Вторжение к далеким предкам Нортон Андрэ
Море, шум моря… Яростного, разгневанного… Готового поглотить все! Удары волн отдаются в стенах, сотрясают башню, в которой она находится. Ярость моря направлена против Норноха. Выстоят ли стены против такого шторма? Или против следующего, против того, что придет за следующим…
Зианта… Кто такая Зианта? Только звук, неясный проблеск в памяти, который никак не ухватить, он исчезает, тает и забывается, как сон при пробуждении. Д\'Эйри!
– Д\'Эйри! – Она произнесла свое собственное имя, чтобы придать себе уверенности перед тем, что ей предстоит.
Она растерянно подняла руки, поднесла к глазам… Где? Где то, что она должна держать? Ищи! На полу – смотри!.. Страх потерять что-то сжал сердце. Она упала на колени, шаря, словно слепая, руками по толстому ковру.
Каждое движение тела отзывалось звоном полированных раковин, из которых была сделана ее юбка. Тонкая, почти прозрачная рубаха едва прикрывала маленькую грудь. А кожа… зеленая – нет, голубоватая – или золотая… Цвета менялись, потому что все ее тело покрыто чешуей, переливающейся, словно множество драгоценных камней.
Она – Д\'Эйри, Хранительница Глаз. Глаза!
Она прекратила свои бесполезные поиски на полу. Это было глупо – забыть, где могут быть глаза. Разумеется, только там, где находились постоянно с тех пор, как на нее пал выбор и она сделалась тем, что есть сейчас. Она подняла руку и нащупала на голове обруч с прикрепленными к нему двумя камнями. Она не видела, а только чувствовала их – на лбу, возле висков, где они и были всегда. Почему ей взбрело в голову, что они исчезли?
Она Д\'Эйри, и в то же время…
Д\'Эйри… А Зианта? Она не могла не знать, что она и Д\'Эйри, и Зианта! Память будто вспыхнула огнем, нахлынула потоком, очистила мозг. Она с удивлением огляделась.
Стены овальной комнаты гладкие и флюоресцирующие, словно внутренняя поверхность огромной раковины. Пол устлан ярко-красным пружинистым, как живое существо, ковром. Вместо окон – две узкие длинные щели. Зианта заглянула в одну из них. Зианта? Нет – она Д\'Эйри, этого требовали Глаза. Она вцепилась руками в обруч, пытаясь стянуть его с головы. Но он плотно обхватывал жесткие, как водоросли, волосы, она не смогла сдвинуть его. Но ей необходимо быть Зиантой, чтобы узнать, где находится Норнох.
Она продолжала стоять возле узкого окна, через которое ей в лицо то и дело попадали соленые брызги. Там, снаружи, были другие такие же башни, и в них другие так же, как она, охраняли Норнох.
Море наступало, как оно наступало на эту страну уже много веков. Ее народ сдерживал натиск моря, отгородившись от него, возведя Три Стены. Стоит им рухнуть, и море опять проглотит эту страну, а ее жители станут тем, чем были когда-то: копошащимися в вонючей тине безмозглыми существами. Этого нельзя допускать! Норнох охраняют Глаза – шесть Глаз и те, кто их носит, по одному на каждую из трех стен…
Она подставила лицо соленым брызгам, пытаясь успокоиться. Нужно сосредоточиться, собрать все силы – и данные ей от рождения, и приобретенные настойчивой тренировкой. Она должна направить их на выполнение своей обязанности – не дать стенам пасть под натиском волн, защитить ее народ от всепожирающего моря.
Стены… Их построили лурлы из собственных выделений. Многие века палец за пальцем, ладонь за ладонью росли стены вокруг Норноха, и все это время его жители кормили лурлов, ухаживали за этими существами, создающими для людей защиту от моря.
Надо заставлять лурлов работать… заставлять… заставлять… заставлять! Она уже не Д\'Эйри – она воля, она сила, побуждающая лурлов, когда те только начинают сонно ворочаться. Ну же, шевелитесь! Медленно, ах как медленно они действуют! И все же… большего темпа от них не добиться…
Выделяй, строй, укрепляй… Двигайся, торопись, иначе волны снова превратят мой народ в ничто. Глаза, помогите! Направьте энергию на лурлов, заставьте их работать, работать…
Проклятые твари! Почему так медленно? Быть может, прав Д\'Фани? Он говорит, что это кара за то, что народ забыл древние обычаи и больше не делает жертвоприношений? Не думай сейчас об этом, не отвлекайся. Все мысли, всю волю – на главное, на лурлов, чтобы эти неповоротливые слизняки безостановочно ползали взад и вперед вдоль стен, оставляя за собой слой пены. Она затвердевает на воздухе, укрепляя защиту Трех Стен и башен Хранительниц Глаз.
Просыпайтесь, лурлы! Двигайтесь! Старайтесь – ради спасения Норноха!
Что делать? Мне не справиться с ними, они еще более медлительны и неуклюжи, чем обычно… Я вижу это посредством Глаз, вижу, что их толстые тела едва ворочаются. А двое вовсе упали и скатились к подножию стены…
Проснитесь, сейчас не время спать! Шторм крепнет. Я чувствую, как шатается башня под его натиском. Проснись – выделяй – строй – укрепляй! Ну же, лурлы! Она уже не шепчет – она кричит во весь голос:
– Лурлы-и-и!..
Рев моря постепенно стихает, ярость шторма проходит. Видимо, Д\'Фани преувеличивал: это не самый страшный шторм. Она справилась, все страхи позади…
– Зианта!
Где окно, через которое она только что смотрела? Где башня? Перед ней море, над которым с криками носятся желтые птицы. А перед ней, положив руки ей на плечи, будто сейчас вытащил этими вот руками ее оттуда, где она была, – перед ней стоит Туран.
