Дети смерча Эльтеррус Иар

И вот, наконец, набережная Нунду-анг-Орма. Ларна немного побаивалась – теперь они могли полагаться только на себя. Нарин была до глубины души потрясена видом расхаживающих всюду мужчин. И не рабов, а свободных! Девушка слышала, что в других странах – власть мужчин, но поверить в это так и не смогла. Увиденное стало для нее немалым шоком.

Подруги надели шорты и безрукавки, так как было очень жарко. Ларна еще на корабле узнала название дешевой таверны, где можно снять комнату за ползолотого в день. А еще за полдарала там кормят три раза в день, что немаловажно. Ларна предпочитала не давать Нарин денег, на что рыжая очень обижалась, но терпела, чувствуя вину за свои «художества» в Ситхаре.

Девушек сильно удивляла одежда местных жителей – мужчины были одеты в широкие шаровары из цветастой материи и обтягивающие кожаные куртки рыжего цвета. Все они подпоясывались длиннейшими цветными кушаками, и вот тут уж каждый проявлял фантазию – от разнообразия цветов рябило в глазах. Женщины почти поголовно были укутаны в длинные цветастые балахоны и закрывали низ лица полупрозрачными газовыми косынками. На головах у них были уродливые, с точки зрения Ларны, пятиугольные береты с помпоном. Многие мужчины тоже носили такие береты, или повязывали головы платками на пиратский манер. А уж украшений – серег, ожерелий и прочего – и те, и другие имели несметное количество. Но все вышесказанное относилось к свободным – на рабах и рабынях были только узкие набедренные повязки. Они редко ходили в одиночку, чаще всего их водили на поводках, пристегнутых к ошейникам.

Архитектура Нунду-анг-Орма оказалась не менее причудливой. Казалось, во всем городе нет ни одного прямого угла, дома были овальными или круглыми, а иногда – вообще шарообразными. Улицы перетекали одна в другую плавно, без резких переходов. Как местные жители могли ориентироваться здесь? Ларна растерянно вертела головой во все стороны, пытаясь понять, где находится и как им добраться до нужной таверны. Она начала спрашивать прохожих, и вскоре ей повезло – какой-то человек шел туда и взялся проводить чужеземок, благо, недалеко – всего три квартала. Капитан харнгиратского когга посоветовала девушкам обратиться к хозяйке таверны и по поводу корабля на Колхрию. Наконец, впереди показалась вывеска с белым корабликом и птицей. Ларна перевела дух и поблагодарила провожатого, который буркнул: «Не за что!», и пошел своей дорогой. Обе подруги тяжело дышали – Дарин с Радой нагрузили их, как вьючных лошадей.

Ларна толкнула дверь и вошла.

– Добро пожаловать в «Ветер странствий», милые девушки! И откуда это к нам таких красавиц занесло? – выкатилась из-за стойки бара невысокая полная женщина в красном берете с белым помпоном.

– Здравствуйте, да пребудет с вами мир! – поклонилась Ларна. – Мы из Харнгирата, хотели бы снять у вас на двоих недорогую комнату, да и столоваться здесь же. Нам порекомендовала вашу таверну капитан когга «Победительница».

– Я очень рада вам, милые девушки! – улыбнулась хозяйка. – Меня зовут Мизвах Сат Рид, можете звать меня просто тетушкой Мизвах. И передайте благодарность уважаемой капитану!

Девушка кивнула, внимательно посмотрела в хитрые глазки хозяйки и спросила:

– А во сколько нам станет день проживания вместе с едой?

– Совсем недорого! – взмахнула руками тетушка Мизвах. – Ну, просто задаром. Всего полтора золотых.

– Да что вы! – изобразила на лице ужас Ларна. – Да как можно! Это же грабеж!

Они понимающе глянули друг на друга и ухмыльнулись, а затем принялись отчаянно торговаться. В конце концов девушке удалось сбить начальную цену до приемлемого для них золотого в день. После этого появились слуги и унесли вещи подруг наверх, а сами девушки уселись за стол и с аппетитом умяли поданный хозяйкой торт со взбитыми сливками. Покончив с ним, Ларна спросила у тетушки Мизвах то, что интересовало ее больше всего на свете.

– А не подскажете ли нам, уважаемая, скоро ли будет какой-нибудь корабль на Колхрию?

– Ох, милая! – снова всплеснула руками та, – вот уж не повезло вам, так не повезло… Только через месяц, вчера полсотни шхун туда отвалило. А теперь, пока следующую партию рабынь не повезут, ни одного не будет.

Ларне едва не стало плохо от этого известия. Целый месяц торчать в незнакомом городе? Да еще и вместе с Нарин? Рыжая ведь обязательно чего-нибудь учудит. Тридцати золотых тоже было жалко до слез. Мало ли что еще может случиться? Но выхода, похоже, нет – после окончания торгов даже случайные корабли вряд ли станут заходить на остров до следующих. Тяжело вздохнув, Ларна уплатила хозяйке за два дня и утащила Нарин наверх переодеваться. Тетушка Мизвах посоветовала подругам носить местные платья и, желательно, ниже колен, чтобы не привлекать лишнего внимания – как и везде, чужеземцев в Аллиорноине не любили, а «харнгиратских стерв» вообще люто ненавидели. За эти платья и нелепые белые береты незамужних девушек Ларне пришлось выложить еще три золотых, и она кипела от возмущения.

Незаметно прошли три недели. Подругам нравилось в таверне тетушки Мизвах. В их комнатке была всего одна большая кровать, но девушек это не смущало, они еще дома часто спали вместе. Однако неприятности и ссоры случались. Однажды Нарин попыталась выпросить у Ларны денег, чтобы сходить в цирк, но та только цыкнула в ответ. Рыжая возмутилась, но ничего не добилась – ее подруга сильно изменилась за последнее время, ничем не напоминала мягкую и добрую Ларну. Она стала жесткой, бескомпромиссной, все подчиняя какой-то своей цели.

