Стрелы в полёте Корепанов Алексей

13

За дверью

Вокруг пахло пылью, плесенью и прелостью, как в каком-нибудь заброшенном доме. Глаза привыкали к полумраку, сверху сочился свет, и он обернулся, чтобы увидеть дверь, через которую вошел сюда, но никакой двери не обнаружил. Сзади была покрытая пятнами сырости стена с обвалившейся штукатуркой, а дверь, точнее, дверной проем, находился слева от него и вел все в тот же полумрак. Справа в этом пустом помещении было заколоченное окно, пропускающее тонкие лучики света, и свет пробивался сквозь дыры в потолке, с которого свисал одинокий перекрученный электропровод. Покоробленные, покрытые плесенью доски пола были усеяны битым стеклом и обломками кирпичей. Это был действительно заброшенный дом: здесь, похоже, никто не жил уже давным-давно.

Он опустил голову и увидел, что продолжает держать в руке пистолет. В доме висела затхлая тишина, но за окном послышался нарастающий шум мотора – судя по тональности, это был грузовик. Шум надвинулся – и начал затихать в отдалении.

В совершенно пустой комнате было сыро, но не холодно, и зимнего пара от дыхания тоже не было. Сергей, еще раз оглянувшись, направился к выходу – под подошвами хрустело стекло, – и оказался в темном коридоре, ведущем в другие, такие же пустые комнаты. Дверь в конце коридора была приоткрыта. Сергей толкнул ее и вышел на полуобвалившееся кирпичное крыльцо. Вокруг буйно разрослись лопухи и крапива, почти впритык к крыльцу пышно цвела сирень, а за покосившимся забором с выломанными досками серело асфальтовое полотно дороги. По другую сторону тоже тянулись заборы, только целые, и виднелись сельские домики, утопающие в зелени садов. Вдоль кювета бродили куры, под скамейкой у чьих-то ворот лежала, уткнув морду в лапы, мохнатая собака, и над всем этим идиллическим пейзажем раскинулось синее небо, еще не выцветшее от летней жары, свежее чистое небо, каким оно бывает в мае.

Сергей оглядел свой теплый свитер, эимние ботинки и, спохватившись, засунул пистолет за пояс джинсов, под свитер. Солнце светило сквозь зеленые кроны высоких тополей, было не жарко и, в общем-то, безусловно, гораздо лучше попасть в майское тепло, чем в январский мороз – без куртки, оставшейся в доме Лондара.

Где он, этот дом Лондара? И где сейчас находится он, Сергей?..

Лазурная беспредельность, в которой он растворился, покинув свой мир, как-то сразу превратилась в ровную, совершенно плоскую поверхность, уходящую в серое марево. Он вновь начал ощущать собственное тело и растерянно осмотрелся. Ничего и никого – только серая дымка со всех сторон – то ли близко, то ли далеко, – только твердое стекловидное покрытие под ногами… а над головой? Он поднял голову – и увидел все ту же то ли близкую, то ли далекую серую дымку.

«Ун-Аэнно, – с каким-то благоговейным трепетом подумал он. – Время-вне-Времени… Но тут нет ни Лондара, ни Вики. Куда они делись?..»

Гость говорил, что из Вневременья древние посвященные могли видеть иные миры, события, происходящие в этих мирах. Так где же они, эти миры? И где его собственный мир? Может быть там, в этом сером тумане?

Ему вдруг представилось, как он будет бродить здесь, во Вневременье и Внемирье, бродить в полном одиночестве, бесконечно долго – хотя здесь и не может быть понятия «долго», – пока не сойдет с ума…

– ЭЙ! – севшим голосом попытался крикнуть он. – Э-эй!..

Крик получился каким-то глухим, словно прозвучал он в тесном чулане, доверху забитом старым тряпьем; его и криком-то нельзя было назвать.

– Эй! – набрав в грудь побольше воздуха (или это был не воздух?), сделал Сергей еще одну попытку. Она оказалась такой же безуспешной – Ун-Аэнно упорно гасило громкие звуки.

– Только без паники, дорогой, – процедил он, стискивая взмокшей ладонью скользкую рукоятку пистолета. – Лучше думай башкой своей, а не ори почем зря!

Лондар и Вика исчезли. Или Лондар утащил девушку в серый туман и скрывается где-то здесь, или же улизнул в иной мир – то есть проделал еще одну операцию перехода. Главное – вспомнить свои ощущения при переходе, превратить волну во всепроникающий луч – и вырваться из Вневременья.

Но куда?..

«Стоп-стоп-стоп! – сказал он себе. – А ну-ка, дружок, давай по порядку».

Он сосредоточился, «включаясь», пытаясь нащупать луч Вики – и у него ничего не получилось. Либо Вики не было здесь, либо серая туманообразная субстанция глушила передачу. Возможно, этот туман был как бы «изнанкой» обычного Времени.

Но существовал и еще один вариант: Лондар мог просто сразу же вернуться в свой дом, под дуло Диминого пистолета. Да что ему Димин пистолет! Наверняка Дима сейчас, скорее всего, обалдело стоит посреди внезапно опустевшей комнаты, и про пистолет свой забыл… Да и стрелок, наверное, из Димы что из задницы виолончель…

«У тебя получилось, – возникла в его голове какая-то странная мысль.

– Что же ты медлишь? Не упускай его, Гортран».

Это была не его мысль. Это была чужая мысль, мысль, пришедшая извне.

– Гость, это ты?! – воскликнул Сергей, озираясь.