Она отвела его руки, повернулась спиной к морю и стала смотреть на камни, бывшие когда-то Норнохом, его башнями и тремя защитными стенами.
«Стены, – всколыхнулось в сознании. – Лурлы не должны спать, иначе… Нет, все это давно прошло. Давно… когда же? Сколько веков минуло с тех пор?»
Она не знала, могла только предположить, что Д\'Эйри и Винтру разделяет не меньше веков, чем между Винтрой и Зиантой. Цивилизация, развившаяся в море, люди с чешуей вместо кожи… Какая пропасть лет! Разум не в состоянии измерить ее…
Теперь Зианта понимала, где находится, вернее – когда-то находился Норнох. Она протянула руку и указала:
– Вон там. На суше или под водой, но искать нужно там!
На нее обрушилась слабость, как всегда после глубокого транса. Она обвисла на руках Турана, который повел ее к самолету.
Завидев их, навстречу выскочил из кабины солдат. Его лицо выражало тревогу.
– Лорд Командор, мы перехватили радиосообщение. В сообщении использовался Эс-код…
Ни память Винтры, ни сознание Турана не могли подсказать им, что такое Эс-код и для чего он служит. Зианта прибегла к памяти солдата и, получив ответ, тихо объяснила Турану:
– Военный код для сверхсекретной информации.
– Повстанцы?.. – начал Туран.
Но солдат замотал головой.
– Охотятся за тобой, лорд Командор. Отдан приказ немедленно умертвить тебя!
– Зуха решила идти до конца, – прокомментировала Зианта.
– Не имеет значения, только время – наш истинный враг, – отмахнулся Туран. – Боевой друг, – обратился он к солдату, – теперь нам нужно расстаться. Спасибо тебе за все. Ты даже не представляешь, какую службу сослужил своему Командору. Но дальше мы должны лететь одни…
– Куда бы вы ни отравились, я с вами, лорд Командор, – твердо сказал юноша.
– Только не в Норнох… – невольно вырвалось у Зианты.
– Норнох? – встрепенулся солдат и сжался, словно его ошеломило это. – Что вы знаете о Норнохе?
– Там находится то, что мы ищем, – пожала плечами Зианта.
– Лорд Командор, не верьте ей! Норнох – это просто сказки, рыбаки пугают ими своих детей. Сказки про город людей-рыб… Это всего лишь легенды, кошмарные сны…
– Что ж, тогда будем искать во сне, – усмехнулась девушка.
– Лорд Командор, – в отчаянии заговорил пилот, заслоняя спиной дверцу кабины, – воистину, эта ведьма околдовала вас! Не позволяйте ей вести себя к гибели!
Переборов усталость, Зианта была вынуждена прибегнуть к единственному своему оружию: сконцентрировав психическую энергию, она метнула ее в пилота, словно копье. Солдат пошатнулся, схватился руками за голову и беспомощно рухнул на землю недалеко от тени самолета.
– Плохо, конечно, – развела руками Зианта, – но ничего другого не оставалось.
– Я знаю, – сказал Туран монотонным, тусклым голосом. – Нужно улететь прежде, чем он очнется. Его нельзя брать с собой. Ты точно определила направление?
– Уверена, – просто ответила девушка, забираясь следом за ним в кабину.
Глава одиннадцатая
Зианте хотелось зажмуриться, когда двигатель взревел, а нос вибрирующего самолета развернулся к морю. Сможет ли Туран поднять машину в воздух? Достаточно ли он узнал, сидя рядом с пилотом, чтобы вести полет, или их ждет гибель в ненасытной морской пучине? Первый вылет новоявленного авиатора может стать и последним. Но вот они над водой, лишь чуть не задевая волны. Турану удалось выровнять самолет, поднять его выше. На лице его страшное напряжение – словно тяжелый аэроплан держится в воздухе только усилием его воли.
Она сжимала в руке фокусирующий камень, ощущая его силу, его притяжение. Отыщут ли они второй Глаз? Вдруг он находится глубоко под водой, откуда им никогда не извлечь его?
Зианта сосредоточилась на камне, стараясь в то же время не потерять контроль над собой, чтобы не погрузиться в транс. Балансировать на тонкой грани между фокусированием и трансом было нелегко, эта игра изнуряла ее. Истощались и физические силы: мучил голод и жажда, клонило ко сну. Но она старалась отвлечься от всего этого, используя приемы, которым обучил ее Оган. Он внушал, что тело – лишь инструмент, и нельзя допускать, чтобы потребности плоти одержали верх над разумом и волей.
Сколько им лететь? Это было жизненно важно: небольшой самолет может оказаться не приспособленным для дальних перелетов. Кончится горючее – и тогда…
Зианта заблокировала сознание, отключилась от Турана, полностью сосредоточилась на маршруте, став частью путеводного кристалла, ведущего их к цели.
Время для нее остановилось. Но по мере удаления от берега незримые нити, связывающие ее с камнем, становятся крепче, ощутимее. Камень в руке начал излучать тепло. Яркость его свечения увеличилась, иногда он вспыхивал, в ее руке будто появилось некое устройство для связи.
– Камень! – Она произнесла это вслух, чтобы не помешать мыслепередачей сосредоточенности Турана. – Он ожил!
– Значит, мы где-то рядом, – тихо, почти шепотом, ответил Туран.
Но если двойник ее камня в глубинах океана…
Она боялась подумать о таком исходе. Приникнув к иллюминатору, девушка пыталась разглядеть, что впереди. Солнце мешало смотреть, било в глаза, – и все же… Какой-то силуэт возвышается там, над водой.
– Туран, остров!
Он заложил вираж, самолет сделал круг. Все, что она видела внизу – острые пики скал, лишенные всякой растительности. Как же им садиться? Для флиттера оказалось бы достаточно маленькой площадки. Но летательным механизмам этого мира необходимо значительное пространство для взлета и посадки.
Туран продолжал кружить над клочком суши, глядя вниз.