Нарин очень хотелось поразвлечься, походить по музеям и игрищам, которыми славился Нунду-анг-Орм, но Ларна не давала ей на это ни медяка. Поэтому единственным развлечением осталось исследование незнакомого города. Поначалу скругленные дома, улицы и переулки казались дикими, но вскоре они привыкли. Ларна решалась тратить небольшие деньги только на одно – каждое утро они с Нарин лакомились очень дешевым и вкусным мороженым в большой лавке сладостей неподалеку. Там было такое количество сортов, что, как девушки ни старались, перепробовать все у них не вышло.

До отплытия корабля оставалось оставалось уже недолго. Как-то, возвращаясь в таверну, подруги увидели, что люди толпами идут куда-то. Ларна поймала за рукав какого-то горожанина и спросила, что происходит. Он с удивлением взглянул на девчонок, но все же ответил:

– Большие торги сегодня! Лучшие Воспитательные дома своих рабынь на продажу выставляют.

Ларна поблагодарила, и подруги подались вслед за горожанами. На огромной круглой площади стояло несколько десятков больших помостов, на каждом стояло множество обнаженных девушек с совершенными фигурами. Рабынь по очереди выводили вперед и они танцевали, изгибаясь так, что это казалось невозможным для человеческого тела. Но больше всего поразило Ларну, что ни одна из рабынь не плакала, ни одна даже не была мрачной! Они выглядели веселыми и счастливыми и, похоже, ждали продажи, как самой большой радости в своей жизни. Покупали их, в основном, иноземные купцы и вельможи. Цены оказались такими, что подруг в дрожь бросило – восемьсот даралов, как минимум, а одну рабыню, изумительную блондинку с волосами до пят, вообще продали за три тысячи. Ларна ошеломленно икнула, услышав сумму.

Подруги проталкивались от помоста к помосту, рассматривая выставленных на продажу девушек. Гибкость и грациозность рабынь удивляли каждого, не видевшего еще аллиорноинских искусниц. Из разговоров окружающих девушки узнали, что в этот день продают только обычных рабынь, а вот завтра будут продавать бесполых, лишая их пола на месте. Ларну передернуло, и она порадовалась, что не напоролась на это зрелище.

Уже начинало темнеть, когда уставшие подруги покинули торговую площадь и отправились обратно в таверну. Добравшись, они уселись в уголке, и тетушка Мизвах подала ужин – запеченного в угольях каплуна в винном соусе и вареные клубни сарда.[3] Девушки быстро оставили от угощения только кости, и, захватив с собой бутылку легкого вина и пересмеиваясь, отправились к себе в комнату. Но перед самой дверью Нарин вдруг насторожилась и приложила палец к губам, вытащив из ножен кинжал. Ларна вопросительно посмотрела на нее.

– Там кто-то есть… – прошептала рыжая.

Нарин ударом ноги распахнула дверь и вихрем ворвалась в комнату, Ларна кинулась вслед за ней. Возле их распотрошенных дорожных мешков сидела худенькая белокурая девушка и жадно пихала себе в рот почти несъедобные сухари. Увидев хозяек комнаты, она отчаянно взвизгнула и бросилась к открытому окну, но Нарин оказалась быстрее, поймав воришку за длинные волосы и швырнув на пол. Та тут же свернулась в клубочек, спрятав голову, тихо скуля и дрожа всем телом. Ей, видимо, не впервой было быть битой… Рыжая занесла ногу, но Ларна остановила подругу и плотно прикрыла за собой дверь. Она вспомнила себя в таком же положении – без медяка денег, без надежды, без кого-либо, кто может помочь.

– Ах ты, сука! – снова замахнулась на белокурую Нарин.

– Стой! – прошипела Ларна. – Не видишь, что ли, бедняжка просто голодная!

Она как-то сразу поняла, что воришка – беглая рабыня, и подозревала, от чего та сбежала… Это понимание ножом резануло по сердцу – ведь она сама бежала от того же. Рыжей не понять! Достав из пояса монету, она бросила ее Нарин:

– Пойди купи чего-нибудь поесть.

– Еще чего! – возмутилась та, но монету все же поймала. – Она у нас воровать будет, а мы ее еще и кормить должны?!

– Нарин, – с болью сказала Ларна, – ты никогда не была в беде, в настоящей беде, когда у тебя уже нет никакой надежды! Имей хоть немного доброты и сочувствия…

Рыжая тихо вышла за дверь. Ларна присела возле скрутившейся на полу блондинки и осторожно погладила ее по голове.

– Не бойся меня, маленькая, – ласково сказала она.

Белокурая затравленно посмотрела на нее и отодвинулась, в этом взгляде, полном отчаяния, Ларна узнала себя год назад и вздрогнула. Она вздохнула – несчастное существо ей, конечно, не поверило… Ничуть не обидевшись, Ларна пододвинулась ближе, взяла руку воришки в свою и тихонько спросила:

– Ты в бегах?

Та вырвала у нее руку, поблескивая наполненными ужасом глазами. Ларна грустно кивнула – все верно, в бегах. Опять пододвинувшись ближе, она прошептала:

– Не бойся меня… Я сама в бегах была. Знаю, каково это, и тебя не выдам.

Воришка недоверчиво уставилась на нее.

– Мне помогли добрые люди, а одна женщина вообще удочерила, – улыбнулась Ларна, снова взяв ее руку.

– П-п-р-р-а-а-в-в-д-д-а-а, н-н-е-е в-в-ы-ы-д-д-а-д-д-и-и-т-т-е-е?.. – прошелестела белокурая и залилась слезами.

Ларна обняла ее, шепча успокаивающие слова. В этот момент дверь скрипнула и в комнату вернулась Нарин с тарелкой в руках. Там было мясо, хлеб и какие-то овощи. Увидев трогательную картину, рыжая обиженно нахмурилась и сказала:

– Вижу, я тут лишняя… Я лучше в зале посижу.

Ларна замахала на нее руками, Нарин презрительно фыркнула и скрылась за дверью.

