Головорез Слэйд Майкл

КРОВАВАЯ БАНЯ

Ванкувер

11:12 пополудни

ДеКлерк позвонил в Сан-Франциско из адвокатской ложи, воспользовавшись телефоном, расположенным по соседству с комнатой присяжных. Канадские законники носят полный набор судейских регалий "Старых Придворных бойцов", за исключением парика. Ничто не могло перебить запах зануд, любящих задавать дурацкие вопросы, которые стоили миллиона долларов или приводили к выходу на свободу психопата только потому, что обвинительное заключение было составлено неправильно. Пока Цинк и Роберт разговаривали, тысяча перебывавших здесь мантий раздражала нос ДеКлерка. Он был рад поскорее повесить трубку и вырваться на свежий воздух.

Старый Суд, где Сэм Ньютон сражался с "голубями из Ада", был выше по улице.

Здание Нового Суда – им стали пользоваться с 1978 года – напоминало по форме кусок сыра. Тридцать пять судебных комнат на пяти расположенных ярусами этажах уходили вправо под углом к стеклянному клину. Вьющиеся растения свешивались с каждого этажа, словно Висячие Сады Вавилона. В солнечные дни Большой зал под наклонной стеклянной крышей заставлял законников изжариваться, словно в Долине Смерти. В ночи, подобные сегодняшней, Большой зал превращался в морозильник, отчего дыхание Джека Мак-Дугала прерывалось, пока он потирал замёрзшие руки.

– Так как убийца забрался внутрь?

– Посмотрим там.

ДеКлерк присоединился к Мак-Дугалу перед нижним ярусом.

– Двери были заперты и поставлены на сигнализацию, – сказал Джек. – Можешь её потрогать. Техники внутри.

Большой зал Суда использовался по двум назначениям. Когда суд собирался на сессию, публика использовала его в качестве зала ожидания. Время от времени, представители правоохранительных профессий устраивали здесь приёмы: обильные обеды и посвящения в адвокаты. В подобных случаях дверь с переговорным устройством давала возможность судьям её величества попадать в Большой зал из своих комнат позади залов заседаний.

ДеКлерк осмотрел замок.

Слева от дверной рамы располагалась клавиатура. Она представляла собой кнопочный телефон:

1 2 3

4 5 6

7 8 9

* 0 #

Тот, кто знал необходимый код, нажимал на соответствующие кнопки, а затем на кнопку #, чтобы открыть дверь. Кнопка* служила для того, чтобы исправлять ошибки. Для тех, кто кода не знал, двери оказывались запертыми, ограждая судей от гнева публики.

– В полицейском управлении Ванкувера отметили время вызова, – сказал Мак-Дугал.

Он сверился со своими записями. – В 9:54 в службе безопасности Суда раздался сигнал тревоги. Он длится тридцать секунд. Если его специально не включить снова, тревога отключается. Ночная стража отправилась проверить.

– В это же время, когда охрана обнаружила дверь взломанной, судья Клод Домани вернулся в комнату, где умер Максвелл. Их кабинеты располагались рядом в крыле, отведенном Верховному Суду. Он находился в зале 53, перечитывая приговор. Он позвонил в ВПУ в 9:58. Через минуту прибыли первые полицейские.

– И никого больше вокруг?

– Во всяком случае, не в помещении Верховного Суда. Судьи апелляционного суда и адвокаты были на этаже апелляционного суда, но эти крылья здания не связаны между собой.

– Почему Максвелл был здесь?

– Завтра ему предстояло выносить приговор.

– По какому делу?

– Колумбийские наркотики.

– А Домани?

– Азиатская банда. В жюри по вопросам лишения свободы на пятом этаже.

– Зал был открыт для публики, когда Максвелла пристукнули?

– Ага, с улицы можно было войти через ту дверь. – Мак-Дугал показал на выход на Нельсон-стрит. Теперь он был заперт более тщательно, так, что к нему не смог бы придраться и член депутатской комиссии.

Стоя спиной к судейской двери, ДеКлерк оглядел Большой зал. Слева располагался выход на Нельсон-стрит, охраняемый несколькими полицейскими. Справа стояла статуя Фемиды с повязкой на глазах и весами. Вместо меча, который должна была бы держать статуя, кто-то приделал ей свиток со сводом законов. ДеКлерк подумал, что это вполне соответствовало времени, учитывая то, как суды смягчили закон.