– Остров больше, чем я думал. Или рассказы о нем неточны, или с момента своего появления он еще больше выступил из воды.
– Смотри! – закричала Зианта. – Вон туда, на юг!
От утесов прямо в бушующее море тянулся мол, сложенный из огромных каменных плит. Волны бились о них, оставляя шапки пены. Это выглядело как огромный пирс, к которому могло причалить много больших кораблей.
– Ты сумеешь сесть на эту полосу?
– У нас нет выбора – придется попробовать, – последовал еле слышный ответ.
Туран изнемогал от напряжения, он был уже готов садиться куда угодно.
Опять Зианта зажмурилась, когда колеса коснулись камней и запрыгали по мокрой полосе. Судя по тряске и толчкам, плиты были не так гладко пригнаны друг к другу, как казалось сверху.
Но вот мотор замолк, они остановились. Девушка осторожно выглянула в иллюминатор, но ничего не увидела: его весь покрывали водные брызги. Тогда она открыла дверцу. Самолет затормозил у самой воды, но, так или иначе, они были в безопасности – не разбились о камни и не скатились в морскую пучину.
– Туран!
Молчание. Зианта посмотрела: он неподвижно сидел, откинувшись на сиденье. Она потрясла его за плечо.
– Туран!
Медленно, словно преодолевая сильную боль, он повернул голову. В поблекших глазах была смерть.
– Я больше не в состоянии держать тело. Помоги, открой сознание!
Зианту охватил страх. Опустив фокусирующий камень на колени, чтобы его излучение не было помехой, она обхватила руками голову Турана, словно книгу, которую ей необходимо прочесть во имя спасения собственной жизни.
Информация перетекала в ее сознание – все, что ее товарищ узнал от солдата. Он передавал ей инструкции – как действовать здесь, как улететь отсюда, завершив все намеченное. Когда он закончил передачу, она закричала:
– Держись! Ты обязан держаться. Если ты не сможешь, то…
Тогда они останутся здесь навсегда. О, это хуже смерти! Смерть… Может быть, она отпустит его, получив назад тело, которое ему так и не удалось полностью оживить? Этого девушка не знала… Но зато знала то, что не должна позволить ему умереть. Значит, ей надо найти ключ и к их возвращению, и к его оживлению.
Зианта склонилась над телом, в котором угасала жизнь, и инстинктивно попыталась вдохнуть в него жизнь тем способом, который был известен ее народу с древних времен, когда никто даже не подозревал о существовании психической энергии. Ее губы коснулись помертвевших губ Турана. Она хотела, чтобы ее жизненная сила передалась таким путем к нему.
«Держись!»
Но у нее было очень мало времени, нужно скорее действовать! Она выпрыгнула из кабины, прижала к груди камень и двинулась вдоль скользким плит. С воздуха этот путь представлялся короче. Самолет стоял примерно на середине полосы, и ей предстояло немало пройти до самого острова.
Этот пирс, конечно, был делом чьих-то рук, а не слепой природы. Но, пробыв долгое время под водой, плиты обросли раковинами и тиной, в трещинах пустили корни причудливые водоросли, зловонные остатки которых догнивали теперь под ногами. Ее еще раз поразили исполинские размеры каменных глыб, так плотно пригнанных друг к другу, что даже века не смогли их разделить.
Зов фокусирующего камня стал настолько сильным, что она увлекал девушку вперед, словно тащил за веревку. Где-то там, впереди, второй конец незримой нити – двойник этого кристалла. Но как отыскать его в этом беспорядочном нагромождении камней?
Путь по пирсу привел к какой-то груде камней, напоминающей руины древнего сооружения, но фокусирующий камень тянул дальше, прямо, и пришлось искать дорогу среди этих обломков. Скоро легкое одеяние Зианты порвалось в нескольких местах, колени были исцарапаны и покрыты ссадинами, ногти сломаны, а ладонь порезана о край раковины. Но она все лезла вперед, пока не взобралась на вершину этих руин. И здесь…
Невидимая веревка продолжала тянуть, но дальше дороги не было. Часть какого-то древнего сооружения здесь оказалась совершенно целой. Перед ней высились отвесные стены. Они были абсолютно гладкими – тщетно искали ее окровавленные пальцы хоть какую-то выбоину или трещину. Но она чувствовала: там, за стеной, находится то, за чем они летели сюда. Руками тут ничего не сделаешь. Может, в самолете есть какой-нибудь инструмент, с помощью которого она пробьется через монолит? Хотя вряд ли: эти стены много веков выдерживали сокрушительный натиск волн, разбить их почти невозможно.
Остается один путь – тем более опасный, что теперь у нее нет поддержки компаньона. Звать его сюда – значит убить окончательно. Но ей придется пойти на этот шаг, иначе они останутся здесь навеки. Как истинная дочь своего народа, она не могла примириться со смертью – она решила бороться за жизнь до конца. Успокоив дыхание, Зианта поднесла фокусирующий камень ко лбу…
Она снова в овальной комнате. Тяжесть головного обруча, прикосновение Глаз ко лбу, тяжесть во всем теле от изнурения… Вся комната пропитана страхом – ее боязнью того, что призраки задушат ее.
Шторм… Она выдержала его, заставила лурлов работать, укреплять стену – но какими усилиями! Они не хотели подчиняться, они… они сопротивлялись ее воле, воле Глаз! Тяжело дыша, Д\'Эйри пыталась понять, что это значит. Неужели ее могущество, ее дар стали слабее? Она не могла поверить, что наступил роковой час, когда…
Нет! Еще не время! Ее срок еще не пришел, она не стара и бессильна! Просто этот шторм был слишком силен, сильнее всех, какие она помнит. И лурлы… они устали. Конечно же, устали. Это не ее слабость виновата, нет! Она прижала к бокам юбку из ракушек, оглядывая свое обтекаемое чешуйчатое тело. Нет, еще не настала пора отказаться от Глаз и сделать необходимый после этого необходимый и жестокий шаг.