– Тебя ведь бесполой сделать хотели? – тихонько спросила Ларна. – Поэтому сбежала?

Та задрожала еще сильнее, но все же кивнула. Ларна прошептала:

– Я тоже.

– В-в-ы-ы-ы?.. – недоверчиво распахнулись глаза воришки.

– Я.

Белокурая затрясла головой, глядя на высокую, хорошо одетую девушку и снова отодвинулась, не поверив. Ларна вздохнула, понимая, что есть только один способ…

– Ну что же мне сделать, маленькая, чтобы ты перестала бояться? – спросила она. – Давай, если хочешь, сделаем друг другу запретное…

Синие глаза потрясенно уставились на нее, и беглянка нерешительно кивнула – способ, предложенный Ларной, исключал предательство. Рабыня, все еще боясь поверить, смотрела, как эта уверенная в себе девушка сбросила платье, и, раздвинув ей ноги, решительно поцеловала прямо туда… Никогда не испытанное ощущение потрясло, и беглянка осознала, что встретила ту, которая будет близка, как не был близок еще никто. Она продолжала плакать, но это были уже слезы облегчения. Вскоре рабыня повторила поступок Ларны, и та радостно засмеялась.

Затем Ларна усадила беглянку за стол и принялась кормить, заставив съесть все, что принесла Нарин. Та поела и снова попыталась стать на колени, униженно благодаря.

– Не надо! – прошептала девушка, поднимая ее. – Ни перед кем не становись на колени! И уж тем более – передо мной. Мы с тобой – сестры. Да, кстати, как тебя зовут?

– Орихат.

– А меня – Ларна.

Она снова обняла доверчиво прильнувшую к ней беглянку и поцеловала в заплаканные глаза – после сделанного ими та перестала бояться и только всхлипывала.

– Так что же с тобой все-таки случилось?

– Я сбежала, госпожа Ларна…

– Не госпожа, а просто Ларна, – легонько щелкнула ее по носу та.

Орихат благодарно уткнулась ей подмышку. Дав выплакаться, Ларна понемногу разговорила ее. Все оказалось просто и старо, как мир. Белокурая была рабыней в Воспитательном доме работорговца Фатунга. Как и каждая из знакомых ей с детства девчонок, Орихат не знала и не помнила другой жизни, мечтала, что ее купит чужеземный вельможа, и она будет жить в роскоши, ни в чем себе не отказывая. Девушка старалась изо всех сил оказаться среди лучших, училась танцевать и доставлять наслаждение в постели, старалась изучить все виды массажей и тайные способы убийства, затягивала ноги и талию до боли.

Незаметно приблизилось семнадцатилетие, и Орихат, среди прочих, должны были выставить на продажу. Отбирать рабынь для торгов прибыл сам господин Фатунг. Почему-то в этот раз он отобрал в рабыни любви только самых красивых, в число которых Орихат, конечно, не входила. А остальных… Остальных работорговец распорядился завтра же лишить пола и отдать обучаться искусству доставлять запретное удовольствие. Несчастные девушки валялись в ногах у хозяина, умоляя не делать с ними этого, но он был непреклонен. В тот же вечер державшиеся до того корректно охранники жестоко изнасиловали рабынь – теперь им не требовалась девственность, и с ними можно было не церемониться.

Орихат, твердо решившая избежать страшной судьбы рабыни для запретных удовольствий, сумела сбежать, воспользовавшись тем, что охранники перепились и уснули. Она была в отчаянии – все, чем жила, рухнуло в одночасье. Перед побегом Орихат пыталась уговорить подруг бежать вместе, но те не слушали, а только жалко скулили, покорно приняв свою судьбу. Пришлось уходить одной. Девушка пробралась в порт, надеясь попасть на какой-нибудь корабль. Но ни документов, ни денег у нее не было, никто с ней даже разговаривать не стал, хорошо хоть, что сразу не выдали страже. И вот уже больше недели беглая рабыня пряталась на крышах портовых зданий, выходя на поиски съестного только по вечерам. Несколько раз девушка отдавалась пьяным матросам за ужин и кружку вина, но понимала, что так долго продолжаться не может, и ее вскоре поймают. А уж что сотворит с ней за бегство господин Фатунг, Орихат даже представить боялась. Приходилось видеть казни беглых рабынь. В конце концов девушка перестала выходить на улицу, прячась на чердаке дома рядом с таверной. Сегодня, едва не сойдя с ума от голода, она увидела открытое окно в верхнем этаже таверны, забралась туда и нашла сухари в мешках. Здесь ее и поймали Нарин с Ларной.

Выслушав нехитрую исповедь, Ларна обняла сестру по несчастью и прижала к себе. Девочка, похоже, чего-то стоит, раз у нее хватило решимости бежать. Будущей ведьме необходимы были соратницы и единомышленницы в предстоящей борьбе, и она негромко рассказала Орихат о своей жизни, о том, что сделали с ней и с Дарой, о том, что было на корабле, и как она попала в Харнгират. Девушка сделала это по какому-то наитию, почувствовав в запуганной рабыне родственную душу. Нарин – дорога ей, но рыжей не пришлось испытать в жизни горя, боли и отчаяния, и Ларна не могла доверять ей полностью, не могла посвятить в свою миссию. А девушке была нужна сестра-единомышленница. И она тихо сказала Орихат:

– Я еду учиться на ведьму в Серую Башню. Маги говорят, что у меня такая сила, какой ни у кого не было больше тысячи лет. Но они не знают, что я ненавижу их, что я буду бороться за уничтожение их скотских законов, за право человека любить другого так, как ему или ей хочется! Вероятнее всего, меня когда-нибудь казнят. Зачем я тебе это рассказала? Отвечаю: мне нужны соратницы, а у тебя хватило смелости бежать. Поэтому спрашиваю: ты со мной?

Орихат восторженно посмотрела в горящие глаза Ларны, опустилась на колени, порывисто схватила и поцеловала ее руку. Затем прошептала:

– Я с тобой, госпожа и сестра моя! Я твоя навеки! Делай со мной, что пожелаешь! Я готова идти за тобой хоть на казнь!

