Железная клетка Нортон Андрэ

Они шли дальше и молчали. В красном свете мех Народа приобрел странный оттенок. Воздух вокруг них стал разноцветным, все текло, переливалось из одного цвета в другой. Глаза Народа делались то желтыми, то оранжевыми, то синими. Кожа самого Джонни казалась белой и дряблой. Он словно растекался в этом воздухе, теряя себя, свое тело… Обнаженная кожа горела, точно от удара, он чувствовал, как все тело саднит.

Место, где они оказались, не было похоже на те склады, в которых он побывал вместе с детьми. Но оно не было просторным, а в центре…

Джонни отпрянул назад. Он ничего не мог с собой поделать. Все, от чего он и Рути бежали с корабля Больших – все сразу ожило у него в памяти, потому, что в центре этого места с каменными стенами, или пещеры, стояла… Клетка!!

– Нет! – крикнул он протестующе, не думая, поймут его или нет. Но силы у Отика и Капура было больше, чем в его ослабевшем теле. Они опять схватили его за плечи и начали толкать вперед, несмотря на то, что Джонни кусался и бился в мохнатых лапах. Он не видел никаких следов двери или окна в этой пещере. Боак только немного отодвинулся, спокойно глядя на бьющееся тело юноши.

Вожак клана стукнул своей палкой об пол, потом бросил ее и протянул руки-лапы. Он хотел говорить с Джонни.

– Смотри!

Джонни взглянул туда, куда указывала мохнатая рука. Теперь, подойдя ближе, он увидел, что в клетке что-то лежит! Это были кости! И под этими большими черепами без глаз и без ушей лежали ошейники!

Только черепа, и кости. Тела… они не принадлежали Народу! Они были слишком изящными, слишком маленькими. Кто был пленником этой клетки и умер здесь, в этом страшном месте, где танцующий свет делает кожу дряблой и волнует кровь? Этот свет – что это такое, ведь он идет из отверстия в полу позади клетки?!

Боак тяжело заворчал, протянув руку сквозь прутья клетки, его пальцы схватили ближайший ошейник. Кости рассыпались в прах, пока он тащил его к себе. Он поднялся во весь рост, ошейник болтался у него на руке, точно массивный расстегнутый браслет.

Вожак клана начал медленно объяснять Джонни на языке знаков, намеренно четко поднимая пальцы. То, что он собирался сказать, было, очевидно, важным, и он хотел, чтобы Джонни понял его как можно лучше.

– Народ, – его толстый большой палец указал на собственное тело, – вот это, – он свернул ошейник в кольцо и жестом, полным ненависти и гнева, поднес ошейник к своей собственной шее, словно собирался надеть его, – делай то, что говорят – или ты умрешь. Они… – теперь он показал на кости внутри клетки, – делали ошейники, использовали Народ… – Он замялся, словно подыскивая слова, чтобы Джонни правильно его понял. – Они нашли плохие вещи, плохие для них. Они все быстро умерли. Только немного оставалось. Народ не умер. Народ выбрался. Надели ошейники на тех, кто остался, теперь они делали то, что хотел Народ. Но они уже были плохо больны, умерли. Народ никогда больше не станет носить ошейники. Никогда! – его последний жест напоминал угрозу невидимому врагу.

– Смотри! – теперь Боак держал ошейник на расстоянии нескольких дюймов от лица Джонни, точно хотел убедиться, что тот как следует его понял. По краям ленты, которую он держал в руках, были сделаны ряды шипов. Глядя на эти шипы, Джонни вдруг понял, как они сделаны: когда ошейник на горле, эти шипы будут врезаться в живое тело, если голову повернуть в сторону от точно установленного, вздернутого кверху положения.

Кончиком пальца Боак указал на ближайшие к нему шипы.

– Клык, – сказал он молча. – Боль Народа – если Они этого хотели – плохо. Ты… – теперь он внимательно осмотрел Джонни с ног до головы, точно видел его впервые, потом опять стал смотреть перед собой. – Ты – маленький – Народ взял – давал помощь – давал убежище ночью. Но ты такой – как они – ты пошел искать ошейник – заставить Народ делать то, что ты хотел!

– Нет! – снова крикнул Джонни. Он старался освободить руки, чтобы просигналить отрицание, самое сильное, какое только мог. Но его стражи крепко вцепились ему в плечи.

Казалось, Боак его не слышал. Вместо ответа вожак стал вертеть в руках ошейник, что-то в нем исправляя. Потом он снова нажал пружину, ошейник развернулся в ленту. Пока Отик и Капур держали Джонни, Боак шагнул вперед и, одев на шею юноши ошейник, защелкнул его. Ошейник был слишком велик, он лежал на плечах Джонни. Мальчик нагнул голову и в ужасе стал смотреть на свое новое украшение.

– Ты несешь – ты помнишь, – сказал жестами Боак. – Если ты снова пойдешь к ним – ты тоже почувствуешь клыки. Народ не забыл! Ты тоже не забудешь!

Теперь они отпустили его, Джонни притронулся к ошейнику, он свободно лежал на плечах, но его тяжесть едва не заставляла терять сознание от страха и необычного сильного чувства стыда. Боак и другие отвернулись от него, точно теперь он не принадлежал к их клану.

Джонни последовал за ними, потрясенный новым и еще более неприятным чувством, что его навсегда оставят тут, в этом месте, где стоит клетка, как напоминание и предостережение тем, кто превратил Народ в рабов.

Он снова и снова ощущал пальцами ошейник, ища то место, где Боак нажал, чтобы его открыть. Но секрет оставался нераскрытым. Теперь Джонни понял, что знак Боака был правдой, и ему придется носить этот ошейник как предупреждение, как символ былого рабства Народа.

Если он еще раз попытается вернуться в каменную местность, к Спящему, то ему будет еще хуже.

Отметив его этой позорной печатью, все трое, казалось, потеряли к нему интерес. У Джонни появилось чувство, что для Боака и остальных он перестал быть членом клана, перестал существовать в качестве равного им.

Покорное удивление прошло, и теперь его охватила ярость. Суд над ним Боака и стражников не давал возможности оправдаться. Что он такое сделал? Вошел в каменное место, затем выбрался оттуда с близнецами – и все!!!

Если бы, например, он бы взял с собой красный стержень, который нашел Джорджи… Тогда…

Джонни остановился. Его сон! Во сне он вел себя именно так, держа стержень в руке – мог отдавать приказы, и они все подчинялись бы ему. Он почувствовал, как сжались пальцы, даже взглянул на пустую руку и представил себе, что держит не палку с острым концом – его оружие – а красный стержень. Если бы у него был с собой стержень, то, повинуясь и своему гневу на Боака и всех их, Джонни использовал бы это оружие, дающее власть, и они бы убедились в его силе!

– Нет. – Джонни яростно затряс головой, точно этим сильным и резким движением можно было прогнать это промелькнувшее в мозгу яростное желание отомстить.