Вокруг было так же пустынно.

«Не медли, следуй за Лондаром».

– Но куда? Куда следовать? Где он? – Звук по-прежнему был приглушенным, словно его поглощала толстая оболочка из ваты.

«Я думал, ты уже полностью овладел своими скрытыми способностями… Раэ тебе удалось прорваться в Ун-Аэнно… Постарайся представить себе двери. Обыкновенные двери».

– Любые?

«Любые. И ты увидишь эти двери. Одна из них будет приоткрыта. Туда и ушел Лондар. Не дай ему затеряться, Гортран!»

– Где ты, Гость?

«Потом, потом. Не отвлекайся от главного!»

И Сергей, сосредоточившись, воспроизвел в памяти те двери, которые видел каждый день – четыре двери на лестничной площадке шестого этажа. В то же мгновение они появились перед ним. Дверь его собственной квартиры, обитая коричневым дерматином в ромбиках золотистой проволоки, действительно была приоткрыта.

Он шагнул к ней, переступил порог – и оказался не в своей прихожей, а в старом заброшенном доме, находящемся в каком-то ином мире.

Пробравшись сквозь заросли гигантских лопухов, наводящих на мысли о каком-нибудь кайнозое или мезозое, Сергей по густой траве добрел до вот-вот, казалось, готового рухнуть ветхого забора и выбрался на дорогу, чуть не оставив на ржавом гвозде кусок джинсов. Вне всякого сомнения, он находился там же, откуда ушел из своего мира – в пригородной Орловке, потому что вдалеке, за низиной, на пологом склоне, громоздились среди уцелевших кое-где деревьев белые коробки недостроенных многоэтажных зданий, над которыми хищно нависали стрелы подъемных кранов. Все там было узнаваемым, знакомым, это был тот самый окраинный микрорайон, в котором он, Сергей, жил последние девять лет. Именно так он и выглядел году в девяносто пятом-девяносто шестом… нет, пожалуй, все-таки в девяносто пятом; потому что в девяносто шестом вон тот облицованный плиткой восьмиподъездный крайний дом уже был полностью заселен – провожали они с другом Мартыном туда девчонок после дискотеки. А вот дома Лондара, который должен стоять здесь, на месте этой заброшенной развалюхи, не было и в помине. И гаража не было, и красного домика для гостей с резным навесом.

Мир, сдвинутый во времени? Отстающий от его, Сергеева, мира на десяток лет?

Обстоятельно поразмышлять об этом было некогда – вдалеке, в сторону новостроек, шли по обочине двое – парень, одетый во все черное, и девушка в сером свитере и спортивных брюках. Лондар и Вика.

Лондар быстрым шагом шел впереди, Вика спешила за ним, и непохоже было, что Лондар тянет ее за собой на веревке. Вика, вроде бы, шла совершенно добровольно, и Сергей не сразу сообразил, в чем тут дело, но потом все-таки догадался: девушка понимала, что без Лондара ей отсюда не выбраться. Она ведь не знала, что ей на помощь уже явился защитник и избавитель. И Лондар этого тоже не знал.

Значит – не упускать их из виду и выжидать удобный момент!

Сергей нащупал под свитером пистолет и, держась поближе к кустам и деревьям, зашагал по безлюдному поселку вслед за черно-серой парой.

Мимо него в сторону города промчался желтый «жигуль» с затянутым брезентом прицепом. Лондар обернулся, поднял руку – и Сергей незамедлительно отскочил за дерево. «Жигуль» остановился, принимая пассажиров, и двинулся дальше, к недостроенным коробкам домов.

– А, ч-черт! – Сергей выбежал на обочину, отчаянно замахал рукой, чуть ли не бросаясь под колеса с визгом затормозившего порожнего «КамАЗа». Грузовик занесло, водитель – рыжеволосый здоровяк в вылинявщей футболке – высунулся в открытое окно кабины и обложил Сергея на удивление разнообразным матом.

– …твою мать! – последним отголоском разнеслось по всей округе.

Но Сергей пропустил мимо ушей эти словесные экзерсисы возмущенного шоферюги. Одним прыжком подскочив к грузовику, он рванул дверцу кабины и, плюхнувшись на сиденье, не допускающим возражений тоном приказал:

– А ну, живо шпарь за тем «жигулем»!

Рыжеволосый округлил глаза от такой наглости и открыл было рот, угрожающе придвигаясь, однако Сергей, удивляясь сам себе, и тут не сплоховал. Выхватив из-за пояса пистолет, он наставил его на здоровяка и повторил:

– Живо – за «жигулем»!

Водитель оказался человеком сообразительным и с хорошей реакцией. Отпрянув от Сергея, он моментально вцепился в баранку и рывком бросил грузовик вперед, вдогонку за «жигулями». Говорить он больше ничего не стал, и только косился на Сергея, и на загорелом его лбу выступили крупные капли пота. Желтое пятно «жигулей» маячило далеко впереди, взбираясь на холм.

– Ты не думай, браток, я сотрудник, – пояснил Сергей, не убирая пистолет. – Только без документов, так надо. А там – опасный преступник.

Рыжий молча сглотнул и прибавил ходу. Было непонятно, поверил он или нет.

– Ты мне только его достань, а дальше я уже сам, – продолжал импровизировать Сергей. – Там должны быть наши на перехвате. Жми, браток!

Здоровяк вновь промолчал, но как будто бы вздохнул с облегчением. «КамАЗ» понесся под уклон, в низину, и расстояние между ним и «жигулями» начало медленно сокращаться.

