Принц для сумасшедшей принцессы Устименко Татьяна

— Знаю, — недовольно буркнула я. — Мне уже доводилось встречаться с этой пресловутой пустотой. Могу тебя заверить — ничего приятного там нет! — И мое сердце снова окатила волна пронизывающего холода, связанная с воспоминаниями о колодце Пустоты и владениях Ледяного бога. Но тем не менее я послушно перевернула страницу Хроник и начала читать: «В своих скитаниях мне довелось забрести дальше страшных Мариенрахских болот, ставших усыпальницей для Армии смерти, впавшей в вечный сон. Священная дубовая роща принадлежала фрау Оссанариэль, легендарной эльфийской волшебнице и пророчице. Сия достойная дама приняла меня весьма ласково и подарила небольшой сувенир, по ее словам, должный стать путеводной нитью для одного из истинных повелителей нашего мира, для одного из детей Старшей крови. Речи магички Оссы изобиловали пугающими намеками, понимание коих ускользнуло от моего восприятия. Но одно я усвоил четко — в глубине Диких земель находится спрятанный в земле источник природной энергии, питающей корабль демиургов. И энергия эта настолько опасна для всего сущего, настолько губительна, что эльфийка называет ее «черным ничто»… Похоже, магичка подразумевала ваш урановый рудник и «мертвую руду», — сочла уместным прокомментировать я, на миг отрываясь от текста.

Внимательно слушающий меня канагериец согласно кивнул.

— «Это самое «ничто» на самом деле есть не что иное, как бездонный провал, скрывающий великий Перекресток миров, — продолжила я читать. — А поскольку с Перекрестка можно попасть в любое угодное путнику место, то путь к потерянному Храму Розы начинается именно там…»

Я снова открыла страницу с картой. Серая линия заканчивалась у темного пятна, но сейчас там располагался еще и красный крестик, подписанный коротко и многозначительно: «Перекресток».

— Клянусь Пресветлыми богами, пару минут назад этого значка на карте еще не было! — потрясенно воскликнула я. — Может, мне померещилось?

Но глаза меня не обманывали.

— Магия! — с чувством произнес Кса-Бун, благоговейно поглаживая переплет волшебной книги. — Что-то в этом мире желает помочь тебе, госпожа, подавая знаки и приближая встречу с Обителью богов…

— Что-то? — недоуменно вздернула брови я. — О нет, уж скорее кто-то! Вот только кто он на самом деле, мой неведомый покровитель?

Но Кса-Бун лишь пожал своими широкими плечами, разбираясь во всем происходящем ничуть не лучше меня.

— Гоблин с ними, с загадками! — ворчала я, пряча Хроники обратно в защитный футляр и привычно убирая за пазуху. — Пора бы мне уже притерпеться, что их постоянно становится все больше и больше… Но итог все равно окажется предсказуемым…

— Это еще каким? — покосился на меня канагериец, закидывая мою сумку себе за спину.

— Или мы во всем разберемся, или, — я мило улыбнулась, — погибнем…

Кса-Бун посмотрел на меня осуждающе.

— Шучу! — Я почувствовала себя виноватой и, словно извиняясь, успокаивающе погладила его по руке. — Прости, шутка получилась на редкость неудачной.

«Интересно, — мелькнуло у меня в голове, — кого я сейчас обманываю, обещая выжить? — И недремлющий внутренний голос тут же услужливо подсказал: — Себя!»

— Госпожа! — Толстый палец друга указывал на полоску света, неуклонно разливающуюся по темному покрову неба и отгоняющую тьму прочь — за море. Бриз сменил свое направление, начиная дуть обратно на сушу и наглядно демонстрируя, что ночь закончилась. Крикливые чайки покинули надежно спрятанные в расселинах гнезда и с возмущенными криками закружились над нашими головами, привлекая излишнее внимание. Оставаться так близко от лагеря становилось опасным. — Госпожа! — повторил Кса-Бун. — Берег просыпается. Ваше исчезновение обнаружат с минуты на минуту. И великий Саймонариэль слишком хороший маг, чтобы не напасть на наш след сразу же! А ваш всемилостивый батюшка-король, — рука воина непроизвольно легла на атласную орденскую ленту, которую канагериец горделиво перевесил себе на грудь, — он… он сильно разгневается…

Я звонко рассмеялась:

— Они нас не найдут. Даже не почуют. — Я сжала в кулак правую руку, активируя ключ перехода в Портал оружия, свой перстень Пожиратель пространства, крепко ухватила телохранителя за локоть и шагнула в раскрывшийся перед нами энергетический коридор, увлекая канагерийца за собой…

Кса-Бун потрясенно вскрикнул…

Светящиеся, увешанные оружием стены портала стремительно проносились мимо. Я не смогла удержаться от капельки злорадства, послав брошенным на берегу родственникам прощальный воздушный поцелуй. Признаюсь, я поступила отвратительно, воспользовавшись оказанным мне доверием и бесцеремонно надув отца, брата да и Саймонариэля в придачу. Но что же мне еще оставалось делать? Я желала самостоятельно вершить собственную судьбу, не испытывая ни малейшей склонности к спокойному, размеренному существованию. И к тому же где-то там, впереди, меня ждал Астор…

А мне так хотелось в это верить!

Магистр Саймонариэль проснулся внезапно, словно от резкого укола боли, безжалостно пронизавшего его поджарое и жилистое тело аскета, преждевременно увядшее от неподъемных тягот магических обязанностей и бремени власти. Первый советник короля Мора, глава вновь созданной магической школы и наставник подрастающих волшебников — столь тяжкая ноша слишком сильно давила на худые плечи великого архимага, грозя согнуть их окончательно, а возможно, и сломать…

«Сломать? — Саймон гневно нахмурил тонкие брови, досадуя на совершенно непростительную секундную слабость. — Нет, этого он не допустит!»

Последние месяцы выдались что-то уж особенно неспокойными, но теперь, слава богам и Мелеане, все образовалось самым наилучшим образом. Демоны разбиты, пленники спасены, а принцесса…

И тут Саймон буквально подпрыгнул на своем богатом ложе, разбрасывая одеяла и хватаясь за всклокоченную голову…

«Так вот что за скверные предчувствия терзали меня вчера вечером, — обреченно понял он. — Принцесса обманула всех, прикинувшись послушной дочерью и взрослой, поумневшей женщиной, уже способной адекватно взвешивать последствия совершаемых ею поступков. Обвела нас вокруг пальца, будто последних дурачков… Но сейчас она уже далеко — ибо сбежала, воспользовавшись порталом, недоступным для непричастного к оружию мага! Она сбежала!»

Сыпля проклятиями, магистр поспешно бросился к прикроватному столику и рывком сдернул шелковое покрывало, закрывающее волшебный хрустальный шар.

«Поздно, ничего уже не изменить!» — билось у него в мозгу. Он так судорожно сжимал пальцы, что чуть их не сломал, и до крови искусал свои бледные губы. Но вскоре он успокоился и даже улыбнулся.

«А если предположить, что все произошедшее еще способно обернуться к лучшему? — осмелился допустить он, усаживаясь перед шаром и приготовившись наблюдать. — Конечно, теперь наше будущее зависит только от нее, но, — тут он добродушно ухмыльнулся, — ее ведь недаром прозвали Поправшей судьбу принцессой, способной непредсказуемо изменять ход событий… А вдруг у нее получится и на этот раз?..» Он задумчиво вздохнул и испытующе вперил взор в прозрачный шар, совершенно завороженный мелькающими в нем картинками…

Стойбище киктов располагалось в уютной овальной долине, скрытой между двумя невысокими холмами. Склоны ложбины весело зеленели сочной молодой травой, а по наклонной поверхности плоской базальтовой плиты сбегал звонко журчащий ручеек, образуя крохотное озерцо пресной воды. Семейство леммингов, еще щеголяющих светлыми зимними шкурками, вскарабкалось на горку обточенных водой голышей, задорно задирая кверху свои усатые мордочки и с наслаждением нюхая теплый воздух. На вершинах холмов умело схоронились караульные, получившие двойную возможность следить за близлежащей равниной и подавать знаки укрытым за крепким частоколом соплеменникам. Весьма осведомленный в подобных стратегических премудростях Огвур одобрительно поцокал языком, оценив как выгодное расположение лагеря, так и добротность врытых в землю жердей, опоясывающих стойбище по периметру и увенчанных парой десятков лошадиных черепов.