Что бы он сделал в прошлом с Большими, если бы имел в руках силу? Разве Боак, который боялся, что его Народ снова будет носить ошейники, не был прав, наказав его? Но ведь Джонни сам видел на картинках там, среди камней, таких же, как он, которые летали на кораблях и одевали ошейники на Боака и Народ. Они управляли Народом, как Большие, контролировали таких, как он, в лаборатории. Теперь Джонни уже понимал, что заставило Боака так поступить с ним…

Они испугались и отвергли его по причине похожести на тех, с картины, и на каменную женщину. Но откуда Боак знал про это? Значит, несмотря на всю свою неприязнь, Народ Боака исследовал эти места, видел эти картины и ее, которая стоит там, в камне, с протянутой рукой. Хотя Джонни пребывал в полной уверенности, что Народ не бывал там ранее, и эта земля была для них незнакома. Тогда почему они решили, что он похож на тех, с картины, на своих старых, забытых, мертвых врагов? Память, легенды… из поколения в поколение все это забывается.

Но если Народ Боака до сих пор с ненавистью помнит своих бывших врагов-хозяев, тогда почему ночью в пещере Йаа пришла на помощь Джонни и Рути? Если бы старая ненависть подсказала ей, что он похож на врага, она не обратила бы на него внимания, как теперь не глядят в его сторону самцы, и оставили бы мать и ребенка умирать в грозу в незнакомом и враждебном для них мире.

Но ведь пока он сам и близнецы не пошли в каменную местность, Народ молча принимал их как себе подобных, не задавая вопросов, не обращая внимания, что они не похожи внешне. Значит, Боак верил, что поход в каменную местность разбудил в Джонни желание той силы и власти, которой обладали в древности ему подобные?

Пока Джонни обдумывал один вариант за другим, отбрасывая их и мысленно принимая вероятную возможность, вспышка его ярости потускнела. Боак был прав, когда боялся его, но Джонни не мог знать, какой ужас и злобу до сих пор помнил Народ. Для Боака он теперь враг, так же, как и для Народа, или, по крайней мере, тот, за кем надо следить, чтобы он не причинил вреда. Если же Джонни теперь пойдет вслед за Боаком обратно к лагерю, что будет дальше? Трудно было поверить, что они нападут на него.

Совершенно упав духом, Джонни решил, что будет еще хуже, как сегодня ночью: все будут относиться к нему, точно его не существует на свете. Он никогда раньше не знал, что бывает и такое наказание. Обычно их суд был скор, а потом все забывалось. Но жить вместе с кланом и не быть одним из Народа…

А что с Мабой и Джорджи? Если они так поступили с ним, не коснется ли это наказание и детей?

Джонни сел на ступеньку. Боак и стражники ушли, не оборачиваясь и не глядя на него, он их теперь совершенно не интересовал. Даже в ту ночь, дрожа от ее боли рядом с Рути, он не чувствовал себя таким заброшенным и одиноким. Рука Джонни прикоснулась к позорному кольцу вокруг шеи. Снова в клетке! Пока он носит это – он словно бы в клетке, даже если перед ним лежит целая страна и он волен идти, куда ему хочется!

Джонни видел, как удалялись все трое – Боак и стража. Они намеренно уходили той же дорогой, что и пришли. Он сел поудобнее, положив на колени руки: надо подумать, подумать как следует!

Он закрыл глаза. Не стоило больше злиться. Боак поступил так, как считал, что будет лучше для всего клана. Он не мог судить их – ему мало было известно о том, что за этим скрывалось. Джонни совсем не понимал причину. Прошлое?! Он старался не вспоминать ту картину на стене, где был Народ в клетке, на цепи, в ошейниках!

Но теперь ему стало ясно: те, кто были нарисованы на картине, чуть отличались от Народа. Ни один из них не был стоящим с высоко поднятой головой, все они ходили на четвереньках, используя ноги и передние лапы. Это было главное отличие, которое он теперь припомнил.

Изменились ли они после того, как завоевали себе свободу? Или их намеренно заставляли так ходить, подобно животным, их враги? Джонни передернул плечами. Иногда Большие тоже заставляли тех, кого они контролировали, ходить на четвереньках. Рути говорила ему, что Большие не считали людей чем-то отличным от животных и использовали их для экспериментов, контролировали их разум, применяя его там, где им было нужно. Несмотря на то, что тогда Джонни был очень маленьким, страх этого запомнился на всю жизнь. Хотя он не видел жизни вне корабля и не помнил, как жила колония до того, как ее захватили Большие, он всегда считал себя разумным человеком и гордился этим.

Применялось ли этими людьми управление мозгом на Народе? Или, может быть, они помнили с ужасом, как и Рути, что значит быть «животными» для окружающих? Люди с картины в камнях – они прилетели в этот мир откуда-то из другого места или же росли здесь, среди Народа, и по какой-то причине не смогли жить все вместе одной жизнью?

Они должны были жить здесь долго-долго, чтобы построить каменную местность. А куда же тогда вела каменная река? От одного каменной местности к другой, которая была еще дальше? У них имелись тогда и небесные корабли, что тоже было нарисовано на камне.

У Джонни гудела голова. Ему сразу захотелось и есть, и пить. Но он не мог избавиться от давящего на шею ошейника. В этот момент он по-настоящему понял, что не должен идти назад в лагерь, по крайней мере, не теперь. Боак отметил его печатью принадлежности, он теперь вещь. Каким-то неизвестным образом ему следует освободиться, прежде чем он вернется в лагерь, – освободиться от этого ошейника так, чтобы Боак и остальные не надели его снова!

Он выпрямился. Мир перед глазами был велик, велик и пуст! С той ночи, когда их нашла Йаа, он всегда был вместе с Народом. До этого, несмотря на то, что их разделяла клетка, с ним рядом была Рути. Думать о себе самом, как о совершенно одиноком существе, было страшно. Это не казалось боязнью прикосновения рукой к чему-то. Нет, он боялся теперь всего: травы, неба, целого мира вокруг.

Но ведь сидеть тут – это все равно не поможет делу. И вернуться назад к пещере – тоже. Ему необходимо найти воду и поесть, чтобы потом взять в руки оружие. Руки без оружия казались пустыми. Теперь, когда он был так одинок, так разбит, еще раз в мозгу вспыхнуло воспоминание о красном стержне – мощь и сила, большая, чем у любого оружия…

Нет! Его губы беззвучно произносили это слово. Он должен доказать им всем, что он не такой, как те, в камне. Он должен доказать им это!

Еда, питье, оружие – эти вещи теперь должны быть на первом месте. С ними он станет прежним. Пройдет какое-то время, и он поймет секрет этой тяжелой вещи у себя на шее, раскроет секрет и освободится. Но ему нужно не просто вернуть ошейник клану, он должен заставить их понять, что такие, как он, не должны носить никаких ошейников!

Джонни пошел в сторону холма. Лагерь был справа, там, далеко. Он резко свернул влево.

Глава восьмая

Возможно, что река, к которой он вышел, потом обрывалась водопадами там, где плескались Маба и Джорджи. Только теперь все изменилось.

Медленно бредя по берегу, Джонни время от времени шарил руками по дну, ища себе хоть какую-нибудь еду. Он напился вволю и теперь, найдя улитку, съел ее и немного утолил голод. Надо искать оружие.