Сергей почти не сомневался в том, что Лондар намерен доставить Вику в свою городскую квартиру. Загородного дома у него здесь, в этом мире, еще нет, а вот квартира в городе есть. Там он и собирается оставить Вику на все десять дней, до девятнадцатого февраля – то есть до девятнадцатого февраля в том, другом мире, из которого они попали сюда, в этот май… А потом вернуть назад, когда время возможных перемен уже закончится. Только вот не знает Казачок, что не один он такой шустрый. Есть и кое-кто еще, тоже научившийся прыгать в другие миры. И хорошо представляющий себе механизм этих прыжков… вернее, механизм-то как раз и не представляющий, а вот что именно нужно сделать для перехода, как войти в соответствующее состояние – представляющий вполне.

За высокими гранитными столбами, увенчанными старыми еще звездами – въездом на территорию города, – «жигуль» сбавил скорость, и теперь его отделяло от разогнавшегося «КамАЗа» не более ста метров.

– Все нормально, браток, – ободряюще сказал Сергей и опустил руку с пистолетом на колено. – Теперь никуда не денется.

– Может, прижать его? – предложил здоровяк сиплым голосом. – В кювет вместе с прицепом?

– Не надо, – строгим тоном отозвался Сергей. – Он должен выйти. Вместе с сообщницей. А там уже дело техники.

– И баба при нем? – удивился рыжий, и покачал головой. – Целая банда. С огнестрельным?

– Нет, ножи. Не отвлекайся, виси на хвосте.

Проплыл мимо длинный, во весь квартал, дом с недостроенным универсамом.

«Универсам «Южный», – подумал Сергей, глядя на широкие проемы еще не застекленных витрин. – Да, это точно девяносто пятый. Вон и троллейбусные опоры уже стоят, все правильно…»

Выходило, что этот мир был тем самым «параллельным миром», каких тьма-тьмущая в фантастической литературе. Сдвинутый, так сказать, по фазе. В прошлое. На десять лет. Или все-таки есть отличия, только они пока не бросаются в глаза? Или он, Сергей, просто о них ничего не знает? Например, нет в этом мире какой-нибудь Финляндии, а находится на том месте какое-нибудь Гнилое море. И «Спартака» московского нет, а есть «Богатырь», едва трепыхающийся в десятой зоне пятнадцатой лиги… Отличий может быть два или три. А может – сотни.

Удивляться и мысленно ахать по этому поводу совершенно не хотелось. Эпоха удивлений и аханий давным-давно прошла… День или два назад…

– Так! – очень деловито сказал Сергей, подавшись вперед. – Виси, виси у него на хвосте, скоро они выйдут. А теперь мне нужна газета. Желательно, сегодняшняя или вчерашняя.

Рыжий оторопело взглянул на него, молча потянулся к водительскому «бардачку». Держа руль одной рукой, вытащил оттуда сверток, развернул, положил на колени два куска хлеба с салом. Посмотрев на число, протянул газету Сергею:

– Позавчерашняя устроит? Только с пятнами.

Сергей быстро кивнул, выхватил газету. Впился глазами в первую страницу. «Экспресс». 21 мая 1995 года. «Депутаты решают свои проблемы, а перебои с водой продолжаются». Знакомо…

– Ф-фу-у… – он расслабленно откинулся на спинку сиденья.

Здоровяк обеспокоенно взглянул на него:

– Что-то не так?

– Да нет, все в порядке. Сегодня, значит, двадцать третье…

– Ну да, с утра было. Пятница. Дням счет потерял, командир?

– Не в этом дело. Впрочем, это уже наше внутреннее… Кое-какие соображения.

Водитель молча покивал, оттопырив нижнюю губу, засунул бутерброды назад в «бардачок».

«Все то же самое, – подумал Сергей. – Все то же самое, что и в нашем мире десять лет назад, в девяносто пятом… Если история и делала здесь когда-то какой-то крюк, в конечном итоге все сгладилось – и значит правильна теория «брошенного камня». Круги на воде исчезают без следа. Те же перекопанные тротуары, те же роющиеся в помойках бомжи, те же пьяные рожи в пивбарах… Та же безысходность… Как и у нас…»

Внезапно его обожгла еще одна мысль:

«Погоди, погоди!!! Если это параллельный мир, отстающий от нашего на десять лет, значит тут есть свой Лондар… и я тоже есть… и мама. И… отец! Живой отец… Ему год до смерти…»

«КамАЗ» сбросил скорость на повороте и до Сергея донесся голос водителя:

– Что дальше делать, командир?

Сергей непонимающе взглянул на рыжего, не в силах оторваться от своих мыслей, потом перевел взгляд на дорогу и сразу все сообразил. «Жигули» стояли у тротуара и из открывшейся дверцы показался Лондар. Дальше ему с владельцем «жигулей» было не по пути.

– Проедь метров пятьдесят и тоже тормозни, – сказал Сергей и убрал пистолет под свитер. Улица, на которую свернул на перекрестке «жигуль», вела мимо парка в сторону окраинной промзоны, а Лондару, вероятно, было нужно куда-то в центр.

Обернувшись, Сергей увидел через заднее стекло кабины, что Лондар и Вика пересекли тротуар и по тропинке направились к деревьям – чуть дальше начиналась аллея, ведущая через весь парк к автовокзалу и рынку.

«КамАЗ» тоже остановился и рыжий здоровяк, вытерев широкой ладонью пот со лба, вопросительно взглянул на Сергея.