Д\'Эйри выглянула в щель окна. Волны стали гораздо меньше, но и сейчас море было голодным и злым под низкими зловещими облаками. Если Д\'Онги рассчитал верно…
Слабый звук за спиной заставил ее обернуться. В дверях стояла женщина – тонкая и хрупкая. Лицо обрамляли густые жесткие волосы темно-зеленого цвета – цвета юности. Обнаженное тело блестело после недавнего погружения в воду, щели шейных жабр еще не полностью закрылись.
– Приветствую Глаза, – эту ритуальную фразу вошедшая произнесла с нескрываемой насмешкой. – После шторма нам удалось собрать славный урожай, на берег выброшено много интересного. И еще: Д\'Хуна заявила, что больше не в силах управлять Глазами.
Все это время она не отрывала от Д\'Эйри пристального взгляда, в котором горели жестокость и алчность.
Я понимаю тебя, Д\'Атея, подумала Хранительница Глаз, что ты страстно мечтаешь, чтобы и я отказалась от непосильной нагрузки. Д\'Эйри с трудом удержалась, чтобы не коснуться рукой головного обруча. С тех пор как Глаза были доверены мне, ты затаила на меня злобу. И все эти годы шпионишь за мной, выжидаешь момент, когда твоя сестра сможет занять мое место. Но Д\'Хуна… О море! Ведь она на пять лет моложе меня, а уже истощила свой дар… К тому же в Норнохе у меня нет друзей, а многие откровенно меня недолюбливают. Да, я замкнута, не люблю общества – такова уж моя натура, мне ее не изменить. Но теперь… Если поднимется вопрос о Глазах – кто встанет на мою защиту?
– Д\'Хуна хорошо служила Глазам. – Д\'Эйри внимательно следила за своим голосом, чтобы не выдать смятения, вызванного сообщением Д\'Атеи.
– Ты так считаешь? По мнению многих, могла бы служить и получше. – Острый язычок дерзкой девчонки быстро облизнул губы, словно смакуя что-то очень вкусное. Затем Д\'Атея добавила, как о чем-то незначительном: – Собирается Совет…
Д\'Эйри почувствовала, как пол уходит у нее из-под ног. Усилием воли она вернула самообладание, надеясь, что для собеседницы этот приступ слабости прошел незамеченным.
– Но… это же против обычаев. Никто не имеет права решать судьбу хранительниц Глаз.
– Д\'Фани ссылается на Закон о Тройной Опасности. В таких случаях Совет может принимать любое решение – это тоже обычай предков.
Д\'Эйри проглотила подкативший к горлу комок. Д\'Фани – поборник старых обычаев, давно забытых людьми, Д\'Фани – приверженец идеи Кормления… Если у него найдутся сторонники – о море, что же будет тогда!
– Совет уже заседает… – Д\'Атея вплотную придвинулась к Д\'Эйри, пытаясь уловить на ее лице тень тревоги. – Д\'Фани говорил перед ними. И Голос Скалы…
– Голос Скалы, – перебила Д\'Эйри, – молчит уже столько лет, сколько ты помнишь себя, Д\'Атея. Даже Д\'Рубин не смог заставить его звучать, хотя потратил на это половину прошлого года. У древних были свои тайны, мы давно утратили ключи к ним…
– Утрачено вовсе не так много и не так безвозвратно. Просто мы пытаемся идти другими путями, более безболезненными, но и более слабыми. Д\'Тор со своим братом не зря изучили мудрость древних – им удалось заставить Голос вновь говорить. Они предрекают беды для нашего народа, если мы не сумеем умилостивить лурлов. Во время минувшего шторма Д\'Хуна не смогла заставить работать троих…
Троих? Она не справилась с тремя… А ей, Д\'Эйри, отказались повиноваться четыре! И Д\'Хуна отреклась от Глаз – выходит, и ей следует поступить так же… Так, так… Что еще выболтает эта девчонка?
– Ты сказала, что Д\'Хуна могла бы служить лучше? – Она уже не могла скрыть волнения, хотя видела злорадный огонек в глазах Д\'Атеи. – Что ты имела в виду?
– Если голос предскажет следующий шторм, авторитет Д\'Фани в Совете поднимется. Что с того, что хранительницы Глаз поклялись служить Норноху всю жизнь? Кому нужна такая служба, если их власть над лурлами слабеет? Им даже не удается заставить лурлов давать побольше потомства. Нужно вернуться к Кормлению, напрасно мы отступили от этого освященного веками обычая предков.
Огонек торжества в глазах Д\'Атеи был ответом на отчаянный вздох, вырвавшийся из груди Д\'Эйри.
– Подумай сама, что ты говоришь. Народ уже давно отказался от Кормления. Ведь есть Наказ Д\'Гана, предостережение от слепого следования темным варварским обрядам. Разве для этого наш народ поднялся из мутной тины?
– Д\'Фани утверждает, что Д\'Ган и ему подобные нанесли вред. Ты наблюдаешь за лурлами. Скажи, Хранительница Глаз: они так же послушны твоим приказам?
– Спроси об этом у стен Норноха. – Д\'Эйри сумела изобразить беспечную улыбку. – Разве башни пали? Разве стены рушатся под ударами волн?
– Пока нет. Но если Голос заговорит, будет новый шторм, за ним еще… – Теперь победоносная улыбка сияла на лице Д\'Атеи. – Уверена, что после отречения Д\'Хуны к мнению Д\'Фани прислушаются многие. Он может даже попросить полной единоличной власти – как тебе понравится это, Д\'Эйри?..
