Дети смерча Эльтеррус Иар

Она повернулась к девушке и спросила:

– Ты сможешь идти, Ларна?

Целительница возмущенно замахала на нее руками:

– Никакой ходьбы! И не вздумайте! Чтобы дней пять не вылезала из кровати вообще! До завтра полежит у меня, а там я вызову носилки. К полудню приходи и забирай ее. Только следи, пожалуйста, чтобы не вставала, а то она совсем еще глупенькая.

– Я прослежу, – пообещала женщина, погрозив Ларне пальцем.

Девушка снова смутилась, Дарин сильно напоминала ей мать – та была такой же жестковатой, но по-своему доброй и ласковой. Все, в том числе и муж, и дети, и младшие жены, дома ходили по струнке, но при том всегда были обихожены и обласканы.

Целительница что-то коротко приказала кому-то из помощниц, та исчезла, и через несколько минут в приемную вошел миловидный юноша в набедренной повязке раба для запретных удовольствий. Он низко поклонился хозяйке и встал на колени в углу. Старая женщина с некоторым отвращением покосилась на него и приказала, отвернувшись в сторону:

– Будешь ухаживать за этой девушкой. Она больна и не должна вставать, сам знаешь, что делать, опыт есть. Исполняй любое ее желание. Сделаешь что-нибудь не так, как она захочет – продам в общественный дом удовольствий. Понял?

– Я все понял и благодарю госпожу за доброту ко мне, – стукнулся лбом об пол раб. – Я все сделаю, как вы велите. Только умоляю, не продавайте меня туда…

– Там поглядим, – буркнула целительница. – А тебе, девочка, советую поспать.

Раб и в самом деле оказался очень хорошей и заботливой сиделкой, сделав все необходимое так, что Ларна ничего не почувствовала. Вскоре она уснула.

Когда солнечные лучи коснулись век, девушка зевнула и лениво приоткрыла один глаз. Но тут же испуганно подпрыгнула на кровати – проспала! Сейчас опять придут матросы… Однако, окинув взглядом светлую большую комнату, Ларна облегченно откинулась на подушки – слава Создателю, она уже не на корабле, а в домике целительницы. Вспомнился вчерашний день, и девушка вздохнула, понимая, что и до конца жизни не сумеет отблагодарить спасших ее женщин. Самочувствие было прекрасным, мир казался цветным и радостным. Ларне до визга хотелось подойти к окну, но она понимала, что нельзя – обещала целительнице не вставать. Старушка ведь столько возилась с ней, не хочется подводить ее. Да Ларна и сама немного побаивалась – а вдруг что-нибудь случится? Вспомнив о полутора месяцах на проклятом корабле, девушка вздрогнула.

«Ну и как ты, дочь купца, могла оказаться такой дурой, чтобы не прочесть дополнительные пункты контракта?..» – спросила она себя и грустно вздохнула.

От невеселых размышлений ее оторвал приход улыбающейся целительницы с чашкой горячего травяного отвара. Ларна тоже несмело улыбнулась – она так и не поняла, почему эти женщины так переживают за нее, ведь она для них никто. Переключившись на эти мысли, девушка с тревогой посмотрела на старую женщину, пытаясь придумать, чем расплачиваться за лечение, ведь у нее ничего нет. Ларна осознавала, что если бы ее не нашли, то сейчас была бы уже мертва. Целительница поставила чашку с отваром на столик рядом с кроватью и присела рядом с девушкой.

– Выпей это, маленькая, – ласково сказала она. – Это придаст тебе сил.

Ларна послушно выпила вкусный, слегка кисловатый напиток и поблагодарила старушку.

Вскоре пришла Дарин вместе с двумя уже знакомыми Ларне стражницами. Женщины насели на нее с вопросами о самочувствии, и она едва не расплакалась. Неужели она вдруг стала кому-то нужна? Неужели кому-то интересно, как она себя чувствует?..

В это время в дверь постучали, и в комнату вошли четверо рабов с большими удобными носилками.

– Сейчас домой поедем, хорошая моя… – положила ей руку на лоб Дарин.

Она ласково погладила Ларну по голове, а у девушки перехватило дыхание – настолько образ этой суровой женщины-офицера слился в ее сознании с образом матери. Она не выдержала, судорожно схватила и поцеловала ласкающую ее руку, а затем тихонько пробормотала:

– Спасибо… мама…

Дарин потрясенно замерла – никто и никогда не называл ее этим словом, и она думала, что никто уже и не назовет. Женщина вдруг осознала, отчего эта девочка вызвала у нее такую всепоглощающую нежность. Осознала, почему так хочется защитить Ларну от всех опасностей мира. Ее истосковавшийся по материнству ум совершил подмену и перенес нерастраченные материнские чувства на эту попавшую в беду глупышку… Теперь она поняла, почему решила удочерить Ларну, и прослезилась. Удочерять офицерам не запрещалось, нельзя было только иметь своих детей. Она улыбнулась девушке сквозь слезы, нежно поцеловала ее в щеку и прошептала:

– Доченька…

Стражницы умиленно переглянулись, радуясь за своего командира. В отряде давно жалели Дарин, уж больно неприкаянной была ее жизнь. Все видели, как она мучается от одиночества и под любым предлогом старается задержаться на службе, чтобы не возвращаться в свой пустой захламленный дом. Остальные стражницы имели по две-три дочери каждая, дома – постоянный кавардак, некогда задумываться. Все они уважали своего командира и были бы рады, если бы Дарин обрела семью. Да и девочка просто прелесть – ее огромные глаза притягивали, завораживали.

Рада отозвала подругу в сторонку и на ухо сказала ей:

– Ривин, у командира дома сейчас и есть нечего, она же все деньги за лечение девочки выложила… Я видела, как она в канцелярию заходила, явно аванс просить. Дали, не дали – не знаю. Знаю, что помочь нужно.

– О чем тут даже говорить! – возмутилась Ривин. – Я всем нашим скажу. Ее девочке для выздоровления хорошо кушать нужно.

Стражницы заговорщицки перемигнулись.

Дарин смахнула непрошеные слезы, подняла девушку на руки, поцеловала в нос и осторожно уложила на носилки. Она не заметила холодного и жестокого взгляда приемной дочери, устремленного в никуда – казалось кто-то довольно жуткий выглянул в мир. Самой девушке показалось, что она на мгновение потеряла сознание, но Ларна не стала говорить об этом. На прощание она от всей души поблагодарила целительницу, и Дарин махнула рукой носильщикам. Они развернулись и вынесли носилки из комнаты.

