Если бы я был вампиром Кош Алекс

Глава 3

Мне снилась та памятная ночь в Киеве. Я вышел из вагона поезда и направился вдоль перрона к автобусной остановке. Я даже и не предполагал, что приеду сюда так поздно ночью. Меня пригласили на съезд писателей и переводчиков художественной литературы. Вообще-то я слышал о таком съезде впервые, но не упускать же возможность съездить в другой город, тем более за чужой счет.

Вокруг была жуткая темень, видны были только редкие светящиеся окошки в домах. Дворы почему-то совершенно не освещались, даже на перроне горела только одна лампочка, и та доживала последние минуты и то и дело мигала. Я дождался автобуса и сел в самый дальний угол. Я был единственным пассажиром. Да и кто еще в час ночи будет ездить по городу в автобусе? Районы тут довольно опасные…

На одной из остановок в автобус вошли девушка с пареньком. Они сели в противоположном конце автобуса и начали целоваться. Я отвернулся и сделал вид, что очень заинтересован ночным пейзажем. Так я и задремал. Проснулся я оттого, что кто-то меня тряс. Водитель автобуса сообщил мне, что это конечная и что я его задерживаю. Я, еще ничего не понимая, вышел из автобуса и огляделся. Кроме меня, на улице никого не было. Куда я приехал, я не имел ни малейшего понятия. «Эх-х-х… До гостиницы мне уже не добраться», – подумал я. Взяв свою сумку с вещами, я побрел по улице…

Я два часа пробродил по ночному Киеву и не увидел ни одного человека. Даже собак не было. Неожиданно, проходя мимо парка, я услышал женский крик. Я вбежал в парк и не увидел ровным счетом ничего. Темно, хоть глаз выколи. Пройдя пару шагов, споткнулся обо что-то мягкое. Едва не упав, я сообщил темноте, что я о ней думаю, и, сев на корточки, стал рассматривать то, обо что я споткнулся. Приглядевшись, я узнал ту самую девушку, что ехала со мной в одном автобусе. Она была мертва. Темная фигура, лежащая немного поодаль, видимо, недавно была ее дружком. Сердце забилось, выбивая дикий ритм. Я огляделся по сторонам в поисках хоть одного прохожего. Прохожих не было, но невдалеке я заметил телефонный автомат. Он был всего в двадцати метрах, и я, не теряя времени, отправился к нему. На полпути к телефону я услышал за спиной мужской голос: «Не стоит звонить в милицию, дружок. Им это уже не поможет»…

Я не стал оглядываться, а просто побежал. Я бежал минут двадцать со скоростью, с которой никогда еще не бегал. Вот что с людьми страх делает. Устав, я наконец опустился на скамейку и попытался осмыслить происшедшее. Я видел трупы и, видимо, слышал голос убийцы, возможно маньяка. Остается надеяться, что он за мной не побежал или очень сильно отстал, потому что сил бежать у меня больше нет. Неожиданно я увидел вдалеке приближающуюся парочку. Я было побежал снова, но то, что я увидел, заставило меня застыть на месте. Ко мне приближалась та самая парочка из автобуса. Но это же невозможно! Я видел их трупы. Я встал со скамейки и пошел из последних сил. Не успел пройти и пары шагов, как на плечо мне легла тяжелая рука и тот же голос, что я слышал в парке, произнес: «Ну что? Еще не набегался?» Я тяжело опустился на землю и подумал, что все, видимо, кончено.

Но незнакомец меня не убивал, он терпеливо ждал, пока подойдет та самая парочка.

– Ну что, дети? Хотите есть? – ласково спросил незнакомец.

– Да, – промурлыкала девушка, – я хочу его крови.

Больные они, что ли?

– Только не торопись и оставь немного своему другу.

Я почувствовал легкое дуновение ветра на своей шее и подумал было, что это дыхание, но оно было совершенно холодным… Вдруг я почувствовал острую боль в шее. Едва не потеряв сознание, я все же вырвался и бросился бежать.

– Куда же ты, дичь? Тебе не уйти, дичь! – обрадовано закричала девушка, брызгая кровью… моей кровью…

Я бежал, не останавливаясь, долго, казалось, целую вечность. И когда силы мои были на исходе, я упал и потерял сознание.