Около воды было так приятно, что Джонни не стал отходить от берега. Он нашел несколько веток, застрявших в камнях, но отверг их, так как они уже разбухли и могли легко сломаться. Нет, он пойдет в лес и там будет искать себе настоящее оружие, под деревьями.

Когда Джонни уже отвернулся от воды, то заметил резкий отблеск среди камней, как раз впереди. Любопытство заставило его нагнуться. Что там запуталось в камнях? Подмытый кусок берега – глинистого обрыва – упал в воду, и отблеск чего-то странного привлек его взгляд. Он не знал, какое дерево могло походить на это. И, к тому же, эта вещь не могла быть из дерева.

Он вытащил ее из грязи, куда ее увлекла вода либо куда она сама упала – неизвестная вещь была тяжелой и мокрой. Он никогда раньше не держал в руках такое тяжелое дерево. Казалось, что от нее отделяется слой какой-то красной пудры или порошка, который прилипал к ладоням, оставляя на них красные следы. Присев на корточки, Джонни подобрал на берегу камень и начал скоблить свою находку: его терпеливость очистила от порошка большую часть поверхности того, что, по его убеждению, было металлом, как на корабле Больших.

Эта вещь казалась короче, чем страшные красные стержни в каменных нагромождениях, и по цвету на них не походила. Остатки его прежнего любопытства, которому нанесли такой суровый удар, заставили продолжить работу по очистки поверхности от порошка сначала камнем, а затем он набрал в горсть песка и тер, тер… Наконец в руках у него оказалось нечто более короткое, чем орудие клана, но похожее по форме. На одном конце даже было нечто вроде крючка. Правда, оно вовсе не походило на приспособления, используемые кланом, считавшиеся весьма полезными в повседневной жизни.

Крючок имел заостренный край – Джонни порезал мизинец и сунул руку в ручей, – что делало его еще более опасным, чем оружие клана. Он снова вытер свою находку, соскребая листьями и травой остатки порошка. Похоже, такое же оружие использовали те, кто жил раньше в каменных сооружениях – Джонни был в этом уверен! Это было орудие, которое изготовили люди. Тем не менее, от него не веяло той силой, какая была у красного стержня. По форме же это было такое оружие, о каком он и мечтать раньше не смел!

Ему нравилось, что оно такое тяжелое, а его кончик такой острый. Как много всего с ним можно сделать! Он ведь не взял это из того места в камнях, где лежало множество разных вещей, значит, в ней нет ничего плохого! Наверное, очень давно эту штуку потерял хозяин или, может быть, выбросил сам за ненадобностью. Так или иначе, но теперь ее хозяином стал Джонни, который нашел это и очистил. Если ему придется жить и охотиться одному, то нужно иметь самое лучшее оружие, и он…

…Только тень, возникшая на песке, послужила ему предупреждением: он был так поглощен своей находкой, что не включил тот центр своего мозга, который всю жизнь служил ему защитой. Не было времени даже, чтобы подняться с колен, прежде чем его атаковала с небес птица вур…

Послышался звук, такой визгливый и пронзительный, что у него заболели уши. Птица вур крикнула от восторга, когда летела прямо на него, не поворачивая головы из стороны в сторону, точно живой таран. Джонни взмахнул своей находкой, тщетно пытаясь остановить ее. Над головой он увидел только одну нападавшую птицу, две других, поменьше – возможно, птенцы – кружились поодаль.

Яростный удар пришелся прямо по телу нападавшей. Просто случайно, а не с умыслом, Джонни использовал для удара конец с загнутым крючком. Сильная отдача отбросила его тело в сторону, он ждал теперь нового удара – второго и последнего.

Тем не менее, после отпора Джонни птица не смогла придти в себя. Она снова кричала, но на этот раз не от боевого запала, а в ярости и агонии. Одна из огромных когтистых лап повисла без движения. Из глубокой раны густым потоком текла кровь.

Прошумев крыльями, птицы отлетела чуть в сторону. Джонни встал на ноги, но тут же вынужден был снова сесть на камень, настолько он был напуган и обессилен страхом. Два птенца поменьше присоединились к своему старшему товарищу. «Еще не кончено, – промелькнуло в мозгу Джонни – у меня есть пауза, чтобы перевести дух».

Кровь, которая была теперь на остром крае крючка, потекла у него по руке. Он переложил оружие в левую руку и вытер правую о край своей юбки. Когда три птицы вур вместе, они не уходят без победы. У него нет никаких шансов остаться в живых. Раненая птица закричала еще раз, заходя для нападения, но на этот раз Джонни не зевал. Теперь он уже немного знал, как следует обращаться с этим новым оружием. Только на этот раз нужно правильно нанести удар. Он заставил себя дождаться последнего момента этого полета и только тогда взмахнул своим орудием, стараясь дотянутся до длинной извивающейся шеи, яростных глаз. Он промахнулся, но острая часть достала до большого крыла в том месте, где оно соединялось с телом.

Теперь атакующая птица могла пользоваться только одним крылом, размахивая им изо всех сил. Ее крики разносились далеко по равнине. Неспособная дальше продолжать битву в воздухе, она рухнула на землю на другом берегу ручья, из ее двух ран текла кровь, она кричала от боли… Кровь заливала траву и воду в ручье. Джонни, все еще не веривший в свою победу, перестал обращать на раненую птицу внимание, он ощущал только чувство – сконцентрированное чувство приказа и управления. Как и на Народ, его приказы, мысленно обращенные к обитателям этого мира, не действовали на них, он не мог ничего мысленно приказать, но сумел бы обездвижить их, ударив мысленно, хотя и несильно.

Две птицы все еще описывали круги над его головой. Пока что Джонни не заметил ни одного признака того, что хоть одна из них собирается нападать. Возможно, потому, что они были еще маленькими и слабыми, эти птицы больше старались наблюдать, а не нападать, однако рассчитывать, что они отступят, не следовало. Держа свое оружие в руке, он ждал.

Несмотря на то, что другая птица была меньше, чем ее родитель, бьющийся у ручья в агонии бессильной злобы, она была серьезным противником. Джонни еще крепче расставил ноги и ждал. Он был уверен, что только необыкновенное оружие спасло ему жизнь, но не мог надеяться, что судьба будет к нему милостива и второй раз. Он должен приготовиться…

Птица резко пошла вниз, на этот раз молча, без крика. Еще раз его удар поразил цель. Птица пискнула, потом упала на песок. Тут Джонни выскочил на открытое место и несколькими ударами почти отделил длинную шею от туловища.

Тяжело дыша, он шагнул обратно в свое убежище между камней и стал ждать нападения третьей птицы. Но она не собиралась продолжать битву по примеру товарищей. Покружившись еще несколько минут в воздухе, птица без криков улетела.

Джонни перевел взгляд на безголовое туловище на песке у своих ног, потом на вторую птицу, брызги крови которой долетели через ручей к ногам Джонни. Она умирала. Две птицы вур! Он не верил тому, что ему удалось победить их. Оружие было липким от крови, все тело Джонни тоже было запятнано кровью его врагов, даже камни и песок стали красными. Но ведь он – жив! Ослабев, он упал, на камни, которые больно впились ему в спину.