Она кивнула и выскользнула за дверь. Д\'Эйри подставила лицо залетавшим через окно в башню брызгам прибоя. Неужели Д\'Фани и его брат Д\'Тор сумели восстановить Голос? Скорее всего, это просто трюк, с помощью которого Д\'Фани рассчитывает приобрести вес в Совете и столкнуть народ на старые пути, к варварским обычаям древности, от которых их когда-то избавил Д\'Ган.
Да, много веков Голос, установленный на высочайшей скале внутри Трех Стен, безошибочно предсказывал приближение шторма. А потом Голос замолчал, и это тоже оказалось следствием обычаев. С древности было заведено, что только определенная группа лиц обслуживала Голос, знала его сложный механизм. И когда в Год Красного Прилива случилась чума, первыми ее жертвами оказались слуги Голоса.
После этого много лет Голос еще продолжал звучать перед штормом, и люди поверили, что он вечен. Но вот он стал ошибаться – сначала нечасто, затем постоянно, а вскоре вовсе заглох. После этого в течение двух поколений энтузиасты пытались запустить Голос, понять его устройство, но безуспешно. В конце концов все уверовали, что Голос, как и лурлы, подчиняется только мысленным приказам, а тех, кто умел с ним общаться, уже не стало. И если средством коммуникации для лурлов были Глаза, ничего подобного для контакта с Голосом не обнаружили.
Глаза… Д\'Хуна отказалась от них, отчаявшись заставить двигаться неповоротливых слизняков. Неужели их непослушание – следствие того, что с ними не нянчатся так, как в старые времена? Да нет же, численность лурлов всегда оставалась на нужном уровне. Д\'Эйри более склонялась к мнению группы ученых, предполагающих, что в потомстве этих существ появилась некая мутировавшая ветвь, для которой приказы Глаз не обладают прежней магической силой. Ведь и сами люди на протяжении веков неузнаваемо изменились с тех времен, как их предки шаг за шагом выходили из моря. Из рыб они сделались амфибиями, а потом стали людьми! Но над ними неотступно висит страх, что их единственный сухопутный оплот – Норнох – поглотит море. Тогда они потеряют добытый с таким трудом разум и вновь превратятся в безмозглых обитателей морского мелководья.
Возврат к давно отвергнутому Кормлению лурлов – не безумие ли это? Д\'Ган учил, что этот обычай – дикий, варварский, он низводит людей до уровня кровожадных морских хищников.
Обруч, поддерживающий Глаза, похоже, уже сильнее сдавливает лоб, она уже не может носить его горделиво, как в молодости. Д\'Эйри вернулась к окну, оперлась о стены вырубленной в камне амбразуры. Морской ветерок обдувал, успокаивал покрытую чешуей кожу. Она устала. Пусть бы те, кто никогда не носил Глаз, попробовали походить хоть один день с этим тесным тяжелым обручем на лбу! Нет, их притягивают только привилегии, положенные Хранительницам. Пусть бы испытали ее ответственность, ее постоянный страх – никакие знаки почтительности не стоят этого!
Но если так, то почему она не последует примеру Д\'Хуны, не признается, что четыре лурла отказались ей подчиняться? Нет – это значило бы сдать еще одну позицию Д\'Фани и тем, кто за ним следует. Другие Хранительницы Глаз слишком молоды, они легко поддаются влиянию. А этой хитрой Д\'Васе Д\'Эйри попросту не доверяет…
Нет, она, сколько сможет, сохранять в тайне свое бессилие. Тем более если есть опасность вернуться к Кормлению. Это само по себе ужасно, да к тому же Норнох наводнит всякий сброд…
И все же угрозу не стоит преуменьшать. Если Голос действительно заговорит и предскажет новый шторм, Д\'Фани может сослаться на закон Тройной Опасности и потребовать себе чрезвычайных полномочий…
Д\'Эйри почувствовала вдруг себя беззащитной рыбешкой, плывущей среди клыкастых хищников, готовых ее проглотить. А она так она устала!..
Д\'Хуна… Нужно пойти к ней, самой узнать все, убедиться, что в происходящем виноваты не Хранительницы, а мутация лурлов. Темным суевериям необходимо противопоставить знание. Чем больше фактов она соберет, тем надежнее построит свою защиту.
Д\'Эйри торопливо семенила по коридорам, уверенно ориентируясь в анфиладе тамбуров, переходов, секций. Лишь избранные бывали в этих галереях, соединяющих между собой башни: покой Хранительниц был священным. Их тревожили лишь в связи с необходимостью осмотра лурлов или когда возникала веская причина использовать их талант. К тому же, сейчас внимание всех привлечено к заседанию Совета, к возможности вновь услышать Голос.
По пути ей никто не встретился. Возможно, во всех башнях сейчас остались только шесть дежурных Хранительниц – по две на каждую стену… Нет, над дверями Д\'Какук и Д\'Лов тусклое свечение, показывающее, что они не отправились за новыми сплетнями. Вот и башня Д\'Хуны.
Д\'Эйри отстучала пальцами, соединенными перепонками, свой личный код. Дверь медленно отворилась, и Д\'Эйри оказалась в точной копии своей собственной комнаты. Д\'Хуна выглядела без Глаз очень непривычно. Такой Д\'Эйри никогда ее не видела – они были посвящены в Хранительницы в один день.
– Сестра… – голос Д\'Эйри выдавал смущение: Д\'Хуна смотрела как бы сквозь нее, словно в комнате никого не было. – Мне рассказали, что… Нет, я не могу в это поверить!
– Во что не можешь поверить? – Голос Д\'Хуны, как и ее лицо, был лишен всякого выражения. – Тебе сказали, что я отреклась от Глаз? Что я больше не охраняю? Если ты об этом – все правда.
– Но почему? Все сестры знают, что временами лурлы бывают непослушны, их трудно заставить работать. В последнее время это случается все чаще…
– Во время шторма, – Д\'Хуна говорила как бы сама с собой, – я поняла, чем стали лурлы. Трое из них не откликнулись на призыв Глаз, хотя я напрягала все силы. Боюсь, что когда-нибудь стану виновницей гибели Норноха. Пусть та, у которой больше сил, встанет на мое место и охраняет стены.
