Первозданная. Дорога на Тир Минеган Авраменко Олег

Шайна сидела вполоборота на стуле, положив локоть на письменный стол, и неприязненно смотрела на только что вошедшую к ней гостью. Непрошеную гостью, следует добавить. И крайне нежелательную.

— Сестра Айлиш, — произнесла она, едва сдерживая свой гнев, — кажется, я достаточно ясно дала тебе понять, что нам не о чем говорить. И не просто дала понять, а сказала об этом прямо и недвусмысленно. Если же ты пришла ко мне с требованием придерживаться субординации, то будь уверена: я признаю, что теперь ты старшая среди нас. Как раз сейчас заканчиваю писать отчет и в нем уже указала, что передаю тебе руководство. Но опеки над Эйрин не уступлю — ведь именно на меня король Келлах возложил ответственность за нее до нашего прибытия на Тир Минеган. А захочешь это изменить — иди и договаривайся с ним.

Айлиш медленно покачала головой:

— Я не собираюсь ничего менять, Шайна. И можешь вычеркнуть из отчета слова про передачу мне своих полномочий.

Так и не дождавшись приглашения сесть, она пригласила себя сама и устроилась в кресле возле кровати. Айлиш вер Нив относилась к тем немногочисленным ведьмам, которые не считали худощавость неотъемлемым атрибутом женской красоты и предпочитали иметь пышные формы. Но, несмотря на пухлость своей фигуры, двигалась она на удивление живо и грациозно, словно юная девушка, да и вообще ничто в ее внешности не указывало на солидный ведьминский возраст. Ее зеленовато-карие глаза не светились мудрым всеведением, как у большинства старших сестер, а казались обычными глазами обычной женщины. Даже Шайне, выросшей в окружении вечно молодых ведьм, иногда с трудом верилось, что несколько лет тому назад Айлиш разменяла свою четвертую сотню.

— Это невозможно, — сказала Шайна. — Правила есть правила, их нельзя нарушать.

— А ты и не нарушишь, — заверила ее Айлиш. — Я вообще-то зашла к тебе попрощаться. Сейчас седлают моего коня, я решила уехать отсюда.

— Прямо сейчас? — удивилась Шайна. — Ночью?

— Да. На рассвете буду в Килбане, там и отдохну. Этой ночью я все равно не засну — меня очень расстроила наша встреча.

— А чего ты от нее ожидала? Что я брошусь тебе на шею, стану благодарить за свое спасение с Лахлина и напрочь забуду о брате, которого ты бросила на произвол судьбы, обрекая на верную смерть? Это просто невероятное чудо, что он там выжил, но тут нет ни капли твоей заслуги. Бренан остался жив вопреки тебе и всем старейшим сестрам.

Айлиш горько вздохнула:

— Поверь, не проходило и дня, чтобы я не жалела о своем поступке. Все эти годы я мучилась и…

— А я все эти годы, — сердито прервала ее Шайна, — чувствовала себя какой-то незавершенной, неполноценной. Не могла понять, что это со мной, ведь я хорошо училась, была способной и старательной, уже в двенадцать лет могла померяться силой со многими взрослыми сестрами. Но все равно — мне чего-то не хватало. Теперь знаю, что Бренана. Ведь он не просто мой брат и даже не просто брат-близнец — он носит в себе отпечаток моей Искры, мы с ним объединены неразрывной магической связью… Да ты и сама это понимаешь. Все ведьмы, у которых были братья-ведьмаки, являлись с ними одним целым. А ты лишила меня счастья расти вместе с Бренаном, делить с ним радость и печаль. Его же ты вообще чуть не покалечила, он прожил ужасное детство и еще более страшную юность. Речь не об опасности, а о том, что Бренан каждый день должен был убеждать себя в том, что он никакое не чудовище, не отродье Китрайла. Даже переезд на Абрад не освободил его от этих страхов. Гвен писала мне, что из-за своего невежества несчастный мальчик до последнего времени считал себя черным колдуном… Ну разве так трудно было забрать с Лахлина нас обоих? Я не говорю о наших родителях, тут мне тебя не в чем упрекнуть. Но двух крошечных младенцев…

— Я хотела забрать и твоего брата, — сказала Айлиш вер Нив, виновато потупившись. — Мало того, собиралась позаботиться и о ваших родителях. По дороге на Лахлин планировала, как буду их убеждать — и лаской, и угрозами. Но все эти планы улетучились, едва я сошла на берег. Как раз тогда на портовой площади казнили женщину, обвиненную в колдовстве, — привязали к столбу, обложили дровами и подожгли. Злая ирония ситуации заключалась в том, что у той женщины не было никакого колдовского дара, просто она показалась подозрительной или кому-то не угодила. Но больше всего меня поразила огромная толпа, наблюдавшая за казнью. Люди бесновались, проклинали несчастную, швыряли в нее тухлые яйца, гнилые овощи, нечистоты. Там было много детей, радостно подпрыгивавших и напевавших что-то типа «Ведьма горит — Дыву на радость»… — Она подняла взгляд, ее глаза были полны стыда. — Я испугалась, Шайна. Так страшно мне еще никогда не было. В тот момент я поняла, что бессильна против этой обезумевшей толпы. Если бы они распознали во мне ведьму, я бы ничего не смогла сделать, чтобы остановить этих безумных фанатиков. Я бы убивала их десятками и сотнями, а они бы тысячами шли на меня по телам погибших — без страха, без сомнения, в полной уверенности, что получат благодаря этому милость Небес. Тогда я по-настоящему осознала, что такое Лахлин и кто такие лахлинцы. О том, чтобы открыться вашим родителям, уже и не думала, а полностью сосредоточилась на вашем спасении. Когда пришло время, я пришла на ферму, где вы должны были родиться, сразу наслала на дом чары забвения и лишь после этого постучала в дверь. Твой отец впустил меня, принял мое предложение помочь с родами, а потом… Когда появлялся на свет Бренан, я действовала абсолютно автоматически, а думала только о том, что не смогу убежать с двумя детьми, что меня непременно догонят. Меня все больше охватывала паника, в конце концов я не выдержала, отменила предыдущие чары забвения и в нужный момент наслала новые. Я рассчитывала…

— Твой расчет был очевиден, Айлиш, — сухо сказала Шайна. — И он оправдался. Наши родители, эти самоотверженные люди, сразу поняли, что огласка истории о твоем загадочном исчезновении в первую очередь навредит Бренану, которому ты помогла родиться, поэтому все скрыли. А ты спокойно села со мной на корабль и отплыла на Абрад, и думать забыв о моем брате.

— Это неправда! Я постоянно думала о нем. Хотела вернуться за ним… но не смогла себя заставить, не смогла преодолеть своего страха. Умоляла старейших отправить кого-то другого, но они отказали. Их все устраивало.

— А почему не доверилась подругам? Почему не попросила их о помощи? — Порывистым жестом Шайна остановила Айриш, которая собиралась было ответить. — Это риторический вопрос, я уже и сама догадалась. Ты оправдывала свое молчание приказом старейших, но на самом деле не хотела признавать перед кем-либо из сестер, что тебя так напугал Лахлин. Боялась рассказать о своем страхе, и из-за твоего малодушия мой брат шестнадцать лет провел в том аду.

С этими словами она повернулась к ней спиной, придвинула к себе исписанные листы с отчетом и стерла предложение, в котором говорилось о передаче полномочий. Айлиш вер Нив медленно поднялась с кресла.

— Ну, мне уже пора ехать…

— Счастливого пути, — ответила Шайна не оглянувшись.

Айлиш двинулась к дверям, но на полдороге остановилась:

— Я все-таки твоя старшая сестра, Шайна, и должна сделать тебе замечание. В коридоре я встретила принцессу Финнелу, и у меня сложилось впечатление, что она шла к тебе. А еще утром я заметила на ней устаревший след от чар желания — и узнала твой почерк. Эти чары ты наслала аккуратно, и я не думаю, что их разглядели Этне и Мораг, не говоря уже о местном колдуне. Но все равно ты играешь с огнем. Такое поведение недопустимо для…

— Старшая сестра! — жестко сказала Шайна. Она и сейчас не стала оборачиваться, не желая показывать румянец гнева на своих щеках, который Айлиш могла ошибочно истолковать как признание вины. — Может быть, ты хорошо знаешь мой почерк в магии, но, похоже, плохо знаешь меня. Да, я наслала на Финнелу чары желания. Кстати, Этне заметила их, но не стала подозревать меня в попытке соблазнить девушку, а сразу разгадала мои намерения. У Финнелы выдающийся колдовской дар, но она типичная принцесса — избалованная, капризная, не приученная преодолевать трудности. Мне стало жаль, что она впустую растрачивает свой незаурядный талант, и я решила легонько, совсем чуть-чуть подтолкнуть ее. Реакция оказалась неожиданно сильной, потому что на самом деле Финнела очень хотела стать колдуньей, но скрывала от себя это желание, потакая своей лени. Теперь тебе все понятно?

— Да, Шайна. Извини.

Айлиш вышла из комнаты, а Шайна, уняв свою злость, начала дописывать отчет, в котором с чувством глубокого удовлетворения указала, что старшая сестра Айлиш вер Нив, пробыв в Кардугале полдня, отправилась дальше по своим делам. Когда уже поставила свою подпись и собиралась отправить отчет по назначению, в дверь кто-то нерешительно постучал.

Мгновенно определив личность поздней посетительницы, Шайна встала со стула, подошла к двери и впустила внутрь Финнелу. На девушке было простенькое платьице, из-под которого выглядывала ночная рубашка, и такие же простые туфли, а ее белокурые волосы были зачесаны поспешно и как попало. Васильковые глаза растерянно забегали по комнате, ненадолго задержались на письменном столе с бумагами, а потом обратились на Шайну. В них явственно чувствовалась немая мольба.

— Проходи, дорогая, — пригласила Шайна. — Садись.

Финнела молча устроилась в кресле, где до этого сидела сестра Айлиш, и стала нервно мять пальцы. Шайна придвинула к ней стул и опустилась на него.

— Ну? — спросила она. — Почему тебе не спится?

— Я… — Девушка глубоко вдохнула и скороговоркой выпалила: — Я хочу на Тир Минеган, учиться в вашей школе для колдуний.

«Вот и получай! — промелькнуло в голове у Шайны. — Доигралась-таки с чарами желания…»

— А ты говорила об этом с родителями?

— Ну… в общем, да.

— И что же они?

— Мама не возражает, а отец… он против. — Финнела крепко схватила мизинец и так сильно выгнула его, что тот, казалось, вот-вот сломается. — Он хочет, чтобы я поскорее вышла замуж, а я… я хочу учиться магии. У самых лучших учителей. А мастер Иган… он сам сказал, что плохо умеет обучать, это не его призвание. Другие же учителя, которых можно пригласить к нам, они… ну, это, потенциально слабее меня. От них я не научусь так, как положено.

Шайна быстро сплела вокруг девушки магическую сеть и проверила ее на наличие остаточного действия чар желания. Ни малейшего отголоска не получила — чары действительно были слабенькими, они уже давно исчерпали себя, а нынешнее стремление Финнелы углублять и расширять свои знания принадлежало исключительно ей самой. Больше месяца тому назад Шайна лишь запустила цепную реакцию, бросила маленький камешек, который привел к сходу снежной лавины.

Финнела была уже достаточно обучена, чтобы ощутить эти манипуляции. Но она целиком доверяла Шайне, поэтому не отпрянула, не пыталась препятствовать ей, а только спросила:

— Что ты делаешь?

Шайна не хотела лгать, но и всей правды сказать не могла, так что ограничилась полуправдой:

— Проверяю, сама ты этого хочешь или кто-то заставил тебя захотеть.

— Нет, я сама, — уверенно сказала Финнела. — Это точно.

— Да уж, — согласилась Шайна, убрав магическую сеть. — Точно.

— Я совсем не дурочка, — продолжала девушка. — Я умная, только ленивая. Но магия такая захватывающая, что я забываю о своей лени. Впервые в жизни я нашла себе действительно серьезное дело, которое меня интересует, а отец… — Она порывисто схватила Шайну за руку. — Пожалуйста, поговори с ним, очень тебя прошу!

— И что я ему скажу? Как смогу я, посторонний человек, убедить его, если он отказал родной дочери?

— Но ты же ведьма, ты авторитетная, он должен прислушаться к твоим словам, — настаивала Финнела. — Объясни ему, что по-настоящему обученная колдунья принесет много пользы нашему роду. Что выдать меня за Падрайга — самое простое, но не лучшее решение. Фактически от этого выиграет один только Ферманах, а выгода для Леннира будет минимальной. Теперь, когда Эйрин стала ведьмой, мой брак уже никак не повлияет на наши позиции в конфликте с Тинвером. Ферманах и без того больше не станет заигрывать с тинверцами, он будет сохранять строгий нейтралитет. Ничего не изменится и в том случае, если я выйду за Падрайга. Леннир все равно не сможет рассчитывать на реальную помощь с его стороны.

— О! — изумленно посмотрела на нее Шайна. — Ты сама до этого дошла?

— Да нет, куда уж мне. Это Логан рассказал о своем разговоре с дядей Келлахом. А еще дядя говорил ему, что лучше всего было оставить меня в Леннире и выдать замуж за старшего сына одного из местных лордов. Мол, это стало бы для графа Тинверского дополнительным стимулом начать мирные переговоры: одна принцесса — ведьма на Тир Минегане, вторая — колдунья в Кардугале.

— Тогда обратись к королю. Попроси его поговорить с твоим отцом.

Финнела как-то неуверенно пожала плечами:

— Я уже думала об этом. Наверное, ему понравится идея, что Эйрин не будет на Тир Минегане одна, что с ней останусь я. Но он не станет давить на отца, оставит это на его усмотрение. А отец… — Девушка смущенно потупилась. — Думаю, больше всего он боится, что ведьмы меня… развратят.

Шайне пришлось приложить значительные усилия, чтобы и самой не смутиться.

— Вот видишь, Финнела, — сказала она. — Мое вмешательство тебе ничем не поможет, только навредит. Если я попрошу твоего отца опустить тебя на учебу в Тир Миннеган, он, чего доброго, решит, что я просто положила на тебя глаз.

— Но ведь это не так! Объясни ему. Расскажи, что таких ведьм мало, не больше, чем среди обычных женщин. Кроме того, меня в вашей школе будут учить не ведьмы, а колдуньи.

Шайна вздохнула:

— Ну, если быть откровенной, то такие ведьмы, хотя и составляют меньшинство, встречаются чаще, чем среди обычных женщин. А еще… — Тут она уже не могла себя сдерживать и густо покраснела. — Боюсь, что я сама отношусь как раз к этому меньшинству.

Финнела посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и озадаченно протянула:

— Ага-а… Тебе нравятся девушки?

— Мне нравится лишь одна девушка. Моя подруга Гвен, о которой я уже рассказывала. Та, что стала ведьмачкой. — Шайна немного помолчала. Насколько ей легко было говорить об этом с Эйрин, настолько трудно давалось каждое слово с Финнелой. — Ни одна другая девушка не вызывала у меня таких чувств. И может быть, никогда не вызовет… но это уже не имеет значения. Если твой отец спросит — а он обязательно спросит — о моих отношениях с девушками, я не смогу ему солгать. Не потому, что не умею притворяться и хитрить, а потому, что так будет неправильно. Сейчас я не просто ведьма сама по себе, а представляю все Сестринство перед родней Эйрин, нашей младшей сестры. Так что тебе лучше обратиться к Этне или Мораг. Пусть кто-нибудь из них попробует поговорить с твоим отцом. Желательно Этне — она вызывает большее доверие и умеет убеждать людей.

— А отец уж точно спросит у нее, почему с ним говорит она, почему не ты. Ведь ты главная среди них… — Финнела понурилась. — Наверное, ничего не получится. Наверное, придется… — какое-то время она набиралась решительности, чтобы произнести это вслух, — …убежать из дому.

— Не говори глупостей, — сурово сказала Шайна. — Это плохая идея.

— А разве есть другие? — спросила девушка. — На что я еще могу надеяться? Понимаю, это будет непросто, мне придется многое обдумать, хорошо подготовиться, найти себе надежного спутника… Есть у меня на примете несколько кандидатур, все они по уши влюблены в меня, и тут главное не ошибиться в выборе. И еще хочу знать, стоит ли мне ехать на Тир Минеган, примете ли вы беглянку. Если нет, поеду в Кованхар. Там, говорят, всем наплевать, убежал ты из дому или тебя отпустили родители. Имеешь колдовской дар — учись…

Шайна с нарастающей тревогой слушала рассуждения Финнелы.

«Недаром говорят, что ни одно доброе дело не остается безнаказанным, — обреченно думала она. — Я помогла ей стать колдуньей, а теперь она меня бессовестно шантажирует. И что самое плохое, это блеф лишь наполовину. Сейчас наглая девчонка сама не подозревает, что говорит совершенно серьезно. А пройдет какое-то время — и она все-таки отважится на побег. Причем из всех возможных спутников выберет или самого большого неудачника, или самого отъявленного негодяя…»

Еще немного поговорив с Финнелой и поутешав ее, Шайна в конце концов пообещала что-нибудь придумать и спровадила девушку. После этого отправила старейшим сестрам отчет о сегодняшних событиях, почти мгновенно получила от них подтверждение и следующие полчаса просидела за столом, взвешивая все «за» и «против» того, что собиралась сделать, и думая о последствиях этого поступка лично для себя.

«Мне просто голову оторвут, — подумала она, выдвинув ящик и достав оттуда лист плотной бумаги бледно-розового цвета. — Или сошлют на какой-нибудь отдаленный остров… Да нет, не посмеют! Просто не посмеют…»

Если посмотреть сквозь эту бумагу на свет, можно увидеть стилизованное изображение ясеня с тремя корнями. Это был Лерад — символ ведьминского Сестринства. Даже среди колдунов мало кто знал, что Лерад происходит из древних лахлинских мифов, где он воплощал языческие представления о мироздании. Ведьминским символом его выбрала основательница Сестринства, самая старшая на тот момент ведьма, лахлинская женщина по имени Мейнир, чью Искру теперь носила в себе Шайна. Как недавно стало известно, Шайна тоже была лахлинкой, однако она сомневалась, что в ее жилах течет древняя лахлинская кровь. Не больше чем несколько капель. Когда начался Мор Деорах, большинство лахлинских мужчин плечом к плечу с шинанцами сражались с демонами и чудовищами, и лишь около сотни из них, взяв с собой женщин и детей, сели на корабли и отправились на северо-восток в поисках земли своих предков. Никакой прародины они конечно же не нашли, а высадились на большом острове, который позже стал называться Инис Лахлин, и решили там поселиться. Как оказалось, этот остров был полностью свободен от исчадий ада; постепенно туда стали переселяться и шинанцы, не желавшие бороться с нечистью, так что в конечном счете лахлинцы растворились среди них, а само это слово стало обозначать просто жителей Лахлина. И еще оно символизировало нетерпимость к любым проявлениям магии…

Положив на стол лист, Шайна взяла перо и начала писать. Аккуратные буквы складывались в ровные слова, а слова выстраивались в стройные ряды, не выказывая и намека на волнение Шайны, хотя она до сих пор не могла решить, разумно ли поступает. Нет, она все-таки поступала неразумно, но правильно ли — этот вопрос оставался без ответа. Хотя одно Шайна знала наверняка: от своего намерения она уже не отступится.

Перечитав написанное и убедившись в отсутствии ошибок, ведьма поставила подпись и скрепила ее магической печатью. Особенный узор, который пронизывал каждое волокно бумаги, превратился в застывшие несокрушимые чары, которые не позволяли никому внести в текст ни единой правки; их невозможно было снять, не превратив бумагу в пыль.

Шайна поместила лист, теперь уже официальный документ, в кожаную папку, подошла к зеркалу, поправила прическу и платье и вышла из комнаты. Спустившись по лестнице на третий этаж, она вышла из Башни Иралах и по галерее отправилась в Королевскую. В эту праздничную ночь галерея по всей длине была хорошо освещена, поэтому все встречные мужчины, независимо от степени опьянения, сразу узнавали ее, вежливо здоровались и не предпринимали ни малейших попыток заигрывать с ней.

Дойдя до Королевской Башни, Шайна перехватила первого же слугу, приказала разыскать Риса аб Тырнана и передать ему, что она просит о немедленной встрече. Лакей опрометью бросился выполнять распоряжение ведьмы, а Шайна стала ждать, обмениваясь взглядами с маленькой шогирской обезьянкой, наряженной в пестрый сарафанчик и с серебряным колокольчиком на шее. Животное сидело на подоконнике и корчило забавные рожицы, приглашая поиграть с ней. Однако Шайна не была расположена к игре, поэтому отвернулась от обезьянки и впилась глазами в папку, которую держала в руках.

«О, Дыв! Что ж это я делаю? И зачем?.. Может, Финнела тут ни при чем, может, это просто месть за брата?..»

К счастью, ожидание длилось недолго, и уже через две минуты появился Рис аб Тырнан, на ходу застегивая камзол. Как Шайна и надеялась, он был не пьян и даже не в подпитии. В Кардугале поговаривали, что, с тех пор как его старший сын Делвин стал горьким пьяницей, лорд Рис почти бросил пить, а на пирах только делал вид, что пьет, хотя на самом деле просто пригубливал бокал и украдкой выливал вино под стол. Как бы то ни было, а на свадьбе своего среднего сын он оставался совершенно трезвым, даром что уже было далеко за полночь.

— Леди Шайна, — произнес Рис аб Тырнан, не скрывая своего удивления, — я к вашим услугам.

— Возникло одно дело, которое нам следует обсудить, — сказала она. — И я не хотела бы ждать до утра.

— Что ж, воля ваша, — ответил младший брат короля. — Думаю, нам лучше найти другое место для беседы. Прошу вас, пойдемте.

Рис проводил Шайну в расположенную на этом же этаже правительственную канцелярию и пригласил войти в один из пустых кабинетов, где днем, очевидно, трудились писари.

— К сожалению, я не колдун, — сказал он, — и не знаю, какая тут защита от подслушивания.

— Сейчас будет надежной, — ответила Шайна, быстро установила глушительные чары и присела на ближайший стул.

Рис аб Тырнан немедленно устроился через стол напротив нее и вопросительно произнес:

— Итак, сударыня?

Шайна молча раскрыла папку, взяла только что написанный документ и передала его принцу. Тот взял лист в руки и начал читать:

— «Я, Шайна вер Бри О'Мейнир, официально уполномоченная старейшими сестрами…» так… так… так-так… так… «объявляю о признании Тир Минеганом существующей по состоянию на 38 линаса 1694 года М. Д. границы между Королевством Леннир и Румнахским Королевством…» Ого! — Он бросил изумленный взгляд на Шайну и продолжил: — «Также Тир Минеган считает необоснованными территориальные претензии Княжества Тинвер к Королевству Леннир и призывает графа Тинверского прекратить вооруженные вторжения своих подданных на суверенную территорию Леннира…» Нет, я просто не могу поверить! — Чтобы убедиться, Рис аб Тырнан еще дважды пробежал глазами текст, а потом опять вперил взгляд в Шайну. — Вот так сюрприз! И что же заставило ваших старейших изменить свое решение?

— Они еще не изменили. Но изменят, когда я сообщу им.

— Простите. Не понял.

— Я подписала это заявление без согласия старейших, — откровенно, без лукавства объяснила Шайна. — Тем не менее формально я не превысила своих полномочий, так как все еще продолжаю выполнять обязанности чрезвычайного представителя Тир Минегана. Старшая сестра Айлиш вер Нив, которая прибыла сегодня, отказалась взять на себя руководство и, скорее всего, уже покинула Кардугал, — поэтому в любом случае ее не следует принимать во внимание. Сразу скажу, что старейшим не очень понравится такой поступок, однако они не станут отзывать заявление и для всего мира сделают вид, что я действовала с их согласия. Так нередко случается: сестры, уполномоченные вести переговоры по тем или иным вопросам, не всегда придерживаются данных им инструкций, а старейшим, чтобы не навредить своей репутации, каждый раз приходится соглашаться с их решениями. Только у меня к вам большая просьба — никому об этом не говорить. Пусть мои последние слова останутся между нами… ну и королем. А для остальных представим это так, как вы сначала и подумали: старейшие сестры изменили свое решение.

— Договорились, — охотно согласился Рис. — Но все-таки… Я не пойму, зачем вы рискуете навлечь на себя гнев старейших. Вас об этом попросила Эйрин?

— Нет, это целиком моя инициатива. Хотя частично я поступила так ради Эйрин. А в общем, считайте, что я оказала вам услугу. Не королевству, не королю, а лично вам.

Он мгновенно насторожился.

— Очень щедрый жест, сударыня. И чем я смогу отплатить вам? Надеюсь, это мне по силам?

— Безусловно, — подтвердила Шайна, пытаясь сохранить бесстрастное выражение лица. — Просто позвольте Финнеле учиться на Тир Минегане, и мы квиты.

Рис аб Тырнан тоже был не лыком шит и ни жестом, ни взглядом не выказал своей растерянности от такого предложения.

— Значит, — произнес он ровным голосом, — дочь в обмен на ведьминские гарантии нерушимости границ. Должен признать, что для Леннира это неплохая сделка. Я собирался выдать Финнелу за Падрайга аб Миредаха, но это обеспечило бы лишь нейтралитет Ферманаха. Зато ваше заявление… Даже среди южных властителей не найдется такого болвана, который бы отважился открыто выступить против ведьм.

«Ну спроси, зачем я это сделала, — мысленно молила его Шайна. — Только не думай о том, что лезет тебе в голову…»

— Финнела может гордиться собой, — вел дальше Рис. — Она хорошо послужит и семье, и стране. Да и сама получит, что хочет… Гм… А можно поинтересоваться, леди Шайна, чем вызвана такая ваша щедрость?

— Есть три причины, — ответила она, испытывая огромное внутреннее облегчение. — Нет, даже четыре. Во-первых, ваша дочь очень способная колдунья и станет хорошим приобретением для нашей школы. Мы издавна соревнуемся с Кованхаром за колдуний, и если кованхарские колдуны берут числом, то мы ориентируемся на качество, отыскиваем самых талантливых девушек с высоким магическим потенциалом. Вторая причина заключается в Эйрин. Ей, воспитанной вне Тир Минегана, да еще и в королевской семье, будет очень тяжело в первые три-четыре года. Как раз столько длится обучение в Абервенской школе для девушек-колдуний, поэтому в самый трудный для Эйрин период рядом с ней будет Финнела, которая окажет ей поддержку… Впрочем, я полагаю, что в поддержке в первую очередь будет нуждаться Финнела, но одно ее присутствие, необходимость заботиться о ней благотворно отразятся на Эйрин.

— В этом вы правы, — согласился отец Финнелы. — Эйрин сильная девушка, ей не нужно, чтобы кто-то ее утешал. А вот забота о других действительно придает ей силы… Ну ладно. А какие же две следующие причины?

— Третья касается исключительно меня и старейших сестер. В ней я не совсем уверена, но, наверное, без нее я бы на такое не решилась. Скажу лишь, что в последнее время у меня просто руки чесались выкинуть что-нибудь им назло, но я не хотела, чтобы это была какая-то бессмысленная детская пакость. Вот и нашла по-настоящему серьезный повод. Ну а четвертая причина связана с самой Финнелой. Я подозреваю, что ваша дочь задумала убежать из дому, и…

Шайна не договорила, так как ее прервал громкий смех Риса аб Тырнана. Через несколько секунд он овладел собой и сказал:

— Извините, я просто не смог сдержаться. Вижу, эта маленькая пройдоха обвела вас вокруг пальца. Когда нужно, она может быть такой искренней и убедительной — настоящий бесенок… Но я знаю ее пятнадцать с половиной лет и могу вас уверить, что она никогда так не поступит. Для этого ей не хватит решимости и самостоятельности.

— Вы знаете Финнелу как свою дочь, — стояла на своем Шайна. — И это мешает вам видеть в ней колдунью. А я росла на Тир Минегане, часто общалась с девушками, которые учились в колдовской школе, поэтому видела, как разительно они меняются с обретением силы. Эта сила придает им и решительности, и самостоятельности, делает их уверенными в себе женщинами, которые не отступают перед трудностями, а ищут пути их решения. Что касается Финнелы, то она с детства привыкла получать все, чего пожелает, и эта черта ее характера никуда не денется, а только трансформируется под новые обстоятельства. Вы правы, сейчас она еще не готова к решительным действиям, а просто ноет, жалуется и угрожает возможным побегом. Но уже начала его планировать, а это — признак того, что с ней происходят упомянутые мной изменения. Мы можем только догадываться, что произойдет через месяц-другой.

— Ну не знаю, не знаю, — задумчиво сказал Рис. — И в любом случае — теперь это не имеет значения. Даже если бы пришлось силой тащить Финнелу до самого Тир Минегана… — Он осекся. — Скажите-ка, леди Шайна, почему вы пришли ко мне с уже подписанным документом? Хотели просто произвести впечатление? Или все-таки были уверены, что я соглашусь?

— Я нисколько не сомневалась в вашем согласии, — ответила Шайна. — У меня была возможность убедиться, что государственные интересы вы ставите превыше личных. Учитывая разницу в возрасте между вами и королем, вы имели все шансы как минимум десять лет носить корону, но без колебаний отказались от нее, ибо так будет лучше для Леннира. Поэтому судьба Финнелы была решена еще тогда, когда я решилась отступить от инструкций старейших и дать вам гарантии нерушимости границы. И если бы я вам сказала, что помогаю Финнеле по другой причине, сугубо личной, которая, возможно, приходила вам в голову, вы бы все равно согласились.

Крепко стиснув губы, Рис аб Тырнан кивнул.

Глава VII

ДИННЕШИ

Открыв глаза, Шимас аб Нейван обнаружил, что лежит лицом вверх, а в темном ночном небе над ним ярко сияют звезды. Они мерцали, словно подмигивая ему, и спрашивали: «Эй, приятель, что ты тут делаешь? Как сюда попал? Ты хоть понимаешь, что с тобой случилось?..»

Вокруг было тихо, спокойно, не дул даже легкий ветерок, лишь откуда-то со стороны доносилось слабое потрескивание, а в воздухе витал еле уловимый запах дыма. Этот запах напомнил Шимасу о пламени, которое охватило его под действием черных чар Ярлаха аб Конала; пламя слепящее, неистовое, нестерпимо жгучее, оно жаждало поглотить его плоть до последней частички…

Это воспоминание мигом развеяло остатки сна. Шимас так быстро, как только мог, поднялся и, опираясь рукой на покрытую густой травой землю, огляделся вокруг. И хотя в темную, безлунную ночь трудно было судить наверняка, создавалось впечатление, что он находится посреди широкой степи, поскольку ничто — ни деревья, ни холмы, ни людские строения — не заслоняло звезд над горизонтом. Ночь была очень жаркой, даже душной, словно сейчас был самый разгар горфеннава, а не конец линаса. Впрочем, даже посреди лета ивронахские ночи обычно намного прохладнее. Если, конечно, он вообще в Ивронахе…

Все это Шимас отметил лишь краем сознания, а все свое внимание сосредоточил на единственном человеческом существе в пределах досягаемости его зрения и колдовского чутья. Это был сидевший возле небольшого костра мальчуган лет двенадцати или тринадцати, босоногий, в коротких штанах и грубой домотканой рубашке без рукавов. Его нехитрому крестьянскому наряду противоречили слишком уж аккуратные золотистые волосы и чистое, вымытое лицо, а взгляд больших голубых глаз, в которых танцевали отблески огня, был по-взрослому серьезен и сосредоточен. Он держал над огнем тонкий металлический прут с нанизанными на него кусками мяса, которые очень аппетитно шкварчали, брызгая жиром.

— Наконец-то ты проснулся, — сказал мальчик чистым, звонким и необычайно мелодичным голосом. — Наверное, проголодался? Так поешь. — И он протянул ему прут с поджаренным мясом. — Или, может, хочешь пить? — В другой его руке невесть откуда возник кувшин.

Чувствуя себя еще слишком слабым, чтобы встать на ноги, Шимас подполз к мальчику, первым делом схватил кувшин и припал к нему пересохшими губами.

Вода была холодной, вкусной и отлично утоляла жажду. Допив до дна, Шимас вернул мальчику пустой кувшин, взял мясо и стал жадно есть. Он подсознательно тянул время, пытаясь собраться с мыслями, беспорядочно роившимися в его голове. Было уже понятно, что этот мальчик на самом деле никакой не мальчик и, скорее всего, даже не человек. Откуда бы ни взялся в его руке кувшин с водой, он появился без участия магии — во всяком случае, человеческой магии. В тот момент Шимас не заметил никаких чар, а ведь даже ведьмы, когда прибегают к магическим действиям, не в состоянии скрыть это.

Проглотив несколько кусков мяса, он спросил:

— Кто ты? И где мы?

— Сначала отвечу на твой второй вопрос. Сейчас ты находишься далеко от Ивронаха, в центре Средне-Эйдальской равнины, за пятьдесят миль от здешней столицы, Дын Краннаха, можно сказать, в самом сердце Юга.

— А как… Зачем… Нет, погоди! Ты еще не сказал, кто ты такой.

— Я тот, кто выдернул тебя из адского пламени за мгновение до того, как ты должен был превратиться в горстку пепла, — невозмутимо произнес мальчик. — Ярлах аб Конал ничего не заметил. Он искренне считает тебя мертвым и уже несколько дней искусно изображает обеспокоенность твоим загадочным исчезновением.

— Несколько дней? — переспросил Шимас.

— Точнее, одиннадцать. Я держал тебя во сне, пока ты выздоравливал после поражения Темной Энергией.

— Это ответ на вопрос «что ты сделал», — заметил Шимас. — А я хочу знать, что ты собой представляешь.

Мальчик пожал плечами:

— Можешь называть меня «диннеши». Я не стану возражать.

Шимас так и подпрыгнул, едва не уронив наземь свой поздний ужин или, может быть, ранний завтрак.

— Диннеши?! — недоверчиво воскликнул он. — Хочешь сказать, что ты — ангел?

— Ты использовал название из чужого для нашего мира лейданского языка, на котором вы сами не говорите. Лучше называй меня по-народному — диннеши.

— Но и шинанский язык чужой для этого мира, — заметил Шимас почти бездумно.

Он до сих пор не мог оправиться от услышанного и точно так же не мог решить, верить ему в это или нет. С одной стороны, его спасение от смерти было неопровержимым фактом. А с другой — Шимас всегда сомневался в существовании ангелов Дывовых, или, как называли их ведьмы и обычные люди, диннеши. По большому счету, он сомневался и в существовании самого Дыва.

— Шинанский мы воспринимаем, — ответил мальчик, назвавшийся диннеши, — потому что на нем говорят люди, для которых наш мир уже давно стал родным. Мы долго прожили в мире без людей, нам было скучно и неинтересно, поэтому появление ваших предков очень нас развлекло. А еще больше мы обрадовались, когда шинанцы победили демонов и чудовищ на Абраде. Тогда многие из нас опять уверовали в Творца Миров — в того, кого вы называете Дывом.

Шимас озадаченно моргнул:

— А разве существование Творца является для вас предметом веры?

— Точно так же, как и для людей. Мы тоже никогда не видели Его и можем только верить в Него. Или не верить. Или сомневаться. В целом мы не очень отличаемся от вас, разве что более совершенны, практически бессмертны, а единственный смысл нашей жизни состоит в том, чтобы присматривать за этим миром.

— Гм… Хорошенько же вы справились со своими обязанностями! Нечисть захватила Абрад, а может, и другие континенты, если они существуют… — Шимас сделал паузу, но диннеши никак не прокомментировал это предположение. — Древнее человечество было уничтожено под корень, а вы все это время присматривали за миром.

— С этим мы ничего не могли поделать, Шимас аб Нейван. Защита земли от нечисти — дело людей. А мы — небесные воины Последнего Дня. Когда мы выступим против Тьмы, неминуемым последствием такой битвы будет уничтожение всего мира.

Шимас кивнул. О Битве Последнего Дня он слышал не первый раз.

— Выходит, ведьмы были правы. Во времена Мор Деораха они утверждали, что не помешает просить благословения Небес, однако не стоит звать их на помощь — еще, чего доброго, откликнутся.

— Больше шестнадцати столетий назад я встречался с одной ведьмой, — сказал диннеши. — Она известна в вашей истории как Мейнир вер Гильде, хотя тогда ее звали Мйорнирд Сверирдатир. Очень умная была женщина, недаром прожила почти семьсот лет — ее достижений никто из ведьм так и не превзошел, даже близко не подошел. Она отнеслась к моим словам очень серьезно, не то что ваши друиды — тогда так назывались колдуны. Дело в том, что Последнюю Битву мы могли начать в одном из двух случаев: или по призыву большинства людей, или когда нечисть полностью поглотит земной мир. Пока людей не было, Враг не спешил с экспансией, стремился растянуть удовольствие…

— А еще ему мешали драконы, — заметил Шимас.

Диннеши небрежно отмахнулся:

— Ой, перестань! Драконы никогда не были серьезными игроками в противостоянии Света и Тьмы и ни на что не могли повлиять. Другое дело — люди. Когда в этом мире появились шинанцы, среди нас нашлось много таких, кто хотел ускорить события. Они насылали на ваших предков сны, в которых призывали молить о помощи, — и не самого Творца, потому что так не подействовало бы, а Его воинов. Я же не разделял нетерпения своих братьев, поэтому через Мейнир посоветовал ведьмам защищать людей от таких снов.

— А почему другие диннеши все-таки хотели Последней Битвы? — спросил Шимас, уже окончательно решив для себя, что верит собеседнику. — Ты же сам сказал, что это означало бы гибель мира.

— И одновременно наше освобождение и надежду на лучшее. Кое-кто из нас искренне верит, а кое-кто просто надеется, что после Последней Битвы Творец заберет нас к себе — в место, которое вы называете Кейгантом.

— Так сейчас вы живете не в Кейганте?

— Конечно нет. Наш дом ведьмы называют Гвыфином. Никогда не слышал об этом?

— Слышал, конечно. Только, кажется, в их представлении Гвыфин не отдельная часть Вселенной, а лишь первый, самый низкий уровень Кейганта.

Диннеши вновь пожал плечами:

— Какая, собственно, разница — отдельная часть или нижний уровень. Все равно нам дальше дороги нет, поэтому мы живем в Гвыфине и просто наблюдаем за событиями на земле.

— А порой вмешиваетесь, — добавил Шимас, доев последний кусок жареного мяса. — Я, конечно, не протестую, это было бы глупо с моей стороны, но все-таки: чем я заслужил спасение?

— Твои заслуги тут ни при чем. Просто то, что случилось, было неправильно. Что-то пошло не так, какой-то неизвестный нам фактор нарушил естественный ход событий. Ты специалист по пророчествам и должен хорошо знать, что предвидения вроде Пророчества о Первой всегда становятся понятными лишь после того, как они исполнятся. И тогда все начинают говорить: мол, видите, такая-то и такая-то провидица знала об этом еще много столетий назад. До сих пор еще никому не удавалось заранее разгадать неотвратимое пророчество, — а ты его разгадал.

— Но оно, насколько я понимаю, уже исполнилось, — возразил Шимас.

— На данный момент да, все пророчество уже исполнилось, — подтвердил диннеши. — Хотя тогда, когда ты рассказывал о нем Ярлаху аб Коналу, последние два пункта только находились в стадии исполнения. Однако самого главного до сих пор не произошло — ведьмы еще не поняли, что принцесса Эйрин обладает Первозданной Искрой.

— Зато об этом уже знают черные колдуны, — встревоженно сказал Шимас. — Благодаря мне… Хотя нет. От меня об этом узнал Ярлах, а кто-то другой, стоящий выше его, знал и раньше, потому что девушку собираются остановить, не пустить на Тир Минеган, наверное, захватить в плен. — Он резко вскочил на ноги. — Нужно немедленно предупредить ведьм! Нельзя допустить, чтобы Первозданная Искра стала пленницей черных колдунов…

— Сядь! — приказал ему диннеши, и в его мелодичном голосе послышались стальные нотки. — Ты никого не предупредишь, потому что некого предупреждать. На всем Юге сейчас находится только пять ведьм. Одна из них направляется в Конви, остальные четверо, включая принцессу Эйрин, отправились в Ихелдиройд, чтобы пересечь Двар Кевандир. Их ты уже не догонишь. А пока сам доберешься до Северного Абрада, все будет решено.

Подчинившись властному взгляду мудрых, почти старческих глаз на мальчишеском лице, Шимас опять сел.

— Поэтому ты перенес меня сюда? Чтобы я не смог вмешаться?

— Именно поэтому, — подтвердил диннеши. — Но не бойся, я не брошу тебя в степи на произвол судьбы, в одной лишь профессорской мантии. У тебя будет все необходимое для комфортного путешествия. — В следующее мгновение неподалеку от них появился полностью снаряженный конь с притороченными к седлу сумками. Он было испуганно заржал, но уже через секунду успокоился, наклонил голову и стал щипать траву. — В сумках найдешь и одежду, и деньги, и дорожное снаряжение, а еще несколько интересных книг, чтобы не скучать во время отдыха.

— Спасибо, — сказал Шимас, впрочем, без малейшего энтузиазма. — Но лучше бы ты где-нибудь задержал меня на все это время. Я, знаешь ли, совершенно не привычен к путешествиям. С тех пор как поселился в Кованхаре, лишь изредка покидал его, да и то ездил в соседние городки и села. Последний раз это было еще четыре года назад. Из меня плохой путешественник.

— Ничего, приспособишься. Радуйся, что я не оставил тебя на растерзание твоему учителю. По правде говоря, смерть была бы самой верной гарантией твоего молчания, но тогда бы я не смог выяснить, как тебе удалось разгадать это пророчество.

— Ну, оно достаточно простое…

— Бывали и более простые неотвратимые пророчества, над толкованием которых напрасно бились выдающиеся колдуны своего времени. Против преждевременной их разгадки восстает само мироздание. Думаешь, случайно в оба перевода Пророчества о Первой вкрались такие элементарные ошибки? Думаешь, ты первый предположил, что его авторство принадлежит лахлинской провидице? Во всяком случае, ведьмы никогда не имели предвзятости в этом вопросе — ведь самой выдающейся из ведьм времен Мор Деораха была именно лахлинка. Однако каждый раз возникали определенные обстоятельства, препятствовавшие дальнейшим исследованиям, а записи о них терялись. По логике вещей, приблизившись к разгадке, ты должен был, например, тяжело заболеть. Или горько запить. Или влюбиться до безумия в какую-нибудь красивую женщину, которая заставила бы тебя забыть обо всем на свете. А могло случиться и так, что ты в неудачное время очутился бы в неподходящем месте и кто-то случайно пырнул тебя ножом… Но ничего этого с тобой не случилось. Ты продолжал работать и в конце концов докопался до истины. Вот это-то меня и удивляет. Похоже, тебе присуще какое-то особое свойство, позволяющее противостоять неминуемому. Я хочу с этим разобраться.

— Что ж, разбирайся, — сказал Шимас. — И я тоже буду разбираться. Твой рассказ меня заинтриговал — я ученый и люблю загадки… Гм, хотя уже сейчас вижу одно обстоятельство, которое вписывает мой случай в построенную тобой схему. Сделав свое открытие, я сразу пошел к Ярлаху аб Коналу, а он, если бы не твое вмешательство, убил бы меня. Кроме того, он был так напуган, что, держу пари, никому не рассказал о разгаданном пророчестве. Даже своим товарищам из черных колдунов — им особенно. Выходит, судьба все-таки помешала мне.

Диннеши сокрушенно вздохнул:

— Вот это-то меня и раздражает в умниках — вечно они докапываются до истины. Нет чтобы просто радоваться своему спасению… — Какую-то минуту он колебался. — Ну ладно, скажу тебе правду. Только сначала выслушай, не спеши негодовать. Как только ты сообщил Ярлаху аб Коналу об истинном значении пророчества, я, как и все диннеши, ощутил сильное возмущение реальности и стал следить за вами. А когда твой учитель напал на тебя, ты отреагировал очень быстро для человека, застигнутого врасплох, и установил необычайно мощный защитный блок, который должен был отразить удар. Темная Энергия частично рассеялась бы, а частично попала бы рикошетом в Ярлаха. Ее было бы мало, чтобы сжечь его дотла, но вполне хватило бы, чтобы убить. После этого мне все равно пришлось бы забрать тебя, а наутро, обнаружив уважаемого магистра аб Конала, убитого Темной Энергией, все решили бы, что это дело рук черного колдуна. Без сомнения, ты был бы одним из подозреваемых, возможно, нашлись бы свидетели, которые накануне вечером видели тебя, идущего к Пророческой Башне, а твое исчезновение расценили бы как признание вины.

Шимас зябко передернул плечами. Тогда и впрямь сложилась бы скверная ситуация. Вот если бы он остался и немедленно вызвал Колдовскую Стражу, то выяснить правду было бы легко — по свежим следам не составляет труда определить, кто применил черные чары. А вот на следующий день, да еще и с учетом его исчезновения, которое все сочли бы бегством с места преступления…

— У меня было несколько мгновений на размышления, — продолжал диннеши, — и в конце концов я решил ослабить твою защиту, чтобы Темная Энергия разрушила ее. А дальше все происходило так, как я уже рассказывал. Так что теперь, вернувшись в Кованхар, ты сможешь разоблачить Ярлаха аб Конала как черного колдуна. А свое отсутствие как-нибудь объяснишь. Только не советую рассказывать обо мне, выдумай более правдоподобную историю.

— Что-нибудь придумаю, — пообещал Шимас. — Конечно, среди колдунов есть и такие, кто искренне верит в ваше существование, но я очень сомневаюсь, чтобы кто-нибудь из них имел с вами дело.

— Не имел, — подтвердил диннеши. — И ни одна из ныне живущих ведьм не имела. В этом тысячелетии ты единственный человек, видевший настоящего диннеши. Вот во времена Мор Деораха мы гораздо чаще общались с вами. Особенно в первые сто лет после появления в нашем мире шинанцев.

— Кстати, — спросил Шимас, — а кто на самом деле перенес сюда Инис Шинан?

— Не мы, это точно. Не потому что не хотели, а просто не могли. И Враг этого не делал, тут северные духовники ошибаются. Ему не нужны были люди, он заселял землю своим отродьем.

— Тогда остается Дыв?

Диннеши неуверенно кивнул:

— Возможно, Он. Лично я искренне верю, что такова была воля Творца Миров. Однако не исключаю, что тут действовали другие силы, о которых мы не имеем ни малейшего представления…

Глава VIII

ТЫНДАЯР

В Тындаяре было темно, хоть глаз выколи, и даже магическое зрение не позволяло ничего увидеть. Но Ярлах аб Конал шел уверенно, руководствуясь потоками Темной Энергии, которые должны были привести его в назначенное место. Каждая здешняя миля равнялась почти тысяче миль на поверхности, поэтому даже его неспешным старческим шагом до Тылахмора оставалось идти не больше двадцати минут.

Магистра аб Конала поражали невероятные возможности, предоставляемые Тындаяром. Особенная структура здешнего пространства позволяла за каких-нибудь два часа пересечь весь Абрад от его северного края до южного, в течение дня обойти вокруг земного мира, а за считаные месяцы подробно исследовать его, нанести на карту все острова, возможно, найти другие континенты, доселе не обнаруженные ни одной из многочисленных морских экспедиций.

Ярлах не понимал, почему еще во времена Мор Деораха Темный Властелин внезапно закрыл для своих земных слуг доступ в Тындаяр и почему, открыв его вновь, позволил появляться тут лишь нескольким избранным. Ответ на второй вопрос магистр аб Конал получил от Шимаса, глупого мальчишки, которого ему пришлось убить. Он сделал это с большим сожалением, но не мог поступить иначе. Дело даже не в том, что Шимас побежал бы со своим открытием к ведьмам. Больше всего Ярлаха испугало, что он невольно узнал тайну, которой по тем или иным причинам Властелин ему не доверил. Из-за того и убил несчастного Шимаса — дабы скрыть от всех, что ему стало известно о Первозданной Искре юной ведьмы Эйрин вер Келлах… то бишь теперь уже Эйрин вер Гледис.

Эту информацию Ярлах держал при себе, никому из черных братьев не обмолвясь ни единым словом, и каждый вечер со страхом ложился спать, так как именно во сне ему являлся Темный Властелин. Он не имел ни малейшего представления, сколько еще таких колдунов в их мире и есть ли они вообще. Ему было известно лишь о шестерых, которые стояли ниже его, — они имели разрешение путешествовать по Тындаяру, а во сне общались с высшими демонами. Именно на них семерых и было возложено задание захватить принцессу Эйрин.

На первых порах старый магистр очень гордился тем, что Китрайл удостоил его своим вниманием, отметив как одного из самых доверенных слуг. Однако со временем Ярлаха начало беспокоить то внимание, которое уделял ему Властелин, вместо того чтобы просто поговорить с ним один-единственный раз, подчеркнув этим важность его миссии, а дальнейшее выяснение подробностей поручить кому-нибудь из приближенных демонов. Почему великий и могущественный Китрайл придает такое значение событиям в одном из многочисленных миров, где происходит ожесточенная борьба между Светом и Тьмой? Разве он не должен заниматься стратегическими вопросами, рассматривая отдельные миры лишь как пешки на безграничной шахматной доске Вселенной? Или, может быть, правы ведьмы, которые упрямо настаивают на своем еретическом тезисе «Дыв один — Китрайлов много…».

Ярлах не хотел об этом думать, но просто не мог не думать. Если утверждение ведьм справедливо, выходит, что Темный Властелин — не равный Дыву соперник, борющийся с ним за власть во Вселенной, а всего лишь мелкий пакостник, чьи амбиции не простираются за пределы этого мира. Кто-то вроде главаря шайки разбойников, стремящийся установить контроль над небольшой территорией в пределах королевства, но даже в мыслях не смеющий позариться на корону…

Когда Ярлах приблизился к нужному месту, вокруг посветлело. Нет, темнота и дальше оставалась непроглядной, но его магическое зрение начало работать. Этим зрением он увидел шестерых человек, которые стояли кругом и, объединив свои силы, направляли мощный поток Темной Энергии вверх, к источнику призрачного света, позволявшего функционировать магическому зрению. Сегодня здесь было уже гораздо светлее — еще два-три дня, и тоннель доберется до поверхности. Под конец останется лишь тончайшая перегородка, которую легко сможет сокрушить и один колдун.

Ярлах был доволен. Ловушка будет готова даже раньше, чем он планировал. И это при том, что с самого начала приходилось работать в трех местах, прокладывать тоннели и здесь, вблизи Тылахмора, и в Эврахе, и в Брухайле, поскольку было неизвестно, каким путем ведьмы повезут свою новую сестру. С точки зрения скорости удобнее всего было проехать четыреста миль до Тир Эгина, сесть в Брухайле на корабль и поплыть прямиком на Тир Минеган. Однако Ярлах сомневался, что Эйрин вер Гледис выберет этот маршрут. Он считал, что она захочет путешествовать по суше, чтобы увидеть как можно больше новых стран, а не только бескрайние просторы западного океана Ивырид. Поэтому с самого начала он был уверен, что их ждет встреча в Эврахе, но ошибся — принцесса оказалась еще более любознательной, чем он думал, и решила направиться через Двар Кевандир. В конце концов, это было к лучшему. Семнадцатая миля Ихелдиройдского тракта казалась идеальным местом для засады. Тут ведьмы точно сделают остановку — если не на ночлег, то на обед.

От круга шести колдунов отделился невысокий худощавый юноша и, подойдя к Ярлаху, почтительно поклонился:

— Приветствую, учитель.

— И тебе добрый день, Йорверт, — ответил он. — Вижу, работа идет на лад.

— Да, учитель. Никаких проблем. Хотя и раздражает, что так медленно. Вшестером мы, несомненно, сильнее любого демона, но он вырыл бы тоннель за несколько минут.

— Зато, в отличие от нас, демоны не могут перемещаться между земным миром и Тындаяром без тоннеля, — заметил Ярлах. — У каждого есть свои слабые и сильные стороны. Кроме того, я тебе уже говорил, что не хочу рисковать. Демон мог вызвать землетрясение, а нам это ни к чему. Проще и надежнее обойтись своими силами.

«А еще проще было бы не рыть никакого тоннеля, — подумал он. — Проникнуть в Кардугал, схватить девчонку и переместиться с ней в Тындаяр…»

Безусловно, они так бы и поступили, если бы не присутствие в Кардугале ведьм. Был риск, что одна из них именно в это мгновение случайно окажется рядом, и все полетит в тартарары, а Темный Властелин требовал действовать лишь наверняка. Теперь Ярлах понимал, как это важно. Жаль, что в Ан Нувине заранее не обнаружили Первозданную Искру, тогда бы вообще не возникло никаких проблем…

— В конце концов, — опять заговорил Ярлах, — мы и без демонов справились. А больше одного тоннеля не понадобится. Все равно другой попытки не будет — ведьмы нам ее не дадут. Мы просто не имеем права на ошибку.

— А если… — Йорверт помолчал в нерешительности. — Учитель, вы же понимаете, все может случиться. Если ловушка не сработает, что мы будем делать? Так и отпустим принцессу на Тир Минеган?

— Нет, не отпустим. Собственно, за тем я сюда и пришел. Вчера мною были получены окончательные инструкции от Властелина. В том случае, если нам не удастся захватить Эйрин вер Гледис, ее приказано убить. («А потом, — уже про себя добавил Ярлах, — нам непременно прикажут начать поиски беременной женщины, которая должна родить новую ведьму…») С учетом этого засада будет более многочисленной, чем мы планировали. Завтра я доставлю в Тылахмор десяток кованхарцев. Вы шестеро присоединитесь к ним и перед прибытием ведьм отправитесь на семнадцатую милю. Будете выдавать себя за жителей Торфайна, направляющихся на свадьбу в Ферманах. Ты будешь играть роль брата невесты.

— Среди нас будет девушка? — скривился Йорверт.

Хотя среди слуг Темного Властелина были и женщины, большинство черных колдунов относилось к ним настороженно и не доверяло им ни серьезных дел, ни важных секретов. На это имелись весомые причины: несмотря на значительное численное превосходство в Темном Братстве колдунов-мужчин, женщины-колдуньи предавали его намного чаще. И никто не мог объяснить, почему так получается — то ли в этом виновата женская слабость, или, может, причина в той непостижимой, иррациональной симпатии, которую испытывают к ведьмам чуть ли не все колдуньи…

— О девушке не волнуйся, — сказал Ярлах. — Она лахлинка, душой и телом предана нашему делу.

— Это все меняет, — удовлетворенно кивнул Йорверт.

Сам Ярлах не любил лахлинских черных из-за их чрезмерного фанатизма, но вместе с тем ценил их за послушание и готовность без лишних вопросов выполнить любое задание. Они охотно жертвовали собой — и эту самоотверженную жертвенность, по злой иронии, воспитывали в них лахлинские проповедники и поборники, считавшие себя самыми преданными слугами Великого Дыва…

— Кроме вас шестнадцати, — продолжал Ярлах, — я планирую привлечь еще с дюжину наших людей. Они будут ждать поблизости и прибудут на семнадцатую милю незадолго до ведьм, под видом обычных путников.

— Неплохая армия, — кивнул Йорверт. — Но, боюсь, против трех обученных ведьм этого будет мало. Ко всему прочему, мы потеряем преимущество внезапности, если не нападем сразу, а сначала попробуем захватить принцессу живой.

— Я понимаю. Но от нас и не требуется одолеть этих ведьм. Нужно всего лишь пробить их защиту для одного меткого удара в молодую, бессильную, необученную ведьму. — Тут Ярлах хмыкнул. — Правда, существует довольно высокая вероятность, что Эйрин вер Гледис будут охранять не три ведьмы, а больше. По моей информации, на днях в Тылахмор должна прибыть ведьмачка Гвенет вер Меган.

— Вот это да! — покачал головой молодой колдун. — А мир, оказывается, и впрямь тесен. Мой болван-отец…

Страницы: «« « 12345678 » ... »»