Члены клана изредка убивали атакующих птиц, и только все вместе, когда у них был готов план обороны. Джонни не знал ни одного члена клана, который мог бы похвастаться такой победой!

Брызги крови, грязь и тела мертвых птиц – все это замутило его рассудок, но Джонни поднялся чуть выше по ручью и там долго плавал в чистой воде, а кроме того вымыл и протер песком свое оружие, так, чтобы не оставалось никаких следов убийства.

Джонни стал водить рукой по поверхности своего нового приобретения, там, где один конец чуть загибался крючком и был похож на огромный клык. У него не было ворту, как у Народа, – такого оружия, с которым они рождались и умирали, – но теперь у Джонни тоже будет этот клык, и он станет им пользоваться…

Теперь он поднимется еще дальше вверх по ручью и найдет место, где построит себе, как обычно, гнездо для ночлега. Здесь, рядом с местом, где он пролил кровь, оставаться не хотелось. Но с этой минуты он никогда не должен расслабляться до такой степени, чтобы забывать о жизни вокруг себя, которая может напасть. Теперь все время следует следить за миром вокруг, не забывая о самозащите. Он чуть не стал жертвой летающей смерти, и все это из-за собственной беспечности. Отныне рядом не будет членов клана, которые наблюдали бы за миром вокруг, чтобы он мог спокойно помечтать и подумать.

Джонни нашел отличное место среди камней и натаскал туда травы. Пока он рвал траву, приходилось все время быть начеку – он боялся, что птицы могут вернуться, чтобы снова напасть.

Было еще довольно светло, и он уже нашел среди кустов съедобные плоды и стал рвать их, нагибая ветки своим крючком. Земля вокруг была темной и жирной, но никаких следов, указывающих на присутствие кого-нибудь из Народа. Возможно, неподалеку было гнездовье птиц вур, поэтому члены клана обходили подальше эти места во время своих ежедневных переходов с места на место, когда передвигались по двое и по трое.

Вернувшись к своему гнезду, Джонни стал думать о Мабе и Джорджи. Боак подчеркнул, что близнецы не будут наказаны за поход к каменной реке, поэтому он знал, что им не придется так страдать, как ему, и Йаа может присмотреть за Мабой, а Боак не будет спускать глаз с Джорджи. Никому из них не удастся вернуться в ту каменную местность. Те вопросы, которые вертелись у него в голове все утро – он так и не сумеет никогда на них ответить. Самое главное: значит ли, что ошейник навсегда отделил его от Народа? Он не мог подумать, что так оно и есть, но эта мысль не уходила, а с уверенностью крепла.

Быть всегда и везде одному! Возможно, что недалеко есть и другие кланы. Но ведь тогда он может вступить с ними в контакт во время ежегодных встреч… Однако Джонни решил, что пока у него на шее ошейник, ему нельзя подойти ни к одному из Народа.

Джонни беспокойно заворочался внутри своего уютного гнезда. Одно дело – спать так ночью, зная, что стоит протянуть руку и рядом окажется свернувшийся калачиком товарищ. Но ведь он никогда еще не спал в одиночестве. Теперь он лег на спину, закрыв глаза, но он не засыпал, а вместе этого стал вспоминать прошлое, чтобы уйти от ужасных мыслей в настоящем.

Сначала из бездны памяти всплыли подробности жизни в лаборатории у Больших. Он и ранее иногда вспоминал в деталях маленькие сценки той жизни. Каковы же самые первые воспоминания об этом ужасе?

Джонни был вместе с Рути в ее клетке. Она повторяла ему снова и снова, кто он такой, как его имя и как он сюда попал. Когда-то они были такими же свободными, как и Народ. Потом пришли Большие и посадили их в клетки. Одних Большие медленно убивали и изучали, что происходит, когда они умирали. Рути всегда бледнела, когда говорила ему это, она заставляла его слушать и не отворачиваться. Других они превратили в контролируемых, управляя их мозгом. Но были и такие, которые не поддавались контролю мозга, среди них были Рути и он сам.

Большие улетели по небу в корабле прочь из того мира, где жила Рути. Они посещали и другие миры… Были пленники и в соседних клетках, но никто не был похож на Джонни или Рути…

Потом они прилетели сюда, но Рути не могла сказать с уверенностью, что такое «сюда» и где они находятся. Она показывала Джонни звезды на небе и называла их, но она говорила, что звезды «неправильные» и что они ни одна из звезд не находится на том месте, где она была, когда Рути жила Снаружи. Значит, корабль увез их очень далеко от того мира, где была их колония. Не было никакой возможности для них вернуться назад в свой мир, к подобным себе людям.

У народа Рути тоже были космические корабли. Они улетели из того мира, который принадлежал им, и посещали другие планеты, где основывали колонии. Они делали так уже давно. Рути даже не представляла, где находится их собственный мир, откуда пошли ее соплеменники. Это не был тот мир, где родились она и Брон, прежде чем они присоединились к колонистам, давно и далеко.

А вдруг это и есть их мир? Может быть, потому и он сам, и Маба и Джорджи так похожи на людей с каменных стен? Но Рути никогда не видела раньше клан и Народ, никогда о них не слышала. Тем не менее, это ведь мог быть тот мир, который подобные ей люди однажды нашли и где они потом долго жили.

Теперь Джонни начал спокойно припоминать, стараясь не упустить малейшие подробности, все те сезоны, которые они вчетвером провели вместе с кланом. Из беспомощных детенышей Маба и братик стали большими и думающими существами. Рути все время говорила с Джонни о своем народе, о людях. Она надеялась, что когда-нибудь сюда прилетит корабль-разведчик, и поэтому она научила его говорить на языке своего народа и даже рисовать и читать на песке знаки, которые обозначали слова – то, как их произносили.

Потом Рути умерла. Он очень тосковал по ней. Но ведь были еще младшие, был клан. Он не был одиноким…

Джонни неожиданно сел, глаза широко раскрылись – он вдруг поборол страх и обиду и схватился рукой за свое чудесное оружие. Он был сыт, ему удалось выиграть такую битву, какая и не снилась никому из Народа, он…

На нем был ошейник.

Если бы он только знал больше! Наверное, лучше будет вернуться в каменные сооружения, чтобы учиться и найти… Что?

Возможно, те, другие, люди, если они были такими же, как он, оставили на стенах знаки, которые можно понять и прочесть. Мертвые не могут ничего сказать, но знаки умеют это делать за них. Узнает ли про это Боак и клан, если он предпримет такое?

Предупреждение Боака было четко врезано в память Джонни. Но почему? Если он стал изгнанником, то какое имеет теперь значение, вернется ли он в каменные пещеры или нет? Джонни никогда не причинит вреда клану. Никогда!

Маба, Джорджи? А что, если Боак в случае нарушения запрета накажет именно их вместо Джонни? Пока он не может вернуться, он не должен совершать ничего такого, из-за чего вожак клана настроился бы против его брата и сестры.

Тогда куда он пойдет? Можно идти позади клана во время переходов, но он не хотел этого, нет – такие условия его не устраивали. Либо он вернется к ним равным среди равных, либо навсегда покинет клан – в гордом одиночестве.

Итак, на рассвете он пойдет вдоль этого ручья. А вдруг там будет еще одна каменная пещера, где нет Боака и его стражи? Там… Джонни и сам не знал, что там можно делать и зачем вообще туда идти. Он решил действовать, двигаться, а не следовать за кланом, точно они привязали к его ошейнику веревку и заставляют делать теперь все, что хотят.

Сейчас он пожалел, что не обращал внимания на картины в пещере, где было много интересного, и выругал себя за эту утраченную возможность. Джонни всегда мог чувствовать эмоции, даже физическую боль, которая причинялась Рути или близнецам. В гораздо меньшей степени он чувствовал боль и страх, которые испытывал Народ. Но могут ли такие чувства появляться в определенных местах и после смерти их обитателей? Ибо там, в пещере, Джонни чувствовал ненависть, ненависть своих предков к Народу и ненависть Народа к поработителям.

Каменная женщина!.. Чувство удара после того, как он прикоснулся к ней – что это было? Какая-то сила давала ему тогда власть и уверенность в себе – какая?

Он так мало знал и еще меньше мог понять. Его так потянуло к знанию, что у него заболело в груди.

Как умирали те, которых держал в клетке Народ? Быстро или медленно? Давали им пищу, или же они умирали от жажды и голода? Или пищу им давали, но не выпускали на свободу, пока у них не умерла надежда?

Его ошейник… Джонни погладил его. Сохранил ли он – эта металлическая вещь – отзвук былых эмоций? Он ничего не чувствовал и тогда взял в руки клык, который нашел у ручья.

Джонни стал поглаживать ошейник ладонью, стараясь не задеть тех клыков, на которые ему указал в пещере Боак. Под его пальцами поверхность ошейника казалась гладкой. Эта вещь нисколько не постарела с годами, и он знал, что не может даже приблизительно правильно сказать, как давно она была сделана. На ней не было красного порошка, как на той находке у ручья.

Он стал думать про красный свет там, в пещере, и о том, что никогда больше не сумеет найти место, где стояла клетка. Напротив, он сам даже не пойдет в ту сторону, куда один раз его привели старшие клана.

После смерти Рути он никогда не пытался поделиться своими мыслями с младшими. Для него они не были равными, за ними нужно было присматривать, но не более.

Джонни никогда не думал столько, как в этот вечер. У него вдруг заныло в затылке, и он потер глаза руками. До сих пор его мысли не выходили за пределы каждодневных событий жизни клана. А тут… Его контакт с Народом не превышал обычных нужд – еда, вода и гнездо. Джонни не стал больше задавать сам себе вопросы, на которые не мог бы дать ответ. Открытие каменной реки в первый раз пробило скорлупу, которую отсутствие настоящего друга воздвигло вокруг его духовного мира. Все эти годы он отличался от Народа, зная об этом, но стараясь сглаживать, насколько возможно, это различие и стать таким же, как Народ. Теперь его приговорили к позорному отлучению от клана, он стал изгнанником. Но проснулось его воображение, посыпались вопросы, а что он мог сказать сам себе?!

Ему не спалось. Хотелось ходить взад и вперед под этими «неправильными» звездами, как говорила ему Рути, пока мысли и чувства не успокоятся.

Джонни все смотрел на ручей и траву, и еще – на небо. Птица вур не летает и не нападает по ночам. Его чувство опасности не сказало ему, что там есть опасность, и все же, что-то происходит там наверху…

Вдруг – поперек неба полоса живого яркого огня.

Что?!

Джонни так крепко обхватил свою железную палку, что у него побелели костяшки пальцев. Он встрепенулся, словно предчувствовал жестокий удар по своему маленькому смуглому телу.

Возможно, потому, что его тревога передавалась на расстояние, он знал. Знал!

Говорила ли ему Рути об этом? Теперь он не был убежден. Но сейчас он был так уверен, как будто не раз наблюдал за посадкой корабля на планету. Это летел космический корабль! И он собирался садиться на землю!

Прилетели Большие!

От ненависти у него пересохло во рту. Джонни вскочил на ноги, сжимая свое оружие. Нет! Нет!

Пылающая полоса на небе пропала. Он прислушался, и ему показалось, что он различил отдаленный гул. Да, корабль сел.

Теперь Большие выйдут на охоту. Народ, младшие брат и сестра – они не имели понятия о том, какие страшные вещи Эти могут делать с ними. Он должен вернуться к клану, заставить их выслушать его! С ошейником или без, но он должен все рассказать!

Он уже бежал по песку берега ручья, решая в уме, как много времени может понадобиться Большим, чтобы выйти на охоту за своими жертвами…

Глава девятая

Упав на землю, он подвернул ногу, и это привело его в чувство. Бежать сломя голову в незнакомом месте, да еще ночью – глупость. Он сел на корточки, потирая ушибленный подбородок, глядя в темноту, точно ожидая оттуда невидимого врага.

Он не мог бы определить, насколько далеко отсюда находится место, где опустился корабль. Возможно, тот сел достаточно далеко от клана и лагеря, тогда все его страхи напрасны.

Но из рассказов самой Рути он помнил, что у Больших было и еще кое-что помимо кораблей. Внутри корабля находились другие корабли, но поменьше, которые тоже летали по воздуху над землей и, если было нужно, на большие расстояния.

Как скоро эти маленькие корабли примутся искать своих пленников? Он попытался вскочить на ноги, ведь он должен добраться до лагеря и заставить Боака и других слушать его.

А что, если каменные пещеры тоже привлекут Больших? Живя в клетке, он запомнил, что Большие иногда посещали другие миры и приносили с собой вещи, которые потом очень берегли.

Он поднялся. Он будет осторожно идти вперед, даже ночью. Он пойдет вдоль этого ручья. Возможно, это тот самый ручей, где был лагерь клана. У него болела нога, и он шел медленно, опираясь на свою железную палку. Тем не менее, даже еле передвигаясь, к утру он наверняка дойдет до лагеря. Он не мог уйти далеко от клана после того, как они отвели его в пещеру.

Начинался новый день, когда Джонни, упрямо двигаясь вперед в сером рассвете, оказался у холма. Он падал, ушибался и снова шел. У него болело колено, тело ныло от усталости и голода.

Маба, Джорджи… На минуту он представил себе, что найдет их мысленно, передаст им то, что не мог вовремя сказать сам, предупредит их и Народ. Но он знал, что не рискнет пойти на такой шаг. Ни один из близнецов не подготовлен достаточно, у них нет опыта, чтобы проследить и удержать его четкую мысль, их можно только заставить делать то, что приказывают. Ведь они могут пойти к кораблю. Он не мог рисковать и передать свои мысли через них, он должен встретиться с Боаком лицом к лицу.