Ларна подняла девушку с колен и поцеловала в губы. За этим занятием их и застала вернувшаяся Нарин. Рыжая обиженно фыркнула, надула губы и, отвернувшись, села у окна. «Да она же ревнует!» – поняла Ларна. Хочешь не хочешь, а придется рискнуть и проверить подругу, иначе Нарин только из ревности способна выдать Орихат страже, чего допустить нельзя. Ларна тяжело вздохнула – не хочется быть жестокой, но выбора нет. Она попросила Нарин:

– Расскажи мне, пожалуйста, как проводится обряд посвящения в кровные сестры.

– Ты хочешь взять в кровные сестры эту?! Эту?! – глаза рыжей наполнились слезами. – А я? Я что тебе, не подхожу, да?!

Она зарыдала, по-детски размазывая слезы кулаками по щекам. Ларне стало больно и противно, но она понимала, что должна додавить подругу, что должна точно знать, чего ждать от нее. Девушка скривила губы в брезгливую гримаску и сказала:

– Я не могу тебе доверять, Нарин. Ты не знала в жизни бед, и живешь, как мотылек. А у меня есть цель, которая вполне может привести меня на помост казней. И если со мной рядом будет человек, способный предать, то я окажусь там очень быстро.

– Я тебя предам?! – подскочила на месте рыжая, слезы мгновенно высохли, глаза засверкали яростью. – Да за кого ты меня принимаешь?!

– Я помню, – холодно ответила Ларна, – что ты восхищалась тем, как кричат несчастные девочки под ножом палача.

– Но я же поняла!!! – отчаянно покраснела Нарин. – Я поняла!!!

– Только когда сама узнала боль.

– Так испытай меня! – выкрикнула рыжая, она стояла вытянувшись, трепеща от обиды.

– Испытать?.. – протянула Ларна, ощерив зубы. – Испытать, говоришь?

Ее глаза стали похожи на щели, из которых в комнату потекла сама Тьма. И Нарин, и Орихат стало не по себе, они вскрикнули от внезапно накатившего ужаса – Ларна непонятно как стала выше ростом. Она криво усмехнулась, подошла к рыжей, схватила ее за плечо и швырнула на кровать, как кутенка. Потом повернулась к рабыне:

– Запри дверь.

Та опрометью ринулась исполнять приказ. Она не понимала, что произошло с этой доброй девушкой, почему она внезапно стала такой страшной… Нарин с не меньшим страхом смотрела на приближающуюся подругу, не похожую сейчас на себя – от нее веяло какой-то запредельной жутью. Рыжая всегда боялась ее в такие моменты, ей казалось, что в тело Ларны вселяется кто-то чужой. Та подошла к лежащей на спине Нарин, одним движением сорвала с нее шорты и ледяным тоном приказала:

– Раздвинь ноги!

Рыжая сразу повиновалась. Ларна решилась пойти на риск, она больше не могла жить в неуверенности, она должна знать точно – можно ли доверять подруге. Девушка опустилась на колени перед Нарин и поцеловала ее в запретное место. Затем встала и поставила одну ногу на кровать. Холодно посмотрев на потрясенную рыжую, она сказала:

– Ну, я жду.

– Чего?..

– Выбирай, Нарин. Или ты сейчас делаешь то же самое, и мы с тобой подруги, сестры и соратницы. Или идешь звать стражу и отдаешь нас с Орихат на казнь. Выбирай, я сказала!

У рыжей от такого выбора перехватило дух. Но она не может выдать подругу, не может! «Ну, и пусть! – скользнула по краю сознания мысль. – Пусть будет что будет! Я не предам!» Нарин задрожала, но, встав с кровати, опустилась на колени возле подруги. Она долго набиралась решимости, а затем запрокинула голову и совершила запретное. А затем Нарин оторвалась от Ларны и легла на кровать, потянув подругу за собой. Та радостно засмеялась – можно больше не опасаться рыжей. Забыв обо всем на свете, девушки жадно, лихорадочно ласкали друг друга. Вскоре к ним присоединилась и Орихат. Они сознавали, что нарушают закон, и оттого их ощущения были еще острее – это, наверное, и было главным. Когда девушки, наконец, оторвались друг от друга, Ларна поцеловала Нарин в губы и сказала:

– Теперь я могу сказать тебе все. Мы живем не просто так, наша цель – стать лучшими из лучших! Нам надо добраться до вершин мастерства и разрушить империю магов изнутри! Мы должны уничтожить их скотские законы, уничтожить рабство, мы должны дать нашему миру свободу!

Рыжая потрясенно уставилась на нее. Бороться с Серой Башней? Да это же… это же… Но какова цель, а?! Нет, ради такого стоит жить! Ради такого не жаль отдать эту самую жизнь! Нарин встала и протянула руку Ларне, негромко, но твердо сказав:

– Я с тобой, подруга!

– Сестра! – засмеялась та. – Сестра, а не подруга! А теперь дадим кровную клятву. Как это делают, Нарин?

Та коротко объяснила.

Каждая из девушек порезала себе руку. Соединив затем руки так, чтобы порезы соприкасались, они хором повторили за Ларной слова клятвы:

– Клянусь на крови! Честь на крови, боль на крови, смерть на крови! Клянусь ради достижения нашей цели идти до конца. Клянусь не остановиться ни перед чем, если это будет нужно для дела!

В воздухе над ними вспыхнула черным пламенем точка в воздухе, и оттуда прямо в их сцепленные руки ударила небольшая серебристая молния, пронзив тела девушек мертвенным холодом.

– Серый Убийца слышал нас… – с ужасом прошептала Ларна, остальные ошеломленно взирали на нее.

Случившееся означало только одно, и это поняли все – они служат Предначертанию. Только в этом случае клятва подтверждалась высшими силами. Значит, Серая Башня рухнет, и магия Повелителя Тени избрала именно их для этой цели. Каждая пыталась осмыслить происшедшее. Они, обычные девушки, вдруг стали геринями рождающейся легенды? Почему? Неужели для этого не нашлось настоящих героев? Но пути назад не было, и Нарин гордо вскинула голову: она уже не просто девчонка из Харнгирата, а одна из тех, на кого возложено великое дело.

