Много денег из ничего Александрова Наталья

Лола закрыла за собой дверь подъезда и остановилась, изумленно озираясь вокруг.

За ночь на улице все волшебно переменилось. Еще вчера вечером метель завывала, как переполненный пылесос, и бросала в лица припозднившимся прохожим горсти колючего снега. Сегодня же голубое мартовское небо было безоблачно, солнце светило вовсю. С козырька звонко капала капель, и крошечный ручеек стекал уже в лужу у пешеходной дорожки. На карнизе голуби ворковали о любви. Ворона на дереве каркала о том же. И наконец, откуда-то прилетела стайка весело галдящих воробьев и уселась прямо в лужу, в которой отражалось голубое небо. Воробьи брызгались и звонко чирикали.

– Да ведь это настоящая весна! – воскликнула Лола. – Пуишечка, детка, ты только посмотри!

Крошечный песик древней мексиканской породы чихуахуа даже не оглянулся на хозяйку. Пу И несколько обалдел от яркого неба, от теплого солнышка и от такого обилия галдящих пернатых. Он щурился на солнце и даже не делал попыток потревожить нахальных воробьев.

Лола откинула капюшон коротенькой белоснежной норковой шубки, ей было жарко. Пу И тоже был слишком тепло одет – в голубой комбинезон на синтепоне, отороченный белым искусственным мехом. Натуральный мех Пу И никогда не носил из этических соображений.

Лола глубоко вдохнула свежий бодрящий воздух.

– Сейчас бы за город, – мечтательно протянула она, – наверное, снег еще белый-белый… И верба цветет.

Пу И посмотрел на нее пренебрежительно – дескать, что там хорошего в этом глубоком снеге, можно и увязнуть. После чего песик взял себя в руки и, звонко лая, вспугнул воробьев. Сочтя свой долг выполненным, он позволил Лоле взять себя на поводок и побежал за ней.

Лола была в прекрасном настроении, да и кто в такой день может грустить? Кроме хорошей погоды, Лола радовалась еще тому, что она молода, красива и вполне обеспечена, так что может покупать себе дорогие красивые вещи. К тому же Лола еще и довольно независима, поскольку деньги на свои прихоти она заработала сама. То есть не совсем сама, потому что у нее есть верный друг и компаньон Леня Маркиз, мошенник экстра-класса, как он сам себя называет. Вдвоем они провернули немало остроумных мошеннических операций, так что теперь, по выражению Ленькиного приятеля Рудика Штеймана, «могут кушать не только хлеб с маслом, но и с икрой, запивая все это шампанским». Рудик любит поесть, оттого все сравнения у него гастрономические.

Словом, у Лолы было прекрасное настроение. Встречные мужчины оживлялись при виде ее сияющих карих глаз и легкой танцующей походки, женщин не раздражала сегодня Лолина белоснежная норковая шубка, и даже старухи не поджимали губы и не смотрели косо.

Пу И обнюхал водосточную трубу на предмет посланий от своих четвероногих соплеменников, остался чем-то недоволен и поднял лапу у ступенек магазина модной одежды. И охранник, стоящий в дверях, сегодня не закричал грубо, чтобы паршивец немедленно прекратил пачкать ступени, а нагнулся и пощекотал песика за ушком. Скорее всего дело было не в резко наступившей весне, а в Лолиной дорогой шубке, но Лола не придала этому значения и улыбнулась охраннику. В магазин, однако, они не зашли, а прошли дальше мимо книжного и газетного киоска, завернули за угол и спустились по ступенечкам в крошечный магазинчик, торгующий кормами для животных и разными нужными вещами. У них было важное дело. Закончились кошачьи консервы. Формально консервы требовались для еще одного питомца Лолы и Лени – огромного черного кота Аскольда. Но капризник Пу И и сам любил кошачьи консервы больше собачьих, так что Лола скармливала их своему любимцу тайком от Маркиза. Еще песик обожал ореховое печенье и ел его слишком много. Лола безбожно баловала Пу И, и такое воспитание не могло не дать свои горькие плоды. Несколько дней назад песик что-то занемог, и приглашенный ветеринар определил у него лишний вес и неправильный обмен веществ. Узнав про ореховое печенье, ветеринар пришел в ужас и долго отчитывал Лолу, довел ее до слез и взял слово, что Пу И переведут на собачьи галеты. И вот теперь предстояло выбрать их и уговорить Пу И.

В магазине они устроили целое представление. Лола посадила Пу И на прилавок и потребовала у продавщицы показать весь ассортимент. Пу И отворачивал голову и скорбно смотрел на хозяйку – дескать, неужели ты хочешь кормить меня этой гадостью?

– Пуишечка, – чуть не плакала Лола, – доктор велел исключить из рациона все калорийное. Ты же не хочешь потерять фигуру?

Пу И дал понять, что он не слишком-то дорожит фигурой.

– Тебе скоро станет мала вся одежда. И даже тот комбинезон, который мы шили у Теодоры Дамиановны!

Толстуха Теодора, или Тореадора, как называли ее за глаза, была знаменита тем, что шила модную и безумно дорогую одежду для собак.

Пу И негодующе гавкнул, сообщая Лоле, что ему глубоко плевать на эксклюзивный комбинезон.

– Если ты растолстеешь, на тебя не посмотрит ни одна приличная собачка дамского пола! – в полном отчаянии пригрозила Лола.

Если бы собаки умели смеяться, Пу И расхохотался бы ей в лицо. Лола и сама не верила в то, что говорила. Ее ненаглядный песик был ужасно любвеобилен, и хвостатые леди платили ему такой же любовью. Маловероятно, что акции Пу И в их глазах упадут только из-за того, что песик прибавил в весе.

– Дама! – недовольно сказала продавщица. – Вы будете наконец покупать? Или вы будете выяснять отношения со своей собакой? Здесь вообще-то магазин, а не собачья площадка…

Лола обиделась, что ее назвали дамой, а не девушкой, скрепя сердце купила пачку собачьего печенья в виде косточек, подхватила Пу И под мышку и с негодованием удалилась.

На улице настроение ее сразу улучшилось, потому что солнце светило так ярко и отражалось в стеклах проезжающих мимо машин. Пу И вырвался из рук и спрыгнул на тротуар, где бросился под ноги какой-то бедно одетой женщине. Та от неожиданности выронила из рук полиэтиленовый пакет, который шлепнулся с таким звуком, что стало ясно – там что-то разбилось.

– Пу И, негодник! – закричала Лола. – Немедленно вернись!

Но песик и не думал убегать. Наоборот, он с самым заинтересованным видом сунул блестящий нос в пакет.

– Эта собака сведет меня с ума! – простонала Лола. – Простите ради Бога! Он такой шалун!

– Это были яйца, – грустно сообщила женщина. – Как думаете, может быть, можно что-то еще спасти?

– Да что вы! – Лола махнула рукой. – Я заплачу за продукты. Что у вас там еще?

– Еще пачка масла и батон нарезной, – ответила женщина. – Право, мне так неловко…

– Что вы, это мне неловко! – отмахнулась Лола. – Да отойди ты от пакета, маленький негодяй!

Она достала кошелек и протянула женщине сто рублей.

– Этого хватит?

– Оля? – вдруг спросила женщина удивительно знакомым голосом. – Неужели это ты?

Она выпрямилась и откинула с лица спутанные волосы.

– Господи! – Лоле показалось, что солнечный день померк и даже птицы замолчали. – Что же это?

Перед ней стояла ее старая подруга по театральному институту Ирка Соловьяненко. Но Боже мой, как же она выглядела! Они не виделись года три, и Лола помнит, что тогда Ирка вполне преуспевала. По окончании института она устроилась было в театр, потом быстро перешла работать в какой-то фонд культуры, потом, кажется, вышла замуж… В силу своей деятельности Лола не слишком-то стремилась поддерживать отношения со старыми знакомыми. В свое время Маркиз поставил ей такое условие – не таскать домой никого из знакомых, при такой профессии ему не нужна известность. По этой же причине Леня не разрешал завести постоянную прислугу. Женщину для уборки приглашали, когда Лола уже зверела и устраивала Маркизу грандиозные скандалы по всем правилам сценического искусства.

Лола помнила, что раньше Ирка всегда выглядела отлично. Она была высока ростом и хорошо сложена, умела пользоваться косметикой, и волосы ее вились от природы, так что с ними не было хлопот в то время, когда они в институте перебивались на стипендию и случайные заработки и рубля лишнего не было на парикмахерскую.

Теперь же Ирка, во-первых, сильно похудела, одежда висела на ней как на вешалке. Собственно, одеждой это и назвать-то было нельзя. На Ирке была неопределенно-болотного цвета куртка, и мех на капюшоне выношен до такой степени, что даже непонятно, чей он, какого зверя. Волосы у Ирки висели свалявшимися прядями и по внешнему виду напоминали паклю. На лице отсутствовала косметика, и под глазами пролегли синие круги. Губы обветрились, щеки ввалились. И все-таки это была именно она, Ирка Соловьяненко, вне всякого сомнения. Тем более она сама узнала Лолу.

«Как же можно натянуть на себя такую куртку?» – мысленно ужаснулась Лола.

К ее чести, она сразу же устыдилась своих мыслей.

– Ты не узнаешь меня? – грустно улыбнулась Ирка и сделала было движение уйти.

– Ну что ты! – вскрикнула Лола и схватила ее за руку. – Конечно, я тебя узнала! Просто это так неожиданно… ты извини.

«Неужели она пьет? – думала Лола. – Как странно, это так не похоже на Ирку. Вот уж никогда не думала, что она так может опуститься. В институте все считали, что Ирка рождена для того, чтобы преуспевать. Уж она-то точно должна была найти свое место в жизни…»

– Что ты на меня так смотришь? – проницательно спросила подруга. – Думаешь, у меня последняя стадия алкоголизма? Если бы все было так просто…

– Извини, – выдавила из себя Лола, – я просто в шоке…

«Наверное, она больна, – снова пронеслось в мыслях, – потому что на алкоголичку не похожа. Руки не дрожат, нос не красный, просто изможденная очень. И в сумке не пустые бутылки, а продукты. Определенно она тяжело больна, потому что вид жуткий – краше в гроб кладут… Но отчего она в таком виде ходит по улицам? Некому в магазин сходить? Странно все это…»

– Ну вот и поговорили, – улыбнулась Ирка одними губами, – спасибо, что оплатила испорченные продукты. Я, пожалуй, пойду…

В душе у Лолы мгновенно всколыхнулась буря. Ведь это же Ирка, ее подруга. Ведь они два года прожили в одной комнате в общежитии! Потом Ирка завела себе богатого приятеля, который снимал для нее квартиру. Но те два года они были практически неразлучны, делились едой, менялись тряпками. Лола вспомнила, как знакомый парень пригласил ее на шикарную вечеринку и она выпросила у Ирки новую длинную юбку. Юбка была ужасно дорогая, и Ирка сама надевала ее всего раза два. И какой-то упившийся козел на той вечеринке умудрился прожечь юбку сигаретой. Лола так расстроилась, что даже не дала козлу по физиономии, просто забыла это сделать в первый момент, а потом он куда-то испарился. Вечер был испорчен, Лола поругалась с парнем, который ее привел, и только на улице сообразила, что у нее нет денег. Пришлось идти домой пешком.

Когда она в третьем часу явилась домой, ей уже было все по фигу. Ирка же, увидев юбку, здорово разъярилась, начала орать и даже пыталась оттаскать Лолу за волосы. На шум явилась Надька Ратникова из соседней комнаты и принесла бутылку дешевого вина. Лола до сих пор удивляется, как они втроем умудрились так упиться с одной бутылки. Надька все заводила песни из репертуара Аллы Пугачевой, а Лола с Иркой рыдали и просили друг у друга прощения. Потом они облобызались и стали подтягивать Надьке про миллион алых роз и про паромщика, а когда дошли до старинных часов, которые еще идут, явилась комендантша общежития, вызванная доведенными до отчаяния примерными студентками, которые желали спокойно спать в пятом часу утра. Тетка мигом перекрыла пугачевский поток и заявила, что будет ставить вопрос об отчислении из института – у нее, дескать, имеются такие возможности. Мигом протрезвев, Надька Ратникова уползла в свою комнату, и Лола с Иркой приняли удар на себя. Особенно досталось Лоле, потому, наверное, что она как сняла чертову юбку, так и ходила в одних колготках, так что комендантша в сердцах даже обозвала ее неприличным словом.

Наутро Ирка вытрясла из их кошельков последние деньги, купила большую коробку конфет и кое-как умаслила комендантшу, чтобы та не поднимала шума. Она всегда умела убеждать.

И вот теперь Ирка стоит перед ней – больная и несчастная, в этой жуткой куртке… Лоле стало ужасно стыдно за свой цветущий вид, за белоснежную норковую шубку и даже за паршивца Пу И с его ореховым печеньем.

– Постой! – Лола схватила ее за руку. – Куда это ты собралась? Ты должна немедленно мне все рассказать! Пойдем куда-нибудь, посидим, не на улице же стоять.