Тем не менее, когда он сконцентрировал свои мысли на лагере, он ощутил только пустоту. На его попытку не отозвались даже обычные прикосновения к разуму Народа, которые, хоть и не всегда, но удавались ему прежде.

Джонни не поддавался панике от этой пустоты, он понимал, что это ни к чему хорошему не приведет. Но ведь ничего! Ничего! Там нет больше никого!

Большие? Значит, они уже были в лагере!

Джонни стал медленно и осторожно спускаться с холма. Вниз, вниз… Теперь он уже был у того самого места, где Маба была за волосы вытащена из ручья, и Йаа шла за ней следом. Он почти бегом бросился к лагерю, надеясь найти там хоть малейший намек, где их искать теперь.

Там не было ничего. Он увидел только ночные гнезда из травы, но просыпающихся пушистых созданий в них не было.

Гнезда пустовали. Он прошел к тому гнезду, где спали в последний раз Йаа и его младшая сестра. Под его пальцами листья и трава были холодными и мокрыми от росы. По-видимому, с той ночи в гнезде никто не спал – здесь не было свежих веток. Значит, с той ночи клан больше не ночевал здесь. Они все, должно быть, ушли на новое место!

И увели с собой близнецов. Куда?

Он нашел следы клана на южной стороне холма. Народ, вероятно, решил, что лагерь слишком близко от каменных пещер, и поменял направление своих обычных переходов с места на место по равнине. Он пошел на юг, но ведь именно в этом направлении летел и приземлился корабль. Возможно, что клан теперь шел прямо навстречу опасности, о которой не имел ни малейшего понятия.

Теперь он должен сделать то, чего не хотел делать раньше – он пойдет следом за кланом, словно привязанный. Он должен найти клан. Он мог только надеяться, что их перемещение с места на место будет обычным, медленным. Они будут, как всегда, искать по дороге еду, это отвлечет их, и они будут брести неторопливо.

Они шли впереди на день или половину дня пути. Он немного успокоился, нашел немного забытых фруктов в гнезде Отика и поел, чтобы восстановить силы. Потом снова отправился в путь, двигаясь все время на юг.

Перед ним были их следы, по ним можно было легко проследить весь путь. Он сразу нашел широкие ступни Народа, два ряда маленьких ног близнецов – они оставляли на земле четкие отпечатки. Но они не шли по двое-трое, как всегда, неторопливой походкой, они шли целой группой, не отходя друг от друга в поисках пищи.

Теперь открытую равнину пересекала каменная река. Отсюда он видел ее, но конец реки терялся вдалеке.

Такой необычный маршрут уже насторожил его, говоря о том, что тут произошло нечто… Он никогда прежде не видел, чтобы Народ во время похода держался близко друг к другу. Правда, когда они находились на территории, где охотятся ящерицы смаа, то тогда… На юг, все время на юг – они шли как раз по открытой равнине, где Большие, если это был их корабль, легко могли их выследить и захватить.

Перебегая через каменную реку, он старался нестись во весь дух. Кругом была трава, но не очень высокая, там не смогла бы укрыться и Маба. А клан все шел вперед, вытянувшись теперь цепочкой.

Вокруг него начались поля, на горизонте показались заросли кустов, но до них пока еще было далеко. Он ел на ходу, срывая верхушки еще нежной травы и выплевывая невкусные. Все время он держался настороже. До сих пор он так и не сумел обнаружить их. Это начинало ему не нравиться – значит, они обогнали его намного больше, чем он предполагал. Он старался идти как можно скорее и приблизиться к спасительным кустам и деревьям леса, так как враг теперь мог заметить его с неба. На него лились потоки тепла, солнце начало припекать затылок. И все время на юг! Но почему? Что заставило Боака и остальных поступить так необычно? Вдруг это все из-за него?

Может, они до такой степени хотели прервать все отношения с Джонни, что после возвращения из пещеры снялись всем кланом с места и пошли как можно быстрее в расчете оторваться от него навсегда?

Шли они, правда, медленно, но у них была та целеустремленность и упорство, которых ему не хватало. Некоторое время он не мог найти маленьких следов Мабы и брата. Возможно, если у них заболели ноги, их взяли на руки или посадили на плечи, чтобы, спотыкаясь, они не задерживали клан. Так бывало и раньше, когда они были крошечными.

Пустившись в путь, он был уверен, что скоро встретится с ними. Но теперь его мучили усталые ноги, боль и страх – вдруг он никогда больше их не увидит?!

Все шли так уверенно, точно у них был заранее продуманный план. Они не отходили друг от друга и посылали вперед молодых самцов, чтобы те собирали на всех еду. Джонни тоже срывал плоды с тех деревьев, где были отогнуты ветки. Наконец он вышел к ручью и, рухнув в прохладную воду, на минуту забыл обо всем. Тело зудело от пота и усталости. Жаль, что клан, проходя мимо этого же ручья, замутил воду. При виде этих следов пребывания Народа у него поднялось настроение – они были совсем недавними. Он уселся на берегу ручья, понимая, что ему необходимо отдохнуть. Его усталость давила на него больше, чем ошейник, который вдруг стал непомерно тяжелым и пригибал его голову к земле. Он лежал так некоторое время, а потом услышал шум.

Бормотание и поскрипывание напоминало ветер, но… Это не ветер, сразу же решил Джонни. Он никогда раньше не слышал такого звука. Все поплыло у него перед глазами…

Джонни сел. «Нет!» – он почти крикнул это слово. Потом еще раз попытался вступить в контакт. Нет, это не Маба и не брат. У него в голове появились четкие отрывки мыслей. В этот момент он вступил в контакт не с близнецами. И все же этот мозг – он был такой же, как и у него!

Обрывки ничего не значащих для него образов – вот все, что он получал, вступая иногда в контакт с Народом. Он уже привык к этому. Он знал, что никогда не сумеет забыть контакт с мозгом Больших – их странная манера…

Это же было все равно, что вступить в контакт с мозгом Рути! Такой же неуправляемый мозг, совсем как и у него, у Джонни!

В это время звук стал еще более пронзительным, более настойчивым. Джонни отполз к ближайшему кусту, вокруг которого росла трава. Там он, пригнувшись, спрятался за ветками и кончиком своего оружия отвел их так, чтобы видеть кусочек неба. Его чувство самосохранения подсказывало, что сейчас не время опять использовать свои способности и входить в контакт с этими новыми существами. Нет, не время…

Из куста он увидел у себя над головой странное создание. Наверху у него была укреплено нечто непонятное, похожее на два или три дерева, вырванных с корнем и соединенных вместе. Оно крутилось, создавая этот странный звук. Кожа этого существа сверкала на солнце так же, как и его новое оружие. Большие?

В момент неожиданного первого контакта он нащупал не странное мышление Больших, которое хорошо умел различать. Это был мозг, похожий на его собственный – там, наверху, над головой Джонни, в этом сверкающем существе!

Люди из другого каменного места? Те, кто не успел умереть тогда, много лет назад? Джонни решил, что это не так. Народ знал бы тогда об их существовании. А вдруг это корабль с такими же, как и он сам, людьми? Корабль, похожий на тот, который отвез Рути и Брона в колонию на другой планете?