Над головой наклонная стеклянная крыша выходила на Хорнбай-стрит. Перед ним, на другой стороне улицы, проступало здание "Гидрокомпании Британской Колумбии".

Хорнбай являла собой дугу сияющих огней.

– Та сторона здания примыкает к "Гидро"? Если взобраться на её крышу с 4500-мм оптикой, то как ты думаешь, можно узнать код, нажимаемый здесь?

– Наверное, – сказал Мак-Дугал. – Если стекло не исказит изображения. Взломщик мог бы прибегнуть к устройству случайных чисел. Последние их модели пробегают по всем комбинациям любого замка за считанные минуты.

– Кому был известен код?

– Только судьи. Но не вспомогательный персонал.

– Нужен код, чтобы открыть дверь изнутри?

– Да, в обе стороны.

ДеКлерк перечислил версии, пересчитывая их по пальцам.

– Убийца является судьёй, знающим код. Или кем-нибудь, кто узнал код от судьи.

Или кем-нибудь, кто подсмотрел его визуально. Или кто-либо с устройством случайных чисел.

– Убийца вошёл вместе с публикой через вход Нельсона, затем, когда никто на него не смотрел, воспользовался кодом или устройством. Открыв судейскую дверь, он прошёл в кабинет Максвелла и перерезал ему горло. Он спасся тем же путём, но оставил дверь не запертой, исчезнув прежде, чем поднялась тревога. Выйдя через вход Нельсона, он затерялся на улице.

– Это большой риск, – сказал Мак-Дугал. – У него должны быть стальные нервы.

– Убийство Мэрдока в Сан-Франциско тоже было делом очень рискованным.

Рискованность является общим обстоятельством для обоих преступлений.

От судейских дверей конные продолжили свой путь по бетонному туннелю, ведущему вглубь Суда. Повсюду были видны следы работы бригады по идентификации личности: порошок для снятия отпечатков пальцев, места соскобов. Развилка трёх проходов, ведущих к лестнице, была обозначена табличками: "АПЕЛЛЯЦИОННЫЙ СУД" и "ВЕРХОВНЫЙ СУД" – вверх и "ОКРУЖНОЙ СУД" – вниз. Они направились по средней лестнице.

– Член депутатской комиссии позвонил мне в пятницу, чтобы извиниться, – сказал Джек. – Кто-то, должно быть, сделал его взгляды более широкими.

– Будем великодушными и скажем, что ему явилось этическое озарение.

Мак-Дугал рассмеялся.

– В любом случае, спасибо.

Лестница выходила в устланный алым ковром холл. В углублениях слева располагались места секретарей; кабинеты судей были справа. Копы и персонал службы по вывозке трупов толпились у пятой с конца двери.

В этом городе расследованием убийств занималось ВПУ. Согласно Параграфа 17 Полицейского Уложения каждый муниципалитет, имеющий более тысячи человек, должен был организовывать свою собственную полицию. Некоторые из них заключали контракт с КККП, чтобы та присылала своих копов, другие же организовывали свои собственные управления. Ванкувер с 1886 года имел свою полицию.

Инспектор Мак Флитвуд (не имеющий никакого отношения к поп-группе, равно как и к обоим Макам на юге) служил в Отделе особо тяжких преступлений. Так же, как и его американские коллеги, работающие по делу Мэрдока, он следовал Второму Правилу Юрисдикции: прежде, чем коп берётся за какое-либо дело, он не думает о другом копе, тянущем лямку. Отдел по особо тяжким преступлением был перегружен расследованием исчезновений в китайском квартале, поэтому, зная об убийстве Мэрдока, Флитвуд позвонил в спецотдел "Х".

– Мак.

– Роберт. Джек. Думаю, вы должны посмотреть на это.

Городской сыщик проводил конных в кабинет Максвелла.

– Если имеется связь с делом Мэрдока, то это в вашей компетенции. Если мотив окажется личным – расследованием займёмся мы. А до тех пор, пока не прояснятся все обстоятельства, поработаем вместе?