– Ты уверена, что та, другая, сделает это лучше?
Этот вопрос вернул эмоции лицу Д\'Хуны, ее большие глаза блеснули. Она впилась в лицо Д\'Эйри так, словно все еще носила Глаза и могла прочесть ее мысли.
– Ты что-то знаешь?
– А ты не думаешь, что лурлы стали другими? Последнее время они медлительны, как никогда. Что, если в этом повинны не мы, не истощение наших способностей – просто лурлы научились сопротивляться приказам Глаз?
– Что ж, возможно. Но многие считают, что Кормление может их умилостивить. Отмена Кормления – причина их неуправляемости. Так или иначе, но пускай теперь другие, тренированные по-новому, займутся этой проблемой. С меня хватит.
Кормление. Они и Д\'Хуну почти сумели убедить! Но неужели она не понимает, насколько опасно укреплять и распространять это мнение? Пожалуй, ей, Д\'Эйри, не следует рассказывать о своих наблюдениях – это только на руку приверженцам возврата к Кормлению.
И тут на лице Д\'Хуны мелькнул интерес.
– Ты замечаешь, что они сделались ленивее, инертнее? Скажи, сколько не подчинилось тебе в минувший шторм?
– Почему ты решила…
– Почему? Да потому, что и ты боишься, Д\'Эйри. Я без Глаз чувствую твой страх. Признайся: ты замечаешь, что твои силы слабеют? Но в башне не место тем, кому не подчиняются Глаза. Не лучше ли самой отречься от них и не ждать, когда народ потребует испытания и с позором сорвет их с тебя? Это сделает лже-хранительницу ничтожеством, я не хочу ни для себя, ни для тебя подобного конца.
– Все не так просто… – Д\'Эйри пыталась отвести обвинения, но разве можно обмануть ту, которая заслуженно стала Хранительницей? – Подумай, Д\'Фани слушают на Совете. Он агитирует за возврат к Кормлению. Он обещает, что Голос заговорит…
– А если это правда, и Голос предскажет еще один такой же сильный шторм? Подумай, что будет, если Хранительница Глаз не сможет совладать с лурлами и из-за ее упрямства, тщеславия погибнет Норнох?
– Нет, не тщеславие. И не страх потерять привилегии, – возразила Д\'Эйри. – Я считаю, что вернуться к Кормлению – значит вернуться к нашему началу, забыть учение Д\'Гана, погрязнуть в зле. Кормление – тяжкое зло, я в этом уверена!
– Странно слышать это от той, что дала клятву служить лурлам, не щадя ничего, даже собственной жизни, – прозвучал за их спинами мужской голос.
Д\'Эйри резко обернулась.
Д\'Фани! – в ужасе прошептали ее губы, но вслух она это не произнесла.
Глава двенадцатая
Высокий, выше многих мужчин, хотя и уступающий им в физической силе, он стоял в дверях, насмешливо склонив голову. В глазах светился быстрый острый ум. В этот миг Д\'Эйри поняла, почему этот человек опасен. Он обладал даром, но не настолько развитым, как у Хранительниц. Он хотел большего, но его дара было недостаточно, чтобы управлять Глазами. Это бесило Д\'Фани и делало его их врагом.
Не был Д\'Фани и воином, ему не удавалось достичь искусства в обращении с оружием. Однако он владел другим оружием – это его ум и красноречие. Они помогали Д\'Фани побеждать, дали ему место в этом мире. Сейчас он хотел подняться еще выше и уверенно шел к цели: Д\'Фани была нужна единоличная власть.
Вся суть этого человека стала ясна Д\'Эйри, когда их взгляды встретились. Это опасность не только для нее: чтобы захватить власть, Д\'Фани пойдет на все. Он способен перевернуть весь уклад жизни народа, он может погубить Норнох.
– Ты поклялась служить лурлам, – повторил он, не дождавшись ответа. – Не так ли, Хранительница Глаз? – От него исходила та же злоба, что от Д\'Атеи, но более жесткая и изощренная.
– Да, я клялась в этом, – неохотно подтвердила Д\'Эйри. – Но я клялась также следовать по пути Д\'Гана!
Что она говорит? Эти слова не оставляют ей возможности для отступления! Но откуда-то изнутри в ней поднималась упрямая сила. Она должна выиграть единоборство!
– Если лурлы погибнут, как помогут нам идеи давно умершего мечтателя? – Его голос звучал наставительно, даже ласково, будто он объяснял очевидное несмышленому ребенку, тупице… Именно такими были в глазах Д\'Фани все женщины.
Спорить с ним бесполезно, ей не удастся убедить его. А если он станет настаивать на испытании – поддержат ли ее остальные Хранительницы? Вряд ли она может надеяться на это, особенно после столь разительной перемены в Д\'Хуне. Похоже, откровенность с ней пошла во вред. Но так или иначе, сожалеть поздно, нужно думать о борьбе со стоящим перед ней человеком. У нее мало времени, она должна спешить, иначе…
Время? Что-то смутно шевельнулось в глубине сознания – какое-то слабое воспоминание, быстрое, как искра на ветру. Время очень важно… Для нее? Да, но не только… Есть еще один человек… У нее вдруг возникло чувство, что она – не она, а… В испуге Д\'Эйри вскинула руки ко лбу, прижала их к Глазам…
Ее сознание раздвоилось? Миг отчуждения прошел, но где-то в глубине настойчиво билась мысль, что она упускает время, необходимо срочно что-то сделать… Собрав тренированную волю, она отогнала это наваждение. Сейчас главное – Д\'Фани. На его сухощавом лице вновь заиграла ироническая усмешка.