Очнулся я на рассвете. Солнце только взошло и еще не вошло в полную силу, но я сразу почувствовал, что глаза начали слезиться. Я поспешил скрыться в каком-то подъезде и просидел там до самого вечера. Я долго думал о том, что произошло, и пришел к выводу, что это не было сном и я действительно видел вампиров. Более того, я сам мог частично стать вампиром. Почему частично? А потому, что солнце меня не убило, да и чувствовал я себя вполне живым. Как раз перед поездкой я прочитал множество статей и книг про вампиров, так как мне нужно было перевести текст, связанный с легендами о них. Так что я опознал в тех людях вампиров и понял, что и сам, по всей видимости, стану со временем одним из них, ведь укус вампира делает из людей вампиров.

Вечером я доехал на автобусе до станции и купил обратный билет. Про съезд писателей я забыл, мне было не до этого.

Я понял, что таким, как раньше, мне уже не быть и что мои проблемы только начинаются…

В этот раз я проснулся не от звонка. Кто-то упорно тряс меня за плечи.

Я открыл глаза и увидел ангела. Ангел дико ругался и, мне кажется, даже плакал. С чего бы это?

– Ангел, не плачь, – сказал я спросонья, еще не придя до конца в себя.

Ангел влепил мне пощечину.

Я вскочил с постели и удивленно уставился на… Лану.

– Э-э-э… А что ты тут делаешь?

Скажем так, я удивлен, даже более того, я в ступоре.

– Ты что творишь?! – крикнула Лана, схватив меня за плечи и продолжая трясти.

– Я? Это что ты творишь?! Я сплю, – обиженно пробормотал я, пытаясь вырваться из ее рук.

– У тебя же сердце не билось. Я тебя целых десять минут трясу, – едва не всхлипнула она.

– Ну вот, – огорчился я, – даже умереть спокойно не дадут.

И едва успел увернуться от летящей в меня книжки. Кажется, Фауст полетел…

– Эй! Хватит. А то я так и вправду концы отдам. Тебе показалось, – попытался я ее успокоить, а заодно и себя.

– Ага. Показалось. У тебя пульса не было вообще. Ты холодный был.

Мне кажется, она немного успокоилась.

– А что ты тут вообще делаешь-то? Вроде я дверь новую поставил? Как же ты вошла? И вообще, я же не одет, – сделал я неожиданное открытие.

Она покраснела. Как ей идет этот румянец.

– Ну… – протянула она, отвернувшись. – Я подумала, что уже пора идти в ресторан, а ты все не заходил. Вот и решила зайти. Звонила целый час, а когда ты так и не открыл, позвонила в фирму, которая тебе дверь ставила и заказала у них ключ к твоей двери, вот и все.

– А что? Нынче все фирмы так просто раздают ключи от дверей, которые только что установили?

Лана покраснела еще больше. Боже мой, как она прекрасна!

– А я сказала, что я твоя девушка. Ну мы идем в ресторан? Тему переводим? Ладно, сделаем вид, что не заметили.

– В ресторан? Так мы же на вечер договорились, а сейчас… а сколько сейчас?

Я начал волноваться.

– Уже седьмой час, – сказала Лана, глядя на свои золотые часики.

– Оп-па, – я плавно осел на кровать.

Но я же только что лег. Как я мог столько проспать? Это же просто невозможно. Дайте-ка подумать… почти двадцать часов проспал!

Из оцепенения меня вывела Лана.

– Я пойду переоденусь, а ты пока одевайся и приходи в себя. В ресторане все и обсудим. Кстати, твои синяки…

Действительно, синяки-то пропали. Как же я это могу объяснить? Ресторан – это, конечно, хорошо, но вот обсуждать я ничего не хочу. Что я ей скажу? Что я вампир? Нет уж.

– В ресторан? – рассеянно пробормотал я. – Да, конечно…

Лана не заметила ничего странного в моем тоне и отправилась переодеваться.

Размышляя, я автоматически провожал ее взглядом. Я даже не сразу заметил, что слежу не за фигурой девушки, а за ее шеей. Помимо моего желания у меня в голове пронеслась мысль о том, как было бы приятно вонзить в ее шею зубы и выпить кровь… красную… вкусную… теплую…

Да что это со мной?! Вот оно. Дождался! Нет, мне нужно срочно уходить отсюда, чтобы не случилось чего-нибудь непоправимого и ужасного. Не хотелось бы расслабиться и невольно броситься на Лану, следуя появившемуся у меня желанию.