У него сжалось сердце. Тем не менее, осторожность, приобретенная за годы жизни с Народом, заставила его не броситься перед ними на открытое место. Осторожно, слегка закрыв глаза, он снова попробовал контакт разума. Он был уверен, что сумеет распознать управляемый кем-то мозг. Если это игра Больших, чтобы выгнать свою жертву из укрытия…

Он нашел правильный настрой для контакта и на минуту удержал его. Опять ненадолго, потому что этот мозг отреагировал, заметив вторжение Джонни, ответил неожиданной тревогой. Конечно, это не управляемый мозг! Любой, находящийся в клетках, никогда бы на это не отреагировал и уж подавно бы не ответил. Они слишком привыкали к тому, что Большие ведут их все время и дают команды, что делать. Он постарался рассортировать те странные впечатления, которые вынес из этого контакта. Тот, наверху, был разведчиком и не привык к прямому контакту мозга. Но его мозг был таким же, как и у Джонни. Джонни подумал с яростью, что, может быть, он заставит его приземлиться… Таким образом он мог бы все узнать!

Но ведь это значит использовать контроль мозга! Этого все время боялась и страшилась Рути – что он станет использовать свои способности на Мабе и Джорджи. Тот, наверху, по-прежнему кружил над кустами и не улетал. Джонни поежился, глядя на чужака. Ведь ему так необходимо многое выяснить. Рути говорила ему тогда: то, что сделали Большие с ее Народом – это грязно и ужасно. А если он сам будет делать то же самое, значит, он станет таким же.

Непонятный предмет передвинулся в воздухе и навис как раз над его кустом. Джонни сжался в комок. А вдруг это создание наверху может проследить за ним после вступления в контакт?

Большие могли бы это сделать с помощью машин, так же, как превращали контролируемых людей в то, чем они были все время – в животных.

Он прикрыл образовавшееся в листве оконце, потому что не знал, как слышит или видит тот, наверху. Он не собирался встречаться с ним, справедливо полагая, что такая встреча может закончиться пленом.

Он припал к земле и встал на колени. Звук, производимый летающим «жуком», не исчезал. Он не становился громче или тише – возможно, чужак следил за Джонни.

Он побоялся снова вступить в контакт и решил полагаться только на слух. Он припал к земле и пополз в траве под кустами, чтобы его не увидели с корабля – это был единственный выход. Вперед, на юг, туда, где сел космический корабль – полоса леса, окруженного морем травы, уходила именно в том направлении.

Секунды шли и шли, а корабль все висел над ручьем, ожидая, что Джонни выйдет из убежища. Лес вокруг был необычно тихим. Все живое в нем затаилось в ожидании, как и сам Джонни. И он старался, чтобы его продвижение вперед было абсолютно бесшумным.

У него не было теперь никакого ориентира, он не знал, в какую сторону ему двигаться. Он переползал от дерева к дереву, опасаясь, что делает бесполезные круги по лесу. Сломанная ветка – он чуть не споткнулся об нее – значит, здесь был Народ. Он увидел, что плоды на ней оборваны. Ветка была высоко, сам бы он до нее никогда не дотянулся. Может быть, это работа Боака! Он осмотрел землю, но следов не было, хотя многие ветки вокруг были обломаны, плоды с них сорваны, и некоторые из них валялись в траве. Это было совсем недавно, потому что из слома все еще тек сок, а плоды не успели засохнуть. Он пополз дальше, прямо перед ним была поляна. Трава в некоторых местах была вырвана с корнем, и в этих местах виднелась черная земля. Он стал разглядывать свидетельства происшедшей здесь борьбы, на этом месте Народ был неожиданно атакован грозным противником. Джонни не обнаружил следов крови, зато увидел кучу полураздавленных фруктов, которые валялись в траве, привлекая к себе мошек.

Летающий «жук»!

Он не рискнул выйти на открытое место, ему и так все было ясно. Конечно, ползти в лесу страшно неудобно, но зато его не заметишь с корабля. В этот момент «жук» снова стал кружить над открытой поляной – местом битвы, как теперь понял Джонни.

Потом, к его невероятному изумлению, с неба послышался голос:

– Джонни-и-и…

Его имя, только как-то странно произнесенное, прозвучало, словно свист.

Откуда они могли узнать, что он тут, а так же, что его зовут Джонни? Это было еще страшнее, чем светящаяся красная колонна в пещере и все, что он увидел в каменной комнате. Голос с неба требовал именно его – такого маленького и слабого, спрятавшегося в траве.

– Джонннни-и-и-и…

Опять этот крик, этот голос!

Вдруг это новый тип контроля мозга, который заманивает свою жертву с помощью ее собственного имени? Если они решили, что он попадается на это, значит, считают его способным управлять чужой волей. И кто были те, что вели себя так, словно прошли подготовку у Больших в клетках?

Опять этот голос… У него снова вспыхнуло желание попробовать новый контакт, попытаться заставить корабль сесть, чтобы все разузнать. Вдруг пришла мысль, что они поймали Мабу или брата, а, может быть, и обоих, и теперь хотят поймать и его – их старшего брата. Из этого мира, такого привычного, ушла безопасность. У Джонни теперь ничего не было, и не на что было рассчитывать – только на свои руки, свой мозг, свое оружие.

Он был в одиночку, но вооружен и не был дураком, чтобы думать, будто сможет победить их своим оружием, как убил птицу вур. Эта новая птица была из железа.

«Жук» изменил направление полета: раньше он летел на юг, теперь круто повернул на север – все еще ищет его?!

Джонни оставался в своем укрытии до тех пор, пока шум от «жука» не пропал в небе. Если Эти поймали Мабу и Джорджи, а, может быть, кое-кого из клана, то он должен узнать обо всем сам. Значит, теперь надо идти на юг, к тому месту, где приземлился корабль. У Джонни больше не было надежды найти клан и предупредить всех. Все, что он хотел бы сказать, теперь не имело значения, все уже было ясно и без него.

Он не стал строить гнездо для отдыха, просто еще глубже зарылся в траву. Усталость… У него болели ноги и хотелось пить. Еда немного подкрепила, но ненадолго. Джонни уснул, все же крепко прижимая к себе оружие.

И опять вернулись давние страшные сны…

Он снова был в каменных пещерах и подходил к каменной женщине. Это происходило только с ним, только один Джонни должен и может это сделать. Однако он боялся того, что будет потом, не зная, что из всего этого получится.

Подойдя к фигуре, он снова приложил руку к ее ладони, которая была больше его руки. Его тело содрогнулось. От этого прикосновения возникало пламя, оно не сжигало его, наоборот, оно давало ему власть и силу, которую надо сохранить, не растрачивая, до нужного часа.