– Не обременяет ли тебя вес Глаз, Хранительница? Могу посоветовать хорошее средство: откажись от них. Или ты хочешь потерять их с позором, когда весь народ убедится, что лурлы не слушаются тебя?
– Ты забываешься! – Д\'Эйри гордо вскинула голову, странное ощущение раздвоенности полностью исчезло. – Кто дал тебе право оценивать пригодность Хранительниц?
Она бесстрашно бросила ему вызов, она не хотела и не могла терять времени! Ее реплика хлестнула его так же, как действовали на лурлов приказы Глаз. Хотя Д\'Фани не двинулся с места, его чешуя резко изменила окраску.
– Есть только один способ судить о Хранительнице – испытание. А поскольку Д\'Хуна отказалась носить Глаза, его придется провести. Неплохо бы и тебе принять в нем участие.
Он пытается испугать ее! Она не кинется к нему, не станет просить прощения. Его ждет разочарование Испугаться, отступить – это конец. Ее голос не дрогнул:
– Что ж, тогда так и будет.
Что бы ни привело Д\'Фани сюда, теперь, бросив на Д\'Эйри полный ярости взгляд, он выбежал из комнаты. Когда шаги в коридоре стихли, она повернулась к Д\'Хуне:
– Отказавшись от Глаз, ты открыла ему дверь к власти.
– А ты откроешь другую, – раздраженно бросила Д\'Хуна. – Я поступила по Закону, раз не могу больше управлять лурлами. А ты видишь, что теряешь силы, но упрямишься. Чем дольше ты не расстанешься с Глазами, тем хуже для тебя и всех Хранительниц.
– Тебе все равно, если Д\'Фани повернет Совет, весь наш народ к варварству? Вспомни хроники хранителей: кто первым шел на Кормление? Тебе неприятно думать об этом? Понимаю. Но подумай хотя бы о том, как ловко Д\'Фани укрепит свою власть, устроив подобный спектакль!
– Принимая Глаза, мы клялись в верности Закону…
– Не говори мне о Законе, когда речь идет о Кормлении! Д\'Фани вспомнил Закон, чтобы захватить власть в Норнохе! Впрочем, если ему это удастся, тебе нечего беспокоиться: не ты, а я окажусь первой жертвой.
Д\'Эйри отошла к окну. Она и так чересчур много сказала Д\'Хуне, и вряд ли справедливо винить Д\'Хуну в том, что ей не хочется сыграть роль добровольной мученицы.
Вернувшись в свою башню, она пыталась успокоиться, прогнать страх, вызванный намерениями Д\'Фани. Но кинув взгляд в окно, тут же забыла обо всем. Море изменило свой цвет – это было зловещим признаком, приметой надвигающегося шторма. Она никак не думала, что это случится так быстро, – предыдущий едва успел отгреметь. Лурлы… Они устали, им нужен отдых, неподвижность для переваривания специально выращиваемой пищи. А в довершение всего – часть стены Д\'Хуны останется незащищенной…
С помощью Глаз Д\'Эйри посмотрела в норы. Лурлы лежали на полу, как куски мяса, не имеющие костей и мышц. Хоть бы один пошевелился! Она послала мысленный импульс: один… нет – два чуть-чуть приподняли свои передние концы. Остальные не двинулись. И потом, они вовсе не выглядят объевшимися, скорее наоборот…
Впервые Д\'Эйри решилась на то, что было запрещено обычаями: заглянула в норы других Хранительниц. Там были лурлы, выглядевшие вполне нормально, сыто; но больше было голодных, они двигались непрестанно, беспокойно… Хорошо, что Д\'Фани этого не видит, – такое было бы ему на руку. Лурлы голодны, они больше не принимают растительную пищу!
Многолетний опыт подсказывал: буря разразится через день. Д\'Фани успеет нанести удар, а у нее не будет времени что-либо сделать. Или выход все же есть? Может быть, если…
Лурлы питались культурой, выращиваемой по рецепту, разработанному Д\'Ганом. Но до этого… Ей снова придется использовать Глаза для необычного дела. Хотя задуманное могло и не получиться… Д\'Эйри решила стала обшаривать каменное основание острова и стены, пытаясь найти то, о существовании чего было известно по легендам. Ага, вот! Есть скрытый путь. Проследовав по древнему подземному пути, она облегченно вздохнула, обнаружив, что находится в море. Продолжим…
Чувствуя прилив энергии, Д\'Эйри начала концентрировать ее, рисуя картину пути через море. Еще усилие… Отлично, перед ней – открытый океан. А теперь – главное.
Океан богат жизнью, здесь плавало множество живых существ, хотя ей не удавалось почувствовать отдельные особи. Она погрузилась в это пронизанное жизнью поле и, вобрав как можно больше жизнетворной силы, направила ее так, как делала, управляя лурлами. Но сейчас она не подталкивала, а, сформировав мысленную сеть, тянула ее за собой.
Это было непросто. Приходилось создавать силовые поля самой причудливой конфигурации – и тащить, тащить нарисованную в сознании сеть к острову. Наконец, не будучи уверена, что ее замысел удался, Д\'Эйри потащила свой улов по давно заброшенным каналам в бассейн, где питались лурлы. И это трудное путешествие из океана – из моря в бассейн – она проделала трижды. Она не знала, сколько и чего ей удалось поймать, хотя чувствовала эманацию живых существ: ее «сети» не были пусты!
Теперь Д\'Эйри занялась одним из лурлов, который отказывался от корма. Она стала толкать его к бассейну. Лурл двигался очень медленно, это напряжение было для него затруднительно. Но… он двигался! И вот…
Бесформенное тело, едва заметно сокращаясь, достигло края бассейна. И тут движения стали быстрее – у лурла проснулся интерес! Д\'Эйри удовлетворенно улыбнулась: первая часть эксперимента удалась, лурл начал питаться тем, что она добыла в океане.