Я быстро оделся и, взяв бумагу и ручку, начеркал на листке, что сожалею, но мне надо бежать, и чтобы она не волновалась, если некоторое время меня не будет.

Прилепив записку к двери, я кинул ключ от квартиры под коврик и выбежал из подъезда. Несмотря на плохое настроение, я себя чувствовал просто великолепно. Ощущение было таким, словно я вот-вот взлечу. Мне даже показалось, что я немного отрываюсь от земли, когда бегу. Солнце уже почти село, и кожа практически не зудела от его надоедливых лучей.

Пробежав пару кварталов, я даже не запыхался. Я свернул в парк и побежал по тропинке к озеру. Мне нужно было подумать, а небольшое озеро в парке всегда меня успокаивало.

Я сидел на берегу и размышлял о том, что со мной случилось за последние три дня. Все началось в субботу, сначала это Посвящение, потом исчезнувшая дверь в квартире, теперь подозрительно долгий сон. Что же будет дальше? Стоп. Прежде всего, следует вернуться к тому, с чего все началось.

Память определенно играла со мной. Она прятала куски того самого злополучного дня, когда я отправился в эту дурацкую секту. Со мной такое было впервые. Нет, бывало, я напивался, но оставались же хоть какие-то отрывки воспоминаний. А тут сплошной пробел. Сходить, что ли, на сеанс гипноза?

И какой черт меня дернул пойти в эту секту?

Я никак не мог сосредоточиться на самом главном, потому что перед глазами все время появлялась Лана. В результате я просто просидел несколько часов, думая о девушке, от которой так позорно сбежал любоваться водной гладью.

Единственное, к чему я пришел, так это к тому, что мне надо еще раз наведаться в здание «прохождения Посвящения».

Добежав до метро всего минут за десять, я сел на поезд в сторону центра. Стоя напротив двери, вдруг заметил, что не могу сфокусироваться как обычно и увидеть свое отражение. Я простоял все время пути перед дверью, но так и не смог его углядеть. Что-то изменилось с тех пор, как я проснулся в тот «первый день» после Посвящения? Это очевидно. Но что же там со мной сделали, что я начал меняться намного быстрее, чем до этого? Я бы даже сказал, что до этого я практически не менялся. Только в темноте стал лучше видеть, свет перестал любить, да еще спать стал чуть больше. Но не на день же засыпать! Впрочем, даже столь долгий сон можно было бы списать на какую-нибудь болезнь, если бы не жажда крови, которая меня обуяла при взгляде на шею Ланы.

Я бы мог решить, что дома это была случайность, но когда я проходил мимо какой-то миленькой девушки на станции метро, мое внимание, как обычно, переместилось на нее. Только не на лицо и фигуру, как бывало обычно, а снова на шею. Мои губы изобразили странную гримасу, которой она, к счастью, не видела, и я невольно облизнулся. Хорошо еще, что я вовремя спохватился и не пошел за ней, судорожно стиснув зубы. Лишь несколько человек шарахнулись от меня и проводили испуганными взглядами.

Теперь я ехал в вагоне и старался не смотреть на девушек. Зато в голове стали появляться другие довольно странные мысли. Я посмотрел на парня, стоящего напротив меня. Он стоял слегка вразвалку, расправив свои широкие плечи и окидывая вагон нагловатым взглядом. Я таких никогда не любил, и у меня появилась довольно странная мысль. А что, если подойти и со всего размаху засадить этому парню локтем в нос? А потом, когда он упадет, пинать его ногами. Как поведут себя люди в вагоне? Женщины конечно же начнут кричать, а вот кто из мужчин попробует меня остановить? Этот прыщавый очкарик, конечно, поспешит отойти в другой угол, толстоватый мужик справа даже от книжки не оторвется… жаль, что милиционеров в этот раз в вагоне не оказалось, вот они бы точно меня остановили. Сами бы потом меня попинали. Мне кажется, что в вагоне нет ни одного нормального человека, который стал бы защищать незнакомого парня. Получается, что нет ничего хорошего в нашем обществе…

Естественно, никого бить я не собирался. Просто так я развлекал себя размышлениями до своей остановки. Все равно делать было больше нечего.

Неожиданно я обратил внимание на то, что кое-кто из пассажиров удивленно смотрит на стекло в двери. Видимо, пытаясь найти отражение этого странного типа в помятых черных брюках и рубашке, застегнутой до самого горла. И это притом, что температура на улице плюс двадцать.