Когда все закончилось, Орихат тихонько заплакала.

– Ну что ты, сестренка? – нежно поцеловала ее в нос Нарин. – Что случилось?

– Да, теперь я ваша сестра… – сквозь слезы пролепетала девушка. – Но я все равно беглая рабыня! И если меня поймают…

– Надо выручать девочку, – закусила губу Ларна. – У нас есть еще немногим больше трехсот золотых. Как ты думаешь, твой хозяин согласится продать нам беглую рабыню за эту сумму?

– Даже за беглую и бесполую он возьмет не меньше пятисот…

Ларна задумалась, некая идея смутно забрезжила в ее сознании, и зловещая ухмылка исказила красивое лицо девушки.

– Здесь ведь о «харнгиратских стервах» ходят дикие слухи? – спросила она у кровной сестры.

– Да, – кивнула та. – Ужасы всякие рассказывают.

– Так давай покажем им настоящих «харнгиратских стерв». Во всем блеске.

– Ты что-то придумала? – с интересом уставилась на нее Нарин.

– Да.

Утром Ларна и Нарин, следуя выработанному ночью плану, вышли из таверны в парадной форме своих кланов – черные кожаные шорты с серебряными молниями по бокам и кожаные же безрукавки. Перевитые серебряными нитями шнуры принадлежности к клану свешивались с левого плеча каждой, а на правом был небольшой вещмешок. Офицерские жезлы (сделанные этой же ночью) пылали золотой краской, рукояти мечей выглядывали из-за плеч, Короткими бичами, сплетенными из ремней, обе похлестывали по высоким, до колен, парадным сапогам, в которых было до ужаса жарко. Сохраняя на лицах надменно-презрительное выражение, они шествовали по середине улицы, и люди отпрыгивали с их дороги, а вслед несся опасливый шепоток: «Харнгиратские стервы… Харнгиратские стервы…» Ларна осклабилась в лицо какому-то пареньку, похотливо облизала губы и протянула:

– Какой хорошенький…

И потянулась к нему рукой, делая вид, что собирается потрепать по щеке. Паренек побелел и рванулся прочь. Ларна рассмеялась, поймала за шкирку пробегавшую мимо девчонку, швырнула ей мелкую монетку и приказала отвести себя к Воспитательному дому господина Фатунга. Та придушенно пискнула, но не осмелилась прекословить и, не сводя испуганного взгляда с бичей в руках подруг, повела их на другой конец города. Они долго кружили по улицам, пока не вышли, наконец, к круглому особняку с вывеской над входом: «Воспитательный дом Фатунга». У дверей стояли два огромных стражника с мечами у пояса и алебардами. Ларна уперла в грудь одного из них рукоять бича и надменно приказала:

– Быстро к хозяину, пес! И передай, что к нему с визитом капитан Ларна Орсанх из клана Синего Древа и лейтенант Нарин Тиоман из клана Белого Ветра. Посланницы матриархата Харнгират.

Стражники позеленели, глядя на страшных харнгиратских стерв, которые, судя по слухам, замучивали в день по несколько мужчин каждая. Просто так, для развлечения. А уж что рассказывали о способах, какими они это проделывали, то о них лучше и не вспоминать. Тот, на кого указала Ларна, мгновенно испарился, а через несколько минут появился седой слуга и, беспрерывно кланяясь, повел их вглубь дома. Когда они вошли в большую комнату, он указал гостьям на мягкие диваны и дрожащим голосом проговорил:

– Прошу вас, уважаемые, подождите здесь. Хозяин сейчас выйдет…

Спустя короткое время в комнату вошел высокий мускулистый мужчина лет сорока в роскошном шелковом халате. Ларна слегка удивилась – она ожидала увидеть уродливого жирного паука, а не такого – симпатичного даже – человека.

Вошедший окинул гостий спокойным взглядом, коротко поклонился и сказал:

– Приветствую отважных воительниц Харнгирата! Что привело прекрасных дам в мой скромный дом?

– Не кокетничайте, господин Фатунг, – надменно сказала Ларна. – Даже у нас славятся обученные у вас рабыни.

– О! – работорговец сделал удивленное лицо. – Я и не знал, что Харнгират покупает моих рабынь.

Он действительно был удивлен – ни одна партия рабынь на его памяти не уходила в матриархат. Но новость интересная, сулит немалую выгоду, и Фатунг улыбнулся возможным покупательницам.

– Увы, – развела руками черноволосая девушка, удивительно молодая для звания капитана, – только через вторые руки… Как ни жаль.

– Если вас интересует рабыни, я могу показать товар, – потер руки работорговец, прикидывая, сколько можно будет запросить с воительниц.

– Возможно, попозже… – скучающе ответила Нарин, подыгрывая подруге. – А пока…

Она не успела закончить – в зал вбежало с десяток прелестных девушек с невозможно тонкими талиями, одетых в полупрозрачные короткие платьица. Они были столь грациозны, что дух захватывало, и двигались так, что, казалось, плыли над землей. Каждая несла поднос с напитками или фруктами. Рабыни с поклонами сервировали стол и подали гостьям бокалы с ледяным вином. Затем стали рядком, преданно уставившись на своего господина. Ларна пригубила вино и одобрительно кивнула – совсем молодое и хорошо освежает.

– С собственных виноградников, – похвастался хозяин дома.

Ларна поблагодарила его, затем поставила бокал и жестом подозвала к себе ближайшую рабыню, принявшись небрежно и грубо ощупывать ее, как будто та была мясной тушей. Она сильно сжала левую грудь девушки, и бедняжка пискнула, не осмеливаясь, однако, протестовать, но и за писк тут же схлопотала хлесткую пощечину. Внутри Ларны бушевал гнев, она заставляла себя делать отвратительные ее природе вещи, но иначе нельзя – необходимо убедить Фатунга, что перед ним именно «харнгиратские стервы».