Улицы заливал свет обоих солнц, слезы Ларны сразу высохли, и она принялась с интересом вертеть головой по сторонам. Город был огромен, куда больше ее родного Тукама, и совсем не походил на него. Он, казалось, плыл в воздухе, пронизанный сотнями мостов и воздушных переходов между высокими домами. Здания выстроили из голубоватого хирмолта, камня, добываемого на южной оконечности острова Дуарам. Из-за этого Дуарамба выглядела призрачной, не от мира сего. Дома вокруг были разнообразны и порой очень причудливы, у непривычного человека разбегались глаза. Этот островной город часто называли пародией на Колгарен – позже девушка узнала, что это и в самом деле так. Улицы были широки и чисты – Ларна даже удивилась, привыкнув к мусору на улицах Тукама.

Дуарамба строилась по единому плану – неудивительно, город основали во времена великого расселения, устроенного магами две тысячи лет назад, и с тех пор многократно перестраивали. Но перестройки не задевали основной структуры – улицы были расположены вокруг центральной площади расширяющимися концентрическими кругами. И если Дуарамба достраивалась, то жители просто строили очередную круговую улицу, разрушая и заново возводя крепостные стены. Только припортовый квартал для чужеземцев выделялся из общей картины, уродливым пятном отходя от почти идеально круглого города.

Ларна продолжала с любопытством осматриваться – на улицах полно народу, сотни лавок, магазинчиков и таверн гостеприимно распахивали свои двери для посетителей. Уличные торговки оглушительно вопили, предлагая свой товар. Но больше всего поразило девушку, что на этих кипящих жизнью улицах почти не встречалось мужчин. Когда-никогда появлялся кто-нибудь, да и тот был одет в набедренную повязку бесполого раба.

– А где же свободные мужчины? – удивленно спросила она у шедшей рядом с носилками Дарин.

– Ну что ты, маленькая?.. – рассмеялась в ответ офицер. – Свободный мужчина в Харнгирате – это невозможно. А рабы всю жизнь живут в закрытых домах, куда женщины приходят, если хотят поразвлечься или забеременеть. Но это удовольствие дорого стоит, для повседневного удовлетворения используют бесполых рабов или искусственные приспособления.

– А замуж?.. – потрясенно выдохнула Ларна.

– В Харнгирате никто замуж не выходит, – улыбнулась Дарин. – Если женщина хочет ребенка, то идет к ведьме, и та налагает на нее заклятие, от которого любая обязательно забеременеет. Но только девочкой. После этого она посещает рабский дом и выбирает себе партнера по вкусу. Через девять месяцев у нее рождается дочь.

– А-а-а… – глаза девушки стали совсем круглыми. – А мужчины откуда берутся?

– Ну, некоторое количество рожают специальные подразделения, женщинам в них очень много платят, у них магическим образом атрофированы материнские чувства – не хватало еще привязанности к мужчине. Помимо этого, мы закупаем немало юношей в Фофаре и у пиратов.

Тут Ларна вспомнила все, что с ней сотворили мужчины, и довольно рассмеялась – так им, скотам, и надо! Она сейчас представить себе не могла, что ей когда-нибудь захочется мужчину.

Она с интересом начала рассматривать идущих навстречу женщин. Как разнообразно они одеты! Военная форма, короткие штаны или юбки любых расцветок, блузки, майки. Многие, особенно молодые девушки, вообще щеголяли в кружевных панталончиках и легкой накидке на плечи, выставляя грудь на всеобщее обозрение. И никого это не смущало! Никто не был одет в уродливые платья до пят! Ларна обратила внимание на стайку юных девушек у фонтана, одетых в особо прелестные черные панталончики с кисточками по бокам и серебристые накидки. Грудь каждой прикрывали витые серебряные кольца, украшенные живыми цветами.

– Какая прелесть… – непроизвольно вырвалось у Ларны.

– Что? – склонилась над ней Дарин.

– Панталончики…

Женщина проследила за ее взглядом и незаметно вздохнула. Такой наряд недавно вошел в моду у молодежи Харнгирата и раскупался на ура. Посему цены были безбожными – Дарин знала, что черные панталончики с накидкой стоят, минимум, пять золотых, если не больше. А ей авансу дали всего четыре, да и те пришлось долго выпрашивать. Нужно же еще на что-то жить, но и огорчать приемную дочь очень не хотелось.

– Ничего, маленькая, – через силу улыбнулась она. – Вот поправишься, и мы тебе такие же купим.

Ларна восторженно засмеялась и захлопала в ладоши. Девушка сейчас была абсолютно счастлива, сама не зная почему. Ни о прошедшем, ни о будущем думать не хотелось, а настоящее казалось светлым – ее снова любят, она снова кому-то нужна. Офицер наклонилась над ней, нежно поцеловала в лоб, а сама задумалась, у кого занять денег. Рада с Ривин переглянулись и кивнули друг другу. Лежащая на носилках девушка не переставала вертеть головой по сторонам, с любопытством наблюдая за шумной жизнью огромного города. Ее довольно долго несли по улицам Дуарамбы, невдалеке промелькнула башня Совета Ведьм – самое высокое здание города. Было очень жарко, и Дарин постоянно поила Ларну холодной водой из оплетенной лозой большой фляги. Девушка уже начала засыпать, когда впереди показалась крепостная стена, прямо под которой расположились домики небогатых, но обеспеченных горожанок. Остановившись у невысокого деревянного забора, Дарин улыбнулась Ларне и сказала:

– Ну вот мы и на месте, радость моя.

Девушка уставилась на дом, где ей предстояло жить. Совсем небольшой домик стоял за забором в окружении сангатовых деревьев. Он весь утопал в зелени и лианах, создававших тенистый навес над двором. Между деревьями виднелась небольшая беседка, в которой стоял столик и два плетеных кресла. Вокруг было очень тихо, крепостная стена давала благодатную тень, что немаловажно в такую жару – Дуарамба располагалась почти на экваторе. Дарин открыла дверь, рабы занесли носилки в домик, который действительно был совсем невелик – две комнаты, кухня и ванна в пристройке. В свое время женщине пришлось отдать годовое жалование за проводку воды и канализации, не говоря уже о цене самой чугунной ванны, но дело того стоило. Ларна вовсю вертела головой, разглядывая свое новое жилище – совсем небогато, скорее даже бедно было в этом доме, но чистота просто стерильная. Она присмотрелась внимательнее и поняла, что домик вымыт совсем недавно.

«Она что же, всю ночь не спала, чтобы прибраться? И все ради меня? – девушка задумчиво глядела на Дарин. – Ведь я же ей никто… Почему она так обо мне заботится?..»