– Всё, приехали, – сказал Сергей. – Тут уже я от них не отстану. А наши поддержат. Спасибо, браток, выручил!

Он потянулся к ручке дверцы, но его остановил тусклый голос водителя.

– Спасибо в карман не положишь, – с многозначительным вздохом протянул водитель.

Сергей обернулся, прижал руку к сердцу:

– Я номера твои запишу, тебя потом вызовут, отблагодарят.

– Ага, – уныло сказал водитель. – Почетную грамоту дадут, на стенку. Как это теперь называется – благодарственное письмо? В общем, как говорил Остап Бендер в том фильме, «получишь у Мусина».

– Почему у Мусина? – машинально переспросил Сергей. – «Получишь у Пушкина». Кто такой Мусин?

– Великий русский поэт однако, мать твою ети! – раздраженно отозвался водитель. – «У лукоморья дуб зеленый». Или в вашей школе милицейской это не проходят? У вас там – «наша служба и опасна, и трудна» – такие песенки учите?

Ничего не соображающий Сергей выбрался из кабины и грузовик тут же рванул с места, раздраженно и обиженно взревев мотором. Рыжий водила уехал, унося в сердце обиду на козлов-ментов.

«Значит Мусин, – думал Сергей, направляясь к тропинке, ведущей в парк. – Мусин, а не Пушкин. Значит были, были кое-какие отклонения. И сейчас, наверное, есть. Этот мир все-таки не копия… Хотя, кажется, был у нас и какой-то Мусин-Пушкин. Только имел ли он отношение к Александру Сергеичу?»

Лондар и Вика шли впереди, держать их в поле зрения не составляло труда, и Сергей вновь погрузился в размышления, пытаясь привести свои впечатления в хоть какое-то подобие системы и навести порядок в хаотичных, ускользающих мыслях, выстроить их стройными рядами, а еще лучше – и вовсе в одну шеренгу, по ранжиру, и – шаго-ом марш!

Итак, отец… Нет, не отец, об отце потом. И о Мусине, который Пушкин, тоже потом. Лондар. Лондар заброшен из прошлого, и он, Сергей, заброшен из прошлого. И Вика. Значит, здесь, в этом мире, второго Лондара может и не быть. Никто никого никуда не забрасывал тысячи лет назад. Так… К чему, собственно, все эти рассуждения? Ага! К тому, что здесь у Лондара может и не быть никакой квартиры, потому что нет здесь никакого местного Лондара.

А если все-таки есть? Вот придет сейчас Лондар к местному Лондару – и как же они объяснятся? Девяносто ведь пятый год всего на дворе, у местного никакая память о прошлом еще не включилась. Ему всего пятнадцать лет! Значит, негде здесь жить Казачку, нет здесь у него никакой квартиры – а перекантоваться нужно не день и не два, а все десять! Денег у него, скорее всего, с собой нет – вряд ли он таскает бумажник в кармане брюк, ведь не готовился он к такому обороту… А есть-пить надо, и спать… Значит, придется ему вернуться туда, откуда он сюда пожаловал. Можно прямо тут, в парке, перенестись вместе с Викой, благо укромных уголков вокруг предостаточно. Так куда он в таком случае продолжает идти? Все-таки к своей городской квартире?

Сергей, проявив неплохую реакцию, успел прижать пистолет к животу, прежде чем тот вывалился на землю из-за пояса джинсов. Быстро оглядевшись – редкие прохожие не обращали на него никакого внимания,

– он вернул оружие на место, нашел взглядом две идущие впереди знакомые фигуры и вновь попытался разобраться с расползающими мыслями.

С пистолетом, вообще-то, нужно быть осторожнее, подумал он. Пистолет у гражданского в девяносто пятом гораздо более редкая штука, чем в две тысячи пятом с привычными уже бандитами и разборками, и если кто увидит… Не будешь же каждому вкручивать, что ты опер на задании. Рыжий водила, кстати, тоже вполне может стукнуть, что вез какого-то, не предъявившего документов, но с весьма внушительной пушкой…

Да, бродить в девяносто пятом с пушкой за пазухой – дело весьма рискованное. Правда, из любой тюремной камеры можно будет удрать в свой мир. Не этим ли объясняются и кое-какие загадочные исчезновения, известные из истории? Только в тех случаях люди давали деру в чужие миры. Тоже были посланниками атлантов или других прадавних цивилизаций – или у них пробуждалась память предков и сами собой появлялись соответствующие навыки?..

Мир, сдвинутый на десять лет в прошлое, и в нем он, Сергей Соколов, с очень хорошим оружием в руках. А если бы этот мир был сдвинут в прошлое не на десять, а на сто лет? на тысячу? на миллион? десять миллионов? Сергей Соколов с пистолетом в окружении своры свирепых кровожадных динозавров. Пулю промеж глаз первому… второму… третьему – и остальные набрасываются на трупы поверженных сородичей, забывая о крохотном двуногом с какой-то безделушкой в руке. А потом, через миллионы лет, ученые находят черепа динозавров с аккуратными круглыми отверстиями, и начинаются разговоры об инопланетных пришельцах, в стародавние времена посетивших Землю и устроивших охоту на динозавров. А это вовсе не пришельцы из космоса орудовали, а визитеры из других миров, с других планет Земля. Оттуда же и та золотая цепочка в куске каменного угля миллионолетней давности, о которой писали в газетах, и обломок металлического шурупа в камне, извлеченном из глубоких подземных слоев. Пришельцы из иных земных миров. А есть ли двери, ведущие не на все ту же Землю, а на какие-то иные планеты?.. Гость, кажется, говорил, что можно попасть в другие, неземные миры… Или что-то другое он говорил? Разве можно сразу полностью усвоить такой объем совершенно новой и неожиданной информации?..

Сергей тряхнул головой. Аллея все тянулась и тянулась мимо детских площадок с поломанными качелями и каруселями, мимо покосившихся столбов с баскетбольными щитами, но все-таки метров через сто пятьдесят – двести кончалась, и там, за дугой широкой дороги, по левую сторону от скверика с памятником героям Великой Отечественной, располагался автовокзал, а по правую – рыночные ряды. А планы Лондара были до сих пор все-таки непонятны.

Что бы он, Сергей, делал на месте Казачка-Лондара, зная, что дома, в Орловке, находящейся за Вневременьем, его, возможно, уже ждет Дима с пистолетом, а то и вызванная Димой милиция? А ну-ка, напряги мозги, докажи, что ты не просто гомо, а именно сапиенс!

«Так… Так… Вот!» – Сергей удовлетворенно хмыкнул и с размаху поддал носком ботинка подвернувшийся камешек.

И Казачок с Викой, и он, Сергей, появились в этом мире там же, откуда исчезли в своем: в Орловке, в загородном доме Лондара. Теперь Казачок направляется к своей городской квартире, чтобы оттуда – не обязательно из самой квартиры, можно и просто из подъезда – перенестись назад, в свой мир, и оказаться рядом со своей квартирой. Не топать же ему февральским вечером через весь город в одной рубашке

– лучше пройтись здесь, под майским солнышком. Там, в своем мире, он оставит Вику в квартире, где находятся его подручные, и будет держать до окончания срока бифуркации. Только и всего. Кто сможет отыскать эту квартиру с полонянкой-Викой? Большевик? Дима? Он, Сергей? Да никто!

План, конечно, хорош, но не все хорошие планы сбываются. На каждое действие есть, как известно, противодействие. Даже против лома найдется другой лом. Он, Сергей, вернется в свой мир вслед за Казачком – как это сделать он помнит, он способный (правильно Гость говорил!), у него есть пистолет – и Казачку с корешами непоздоровится…

Сергей, приободрившись, ускорил шаг, потому что Лондар с Викой уже дошли до конца аллеи и свернули налево, туда, где протянувшийся вдоль парка тротуар выходил к перекрестку, за которым в окружении разноцветных коммерческих ларьков возвышалось здание автовокзала.

Напротив парка над кустами сирени нависали серые гранитные фигуры воинов-освободителей на высоком постаменте, и Сергей мимоходом отметил, что не уворовано еще на металлолом чугунное ограждение и целы еще бронзовые буквы: «Памяти героев – поклонись, верности Отчизне – поклянись!», и не отбиты еще такие же бронзовые цифры «1941-1945» – в девяносто пятом мало кому приходило в голову, что на городских памятниках тоже можно заработать, как зарабатывали уже на крышках уличных люков, ограждениях набережных, проводах высоковольтных линий и кладбищенских оградах. Еще он обратил внимание на то, что даты Великой Отечественной в обоих мирах идентичны и на них никак не повлияла замена фамилии «Пушкин» фамилией «Мусин».

Вика с Лондаром все так же неторопливо шли вдоль парка в сторону центра и даже, кажется, о чем-то разговаривали, и Лондар за все время этой начавшейся на той стороне парка прогулки ни разу не оглянулся – а чего ему было оглядываться? Кто мог преследовать его в этом мире за Вневременьем? А ведь он что-то втолковывал Вике – продолжал убеждать, что мир без Атлантиды гораздо лучше?

Часы на здании автовокзала показывали двадцать минут седьмого, из-за деревьев доносилась усиленная динамиками музыка – стонали электрогитары и искусным дятлом стучал ударник – и Сергей невольно встрепенулся.

Дискотека! Там, совсем недалеко от тротуара, располагался на поляне большой бетонный пятак дискотеки «Зодиак», окруженный высокой оградой. В девяносто пятом они с Валеркой Мартыновым проводили там все майские вечера. Кроме понедельника, конечно, в понедельник «Зодиак» отдыхал.

Музыка была знакомой до боли, до сладостно-горького щемления сердца, от нее веяло таким родным, незабываемым и таким далеким уже прошлым…

Сергей невольно замедлил шаг, с головой накрытый невидимой теплой волной, и у него даже дыхание перехватило от нахлынувших воспоминаний. Он забыл о Лондаре и Вике и медленно шел мимо кустов и деревьев, за которыми билась, стонала, летела к небу знакомая музыка, а навстречу ему от троллейбусной остановки с разудалым гоготом и веселым визгом шли пацаны и девчонки с бутылками пива и пепси в ружах

– тогда, в те времена, было модно пить на ходу пиво и пепси и громко гоготать, – шли и сворачивали на дорожку, ведущую сквозь кусты к пятаку «Зодиака».

И шли навстречу Сергею два паренька лет пятнадцати, один повыше и поплотнее, а другой пониже, оба в потертых джинсах и футболках с иностранными надписями на груди, оба в кроссовках, в которых так классно отплясывать с девчонками, насосавшимися клевого темного пива «Афанасий». Невысокое уже солнце светило паренькам в спину, но Сергей все равно сразу узнал их. Узнал – и замер посреди тротуара, силясь втянуть воздух вмиг пересохшим ртом…

14

Прикосновение

Они стояли друг напротив друга, он – Сергей Соколов, и они – еще один Сергей Соколов из этого мира, пятнадцатилетний учащийся средней школы номер двенадцать, и Валерка Мартынов, его одноклассник. Судя по их слегка осоловевшим глазам, они уже явно треснули пивка или этой слабоалкогольной бурды типа «бренди-колы», и им совершенно по барабану был разговор с каким-то окликнувшим их парнем – их ждала дискотека.

– Ты меня не узнаешь? – спросил Сергей у стриженного под «ежик» паренька с чуточку оттопыренными ушами.

– Не-а, – ответил тот, жуя жевательную резинку. – Какие-то проблемы?

– Это явно была фразочка из американского фильма.

– Слушай, Сережа, я тоже Сергей Соколов, только из параллельного мира и на десять лет тебя старше. Ты же читаешь фантастику, можешь врубиться?

– Могу, – кивнул Сергей-второй, внешне не проявив никакого интереса к этой, мягко говоря, не совсем обычной информации. – А в чем фишка-то?

– В том, что я – это ты, только из параллельного мира. – У нас там сейчас две тысячи пятый.

– Ага. – Сергей-второй еще немного пожевал. – И как там у вас, в две тысячи пятом?

– Хреново.

– Вы сюда и явились, чтобы это нам сообщить? – Сергей-второй весело переглянулся с Мартыном. – Тогда зря. У нас будет лучше, отвечаю.

Мимо них то и дело проходили веселые тинейджеры, спешащие на дискотеку.

«Отражение в зеркале, даже если видеть его по сто раз в день, не дает истинного представления о внешнем облике, – подумал Сергей. – Потому что это всего лишь зеркальное отражение. Вот если бы он увидел себя со стороны, то понял бы, наверное, что очень похож на меня».

– А точно, похож! – словно услышав его мысли, вступил в разговор коренастый Валерка. – Сокол, может у тебя братья есть?

Сергей-второй пожал плечами:

– Это надо у предков спросить. Вроде нет.

Что ему посоветовать, от чего предостеречь? Не играй в футбол, сломаешь ногу? Не поступай на юридический? А куда? Учись обирать ближнего своего? Дуй за границу? Не послушается. Не поверит. Ни одному слову он не верит и не понимает, какого черта какой-то псих к нему пристал ни с того ни с сего.

А нужно ли что-то говорить, вещать, так сказать, из будущего? Здесь ведь, наверное, тоже все повторится, и через десять лет в жизни Сергея-второго появится Лондар, потому что в этом мире тоже наступит период Перепутья…

Предупредить… Рассказать… Но сейчас для этого просто нет времени

– Лондар с Викой затеряются в городе и попробуй найти потом ту квартиру… Вернуться сюда через день-два, изолировав Казачка? А если не найдет ту дверь? А если Время поменяет цвет, как говорил Гость, и дверь не откроется?..

Сергей всмотрелся в уходящую прямо к опускающемуся солнцу улицу – Лондар и Вика были уже очень далеко и в любой момент могли скрыться за любым поворотом.

– А ты Валерка Мартынов, – переводя взгляд на Мартына, сказал Сергей.

– В нашем мире ты тоже есть. Напрягите мозги, ребята, чего ради мне вас обманывать?

Мартын исподлобья взглянул на него:

– Вот именно, чего ради? Чего ради вы нам тут вкручиваете? Фантастика

– это фантастика, а жизнь – это жизнь, и нет никаких миров Отражений. Да я в пять лет уже не верил ни в какого деда Мороза.

– Ага, – поддакнул Сергей-второй. – Я тоже.

– А вот и неправда, – возразил Сергей, обращаясь к нему. – Эх, жалко, времени у меня сейчас нет совершенно… Помнишь, был Новый Год, и кто-то постучал в окно, а мама сказала, что это дед Мороз? Беги, говорит, на крыльцо, там подарок должен лежать, а если успеешь – увидишь, как дед Мороз на санях со двора уезжает. И ты бросился на крыльцо, и еще коленкой о стул ударился. Подарок нашел, а вот деда Мороза не застал – он уже уехал. Было ведь такое, Сережа?

В глазах Сергея-второго мелькнула растерянность и он перестал жевать свою резинку.

– Ну, вроде… – неуверенно сказал он.

– Не вроде, а было, потому что у меня такое тоже было. А помнишь, как в шесть лет маму в парке, вот в этом самом, потерял, возле эстрады – тогда День города был, в июле, и на сцене акробаты выступали? Помнишь? Мама была в зеленом платье с цветочками, а отец тогда на практику со студентами уехал. Помнишь?

Сергей-второй медленно кивнул. Мартын, приоткрыв рот, завороженно переводил глаза с одного на другого.

– Ну вот. Кто бы об этом знал кроме тебя? А я знаю. – Сергей подмигнул Сергею-второму. – И как мечтал за тетей Людой в ванной подглядеть. Все я знаю, Сережа, потому что я – это ты, только из другого мира, и старше на десять лет.

У Сергея-второго порозовели уши.

– А-а… – силился что-то сказать Валерка, но у него ничего не получалось.

Сергей бросил взгляд вдоль улицы и похолодел: Лондара с Викой нигде не было видно.

– Ладно, ребята, – торопливо сказал он. – Сейчас мне очень некогда. Но я попробую вернуться, если получится. А ты вот что, Сережа: перед выпускным сюда не ходи, сиди дома. Потому что проломят тебе голову пряжкой – Терминатор с Героев Сталинграда, вместе с братвой. А если через десять лет начнешь видеть странные сны и услышишь во сне какой-то зов – подчиняйся ему, не бойся; все нормально, ты не псих – так и должно быть, – Сергей частил, чуть не проглатывая слова. – У меня то же самое. Потом все поймешь. Если вернусь, расскажу. В общем, загрузил я вас, ребята. Да, Сережа, еще одно: скажи отцу, пусть немедленно ложится в больницу на обследование. Слышишь? Немедленно! У него сердце больное. Если не ляжет, то через год – всё! Умрет прямо в троллейбусе. Объясни ему про параллельный мир, убеди! А я постараюсь вернуться, только не от меня это зависит. Пока, ребята!

Прощально махнув рукой, Сергей оставил оторопевших пареньков у дорожки, ведущей к «Зодиаку», и со всех ног бросился вдогонку за скрывшимися из виду Лондаром и Викой, лавируя между высыпавшими из очередного троллейбуса ребятами и девчонками, которые из всех видов деятельности пока предпочитали незатейливую дискотеку. Музыка била ему в спину, знакомая, упоительная, хотя и чуть старомодная музыка ушедших лет…

Выбежав на перекресток, он отчаянно завертел головой, но тщетно: люди шли в магазин и из магазина, люди стояли в очереди у желтой бочки с квасом, люди покупали в ларьках сигареты и мороженое, толпились на остановке, курили на балконах, гуляли с собаками – но не было среди этих людей Лондара и Вики.

Сергей отошел к ограждению, уперся руками в нагретую солнцем металлическую трубу, полосато выкрашенную красной и желтой краской, и невидяще уставился на бегущие мимо автомобили. Казачок мог свернуть в любой двор и зайти в любой подъезд любого из домов – и исчезнуть вместе с Викой, чтобы появиться в ином мире рядом со своей городской квартирой. Это в том случае, если квартира здешнего Лондара находилась где-то здесь, в окрестностях парка. Казачок мог и пройти дальше по одной из улиц, уходящих от перекрестка, и свернуть на следующем перекрестке, направо или налево – как угадать?..

В общем, он, Сергей, упустил Казачка. И упустил свой шанс изменить мир в лучшую сторону. Променял этот шанс на беседу с самим собой, пятнадцатилетним… Время Перепутья канет в прошлое, и все останется по-прежнему… Все останется таким же мрачным и безысходным. Весь мир бордель, все люди…

Упустил свой шанс. И не только свой.

Сергей стиснул зубы, закрыл глаза и чуть не застонал. Ему было ясно, что Вику он, вернувшись в свой мир, конечно же, не найдет – Лондар будет держать ее в помещении, надежно экранированном от мысленных призывов. Как в Орловке.

Надежно экранированном…

Сергей хлопнул ладонью сначала по трубе ограждения, а потом по своему собственному лбу.

Здесь-то, в этом мире, нет никакого экрана и ничто не мешает ему прямо сейчас связаться с Викой!

Он торопливо огляделся и направился к кустам и деревьям, обрамляющим тротуар. Присел на корточки, прислонившись спиной к стволу березы, закрыл глаза и сосредоточился, отстраняясь от уличного шума.

«Вика, это я, Сергей. Я здесь, рядом. Я иду за вами. Не забывай о защитном колпаке, не подавай виду, что находишься на связи. Где вы сейчас? Покажи картину. Ты слышишь меня, Вика? Покажи картину!»

Он напряженно замер, не открывая глаз, распахивая свое сознание навстречу ответному сигналу. Прошло несколько томительных секунд – и знакомое синее сияние вспыхнуло в темной глубине, превратилось в луч и пропало, а на его месте возникло расплывчатое, подрагивающее, но вполне сносное изображение – футбольное поле с пацанами, гоняющими мяч, гаражи за оградой, знакомое типовое здание со стандартным лозунгом над стеклянными дверями «Добро пожаловать в Страну Знаний!», а дальше, напротив школьного двора, через дорогу, такая же знакомая вывеска над крыльцом типового же гастронома: «Юбилейный». Какой юбилей имелся в виду, Сергей не знал, да никогда и не интересовался, а вот район этот знал довольно хорошо, потому что в своем мире частенько пользовался этим путем, ведущим проходными дворами, кратчайшим путем к вещевому рынку, по диагонали пересекающим весь довольно обширный здешний микрорайон, почему-то называемый «Черемушками». Что такое «Черемушки», он тоже не знал. Наверное, когда-то была на этом месте какая-нибудь пущенная под снос деревня с таким названием. Это было совсем не важно. Главное – он теперь знал, где искать Вику, а Вика знала, что ее не бросили в беде.

«Есть картинка, все понял, – передал он. – Я иду следом за вами, только не оглядывайся, не давай Лондару повод что-то заподозрить. Он ведет тебя к своей квартире, там вы и вернетесь назад, в наш мир».

«Знаю, – почти сразу же отозвалась девушка. – Он мне все рассказал».

«Не волнуйся, я последую за вами и освобожу тебя».

«Я не волнуюсь, Сережа. Мне с ним интересно, он так много знает…»

Сергей скрипнул зубами. Если Лондару удастся убедить Вику в необходимости отказаться от проведения Ритуала…

«Вороне лисицу тоже было интересно слушать, – передал он. – Будь умницей, Вика! У Лондара вполне определенная задача – во что бы то ни стало сорвать Ритуал, вот он и старается. Вовсе не ради тебя. Не поддавайся, у нас совсем другие…»

– В чем дело, гражданин? С самочувствием не все в порядке или как?

Сергей вздрогнул и резко открыл глаза, прервав мысленную связь с Викой. Два милиционера, прищурившись, смотрели на него сверху вниз; у одного на плече висела рация, другой похлопывал себя по ладони резиновой дубинкой.

– С самочувствием все в порядке, – поднявшись, с вызовом ответил Сергей. – Здесь что, находиться запрещено? Приграничная зона?

В следующее мгновение его пробил озноб – он вспомнил о пистолете под свитером и машинально обхватил руками живот, словно у него и впрямь вдруг возникли проблемы со здоровьем.

– Я, вроде бы, ничего не нарушаю, – продолжал он уже другим тоном, этаким подобострастно-осторожно-извиняющимся, которым большинство граждан, чему он был неоднократным свидетелем, общаются с находящимися при исполнении представителями славных органов внутренних дел.

Патрульные и сами уже видели, что стоящий перед ними человек не находится даже в самой легкой стадии алкогольного опьянения и действительно ничего не нарушает, но уходить тем не менее не спешили. Как же это уйти просто так, не проведя хотя бы профилактической работы, а попросту – ни к чему не прицепившись?

– Нарушать-то не нарушаете, – медленно, словно сомневаясь в собственных словах, произнес патрульный с рацией, которая внезапно простуженно захрипела, и добавил назидательно: – А сидеть нужно на скамейке, а не тут, можно сказать, на газоне.

– Понял, товарищ сержант, – с должным почтением ответил Сергей, продолжая держать руки на животе. – Присел вот подумать, поразмышлять.

– Размышлять можно и дома, – веско заметил второй страж порядка, опустив свою, оказавшуюся, к его сожалению, не нужной в данной ситуации дубинку.

– Можно и дома, – с готовностью кивнул Сергей, чувствуя, как пистолет буквально обжигает ему живот, тяжелеет и вот-вот выпадет из-под свитера.

Сержант внимательным взглядом изучил зимние ботинки Сергея, столь неуместные в теплый майский вечер, нахмурился, силясь понять, почему гражданин нарушает общепринятую форму весенне-летней обуви, собрался, кажется, что-то сказать, но так и не сказал. Не кивнув, не откозыряв и не попрощавшись, милицейские работники удалились, оставив обливающегося холодным потом Сергея в покое.

Сергей, так и не отрывая рук от живота, направился к перекрестку, стараясь не спешить – чтобы не вызвать подозрений! – дождался зеленого света, перешел через дорогу и, не оглядываясь – опять таки дабы не вызвать подозрений, – свернул в проходной двор, выходящий к школьному футбольному полю, которое уже миновали Лондар и Вика. И только там, скрывшись из поля зрения стражей порядка, ускорил шаг, почти побежал, сопровождаемый взглядами пансионерок, судачащих о течении жизни на скамейках у подъездов.

Вновь Лондара и Вику он обнаружил уже за школой, на зеленой улице, ведущей к мосту. В этот вечерний час улица была не особенно людной, и Сергей отшагал по ней три квартала, держась на почтительном расстоянии от Казачка и его невольной спутницы. По пути он сделал очередное открытие, свидетельствующее о том, что мир, в котором он очутился, как минимум еще одной деталью (кроме Мусина – Пушкина) отличается от его родного мира. Там, где должно было находиться четырехэтажное здание общежития строителей, располагался скверик с потрескавшейся чашей заброшенного фонтана, давно уже, судя по всему, не фонтанирующего. Ошибиться Сергей не мог, потому что помнил это общежитие с вечно облупленным фасадом еще с ранних школьных лет. Если этот мир и был копией, то не весьма точной.

«Это как посмотреть, – мимоходом подумал Сергей. – Возможно, именно мой мир – не весьма точная копия, а здесь – оригинал. Хотя правомерно ли в данном случае говорить об оригинале и копиях?..»

Ближе к мосту вдоль берега речушки протянулось несколько кварталов однотипных двухэтажных домов послевоенной постройки, с обособленными двориками, поросшими кустами сирени. И эти места Сергей тоже хорошо знал – в одном из таких домов жил Генка Алешин, вместе с которым он когда-то занимался в футбольной секции. В домах этих были большие квартиры с просторными комнатами, всего по две на каждой лестничной площадке, и жили в них поначалу, надо полагать, не простые работяги или детсадовские воспитательницы, а какие-нибудь ответственные работники – созидатели светлого будущего, а уж потом, после развала Великой Советской Империи, многие из этих квартир прикупили представители новой, быстро множащейся прослойки… И Лондар с Викой свернули именно туда. В тех двориках стояли увитые плющом беседки, и, укрывшись от посторонних глаз в любой из них, можно было спокойно совершить процесс перехода и, сделав десяток-другой шагов по заснеженному двору – уже в его, Сергеевом, мире, – очутиться в подъезде.

Сергей, перейдя с шага на бег, достиг поворота, осторожно выглянул из-за угла. Под деревьями, на широких придорожных газонах, играла в свои игры детвора. Четверка крупногабаритных парней грузила в микроавтобус какие-то ящики. Вдали, на следующем перекрестке, беседовали две женщины, держа в каждой руке по объемистому полиэтиленовому пакету, в которых обычно носят провизию граждане бывшей Великой Советской. А вот Вики и Лондара на улице не наблюдалось.

«Вика, где вы? Номер дома! Сообщи номер дома!»

«Двадцать второй, – не сразу отозвалась Вика. – Тут такая беседка красивая…»