Нарин помогала кровной сестре – она столь же бесцеремонно ощупывала другую рабыню, красивую и хрупкую брюнетку с классическими чертами лица, обходясь с ней еще более жестоко. Та периодически всхлипывала, получая пощечину за каждый звук, но сдержаться, видимо, не могла.

– Вы, я вижу, умеете держать рабынь в руках – одобрительно сказал Фатунг.

– Это ваши рабыни, – недовольно скривилась Ларна. – Поэтому мы с ними непозволительно мягки.

Как только подруги отпустили девчонок, те метнулись к остальным, с ужасом глядящим на харнгиратских воительниц. Одна только мысль, что их могут продать этим жестоким женщинам, приводила несчастных в ступор. Ларна удовлетворенно ухмыльнулась – похоже, роль удалась, пора переходить к делу. Она снова состроила презрительную гримаску и задумчиво постучала пальцем по подбородку.

– Как вы думаете, лейтенант, – обратилась она к Нарин, самовольно присвоив той звание своей приемной матери, – возможно, нам следует рекомендовать для закупки рабынь все же не дом Тирваха, а дом Фатунга? Мне понравились здешние девушки.

– Возможно, возможно… – столь же задумчиво протянула рыжая, теребя косу и подыгрывая подруге.

Кровным сестрам только утром удалось выяснить, как зовут главного конкурента Фатунга, и теперь они очень удачно ввернули его имя в разговор. Работорговец, услышав про ненавистного соперника, переменился в лице и заскрипел зубами. Ларна отметила это и криво усмехнулась, потребовав еще вина. Дрожащая рабыня тут же подала кубок и поспешила убраться подальше от жестоких рук воительницы.

– Понимаете, – обратилась к Фатунгу капитан, – нам поручено подыскать крупную партию хорошо воспитанных рабынь для двора матриарха – в подарок от города Дуарамба. Наши торговые партнеры порекомендовали обратиться в дом Тирваха.

– Но мои рабыни лучше! – возмутился работорговец. – Ваши партнеры были неправы!

– Теперь я это и сама вижу, – согласилась Ларна. – Но мы уже приняли решение рекомендовать командору гарнизона дом Тирваха. К вам нас привела досадная случайность, а теперь я даже не знаю, что и делать. Ваши воспитанницы и в самом деле намного лучше.

– Если документы еще не подписаны, то любое решение можно изменить… – прищурился Фатунг, подсчитывая в уме возможные барыши, еще ни один из королевских дворов не покупал его воспитанниц, такой редкий случай выпадал впервые, и отдавать его ненавистному Тирваху очень не хотелось.

Он начал прикидывать, чем бы еще заинтересовать посланниц Харнгирата, с интересом наблюдая, как черноволосая подозвала к себе еще одну рабыню, шатенку с волосами до пояса, и принялась ощупывать, доставляя ей, по-видимому, сильную боль. Работорговцу нравилась жестокость харнгиратских стерв, слухи о них были, как видно, правдой.

Тут Фатунг вспомнил, что их привела к нему в дом какая-то случайность, и решил выяснить, какая именно. Он еще раз с удовольствием оглядел ладную, крепкую фигуру черноволосой воительницы и незаметно причмокнул губами, представив себе, какая рабыня могла бы получиться из нее при соответствующей дрессировке… Работорговцу давно надоели хрупкие, как бабочки, аллиорноинки, хотелось чего-нибудь экзотического.

– Так что же привело вас ко мне? – поинтересовался Фатунг через некоторое время, нарушив длительное молчание.

– Да, понимаете… – поморщилась черноволосая, – вчера мы вернулись в свою гостиницу и застали в комнате воришку. Девушку. Сами понимаете, разъярились, и немножко… э-э-э… поиграли с ней… Может быть, слегка перестарались, но… Что сделано, то сделано. И только потом, допросив ее, выяснили, что это ваша беглая рабыня. Как ее там зовут, лейтенант?

– Орид-х… Орхат… Тьфу! – досадливо сплюнула Нарин. – Ну и имена вы им здесь даете! Язык сломаешь!

– Орихат, – уточнил работорговец. – Я бы хотел получить беглянку обратно, ее ждет не дождется нож палача.

– Не думаю, – ухмыльнулась Ларна, – что у вашего палача больше фантазии, чем у нас. Да и… Мы, понимаете ли, несколько подпортили товар, господин Фатунг. И хотели бы купить ее с целью… э-э-э… поразвлечься. Она оказалась крепкой, дней десять еще протянет, я много интересного для нее придумала. А как приятно визжит…

– Ну, если хотите, – предложил Фатунг, – я могу отдать ее за пятьсот золотых. Клянусь, себе в убыток отдаю!

Ларна оскалилась и с непосредственным интересом уставилась на него, будто изучая неведомое насекомое. Потом поджала губы и укоризненно покачала головой. Работорговец наблюдал за ней с хищной ухмылкой, обдумывая что-то свое.

– Не считайте меня полной дурой… – насмешливо протянула она. – Во-первых, рабыня беглая, а значит – непокорная; во-вторых – худая, как бродячая собака; в-третьих – все равно предназначена для казни. Могу добавить еще несколько пунктов, но и этих, по-моему, вполне достаточно. Назовите реальную цену, и тогда мы посмотрим, стоит ли в дальнейшем иметь с вами дело.

Фатунг снова усмехнулся – конечно же, Харнгират не мог послать для закупки рабынь человека, ничего не понимающего в работорговле. Цена завышена, как минимум, вдвое, и харнгиратские стервы прекрасно это понимают. Он задумался. Если удастся перехватить контракт и стать поставщиком двора матриарха, выигрыш будет огромен. К тому же, продажа беглянки этим жутковатым женщинам станет для нее, похоже, куда большим наказанием, чем даже встреча с палачом. Побег Орихат разъярил Фатунга – Воспитательный дом, из которого сбежала рабыня, терял лицо, и рабынь из него покупали не слишком охотно. А если продать ее воительницам, то харнгиратские офицеры могут захотеть заключить контракт с ним, а не с Тирвахом. Фатунг с интересом наблюдал, как черноволосая капитан мучает очередную тихо плачущую рабыню. Работорговцу вдруг стало интересно, а что сотворили воительницы с Орихат, отчего та приобрела нетоварный вид, и он спросил об этом.