– Нас это вполне устраивает, – ответил ДеКлерк.

У Флитвуда было такое лицо, которое могло нравиться только его собственной матери. Слишком долгая служба в полиции героинового порта оставила свою отметину. Уродливый шрам обезображивал щеку. В Благословенную Среду несколько лет назад он задержал одного подонка в "Лунных лучах". "Дерьмо с пухом, – сказал хиппи, намекая на его тучность. – Дай-ка я стряхну табак". После этого панк ткнул своей сигаретой прямо в щеку Флитвуда, и теперь он был параплегиком[6] из-за «сопротивления при аресте».

Максвелл лежал мёртвый на полу своего кабинета. Лужа крови вокруг его обезглавленного тела окрасила красный ковер в коричневый цвет. Открытый взору в развёрстой ране его шеи пищевод торчал в массе перерезанных сосудов. Голова судьи была насажена на стоящую рядом вешалку, составляя компанию зонтику, шапочке лучника и пальто. Убийца вытащил язык Максвелла изо рта, оставив его болтаться, словно кусок сырого мяса. Оба глаза закатились, оставив видимыми только части зрачков.

Боб Джордж – Охотник За Призраками – уже был за работой. Пользуясь инструментом, похожим на щипцы со шкалой, он замерял размеры пятен крови на окнах. Сержант был дюжим мужчиной с чёрными волосами, бронзовой кожей и широкими скулами. В его потёртые «Левисы» была заправлена грубая хлопчатобумажная рубашка с рисунками племени кри, подаренная его матерью, когда он покидал резервацию. Известный в Силах, как «Следопыт» и "Человек-пылесос", Джордж был любимым техником Авакомовича.

– Охотник За Призраками, – сказал Джек. – Познакомься с Робертом ДеКлерком.

Сержант работал по делу о кислотных ваннах вместе с Цинком в прошлом году.

Джордж обогнул стол, чтобы пожать руку старшему суперинтенданту.

– Тяжёлый случай, а? – сказал ДеКлерк, показывая глазами на стены.

– Да, крепкий орешек, – ответил кри.

Кровь составляет до девяти процентов веса человеческого тела. Поскольку насильственная смерть обычно подразумевает её пролитие, а плазма, как и все жидкости, разбрызгивается в соответствии с законами физики, анализы пролитой крови могут помочь воссоздать картину убийства.

Когда кровь капает вертикально на плоскую поверхность, она оставляет круглые отметины с зубчатыми краями. Такие пятна говорят о том, что жертва была неподвижна в момент нанесения ей раны. То, с какого расстояния упала капля, определяется по характеру её разбрызгивания. Падение с высоты до двух футов создаёт круг в месте соприкосновения с поверхностью, но если высота возрастает, появляются лучики и мелкие капельки, расходящиеся радиально от центра. Измеряя их при помощи калибратора – похожего на щипцы инструмента, находящегося в руках Джорджа, – учёные вычисляют, с какой высоты упала капля.

Кровь от движущегося источника или брызжущая из раны оставляет продолговатое пятно, похожее на восклицательный знак. Точка в"! " указывает на направление движения; длина и ширина отметины – на угол и скорость перемещения. Применяя математические формулы к форме пятна, эксперты могут определить не только где произошло кровопролитие, но и, довольно часто, вид оружия и потребовавшееся при этом усилие.

– На судью напали, когда он выходил из ванной, – сказал Джордж. Он показал на дверь ванной комнаты кабинета.

– Плохо различимые пятна на ковре расходятся веером по комнате. Пятна похожи на те, что мы называем "ударное капание со средней скоростью". Первая струйка, брызнувшая из перерезанного горла, впиталась в ковёр. Затем рана стала открытой, и кровь полилась фонтаном.

– Нашли оружие?

– Нет, но это бритва.

Джордж пересёк комнату и приблизился к стене слева от двери ванной комнаты.

– Убийца вошёл и поджидал здесь. Он рассёк горло судье, когда тот вернулся в эту комнату. Нападение произошло сзади, потому что пятно на ковре не имеет никаких выемок. Если бы разрез был сделан спереди, то было бы чистое место там, где убийца заслонил собой струю.

Правой рукой Джордж изобразил, будто перерезает себе горло. Проведя слева направо, он отвёл руку в сторону.

– Пятно сбоку от меня – "вытертое пятно". Представляете себе бритву, запачканную кровью? Рука убийцы задела за стену, продолжая движение, каким совершила разрез.

– Это обезглавило Максвелла?

– Нет, только рассекло ему вены. Судья должен был камнем рухнуть в дверях. То, что он этого не сделал, придаёт всему сверхъестественный характер.

Кри направился к стене напротив двери ванной комнаты. У каждого пятна на ковре он приостанавливался.

– Пятна от крови, перенесённой обувью, – сказал он. – Смазанные края показывают, что судью почти тащили. Убийца держал его за тыльную часть шеи, таская его по комнате, с головой, запрокинутой назад. Видите, какие прерывистые полосы крови?

Это говорит о том, что сердце Максвелла ещё билось, пока убийца разрисовывал стены. Когда кровь перестала литься, убийца обезглавил его.

ДеКлерк проследил взглядом волнистую линию, проходящую через принадлежащие судье гравюры Домье, фото лорда Деннинга и по скромной "Стене почёта". Кровь через окно оросила прилегающую городскую улицу.

– Почему в холле нет никакой крови? – спросил Мак-Дугал. – Или убийца почистился в туалете?

– На нём был чехол, – сказал Джордж. – Я убеждён в этом. Он сжёг его, прежде чем покинул комнату.

Кри извлёк мешочек для улик из своего ящичка с инструментами и вещественными доказательствами. Это был кусок ковра, отрезанный вблизи от двери.

– Горючий низкомолекулярный полиэтилен. – Он показал на капельку оплавленного материала, приставшую к волокнам. – Я нашёл такие же следы возле двери в Большой зал.

– Два чехла? – сказал ДеКлерк. – Один служил нагрудником? А второй – маской?

Мак-Дугал сделал пометку, чтобы проверить, не было ли сходных обстоятельств в Сан-Франциско.

– Убийца забрал что-то, – сказал Джордж. – Рассеченное горло Максвелла залило его стол кровью. Видите чистый участок, откуда что-то забрали? Он по размерам приблизительно соответствует почтовому конверту.

ДеКлерк осмотрел участок, чистый от крови, затем глянул на стену.

На ней был символ, нарисованный кровью:

КОМНАТА ВОСТОК/ЗАПАД

11:33 пополудни

Комната Восток/Запад "Фанквань Чжу Фармасьютикал Инк." занимала верхний этаж самого высокого в городе здания. Восточное окно смотрело на Запад, Западное – на Восток, что было рассчитано специально на жителей Гонконга. Кроме того, Восточное окно приветствовало Восток, лежащий за Английским заливом, островом Ванкувер и бушующим Тихим океаном. Под Западным окном у их ног лежала Канада, склонялась в покорности Голд Маунтин. Окна были продолговатыми, в соответствии с фэн-шуй так, чтобы сквозь них было видно как "дракон купается в своей гавани".

Восточная стена была увешана китайскими акварелями, Западная стена – картинами Группы Семерых. Между ними простирался ковёр из чистого шелка, на котором стоял стол для гостиной и восемь стульев. На столе находилась модель предприятия, в настоящее время возводимого на берегу реки Фрэзер. Центр ковра украшал даосский символ "инь-янь":

Как говорили некоторые белые, он напоминал головастиков, сплётшихся друг с другом так, что они образовали число "69".

Под Западным – Инь – окном наклонная стеклянная крыша здания суда блестела словно тёмная кожа. Неясное движение под её скатом указывало на текущую там жизнь. Красные и голубые полицейские мигалки, окружающие суд, соперничали с кричащим неоном Театрального проезда.

Мартин Кван наблюдал из Западного окна.

Рядом с ним стоял его брат.

ТОТ-КОТОРЫЙ-СВЯЗЫВАЕТ

Пинто-Хорс-Баттс, Северо-Западная Территория

воскресенье, 28 мая 1877 г., 10:10 утра

Генерал Шеридан ободрал как липку все гарнизоны армии США от Канады до Техаса, забрав всех имеющихся в распоряжении людей, до единого человека. Таким образом, вскоре после Последней Стоянки, его кавалерия преследовала сиу по югу штатов Монтана и Дакота. В течение последних одиннадцати месяцев "мокассинный телеграф" доставлял известия конной полиции, его гонцы покрывали триста миль между Фортом Уолш в Канаде и Блэк-Хиллс. В апреле пришло известие, что сиу переправились через Миссури, чтобы проследовать до Уайт-Мад-Крик. В следующем сообщении говорилось, что они находятся к юго-востоку от Сайпресс-Хиллс. Затем позавчера разведчик ворвался в форт с новостью, что Сидящий Буйвол находится поблизости от Пинто-Хорс-Баттс. Если это было правдой, то дикари пересекли "границу карантина", подрывая авторитет конной полиции. Через час Уолш и с ним шесть человек галопом выехали из форта.

В этот день солнце подарило чудесное весеннее утро. Оно сияло высоко над головой в безоблачном небе. Пока краснохвостые ястребы кружили над противником, Уолш и его уланы ворвались за ограду из пик, которая отмечала индейский лагерь.

Женщины, растягивавшие шкуры, чтобы высушить их на солнце, прекратили работу.

Мальчишки с игрушечными томагавками прервали игру. Старик, присевший в тени типи, пробормотал какие-то эпитеты. Воины наблюдали за их лошадьми, готовые вскочить на ноги.

Прежде чем ворвавшиеся остановили своих лошадей, собралась плотная толпа.

– Спешиться, – приказал Уолш, соскальзывая с седла. Пока его эскорт спешивался, он отряхнул свою форму. – Делать, как я, – сказал он, становясь на землю.

Суперинтендант Джеймс «Боб» Уолш походил на мушкетёра. Человек надменного темперамента и отчаянный всадник, он был эквивалентом Кастлера в Канаде. Отличие между ними заключалось в служении Британии: в тонкой красной линии, бремени белого человека – слуги Короны. Сегодня Уолш был одет в норфолкский мундир, обшитый золотым шнуром, белые бриджи из рубчатой материи, рукавицы для фехтования и белый пробковый шлем Северо-западной конной полиции. На его лице доминировали густые чёрные усы, а подбородок украшала узенькая полоска бороды.

Перед индейцами он любил стоять, уперев одну руку в бедро, а другую положив на эфес своей кавалерийской сабли. Так, должно быть, стоял Веллингтон под Ватерлоо.

Вскоре толпа расступилась, чтобы пропустить трёх разрисованных воинов. Скальпы на их оружии показывали, что они были важными вождями.

– Спроси-ка у этого его имя, – сказал Уолш Луису Лавалю.

Разведчик задал вопрос и перевёл ответ.

– Я Пятнистый Орёл Тетонов, безлукий. Вы находитесь в лагере Сидящего Буйвола.

Уолш приказал своим людям удалиться и поставить палатки.

– Скажи ему, что я хочу говорить с Вождём Вождей.

Прежде, чем Лаваль смог перевести, сквозь толпу прошли двое мужчин. Младший, обнажённый до пояса, заплетал свои волосы в косички. Он был вооружён похожим на косу томагавком с тремя лезвиями.

– Я – Лёгкое, – перевёл Лаваль. С пояса индейца свисало около десятка скальпов.

Второй был старше и шёл, прихрамывая. Его опалённое солнцем лицо было иссушенным и морщинистым. Скулы у него были высокими и выступающими, тонкие губы – решительно сжаты, кожа ниже челюстей была гладкой, несмотря на возраст.

– Ого, – сказал Лаваль, – Сидячий Вол собственной персоной.

– Что они делают? – спросил Лающий Волк у своей сестры.

– Ждут. Буйвол говорит, – ответила Солнечный Огонь.

В тридцати футах от палатки, из которой наблюдало двое кри, Сидящий Буйвол дотронулся до орлиных перьев в своих волосах.

– Разве мы не шагонош – союзники? – задал он риторический вопрос. – Разве Великий Отец не приветствовал нас, когда мы сражались с американскими восикуш, отступниками, во время Революции? Разве король Георг не давал нам медали, чтобы закрепить мир?

– Вчера, Вождь С Белым Лбом…

Он повернулся к Уолшу. – …белые люди охотились за мной, как за диким зверем из-за моей крови.

Сегодня…

Сидящий Буйвол обратился к толпе. – …белые люди раскинули свои шатры рядом с моим. Могут ли шаганош оскорблять меня в моём лагере? Нет…

Он снова повернулся к Уолшу. – …потому, что Вождь С Белым Лбом предлагает свою руку мира. Сегодня моё сердце преисполнено радости и скорби. Радости потому, что я встретил белых людей, чьим словам я верю. А скорби потому, что они лишают меня моей силы.

– Лакота, – сказал Сидящий Буйвол, обращаясь к толпе, – трава, где живут шаганош, не окрасится кровью. Для подтверждения этого я зарыл своё оружие за границей.

– Вождь С Белым Лбом, – сказал он Уолшу, – знай, что мое сердце преисполнено добра, кроме маленького его уголка, где находится мини-ханскапи. Мы оставили ту сторону потому, что не могли заснуть. Большая Женщина добра к своим детям и держит их в мире. Мы пришли, чтобы наши дети могли спать, ничего не опасаясь.

Расскажи нам о своих законах, которым мы должны подчиняться. Я попрошу Лёгкое приготовить трубку мира. Лакота не хотят ничего другого, кроме как идти по широкой дороге к дню успокоения. Давай выкурим вместе трубку, чтобы между нами был только мир.

"Хитрый старый педераст", подумал Уолш.

Буйволова Трубка была священной для сиу. Бизон, вырезанный на её чашечке, олицетворял собой Землю, от которой произошло всё живое. Двенадцать орлиных перьев, свешивающихся с её мундштука, символизировали Небо с его двенадцатью лунами. Чашечка и мундштук были скреплены вместе травой-которая-никогда-не-рвётся, чтобы дружба, установленная курением, длилась вечно. Кастлер однажды курил эту трубку.

Лающий Волк и Солнечный Огонь наблюдали из своей палатки. Суперинтендант сидел на шкуре, окружённый толпой, беседуя с вождями, пока трубка передавалась от одного к другому. Красноватый, вызывающий кашель дым вился над его шлемом.

– Ваше присутствие здесь создаёт проблемы для королевы Виктории. Мой вождь, комиссар Маклеод, обязан защищать всех её детей. Вы раскинули лагерь там, где охотятся черноногие, кровавые и равнинные кри. Между вами не должно быть никакой войны из-за бизоньих стад.

Чтобы выразить согласие, лакота выпустил клуб дыма.

– Только немногие американцы желают вам зла. Было бы лучше, если бы вы вернулись на ту сторону. Им просто нужно убедиться, что раз бизоны ушли, лакота будут подчиняться их законам.

В ответ на это предложение Сидящий Буйвол нахмурился.

– Я добыл много еды в своё время. Создатель сотворил меня индейцем, а не подобием индейца. И я им не стану.

– Вы не можете развязать войну с американцами, а потом вернуться в Канаду, чтобы найти себе здесь убежище. Мы готовы отстаивать здесь свои принципы. Подчинитесь нашим законам, и Великая Мать обеспечит безопасность своих детей. Нарушьте наши законы, и вам придётся покинуть британскую землю.

Когда Уолш встал, произнося речь за процветание имперского владения, в лагерь въехал Белая Сова, ведя за собой восемь лошадей.

– Кто это приезжает? – спросил Лающий Волк у своей сестры.

– Мой муж, – ответила Солнечный Огонь.

Уолш вдел одну ногу в стремя, когда подошёл Лаваль. В одежде из оленьей кожи, пятидесятилетний разведчик работал на конную полицию с 1874 года. Их пути пересеклись на Олд-Вайвз-Крик во время Великого Марша на Запад.

– Почему он называет меня Вождём С Белым Лбом? – спросил Уолш.

– Из-за полей вашего шлема, закрывающего брови от солнца. Вы видели молодца, прискакавшего, когда вы закончили говорить? Соломон полагает, что трое из приведенных им лошадей принадлежат отцу Декорби.

– Это тот, кого кри называют Священником-Говорящим-На-Всех-Языках?

– Он самый, – ответил Лаваль. – Он всегда держит для них одну-две лошади на всякий случай.

