Расовая женская красота Штрац Карл
1) Прибрежные малайцы.
2) Океанийцы (Бэр) и внутренние малайцы.
d) Эфиопы.
По примеру Фрича соединил в одну группу австралийцев и негритян, меланезийцев и папуасов, дравидов и другие индийские племена. Американские племена, несмотря на высокую культуру, которой достигли некоторые из них, я потому не причислил к основной расе, что они по несчастной случайности проявили себя не как активная, а как пассивная раса. Если, как некоторые полагают, у этих племен имеются монгольские элементы, то все же их надо причислить к протоморфным расам ввиду преобладания американских элементов.
Что эскимосов надо причислить к арктическому племени монголов, против этого едва ли кто-нибудь станет спорить теперь.
Насчет необычного подразделения средиземцев считаю нужным объясниться.
С тех пор, как Монтелиус 12 доказал, что шведы по меньшей мере 4000 лет тому назад уже были туземцами на севере и уже тогда обладали сравнительно высокой культурой, я считаю себя вправе вместо германской принимать северную расу; даже все древнейшие сказания о богах и героях не германского, а северного происхождения. Эта светловолосая и голубоглазая расовая ветвь средиземцев, вероятно, уже с древнейших времен укоренилась в Скандинавы, ибо если мы сравним статистические данные и графические изображения голубых глаз и светлых волос, то получится теряющееся к югу, северу и востоку излучение, в центре коего находится Скандинавия.
К этому северному племени помимо Скандинавов относятся северные немцы, фризландцы и голландцы, часть англичан и северных россиян. Помимо того метаморфные элементы рассеяны еще до северной Африки. Римское племя охватывает юг Европы и кверху постепенно смешивается с северной расой. Вместо несколько враждебного и мало научного названия «семиты» я обозначаю именем африканского племени третье племя средиземцев, распространяющееся к северной Африке. Точно так же я, подобно Фричу, вместо хамитов говорю об эфиопах. Подразделение метаморфных рас я без дальнейших изменений заимствовал у Фрича.
II. ЖЕНСКИЙ РАСОВЫЙ ИДЕАЛ
Ждать, что женский расовый идеал осуществлен в той живущей женщине, которая соединяет в себе все преимущества своей расы в наиболее совершенной форме, и что этот расовый идеал должен стоять тем выше, чем выше развита сама раса, от которой он происходит.
Этот расовый идеал, насколько позволяют имеющиеся в нашем распоряжении средства, мы можем установить объективным путем, черпая в вышесказанном основание для того, чтобы пользоваться преимуществами наивысших рас как масштабом.
Но, спрашивается, будет ли расовый идеал, найденный таким, до некоторой степени теоретическим путем, соответствовать действительному идеалу, какой сами рисуют себе отдельные расы? Для решения этого вопроса мы можем воспользоваться масштабом, с коим мужчины сообразуются при оценке преимуществ женщины, формой, в какой женщина, по ее мнению, кажется наиболее красивой, и, наконец, формой, в какой женщина изображается художниками и воспевается поэтами.
К сожалению, ни один из этих четырех источников не оказывается вполне прозрачным.
Общая оценка мужчин зависит от слишком многих внешних обстоятельств, чтобы быть беспристрастной. Всюду, и у низших, и у высших рас, богатая девушка находит больше поклонников.
С чисто естественнонаучной точки зрения мы можем утверждать, что женский расовый идеал осуществлен в той живущей женщине, которая соединяет в себе все преимущества своей расы в наиболее совершенной форме, и что этот расовый идеал должен стоять тем выше, чем выше развита сама раса, от которой он происходит.
Этот расовый идеал, насколько позволяют имеющиеся в нашем распоряжении средства, мы можем установить объективным путем, черпая в вышесказанном основание для того, чтобы пользоваться преимуществами наивысших рас как масштабом.
Но, спрашивается, будет ли расовый идеал, найденный таким, до некоторой степени теоретическим путем, соответствовать действительному идеалу, какой сами рисуют себе отдельные расы? Для решения этого вопроса мы можем воспользоваться масштабом, с коим мужчины сообразуются при оценке преимуществ женщины, формой, в какой женщина, по ее мнению, кажется наиболее красивой, и, наконец, формой, в какой женщина изображается художниками и воспевается поэтами.
К сожалению, ни один из этих четырех источников не оказывается вполне прозрачным.
Общая оценка мужчин зависит от слишком многих внешних обстоятельств, чтобы быть беспристрастной. Всюду, и у низших, и у высших рас, богатая девушка находит больше поклонников, чем бедная, а роскошно одетая — больше, чем одетая просто.
В общем миловидная девушка предпочитается красивой, и если девушка одновременно красива и умна, то она редко находит себе достойную оценку.
Вожделение со стороны мужчины отнюдь не может служить общим масштабом для оценки женщины; это следует уже из того, что вожделение главным образом вызывается чувственным раздражением и лишь отчасти эстетическим чувством. Если бы браки по любви существовали как правило, то им не удивлялись бы так. У низших рас мужчина оценивает женщину по ее хозяйским способностям, у высших рас — по капиталу, каким она обладает. Очевидно, что этим источником надо пользоваться лишь с величайшей осторожностью.