– О!.. – хрипло рассмеялась Ларна, Нарин вторила ей. – Я, понимаете ли, обожаю тронхордские пытки, один из палачей республики недавно написал интереснейшую книгу, вот и опробовала вчера кое-что оттуда. Как я уже говорила, эта ваша Орихат изумительно визжит. Она, пока не подохнет, еще много удовольствия мне доставит.

Работорговец продолжал разглядывать харнгиратских офицеров и думал. Что-то во всей этой истории было странное, Фатунг торгашеским нутром ощущал эту странность, но в чем она, понять так и не смог. Остатки подозрений продолжали бродить в голове недоверчивого работорговца, но жадность постепенно брала верх.

«Из всего следует, что они торговались чисто из принципа, чтобы посмотреть стоит ли вообще иметь со мной дело… – продолжал размышлять он, нервно теребя подбородок. – Помнится, они говорили, что рабыни нужны в подарок для двора матриарха. И если мои девочки придутся там по вкусу, то прибыль обещает быть огромной – а в том, что они понравятся, можно даже не сомневаться: хорошо воспитаны и обучены, умеют и любить, и пытать, и убивать. Но мне нужно знать, что хотят эти стервы. И если заказ достаточно интересен, я все-таки уступлю за триста золотых не только Орихат, но и еще двух непокорных, все равно толку с них нет…»

Фатунг вежливо поинтересовался:

– Так о каком количестве рабынь шла речь у вас с Тирвахом?

– О двухстах, – скривила губы капитан, безразлично глядя на него.

– И вы уже приобрели их?

– Я ведь уже говорила, – еще сильнее скривилась она, – что мы не покупаем, а только делаем выбор и оформляем предварительный договор. До сегодняшнего дня мы считали, что продавцом станет дом Тирваха, но после посещения вашего дома я так уже не думаю. Благодарение Творцу, что контракт еще не подписан и мы ничем не обязаны вашему конкуренту.

– Значит, вы уже пришли к определенному выводу? – спросил Фатунг, подавшись вперед.

Работорговцу очень не хотелось упускать эту сделку – больше ста тысяч золотых! Такой партии рабынь еще никогда не удавалось продать зараз, да еще и в одни руки. К тому же, он понимал, что как только слушок о «постельных способностях» купленных у него девушек пронесется по Харнгирату, оттуда потянутся новые покупательницы. Единственный минус – там хозяева жизни женщины, а им подходят только специально обученные бесполые рабыни. Дом Фатунга на них не специализировался, но дело вполне поправимое. Можно завтра же нанять мага – за день он обработает нужное количество – а затем отправить лишенных пола на обучение в дочерний Воспитательный дом. К тому моменту, как покупательницы прибудут за товаром, рабыни будут готовы. На самый крайний случай можно задешево прикупить бесполых у дружественных домов. Фатунг снова улыбнулся харнгиратским офицерам, с надменным видом потягивающим ледяное вино.

– Ваши рабыни хороши, – констатировала капитан. – Мы вполне могли бы рекомендовать к покупке именно их. Но есть два препятствия.

– Какие?

– Во-первых, нам необходимо, чтобы не менее семидесяти процентов были бесполы и как следует обучены запретным ласкам. А во-вторых, мне прежде всего хотелось бы разрешить наше маленькое недоразумение.

– Все разрешимо, – рассмеялся Фатунг. – О количестве бесполых можете не беспокоиться, их всегда будет столько, сколько нужно.

– Хорошо, а второе?

– Тут вообще нет проблем – я, в честь будущего сотрудничества, уступаю вам Орихат и еще двух непокорных за триста даралов.

– Двух непокорных? – с недоумением переспросила Ларна, никак не ожидавшая такого.

– Да, обнаглевшие твари – как ни наказывай, отказываются подчиняться, – вздохнул Фатунг. – Вам ведь понравилась та шатенка, которую вы ощупывали?

– Хороша, ничего не скажешь, – согласно кивнула девушка. – С ней стоило бы поработать не спеша, со вкусом. А что она отказалась делать?

– Не желает обучаться искусству причинять боль. Да и в постели ведет себя вызывающе, смеет быть безучастной, да еще и отвращение показывать.

– Любопытно… Думаю, что смогу ее выдрессировать как следует. Но это работа не на один день, таких нужно ломать медленно и очень жестоко.

– Кроме нее, есть еще одна строптивица. И до чего же наглая! Тоже отказывается от того, что ей не по вкусу. С самого детства такая, довольно редкий характер для аллиорноинки. Я уж совсем было решил ее на кол посадить, остальным в назидание, но вы, как мне кажется, сможете наказать ее сильнее.

Ларна открыла было рот, чтобы отказаться от сомнительного удовольствия, но Нарин придвинулась к ней и почти неслышно прошипела: «Соглашайся! Двух хороших девчонок от рабства избавим!» Девушка некоторое время подумала, прикидывая, как быть, и ей стало жаль рабынь, которых могут казнить.

– Только прикажите привести вторую, я должна взглянуть на нее.

Работорговец подозвал кого-то из слуг, что-то шепнул ему, и тот мгновенно исчез. Затем он жестом подозвал к себе давешнюю шатенку. Девушка, не слышавшая разговора, ласточкой подлетела к господину и упала на колени.

– Ты продана этой госпоже, – с насмешливой ухмылкой на губах сообщил он.

Ужас перекосил симпатичное личико рабыни, и она взмолилась:

– Господин мой! Не продавайте меня ей, прошу вас, я все что угодно сделаю! Только не ей, умоляю…

Девушка захлебнулась отчаянным плачем. Фатунг некоторое время с презрением наблюдал за ней, затем процедил сквозь зубы:

– Повторяю, ты продана. Иди к своей госпоже!

Рабыня сжалась от его слов, побелела, но не осмелилась больше просить, поднялась на ноги и поплелась к своей новой хозяйке. Ужас колотился в душе девушки, ведь жестокость и фантазия харнгиратских стерв, по слухам, не имеют предела – не зря Фатунг продал им беглую Орихат, видимо, и палач не сделает того, на что способны эти… А ведь ею будут заниматься не спеша, чтобы получить максимум удовольствия. Рабыня еще сильнее сжалась, изо всех сил сдерживая рвущийся из горла отчаянный плач, и решила при первой же возможности покончить с собой – все лучше, чем в руках чудовищ оставаться.

– Как ее хоть зовут? – спросила Ларна у работорговца, оглянувшись на свое трясущееся приобретение.

– Сириин, – ответил тот. – Кстати, вы не будете против, если со второй я на прощание разыграю маленькую сценку? Хочу глянуть, как она среагирует.

– Да ради бога!

Ларна не знала, что задумал Фатунг. А он тем временем что-то приказал, и вскоре в центре зала установили толстый кол из красного дерева длиной в полтора человеческих роста, Возле него поставили стремянку. Ларна зло выругалась про себя, увидев это. «Решил, значит, на прощание попугать девочку…» – с ненавистью подумала она.

В этот момент в зал вошел слуга, ведущий за собой на веревке обнаженную черноволосую девушку со связанными за спиной руками. Она была очень хороша собой, так хороша, что Ларна задохнулась. Ярко-зеленые глаза рабыни вызывающе смотрели вперед, хотя, если присмотреться, видно было, что она едва сдерживает слезы. Прямой, с тонкими крыльями нос морщился, но девушка держала себя в руках. Она шла нарочито медленно, не обращая внимания на рывки сдавливающей шею веревки, явно выказывая этим презрение к хозяину и неприятие своего рабства. Тут к ней подбежал хихикающий карлик и помазал сзади вымоченной в каком-то жире щеткой. Рабыня отпрыгнула и попыталась лягнуть его, но промахнулась.

– Бессовестная ты все-таки девка, – повернувшись к ней, глубокомысленно заметил слуга. – Ей, дуре, добра хотят, задницу смазывают, шоб ей же легше было, а она вона – лягаться! Ну, нет совести совсем!

– Зачем?! – вскинулась рабыня. – Зачем смазывать?!

– Ну как – зачем? – сделал удивленное лицо слуга. – Шоб кол легше входил, вот зачем! Без жиру-то оно долго будет, а так скользнет туды – и усе!

– К-о-о-о-о-л?! – в ужасе вскрикнула девушка.

– Угу, вона он.

При виде ожидающего ее кола глаза рабыни сперва расширились, затем она крепко зажмурилась, и из-под век потоком хлынули слезы. А ведь смерть не будет быстрой и легкой, это рабыня понимала, помнила, сколько умирала на колу ее подруга. Ноги подгибались, девушка едва удерживалась, чтобы не упасть.

Она протестовала против самых отвратительных вещей, надеясь, что господа поймут, что так нельзя. До этого момента девушка еще верила, что может быть иначе, что люди лучше и добрее… Верила, что чудеса иногда случаются. Увы, не случаются. Молить о пощаде бессмысленно, этим она только доставит палачам удовольствие. Не дождутся! Она умрет, не унижаясь, не скуля, как подзаборная собачонка! Девушка сглотнула комок в горле, открыла глаза, вытерла слезы об плечо и плюнула в сторону работорговца с явно видимым презрением. А затем сама пошла в сторону кола с решимостью отчаяния. Она прощалась с жизнью, уже почти перейдя грань, отделяющую живых от мертвых. Сейчас придет боль…

Однако этого не случилось – девушку почему-то отвели к хозяину. После нескольких пощечин в глазах рабыни появилось что-то живое. Помиловали? Запоздалой реакцией на пережитый ужас задрожали ноги, и рабыня рухнула на колени.

Ларна отметила это и довольно усмехнулась – девочка стоит того, чтобы дать ей свободу, она заслужила эту свободу своим бесстрашием.

– Зачем?.. – хрипло выдавила рабыня.

– Эта госпожа, – оскалил зубы развалившийся в кресле Фатунг, указывая на Ларну, – сказала, что для такой непокорной твари, как ты, кол – слишком быстро и милосердно. Она сама решила заняться твоим воспитанием, для чего тебя и купила. Ты продана!

– Милосердно?! Кол – милосердно?! – едва выдавила из себя потрясенная девушка, побелела и с ужасом уставилась на воительницу.

– Иди к своей госпоже! – презрительно приказал работорговец.

– А эту как зовут? – спросила Ларна, снова глотнув вина.

– Милаит.

– Ну и имена же у вас! – скривилась Нарин. – Не выговоришь!

В зал вошли секретарь с нотариусом, и Ларна принялась торговаться с Фатунгом о стоимости рабынь в большой партии, внутренне хохоча над ним. Они долго спорили и, наконец, сошлись на цене в шестьсот двадцать золотых за одну рабыню. Чтобы не вызвать подозрений, Ларна вникала в каждую мелочь предварительного контракта и дотошно выпытывала у нотариуса все, что только могла. Тот уже не знал, что ей еще объяснять, и умоляюще поглядывал на хозяина, надеясь на избавление. Когда контракт составили, девушки, ничтоже сумняшеся, подписали его фальшивыми званиями и настоящими именами, проставленными на их личных медальонах – полагали, что когда обман раскроется, они будут уже далеко. К сожалению, Ларна с Нарин не подумали о последствиях своих поступков для других: они не подумали, что после их ухода больше полутора сотен рабынь будут лишены пола; они не подумали, что случится с их матерями, когда рекламации работорговца дойдут до Харнгирата; они не подумали – и позже сильно о том сожалели. Но это позже, а пока девушки торжествовали.