Странный тип в черном ретировался в дальний угол, на всякий случай слегка расстегнул ворот и притих. А то мало ли что.

Доехав до «Кузнецкого моста» и выйдя на улицу, я добежал до того самого здания, где прошел этот странный ритуал, так меня изменивший. Здание пустовало. Я толкнул незапертую дверь.

Внутри было пусто, никаких видеокамер, картин, ничего не было. Голые, облезлые стены и, самое главное, никакой лестницы в подвал. Чертовщина какая-то.

Я побродил по комнатам и, так ничего толком и не обнаружив, поехал домой.

Теперь я старался обходить все места, где можно было увидеть мое отражение, вернее, не увидеть. Зачем привлекать излишнее внимание к своей скромной персоне?

Приехав на свою станцию, я не торопясь вышел из вагона и направился в сторону парка. Там я свернул на аллею и побрел в тени огромных дубов. Я специально пошел по самой безлюдной аллее. Мне совершенно не нравилась эта жажда крови, она меня пугала. Кроме того, на обратном пути в метро у меня начали трястись руки, а в глазах поплыли красные круги.

Едва я вошел в парк, сердце стало биться так учащенно, будто собиралось выпрыгнуть из груди. Ни с того ни с сего я начал ощущать сильное беспокойство, будто перед походом к зубному. Странные мурашки по телу и замирание сердца – «синдром больного зуба».

Куда же мне идти? Наверное, все же домой. Просплюсь, извинюсь перед Ланой и свожу ее в ресторан. Пора забыть про все эти тайны. Может, все и так обойдется, вот только как быть с этой жаждой?.. Нет. Опасно это. Может, обратиться к врачам? Они меня запрут в лаборатории. Вполне возможно, что оно будет к лучшему. Я не смогу никому нанести вред, и есть вероятность того, что меня все же вылечат…

Мои безрадостные размышления прервал чей-то голос:

– Оп-па. Ребята. Вы поглядите, кто выполз из своей норы, да еще и на ночь глядя. А не боишься нарваться на бандитов? У нас район не из спокойных.

Я резко повернулся, чтобы увидеть говорившего. Им оказался один из тех самых трех типов, которые не так давно заходили ко мне со странными вопросами.

– Привет, друзья. Как дела? – приветливо сказал я, делая шаг в сторону метро.

А я и не заметил, как углубился в парк. До метро я, видимо, уже не добегу, далековато.

– И куда же ты собрался, мил человек? – Это уже из-за спины.

Я резво обернулся и увидел еще двух любителей черного. Они, приветливо улыбаясь, доставали ножи.

Ну, вот и все. Вампир ты или не вампир, а с тремя здоровяками с ножами тебе не справиться.

С такими невеселыми мыслями я остановился и принял то, что считал боевой стойкой: руки перед лицом, ноги немного согнуты. Так меня в детстве учили на карате. Если бы все зависело только от стойки, то я бы даже, может быть, и продержался минутку-другую…

Однако все кончилось быстро. Один из них просто взял и вставил нож мне меж ребер. Я даже сказать «мама» не успел, а просто начал плавно оседать на землю.

Прижав руку к ране, я тщетно пытался ее прикрыть и остановить кровь. Ничего не получалось, и кровь продолжала литься. Вот так я и сидел на коленях, тупо глядя на то, как моя рубашка пропитывается кровью.

А трое придурков стояли и ржали. Должно быть, и вправду смешно, подумал я, теряя сознание.

Не знаю, как так получилось, но кровь попала мне на губы. Неожиданно я почувствовал, что жажда, мучившая меня весь сегодняшний вечер, стала настолько сильной, что все остальное меня просто перестало волновать. Я не только перестал терять сознание, но все мои чувства обострились и во мне откуда-то взялись силы, которых раньше не было.

Я почувствовал, как кровь проходит по моим венам, стучит в висках, как бьется мое сердце. Вокруг меня слышался странный стук. Немного прислушавшись, я понял, что это стук сердец здоровяков, стоящих надо мной. Я просто физически ощущал, как кровь проходит по венам этих жалких людишек. Они даже ничего не поняли, когда я вскочил, одним прыжком преодолел пять метров до одного из них и впился ему в шею.