Уолш вытащил ногу из стремени и глянул на похитителя. Окружённый воинами безлуких, Белая Сова хвастался своим преступлением.

– Он американский сиу?

– Равнинный кри, один из тех, кто пересёк границу для сражения с людьми Кастера.

Суперинтендант подозвал своего заместителя.

– Видите того парня в центре? Арестуйте его за кражу. Дадим сиу наглядный урок.

– Слушаюсь, – ответил шотландец.

Вилфред Блэйк был высоким мужчиной с твёрдым прямым взглядом. Он также был одет в алую тунику Северо-западной конной полиции. Его грудь, плечи, шея и руки были обтянуты мышцами, а спина прямая – словно шомпол. Обветренное за десятилетия сражений во всём мире, его румяное лицо казалось старше его сорока лет. Ниже квадратного лба и слегка скошенных невыразительных глаз кожа на обоих висках была грубой и покрытой струпьями. Его брови казались такими же густыми, как и пышные усы.

Показав жестом безлуким, чтобы они отошли в сторону, Блэйк схватил кри за руку.

– Пошли, парень. Не советую доставлять мне хлопоты.

Белая Сова удивлённо уставился на него. Арестован здесь, среди его друзей?

Семеро белых против нескольких племён? Он расхохотался в лицо Блэйку.

Быстрота реакции шотландца поразила сиу, словно громом. Схватив его за косичку, он рванул голову кри в сторону, затем ударил его между глаз открытой ладонью.

Солнечный Огонь вскрикнула, когда Белая Сова рухнул на землю.

Индейцы возбуждённо указывали на своё оружие. Белый, который дрался голыми руками, являл для них нечто новое. Когда двое безлуких двинулись, чтобы вмешаться, Уолш прорычал:

– Ты и ты – тоже арестованы.

Констебль достал три пары наручников из седельной сумки.

Блэйк сковал запястья Белой Совы у него за спиной, затем проделал то же самое с обоими сиу. Он прошёл к палатке, отстранив Солнечный Огонь.

– Нет! – вскрикнула она, когда Лающий Волк вытащил нож.

Блэйк унаследовал «Энфилд» от Сэма Брауна.

– Брось это, парень, или тебе придётся умереть.

Юноша попятился наружу.

– Ты – кри, не так ли? – сказал Блэйк, пытаясь перейти на их язык.

Солнечный Огонь кивнула, не отрывая глаз от карабина.

– Почему ты вскрикнула? Во время драки?

– Ты ударил моего мужа.

– Ты хорошая жена. Значит, это его палатка.

Для Блэйка большинство индейских скво были безобразными собирательницами дров и скоблильщицами шкур, но эта была привлекательной на свой варварский манер.

Тёмные, словно ночь, глаза, угольно-чёрные волосы; в её лице была какая-то загадка. Ладная фигура; одежда из оленьих шкур, выпирающий живот – Солнечный Огонь была на шестом месяце беременности. Блэйк подумал, что ей двадцать лет. На самом деле ей было пятнадцать.

Типи было построено из бизоньих шкур, растянутых и скреплённых вместе.

Соломенные коврики покрывали траву прерии, которая служила полом. Ивовые корзинки для отдыха, связанные ремнями, служили той же цели, что и кресла белых.

На одном из сидений Блэйк заметил книгу в кожаном переплёте. На её обложке были вытиснены слова: "Журнал Паркера".

– Эт' немног' меняет дело, крошка. Твой муж – беспокойный парень. Ему мо' быть пр'тся отвечать не токо за кражу.

Забрав "Журнал", он покинул палатку.

Толпа, окружающая Уолша, была настроена враждебно. Воины размахивали томагавками, старики с посохами в руках угрожали ему.

– Пойми, Сидящий Буйвол, я знаю, что говорю. Преступи наши законы, и ты станешь моим врагом. Кри, который украл лошадей, поедет с нами. Вмешавшихся я оставляю с тобой. И если твой язык не раздвоен, они будут здесь, когда я вернусь.

Габриэль Соломон направился к украденным лошадям.

– Убейте Того-Который-Связывает, – закричал Белая Сова, когда Блэйк привязывал его к лошади.

Сиу повернулись к Сидящему Буйволу, который поднял руку.