Ларна была права – домик действительно вымыли этой ночью. Когда вчера после службы уставшая Дарин вернулась домой, она ужаснулась, увидев, как все захламлено. Офицер редко ночевала дома, предпочитая оставаться в казарме, где реже приходили мысли о неустроенности ее жизни. Поняв, что больную девушку нельзя приносить в такую грязь, Дарин принялась за уборку. Ей бы ни за что не справиться до утра, к полуночи женщина едва успела вымыть полугодовую, наверное, гору грязной посуды, но на помощь пришли жившие поблизости стражницы. Они неожиданно ввалились в дверь, со щетками и тряпками, и, не спрашивая хозяйку, быстро распределили фронт работ, принявшись мыть, чистить и драить. Офицеру неловко было принимать помощь от подчиненных, но ее слабых возражений никто не слушал. К утру дом сиял первозданной чистотой. В заброшенную беседку принесли столик и кресла. Дарин была очень благодарна сослуживицам за помощь – не думала, что пользуется у них таким уважением.

– Сюда, – скомандовала Дарин носильщикам, указав на дверь спальни.

Ларну занесли в небольшую, но очень уютную комнату со светло-бежевыми стенами. Все три ромбических окна были открыты, создавая приятную прохладу. Из-за узорчатой занавески виднелся встроенный в стену шкаф. Кровать, небольшой стол с двумя стульями, тумбочка и мягкое кресло завершали картину.

Дарин сама сняла Ларну с носилок и переложила на кровать. Рабы поклонились и тут же исчезли. Одна из сопровождавших командира стражниц, кажется Ривин, вышла и через минуту вернулась с большим кувшином какого-то холодного напитка, видимо, в подвале был ледник. Стражница поставила кувшин рядом с кроватью, и Дарин напоила Ларну из большой фарфоровой чашки, оплетенной снаружи кожаными ремешками.

– Ну, мама! – возмутилась девушка. – Я и сама могу!

– Ладно, ладно, – засмеялась офицер. – Побудь одна немного, мне еще на службу возвращаться надо. Буду вечером. А ты не вздумай вставать!

– Я посижу с девочкой, – сказала Рада, опускаясь в кресло. – Мне на службу только завтра.

– Спасибо, – улыбнулась Дарин и вместе с Ривин вышла из спальни.

Ларна лежала и неспешно беседовала со стражницей обо всем на свете. Женщина расспрашивала ее, как живут в Тукаме, и рассказывала о законах и обычаях Харнгирата. Девушка все еще продолжала удивляться стране, где совсем нет свободных мужчин, ведь есть многое, с чем они могут справиться куда лучше женщин. Особенно с тяжелыми физическими работами. Но так, видимо, здесь сложилось. Девушка не собиралась лезть со своим уставом в чужой монастырь, да и слишком ненавидела мужчин после всего случившегося.

В дверь постучали, и в комнату вошла незнакомая стражница с огромным тортом в руках. Вслед за ней появились еще две с котелками, из которых тянуло вкусным мясным запахом. Как поняла девушка из взаимных приветствий, пришедшие тоже были из отряда ее приемной матери. Тут же из кухни принесли тарелки, женщины опорожнили котелки, в которых оказалось рагу и восхитительная каша с мясом, и принялись потчевать Ларну. Девушка с удовольствием ела, но еды оказалось слишком много. Пришедшие стражницы были не последними – они тянулись в домик Дарин одна за другой, и каждая приносила с собой что-нибудь вкусное. Ларну закормили до такой степени, что показалось – она сейчас лопнет. Рада проследила ее тоскливый взгляд, брошенный на очередной торт, и весело засмеялась. Затем собрала продукты со стола и отнесла их в ледник. Так, за едой и разговорами прошел день, показавшийся Ларне очень коротким.

Дарин возвращалась домой очень довольная – до командора гарнизона донеслись слухи об удочерении ее офицером найденной в порту девочки, и она распорядилась выдать Дарин еще пять золотых аванса и пять золотых премии. Женщина долго благодарила командора, и та назавтра напросилась в гости, посмотреть на дочь. Она взяла у свежеиспеченной матери медальон, удостоверяющий личность девочки, и пообещала помочь с официальным удочерением и получением харнгиратского гражданства.

После службы Дарин отправилась в одежную лавку недалеко от порта и приобрела так восхитившие Ларну черные панталончики с накидкой, заплатив за них целых шесть даралов. Еще она купила фруктов – девочке пойдут на пользу. Женщине непривычно было заботиться о ком-то другом и это ей очень нравилось. В конце концов, ей всего тридцать пять, совсем еще молода! Когда и порадоваться жизни? А девочка радовала ее все больше и больше.

День выдался суматошный, в порт пришли десятка три чужеземных кораблей, даже два белых фрегата аллорнов… Дарин очень устала и, если бы в ее жизни все осталось как прежде, она ни за что не поплелась бы через весь город домой, а завалилась бы спать в казарме. Но теперь ее дома ждет больная дочь. Женщина шла, улыбаясь своим мыслям, и ничего не видела вокруг.

Вдали показалась крепостная стена. «Ну слава тебе, Создатель! – выдохнула Дарин. – Наконец-то дома!» Она толкнула дверь, вошла и очень удивилась – гостиная оказалась забита стражницами, большинство было из ее отряда, но многие оказались совсем незнакомыми. Стол посреди гостиной заставили блюдами с едой. Чего там только не было – мясо, пироги, запеканки, салаты, фрукты, бутылки с соками и вином… Стражницы тотчас окружили командира, поздравляя с дочкой, как будто она родила ее сама. Дарин до того расчувствовалась, что чуть не выронила свертки, и, подхватывая их, украдкой утерла с глаз непрошеную слезу. Она поблагодарила сослуживиц, понимая, что не может отказаться от принесенного, ибо обидит их. Затем женщина зашла в спальню и с победным видом положила Ларне на живот только что купленный костюм. Услышав радостный визг девушки, стражницы рассмеялись. А после этого устроили грандиозную вечеринку, разойдясь по домам далеко заполночь.

Утром Ларна проснулась поздно и, мурлыкая, потянулась всем телом. Она довольно долго нежилась в постели, не открывая глаз и наслаждаясь каждым мгновением благодатного полусонного покоя. А когда все-таки удосужилась приоткрыть один глаз, то увидела, что в кресле возле кровати сидит незнакомая девушка с рыжими волосами, заплетенными в тугую косу. Сидящая была курноса и веснушчата, что придавало ее физиономии задорный и хитрый вид. Но это отнюдь не лишало девушку привлекательности. Ее зеленые глаза были такими лукавыми и хитрыми, что Ларне захихикала.