Позже, вспоминая, я понял, что никакие клыки на самом деле не нужны, достаточно просто правильно и достаточно сильно укусить в артерию, и вот она – жидкость, дающая жизнь. Однако сейчас мне было не до этих тонкостей, все произошло слишком быстро. Казалось, что время для меня замедлилось. Его товарищи еще не закончили смеяться, как с первым из них было кончено.

Всего за несколько секунд я разобрался и с остальными. Мне уже не нужна была их кровь, я напился их товарищем, и теперь просто с наслаждением переломал им шеи.

Чувствовал я себя просто великолепно. Состояние эйфории захлестнуло все мое существо. Если бы я знал, насколько это приятно, то давно бы уже начал пить кровь. Я сам не заметил, как поднялся в воздух и завис в трех метрах над землей. Энергия требовала выхода, и я использовал ее как мог.

Вдруг на меня нахлынули воспоминания. В голове проносилась вся моя жизнь в таких подробностях, которых я бы никогда не вспомнил в обычном состоянии. Особенно ярко вспыхнуло воспоминание о том, что произошло на том самом «Посвящении». Я практически переживал все это во второй раз.

Я поднес позолоченную чашу к губам и залпом осушил. По телу разлилась теплая волна. Я почувствовал невероятную легкость и невольно отдался столь приятному и новому для меня чувству.

– Почувствуйте силу, дети мои, и повинуйтесь мне, – прогрохотал голос над головой.

Та самая девушка, которая открыла мне дверь, принесла коробочку, в которой лежали три перстня. Они были похожи на тот, который я получил по почте, но в то же время были совсем другими. И разница была не только в цвете – они отливали красным. Теперь, когда я выпил крови, а я уверен, что это была именно кровь, я смог почувствовать исходящую от этих перстней злую, кровавую ауру. Девушка подошла ко мне и взяла мою руку, чтобы надеть на нее перстень.

– Нет. Я не хочу, – процедил я сквозь зубы и попытался отойти.

Не тут-то было. Как по команде трое «послушников» подскочили сзади и схватили меня так, что я даже вздохнуть не мог.

– Станьте теми, кто крадется в ночи, станьте моими детьми! – рокотало по всему залу.

Не хочу я быть ничьим дитем. Мне моя мама нравится.

Я вдруг вспомнил, что недавно чувствовал невероятную силу. Собравшись с духом, я взмахнул руками и откинул всех троих «послушников».

Да они же легкие, как пушинки. И чего я их боялся? Я расправил плечи, которые вдруг перестали казаться худыми, и повернулся к остальным «послушникам».

– Ну, сейчас полетят клочки по закоулочкам, – выдавил я.

Двое «послушников» попытались зайти ко мне со спины, но один удар рукой на двоих убедил их отдохнуть. Еще пятерых я просто раскидал по залу, поднимая над головой и бросая в стены. Я получал от этого невероятное удовольствие, а та легкость, с которой я поднимал их над головой, просто изумляла.

Неожиданно глаза фигуры, которая вроде бы недавно была каменной, засветились, и она закачалась. Прошла какая-то пара секунд, и она шагнула в мою сторону.

Бог мой! Да что же это такое-то? Новый вид роботов, что ли? Да нет, не похоже. Вон как крыльями каменными размахался, да и проводков не видать.

– Смертный! Ты ничтожество. Никто не смеет противиться мне! Не хочешь присоединиться, так умри!

Сколько пафоса. Видно, он не те книги в детстве читал.

Ой, мама, а когти-то какие. Каждый с мою руку.

Раздался визг – это та дамочка наконец поняла, что делать ей тут совершенно нечего. Вот «послушники» оказались намного умнее, те, кто еще мог ходить, уже давно смылись. Остались только я и он.

Причем он явно не чай пить пришел. Не успел я развернуться, чтобы бежать, как он схватил меня своей лапой и начал сжимать. Самое удивительное, что у него ничего не получалось. Похоже, что он был удивлен не меньше меня. А уж когда я разжал его когти и спрыгнул вниз, то и вовсе опешил.

– Как ты смеешь мне сопротивляться?! – удивленно спросил-пророкотал он, а потом, немного подумав, добавил: – Букашка.

– А на-а-ам все равно! – неожиданно вырвалось у меня. Почему бы и не спеть перед смертью?

– А на-а-ам все равно!

Он взбесился еще больше. Бедный, даже смотреть на него жалко стало.

– А может, разойдемся по-доброму? – расхрабрился я. – Ты не в моей весовой категории.

Он прыгнул на меня, и я еле успел отскочить. Вот те раз. Да он же каменный, а я и забыл.

Врезавшись в противоположную стенку, он обломал себе часть крыла и взвыл от боли.

– Что? Щиплет? – обеспокоено спросил я. Он взвыл еще громче и опять бросился на меня. Я элегантным сальто перепрыгнул через него. Эх. Жалко, некому оценить, даже я со страху не оценил и не удивился, как это я умудрился такое выдать. Я на физкультуре в школе даже простых кувырков-то делать не умел.

А у моего соперника отломался еще один кусок крыла, да и коготков поубавилось.

Пожалуй, теперь я буду называть его не он, а он.

Последующий час я провел в прыжках, кувырках, откатах, отбегах и отскоках. Вскоре все было кончено. Я лично раскрошил последний кусочек этой горгульи – летучей мыши.

– Вот и все, – устало сказал я раскуроченному залу и опустился на колени. И куда подевалась вся таинственность и завораживающая красота зала? Остались одни осколки да обезображенные настенные фрески.

Я тщетно пытался отдышаться и неторопливо водил взглядом по залу. Кроме взгляда я ничем больше управлять уже не мог, тело не повиновалось. Я собрался с силами и…

В этот момент мне на голову опустился камешек, по размерам, наверное, не уступающий моей многострадальной голове. Последнее, что я почувствовал, – это чьи-то ловкие ручки, надевающие мне на палец перстень…

– Так вот как все было! – оповестил я небо о своей радости и опустился на землю.

Меня вдруг охватила дремота. Так захотелось спать, что просто сил не было. Я даже не успел отойти от трех растерзанных тел, как упал на траву и провалился в сон.

Последнее время все мои пробуждения отличаются особой неприятностью. Сегодняшний день не был исключением. Я проснулся в каком-то ржавом железном ящике.

Сколько себя помню, всегда боялся замкнутых пространств, поэтому я тут же начал ворочаться и вскоре умудрился вылезти из чертова гроба. Это оказался именно гроб, причем в морге.

Морг выглядел… как морг. Множество железных ящиков, в которых, насколько я понимаю, лежали тела. Атмосфера от этого вовсе не улучшалась, и я поспешил ретироваться.

Вот только где раздобыть одежду?

Я стоял посреди морга в чем мать родила. На месте ранения ножом не осталось даже шрама. Совсем неплохо для недоделанного вампира. Про синяки я и вовсе молчу, они исчезли еще до того, как меня разбудила Лана.

Я отлично помнил все, что произошло сегодня ночью. Лучше бы я этого не помнил. Я же теперь убийца, куда уж до меня Джеку-Потрошителю… Как ни странно, совесть меня совершенно не мучила, потому что они меня пытались убить. Да и вообще, не такие в наше время люди живут, чтобы из-за них сильно переживать. И без этого проблем хватает.

Выглянув из окна морга, я увидел, что нахожусь на пятом этаже какой-то больницы. Уже светало. Неожиданно за дверью послышались голоса.

Я вспомнил о том, как парил в воздухе всего несколько часов назад, и скрепя сердце прыгнул за окно, когда входная дверь уже начала открываться.

Шмяк!

Это не я сказал, это тело сказало… асфальту…

– Ой ты ё…

А вот это уже я.

Я с трудом поднял голову и посмотрел наверх. Наверху я увидел окно, из которого только что выпал, и мои и без того болевшие конечности прямо-таки взвыли.

Кое-как я отполз под размашистые ветки дуба. Из окна выглянул озабоченный работник морга в форменном халате, огляделся по сторонам, чертыхнулся и скрылся из моего поля зрения.

Черт возьми, как же больно! Я даже не мог представить, что можно испытывать такую боль. Некоторое время я просто валялся под деревом, пытаясь не потерять сознание.

Почувствовав себя немного лучше, я пополз в сторону дома. Слава богу, что до него не так уж и далеко. Больница-то находилась недалеко от Вешняковской улицы, а от нее до моего дома десять минут ходу.

Прошло часа два, прежде чем я добрался до дома. Еще минут двадцать я доползал до своего этажа и открывал свою новую железную дверь с помощью ключа, который так удачно спрятал под ковриком.