Наполненный этой властью и силой, все еще повинуясь приказу, которого не понимал, Джонни пошел дальше по длинному проходу между каменными деревьями, отыскивая Спящего. Посмотрев вниз на прозрачное покрывало, он увидел, что рука поднялась и пытается сорвать маску. На этот раз там уже было не его собственное лицо. Это была Маба. Не такая, какой он видит ее теперь каждый день, но какой она станет в будущем – похожей на Рути. Она не протянула ему стержень, а вместо этого махнула рукой, чтобы он помог ей выбраться из коробки и встать на ноги. Он должен был это сделать. Она сбросила с себя прозрачное покрывало, которое тонко зазвенело, и улыбнулась ему, но не так, совсем не так, как улыбалась Маба. Она улыбнулась так, точно знала о своей власти и была готова применить ее.

Джонни шагнул вперед. Он не собирался брать красный стержень, а только хотел вырвать у нее из рук эту вещь, чтобы та была как можно дальше от них обоих. Нельзя позволить ей выполнить то, что было у нее на уме! Он это понимал.

Она просто отвела его руку, с легкостью, словно его здесь не было вовсе. Улыбка стала еще шире. Она рассмеялась и кончиком стержня показала ему на грудь, а ее голос прозвучал властно и сердито:

– Животное! Как ты посмел встать?

В ту же секунду вокруг горла Джонни обвилось что-то страшное. Он закричал и схватился за ошейник, не желая лишаться свободы. Раньше ошейник был ему велик, теперь – как раз. С ошейника свисала длинная полоса, точно повод. Что-то сильно прижимало Джонни к земле, желая, чтобы он стал на четвереньки – несмотря на его упорное сопротивление.

Женщина, которая была Мабой, притянула к себе конец повода. Она снова рассмеялась и вышла из прозрачной коробки, где так долго спала.

– Ты видишь, – прошептала она, – нельзя быть одновременно и человеком и животным. Человек приказывает, животные исполняют то, что им велят. – Она слегка потянула за повод, но этого движения было достаточно, чтобы он вынужденно последовал за ней. Она шла вперед по каменному ручью, не глядя на Джонни, не обращая на него внимания, и он ковылял за ней следом на четвереньках. Он был животным, которое посадили на цепь…

Глава десятая

Сон Джонни неожиданно был прерван на удивительно сильным ливнем. Такой, что наверняка смоет все следы, которые могли остаться на месте несчастья. Теперь их не будет. Весь ли клан забрали в корабль, или некоторым удалось спастись?

Джонни никак не мог отделаться от призраков своего последнего сна. Он редко вспоминал то, что снилось ночью, но помнил до мельчайших подробностей сон, где у Спящего под маской было его лицо, а не лицо Мабы.

Чувство душившего его ошейника также не проходило. Он иногда притрагивался к ошейнику рукой, точно проверял, лежит ли тот на шее по-прежнему свободно. Никаких звуков сверху он не слышал – «жук» улетел совсем. Возможно, гроза заставила его покинуть небо. Но дождь и ветер не мешали Джонни продолжать идти на юг. Наконец он увидел…

Внизу, у подножия холма, была долина, прорезанная стрелой ручья. Неподалеку от этой широкой спокойной воды стоял корабль. Около него земля была черной, точно оплавленная огнем. Очевидно, после приземления здесь было страшно жарко.

Джонни сосредоточил свое внимание на корабле. Он был уверен, что корабль не такой большой, как увиденный в детстве тогда, ночью после побега. Очертания, правда, были очень похожие. Возможно, большинство небесных кораблей, вне зависимости от того, кто ими управляет, похожи друг на друга. Он не видел в корпусе никакого отверстия, только сплошной блестящий металл.

Около большого корабля на земле стоял тот самый «жук», который вчера охотился за ним с неба. Джонни стало страшно. Здесь негде как следует спрятаться от врага. Он хотел было попробовать контакт разумом, но тут же раздумал: кажется, именно такой контакт и привлек вчера к нему внимание «жука». Но…

Тут его охватила тревога – что-то изменилось. Из корабля сбоку высунулся длинный стальной «язык», словно собираясь лизнуть траву. «Язык» с шумом ударился о камень и замер, и по нему стал спускаться человек.

Не Большой. У Джонни на мгновение отлегло от сердца, но тревога опять вернулась. Что за люди управляют кораблем? Они могли быть под контролем. Если такие же люди, как Рути, наконец прилетели сюда, – те, кого она все время ждала, – то почему они напали на Народ?

Маба, Джорджи – и сколько еще из клана были теперь на корабле пленниками?

Все тело пришельца было до самой шеи покрыто чем-то белым и гибким. Его лицо казалось очень темным, волосы ежиком торчали над головой. В руке был какой-то странный предмет, который он, держа перед глазами, поворачивал в том направлении, где прятался Джонни.

Откуда они знают, что он здесь? А вдруг его опять начнут искать?

Он обмазал тело грязью и прилепил листья, прежде чем забраться в это место, потому что хотел теперь походить на одного из членов клана, которые настолько сливались с окружающими предметами, что не было возможности различить их. Теперь с часто бьющимся сердцем он ждал того момента, когда человек внизу обнаружит его укрытие среди камней.

И что же будет тогда? Вдруг пришельцы выпустят в воздух смертельный туман, как это делали Большие, и Джонни тогда станет беспомощным, а они придут и подберут его для своей лаборатории, как уже было с Рути и с ее Народом?

Однако внимание того, кто стоял внизу, привлекло что-то другое. Он теперь не смотрел в сторону Джонни, но продолжал свои исследования. Дождь усилился, но человек не обращал на это внимания. Он снова вернулся к «языку», по которому спустился, и махнул рукой – тот втянулся назад в корабль. Джонни все еще дрожал от возбуждения: теперь корабль показался клеткой. Самой таинственной клеткой, какую он видел в жизни.

Может быть, ему стоило применить свою силу воздействия к разуму этого наблюдателя и даже попытаться контролировать его? А вдруг у него уже нет возможности помочь тем, кто внутри? Если бы только он знал побольше! Джонни мог воздействовать на разум Больших, потому что наблюдал за ними все время и изучил их с той силой сосредоточенности, которой научила его Рути. Но Джонни знал и хорошо понимал, что контакт с какой-нибудь жизнью, с чьим-то разумом, даже удачный, еще не означает, что в другой раз это удастся.

Джонни отполз от своего наблюдательного поста. Он еще не верил, что пока все хорошо кончилось, ему казалось, что человек из корабля его обнаружил, но только скрыл этот факт по каким-то своим соображениям. Лучше всего убраться отсюда подальше и найти другое место для наблюдения за кораблем.

Страницы: «« 12345678 »»

Читать бесплатно другие книги:

Полина Дашкова завоевала признание читателей и на родине и за рубежом. Ее произведения увлекательны ...
Книга «Асы шпионажа» составлена Алленом Даллесом – супершпионом, легендарным шефом ЦРУ, автором мног...
Преуспевающий бизнесмен Васильев совратил одноклассницу своего сына, а когда узнал, что у нее будет ...
Радика Улича жизнь пробует на излом. В Афгане понюхал пороху, потом умылся кровью в Чечне. На его гл...
Эта книга о первых днях и месяцах работы правительства Ленина. Друг Джона Рида, написавшего знаменит...
«Горсорп-Грэйндж, как указывалось в объявлении, феодальный замок. Именно это обстоятельство невероят...