— Хорошо, что у троллей нет собак, — ворчал он, ползком пробираясь между чахлыми кустиками волчьей ягоды, обильно покрытыми глянцевыми листочками, и раздирая куртку об острые камни, — иначе нам пришлось бы несладко! Их нюх не смогла бы обмануть никакая магия.

— Издеваешься, да? — возмущенно огрызнулся Генрих, чей аристократичный нос чуть ли не упирался в подошвы орочьих сапог, испачканных чем-то непонятным, благоухающим весьма неаппетитно. — Твоя треклятая обувка смердит на всю округу. И что, вот это пластунское садо-мазо с элементами фетишизма ты считаешь приятным времяпровождением?

— Не привередничай, ну, может, и налипла там пара-тройка ошметков вчерашних умертвий, так что? — равнодушно напомнил ему орк. — А спорт полезен для здоровья.

— Полезен? — не поверил своим ушам де Грей. — Ты серьезно? Да на этих проклятых каменюках можно запросто импотентом стать! И все ради чего?

— Предлагаешь бросить Ланса на произвол судьбы? — ехидным голоском осведомился Марвин, благодаря своему умению левитировать без малейшего ущерба для организма свободно плывущий в сантиметре над землей и забавно перебирающий ногами и руками. Со стороны он сильно смахивал на неловко распластанную каракатицу, барахтающуюся на мелководье.

Генрих смешливо фыркнул:

— А может, все-таки стоит позволить местному вождю совершить главную ошибку его жизни и ожениться на нашем распрекрасном полуэльфе? Спорю на золотой шамуль: Ланс его через пару недель капризами в могилу загонит — и все, считай, дело сделано, дага — наша. Честно говоря, я даже не знаю, кто из них вреднее — полукровка или моя драгоценная супружница!

— Ох, не любишь ты женщин! — гнусаво просопел некромант, сосредоточенно бормочущий заклинания для создания морока, прикрывающего друзей от глаз бдительных тролльих сторожей.

— До свадьбы я любил всех женщин, а теперь — на одну меньше! — вполне резонно заявил барон, морщась от запаха сапог Огвура. — Ну и гадость!

— Правильно, — с энтузиазмом прогудел орк, — все бабы — гадость! — В подтверждение своих слов он гулко рыгнул.

— Верю, верю, — чуть не закричал сильф. — Огвур, ты, пожалуйста, помни, что я нахожусь сразу же за твоей зад… гм… спиной, и больше никакими естественными звуками организма свои тезисы не подчеркивай!

— Э? — не понял Огвур.

Марвин тихонько захихикал.

— Теперь я понимаю, почему все женщины так фанатично мечтают о замужестве, — шепотом известил он барона. — Это же сущий верх блаженства — постоянно иметь под боком мужчину, которого можно мучить и изводить придирками до самой смерти.

— До чьей смерти? — с любопытством вопросил тысячник, пропустивший большую часть разговора.

— Позволь дать тебе полезный совет, друг мой, — менторским тоном изрек некромант, видимо намереваясь изложить что-то весьма важное, давно наболевшее и накопившееся в его душе. — Никогда не женись!

— Да я как бы это и не собирался! — простодушно отозвался орк. — Потому как Ланс утверждает, что он еще слишком молод для столь ответственного поступка…

Шокированный Марвин выпучил глаза и, забыв про заклинания, шлепнулся на землю…

— Офигеть! — цинично присвистнул Генрих, нахально улыбаясь от уха до уха. — Ланс, значит, молод еще… Ага! И ничто другое вас не волнует?

— Не-а, — просиял орк. — Все прочее, кроме взаимной любви, — это несущественные мелочи и глупая суета!

Попасть на огороженную частоколом территорию стойбища оказалось довольно просто.

Друзей по-прежнему прикрывала сила волшебного заклинания некроманта, а совместными магически-физическими усилиями Огвура и Марвина в ограде образовался изрядной величины пролом, до поры до времени наспех прикрытый все тем же мороком. В лагере киктов царила суматоха. Один изрядно подвыпивший, сутулый и чудовищно волосатый бездельник натолкнулся на невидимого орка, птичкой отлетел в сторону, да так и остался растерянно сидеть на земле, потирая ушибленный лоб.

— Осторожнее, — гневно прошипел Марвин, торопливо рисуя в воздухе добавочные руны. — Еще один подобный случай — и морок спадет. В Диких землях присутствует мощнейшая негативная энергетика, поглощающая значительную часть моей магии. Поэтому на мага надейся, но и сам не тупи! Ясно?

Огвур и Генрих послушно закивали.

Худшие опасения орка подтвердились целиком и полностью. Племя киктов оказалось весьма многочисленным, хорошо вооруженным и жутко воинственным. Все обитатели стойбища, включая маленьких детей, пребывали в приподнятом настроении, вызванном предстоящей свадьбой вождя. В водруженных на костры огромных котлах варились всевозможные кушанья, издающие не особо аппетитные ароматы, но зато, по мнению изрядно проголодавшегося тысячника, простые и сытные. Он заинтересованно принюхивался к сшитым из бересты сосудам, наполненным настоянным на клюкве самогоном, и так и норовил утянуть что-нибудь съестное. А несчастный Генрих, отличающийся куда более притязательными вкусами, брезгливо зажимал нос и далеко обходил развешанные на распорках лошадиные шкуры, выдубленные и вымоченные в моче, или же пузатые кожаные бурдюки, источающие кислый запах свежего кумыса. От немытых троллей отвратительно разило потом, над кучами протухших отбросов вились тучи жирных зеленых мух, а закопченную кухонную утварь покрывал толстый слой прогорклого сала. Повсюду носились стайки юрких, неумытых ребятишек, а посему тройке невидимых друзей приходилось постоянно проявлять чудеса ловкости и изворотливости, дабы избежать столкновения с этой вездесущей мелюзгой.

— А что, возможно, Лансу не хватает для счастья именно таких вот примитивизмов? — оценивающе бормотнул Марвин, рассматривая крохотную девчушку, шмыгающую висящими до подбородка соплями. — Детей, домашнего уюта… Интересно, чем они лечат насморк?

— Ты что, совсем сдурел? — Огвур выразительно покрутил пальцем у виска. — Забыл небось, что полуэльф — не женщина…

Некромант только приоткрыл рот, намереваясь ответить, как вдруг на пороге ближайшего жилища появилась толстая троллиха, и Марвину тут же стало не до философского диспута о разнице между полами. Ибо женщина бесцеремонно поймала чумазую девчушку, ловко высморкала ее в подол своего платья, а затем подобрала валяющийся на земле горшочек, подцепила пальцем некоторую толику его содержимого и намазала болящему дитяте под носом. Довольная девчушка немедленно унеслась прочь.

Едва дождавшись ухода лекарки, маг заинтересованно склонился над горшочком.

— Так, что это тут у нас? — с профессиональным любопытством бормотал он, ковыряясь в неопрятной посудине. Его ладонь оказалась густо измазана вязкой беловатой субстанцией: — Жир, мелисса, мать-и-мачеха, немного морской соли и что-то еще… не могу определить из-за своего гайморита… — Он осторожно натер тролльим снадобьем свою переносицу и ямку над верхней губой. — Возможно, это излечит мой нос…

— Марвин, — укоризненно одернул друга барон, — немедленно прекрати эти несвоевременные научные изыскания. Давай поскорее отыщем Ланса и смотаемся из сего рассадника дизентерии, пока мы тут что-нибудь похлеще твоего гайморита не подцепили.

— Да там он, там! — Некромант как-то дергано махнул рукой в сторону самого богатого шатра, охраняемого двумя весьма свирепыми на вид здоровяками. — Я чувствую его ауру! Что это со мной творится?.. — Он испуганно вращал выпученными глазами, его лицо налилось кровью и перекосилось. — Апч…

Но барон торопливо зажал своей широкой ладонью нос некроманта:

— Тихо ты!

— Ланс! — сдавленным шепотом взывал Огвур, подобравшись к задней стенке шатра. — Ты здесь?

— Здесь! — пришел немедленный ответ. — Спасите, помогите, они надо мной издеваются! Пытают!

— Как? — набычился орк.

— Мясо жирное есть заставляют! — умирающим голоском стонал полукровка. — Кошмар! А как же моя диета?!

— Ну от этой напасти мы тебя запросто спасем! — утешил милого дружка добрый орк. — Давай его сюда!

Нижний край задней стенки шатра приподнялся, и наружу просунулась тонкая рука полуэльфа, сжимающая огромную миску, доверху наполненную истекающими жиром кусками жаркого. Голодный Огвур громко щелкнул зубами, схватил «пытку» и торопливо зачавкал.

— Огвур, не смей! — предостерегающе вскрикнул Генрих, но орк одарил его возмущенным взглядом, прижимая жаркое к своей груди.

Барон негодующе фыркнул, разозленный прожорливостью друга.

— Они к тебе приставали? — неразборчиво допрашивал тысячник, не забывая жевать и глотать.

— Вождь Баргуш начал делать мне комплименты, а я дал ему пощечину! — виновато проблеял скрытый в шатре Ланс.

— И что он сказал?

— Да он вообще молчал…

— А как же он тогда комплименты делал? — чуть не подавился от изумления орк.

— Вручную… — жалобно канючил полукровка.

Тысячник гневно взревел, отшвыривая опустевшую миску:

— Да я его…

И тут произошло нечто неприятное…

Я сделала шаг вперед и тут же болезненно зажмурилась, отворачивая лицо от колющего натиска сухого, горячего ветра. За нашими спинами схлопнулся портал, оставив после себя звук короткого щелчка и секундную вспышку мерцающего света. Солнце, напоминающее раскаленный серо-желтый шар, стояло высоко в зените, равнодушно взирая на мертвую, потрескавшуюся землю. Трава здесь не росла. Песок с сухим шорохом перекатывался у нас под ногами, обсыпая сапоги мелкой, похожей на пудру пылью. Воздух плавился горячим зыбким маревом, до предела насыщенным радиацией, при каждом вздохе раздирающей гортань и вытравляющей легкие. Этот край умер уже сотни лет назад, дотла выжженный испепеляющим дыханием «мертвой руды», скрытой в его недрах.

— Госпожа. — Голос Кса-Буна напоминал призыв бестелесного духа, начисто лишенный эмоций и интонаций. Урановая руда убивала даже их. — Нельзя оставаться тут долго, это гиблое место!

— Там будет намного хуже! — Я указала в проем ворот, криво сколоченных из выбеленных ветром и солнцем досок. За этими воротами начиналась наклонная штольня[47], хорошо знакомая канагерийцу и алчно поглотившая жизни сотен его погибших друзей. Но я собиралась попасть в проходы, располагающиеся намного ниже того уровня, на котором рабы Ринецеи добывали «мертвую руду». Туда, где располагались источники энергии, питающие сооружения демиургов, и находился загадочный Перекресток миров.

Поднатужившись, Кса-Бун открыл тяжелую створку, из-за которой ощутимо тянуло то пронизывающим до костей всплеском промозглого холода, а то резко сменяющим его дуновением удушающего жара. То было дыхание самой смерти.

У щербатого порога валялись брошенные рабами горные инструменты, в основном кайла и лопаты, и несколько отлично просмоленных факелов. Мы запалили фитиль одного из них и огляделись. Темный коридор уходил во тьму, проложенный по направлению к рудному штоку[48], разведанному и разработанному. Мы осторожно продвигались вперед, освещая дорогу скудным светом факелов. Причудливые тени плясали на сырых, матово отблескивающих стенах, состоящих из черного штокверка[49], местами разбавленного серыми вкраплениями урановой руды. С низкого, грубо вырубленного в камне свода штольни капала темная жижа, скапливаясь на полу и образуя масляно-переливающиеся лужицы, издающие резкий, весьма неприятный запах.

— Осторожнее, госпожа, — предостерег меня бдительный телохранитель, заставляя перешагивать через вонючие озерца черной жидкости. — Это каменное масло[50] — жутко горючая штука. Держите свой факел подальше от него, дабы избежать пожара.

— Велика ли выработка? — спросила я, точно следуя его указаниям.

— Не очень, — коротко ответил чернокожий воин, почти неразличимый во мраке подземелья. И лишь благодаря своему острому зрению я смутно видела его высокую фигуру да ослепительно вспыхивающую белозубую улыбку. — Но у задней стены коридора мы обнаружили нечто невероятное, созданное кем-то неизвестным и задолго до нас.

— Заброшенный штрек![51] — не предполагая, но утверждая, уверенно подсказала я. — А в нем — глубокий шурф![52]

— Тогда это открытие повергло нас в недоумение, — вспоминал канагериец. — Но теперь я понимаю: все это создали великие творцы, о чем и говорится в Хрониках Бальдура.

Мы шли довольно долго. Темнота и затхлость воздуха сгустились неимоверно, почти физически давя на грудь. Кровь приливала к голове, неся с собой звон в висках и привкус желчи во рту. Пульс участился многократно, грозя взорвать набухшие мучением вены. И когда мне стало казаться, что я уже неспособна сделать ни шагу дальше, что сейчас я просто свалюсь замертво, готовая сдаться и просить пощады у кого угодно: у богов, у судьбы, у смерти, дорога вдруг закончилась. Я едва удержалась от падения, застыв на краю огромного провала, четко отмеченного стальными балками.

Это оказался даже не примитивный шурф, а добротно обустроенный квадратный колодец, аккуратно облицованный стальными плитами и уходящий вниз, на не поддающуюся осознанию глубину. Мы сбросили вниз зажженный факел и следили за ним до тех пор, пока он не превратился в крохотную светящуюся точку, погасшую прежде, чем я услышала звук удара о дно колодца.

— Он сгорел на лету! — ошарашенно пробормотал Кса-Бун. — Этот провал, очевидно, ведет прямо на Нижний уровень или же длится бесконечно…

— Хочешь проверить? — с безумным хохотом предложила я, подтягиваясь на руках и забираясь в решетчатую клеть, зависшую в полуметре над жерлом колодца. — Нам все равно требуется попасть вниз во что бы то ни стало!

— Явное самоубийство! — ворчал Кса-Бун, запрыгивая следом за мной. — Мы разобьемся в лепешку.

— Существует только один способ проверить справедливость твоего утверждения! — Я нажимала разноцветные кнопки, расположенные на панели управления, но клеть оставалась недвижимой. — Гоблины проклятые, эта машина демиургов давно вышла из строя и заржавела…

— Госпожа, проявите же благоразумие, — уговаривал меня сильно напуганный канагериец, хватая за локти и пытаясь утихомирить. — Ваши усилия бесполезны, давайте вернемся обратно…

— А вот фигушки! — Я вывернулась из его железных объятий, выхватила из ножен Нурилон, просунула его сквозь верхние прутья клети и изо всех сил рубанула по удерживающему ее тросу.

Стальная лента, толщиной не уступающая моей руке, лопнула точно льняная. Клеть вздрогнула, будто отпущенная на свободу лошадь, неуверенно покачнулась и, стремительно набирая скорость, рухнула вниз, скатываясь по направляющим полозьям…

Все произошедшее далее я помню весьма смутно. Ветер свистел у меня в ушах, развевая волосы и забивая крик обратно в глотку. Кса-Бун что-то пронзительно выл, кажется умоляя Пресветлых богов послать нам быструю и безболезненную смерть. В унисон его воплям я дико выкрикивала какие-то грубости, похоже вульгарно клянясь поймать коварных творцов и надрать им задницы, если таковые у них имеются. Пол клети сильно нагрелся, ибо наше фантастическое путешествие сопровождалось целыми фейерверками искр, рождавшихся от соприкосновения передвижной конструкции с металлом стен. А потом я вдруг ощутила чудовищный удар и будто со стороны услышала жуткий хруст своих переломанных костей. Безумная вспышка боли взорвалась в мозгу, неся забвение и освобождение от уз плоти. И все — больше ничего…

Тишина… Мрак… Пустота…

— Марвин, — барон вытянул вперед свой зыбко подрагивающий от волнения палец, — что это?

Некромант, мужественно боровшийся с ужасным зудом, раздирающим его многострадальный нос, испытующе глянул поверх ладони сильфа, одновременно пытаясь сморгнуть навернувшиеся на глаза слезы. На том месте, где по идее должен был сейчас находиться Огвур, возникло что-то бурое и комковатое, медленно колышущееся примерно в полутора метрах над землей.

— Вот демоны, — неразборчиво ругнулся маг, — это же желудок, вернее, его содержимое… Морок распространяется лишь на то, что имелось с нами или на нас в момент его наложения…

— Сматываемся, — лаконично приказал Генрих, мгновенно оценив возникшую вероятность скорого разоблачения. — Гоблины забери эту ненасытную орочью утробу. Не мог потерпеть!

— Да я даже и не наелся толком! — без малейшего раскаяния в голосе возразил Белый Волк. — И как говорит наша Мелеана, настоящий воин обязан всегда оставаться веселым, сытым и уравновешенным.

— Ты только Ульрику сюда не приплетай, проглот! — мгновенно поскучневшим тоном попросил сильф. — Она бы подобной глупости ни за что не совершила…

При этих словах, необдуманно произнесенных повелителем Силя, архимаг Саймонариэль, находящийся в настоящий момент весьма далеко от стойбища киктов, но пристально следящий за всем происходящим посредством своего волшебного шара, вздрогнул и громко расхохотался.

«О, Генрих, — мысленно укорил он барона, — если бы ты знал, какие несусветные глупости творит сейчас твоя взбалмошная возлюбленная, то тоже вряд ли сумел бы сохранить спокойствие! К счастью, ты не обладаешь моими возможностями…»

— Откуда тебе знать! — рыкнул уязвленный орк. — Наша Ульрика еще и не на такое горазда!

— Придержи язык! — сжал кулак барон. — А не то…

— Хватит! — возмущенно взвизгнул некромант, вырываясь из рук де Грея. — Идиоты! Нашли время собачиться! Нужно живо решить проблему и уходить… — Он одним прыжком метнулся к стене шатра и заорал, уже не скрываясь: — Ланс! Тебе удалось обнаружить дагу?

— А чего ее искать-то? — беззаботно отозвался полукровка. — Всем известно: артефакт хранится в сундуке, сундук — в храме, храм — на озере, озеро на…

— Слушай меня внимательно, — оборвал его излияния маг. — Свадьба назначена на?..

— На послезавтра! — немногословно отрапортовал послушный полукровка.

— Где?

— К северу от стойбища находится какое-то священное озеро, около него — храм местной богини любви. Я…

— Ясно! — перебил Марвин. — Мы придем к храму, жди нас!

— Но, — жалобно завопил несчастный полуэльф, осознавший, что ему придется провести в лагере троллей еще пару дней, причем одному и совершенно беззащитному, — у меня даже оружия нет, только помада охлаждающая…

— Вот ею и воспользуйся, — не удержался от очередной подколки Генрих, — накрась губки, строй глазки и улыбайся! А еще лучше — засунь свою холодную мазилку в задницу женишку, авось он кое-чего себе отморозит и импотентом станет…

— Ах ты, урод сильфский! — рявкнул припадочно трясущийся от негодования орк. — Гад жестокий, козел ублюдочный! Марвин, заклинаю тебя именем Аолы, помоги Лансу хоть чем-нибудь!

— Чем? — задумчиво потер некромант наморщенный лоб.

— Скорее! — поторопил его барон. — Марвин, выбирай одно из двух: либо забей на нашего дурака, либо думай быстрее! Сюда уже начинают сбегаться воины. Через минуту тут соберется половина племени, нас схватят и сделают с нами все, что пожелают…

— Пожелают! — охнул просиявший маг. — Точно! Ланс, я сейчас наложу на тебя одно заклятие. И благодаря его воздействию ты сможешь насылать на обидевших тебя существ любые свои пожелания. Только учти, пожелать нужно очень сильно и вслух…

— Сколько? — пискнул обрадованный полукровка. — Сколько раз мое пожелание исполнится?

— Пять… — щедро начал некромант, но внезапно сморщился и громко чихнул, — …надцать!

— Мало! — чуть не расплакался разочарованный Ланс.

— Ну — виновато развел руки маг, — уж как получилось…

— Все. — Генрих выхватил из ножен Гиарду и наотмашь рубанул несущегося на него здоровяка с копьем. — Уходим!

— Апчхи! — согласно откликнулся Марвин, и в этот же самый момент привлеченные шумом кикты набросились на них всем скопом, раздразненные голосами невидимых врагов и привлеченные невероятным зрелищем самостоятельно плавающих в воздухе кусков пережеванного мяса.

В подобных битвах еще не доводилось участвовать ни Марвину, ни Генриху, ни Огвуру. Пользуясь преимуществом невидимости, барон, изрядно выведенный из состояния душевного равновесия, не щадил никого. Он шел напролом, нанося десятки глубоких и поверхностных ран, коля и рассекая мышцы. Жаль только, что его тонкая рапира не очень-то годилась для подобной драки, больше смахивающей на бестолковую свалку. Зато вооруженный огромной секирой Огвур оказался в своей стихии, буквально прорубая широченную просеку в рядах озадаченных и сбитых с толку троллей. Но зато ему приходилось намного тяжелее, ибо предательский желудок, не выдержавший испытания голодом, служил отличной мишенью, притягивая к себе киктские клинки. И если бы не некромант, прикрывающий орка своими огненными шарами, то, возможно, тысячнику не удалось бы выйти из этой битвы живым. В один особенно неудачный момент Огвур налетел на исполинский котел с кислым молоком, и перевернувшаяся посудина вмиг окатила его обильной волной густой белой жидкости, наглядно обрисовавшей контуры мощной мужской фигуры.

— Бран! — экзальтированно завопили тролли, испуганно бросая оружие. — Это же сам бог Бран!

— Но зачем богу понадобилось нападать на своих верных слуг? — резонно усомнился сотник Гуль, морщась от боли в рассеченной губе.

— Не иначе как Бран хотел заполучить ту красивую девицу, которую наш Баргуш прячет у себя в шатре! — завистливо завопила какая-то растрепанная баба. — Ой, на беду всему племени вождь отказался от обычных женщин и решил жениться на чужеземке! Я предрекаю беду!

— Не гавкай, дура! — Сотник звонко хлопнул кликушу по щеке. — Не тебе, распустеха, лезть в серьезные мужские дела. Вождю виднее, на ком ему следует жениться!

— Увидишь еще сам, добром это не кончится! — пророчески огрызнулась обиженная женщина, держась за лицо и убираясь восвояси. — Попомнишь еще мои слова, Гуль, да раскаешься…

Но сотник лишь брезгливо усмехнулся, плюнул вослед ушедшей и обозвал ее ведьмой.

И вот если бы напыщенный Гуль знал, что женщину иногда полезно выслушать повнимательнее, ибо она тоже может оказаться права, то, вероятнее всего, он не попал бы вскорости в те крупные неприятности, подобным коих в племени еще не случалось. Ну да мужчины чаще всего руководствуются не собственной интуицией, а немудреным застарелым правилом: выслушай женщину и сделай все наоборот.

А зря…

— Слышь, Огвур, — барон игриво толкнул орка в бок, — а ведь та припадочная баба орала сущую правду!

Тысячник, терпеливо сносивший лечебные манипуляции некроманта, смазывающего чем-то вонючим его многочисленные синяки и ссадины, упрямо поморщился:

— Клянусь гоблинами, я все равно отберу Ланса у троллей!

— А может, стоит просто попросить, ты же у них теперь живое воплощение бога? — продолжал вредно хихикать сильф. — Эх, да ты хоть понимаешь, что нас из-за тебя чуть не убили?

— Правильно, — поддакнул некромант, щедро намазывая плечо тысячника какой-то белой мазью. — Нужно уметь эффектно появляться и тихо исчезать. И, надеюсь, отныне сие полезное правило запомнится тебе навечно…

— Почему ты так в этом уверен? — недоуменно приподнял брови Генрих. — Это что, твое новое заклинание?

— Лучше! — проказливо хихикнул маг. — Это троллья мазь от насморка, я наконец-то понял, какой последний ингредиент оказался в нее намешан. Смею тебя заверить, нос он прочищает отлично, а медленно соображающие орочьи мозги прочистит ничуть не хуже…

— И в чем же состоит суть лечения? — искренне заинтересовался сильф. — Долго ждать требуемого эффекта?

— Да нет… — хитро начал маг, как вдруг Огвур дико вскрикнул, подпрыгнул и вприпрыжку помчался по траве, изрыгая жуткие проклятия и поочередно хлопая себя то по груди, то по плечам…

— Последний и весьма ценный ингредиент тролльего снадобья — это дикий красный перец, — спокойно сообщил Марвин, провожая удаляющегося орка донельзя удовлетворенным взглядом. — Жгучий ну просто до невозможности! Не зря я его на собственном носу опробовал…

— Здорово! — восхищенно заржал барон. — Значит, ты намазал нашего провинившегося Огвура этой гоблиновой штукой?

— Ну да, чтобы немного проучить! — с наигранной скромностью признался некромант. — Дабы он наглядно убедился в том, что любимая солдатская фраза: «Война — войной, а обед — по расписанию» — иногда приносит больше вреда, чем пользы!