Признаюсь честно, довольно трудно добраться до дома в семь утра, во вторник, если на вас нет никакой одежды и почти все конечности у вас переломаны.

Как я добрался до дома, да еще так, что меня никто не заметил, для меня останется загадкой на всю, надеюсь еще долгую, жизнь. В течение своего продвижения я терял сознание раз пять, а уж останавливался передохнуть каждые пять минут.

Едва закрыв за собой дверь, я с трудом дополз до кровати и уснул.

Разбудили меня голоса за дверью. Уж очень их было много, и очень уж громко они говорили.

Не прошло и пары минут, как я вскочил и сбегал в ванную. Там в душе я смыл с себя всю кровь, которой было так много, что я засомневался… а осталась ли во мне хоть капля? Затем быстро оделся и прильнул к глазку. Я себя чувствовал превосходно. Так и лучился здоровьем и силой. О том, что еще недавно у меня были переломаны ноги и еще черт знает что, я старался не вспоминать. Воспоминания были очень расплывчатыми, как будто я давеча очень сильно напился. Тело же и вовсе не помнило ничего. То есть обычно после перелома или ожога ты помнишь, что болело именно в этом месте и примерно так. А я вот не помнил. Я помнил, что, кажется, у меня было что-то сломано и было даже больно. Но вот что было сломано, где и как болело, я не помнил.

На лестничной площадке собрались мои соседи. Они все что-то громко обсуждали. Там были все и самое главное – Лана. Лана стояла с заплаканными глазами и просто молчала, в то время как остальные просто не замолкали.

Я прислушался…

– …он сам виноват… странный… убили… Ничего не понимаю.

– Я же говорила, что он с мафией связан…

Знакомый голос, уж не Клавдия Степановна ли?

– …я сама видела, как они к нему приходили…

Ну точно, она самая. Так это они про меня, что ли?

– Теперь у нас в районе только спокойнее станет…

Та-ак. Это почему, интересно?

– А у него родственники-то были? А то кому квартира-то теперь?

Оп-па. Уже добро делят.

Лана, казалось, сейчас уже не выдержит, она едва сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться. Пора вмешаться.

Я приоткрыл дверь и, облокотившись на дверной косяк, стал слушать.

Первой меня заметила умница Лана. Она уставилась на меня, как будто увидела призрака, и даже глаза протерла для верности.

Щас еще ущипнет себя.

– Ау!

Ну точно, ущипнула.

Все резко затихли и уставились на Лану. Только старая грымза продолжала надрываться:

– По нему вообще давно тюрьма плакала…

Заметив, что все молчат, она тоже замолчала. Постепенно все повернулись в мою сторону, и тишина уже стала зловещей. Все стояли и молча пялились на меня.

– Кого хороним? – радостно спросил я, не преминув одарить всех улыбкой.

Лана радостно бросилась ко мне и заплакала у меня на плече.

– Ну что ты? – Я немного смутился.

– Они… они сказали, что тебя убили у нас в парке… – она разрыдалась еще больше.

– Ну… слухи о моей смерти слегка преувеличены. Ты это… плакать заканчивай, я футболку только что постирал.

Она умудрилась меня еще и локтем под ребра ткнуть. Ишь какая обидчивая. Но как она мне нравится.

Первой конечно же смылась Клавдия Степановна. Потом начали расходиться и остальные. Кое-кто мне даже руку пожал. Раньше за ними такого не водилось, надо умирать почаще. Может, и уважать начнут.

– Пойдем ко мне, я тебя чаем буду поить, – сказал я, обнимая Лану за плечи.

– Я бы и чего-нибудь покрепче выпила, – пробормотала она.

– Запросто, ты только пойди умойся, а то ведь вся заплаканная. И не стыдно? Взрослая женщина и плачет…

Ау! Она еще и щиплется.

– Я же мертвый! Можно бы и понежнее…

– Это уже не смешно, я знаешь как переживала.

– Ну, прости, пожалуйста, Ланочка. Я не виноват, что меня с кем-то спутали, – начал оправдываться я.

Она скрылась в ванной. Ой, черт!

– Спутали?! А кровь откуда?

Это уже пахнет истерикой.

Должен признаться, что я, в общем-то, ее понимаю. Вот только кто же меня поймет?

– Я все объясню… потом…

– Нет. Либо ты мне все сейчас объяснишь, либо никогда, потому что я ухожу, – сказала она, выйдя их ванной.