Она потянула Ирку в сторону кафе, которое очень удачно оказалось рядом.

– Что ты! – Та сделала попытку отшатнуться. – Мне такое уже давно не по карману.

– Прекрати! – Лола топнула ногой. – Я все равно тебя не отпущу!

Пу И негодующе гавкнул, потому что Лола дернула его слишком сильно.

– Не нужно кофе, – слабым голосом сказала Ирка, когда они сели за столик, – лучше чаю. И пирожное…

Пу И сделал было попытку вскочить на стул и потребовать свою долю миндальных трубочек и орехового рулета, но Лола привязала его к ножке стола да еще и шлепнула легонько поводком, чтобы вел себя прилично и не мешал серьезному разговору.

– Ты хочешь знать, как я дошла до жизни такой? – спокойно спросила Ирка, осторожно откусив маленький кусочек пирожного.

– Хочу! – энергично подтвердила Лола. – Что с тобой стряслось?

– Да ничего особенного. Дураков учат, как известно. А влюбленных дур еще сильнее учат. Знаешь, это для женщины очень вредно – любить. Замуж по любви выходить уж и вовсе смерти подобно, это я тебе точно скажу. На собственном опыте убедилась.

Ирка говорила монотонным голосом, глядя не в глаза Лоле, а в одну точку. Казалось, что там, в одной ей ведомой точке, она видит всю свою неудавшуюся жизнь. Лола подняла брови – насколько она знала Ирку, той любовь уж не застила бы весь белый свет. И мужа Иркиного она вспомнила – такой приличный мужчина, постарше ее, кажется, работал в комитете при мэрии, Ирка подцепила его, когда со своим культурным фондом проводила какое-то мероприятие. И насколько она помнила, Ирка вовсе не пылала к своему мужу неземной любовью. Нормальные такие были у них отношения, никаких африканских страстей.

– Не веришь? – усмехнулась подруга, уловив ее колебания. – Я и сама теперь не верю. Мы с тобой сколько не виделись?

– Больше двух лет, – подумав, сообщила Лола.

– Да… Так вот, ты-то думаешь, с чего это я в своего мужа так втрескалась? Так то был первый муж, а этот – второй. Все у меня было хорошо – работа, квартира, муж хороший. Судьба решила надо мной подшутить – чтобы жизнь раем не казалась. Ну, познакомилась случайно с одним мужиком, как-то завязался у нас с ним романчик такой небольшой. Я всерьез не принимала, а у него оказалась любовь. И конфеты, и букеты, и подарки дорогие, после работы встречает, в ресторан везет, да это не главное. Главное – после ресторана, в постели. Уж так он меня завораживал – ну вся растекаюсь, ничего не соображаю.

Лола не знала, что и думать. Все, что рассказывала подруга, настолько не вязалось с той Иркой, которую она знала, что Лола просто отказывалась верить своим ушам.

– Ты слушай, – усмехнулась подруга, – раз уж у нас такая доверительная беседа. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но до того Петенька мне голову заморочил – решила я от мужа уйти. Детей у нас нет, ничего не связывает, вдруг, думаю, и правда судьба? Помнишь, мы с тобой в «Кинематографе» смотрели старый французский фильм, называется «Жить любовью»? Там еще Ив Монтан играет…

– Помню, – неуверенно ответила Лола.

– Вот-вот, это про меня. Значит, развелась я с мужем, он, в общем, спокойно это воспринял, разменяли мы с ним квартиру, мне однокомнатная досталась, и Петр ко мне переехал. Живем себе помаленьку, любовь у нас расцвела махровым цветом. Я, грешным делом, думала, что, когда вместе жить станем, приглядимся друг к другу, любовь помаленьку на нет сойдет. Ну, сама понимаешь, может, носки он свои грязные повсюду разбрасывает или по ночам храпит, да мало ли еще что может быть. Может, у него такие недостатки вскроются, которые я терпеть ну никак не смогу! Тогда – привет, расстанемся красиво и без взаимных претензий.

– И что? – с невольным интересом спросила Лола.

– Ничего, – мрачно ответила подруга.

– Что, совершенно никаких недостатков? – изумилась Лола. – Так не бывает!

– Напротив, у него была куча всевозможных недостатков. Но я их тогда не замечала, понимаешь? Ну то есть я видела, конечно, что он неряха, вещи разбрасывает, повсюду бардак, но какое это имеет значение? Или, например, едем мы на машине, и вдруг какой-то тип чуть-чуть задел. Петр тотчас выскакивает и начинает орать. Хотя вина, в общем, обоюдная, а у дядечки машинка старенькая, видно, что денег особо нет, мой Петечка прямо из себя выходит. И даже по морде тому водителю дал. Я тут не выдерживаю, говорю, что у нас ведь тоже не «мерседес», всего ремонта-то рублей на пятьсот, так чего уж так-то… Ну, и мне, конечно, тоже попало. До мордобоя правда не дошло.

– Ну и ну! – Лола покачала головой и отпихнула ногой Пу И, пытавшегося вспрыгнуть ей на колени.

Песик обиделся и улегся под стулом.

– Это я потом начала такие случаи вспоминать и анализировать, – продолжала Ирка, снова уставясь в одну точку, – а тогда просто не замечала. Любовь, говорят, зла… И так меня эта любовь достала, что уже себя не помню. Тем более что все у нас отлично, Петенька преуспевает, своя фирма у него, деньги вроде неплохие зарабатывает. А мой бывший подсуетился и сделал так, чтобы меня с работы не то чтобы уволили, но дали понять, что нужно самой увольняться, а то как бы хуже не было. Это он такой подарочек мне сделал к разводу. Он ведь в мэрии работает, возможности есть, чтобы бывшей жене подгадить. Ну, я, конечно, расстроилась, а Петр даже обрадовался. «Увольняйся, – говорит, – поженимся, ребенка заведем, все как у людей будет». Я и уволилась. Квартиру мою продали, купили трехкомнатную, и на меня Петр ее записал, чтобы мне не было обидно. Расписались в ЗАГСе, прошло время какое-то, я забеременела. Ну, и голова, конечно, совсем отказала, в это время бабы не головой думают, а непонятно чем. То есть голова, конечно, есть, но в ней одни распашоночки да погремушки. И только один вопрос волнует: мальчик будет или девочка? Это еще когда определить нельзя.

Она допила остывший чай и надолго замолчала. Лола тоже притихла. Несчастный Пу И под столом не знал, что и думать. Хозяйка ведет себя странно, увлеклась разговорами с какой-то посторонней теткой и совершенно не обращает внимания на собаку! Все сроки прошли, давно пора возвращаться домой. Пу И ужасно скучно одному под стулом и хочется есть. Обычно в кафе Лола сажала песика на стул, подстилая салфетку, чтобы остальные посетители не делали замечаний, и кормила разными вкусностями. Теперь голодный Пу И был согласен даже на собачьи галеты, но и про них Лола забыла.

– Ты, наверное, торопишься? – спохватилась Ирка.

– Да нет, что ты, рассказывай.

Лоле было неловко признаться, что она никуда, ну совершенно никуда не торопится. Сегодня у нее не было абсолютно никаких дел, кроме как прогулять Пу И и купить ему собачьего печенья. Они с Леней очень удачно провернули несколько мелких, но достаточно прибыльных дел и теперь отдыхали. Лола подумывала о теплом Красном море, там в марте очень неплохо, но ветеринар не рекомендовал Пу И слишком жаркий климат, а уехать одной, без своего четвероногого любимца, Лола даже не допускала возможности.

По некоторым признакам Лола видела, что ее компаньон уже сильно заскучал без дела. Ленька стал раздражаться, цепляться к Лоле по пустякам и больше времени проводить со своим ненаглядным котом Аскольдом. Все это означало только одно: в скором времени Леня Маркиз снова ввяжется в какую-нибудь историю. Лола прекрасно знала своего компаньона, он не мог долго существовать без работы и не собирался выходить на покой, хоть денег у них было прилично рассовано по разным банкам Европы.

Лола более внимательно посмотрела на подругу. От горячего чая Ирка слегка порозовела, глаза ее заблестели, но выглядела она все равно ужасно. Еще свет в этом кафе такой неудачный… Хотя Лола была уверена, что она-то при любом свете выглядит отлично. От этой мысли ей стало совсем нехорошо. Вот ведь как жизнь повернулась. У Лолы есть все, о чем может мечтать женщина, кроме разве любимого человека. Вот с этим как раз в жизни Лолы дело обстоит не слишком благополучно. Как-то не складываются у нее долгие отношения с мужчинами. Если честно, то через некоторое время после знакомства Лоле становится с ними скучно. Не скучно ей только с одним человеком – с Леней Маркизом. С Ленькой они притерпелись друг к другу и неплохо ладят в совместной жизни.

Все же иногда Лоле ужасно хочется встретить своего единственного мужчину. «Жить любовью»… Но как раз от этого-то Ирка и хочет ее предостеречь.

– В общем, дальше все неинтересно, – вздохнула подруга. – Значит, Петенька как-то вечером вызвал меня на разговор. Он сказал, что на его фирму наехали конкуренты, компаньоны и налоговая инспекция и что фирму он срочно закрывает, тогда проблемы ликвидируются сами собой. Но нужно сразу же открыть новую фирму, чтобы работа не прервалась. Но если он откроет ее на свое имя, то, разумеется, все сразу станет явным и на новую фирму наедут с новой силой. А вот если он откроет фирму на мое имя, то никто ничего не заподозрит, потому что фамилии у нас разные. Я и в первом, и во втором замужестве оставляла свою фамилию.

– Неужели ты согласилась? – вскричала Лола. – Ведь ясно же, что дело подозрительное!

– Это тебе ясно, – зло ответила Ирка, – и мне сейчас тоже все ясно. А тогда мне назавтра на УЗИ идти нужно было, пол будущего ребенка определять. У тебя дети есть?

– Нет, – испуганно сказала Лола.

– У меня тоже нету, – тяжело вздохнула Ирка, – но тогда-то я думала, что будут!

– Продолжай! – сдавленно попросила Лола.

– Уже конец близко, – пообещала подруга. – Ну, значит, подписала я почти не глядя все нужные бумаги, и Петенька оформил фирму на мое имя. Сказал, что все средства со счетов перекачал в новую фирму и недвижимость тоже переоформил. Я за это время выяснила, что будет у меня мальчик, и даже имя придумала – Сережа. Как у Анны Карениной был Сережа. Помнишь, мы сцены ставили из «Анны Карениной»?

– Помню, – оживилась Лола. – Левка Шуйкин Каренина играл, такие уши ему приделали!

– У меня тоже уши тогда были, только ослиные, – пробормотала Ирка. – Значит, проходит еще немного времени, и вдруг Петенька является домой сам не свой и заявляет мне, что все раскрылось и что те люди, которые требовали с него долги, обратились к бандитам. Да не к простым, а к очень серьезным.

– Что, денег много он задолжал?

– Надо думать. Только он это мне сказал, как появляются в нашей квартире такие молодчики страшного вида и начинают Петеньку бить прямо у меня на глазах. И грозятся вообще убить, если он не отдаст им денег. Вернее, я, потому что фирма-то по документам моя. И я, конечно, на все немедленно соглашаюсь, потому что ничего не соображаю, когда они мужа убивают да еще и меня, беременную, грозятся избить. Петр уезжает с ними, а у него от меня доверенность была на ведение всех дел, связанных с фирмой.

– Ну ты и дура! – не сдержалась Лола. – Ведь он такого мог там от твоего имени наворотить!

– Точно, – согласилась Ирка, – я же и говорю – полная дура, не спорю с тобой. Пока они ездили, со мной один тип оставался, стерег, чтобы я не сбежала. А куда бежать, когда у меня живот так схватило – думала помру. Потом приезжают эти бандиты – злющие, уже без Петьки. Говорят мне, что денег на счете у фирмы никаких нету. Я, конечно, отвечаю, что ничего не знаю и что всеми делами муж занимался, а где он сам-то? А его-то, говорят, ты вряд ли увидишь. Тут какой-то мужичок вывернулся, нотариус, бумаги мне какие-то подсовывает, я уже от боли ничего не соображаю, все подписала. Они мне и говорят – выметайся, мол, из квартиры. Из последних сил я документы собрала и деньги, что были. На лестнице упала, соседи «скорую» вызвали, только я этого не помню. Утром очнулась в больнице и сразу поняла, что Сережи у меня не будет. Однако долго там провалялась, сначала осложнения какие-то были, а потом психовала. Прихожу домой – замки все другие, чужие люди живут. Соседи ничего не знают, никому с бандитами связываться неохота. Позвонила в ту фирму, где Петр работал, рабочие по телефону отвечают, ремонт они делают, а куда фирма делась – понятия не имеют.

– А где же ты живешь? – не выдержала Лола.

– А они меня вписали в какую-то коммуналку дремучую, – спокойно ответила Ирка, – тут, неподалеку, в сером доме. Там и сижу. Комната восьмиметровая, окошко под потолком, как в тюремной камере, свет только в полдень заглядывает, на стенке тараканы, за стенкой – соседи-алкоголики. Скоро деньги кончатся, тогда повешусь. Не пугайся, – усмехнулась она, – это я так сначала думала, пока своего Петеньку не встретила случайно.

– Как это случайно? – возмутилась Лола. – Его бандиты, что ли, не тронули?

– Выходит, что не тронули. Или он от них благополучно сбежал. Во всяком случае, меня он навещать ни разу не пытался. А тут иду я как-то уже после болезни, заехала в совершенно другой район, работу искала. Смотрю и глазам не верю – Петька мой идет. Зашел в какую-то фирму, я сдуру-то за ним, за рукав схватила, давай орать.

– А он?

– А он, сволочь, глазами хлопает, знать, говорит, вас, женщина, не знаю, обознались вы. Я, конечно, из себя вышла, в драку полезла. Да где мне с ним справиться? Охрану крикнул, меня и вывели, еще и по шее дали. Но по некоторым признакам поняла я, что Петр в этом доме офис снимает. Неделю я его стерегла и выследила. Теперь знаю, где он живет.

– Снимает квартиру?

– Да нет, я к паспортистке ходила, последние деньги ей отдала, его эта квартира, Петькина. Давно он ее уже купил, еще до знакомства со мной, можешь себе представить?

– Ничего себе! – ахнула Лола.

– Вот такие пироги, – вздохнула Ирка. – Что теперь делать – понятия не имею. Не в милицию же идти, там надо мной только посмеются – дескать, сама полная дура, а от милиции что-то требует.

– Это точно, – протянула Лола, лихорадочно прикидывая, как бы всунуть Ирке денег так, чтобы она не обиделась.

По всему выходило, что сделать это никак нельзя, Ирка денег ни в коем случае не возьмет. То есть много не возьмет. А ей нужно много, иначе она совсем пропадет.

– Неужели ничего нельзя сделать? – спросила Лола. – Неужели никак твоего муженька не прищучить?

– Да я уж и так и этак прикидывала, – призналась Ирка, – все время об этом думаю. Тем более делать нечего. И вспомнила я такой факт. Бандиты ведь на счетах его фирмы, которую он на меня записал, денег никаких не нашли. То есть он успел их куда-то перевести. Без моего ведома, потому что доверенность на ведение дел я ему уже после дала. А до этого он мне давал какие-то бумаги подписывать, но про деньги там ни слова не было, я уж заметила бы. Значит, он мои подписи там подделал, то есть меня обокрал. Вот бы эти документы найти!

– С чего ты взяла, что он их не уничтожил? – с недоверием спросила Лола.

– Ты что! Это же банковские документы! Фирма же у него была зарегистрирована совершенно официально, мало ли что случится! Как же можно уничтожать официальные документы? Нет, он все хранит. И больше тебе скажу, такие важные документы он хранит обязательно дома, в офисе рискованно. Он и раньше так делал. Для таких важных документов была у него специальная голубая папочка. Эх, если бы они ко мне в руки попали, я бы уж нашла, как его припугнуть! Просто вижу перед собой эту голубую папку!

Лола подумала про себя, что, даже если эти документы и существуют, поймать Иркиного мужа будет очень трудно, но чем черт не шутит? Возможно, удастся выкачать из него какие-нибудь деньги, и Ирка сможет хотя бы однокомнатную свою квартиру вернуть. Но как получить эту самую голубую папку, вот вопрос. Да Господи, тут же мысленно воскликнула Лола, ее нужно просто выкрасть! С этой неожиданной встречей, увидев Ирку в таком ужасном состоянии, Лола совершенно забыла, кто она такая. Ведь она замечательно ловкая мошенница, не зря она ходит в помощниках у Лени Маркиза уже больше двух лет! И между прочим, это еще вопрос, кто из них главный, потому что в некоторых вещах Лола разбирается даже лучше Леньки.

В этом месте Лола слегка преувеличила, она сама безоговорочно признавала главенство Маркиза в их маленьком дуэте. Лола подумала так, чтобы подбодрить себя, ведь она едва ли не впервые собиралась идти на опасное дело по собственному почину. Потому что одно дело – это в неузнаваемом гриме явиться куда-нибудь на разведку, и совершенно другое – это вломиться в чужую квартиру. Дело может кончиться плохо, если ее заметят соседи и вызовут милицию. Но с третьей стороны, Лола просто обязана помочь подруге, и говорить про это Лене совершенно не обязательно. То есть даже нельзя, потому что Ленька никуда ее не пустит.

– Вот что, – сказала она, тщательно подбирая слова, – муженек твой днем, говоришь, на работе? В офис ходит?

– Ну да, – криво усмехнулась Ирка, – другую фирму открыл и следующую дуру небось охмуряет.

– Квартира его далеко находится?

– Улица Бутлерова, дом пятнадцать, – послушно отрапортовала Ирка, – а тебе зачем?

– Выкрасть собираюсь заветную голубую папку и больше попрошу лишних вопросов не задавать!

– Да ты что? – Ирка широко открыла глаза. – Как это – выкрасть? О чем ты говоришь! Да я тебе это без всякой задней мысли рассказала! Я вовсе не собиралась свои проблемы на тебя взваливать! И как, интересно, ты собираешься попасть в его квартиру?

– Я же сказала – не задавай лишних вопросов! Знаешь, как говорят – не хочешь получить глупый ответ, не задавай глупый вопрос!

– Понятно, – закивала Ирка и тут же задала новый вопрос: – А как ты собираешься это сделать?

– Не твоя забота! – рявкнула Лола и добавила помягче: – Твоя забота привести меня на место и подождать в машине. Значит, встречаемся здесь через полчаса. Нет, лучше вон там на перекрестке.

Лола подхватила истомившегося Пу И и выскочила из кафе.

«Как хорошо, что Лени нет дома, – думала она на бегу, – он обязательно бы вмешался, начал меня допрашивать и в итоге никуда бы не пустил. А так мы сейчас быстренько провернем это дельце. Всей-то работы – на полчаса… Только бы Пу И не проболтался».

Посулив Пу И внеочередную порцию орехового печенья, Лола открыла дверь своим ключом. Маркиза не было дома, и Лола посчитала это хорошим знаком. Сбросив белую норковую шубку и переодевшись в темную неприметную курточку и джинсы, Лола повязала голову темным же шарфом и убежала, попрощавшись только с попугаем Перришоном, который внимательно наблюдал за ее сборами и отпускал нелестные замечания. Пу И, разобидевшись на Лолино поведение в кафе, сразу же удалился в спальню, а кот Аскольд вообще не появился, он всегда так себе вел, когда Маркиза не было дома.

Выскочив во двор, Лола сделала было два шага по направлению к своей машине, но вовремя одумалась. Еще не хватало – ехать на дело на собственной машине! Да еще на таком приметном красном «фольксвагене»! Тогда уж лучше сразу заранее сообщить все свои данные в ближайшее отделение милиции.

Лола по инерции пробежала два квартала и увидела симпатичный серенький «опель», скромно притулившийся у поребрика. И очень удачно от этого «опеля» удалялся хозяин – дядечка средних лет, тоже весьма скромного вида. Дядечка как раз прятал ключи от машины в задний карман брюк, что, на взгляд Лолы, было очень опрометчиво с его стороны. Лола не смогла бы с ходу открыть незнакомую машину, тем более – отключить сигнализацию. Машины – это не ее профиль, транспортом в их тандеме занимался Леня. Другое дело – когда на руках ключи. Лола в два прыжка приблизилась к владельцу «опеля», который подходил, надо думать, к собственной парадной, обогнала его на полшага и сделала вид, что поскользнулась. Падая, она ухватилась за мужчину, он был явно не против, потому что сам подставил руку. Все-таки Лола упала на колени, дядечка не сумел ее удержать, и в это самое время ключи перекочевали в ее руку. Он так трогательно ее поднимал, что Лола слегка усовестилась и дала себе слово непременно вернуть машину на место.

Водитель наконец отряхнул ее и отправился восвояси, а Лола, понадеявшись, что он не станет смотреть в окно, открыто подошла к «опелю», уселась в него и тронулась с места.

Ирка ждала ее на перекрестке, как уговаривались. Лола подсадила ее в машину и поехала на улицу Бутлерова. Там она поставила «опель» невдалеке от нужного дома и велела Ирке сидеть в нем и никуда не высовывать носа, пока сама она будет добывать заветную папку.

Войдя в подъезд дома на улице Бутлерова, Лола огляделась по сторонам. На лестничную площадку выходили еще две двери, но у нее не было ощущения, что из-за этих дверей за ней кто-то следит, а своим ощущениям Лола привыкла доверять. Она склонилась к замку.

Замок был самый что ни на есть заурядный, то, что называется, от честных людей, так что не понадобился никакой специальный инструмент. Лола на всякий случай прихватила у Лени замечательную дорогую отмычку. Теперь она пренебрежительно усмехнулась и вставила в скважину обыкновенную шпильку. Один поворот, и замок послушно щелкнул, открывая для Лолы доступ в чужую квартиру. Такая простота и легкость доступа немного удивляли и не слишком вязались с образом Иркиного мужа, какой Лола для себя создала.

Лола проскользнула внутрь и прикрыла за собой дверь.

В прихожей царил ужасающий беспорядок. Лола покачала головой: она и сама не слишком любила заниматься домашним хозяйством, и Леня, конечно, не самый аккуратный мужчина на свете, но все-таки в их квартире такого никогда не бывало. Здесь несколько пар обуви валялись вперемешку посреди помещения, тут же красовались сложенная вчетверо старая газета, несколько яблочных огрызков и мандариновая кожура. К стене прислонен веник – видимо, хозяин решил навести порядок и для начала хотя бы подмести в прихожей, но дальше намерения дело не пошло.

«Напрасно Ирка переживает, что от такого охламона ушла, – подумала Лола. – Я бы с таким и двух дней не выдержала… хотя это он ее бросил, что в корне меняет дело, а самое главное – он ее еще и обобрал…»

Она на всякий случай осмотрела прихожую, не нашла здесь ничего, кроме натурального бедлама, и перешла в комнату.

Здесь было нисколько не лучше, чем в коридоре. Большую часть помещения занимал разложенный диван-кровать, на котором красовалась скомканная постель не первой свежести. Поверх постели валялись две мужские рубашки и трикотажная футболка с прочувствованной надписью «Мужчин нужно кормить». Около окна стоял письменный стол, заваленный грудой глянцевых журналов. Лола мельком взглянула на них – в основном реклама роскошных автомобилей, дорогих музыкальных центров, швейцарских часов, французского коньяка, длинноногих ухоженных блондинок и прочих дорогостоящих товаров, явно недоступных обладателю застиранных рубашек и прожорливой футболки.

Опять-таки все это удивительно плохо вписывалось в рассказанную Иркой душещипательную историю. Судя по тому, что рассказала Лоле подруга, в этой квартире должно было быть куда больше комнат и вещей и куда меньше вопиющего беспорядка.

Лола отмахнулась от таких неприятных и несвоевременных мыслей. Она хотела скорее найти то, что могло выручить Ирину, и немедленно уйти отсюда. Квартира бывшего Иркиного мужа ей определенно не нравилась.

На столе ничего сколько-нибудь интересного не было, и Лола решила ознакомиться с содержимым ящиков. Под кипой глянцевых журналов она увидела небольшой плоский ключ, который вполне мог к этим ящикам подходить. Конечно, открыть ящики шпилькой тоже не составило бы труда, но зачем это делать, если есть ключ?

Лола взяла ключ и наклонилась. Но не успела вставить его в скважину, потому что, наклонившись, увидела выглядывающий из-под стола ботинок.

Коричневый мужской ботинок хорошей ручной работы.

Ботинок был не сам по себе, он был надет на ногу. Нога торчала из-под стола.

Первым Лолиным побуждением было громко завизжать, потому что она была как-никак женщина. Но она была женщина опытная и сильная духом, поэтому справилась с этим побуждением и наклонилась еще ниже, чтобы убедиться, что ей ничего не померещилось.

Ей действительно ничего не померещилось. Наклонившись, она увидела вторую ногу – в таком же точно коричневом ботинке и в серых, слегка помятых вельветовых брюках. А дальше, как нетрудно догадаться, находился и весь остальной мужчина.

Мужчина был худощавый. Мужчина был мертвый. По крайней мере он не двигался, не дышал и никак не показывал своего отношения к Лоле, без разрешения хозяйничающей в его квартире. Собственно, что он мертвый, Лола поняла сразу, просто по инерции отказывалась в это поверить. Она не могла заметить выражения лица мертвого мужчины, потому что лица у него не было. Вместо лица у него было что-то совершенно несуразное – какая-то каша красно-бурого цвета.

Лола снова мучительно захотела завизжать и снова преодолела этот порыв, правда, с огромным трудом. Потом ей захотелось немедленно посетить туалет, потому что тошнота неумолимо подступила к горлу. Но Лола поняла, что никуда ходить не следует, чтобы не оставлять в этой сумасшедшей квартире никаких следов, поэтому она задышала глубоко и преодолела тошноту. Потом она выпрямилась и на цыпочках, стараясь не издавать никаких звуков, точно боясь разбудить мертвеца, бросилась к дверям, чтобы поскорее покинуть квартиру. Ей совершенно не хотелось оставаться здесь один на один с этим мертвым мужчиной.

Однако когда она уже была в двух шагах от входной двери, за этой дверью раздались приближающиеся шаги и негромкие голоса. Лола ахнула и метнулась в сторону. Она схватилась за одну дверь – судя по прикрепленному к ней силуэту писающего мальчика, это была дверь туалета, – но тут же, подчиняясь неосознанному порыву, отскочила в сторону и юркнула за другую дверь, оказавшись в чем-то вроде кладовки или стенного шкафа.

Не успела она спрятаться, как в прихожую вошли какие-то люди.

Лола, придерживая дверь кладовки, выглянула в щелку и увидела этих людей.

Они не вызывали симпатии или доверия. Больше того, они выглядели как самые настоящие бандиты.

Один – Лола видела его только со спины – габаритами и грацией напоминал вышедший в наше время из употребления дубовый трехстворчатый шкаф. Его короткую и толстую, как бревно, шею охватывала золотая цепь, вполне подходящая для якоря пиратской шхуны или малого ракетного катера, а голова была так чисто выбрита, что в нее можно было смотреться, как в зеркало. Его приятель был гораздо меньше ростом, худее и подвижнее. Он не мог спокойно стоять на месте, все время пританцовывал и настороженно оглядывался. Благодаря этому, а также благодаря острому подвижному носу, постоянно к чему-то принюхивающемуся, и маленьким злобным красноватым глазкам этот бандит сильно смахивал на крысу, причем на очень крупную и опасную крысу.

– Эй, хозяин, ты что гостей не встречаешь? – гаркнул Шкаф, тяжело поведя плечами. – Или не ждешь?

– Жека, – прошипел крысообразный, попятившись и подозрительно пошевелив своим острым носом, – не нравится мне это. Замок на двери плевый, пальцем открыть можно, и пахнет в доме как-то нехорошо…

– Да брось ты, Серый, – пренебрежительно отмахнулся Шкаф, – не трясись, все будет нормалек, возьмем по-быстрому что надо и отчалим, а с фраером этим поговорим по-свойски…

Тем не менее он вытащил из-за пазухи огромный черный пистолет и решительно шагнул в комнату. Крысеныш, которому вполне подходила кличка Серый, пританцовывая и вихляя всем телом, как плохо сделанная марионетка, скользнул следом за ним.

Лола решила, воспользовавшись удобным моментом, выскользнуть из своего ненадежного убежища и удрать из квартиры. Она начала тихонько приоткрывать дверцу шкафа, но та предательски заскрипела. Девушка застыла, боясь, что бандиты услышат скрип и обнаружат ее. В это мгновение из комнаты донесся хриплый, низкий голос Жеки:

– Ну и бардак, фига с два здесь что-нибудь найдешь… И похоже, нет никого…

– Кое-что мы уже нашли, – прошипел Серый, – загляни-ка под стол…

– Ох ты! – Непосредственный Жека цветисто выругался. – Успокоили болезного! Кто-то раньше нас к нему наведался!

– Жека! – На этот раз Серый истерично взвизгнул. – Жека, это подстава! Нутром чую – натуральная подстава! Нас хотят на этом трупаке взять тепленькими! Надо смываться!

– Да брось ты гоношиться! – рявкнул Жека. – Что мы Ленивому скажем? Что у тебя, блин, чутье? Ты Ленивого знаешь, он твой длинный нос запросто отрежет, и все дела! Надо взять то, за чем пришли, а тогда уж линять! Давай лучше, раз уж у тебя такой нюх, вынюхивай, может, что и найдем!

Из комнаты донеслись недвусмысленные звуки – бандиты переворачивали все вверх дном, выламывали ящики стола и с грохотом швыряли их содержимое на пол. Лола снова попыталась выбраться из стенного шкафа, воспользовавшись этим шумом, но едва она чуть приоткрыла дверцу, как в коридор выскочил Серый и ей снова пришлось замереть и даже надолго задержать дыхание в надежде, что бандит ее не заметит.

К счастью, Серый прошмыгнул мимо и бросился на кухню, откуда тут же донеслись звуки торопливого обыска.

Лола тихонько притворила дверцу шкафа, надеясь дождаться более удобного момента для побега.

Спустя несколько минут в коридор, недовольно сопя, выбрался Жека и остановился в двух шагах от Лолиного укрытия.

– Ну что, нашел? – окликнул бандит своего напарника.

– Ни черта! – тут же отозвался Серый, появляясь на пороге кухни. – Говорю тебе, это подстава! Нет тут ничего!

– А здесь ты смотрел? – Жека шагнул к стенному шкафу.

Лола сжалась в комок, сердце ее провалилось в какое-то неподобающее место и там безумно заколотилось.

Бандит взялся рукой за дверную ручку.

В эту страшную секунду в коридоре послышались жизнерадостные звуки популярной некогда песни «Зайка моя». Это было настолько неожиданно и так не подходило к моменту, что перепуганная Лола не сразу поняла – зазвонил мобильный телефон в кармане у Жеки.

Бандит выхватил трубку из кармана и поднес ее к уху.

– Ну? – рявкнул он и тут же метнулся к дверям: – Серый, смываемся, менты на подходе!

– Я говорил – это конкретная подстава! – взвизгнул Крысеныш и кинулся вслед за напарником.

Дверь с оглушительным грохотом захлопнулась за бандитами, и в квартире наступила тишина.

В первую секунду Лола почувствовала несказанное облегчение. Впервые в жизни она испытала что-то вроде благодарности к милиции, которая своим своевременным появлением спасла ее от неминуемой расправы.

Однако тут же ей пришла в голову вполне естественная мысль: милиция застанет ее в квартире рядом с трупом и, конечно же, на нее этот труп повесит… что уж тут искать, если подозреваемый под рукой, пойман, можно сказать, на месте преступления! Нет, нужно немедленно удирать, удирать как можно быстрее и как можно дальше отсюда!

Лола выскочила из шкафа и бросилась к входной двери…

Но тут же отскочила назад: за дверью снова раздались уверенные шаги и громкие голоса.

– Ломай дверь, Гудронов! – с начальственной интонацией проговорил один.

– А понятые? – отозвался другой.

– Будут тебе понятые!

Лола заметалась по прихожей. Возвращаться в стенной шкаф она не хотела – тут же найдут, да и слишком свежи были воспоминания о проведенных там страшных минутах… ноги сами внесли ее в комнату. Царивший там бедлам удесятерился после торопливого обыска, учиненного бандитами. Ноги покойника предательски выглядывали из-под стола. Лола проскочила мимо него, подлетела к окну, дернула балконную дверь и оказалась на лоджии, заставленной всякой ненужной рухлядью. Лола торопливо задернула за собой занавеску, захлопнула балконную дверь и присела на корточки, чтобы ее не заметили из комнаты. Впрочем, она прекрасно понимала, что здесь ее тоже найдут, как только начнут всерьез обыскивать квартиру. На лоджии было очень холодно, и Лола набросила на себя какую-то старую кофту, валявшуюся на полу. Кофта была ужасного цвета и явно не слишком чистая – должно быть, провалялась на этой лоджии не один год, но выбирать не приходилось, и Лола смирилась с неизбежным.

Она скорчилась и затихла, стараясь унять сердце, которое стучало так громко, что его должны были, кажется, слышать во всей квартире.

Прошло не больше минуты, как из комнаты донесся удовлетворенный мужской голос:

– Ага, вот у нас и покойник! Так что на этот раз сигнал оказался не ложный. Фиксируй, Гудронов: имеет место мертвое тело с внешними признаками насильственной смерти… Ну-ка, что тут у нас – огнестрел?

– Никак нет, Василий Ликбезович, – отозвался второй голос, – похоже, башку ему проломили… ничего себе, лицо в кашу… ну и красавчик! Никогда такой гадости не видал…

– Ага! Ну, поработаешь с мое, еще и не на такое насмотришься! Фиксируй, Гудронов: нанесение тяжких увечий, повлекших за собой смерть… в виде проломления головы тупым тяжелым предметом. Точнее зафиксируем, когда медэксперт ознакомится. И когда фотографии сделают. Но это, Гудронов, в любом случае лучше, чем огнестрел. Огнестрел – это значит разборки разные или заказ, а пролом головы – это, Гудронов, уверенно тянет на бытовуху, а бытовуха – она легче раскрывается… сейчас мы выясним связи потерпевшего, и в деле может появиться некоторая ясность. Может, Гудронов, мы с тобой в этом деле без всякого начальства разберемся, своими, как говорится, скромными силами… Где там у нас понятые?

– С бытовухой не очень получается, Василий Ликбезович, – осторожно возразил второй голос, тот, кого называли Гудроновым, – имеют место следы обыска, что для бытовухи не очень характерно.

– Умничать не надо, Гудронов! – сердито прикрикнул старший. – Очень даже характерно! Допустим, жена или какая-то другая женщина искала его заначку, а он застал, возникла ссора, и в результате, понятное дело, пролом головы тупым тяжелым предметом… ты лучше не рассуждай, а работай! Документы на трупе какие-нибудь имеются?

Лола слышала только полузадушенное кряхтенье верного Гудронова, который, надо думать, с трудом ворочал тяжелый труп.

– Так точно, Василий Ликбезович! – доложил он. – В заднем кармане брюк потерпевшего имеются водительские права на имя Сидорчука Михаила Арсеньевича.

– Видишь, как хорошо, – умилился старший милиционер, – потерпевший понимал свой первейший гражданский долг – постоянно иметь при себе документы на случай опознания, чтобы не создавать сотрудникам правоохранительных органов, таким, как мы с тобой, ненужных процессуальных проблем! А то был у нас случай, когда я в сорок шестом отделении работал. Вызвали тоже на труп, ну, там-то дело было ясное, житейское: мужик в постели мертвый, с явными признаками отравления метиловым спиртом, а рядом с ним женщина в невменяемом состоянии. Доктор наш эту женщину осмотрел, говорит – ничего страшного, просто сильно пьяная, проспится – будет в полном порядке. Тут же рядом нашли две бутылки: одна почти пустая с водочной этикеткой, другая, совсем пустая, – из-под молдавского вермута. На дне водочной – такая доза метилки, что взвод почетного караула в полном составе положить можно, а вермута даже на анализ не осталось. В общем, картина вырисовывается – яснее некуда: купили наши голубки две бутылки, для мужичка, само собой, водку, а для дамы – как положено, вермут. Ну, она свой вермут аккуратно выпила и закосела, а ему водка паленая попалась, и отдал болезный Богу душу. Баба-то, видно, хоть и была в дымину пьяная, что-то все же заметила, стала орать, из-за чего соседка, старая маринованная креветка, заслуженный ботаник на пенсии, нас и вызвала. Ладно, мы сели документы оформлять. По данным паспортного стола, в квартире проживали муж и жена Свиристенко. Ну, в соответствии с этим мы и выписываем на этого самого Свиристенко справку для получения свидетельства о смерти. На всякий случай соседку, что нас вызвала, спросили: «Опознаете соседа?»

А она, народный ботаник республики, вся покраснела, мнется, лицо ладошкой прикрывает, как монашенка в борделе, и шепелявит вследствие снятого протеза: «Как же я, извиняюсь, могу на него смотреть? Он же, пардон, не одет! Но раз он находится в постели Георгия, то значит, это и есть Георгий! Какие у вас могут быть на этот счет сомнения?»

Тогда капитан Чугунный, вечная ему память, командует: «Фиксируй, Завальнюк, – соседка опознала потерпевшего, и на основании опознания оформляй документы на Георгия Свиристенко».

Ну, оформили мы все, что положено, потерпевшего труповозка забрала, только мы уходить собрались – открывается дверь и в квартиру вваливается мужик. Смотрит на нас этак с непониманием. Оглядывается по сторонам и орет: «Зинаида! Опять, так тебя и разэтак, полный дом мужиков привела? Подавай борщ, муж с работы вернулся!»

Капитан Чугунный вежливо так этого мужика спрашивает: «Ты кто?»

А тот, понятное дело, в рифму ему отвечает: «Конь в пальто! А вот ты, мужик, кто такой и что у моей Зинки в неурочное время делаешь?»

«Я, – отвечает капитан, – капитан милиции Чугунный». И в доказательство своих слов протягивает удостоверение.

«А мне, – тот отвечает, – все это по барабану. Хоть ты чугунный, хоть оловянный, хоть по уши деревянный. Зинка моя и полковников приводила. Не ты первый, не ты последний. Так что давай, капитан, проваливай и дружков своих прихвати».