Насчет поэтического прославления женщины Бартельс 13 подробно говорит в своем очерке «Der Schonheitsideal bеi verschiedenen. Volkern». Большинство из упоминаемых им поэтов ограничиваются более или менее смелыми сравнениями. Ноги — словно пальмовые трубки, яшмовый козонки, слоновый хобот, стебель лилии, змейки; груди — словно козули-близнецы, гранаты, виноград или в масле испеченный хлеб. И если некоторые сравнения поэтичны, как, например, «красные ягодки на склоне горы», то они все же дают нам очень малое понятие о женском идеале других рас, как и розовые уста, лебединая шея, осиная талия, жемчужные зубы и фиалковые глаза не могут дать ясного представления о немецкой женской красоте.
Гораздо важнее, наоборот, изложенные в следующем отдельные наблюдения Бартельса насчет вкуса и понятия о женской красоте, — наблюдения, касающиеся искусственного изменения формы тела с косметической целью, уменьшения ноги у китаянок, стягивания талии у европеянок и т. д. К этому мы еще вернемся ниже.
Насчет отношения расового характера к образовательному искусству Эрнст Гроссе 14 написал прекрасную и очень меткую монографию. Он приходит к заключению, что искусность и понимание искусства, продуктивный и восприимчивый художественный вкус в большей или меньшей степени врожден у всех рас: но что при его деятельности именно там, где идет речь о высокоразвитом искусстве, присоединяется такая масса культурных и климатических условий, что едва возможно определить влияние основного расового характера на художественные произведения. Именно у культурных народов это тем менее возможно, что в них, так сказать, растворилось особенно громадное число протоморфных, ныне уже не восстановимых рас.
Если затем, как красиво выражается Ворман 15, «женщина стоит у порога искусства» и уже в доисторическое время причалила к художественному берегу в качестве Венеры, то все же большинство нижестоящих рас не развили своего искусства до изображения женского идеала. Даже женские фигуры негритянок еле подымаются над уровнем орнаментальной карикатуры.
Несмотря, однако, на все эти ограничения при оценке скудных источников, мы можем пока собрать отдельные данные насчет расового идеала; эти данные во всяком случае касаются по преимуществу двух основных рас, которые обладают более развитым искусством, — именно монголов и средиземцев.
В монгольском искусстве, которое образовалось из древней китайской культуры, изображение женщины и именно нагой женщины играет весьма второстепенную роль. Великолепие цветов и орнаментика, каких даже отчасти не достиг ни один народ на земном шаре, являются главной силой китайцев. Их фигуры, по большей части одетые, подчиняются колоритному общему действие. Анатомия их не интересует, к красоте нагого тела они решительно равнодушны. Только один раз я лет десять тому назад видел в Йокогаме сделанную из дерева нагую девушку, купающуюся в бане; это было замечательное художественное произведение, верное действительности, и я до сих пор жалею, что не приобрел его.
Более или менее обнаженные женские тела, которые в большинстве случаев соответствуют обычному в стране понятию о расовой красоте, часто еще встречаются на так называемых весенних плитках.
Точно так же и в японском изображении по рисунку Гокусаи мы находим характер монгольской расы в слишком коротких ногах, отсутствии талии и косых разрезах глаз.
У обоих, однако, цвет кожи нарисован был не желтый, а белый с розоватым оттенком, т. е. был идеализирован в духе средиземной расы.
Сравним же эти изображения, взятые из повседневной жизни, с действительно идеальным образом, с богиней небесной любви, Кван-Йинь.
Генри Борель 16, известный знаток Китая, так прекрасно описал ее, что ничего лучшего я не могу сделать, как повторить здесь его слова.
«Как на западе молитвы утопающих во мраке народов возносятся к светлой, белоснежной, обожаемой Деве, вокруг которой сияет ореол ее целомудрия и которая нежно держит над вселенной невинное божественное дитя, кровью своею искупившее грехи людей; как там в величественных храмах красуется вечно улыбающееся изображение Божьей Матери, в недоступном великолепии, на алтарях, сияющих золотом и драгоценными камнями, в освященной атмосфере фимиама и молитв: — так чистое девственное изображение Кван-Йинь, богини милости, сияют над грешным миром азиатов на востоке: толпы молящихся стоят на коленях, духовники в шитых золотом одеждах поют грустные монотонные мелодии, могущественные как шум моря, а она, богиня, витает высоко в белых облаках, в белоснежной одежде из сапфира, сияя лунным блеском и окропляя сладкой росой милости хаос людских страданий».
«Китайцы», продолжает Борель, «являются народом, который меньше, чем все прочие из известных мне народов, в состоянии постигнуть «вечно-женственное», в коем западные поэты видели непосредственное откровение божественного на земле. Тем удивительнее понимание китайских художников, которые изображали портрет Кван-Йинь на камне, фарфоре или дереве, однотонно или в красках, именно таковым, каким он жил в их душе.
«Они создавали женщину, у которой не было ни малейшего сходства со всеми остальными китайскими женщинами, — женщину с могущественной, полной достоинства поступью, в скромной, нежно колыхающейся одежде, какую не носит ни одна китайская женщина; изображали ее и сидящей в одежде, широко раскинувшейся вокруг в многочисленных складках. Туловище несколько наклонено вперед, словно она желает склониться к скорби людей. Грудь бела, нежна, не развита, как у совершенно юной девушки; лицо, на котором нет и следа чувственного раздражения, отражает чистоту души. Взор серьезно и спокойно устремлен вдаль, словно он весь погружен в мысли, уши длинны с большими мочками, подбородок мал, щеки нежны, как лепестки. Волосы высоко собраны узлом на темени и так нежно, что каждый волосок отливает другим цветом; они укреплены длинной булавкой и лежат спереди на жемчужной коронке. На лбу сияет жемчуг который вознесся вследствие глубоких дум и теперь отливает чистым божественным светом. На гладкой груди, чистой как зеркальная поверхность, сияет крест в венке из жемчуга».
Эта богиня Кван-Йинь единственное женское существо в сонме китайских богов, решительно не похожая на всех прочих китайских женщин, в одежде, какую ни одна китайская женщина не носит, является, следовательно, монгольским расовым идеалом. Даже если допустить, что мысль о Кван-Йинь пришла из Индии вместе с буддизмом, то все же остается тот факт, что это чужое божеское изображение веками сохранялось в монгольской среде, всецело привилось там, слилось с монгольским чувством и мыслью, не приобретя ни единой китайской черты.
Благодаря любезности Грюневельдта мне удалось приобрести прекрасное изображение Кван-Йинь.
И здесь мы можем заметить идеализацию во вкусе средиземной расы, созданную художниками, людьми наиболее выдающимися в своей расе.
Эти наблюдения снова доказывают, что обычный расовый идеал, как и художественный идеал, очень мало соответствует естественнонаучному идеалу и сознательно или бессознательно стремится к совершенствам высших рас. Это опять-таки дает нам право считать средиземную расу наивысшей и образцовой при оценке других рас.
Что делает, однако, сама китайская женщина, чтобы приблизиться к идеалу, чтобы увеличить свою привлекательность.
Каждому европейцу, попавшему в монгольские страны, бросается тотчас в глаза преимущество монгольской расы, наблюдающееся в Европе только как исключение.
Это — необычайно красивые и маленькие руки и ноги. Все, даже самые простые, нищие женщины отличаются этим преимуществом. Нигде я не видал такой массы красивых рук и ног у мужчин и женщин, как в грязном Кантоне с миллионным населением. Не довольствуясь этим даром природы, китайская женщина старается еще более уменьшить и без того маленькую ножку: с раннего возраста они при помощи давящих повязок стараются придать ей остроконечную форму, которая является в их глазах наивысшим совершенством, потому что она значительно превосходит естественную красоту их расы.
Помимо того китайская красота старается по возможности навести на себя румяна и белила, чтобы скрыть свой желтый оттенок. Не вдаваясь в дальнейшие подробности монгольского туалета, мы можем уже из этих двух примеров заключить, что китаянка стремится к идеалу красоты, увеличивая свои собственный прелести и подражая таковым высших рас.
Но это увеличение собственной красоты не представляет собою специфической китайской расовой особенности: это наблюдается решительно всюду. Из тех же побуждений негритянка окрашивает свою черную кожу в еще более черный цвет, индианка — свою красноватую кожу в еще более красный, а средиземные женщины, к величайшим красотам которой относится тонкая талия, стягивают последнюю еще сильнее.
Мы еще вернемся к этому и подобным ему проявлениям женского понимания красоты при рассматривании отдельных рас и их племен. Здесь же мы ограничимся общим замечанием, что женская расовая косметика стремится к увеличению естественных красот своей собственной расы и к подражанию, следовательно, симулированию преимуществ высших рас.
Единственная раса, искусство коей в изображении женской красоты, одетой, как и нагой, достигло наивысшего совершенства, есть раса средиземная. Из массы удивительных образов, созданных руками художников, мы остановимся лишь на некоторых наиболее выдающихся, чтобы показать, что, несмотря на беспрерывные колебания в повседневном вкусе, художественный расовый идеал средиземцев не только остался тем же самым, но и вполне согласуется с естественным расовым идеалом.
Народом, у коего художественный вкус достиг среди всех средиземцев такого развития, которого никто еще доселе не превзошел, является, несомненно, греческий народ.
В счастливой Элладе соединились все условия для того, чтобы способствовать высшему расцвету художественного чутья и творчества. Прекрасная, богатая природа, вечно голубое небо, более светлая вера в богов, красивые, закаленные физическими упражнениями люди, общее благополучие и богатейшее художественное дарование.
Как в них самих, так и в их художественных произведениях расовый идеал средиземцев получил прекраснейшее воплощение. Оставляя в стороне некоторые исторические размышления в области искусства, Медицейская Афродита все же остается одним из наиболее совершенных образов древнегреческого мира. Она должна считаться наилучшей представительницей нашего художественного расового идеала (рис. 11).
Рис. 11. Медицийская Венера.
Если мы посчитаем ее размеры, то окажется, что при общей высоте в восемь головных высот, она находится в полном соответствии с Фричевским ключом и поэтому представляет естественный расовый идеал в чистейшей форме. Из этих достоинств ее тела я укажу здесь только на вполне симметричное устройство лица с чисто греческим профилем, как и высокое расположение грудей. Эти два достоинства считаются особенно редкими и Брюке счел даже нужным заявить, что и то, и другое он лично наблюдал на живых людях, до такой степени привыкли считать классическую греческую красоту фантастической утопией. Но что эта красота всегда существовала и даже теперь еще встречается чаще, чем обыкновенно принято думать, в этом я имел счастье убедиться не раз.
Сравним с этим статую буддистской богини, найденную на острове Ява и хранящуюся теперь в музее в Лейдене. Это — прекрасно сохранившееся произведение чисто буддистского искусства VIII века по Р. X. Насколько можно вычислить размеры при сидячем положении, они вполне соответствуют канону Фрича. Замечательно, однако, что и здесь, у этого идеального образа на далеком востоке мы находим те же достоинства, что и у гречанки: полнейшую равномерность в чертах лица, высокое положение грудей, а если смотреть сбоку, то мы находим, к нашему изумленно, и чисто греческий профиль.
Это тем удивительнее, что женский идеал яванского первобытного искусства, с его отлогим лбом и таким же подбородком, с глазами, напоминающими монгольские глаза, получил совершенно иное выражение.
Как это чистое изображение попало на Яву? Как зовется оно? Не Лакшми ли это, богиня красоты, или меньшая звезда в индийском сонме богов? Какой художник вдохнул в нее величественную жизнь? Этого никто не знает и мы никогда не узнаем этого. Тысячу лет очаровательная богиня в величественном спокойствии взирала с своего трона на пестрый тропический мир, расстилавшийся у ее ног, и с той же небесной кротостью в прекрасных чертах она восседает теперь под серым северным небом… Но никому она не открывает тайну своего существования. Напрасно мы стали бы распутывать пестрые нити, коими опутана судьба людей: не разгадать нам неразрешимую загадку жизненной стихии. Но когда мы с содроганием взираем на борьбу за существование, которую люди ведут с равными себе, у нас является отрадное сознание, что из смерти и разрушения возникает божественная красота человеческого рода в вечно новой и более совершенной форме. Здесь это — Мария, там — Кван-Йинь, Афродита, Лакшми, но всюду это — идеал, который облагораживает жизнь и приносит счастье и мир.
Переходим теперь к результату насчет расового идеала. Из нескольких тысяч примеров я выбрал лишь некоторые, чтобы в конце концов придти к тому же заключению, как и Гроссе, что на этот счет лучше молчать, чем говорить. Эфемерные художественные произведения дают нам порою прочную опору для выяснения расового идеала, идеальные произведения редко дают такую опору, а произведения поэтов — никогда. Суждения мужчин туманны, суждения самих женщин преувеличены, и потому не остается ничего иного, как относиться к этим источникам таким же образом, как врач относится к анамнезу пациентов: если сведения, сообщаемые пациентом согласуются с теми данными, какие врач получает при исследовании, тогда он верит пациенту, в противном случае он не верит.
Чтобы определить естественный расовый идеал во плоти и крови, нам приходится сравнивать фотографические снимки. Но и тут мы связаны определенными рамками.
К сожалению, невозможно из всех прекраснейших женщин выбрать наиболее красивую, сделать с нее фотографический снимок и представить ее как образец наивысшей женской красоты. К сожалению, для одного человека также невозможно даже только рассмотреть все существующие фотографические карточки, чтобы сделать выбор из них. Наконец, те, которые снимаются, далеко не всегда относятся к прекраснейшим людским экземплярам. Так, иная Венера умирает, и окружающие никогда даже и не подозревали, чем она была.
Мне приходится довольствоваться здесь тем, что я даю наилучшее из тех многих тысяч фотографий, какие я рассмотрел. Теперь к делу.
III. ПРОТОМОРФНЫЕ РАСЫ
Протоморфные расы назывались и называются еще иногда дикарями. В детстве, как и всякий из нас, я увлекался Робинзоном Крузо и особенно дивился дикарям, которые живыми берут в плен своих врагов и пожирают их. Это казалось мне верхом мужской энергии; Пятница, пленник, беглец были презренны в моих глазах. Я тогда с недоверием улыбался бы, если бы кто-нибудь сказал мне, что у этих дикарей есть женщины, — женщины, на которых я, как будущий мужчина, смотрел с величайшим презрением.
Теперь я знаю, что и у них есть женщины. Однажды я даже беседовал в недрах Калифорнии с одной индианкой, кое-как объясняясь знаками. Она жила в убогой хижине, муж ее через день отправлялся на рыбную ловлю, а по утрам помогал чистить скребницей лошадей в ближайшей гостинице; она же суетилась у огня в старом, поношенном, шелковом бальном платье, которое ей когда-то кто-то подарил, и жарила рыбу — добычу своего мужа.
Теперь я знаю, что эти дикари — не дикари, а кроткие, трусливые, добродушные существа, что не бояться их надо и не дивиться им, а только жалеть. Они влачат жалкое существование несчастных нищих, они только терпимы в стране своих отцов и медленно исчезают, одолеваемые чужой культурой.
Только прекраснейшие из их дочерей попадают в милость у гордых пришельцев и только благодаря им часть вымирающей Протоморфные расы назывались и называются еще иногда дикарями. В детстве, как и всякий из нас, я увлекался Робинзоном Крузо и особенно дивился дикарям, которые живыми берут в плен своих врагов и пожирают их. Это казалось мне верхом мужской энергии; Пятница, пленник, беглец были презренны в моих глазах. Я тогда с недоверием улыбался бы, если бы кто-нибудь сказал мне, что у этих дикарей есть женщины, — женщины, на которых я, как будущий мужчина, смотрел с величайшим презрением.
Теперь я знаю, что и у них есть женщины. Однажды я даже беседовал в недрах Калифорнии с одной индианкой, кое-как объясняясь знаками. Она жила в убогой хижине, муж ее через день отправлялся на рыбную ловлю, а по утрам помогал чистить скребницей лошадей в ближайшей гостинице; она же суетилась у огня в старом, поношенном, шелковом бальном платье, которое ей когда-то кто-то подарил, и жарила рыбу — добычу своего мужа.
Теперь я знаю, что эти дикари — не дикари, а кроткие, трусливые, добродушные существа, что не бояться их надо и не дивиться им, а только жалеть. Они влачат жалкое существование несчастных нищих, они только терпимы в стране своих отцов и медленно исчезают, одолеваемые чужой культурой.
Только прекраснейшие из их дочерей попадают в милость у гордых пришельцев и только благодаря им часть вымирающей крови наследственно передается грядущим поколениям, чтобы отличить их таким образом от других, подобных.
Тасманцы вымерли, прекрасно сформированное племя «маори» исчезает, маленькие готтентоты и бушмены с каждым днем уменьшаются в численности: каждый корабль, отчаливающей от европейского берега, каждый талер, заработанный в чужих странах, приближает беспомощные, более слабые человеческие расы к неизбежной гибели, к вымиранию.
Иной культурный человек, сознающий собственное достоинство, с презрением, свысока смотрит на дикарей, которые, по его мнению, стоят значительно ниже его. Но этому противоречит мнение великих ученых, и между прочим Вирхова, которые на основании собственных наблюдений доказали, что австралийская раса, причисляемая по большей части к самым низшим, богато одарена физически, как и умственно и обнаруживает наибольшее сходство с европейскими.
Среди девушек маори, арауканий, дакота-индейцев находятся такие красавицы, каких редко встретишь в Европе. Во всяком случай у таких великолепных экземпляров расовый характер в значительный степени ослаблен на пользу расовой красоты.
Странным образом природа, но-видимому, следует тому же ходу развитию в широких размерах, как и греческое искусство в малых размерах. Задолго до того, как строение лица выразилось в индивидуальной, нежной красоте, тело получило уже законченные прекрасные формы. У некоторых низко стоящих народов последние еще вполне сохранились, тогда как среди культурных рас большая часть людей снова утратила врожденную красоту тела вследствие нецелесообразной одежды и образа жизни.
Уже было указано на то, что протоморфные расы во многих отношениях отличаются друг от друга и не так легко могут быть подведены под одну категорию, как расы архиморфные и метаморфные. К протоморфным расам относятся, однако, все так называемые дикари и все остатки старых человеческих племен, сохранившиеся еще среди новейших, более сильных племен.
Фрич различает четыре большие группы.
1. Европейско-азиатские основные расы с веддами и аиносами.
2. Алфуры и этасы.
3. Бушмены, готтентотты и аккасы.
4. Американские основные расы.
Папуасов и меланезийцев Фрич причисляет к негритянской основной расе.
Мы не придерживаемся здесь аналогичного подразделения и представляем протоморфные расы в отдельных, слабо связанных друг с другом группах, среди коих американская раса занимает наивысшее положение.
1. Австралиянки и негритянки
Пятнадцатилетняя девушка из Квансленда (рис. 12) прибыла несколько лет тому назад в Берлин. Вирхов нашел при длине тела в 163 см длину ног в 85 см, а длину рук в 73 см.
Рис. 12. Девушка 15 лет (из Квансленда).