Насыщаясь, он излучал волны удовлетворения, и этот импульс достиг его собратьев. Сначала один, потом другой – вскоре все они двинулись к бассейну, неповоротливые, обессиленные, стремясь присоединиться к пиршеству. Тяжело дыша, изнуренная Д\'Эйри упала на ковер. Теперь нужно восстановить собственные силы. Лурлы питаются! Сытые, они вновь станут работоспособными. Стены устоят против шторма – и Д\'Фани со своей идеей Кормления будет посрамлен! То, что она сделала, можно будет делать и в дальнейшем – нужно только расчистить старые тоннели, по которым когда-то прибывала на остров притянутая Хранителями естественная пища из океана. Возврат к старому методу породит, безусловно, и старую проблему: после шторма, когда лурлы истощены, обитатели моря прячутся в глубину, и добыча их затруднена. И все же первую схватку с Д\'Фани она выиграла, ему придется отложить осуществление своих планов. Она выиграла главное – время!
Время…
Снова в сознании всколыхнулось какое-то беспокойное воспоминание. Что-то пыталось пробиться из самой глубины памяти. Д\'Эйри опустилась на ковер, прижала колени к груди, обхватила их руками. Зачем это непрошеное беспокойство вторгается в нее? Почему она так боится потерять время? Д\'Фани? Нет, здесь какой-то другой – непонятный и чуждый ее сознанию страх.
Звук… Он отозвался вибрацией в ее теле, отразился от стен башни.
Голос! Ни она, ни ее сверстницы никогда не слышали его, но она знала – это он. Значит, Д\'Фани похвалялся не зря: Голос заговорил!
Ни слова, ни крик – только ритм, пульсация. Но эти звуки проникали в тело, в разум каждого! Д\'Эйри вскрикнула: вибрация сфокусировалась в Глазах, и она ощутила такую боль, что покатилась по полу. Забыв обо всем, она старалась сорвать с головы источник своих мучений – обруч с Глазами. И это каким-то чудом ей удалось…
В полубесчувственное тело возвращалась жизнь. Облегчение было таким сильным, что она стонала, мычала от счастья! И только спустя время поняла, что биение Голоса продолжает сотрясать башню, пронизывать ее тело и мозг. У нее не было сил противиться, она просто принимала его, как раковина наполняется шумом прибоя. Понемногу Д\'Эйри начала понимать воздействие Голоса.
Как она недавно тянула из моря сеть с кормом для лурлов, так теперь что-то неодолимое тянуло ее саму. Но она была Д\'Эйри, Хранительницей, чья воля оттачивалась в многолетних тренировках. Вскоре она почувствовала, что не только может сопротивляться этому притяжению, но способна рассуждать и осмысливать происходящее.
Ни в одном рассказе о Голосе, ни в одном предании не говорилось о подобном эффекте. Здесь было что-то не то, чья-то злая воля. Что-то с Голосом было не так! Д\'Фани – это он сделал с Голосом такое, превратив его из друга, защитника народа, в оружие, подавляющее разум и пронизывающее плоть!
Пытаясь разобраться в механизме Голоса, Д\'Фани и его брат не думали о благе Норноха – им нужно было средство для управления разумом людей! Это она поняла, когда увидела, что все же помимо собственной воли продвигается на четвереньках к выходу – туда, на зов неумолимого Голоса.
Нет, она не должна подчиняться Голосу – это означало бы покориться Д\'Фани. Борясь изо всех сил с притяжением, Д\'Эйри растянулась на полу. Обруч с Глазами был у нее на руке, словно огромный браслет. Что это? Глаза пылают ярко-голубым огнем – такими она их никогда не видела. Глаза? Не смогут ли они помочь ей сопротивляться Голосу?
Нет! Д\'Эйри вспомнила о жестокой боли, от которой избавилась, сорвав с головы обруч. Но… это всего лишь боль – неужели она не в силах выдержать ее? Она осторожно попробовала коснуться Глаз. Боль – да, но не такая нестерпимая, как в момент, когда обруч был на голове. Эту боль она выдержит, зато сможет освободиться от влияния Голоса, сможет остаться здесь, не идти со всеми к Скале.
Неправильно! Она должна не отсиживаться в башне, а быть там, с народом, сохранив при этом ясный разум. Тогда она узнает, зачем Д\'Фани затеял все это.
Покинув башню, Д\'Эйри направилась к сердцу Норноха, куда со всех сторон стекался народ. Люди брели молча, с остекленевшим взором, не пытаясь смотреть по сторонам, поздороваться со знакомыми… Их звал Голос, они не принадлежали себе.
Вот уже перед ней скала, на вершине которой в незапамятные времена оборудовано убежище для Голоса. У подножия скалы Д\'Эйри увидела Д\'Фани в странном головном уборе, напоминавшем огромную серебряную раковину. Его приспешники – Д\'Тор, Д\'Атея и прочие – были экранированы подобным же образом.
Люди подходили к Скале, сбиваясь в тупую молчаливую массу. Они покачивались в такт биению, которое хлестало их сверху. С мертвыми глазами, пустыми, ничего не выражающими лицами, они тесно сгрудились вокруг Скалы. Д\'Эйри остановилась поодаль, крепко стискивая Глаза, – они защищали ее от опустошающего разум Голоса. В толпе она увидела знакомые лица – сестры, Хранительницы. Не только Д\'Хуна – все они сняли Глаза, видимо не в силах выдержать жуткую пульсирующую боль.
Она посмотрела на Д\'Фани. Его лицо сияло торжеством. Он медленно поворачивал голову, наслаждаясь созерцанием покорной толпы, своей властью над нею.
Д\'Эйри спохватилась, подалась было назад, но поздно: он заметил ее, он понял, что она свободна от воздействия Голоса. Подозвав одного из охранников, Д\'Фани что-то шепнул ему, кивком указав на Д\'Эйри.
Читать бесплатно другие книги:
