Магия стали (Серая магия) Нортон Андрэ

Морская дорога

Под ногами Эрика струился песок. Морская птица закричала и спикировала, чтобы схватить извивающуюся серебристую рыбу из волн. Резкий свежий ветер дул Эрику в лицо и трепал волосы.

Он забрался на вершину самой высокой дюны, чтобы осмотреть окрестность. Пляж раскинулся широко. Далеко за дюнами виднелись темные участки, которые могли быть деревьями или кустарниками, но они были слишком далеко, чтобы хорошо их разглядеть. Тем не менее, он был уверен, что его путь, который не был настоящей дорогой, как у Грега, лежал по воде в открытое море.

Поэтому он повернулся лицом в том направлении, и увидел темную точку, пляшущую вверхвниз, которую нес на берег перекатывающийся прибой. Лодка? Может быть, хотя точно сказать на таком расстоянии было невозможно.

Далеко у горизонта виднелась неясная тень. Она не двигалась, выглядела темнее облака, и Эрик подумал, что это земля, возможно, остров. Она находилась прямо перед той точкой, в которой он попал в эту страну, поэтому он был уверен, что цель его путешествия там.

Но разве можно было ожидать что он проплывет всю дорогу туда! Возможно ли было сделать это на лодке — хорошей, крепкой лодке?

Эрик спустился к морю по склону дюны и побежал по влажному песку, на который накатывали волны. Не торопясь, он снял рубаху и джинсы и забрел в море. Вода оказалась холодной настолько, что покусывала оцарапанные можжевельником руки и ноги. Перед ним, вне пределов досягаемости, лежала на волнах лодка. Эрик сделал еще два шага, и дно резко ушло у него изпод ног. С криком он погрузился с головой, шумно вынырнул. Он был прав — воде никогда нельзя доверять, попробуйте и пропадете в один миг! Затем он вспомнил терпеливые наставления Слима на уроках плавания в прошлом году в лагере, и, барахтаясь, доплыл до лодки. Схватившись за планшир, Эрик осмотрел посудину. Она была до половины залита водой, отчего сидела низко, но казалось, что в бортахпробоин не было. Он подумал, что надо отбуксировать ее к берегу, вытащить и для большей уверенности тщательно осмотреть.

Легче было сказать, чем сделать. Лодка была неповоротливая и скользкая, и Эрику пришлось потратить много сил, прежде чем вытащить ее на берег. Когда она ткнулась тупым носом в песок, он упал рядом совершенно обессилевший.

Через некоторое время он поднялся, и насухо вытерся рубахой. Больше всего на свете ему хотелось вытянуться и уснуть, но его ждала лодка, и у него было странное чувство, что время имело важное значение, и он не мог его терять.

К счастью, лодка была небольшая, и сделана из легкого материала, поэтому он справился с ней в одиночку. Рассмотрев ее поближе, Эрик обнаружил, что шпангоуты были покрыты чешуйчатой кожей. Должно быть, на обтяжку лодки пошла гигантская рыба.

Когда он вылил воду, лодка всплыла, и он целиком вытащил ее из воды. Он перевернул ее вверх дном, чтобы поискать пробоины в корпусе. Лодка выглядела как большая черепаха, которая втянула голову, ноги и хвост под панцирь. Высохшие на солнце чешуйки радужно поблескивали, но они оказались жесткими как напильник, когда Эрик провел рукой по поверхности.

Убедившись в том, что лодка цела, Эрик сел на песок и немного поел из того, что дала ему Сара. Ему хотелось пить, но надежды найти в дюнах пресную воду не было.

Тогда он сложил узелок с едой и ложку в лодку, вытолкнул ее в воду и забрался внутрь. Под его весом лодка осела, и только в этот момент он понял, что у него не было весел.

Он думал вновь сойти на берег и поискать кусок плавника, который мог бы служить веслом, когда наступил ногой на ложку и поднял ее.

— Холодное железо, — произнес он вслух, толком не зная почему.

Затем его глаза округлились от удивления. Чайная ложка выросла в его руках до размеров половника, потом еще, пока в руках его не оказался предмет в форме ложки, но размером с небольшую лопату. Чудеса, настоящие чудеса, подумал он, слегка взволнованный.

Хотя она была велика, с ее весом вполне можно было справиться. Не без опасения что она может уменьшиться так же внезапно как увеличилась, Эрик для пробы окунул ее за борт, и, работая ей как веслом, вышел в море, направляясь к прибрежному острову.

Он не был опытным лодочником, а кожаная лодка и ложка не были самым подходящим средством передвижения для такого путешествия. Но он греб импровизированным веслом с большой энергией, а временно спокойная вода также работала в его пользу. Чем дальше он отходил от берега, тем больше морских птиц собиралось над ним, сопровождая его в открытое море.

Тренировка помогла. Его первоначальная неуклюжесть уменьшилась, скорость увеличилась, хотя ему было трудно удерживать лодку в правильном направлении. А если он переставал грести чтобы отдохнуть, накатывающиеся волны несли его назад, и он терял с трудом пройденное расстояние. Для Эрика, самого нетерпеливого из Лоури, сама медлительность продвижения была мукой, но он продолжал грести.

Медленно, остров поднимался выше из воды. Казалось, там не было прибрежного пляжа. Прямо из моря поднимался утес, позволяя никому, кроме, разве что, птиц, высадиться на острове. Стая птиц, сопровождавших Эрика в его медленном продвижении, теперь улетела вперед и уселась на утесе.

Дюйм за дюймом подходя к берегу, Эрик увидел, что даже если у подножия этих скал и был кусочек пляжа, он никак не сможет выбраться наверх. Хотя в самих скалах были проходы, в которые море протягивало длинные языки волн. С трудом Эрику удалось направить свое легкое суденышко вокруг скалистого мыса в надежде найти место для высадки со стороны моря.

Он обошел вокруг всего острова, который был невелик, и не нашел то, что искал. Тем не менее, он был уверен, что ему необходимо высадиться здесь. И до тех пор пока он не выполнит задания, данное ему зеркалом — или Мерлином, — назад он не вернется.

Под маской внешней нетерпеливости в Эрике скрывалась изрядная настойчивость. И именно она помогала ему описывать осторожные круги вокруг острова, хотя у него болели плечи и руки налились свинцом. Раз не было пляжа, значит надо искать другой путь — может быть, через одну из этих, разинутых как пасти, пещер. Он выбрал самую большую, и начал грести в ее сторону.

Арка свода виднелась высоко над головой, и дневной свет проникал внутрь примерно на три корпуса лодки. Эрик призвал на помощь весь свой небольшой навык, чтобы удержаться посередине протоки на приличном расстоянии от каменных уступов, с которых свисали длинные зеленые водоросли. Сильно пахло морем, но к нему примешивался иной запах, не такой приятный.

Когда свет померк и стены начали смыкаться, Эрик подумал, что его выбор был не таким уж правильным. Но все равно он плыл вперед, даже когда уступы подошли так близко, что могли оцарапать. Потому что ему казалось, что впереди он видит проход пошире. Он был настолько уверен в этом, что последние несколько футов проталкивал лодку, отталкиваясь ложкой от скал как шестом. Послышался скрежет и он выплыл на освещенное пространство.

Высоко над головой, в проломе скал, виднелось небо и пыльные лучи солнца падали в спокойное озеро. Налево от Эрика был пляж, который он искал, на котором виднелся сухой белый песок гораздо выше уровня воды.

Когда киль лодки заскрипел по маленькому пляжу, Эрик перелез через тупой нос, вытащил легкое суденышко за собой. Запах моря здесь был такой же сильный, что снаружи пещеры, но чувствовался и другой запах.

Эрик целиком вытащил лодку из воды, перед тем, как исследовать окрестности. Добраться до пролома наверху не было никакой возможности. Но пляж поднимался в гору, и он пошел туда, потому что никакой стены в том направлении видно не было.

Сейчас ему понастоящему хотелось пить, и чувство жажды только увеличивалось от звука набегающего на скалы моря. А он надеялся обнаружить на острове родник, или пресноводное озерко. Вспомнив про лимонад, который он пил так давно, Эрик провел языком по сухим губам.

Уклон пляжа шел вверх и привел его к темной расщелине. Эрик засомневался. Там было так темно, что мысль о том, что надо идти дальше, не оченьто радовала его.

В конце концов, он двинулся вперед, вытянув перед собой ложку, чтобы ощупывать дорогу. Расщелина оказалась узким коридором, который оканчивался колодцем. Только теперь, при свете кусочка неба над головой, он смог увидеть небольшие выступы и впадины, которые могли дать опору для рук и ног решительного скалолаза.

Прицепив ложку к поясу, Эрик полез наверх. Если бы не жажда, это восхождение вовсе не показалось бы ему трудным. Но теперь он мог думать только о пресной воде. Хотелось много воды, и как можно быстрее.

Подтянувшись последний раз, он вылез наружу и, тяжело дыша, упал на толстый ковер колючей травы. Морские птицы кричали громко и резко, их галдеж почти оглушал. И странный запах, который висел в пещере, здесь был еще сильнее. Он сел и огляделся.

Утесы, которые отгораживали остров от моря, были на самом деле внешними стенами гигантской чаши. Уступами они понижались в долину, центральная точка которой находилась чуть выше уровня моря.

Уступы местами были покрыты густой зеленой травой, в которой оставалось свободное место для сотен гнезд, старых гнезд, решил Эрик осмотрев ближайшее к нему. Если это место служило детским садом для морских птиц, то в настоящее время им не пользовались.

В самом центре круглой долины лежала большая круглая куча палок и мусора, которую могла собрать только какаянибудь гигантская птица. Или там просто скапливался многолетний мусор из гнезд, сметаемый ветром?

Сейчас Эрика больше интересовал маленький родник, журчащий с уступа на уступ на противоположной стороне чашеобразной долины. Он был уверен, что такой тонкий ручеек вытекал не из моря, чего ему больше всего хотелось в этот момент.

Он начал обходить вокруг долины, не желая проходить более прямым путем мимо вонючей кучи в центре. Птицы продолжали летать и галдеть вокруг него, взлетая в воздух, когда он подходил, и снова садясь на уступы позади него.

Они были похожи, подумал он, на зрителей, собирающихся на обеанное представление. И он был уверен, что больше и больше птиц прилетало с моря и рассаживалось по верхнему краешку чаши. Но ни одна из них не налетела на него, пытаясь защитить старое гнездо. И он не боялся их присутствия.

Однако в воздухе висело ожидание, и предчувствия Эрика усилились. Теперь он заметил, что на верхних уступах гнезда сидели плотно, более свежие порции высушенного строительного материала лежали поверх распадающихся остатков старого, а на значительном расстоянии от центральной кучи не было маленьких гнезд, и широкие уступы были пусты.

Эрик дошел до ручейка и попил из сложенных вместе ладоней, откусывая хлеб с водой. Затем он поплескал себе на разгоряченное лицо и шею. С этой точки ему хорошо была видна куча в середине долины. И чем дольше он ее рассматривал, тем сильнее у него возникало подозрение, что это не отбросы со старых гнезд на верхних уступах, а само по себе большое гнездо, свитое специально такого размера и формы,

— Орлиное? — задумался Эрик, жалея, что не знает о птицах больше. Он вспомнил картинки в старом номере National Geographik с изображением южноафриканского кондора. Да, точно — это кондор! Они вырастали такими большими, что могли унести овцу. Значит это — гнездо кондора? Судя по их состоянию, все остальные гнезда были прошлогодние, может, и большое было такое же. Эрик сел и уставился вниз. Меньше всего ему хотелось спускаться и рыться в этой куче. Но, точно так же, как его притягивало с берега на остров, сейчас его притягивало к этому большому гнезду.

Он наклонился вперед, поставил локти на колени и поддерживая подбородок руками. В этом месиве были запутаны странные предметы. Он был уверен, что видел солнечный луч, отразившийся от металла.

Но теперешнее странное поведение птиц удерживало его от поисков. Верхние ярусы были почти переполнены ими. И их крики стихали. Они сидели, сложив крылья, плотно, рядом друг с другом, и все смотрели на него. Эрику это не нравилось. Он хотел отступить обратно в прибрежную пещеру к своей лодке. Но ему не удалось.

Вдруг ложка, которая была прицеплена у него на ремне, выскользнула наружу. Эрик безуспешно пытался поймать ее. Она прогромыхала по нижним голым уступам, подскочила, и залетела в самую середину массивного гнезда. Там она и осталась, только ручка торчала наружу.

Он не мог вернуться к лодке без нее. Эрик поднялся. Птицы сидели так спокойно, будто затаили дыхание перед какимто важным событием. Внутри себя Эрик боялся трогать это гигантское гнездо, чтобы не наткнуться на какуюнибудь неслыханную опасность. Ему нужна была ложка, а он не мог осмелиться взять ее.

Поборов страх, Эрик спрыгнул с одного уступа на другой, опускаясь к куче сухих сучьев и другого материала. Чтобы добраться до ложки, ему надо было прыгнуть в самую середину кучи.

Ни одна птица не кричала теперь, во всей долине не было слышно ни единого звука. Эрик прыгнул. Издалека донесся резкий вскрик, и он по пояс ушел в эту дрянь, из которой было сделано гнездо.

Лесная дорога

В лесу, куда ее привело зеркало Мерлина, Сара забралась под защиту куста, и внимательно наблюдала за лисом, не уверенная в его дружелюбии. Но она была убеждена, что тот рассердился на птицу, которая пряталась гдето среди ветвей над головой. Она надеялась, что его приход отгонит злую ворону (или это не ворона?) прочь. Сара слышала, как птица возилась наверху. Она больше не кричала, но скрип когтей о кору и шелест крыльев выдавали ее присутствие.

Сейчас лис смотрел прямо на Сару. Встретив его внимательный взгляд, Сара перестала бояться. Она выкарабкалась из кустов и встала, отряхивая грязь и мусор с рубашки и джинсов. Птица на дереве захлопала крыльями и лис угрожающе заворчал. Потом она взлетела высоко над ними и описала круг.

— Каррр, — но это был крик злости и поражения.

Лис ответил резким тявканием и черная птица взмыла и исчезла за верхушками деревьев. Сара посмотрела ей вслед с облегчением. Хриплое карканье затихало вдали и девочка облегченно вздохнула. Правда, это была всего лишь птица, но было чтото пугающее в ее нападении, потому, что это была всего лишь птица, существо намного меньше ее самой, но которое все равно хотело напасть.

Ктото очень осторожно потянул ее внизу за джинсы, и она обратила внимание на своего нового компаньона. Лис хватал зубами ткань как ласковая собака, легонько тянул, а потом отбегал на несколько шагов, приглашая ее взглядом. Сара подняла корзину и последовала за ним.

Рыжий хвост с острым белым кончиком мотался из стороны в сторону, пока ее провожатый не вывел ее между двух кустов на тропинку, где побеги и поросль тянулись выше и выше и смыкались зеленой аркой над головой. В этом зеленом мире они были не одни. Хотя Сара не видела никого, кроме лиса, она слышала треск, возню и шорохи за стенами из листьев, как будто толпа маленьких лесных человечков собиралась посмотреть как они пройдут и разговаривала на своем языке.

Зеленый проход темнел, потому что широколиственные кустарники уступили место вечнозеленым растениям с темными иглами. Приятный аромат и пружинистый ковер из опавших иголок под ногами, делали прогулку приятной, несмотря на увеличивающиеся тени.

Теперь, когда они шли среди хвойных деревьев, звуки, издаваемые невидимыми наблюдателями, исчезли и лис замедлил шаг. Он навострил уши и, видя его осторожность, Сара снова забеспокоилась. Темнота была полна угрозы и она прошла вперед, пока не почувствовала, как хвост с кисточкой ободряюще потерся об ее ноги.

Потом Сара не могла вспомнить, как долго они шли по дороге. Она знала только, что когда они вышли на открытое место, она очень устала и проголодалась и с удовольствием села на ковер из сосновых игл и мха. Лис тоже сел и высунул язык.

— Ты есть хочешь? — три слова прозвучали очень громко в темном пространстве и Сара пожалела, что заговорила. Она открыла корзину и достала бутерброд, осторожно разломив его пополам. Хлеб начал черстветь и загибаться по углам, а на арахисовом масле появилась корочка. В другом случае она бы его просто выбросила, но сейчас она с аппетитом съела его, а вторую половину предложила лису. Он посмотрел на бутерброд с любопытством, затем медленно и красноречиво покрутил головой. Сара старалась есть медленно, долго пережевывая каждый кусочек. Но она не могла отрицать, что все равно была голодна, даже после того, как съела последние крошки.

Лис снова вскочил на ноги, явно ожидая ее. Потом они оба услышали, далеко и высоко вверху, едва различимое «каррр». На этот раз оно исходило не от одной птицы. Лис подтолкнул Сару в тень под деревом. Он поднял голову вверх и внимательно рассматривал круг неба над поляной.

Сара увидела как птицы, выстроившись в один ряд, плавно скользили в чистом небе. Они летели высоко над поляной и никто из них не заметил стоящих внизу Сару и лиса.

— Каррр.

Последняя птица отстала и стала снижаться. Лис затащил Сару в нишу между деревьями. Когда они оказались в безопасности, лис повернул голову к ней. Он смеялся по своему и Сара выдавила бледную улыбку в ответ. Чем больше она видела этих черных птиц, тем меньше они ей нравились.

Тропинка вывела их на ключ, но лис не дал ей подойти к нему, пока не обшарил берег, останавливаясь, всматриваясь в переплетение веток и прислушиваясь. Если черные птицы и спрятались между деревьев, чтобы шпионить, они были достаточно осторожны и не выдали себя. Лис пошел пить воду. Сара присоединилась к нему. Но он в нетерпении оттащил ее зубами за рукав, не успела она сделать и несколько глотков.

Они перешли через обвалившийся деревянный мост на тропинку по другую сторону. Затем лис внезапно остановился и неслышно поднял переднюю лапу. Поперек тропинки. растянутый во всей своей красе, висел полупрозрачный круг паутины. Сара в своей жизни не видела большей паутины и замерла на месте с колотящимся сердцем, А какого же размера был паук, который сплел эту паутину?

Лис тихонько заскулил как собака, которой надо сделать то, чего она не умеет. Совершенно очевидно, ему не хотелось трогать паутину. Ей самой было противно, но она подняласухую ветку и бросила ее в ажурный круг, ожидая, что она разорвет его на несколько летучих нитей.

К ее ужасу, ветка отскочила. С большой осторожностью Сара ударила веткой по одной из нитей, притягивающих паутину к земле, с тем же результатом. Хотя паутина казалась непрочной, порвать ее было не такто просто. И она не могла заставить себя прикоснуться к ней голыми руками.

Обойти они ее не могли, потому что кусты и деревья здесь стояли стеной. Но более всего волновало Сару то, что хозяин этой резиновой сети может поджидать их в засаде, гденибудь около тропинки.

Паутину можно было разрезать ножом, если бы он у нее был. Если бы у нее был неистовый серебряный клинок, который носил Хуон! Но что он говорил: железо — яд для обитателей Авалона? Железо… стальные ножи в корзине!

Сара вытащила один. Лезвие было тупое, приспособленное больше для намазывания масла. Но, может, ей удастся разрезать им нити паутины?

Сталь коснулась паутины лишь дважды. Сара отпрянула с возгласом восхищения. В том месте, где она пыталась разрезать, нити засыхали. Через несколько секунд паутина исчезла и тропинка открылась. Лис одобрительно тявкнул, а Сара обняла его за шею руками, а он вежливо ткнулся носом ей в щеку.

Она держала нож наготове в руке, но они больше не встретили эластичных паутин, и начали постепенно взбираться в гору. Хотя деревьев стало меньше, было много кустов, и лис держался поближе к ней, не единожды подталкивая Сару в тень.

Наконец, они вышли на широкий простор, где росла только трава. Лис пролаял дважды, лег на брюхо и немного прополз вперед, демонстрируя меры предосторожности девочке. Так, извиваясь как червяк, взмокшая и расцарапанная, она доползла за лисом до невысокого холма, с которого, как показал лис, они должны были понаблюдать за местностью впереди.

Земля опять понижалась за холмом. Увидев, что лежит в низине, Сара не могла не вздрогнуть. Там был лес. Но деревья стояли голые и безжизненные, указывая облетевшими ветками в небо. Вокруг опушки леса серые лохмотья свисали с одного ствола на другой, как будто из ткани была натянута стена, достающая Саре выше головы. А серым материалом были паутины, сотни, миллионы паутин, переплетенные одна с другой толстым одеялом.

Где же были те, кто сплел эти удушливые сети? Сара старалась не думать о том, на что они должны быть похожи, какими огромными они окажутся. Конечно же лис не хотел, чтобы они пошли туда! Однако, внутри Сара была глубоко уверена, что именно для этого ее сюда привели.

Нож разрезал одну паутину. Но сработает ли он также хорошо против этой стены, окутывающей целый лес? А если они прорубят тропинку, не встретятся ли они с существами, которым нравилось жить в мертвом лесу под охраной стены из паутины? Эта стена была построена для того, чтобы охранять, или не выпускать, нечто такое, с чем Саре вовсе не хотелось встречаться.

Лис не подгонял ее к нападению на липкую стену. Вместо этого он отошел назад, отступая обратно в лес, из которого они вышли. Когда они снова оказались под защитой леса, лис улегся и положил голову на вытянутые лапы. Он медленно закрыл и снова открыл глаза. Надо было остановиться и отдохнуть, перевела она. Гнездо из сухих листьев под упавшим стволом дерева показалось ей очень мягким, и она свернулась на нем калачиком. Она была уверена, что ее компаньон не подпустит к ней ни птицу, ни паука, и она действительно очень устала.

Чтото мягкое, может быть одеяло, коснулось ее подбородка… Сара открыла глаза. Над ней стоял лис с поднятой лапой, которой он разбудил ее. Он тихонько скулил, она поняла это как предупреждение, и как можно тише вылезла из своего гнезда.

Скоро сядет солнце. Тени под деревьями вытянулись. Лис проскулил вновь с упавшего ствола. Сара забралась повыше рядом с ним и на равнине перед собой увидела странную картину.

Темная земля была очищена от листьев и веток. Посередине стояла корзина, а на расстоянии от нее лежали камни разных размеров и форм в виде звезды, заключенной в круг. По пяти концам звезды были насыпаны маленькие кучки зеленых листьев.

Лис опять заскулил и подтолкнул ее. Сара прошла вперед и встала рядом с корзиной. Она обернулась на зверя, и он закивал головой в знак одобрения. Она делала так, как он хотел.

Совершенно ничего не понимая, она ждала, глядя как он озабоченно перебегал от одной маленькой кучки листьев к другой. В каждую он тыкал передней лапой, предварительно понюхав ее. Она не могла догадаться, что он делает и зачем.

Когда лис завершил круг, он сел на задние лапы, а затем поднялся, держа передние лапы в воздухе. Он тявкал, скулил, и сучил лапами, и почемуто Саре показалось нужным сесть. На самом деле даже не сесть, а встать на четвереньки на землю, копируя обычное положение лиса.

Тонкие струйки тумана поднялись из кучек листьев, хотя Сара была уверена, что они не горели, потому что она не видела пламени. Она почувствовала прекрасный аромат нагретых солнцем сосновых игл и гвоздики, которую миссис Стайнер добавляла в печенье. Дым от маленьких куч листьев становился плотнее и плотнее, окутывая ее. Теперь Сара не видела лиса, вообще ничего, за пределами звезды в круге.

От дыма у нее закружилась голова и появилось странное ощущение. Она подумала, что все это ей снится, потому что все выглядело таким странным. Немного испугавшись, она попыталась встать. Но руки ее не могли хорошо оттолкнуться, на самом деле, у нее не было больше рук!

На земле стояли заросшие серой шерстью лапы. Та же серая шерсть росла и выше. Сара повернула голову, по всему ее телу рос серый мех, и сзади был серый хвост. В кого, во что она превратилась?

Сара попробовала закричать. Но звук, который она издала, был совершенно непохожим.

— Мяяяу! — это был крик перепуганной кошки!

Дым поднимался вверх. Она могла видеть концы звезд, отмеченные горстками белого пепла на месте листьев. И когда занавес дыма исчез, она увидела лиса. который теперь возвышался над ней, что насторожило ее.

— Идем! — слово прозвучало бы как тявканье для Сарыдевочки, но для Сарыкошки оно имело смысл. Тем не менее, она не двинулась с места, поджидая пока лис лапами раскатит несколько камней из узора на земле, чтобы подойти к ней. Она выразила свое возмущение и потребовала объяснений серией криков и шипением, а шерсть на ее выгнутой спине встала дыбом, и она сердито махала хвостом.

— Идем! — лис стоял над ней. — Превращение продлится только до завтрашнего рассвета, а нам предстоит многое сделать.

— Что ты со мной сделал? — потребовала ответа Сара. — Я ведь не кошка!

— Правильно. Но человек не может войти в лесной Замок. А тебе нужно сделать это или все обитатели лесов и полей Авалона будут поставлены на службу Темным Силам.

— Как?

— Разве Хуон не говорил тебе про кольцо колдуна Мерлина? Тот, кто его носит на руке, может использовать зверей и птиц, деревья и кусты, как для хорошего, так и для плохого. Когда его носил Мерлин, оно использовалось только для хорошего — лучшего из лучших — на страх злу. Но теперь оно попало в злые руки и будет до конца использовано во зло. Но зло еще не решается пользоваться им в открытую. Поэтому оно было спрятано в Лесном Замке, в который может войти только тот, кто вооружен холодным железом и магией холодного железа. Зло всегда знает наперед, если к их тайным убежищам подходит человек, поэтому тебе нужно принять обличие одного из нас. Ты пробудешь кошкой, пока завтра не встанет солнце. Поэтому торопись и возьми с собой железо, твое собственное волшебство.

Он носом открыл крышку корзины и показал на нож, которым Сара разрезала паутину. Встав лапами на край корзины, Сара вытащила его из гнезда. Было очень неудобно нести нож в пасти, но теперь ей пришлось делать это.

Ее страх и гнев постепенно улетучивались. Чем дольше она находилась в кошачьем теле, тем естественнее оно казалось. Похоже, будет удивительное приключение. Ей не терпелось начать.

Лис сделал последнее предупреждение.

— Ты должна вернуться сюда, на это место и войти в круг со звездой до того, как изменишься, или ты получишь другое обличье, над которм я не властен. Если за тобой погонится зло, оно не сможет войти сюда. Теперь отправляйся в путь, серая сестренка!

Она легко вскочила на холмик. Оказалось, что она может бежать, не издавая ни звука, и ее новое тело было прекрасно приспособлено для таких скрытных действий. В долине сгущались сумерки, и в темноте стены из паутины светились собственным мягким светом.

Меч

Грег чувствовал себя очень одиноко в каменной пустоши гор. Когда прозвенели колокольчики, он замер и поднял голову вверх. Полоса гор тянулась далеко впереди и ни одна из этих странных колонн не оканчивалась звонницей. Ленивые струйки дыма поднимались из обуглившихся головней костра и больше ничего видно не было.

Колонны! Пока колокольчики еще звенели, Грег вернулся к колонне, на которую опирался. На взгляд она выглядела как грубый каменный столб. Но на ощупь это было чтото совершенно другое.

Еще раз Грег протянул руку и дотронулся кончиками пальцев, но не до камня, а до гладкого металла и мягкой кожи. Снова он отдернул руку. Отчего камень был на ощупь похож на чешуйчатые рыцарские доспехи и кожу? Почему его глаза говорили ему одно, а руки другое?

— Здесь… здесь есть ктонибудь? — он думал, что его зов будет громче колокольчиков, но с его губ сорвался еле слышный шепот. Каменный столб в его глазах оставался каменным столбом. Ничто не двинулось. Но теперь звук колокольчиков не звучал по всему плато, а сосредоточился в одной точке позади затухающего огня. Дым поднимался сильнее из пепла, хотя никто не подбрасывал дров.

— Кто здесь? — снова выкрикнул Грег.

— Нет необходимости кричать, господин эсквайр.

У Грега отвисла челюсть. Только что место с другой стороны костра было пустым, а сейчас там ктото стоял. На секунду он подумал, что это Мерлин, потому что фигура была одета в точно такое же длинное одеяние, какое он видел на колдуне. Затем, видимо изза того, что страх сделал его более внимательным, Грег заметил разницу. Серая ткань Мерлина была украшена красными узорами, и имела серебристый оттенок лезвия меча.

Одежда же пришельца, как и его капюшон, были темносерого цвета, как зимние штормовые облака, и узор был черным, как и пояс. Грег испытывал благоговейный трепет перед Мерлином, а этот незнакомец внушал страх. Инстинктивно Грег поднял вилкукопье и направил зубья на незнакомца.

Незнакомец весело рассмеялся. Белые руки откинули капюшон и перед Грегом оказалась женщина. Ее волосы высвободились из капюшона и рассыпались по плечам, доставая ниже пояса. Волосы были ни темные, ни светлые, а цвета серебряного лезвия, которое им показывал Хуон. Казалось, в них сверкали искорки света, так же как нож притягивал и отражал солнечные лучи.

Она собрала в ладонь пучок волос и рассыпала его по руке, затем выдернула один длинный волос, потом второй, третий. Она стояла, улыбалась ему и наматывала их между большим и указательным пальцами.

— Зачем вы пришли сюда, господин эсквайр? — спросила она мягко. — И похоже, вам не нравятся прямые дороги, раз вы подкрались ко мне окольными путями, — она разговаривала тоном, которым взрослые укоряют шаловливых детей. Но такой тон Грег не раз слышал в прошлом, и не устыдился. В этом ведьма допустила первую ошибку, потому что он не замешкался и не потерял бдительности.

— Я пришел дорогой, указанной мне, — ответил Грег, не зная точно, почему он выбрал именно эти слова, но зная, что они не понравились ведьме.

— О! И кто направил вас на этот путь? — резко и требовательно спросила она.

И вновь Грег нашел слова, незнакомые ему.

— Тот, кто светит сквозь камень — камень тела, камень души:

— Значит, ты из тех! — ее глаза сверкнули зеленым огнем, и пальцы быстро зашевелились, сплетая три волоса в сеть. — Тогда иди к своим приятелям!

Она бросила на него сеть и та выросла в воздухе над головешками костра, пытаясь поглотить его целиком. Грег ткнул ее копьем. Зубья зацепились за сеть, намотав ее на копье. Одна нить крепко обернулась вокруг запястья Грега.

Но через несколько мгновений запутавшиеся в зубьях нити потеряли свой серебристый отблеск, почернели и упали на землю безвредным прахом. Бешено зазвенели колокольчики и женщина отступила на два шага, прижав руку ко рту и не сводя глаз с Грега.

— Железо — властитель железа! — провыла она. — Кто ты, который осмелился принести холодное железо в Каменную Пустыню, и которому оно не причиняет вреда? Кому ты служишь?

— Меня послал Мерлин.

— Мерлин! — она произнесла имя со змеиным шипением. — Мерлин, который стоит между мирами, и поэтому может прикасаться к железу, и этот глупый мальчишка Хуон, который был рожден смертным, и поэтому может махать железным мечом и рядиться в железные доспехи, и этот Артур, глупый здоровяккороль, который притащил с собой в Авалон железо, чтобы отравлять тех, которые выше его настолько, что он не может себе этого представить. Да сгинут они и пропадут, да обратится железо против них и сорвет плоть с корявых костей, да поедят их демоны ночи! А ты, — она уставилась на Грега,

— ты не Мерлин, хоть он и мастер менять обличия. Но кольцо пропало с его руки, — она грубо захохотала, — он не сможет принять такой облик, который скроет его от меня. И ты не Хуон, и конечно же не Артур! Поэтому я приказываю тебе, мальчишка, скажи мне свое настоящее имя! — она снова улыбалась, и ее голос опять стал мягким.

— Грегори Лоури, — ответил он, сам того не желая.

Но похоже этот ответ нисколько ее не обрадовал. Она повторила имя, а ее руки проделывали сложные движения, как тогда, когда она сплетала сеть из волос. Затем она подняла их вверх, выражая нетерпение и желчь поражения.

— Ты держишь железо, против которого у меня нет заклинания. Хорошо, что тебе от меня нужно?

— То, что скрыто, — в третий раз Грег произнес слова, которые ктото или чтото вложило в его уста.

Она громко рассмеялась.

— Этого ты не получишь! Посмотри вокруг себя, глупый ребенок. Где ты найдешь то, что скрыто? Если ты будешь искать здесь сорок дней и сорок ночей, все равно это останется спрятанным для меня!

Трехзубое копье зашевелилось в руках Грега так же внезапно, как оно двигалось, что увлечь его на башню в заброшенной деревне. Медленно острия двинулись в противоположную сторону, направляясь к земле. У Грега мелькнуло воспоминание — люди ищут воду раздвоенной палочкой, которая поворачивается к земле там, где можно копать колодец — он об этом читал. Могла ли вилкакопье направить его к тому, что нужно было найти? Надо попробовать.

Но ему не пришлось далеко ходить в поисках, потому что оружие чуть не выпрыгнуло у него из рук как только он подошел к костру, воткнувшись остриями в кучу горелых головешек и пепла. Грег, отпинывая в стороны недогоревшие поленья, начал копать.

Колокольчики больше не звонили серебром, а резко грохотали у него в ушах. Он оглох от грохота и у него кружилась голова. А ведьма бегала кругами вокруг кострища, хотя держалась вне пределов досягаемости копья, выкрикивая странные слова и выписывая руками фигуры в воздухе.

Страшная чешуйчатая тварь, не змея, не крокодил, а смесь их обоих подползла близко и угрожающе вытянула когти. Грег повернул копье, провел им по когтям и тварь исчезла. Ужасные существа собирались, чтобы окружить его, но Грег, чувствуя безопасность под защитой железа, даже не пытался избавиться от них. Он продолжал отбрасывать вилкой землю с того места, где горел огонь.

Работа шла медленно, потому что вилка была не так удобна, как лопата, а отложить ее и копать руками он боялся. В конце концов он присел, держа вилку в одной руке, и выгребая разрыхленную землю другой. Затем его пальцы потянули за чтото.

Предмет вышел из земли, и оказался таким тяжелым, что ему было трудно отряхнуть с него грязь. Но он держал в руке меч!

Грег видел такие в музее, и еще тогда подумал, как же хватит человеку сил им махать, потому что его широкий клинок и тяжелая рукоятка в форме креста оттягивали ему руку. Меч — украденный талисман — Экскалибур!

Он просунул копье между ног для большей безопасности, и отряхнул линяную пыль с рукоятки и блестящего клинка. Он был очень простой, без драгоценных камней и богатой золотой отделки, но он был уверен, что именно за ним его и послали. Грег плотно прижал его к себе левой рукой и посмотрел на ведьму.

Она больше не бегала, выкрикивая заклинания, а стояла спокойно, и прищурившись смотрела на него. Когда Грег отходил от ямы, у него возникло чувство, что, хотя она потеряла меч, у нее все равно оставался шанс на часть ее тайного замысла.

Когда он отходил, то сильно ударил мечом по одному из столбов. В ответ раздался сдавленный крик!

На месте столба стоял, вернее не стоял, а покачивался, мужчина с закрытыми глазами и очень бледным лицом. На нем были доспехи, похожие на те, которые носили рыцариэльфы Хуона, только его плащ был белый, с нарисованным красным драконом. Он застонал и открыл глаза.

— Берегись ведьмы!

В воздух взлетела волосяная сеть. Грег поймал ее копьем прежде чем она коснулась мужчины, и она рассыпалась.

Ведьма взвизгнула нечеловеческим голосом. На ее месте появилась огромная серая птица, которая раскрыла крылья и набросилась на Грега, широко раскрыв клюв.

Мальчик повернул копье, а тварь уклонилась, пробежала несколько футов, взмыла вверх и исчезла за горами. Наступила полная тишина, потому что даже колокольчики перестали звонить.

— Меч!

Мужчина, которой был столбом, стоял на коленях, его счастливые, широко раскрытые глаза рассматривали клинок, который держал Грег.

— Сэр, я умоляю Вас, освободите этих людей. А потом надо быстро и долго ехать. Потому что меч Артура должен быть в его руке, пока враги не поразили самое сердце Авалона. Время уходит быстро!

Один за другим Грег прикасался к столбам на плато, а затем к большим валунам, которые лежали меж ними, пока отряд воинов с символом Красного Дракона, и их лошади, снова не стали живыми существами. Они двинулись в путь, двое солдат ехали вместе, чтобы дать одну лошадь Грегу.

Дорога была слишком плохой, чтобы ехать быстро, но рыцарь, которого Грег освободил первым, подгонял их своим быстрым шагом. Они объехали склон холма до перекрестка с горной дорогой, и опять перед их глазами встала долина с заброшенной деревней. Оставалось немного времени до захода солнца, и нежелание Грега проводить ночь в этом проклятом месте росло с каждым метром их продвижения. Он попытался уговорить своих спутников переночевать там, где они стояли, но они не соглашались.

— Ты не понимаешь, юноша. Теперь, когда они потеряли меч, они больше не будут колебаться, напасть ли на нас. Нам нужно двигаться, чтобы успеть к Артуру, или мы потерпим поражение — у них ведь все равно есть рог и кольцо, чтобы бороться с нами. Если они нападут прежде, чем мы вернем Экскалибур королю, у них будет шанс на победу, потому что только он может идти с ним на битву. Нам нужно ехать день и ночь, чтобы у них не осталось никаких шансов.

— У Хуона есть крылатые лошади. Если бы они были у нас… — сказал Грег.

— Хранителю Запада служат Горные Лошади. Но они малочисленны, и отвечают только на призыв Зеленого Дракона, но не Красного. Как бы мне хотелось, чтобы они были с нами в этот час!

Грег уже различал дома в деревне, горбатый мост. Они подъехали к границе полей, где дорога проходила между живой изгородью и где он прошел сквозь строй зверей. Какова была цель этого сборища? Где теперь были эти волки и все остальные?

Он не видел, как из кустов выскочило существо. Грег осознал опасность только тогда, когда лошадь встала на дыбы, и чуть не сбросила его с седла. Грег не был наездником, и все, что он мог сделать — это уцепиться за седло рукой, а другой держать драгоценный меч, а его вилкакопье упала на землю.

То, что стояло посреди дороги перед его лошадью, было размером не больше маленькой собачки, но оно быстро превращалось в чешуйчатую тварь, которую ведьма вызывала на плато. Его когтистая лапа вознеслась над всадником и лошадью, и как молния опустилась.

Грег отпустил луку седла. Обеими руками он поднял меч, тот был слишком тяжелым, чтобы махать им. Тварь ударила лапой и проколола ее. Она завопила и попыталась отпрянуть назад, Грега вырвало из седла. Он упал и, несмотря на все усилия, выпустил меч из рук. Беззащитный, он оказался лицом к лицу с рассерженной, похожей на дракона тварью.

Лошадь понесла, расшвыривая людей, которые пытались успокоить страх своих собственных лошадей. Грег увидел, как рыцарь, который вел их, пытается пробиться к нему.

Экскалибур! Где же меч? Он вывалился из поврежденной лапы и лежал в дорожной пыли между Грегом и монстром. Раненая конечность ящерицы висела сморщенная и безжизненная и, возможно, что клинок между Грегом и драконом не давал ему напасть еще раз. Грег попытался поискать взглядом свое копье и наблюдать за монстром одновременно. Внезапно из живой изгороди выпрыгнула серая тень, и вцепилась в чешуйчатый хвост, а Грег услышал воинственный клич волка. Когда сплюснутая голова твари как молния повернулась в сторону новой неприятности, Грег схватил копье.

Еще один волчий клич разорвал воздух, но в нем слышался гнев, а не испуг. За дорогой поднялась стена животных, маленьких и больших, направляющихся в сторону драконообразной твари, сверкая зубами на ходу. Монстр затопал ногами, замахал хвостом, покраснел от злости.

Потом он высоко подпрыгнул, перескочив через меч и навис над Грегом. Но несмотря на горячку сражения, он опасался зубьев копья. Грег сделал выпад, и монстр отпрянул, совершив смертельную ошибку, потому что на этот раз он всей своей тушей упал на меч.

Его голова треснула и он завыл, извиваясь, но не имея сил сойти с того места, как будто клинок, на котором он растянулся, был ловушкой. Контуры его тела поплыли, уменьшились. Грег увидел, что это больше не дракон, а серая ведьма с плато. Она дрожала и тряслась, но ее ноги как будто прилипли к клинку Экскалибура, и он ее не отпускал.

Черные линии на ее одежде пузырились и бежали, волосы шевелились, словно каждый из них жил своей жизнью. Потом была вспышка, и женщина исчезла. Столб дыма, расплываясь, опускался ниже и ниже. Дорога была пуста, оставался лишь меч.

Но лишь на один миг. Из зарослей и с полей послышался шум и голоса, возгласы удивления и благодарности. Там, где собирались животные, чтобы помочь Грегу в битве, двигались мужчины и женщины, озадаченно разглядывая свои руки и ноги, ощупывая себя и разглядывая друг друга с удивлением и радостью.

Рыцарь, успокоив лошадь, подъехал с тяжелым стуком. На его лице было воодушевление.

— Горная Ведьма мертва! — прокричал он. — Слушайте, правительница Каменной Пустыни исчезла из Авалона, и с ней пропало зло, которое она совершила. Один из врагов разбит. Возрадуйтесь, люди, освобожденные от колдовства темноты!

Рог

На острове в море стоял Эрик, а его ноги глубоко увязли в куче высохшего мусора, из которого было сделано гнездо. Ему нужно было сделать еще буквально пару шагов, чтобы добраться до ложки. Идти было тяжело, потому что хрупкий материал гнезда легко проламывался под его весом, и невозможно было найти твердую опору. Все, что он хотел — это забрать ложку и вернуться обратно в укрытие.

Но Эрик не мог не заметить, что в строительном материале этого неопрятного гнезда были запутаны странные предметы. Золотая цепь была сложена и завернута в пучок сухой травы. Возле нее лежал кусочек поношенной и выгоревшей ткани со следами вышитого девиза.

Вот он схватил ложку и попытался вытащить ее изпод палок. Но ее заклинило во внутренних пустотах, и он не мог вытащить ее обратно. В конце концов ему пришлось разгребать кучу руками, отбрасывая в сторону пучки травы и сломанные ветки.

В чашеобразной долине, под прямыми лучами солнца, было очень жарко и Эрик то и дело останавливался, чтобы рукавом вытереть пот с лица. Пыль и мусор, которые поднимались от его разрушительных раскопок, прилипали к его потному телу, лезли в глаза и рот. Но он продолжал трудиться, твердо решив высвободить ложку.

Сначала он подумал, что опускается грозовое облако, когда по гнезду пробежала тень. Но, повинуясь чувствуопасности, он посмотрел вверх и отчаянно вжался в разбросанный им мусор.

Эрик пытался представить, что за птица могла построить такое гнездо. Теперь он узнал. Увидеть ее живьем было гораздо хуже, чем в любых фантазиях. И непохоже, чтобы этот монстр был просто птицей. У какой это птицы вместо перьев на голове была чешуя? У нее были перья, черные перья по всему туловищу, и гигантские крылья, похожие на птичьи, хотя и слишком большие, хлопание которых разносилось как раскаты грома, пока она описывала круги над островом.

Эрик раскапывал кучу под собой, надеясь зарыться и спрятаться там. пока птица не улетит. Он был уверен, что если он попробует добраться до открытых уступов, то будет немедленно атакован. На чешуйчатой голове сидел кривой клюв хищника, а на лапах, которые она подтягивала к животу во время полета, виднелись когти.

Он держался за ложку, и последним отчаянным усилием рывком выдернул ее, вывернув вместе с ней, большую кучу мусора. Эрик спрыгнул в образовавшуюся вонючую дыру. Первоначальное основание громадного гнезда было заложено поперек впадины. Когда он прыгнул, основание рассыпалось, обнаружив небольшую трещину в скале внизу. Эрик потыкал туда ложкой, вовсе не желая провалиться вниз, в морские пещеры. Но металл зазвенел о камень, обнаружив дно всего в нескольких футах.

Наверху раздался скрежет — такой вой мог издавать только пикирующий реактивный самолет, и Эрик начал пролезать и протискиваться в эту дыру, обдирая плечи и раздирая рубаху. Он благополучно распластался в каменной расщелине, когда птицамонстр приземлилась, оглушая его дикими криками.

Сама неистовая злоба птицы спасла его, потому что она начала раскапывать гнездо, и мусор, который летел в разные стороны, забрасывал Эрика. Он лежал, в горле у него пересохло и руки, державшие ложку, дрожали. Дрожа, он ждал, пока птица отгребет его укрытие и клювом или лапой достанет его. Один раз когтистая лапа скребнула по скальной поверхности над его головой. Но трещина спасла его.

Только как долго он сможет здесь оставаться? Птица переворошила мелкий мусор, так что некоторое количество воздуха попало к нему. Но оно было ограниченным. А если он пошевелится, его обнаружат.

Руками Эрик начал ощупывать узкое пространство, в котором лежал. В ширину щель была не больше его плеч, но длиннее его роста. И глубже, чем ему показалось сначала, потому что в нее насыпался мелкий мусор из гнезда. Он распластался на маленьких веточках и рассыпающихся растениях, от которых пахло разложением.

Эрик начал выкапывать мусор изпод себя. По звукам он определил, что птица до сих пор ищет его, но настолько глупым образом, что Эрик начал думать, что это безмозглое существо. Если изза своего слабого ума она быстро его забудет, у него будет шанс на спасение.

Тем временем он расчистил проход вдоль расщелины, отпихивая мусор назад ногами. Затем он наткнулся на препятствие, которое было не так легко сдвинуть. Эрик пощупал руками и обнаружил, что это была не ветка, потому что его пальцы коснулись изогнутой и гладкой металлической поверхности.

Когда он понял, что это, металлический предмет стронулся с места, но этим же Эрик навлек на себя несчастье, потому что вся куча затряслась. Вероятно, птица была не такая глупая, как понадеялся Эрик, и в ответ наверху послышалась суматоха. Эрик вздохнул и поперхнулся, потому что пыль набралась ему в легкие и запорошила глаза.

Затем вся куча над ним была отброшена в сторону. Эрик моргал слезящимися глазами, а птица выгибала голову в его сторону, клюв был распахнут. К счастью, ей приходилось поворачивать голову перед тем как ударить. Эрик взмахнул ложкой в последней отчаянной попытке защититься.

Клюв ударил в металл ложки с такой силой, что чуть не расплющил Эрика, выбив из него дух. Он упал, с красным от удушья лицом, тупо ожидая следующего удара.

Удара не было. Он поднял голову над краем расщелины, пытаясь подняться. Хотя его глаза слезились от пыли, теперь он мог видеть более четко, пока ужасное хлопанье крыльев не подняло мусор мутным штормовым облаком.

Птица, отчаянно хлопая крыльями, мотала головой из стороны в сторону. Чтото было не так с ее головой, хотя судорожные движения птицы не давали Эрику рассмотреть получше. Он поднялся на ноги, выставил ложку перед собой.

Когда во второй раз голова двинулась в его сторону, Эрик собрал остатки сил, взмахнул ложкой, как бейсбольной битой. Он ударил импровизированной дубиной по голове птицы с такой силой, что упал на колени. Потом захлопали крылья, унося птицу в небо над долиной. Она не издавала никаких звуков, а голова безжизненно висела у нее на груди. Она поднималась выше и выше, и Эрик встал, чтобы посмотреть за ней. Она собиралась напасть на него с такой высоты? Только висящая голова и неровные взмахи крыльев оставляли ему надежду на то, что он вышел победителем в этой встрече.

Птицы поднимались с уступов, чтобы присоединиться к этому существу. Но они сопровождали его недолго. Огромные крылья взмахнули в последний раз, потом сложились и, наполовину пернатая, наполовину чешуйчатая тварь упала в море. Эрик более не сомневался, что она была мертва или по крайней мере смертельно ранена.

Держа ложку для безопасности под мышкой, он отер пыль и грязь с лица. Но не был уверен в том, как это произошло, отчего погибла птица. То, что говорил им Хуон насчет железа, которое было ядом для всех обитателей Авалона, похоже было правдой. Он был очень этим доволен.

Стенки расщелины, обнаженные на изрядную длину последними усилиями птицы, доходили ему до пояса, и Эрик начал выкарабкиваться, торопясь дойти до ручейка на уступе и выполоскать пыль изо рта и горла. Но чтото зацепилось за его щиколотку и он нагнулся, чтобы высвободиться.

Он держал кожаный ремень, не новый, но хорошо сохранившийся и гибкий, и на нем виднелись маленькие золотые звездочки и символы, которые он не понимал. Должно быть, он был здесь спрятан недолго. Когда он потянул, то обнаружил, что ремень был привязан к чемуто, захороненному в мусоре из гнезда.

Эрик разгреб палки черенком ложки. Сверкнул металл, на этот раз не золото, а серебро, опоясывающее более темный белый цвет. Он обнаружил рог из слоновой кости и серебра.