Незнакомка не обращала на нее никакого внимания, она чему-то посмеивалась, откинувшись на спинку кресла, вздыхала и постанывала. Ларна долго не могла понять, что это с ней, пока не догадалась опустить взгляд и не увидела между широко расставленными ногами сидящей голову бесполого раба, приставленного к больной целительницей. Она с интересом наблюдала за рыжей, пока та не выгнулась всем телом, застонала и задергалась. Ларна снова хихикнула и сама почувствовала возбуждение.

– Привет! – открыла глаза рыжая. – Меня зовут Нарин, я дочь Рады, ты ее уже знаешь. А тебя зовут Ларна, правда ведь?

– Точно! – засмеялась в ответ та. – Приятно познакомиться.

– И мне! – разулыбалась рыжая. – Слушай, целительница здорово этого раба выдрессировала! Визжать хочется… Балдеж просто!

– Не пробовала еще.

– Вот и попробуй! – с энтузиазмом заявила Нарин.

Она встала, показала рабу на Ларну, он забрался на кровать и пристроился к девушке. Та вздрогнула – ощущения были великолепны, она вскрикнула от удовольствия. И расслабилась, полностью погрузившись в сладостный водоворот. А когда все закончилось, увидела, что у дверей, прислонившись к косяку спиной, стоит и иронически поглядывает на них совсем молодая еще стражница с кастрюлькой в руках.

– Ага, эти две красавицы уже спелись… Привет, меня зовут Анха Рарагм из клана Синего Огня.

– Ой! – только и смогла выдавить Ларна, чувствуя себя очень неловко.

– Нечего тут ойкать, – хмыкнула Анха, ставя кастрюльку на стол. – Но советую с этой сорвиголовой быть поосторожнее. Не то она тебя в такие дебри заведет…

Нарин гордо задрала нос и фыркнула, а затем состроила мину оскорбленной невинности. Стражница при этом расхохоталась, подошла и подергала девушку за косу. Та распрямила спину и вообще стала похожа на юного ангела. Только хитрые, как у бесенка, глаза, стреляющие по сторонам, говорили, что она вовсе не пай-девочка.

– Ой, Нарин… – продолжала смеяться Анха. – С тобой не соскучишься! Не порти девочку, а то по попе схлопочешь.

– М-м-м… – состроил удивленную физиономию рыжий ангел, – как, мол, это мне, такой хорошей, да по попе?

Тут уж рассмеялась и Ларна – Нарин нравилась ей все больше. Стражница только махнула рукой на рыжую оторву и скрылась на кухне. Она вернулась с двумя наполненными тарелками и накормила девушек домашними тефтелями с какой-то незнакомой Ларне кашей. Они с аппетитом съели угощение, все время посмеиваясь и подкалывая друг друга. Анха охотно смеялась вместе с ними.

Вскоре Анха ушла. Новоявленные подруги снова принялись болтать обо всем на свете. Девушки весело провели день, их прерывали только стражницы, то и дело забегающих проведать Ларну. И каждая приносила с собой что-нибудь вкусное.

Такая жизнь длилась все пять дней постельного режима. Ларну закармливали сытной едой, на которую она уже не могла смотреть, но ее постоянно упрашивали съесть еще кусочек, и она, не желая огорчать добрых женщин, ела.

Отдых и хорошее питание сделали свое дело, быстро вернув ей бодрость. Когда Ларне впервые позволили встать с постели и посмотреться в зеркало, она увидела, что уже не напоминает синее привидение – щеки округлились, порозовели, кожа приобрела здоровый цвет, глаза заблестели. Окруженная любовью и заботой, девушка быстро поправлялась, и вскоре или Нарин, или приемная мать начали выводить ее в город. Еще через несколько дней Дарин получила в канцелярии гарнизона официальные документы об удочерении и новый личный медальон для Ларны. Уже как для гражданки Харнгирата. Теперь девушку звали Ларна Орсанх из клана Синего Древа.

С этого дня спокойная жизнь закончилась, Ларну взяли в такой оборот, что она только пищала. Дарин отвела приемную дочь в школу боевого мастерства. Непривычная к физическим нагрузкам девушка сперва просто плакала от усталости, но продолжала тренироваться с поражающим наставниц упорством. Она теперь жила во имя одной цели и ради ее достижения готова была на все. Порой становилось стыдно пользоваться любовью приемной матери, она любила Дарин, но понимала, что будет вынуждена покинуть ее. Мрачная решимость поселилась в глазах девушки, присутствуя там, даже когда она смеялась, и этого выражения скоро начали бояться спарринг-партнеры – Ларна сражалась до последнего, рвала зубами, за что ее часто наказывали.

Через несколько месяцев девушка окрепла, тяжелый тренировочный меч уже не выпадал из рук, тело стало гибким, мускулистым, ей начали нравится изматывающие тренировки. В работе с шестом Ларна вообще делала большие успехи, вскоре мало кто из учениц Школы мог справиться с ней.

Дарин гордилась, что Ларна экстерном сдала экзамены в колледже для дочерей стражниц и получила аттестат с отличием – видимо, в «Приюте Сестер Ветра», в котором она училась дома, давали основательные знания. Но девочке пора задумываться о будущем, а она всячески избегала разговоров об этом, исступленно тренируясь и часами просиживая в библиотеке. Когда приемная мать спрашивала у Ларны, что она такое изучает, девушка делала большие глаза и начинала рассказывать сказки. Та ей, конечно, не верила, но руководствовалась принципом: «Чем бы дитя ни тешилось…».

В свободное время Ларна вместе с Нарин обследовала Дуарамбу и вскоре знала город не хуже родного Тукама. Рыжая оторва таскала подругу по самым злачным местам, и девушки часто влипали в разные нехорошие истории. Иногда Дарин очень хотелось взять в руки ремень, но мысли о пережитом приемной дочерью останавливали. А девушке понравилась Дуарамба: если бы у нее не было цели, она с удовольствием прожила бы в этом городе всю жизнь.

С каждым днем Ларне все больше не сиделось на месте, и спустя год она окончательно потеряла покой. Снова, как и дома, каждый рассвет встречала в порту, проводила там много часов, тоскливыми глазами провожая каждый отходящий корабль. В эти моменты она что-то бормотала себе под нос, и Нарин не могла до нее докричаться. Рыжую сильно беспокоило поведение подруги, и она начала приводить ту в чувство всеми доступными методами. В первую очередь провела по всем известным домам удовольствий. Быстро поняв, что мужчины не вызывают у нее ничего, кроме глубочайшего отвращения, Ларна переключилась на лишенных пола рабынь.

Но и это занятие быстро наскучило девушке, с тех пор она удовлетворялась в ближайшем доме удовольствий и только с одной рабыней, чем бесконечно удивляла Нарин, обожающую разнообразие. Рыжей оторве все чаще приходилось долго разыскивать Ларну, и она не раз находила ту в какой-нибудь библиотеке за изучением старинных фолиантов или же спаррингующей с кем-нибудь в школе боя. Вскоре Нарин осознала, что самой ей не справиться, и решила рассказать обо всем матери подруги.

Тихим осенним вечером Ларна сидела в беседке и перелистывала тяжелую древнюю книгу, повествующую об истории Вторых Драконовых войн, пытаясь понять какие факторы обусловили поражение драконов. Однако сосредоточиться на книге не удавалось – проклятое желание не давало покоя, заставляя думать только об одном. Девушка не знала, что с ней происходит, но последние несколько месяцев это желание не оставляло ее ни на минуту, она готова была заниматься любовью с кем угодно, когда угодно и сколько угодно, кроме, разумеется, мужчин – слишком неприятные воспоминания были с ними связаны и слишком она их презирала. Жаль, что нет денег купить раба. Может, изнасиловать какую-нибудь девицу, заставить ее сделать запретное? Тогда ведь эта девица превратится в ее рабыню. Однако эта мысль вызвала тошноту – кем она станет, если позволит себе такое? Да просто сволочью, ничем не лучше Вонючки.

– Вот она куда забралась! – раздался над ухом веселый голос Нарин, и лукавая веснушчатая физиономия просунулась в беседку. – Я ее ищу, ищу, а она здесь книжечки почитывает!

– Привет! – улыбнулась Ларна. – Заходи.

– Собирайся! – глаза рыжей оторвы горели возбуждением. – Мы сейчас пойдем на интересное зрелище смотреть!

– А что будет? – заинтересовалась девушка.

– На площади сегодня целых пятнадцать девчонок пола лишают! И не маг, а палач это делать будет!

– Создатель! – вздрогнула Ларна. – Почему?!

– Целый класс в одной школе поймали! Представляешь, девки до того обнаглели, что прямо в школьном туалете друг другу запретное делали… Двух зачинщиц после всего на кол посадят!

– Не пойду я на это смотреть! – с отвращением бросила девушка.

– Почему? – искренне поразилась Нарин. – Городская палач такая забавница, она такие штуки придумывает, что мне и в голову бы никогда не пришло. А девки так интересно орут…

– Им больно! – выпалила Ларна. – Понимаешь ты, больно! Очень больно! Ты же не знаешь, что такое боль…

– Ну и что, что больно?! – презрительно фыркнула рыжая. – Сами виноваты, никто их не заставлял этим заниматься!

– А ты представь себе, что это с тобой такое проделывают.

– Ну, не знаю… – неуверенно сказала рыжая.

– А давай я тебе сделаю больно, чтобы поняла, каково приходится этим несчастным девочкам! – в сердцах предложила Ларна.

Нарин нерешительно посмотрела на нее, но неуемное любопытство взяло вверх, она достала из-за пояса кинжал и протянула его Ларне.

– Ну давай! Только немножко.

Ларна горько усмехнулась и ткнула острием в руку Нарин, перед ее глазами в этот момент стояла несчастная Дара. Подруга отчаянно взвизгнула и подпрыгнула, схватившись за пострадавшее место.

– Ты чего, сдурела?! – вскрикнула она.

– Теперь понимаешь, что они чувствуют?! – с яростью выплюнула Ларна. – Теперь понимаешь?!

– Кажется, да… – растерянно протянула Нарин. – Я и не думала, что…

– То-то же! Запомни на всю жизнь: когда люди кричат или плачут – им больно!

– Я запомню… – стала серьезной рыжая, что случалось очень и очень редко.

Она по-новому посмотрела на Ларну, вспомнила, что той пришлось пережить, и вздрогнула, представив себя на месте подруги. Боль уже прошла, только саднило немного, но Нарин запомнила эту боль и теперь с ужасом представляла себе, что это ей предстоит оказаться в руках городского палача. Девушку передернуло, и она дала себе слово никогда больше не ходить на такие зрелища.

Ларна с легкой тоской смотрела на Нарин – не хочется расставаться с этой непосредственной девушкой. Но понимала, что обязана попасть на Колхрию, обязана выучиться и стать ведьмой, чтобы взорвать власть магов изнутри. Дарин интересовалась, что изучала Ларна в библиотеках, а девушка изучала историю всех известных конфликтов и заговоров, в которых была замешана Серая Башня. Ларна не боялась ничего – все равно смертница. Она давно свыклась с мыслью о скорой смерти и считала ту сестрой.

Девушка горько улыбнулась своим мыслям – раньше она хотела всего лишь небольшую толику счастья. Не то теперь. Никто не сможет понять ее нынешних устремлений, да она ни с кем и не собирается делиться ими, даже с приемной матерью. Бог дал год передышки, и Ларна использовала его для подготовки к своей войне, войне с миром, который пожирал невинных и беззащитных, втаптывал в грязь все светлое, чистое и доброе. И больше никогда она не будет беззащитной! Очень жаль будет покидать Дарин, для которой Ларна стала единственным светом в окошке, но долг превыше всего. Она знала, что для достижения цели пойдет на все. Нарин весело смеялась, не замечая горькой усмешки подруги и решимости, застывшей в ее черных глазах.

Та, которую вскоре назовут Госпожой Справедливости, делала свои первые, пока еще робкие шаги.

Глава 3

Не сотвори себе кумира

Вокруг залитого соусами и заставленного тарелками с объедками стола во множестве валялись пустые бутылки и осколки стекла. Когда-то красивая и уютная комната выглядела разгромленной ордой варваров – драпировки сорваны, диваны и шкафы порублены в щепки, даже картины на стенах изрезаны. То тут, то там валялось брошенное оружие, грязная одежда и исписанные мелким почерком листы пожелтевшей бумаги. Видимо, кто-то изорвал в клочья древнюю книгу. А за столом, уперев голову в кулаки сидел мужчина с седыми, встрепанными, давно не мытыми волосами, небрежно стянутыми в хвост. Он порой глухо стонал, затем судорожно хватал очередную бутылку и делал несколько глотков.

Страшно это, когда рушится все, чем ты жил. Страшно, когда человек, которому верил, как богу, оказывается совсем иным – обычной сволочью. А еще страшнее, когда бывший кумир обрекает тебя на кошмар, обязывает стать тем, на борьбу с кем ты положил всю свою жизнь, все силы души, все мечты и надежды. Тогда остается только оплакивать гибель мечты… И решать не покончить ли с собой, чтобы избежать страшной судьбы.

Третий день Несущий Пламя пил, черно и безнадежно пил в одиночестве. Никто не решался нарушить уединение великого вождя – в ответ на любой стук из комнаты раздавался разъяренный рев. Воины не понимали, что произошло с ним и очень беспокоились. Они не знали, что вождь оплакивает крушение идеалов. Да они и слов-то таких не знали, просто видели, что Несущий Пламя не в себе.

Вождь горько усмехнулся и глотнул еще коньяка – убойное пойло, в степи его не знали, довольствуясь кумысом и травяными настойками, да иногда привозимым торговцами вином. Лишь разграбив склады павшего Короматтера, степняки узнали, что такое крепкие напитки. Несущий Пламя, увидев последствия, пришел в ужас и запретил пить их. А теперь и сам… Однако слишком хотелось унять боль в душе. Но не получалось – протрезвев, вождь едва не выл от отчаяния и снова пил. Так больно ему не бывало еще с времен, когда его звали Риархом.

Короматтер пал на удивление быстро – магия Несущего Пламя разрушила его циклопические стены за несколько минут. Они просто рассыпались, будто были сделаны из песка. Половина защищавшей город ханской армии погибла под обломками, а остальные так перепугались, что сдавались повстанцам целыми полками. Воины пребывали в эйфории – никогда еще и никто не брал Короматтер, это считалось невозможным. Кармиярские маги ничего не смогли сделать – Несущий Пламя сжег их небрежным заклинанием. Он и сам не знал, откуда берутся у него знания, просто использовал по мере надобности. Вождь и сам радостно смеялся после победы, глядя на лежащий у его ног город.

Однако времени праздновать не было, и Несущий Пламя начал готовиться к новой войне. Хорошо знал, что в покое его не оставят, что остальные страны материка спешно собирают войска, готовясь атаковать повстанцев. Да и помощь из Фофара подоспеет к ним быстро, а как бороться с их Воздушной Гвардией вождь не знал. Разве что жечь грифонов прямо в воздухе. Но хватит ли у него сил справиться со всеми? А кто его знает! Благо хоть, степь до весны непроходима, Храдун не сможет напасть. Лучше встретить храдунцев на границе, придется, несмотря на недовольство воинов, перебрасывать войска зимой. Многие погибнут, но выбора нет. Хорг не полезет, лихорадочно возводит пограничные форты, надеясь, что повстанцы не рискнут штурмовать их. Да и то, лучше оставить пиратскую страну напоследок – поди проведи конницу через перевалы. Зато Раратм очень силен и опасен, вполне может ударить, пока силы Несущего Пламя будут отвлечены войной с Храдуном. А если в тылу еще высадятся фофарцы…

Планы, планы… Несущий Пламя скрипнул зубами и залпом допил бутылку коньяка. Что ему теперь до этих планов? Все рухнуло, все надежды превратились в прах. Как же это случилось? Почему? Да, всего лишь визит одного старика…

Как этот проклятый старик оказался в бывшем ханском дворце, где поселился Несущий Пламя после падения Короматтера и казни правителей города? Появился будто из ниоткуда и потребовал отвести его к вождю. И ни один воин почему-то не решился прекословить. Казалось, незваного гостя окружает аура власти, заставляющая подчиняться ему беспрекословно.

– Мой вождь! – возглас сотника охраны отвлек Несущего Пламя от изучения карт материка.

– Чего тебе? – недовольно буркнул он, не оборачиваясь. – Я занят!

– Тут что-то странное, мой вождь… Вот этот старик появился непонятно откуда. Он говорит, что ты его знаешь и будешь ему рад.

Вождь раздраженно оторвался от карты и повернулся к невозмутимому гостю. Если лжет – пожалеет! В тот же момент ему показалось, что на него рушится потолок. Не узнать это уродливое, единственное в своем роде лицо было невозможно. Только один человек мог выглядеть так – его жутковатые черты навсегда врезались в память. Несущий Пламя провел ладонью перед глазами, как бы стряхивая марево, но это не помогло – перед ним стоял Данх Огненное Сердце. Сильно постаревший, но несомненно он. Великий повстанец, когда-то сотрясший мир. Живой! Бледный, как мел, вождь едва сумел прохрипеть его имя – горло внезапно пересохло.

– Да, мальчик, – грустно усмехнулся старик, – когда-то очень давно меня звали так.

– Двести пятьдесят лет назад! – выдохнул Несущий Пламя. – Но ведь тебя убили маги… Во время последней битвы… Как же?..

– Как видишь, не убили, – развел руками Данх. – Я ведь, как и ты сам, маг. А мы живем несколько дольше обычных людей.

– Этого я не знал, в книгах не сказано. О Нахаре – да.

– Ты еще очень многого не знаешь. Тебе немало предстоит понять, и такого, что и представить себе не мог.

Радостная улыбка расцвела на губах Несущего Пламя. Он подошел ближе и взял в свои руки сухие, морщинистые ладони человека, перед которым преклонялся с юности. Уголки губ старого мага слегка приподнялись, его глаза требовательно смотрели в глаза вождя, как бы вопрошая: кто ты? Каков ты?

– Нам надо поговорить наедине, – негромко сказал Данх через некоторое время.

– Конечно! – вождь резко повернулся к охранникам и приказал им убираться, только сперва принести вина и фруктов.

Когда кабинет опустел, он подвел старика к дивану и осторожно усадил, все еще боясь, что видит наваждение, что великий повстанец снится ему. Никак не верилось, что Данх выжил, трудно было поверить, что рядом сидит живой кумир. Каким образом он стал магом? Где провел все эти годы и как смог прожить столько? Даже для мага его возраст слишком велик. Почти триста лет! А почему легенды и хроники в один голос утверждают, что Огненное Сердце погиб в битве под Ат-Фофаром? Несущий Пламя ошалело потряс головой, окончательно растерявшись.

– Но как?! – вырвался у него хриплый вопрос.

– Как? – прищурился Данх. – Мальчик, мальчик… Ты проживешь еще дольше после соответствующего обучения.

– Дольше?!

– Твой потенциал куда больше моего – мне и не снилось в прошлом в одиночку разнести такой город, как Короматтер. А ты сделал это, не напрягаясь. Мало того, инициировался, как маг, самостоятельно, что считается совершенно невозможным.

– Так что, я просто маг? – понурился Несущий Пламя. – Всего лишь маг?..

– А ты думал, мессия? – ехидно усмехнулся старик. – Нет, малыш, ты далеко не мессия. Именно маг, предрасположенный к работе со стихией Огня.

– Но я же воюю против магов и их скотских законов! – не выдержал вождь. – Я их люто ненавижу! Они создали в нашем мире ад!

– Ах, Риарх, Риарх… – грустно вздохнул Данх. – Я ведь тоже когда-то воевал против них – ты сам знаешь. Зато не знаешь, что нынче я один из магов Совета Башни. И зовут меня – Сангет!

– Император Фофара?!.

Старик, насмешливо ухмыляясь, медленно наклонил голову. Потрясенный до глубины души Несущий Пламя вскочил, у него перехватило дыхание, в глазах потемнело, сердце заколотилось, как бешеное. Руки вождя повстанцев тряслись, как в лихорадке. Рушащиеся обломки всего, во что он верил и чем жил, грозили погрести под собой его душу. Данх Огненное Сердце – император Фофара?! Жестокий тиран, проливающий реки крови?! Один из самых страшных колдунов Башни?! Да как же это?! Как?! Несущий Пламя обхватил руками и голову и в отчаянии застонал, раскачиваясь со стороны в сторону.

Сангет с интересом наблюдал за реакцией мальчишки. Он намеренно обошелся с Риархом жестоко, решив сразу проверить на слом. По мнению императора, шоковая терапия была самым действенным методом воздействия на неокрепший ум. Если мальчишка не сумеет справиться, то он бесполезен и его придется уничтожить прямо здесь и сейчас, чтобы не навредил. А жаль, если придется! Вождь повстанцев нравился старому магу своей пылающей ненавистью, своим внутренним огнем, не дающим ему успокоиться. На многое способен, если обучить как следует. А кармиярское происхождение не имеет никакого значения, даже лучше, если новый император будет не из Фофара.

Несущий Пламя ничего не видел и не слышал, в его голове стучал молот, в горле стоял горячий комок отчаяния, который он тщетно пытался сглотнуть. Детская обида на весь мир, оказавшийся вовсе не таким, как представлялось, темной пеленой стояла в сознании. «Как он мог?! Почему?!» – мысли рвались наружу, хотелось кричать и плакать, он сдерживался из последних сил. Застонав, вождь опустился на диван и мертвым взглядом уставился в пространство перед собой. Душевная боль нарастала и нарастала, хуже ему было только, когда снял с себя мертвую Сианку и понял, что с ней сотворила Дорхана. Как ни странно, воспоминание о погибшей любимой помогло собраться с силами и немного прийти в себя. Вскоре Несущий Пламя открыл глаза и снова посмотрел на насмешливо скалящегося Данха. Уже спокойно, хотя ядовитая горечь и продолжала жечь горло.

– И чего же хочет от меня Серая Башня? – хрипло спросил он.

– Башня? – переспросил император, очень довольный, что мальчишка сумел справиться с шоком и не сошел с ума. – Башня не хочет от тебя ничего, Риарх. Хочу я.

– Риарх давно подох! – зло оскалился несущий Пламя. – Я – нечто иное, и именно я хочу знать, чего хочет от вождя повстанцев император Фофара. Кстати, а Нахара Сумеречного сейчас часом не Фолерг зовут?

– Ты догадлив… – удивленно вскинул брови Сангет. – Как раз Фолергом его и зовут. А по поводу имени – не хочешь быть Риархом, так выбери себе другое, как сделал когда-то я.

– Об этом не сейчас, – отмахнулся вождь. – Ты так и не сказал, чего тебе от меня нужно.

– Тот же вопрос мы с Нахаром задали Верховному Магу, когда нас доставили к нему в кабинет… – в голосе императора слышалась горечь. – И ответ ты получишь тот же, что получили в свое время мы.

– И каков же он?

– Нам было сказано: «Хотите власти? Так берите! Только сначала извольте изучить все, что возможно, а потом уже экспериментируйте!» Еще он сказал, что мы можем делать с Архром все, что пожелаем, но уже как император Фофара и Верховный Маг. И потребовал сменить имена, чтобы никто не догадался о том, кто мы на самом деле.

Несущий Пламя долго недоверчиво смотрел на императора, однако как-то понял, что тот не лжет, что все так и было. Ошарашенно помотав головой, он глухо спросил:

– Почему?

– Да потому, – грустно усмехнулся Сангет, – что Верховными Магами Совета Башни и императорами Фофара становятся только те, кто уже успел перевернуть мир – бывшие бунтари, удачливые бунтари. И не просто – предводители крупных восстаний, доказавшие, что чего-то стоят. Раз они смогли поднять восстание и повести за собой людей, то способны хоть что-то изменить в нашем страшном мире. Изменить к лучшему!

– Даже так? – ехидно спросил Несущий Пламя. – Извини, не верю. Брешешь, как сивый мерин!

– Думай, что хочешь, – безразлично пожал плечами император. – Однако посуди сам – кому и для чего был нужен мальчишка Риарх? Кто и что он? Пыль под ногами. А вот Несущий Пламя – совсем иное дело. За ним идут воины и именно ему суждено стать следующим императором Фофара.

– Что?! – вождь подпрыгнул от неожиданности, едва не свалившись с дивана. – Ты обезумел! Я же борюсь с вами! Я же жажду уничтожить ваши скотские законы, а не насаждать их!

– Ох, мальчик… – досадливо поморщился Сангет. – Как же ты еще наивен… Мы с Нахаром, получив власть, резво взялись за переделку мира. Знаешь, что вышло?

– Откуда бы?

– А ничего! Мы были вынуждены еще ужесточить законы, чтобы не допустить распада цивилизации! Попробуй теперь ты. Может, у тебя что-то и получится… Только я в это не верю.

– Мне с Советом Башни не по дороге! – с ненавистью выдохнул Несущий Пламя. – Слышишь ты, предатель, не по дороге!

– Ой, какие мы решительные! – расхохотался Сангет. – Никуда ты, дорогой мой, не денешься! И Академию окончишь, и императором станешь. Я, думаешь, хотел им быть? Ага, как же! Только меня никто не спрашивал, как не спросят и тебя. Вот так-то.

– Я не фофарец! – запальчиво выкрикнул вождь, сжимая кулаки и едва удерживаясь, чтобы не свернуть проклятому старику шею. – И все равно буду воевать против вас!

– Возглавишь оппозицию в Совете, и воюй себе, сколько влезет, – отмахнулся император. – Чем больше там шума и склок, тем лучше для дела.

– Ты предал все и всех… – сквозь зубы процедил Несущий Пламя, задыхаясь от гнева. – Но я не подниму на тебя руку, слишком верил… Пошел вон!

– Уже ухожу, драгоценный мой наследничек, – насмешливо осклабился император. – Но скоро вернусь. А ты пока подумай над моими словами. Надеюсь, что-то до тебя все же дойдет.

Он дурашливо помахал рукой и медленно растворился в воздухе. Вождь вскочил на ноги и попытался поймать расплывающуюся фигуру, не сразу осознав, что Сангета на самом деле здесь и не было, что тот послал к нему свой образ, созданный каким-то хитрым заклинанием. По слухам, высшие маги на это вполне способны. Немного постояв, Несущий Пламя горько рассмеялся и устало опустился на диван, – казалось, на нем декаду без отдыха возили воду, сил не осталось вообще. Острая, безнадежная тоска не давала дышать. Слова императора бились в голове, заставляя в отчаянии скрежетать зубами. Как же все это похоже на паскудных колдунов – загребать жар чужими руками…

Так что же получается в итоге? Берется наивный, верящий в свое дело повстанец, и ему дается власть? Но цель, какова цель?! У вождя разболелась голова в попытках понять, но ничего понять он так и не смог. Ведь если он получит власть, то сразу же отменит все скотские законы, против которых и восстал. Почему же Данх Огненное Сердце не сделал этого? Или к нему приходил вовсе не Данх, а искусная подделка? Непохоже… Да и говорил он, что пытался что-то изменить, но результат был настолько страшным, что законы пришлось ужесточать. Неужели он прав? Духи предков, не допустите!

Самое страшное, что где-то в глубине души Несущий Пламя понимал: раз Башня сумела сломать Огненное Сердце, заставив служить себе, то сломает и его. Как бы он ни сопротивлялся… Как жаль, что он живет не во времена Владыки! Ведь Повелитель Тени единственный, кто способен защитить от власти проклятых колдунов. И если бы он пришел снова, вождь повстанцев, не сомневаясь, отдал бы ему свою верность. Отдал бы, даже если бы это означало потерять душу!

Кавалькада не спеша втягивалась внутрь Короматтера через расчищенный в завалах проход. Йаарх с любопытством оглядывался, даже обломки крепостной стены вызывали уважение. Ее строили из гигантских каменных блоков, метров десяти каждый. Какой же мощи должно было быть заклинание вождя повстанцев, чтобы разметать эту стену? Даже Меч удивился, прокомментировав увиденное сдавленным озадаченным мычанием. Хранитель задумчиво покачал головой, вспомнив рассказ Аррин, и задумался о том, как бы ему самому овладеть чем-то похожим. Знание, как всегда, пришло ниоткуда – совсем простая схема, оказывается, только стихии переплетаются необычно.

«Я тебе уже сто раз говорил, – ворчливо прервал его размышления Совмещающий Разности, – что ты способен куда на большее, чем любой местный маг. Просто еще не знаешь, как то или иное заклинание строится».

«Конкретно об этом уже все знаю!» – недовольно буркнул Йаарх, ворчливость невидимого собеседника уже в печенках сидела.

«Ну-ну…»

Едущий впереди Данир в это время описывал Фархату штурм города, захлебываясь от восторга. Его потрясла сила Несущего Пламя, разнесшего гигантскую крепостную стену вокруг Короматтера. Князь молча кивал молодому степняку, изредка скупо улыбаясь. Он с тревогой поглядывал на своего сюзерена, Хранитель в последнее время сильно не нравился хралу – что-то с ним было не то. Замкнут, мрачен, неразговорчив. От женщин шарахается, как от адского пламени. Также внимание Фархата привлекали сотни воинов, сбежавшиеся поглазеть на легендарных хралов на не менее легендарных волгхорах. Князя несколько удивила величина войска Несущего Пламя, этот вождь достоин уважения, раз сумел собрать под свою руку почти все кланы Степи. А ведь совсем еще мальчишка.

«А сам-то старше был, когда отправился в тот самоубийственный поход в столицу Олтияра с горсткой друзей? – грустно подумал старик. – Только мне, слава Создателю, не пришлось пережить такого кошмара…».

Тем временем Данир привел гостей на площадь, посреди которой высилось огромное здание из красного камня – ханский дворец. Он выглядел, как после пожара, в большинстве окон не было стекол, но вокруг уже суетились ремесленники, с опаской поглядывающие на слоняющихся вокруг степняков. Однако Несущий Пламя запретил трогать горожан, а нарушить его приказ не осмелился бы ни один воин – вождь не прощал неподчинения и наказывал за него очень жестоко. Насильнику или грабителю ломали хребет на месте преступления.

– Прошу уважаемых гостей подождать, я обязан доложить, – обернулся к Фархату десятник.

– Конечно, – кивнул тот.

Князь внимательно наблюдал за Даниром, подъехавшим к охранникам у парадного входа во дворец. Тот перебросился с воинами несколькими словами. Вздохнув, Фархат повернулся к Владыке, собираясь рассказать ему все, о чем поведал молодой степняк.

Несущий Пламя отпил из бутылки еще глоток коньяка, тоскливо глядя в стену. В этот момент раздался громкий стук в дверь.

– Пошли вон! – взревел вождь, швыряя на звук полупустой бутылкой.

Несмотря на это, в комнату вошел начальник охраны, Оргат, один из бывших изгоев, первыми вставших под руку Несущего Пламя.

– Прости меня, мой вождь! – низко поклонился он. – Но у меня важные новости.

– Что там еще?..

– Прибыло посольство.

– И чье же? – насторожился Несущий Пламя, подозревая новые козни Сангета.

– Легендарных хралов. Во главе с самим князем Фархатом.

– Что-о-о?!. – вскочил вождь. Об этом странном народе и его князе, еще в юности совершившем невозможное, слышал и он. – Это правда?

– Думаю, да, – пожал плечами Оргат. – Посольство приехало не на лошадях, а на гигантских волках. Кто еще, кроме хралов, способен приручить волгхоров? Да и когда у нас в последний раз видели живого волгхора? Лет триста назад.

– На волгхорах… – зачарованно повторил Несущий Пламя.

– Да. Глянь вон в то окно, сам увидишь.

Не говоря больше ни слова, вождь подошел к указанному окну. Действительно, на площади сбились в кучу десятка два огромных волков, на спинах которых сидели люди. Встряхнув болящей головой, Несущий Пламя снова повернулся к Оргату и хрипло приказал:

– Зови!

Он с отвращением окинул взглядом разгромленный ханский кабинет и скривился:

Страницы: «« « 12345678 » ... »»