В остальном он приблизительно так описывает эту девушку:
«Сравнительно свежий вид с юношески округленными, довольно полными формами, хотя она скорее худощава. У этой девушки (в противоположность мужчинам) решительно есть что-то привлекательное, симпатичное. Кожа мягка и нежна, как вообще у черных рас. Цвет темно-коричневый до черного, очень равномерный, но все же покрытые части значительно темнее, лицо светлое, темно-коричневого до желто-коричневого цвета. Толстые, сильно выдающиеся губы синевато-серы. Волосы на голове правильно черного цвета, не очень густые, несколько жесткие на ощупь, гладкие, имеют наклонность виться. Цвет глаз коричневый; взгляд открытый, симпатичный. Лоб низкий и выпуклый, нос очень плоский, столь же длинный, как и широкий, и в этой отвратительной основной форме носа кроется главная особенность австралийской физиономии».
О другой австралиянке, которую Вирхов позднее исследовал, он говорит: высота тела 155 см; стопа очень мала, содержится в высоте тела 7,3 раза; ноги длинны, ровны и худощавы; бюст весьма красив, строение грудей строго девственное; верхняя часть грудной клетки широка и хорошо развита; полные груди полушарообразны, вверху несколько площе, внизу сильнее выпуклы; большой, в общем несколько выдающейся околососковый кружок с кругловатыми сосками. В талии туловище несколько уже, наоборот, в тазовой области — шире.
Ранке, у которого я заимствую это описание, приводит изображение этой девушки 17; с первой (вышеупомянутой) девушки сделал прекрасный снимок Гюнтер (рис. 12).
И у нее имеется, неупомянутая Вирховым, прекрасная форма полушаровидных, хорошо развитых грудей; удивительно красиво у нее строение руки: второй палец длиннее четвертого, пятый поразительно мал, все пальцы ровны и заканчиваются остроконечно.
Рис. 13. Молодая женщина из Куктуана (Южная Австралия).
Сравним с ней тело молодой австралийской женщины (рис. 13), которая под влиянием нужды и труда, а главным образом под влиянием кормления детей утратила отчасти свою юношескую прелесть. Единственным ее украшением является тонкая ленточка вокруг бедер, решительно ничего не закрывающая, и простая ленточка на шее; груди, и именно правая, отвислы и сильно вытянуты, вымеобразны; в лице резко выражен расовый характер, широкий короткий нос, сильно выдающиеся бровные дуги и вздутые губы. В остальном и это тело обнаруживает разнообразные красоты, стройные, длинные, даже скорее слишком длинные конечности обнаруживают прекрасно развитую мускулатуру и придают всей фигуре элегантное, приятное выражение. Средина тела приходится на промежность и соответствует, следовательно, идеальному требованию. Несмотря на это высота тела достигает лишь 6,8 высоты головы. Бедра, красиво округленные, несмотря на общую худощавость, живот, сохранивший свою естественную, девственную форму, несмотря на предшествовавшие роды, затем крепкие, широкие плечи, нежные сочленения, отсутствие растительности на теле и добродушное, робкое выраженье лица — таковы особые достоинства. Наоборот, незначительная ширина таза по отношение к плечам и слабое развитие грудных мышц служат признаками низшей расы.
Вирхов говорит, что знакомые ему австралийские женщины умеют «грациозно держать голову, придать грациозное положение туловищу и членам, двигаться так, словно они прошли школу лучшего европейского общества». С этим вполне согласуется приятная, естественная, непринужденная осанка нагой молодой женщины.
В общем австралийская женщина обладает массой физических достоинств, из коих особого упоминания заслуживает нужное строение конечностей.
Главными признаками, в коих выражается ее подчинение средиземной женщине, являются: сравнительная величина головы, именно лица; ширина лица с неуклюжим носом и вздутыми губами, незначительное развитие таза в ширину; следовательно, по преимуществу слишком слабое развитие вторичных женских половых признаков.
Что негритянки очень близки к австралиянкам, в этом я вполне соглашаюсь с Фричем и Пешелем. Типы, обнародованные Майером 18 и Хатчинсоном, обнаруживают массу сходства, хотя, надо полагать, среди них имеется очень много метаморфной, именно малайской крови. И Андаманы, по-видимому, относятся к той же расе.
2. Папуасы и меланезийцы
При рассматривании распространенных за последнее время фотографических снимков папуасок и меланезиянок получается такое впечатление, словно выраженный расовый характер папуасок все больше и больше смывается по мере скопления соленой воды между Новой Гвинеей и окружающими островами. Не только среди живущих у крайнего востока жительниц островов Фиджи, но даже на близких Адмиралтейских островах находится очень мало настоящей папуасской крови. Так что, по моему мнению, на большей части Меланезийских островов имеются очень сильно метаморфные племена средиземной и монгольской смешанной крови — племена, которые только через посредство папуасской крови, сохраняющейся в них как неотъемлемая составная часть, могут лишь очень слабо быть соединены в одно целое.
Имеющиеся в моем распоряжении фотографии жительниц острова Фиджи и изготовленная Паркинсоном прекрасная фотография девушки из Адмиралтейских островов гораздо скорее должны быть отнесены к большой смешанной группе Океанийцев.
Первоначально папуасское население до такой степени смешалось с присоединившимися впоследствии элементами, что оно не может служить образцом чистого расового характера.
Поэтому, чтобы, так сказать, воздать должное папуасу, мы должны довольствоваться Новой Гвинеей и ближайшими частями в окружности ее.
И здесь опять-таки Вирхов, исследовав папуасскую девушку Кандазе 19, дал о ней весьма благоприятный отзыв. Вирхов рассматривает девушку «совсем не как низший тип, и именно отношение отдельных частей конечностей к туловищу и отдельных частей конечностей между собою соответствует отношениям высших рас». Кандазе ростом 158 см, у нее красивая рука и красивая нога; у той и другой (особенно у ноги) белые ногти.
Нога хорошо сформирована, равна 6,4 общей длины тела, оттенок кожи поразительно светлый, груди — европейского строения, волосы несколько вьются. И только широкий сплюснутый нос, сильно выдающиеся челюсти и вздутые губы являются признаками низшей расы. По описанию Вирхова Кандазе служить наглядным доказательством того, что природа, как мы выше сказали, дает законченное тело задолго до того, как она приложит свой облагораживающий резец к чертам лица. По-видимому, Кандазе действительно была особенно красивым образцом своей расы. В прекрасном Хагеновском атласе восточно-азиатских и меланезийских народов попадается масса по большей части малорослых, несколько неуклюжих фигур, а среди женщин нет ни одной с европейски сформированной грудью: у всех, даже у двух восемнадцатилетних девушек, груди вымеобразны.
3. Ведды и дравиды
Между веддами и дравидами существует совершенно такое же отношение, как и между папуасами и меланезийцами. Дравиды передней Индии до того пропитаны средиземной кровью, что едва ли тут еще можно говорить о чисто протоморфной расе, тогда как родственные им ведды еще сохранили первоначальный характер в более чистом виде 20.
Насчет веддов братья Заразин написали образцовое сочинение 21. Как и все исследователи, которые ближе знакомятся с дикарями, они весьма благосклонно отозвались о небольших туземцах Цейлона, число коих понизилось теперь до 8 тысяч. В музее Коломбо имеются две восковые фигуры, сделанные в высшей степени тщательно и верно. Я имел случай видеть их несколько лет тому назад. Строение тела у женщин чрезвычайно изящное и равномерное, а большие мечтательные глаза глядят так грустно, словно они знают, что дни их существования на земле сочтены.
Рост женщин у веддов редко превосходит 140 см. Хотя они и малы, но строение их в сущности не напоминает строение карликов; напротив, они скорее смотрятся миниатюрными созданиями какого-то надменного рода.
4. Аиносы
Облагороженные сыны смотрят по большей части презрительно на своих буржуазных родителей и предков, хотя они и владеют их естественно-историческим наследством.
В многочисленных карикатурах японцы осмеяли первых жителей их страны, аиносов, хотя, по-видимому, добрая часть аиносской крови течет в жилах современных японцев. Конечно, потомки обладают резкими отличительными чертами, и культурные блага, приобретенные японским племенем, поднимают его бесконечно высоко над простыми туземцами, которые находятся еще почти в диком состоянии.
Рис. 14. Две девушки из племени аино (японская фотография).
В сущности аиносы не очень-то разнятся по своему строение от японцев низших слоев народа и имеют решительно монгольское выражение. Единственным физическим признаком, отличающим их от всех монголов в окружности, является крайне сильная растительность волос на теле у мужчин, очень большие бороды. Одним из самых излюбленных японских мотивов является женщина из племени аино, кормящая медвежонка; при этом изображается полуобнаженная аиноска с чрезвычайно сильным развитием волос в подмышечной области и в области половых органов, да к тому еще с волосатыми ногами. Что женщины и девушки племени аино не видят ничего отвратительного в этой роскошной растительности волос, доказывается тем обстоятельством, что они еще стараются усилить естественное украшение путем темной татуировки некоторых мест, оставшихся лысыми. Обе девушки из племени аино (рис. 14), по японскому фотографическому снимку, обнаруживают татуированные усы, идущее вокруг верхней и нижней губы и достигающие иногда до ушей. У этих обоих девушек монгольский тип очень сильно выражен в лице; у обоих монгольские складки также ясно выражены, как и очень сильное развитие верхней челюсти и скуловых костей. Рост равен 6,8 высотам головы. Руки и особенно ноги малы и коротки. Насчет остального тела нельзя сказать ничего ни хорошего, ни плохого; но, по-видимому, ноги у обеих девушек изогнуты наружу — недостаток, который именно у женщины крайне неприятен.
Мало вероятно, чтобы племя аино, каковым оно является теперь, представляло собою чистую протоморфную расу; оно, как видно, слишком восприняло монгольские элементы.
5. Племя коикоин
Густав Фрич наглядным образом доказал 22, что племя коикоин, готтентоты и бушмены отнюдь не негры, а самостоятельная, вполне охарактеризованная протоморфная раса. Быть может, готтентоты восприняли несколько негритянской крови, но бушмены сохранили тип в чистом виде. Это позднее научное признание не принесет им, конечно, никакой пользы, так как их существование, по-видимому, недолго еще продлится.
Племя коикоин считали малорослым, безобразным и обезьяноподобным 23. Сивингстоун 24, и Фрич горячо вступились за них; последний на основании тщательных измерений определил даже, что их рост равен не 130, а 144 см. Хотя они действительно не очень велики и не очень красивы, но о них все же нельзя сказать, что они наподобие других неизвестных племен долгое время служили связующим звеном между человеком и обезьяной.
Подобно другим протоморфным расам бушменки обнаруживают часто очень красивые формы тела и только в лице характерные признаки ниже стоящих рас. Если, с одной стороны, пожилые бушменки с отвислыми грудями и сильно выраженной steatopygia, с искусственно развитым готтентотским передником и морщинистой кожей, с грязной корой, годами не удаляемой с тела вследствие присущей им водобоязни, если, говорим мы, такие бушменки могут в корне уничтожить красоту женского пола, то, с другой стороны, там встречаются молодые девушки, которые отличаются прекрасным строением тела и которые заставляют нас даже забыть о безобразном на наш взгляд лице.
6. Американские племена
Что американские племена, как раса, приближаются к медленной, но верной гибели, это мы можем предсказать с достаточной верностью. Что из них выйдет, мы знаем, но как они появились, этого мы, вероятно, никогда не узнаем.
Прежде всего можно установить, что по всей Америке от Огненной земли до Крайнего Севера господствует общий тип. Хотя этот тип разнообразен, но у него все же такая масса общих особенностей, такая масса общих переходов, что в единстве этой расы невозможно сомневаться.
Как произошло, однако, это население? Вирхов находил в нем монгольские отголоски, Мартин и Серджи 25 — европейские, Пешель 26 причислил даже американцев вместе с малайскими полинезийцами к монголам, тогда как Фрич 27 считает их четвертой расой, равной трем протоморфным расам.
Громадная разница взглядов авторитетных исследователей указывает уже на то, как трудно разрешить этот вопрос. И действительно, при желании можно у жителей Америки найти отголоски как европейские, так и монгольские. В конце концов можно прийти к известному анализу Полины в «Нищем Студенте»: нос у нее греческо-римский, блестящие глаза — испанки, прекрасный рот — славянобогемский, чудный подбородок — венский и т. д.
Или быть может американское племя — самое древнее и путем переселения отчасти в Европу, отчасти в Азию; оно стало общим родоначальников обеих ныне господствующих главных рас? И эта гипотеза может казаться вероятной, но она все же остается такой же гипотезой, как и все другие. Поэтому лучше всего оставить этот вопрос и признаться в одном: ignorabimus.
Рассматриваемые как самостоятельное целое, американские племена в общем образуют хорошо охарактеризованную, весьма разветвленную расу, отдельные члены коей живут еще отчасти в каменном веке, тогда как другие привели к высоко развитой культуре, давно уже превращенной в ничто неумолимой судьбой.
У этой расы мы находим черты упомянутых протоморфных рас в более совершенной, облагороженной форме, и не только тело, но даже лицо постепенно получает все более и более чистые формы, достигая до степени законченной красоты.
Не вдаваясь в дальнейшее подразделение различных племен, выработанное исторически и лингвистически, мы ограничимся лишь тем, что вкратце рассмотрим здесь отдельных представительниц этой наивысшей из протоморфных рас.
Рисунки, изображающие женщин Огненной земли, мы заимствовали из прекрасного произведения Хайда и Деникера 28. Рис. 14-й изображает двух молодых девиц в их «полном национальном облачении».
Население Огненной земли и племя Peschera представляют собою народ, который живет исключительно животной пищей и бродит почти нагой по своему холодному, неприступному острову в дождь и ветер, по снегу и по льду.
Вирхов, которому удалось исследовать в Берлине некоторых жителей Огненной земли, был поражен тем, что при почти невероятной для большинства людей закаленности кожа оказалась на ощупь необыкновенно нежной, мягкой и постоянно теплой.
Отсюда он заключил, что питание поверхности тела должно быть у этих людей особенно хорошее.
Рис. 15. Две женщины из Огненной Земли.
Приведенные на рис. 15 девушки обнаруживают несколько принужденные, но все же приятные формы. В высоте тела, равной 145 до 150 см, высота головы содержится около семи раз, середина тела находится на высоте срамной щели. Лицо в общем широкое, с широким носом и толстыми, большими губами протоморфов, но в очень смягченной форме. Внутренние углы глаз далеко отстоять друг от друга, глазная щель узка. Груди прикреплены довольно высоко, они круглы и сильно развиты.
Конечности, как и тело, коротки, массивны и обнаруживают округлость форм скорее благодаря жиру, чем хорошо развитой мускулатуре. Направление оси рук и ног совершенно прямое, что можно ясно видеть именно у Камана (рис. 14). Руки и ноги, хотя и широки, но они поразительно красивы и отлично сформированы, как у большинства индианок.
По Хайду и Деникеру, цвет кожи отличается слегка красновато-желто-бурым оттенком; волосы гладкие, блестяще черные, длиною в среднем около 40 см. Растительность волос на теле по большей части совершенно отсутствует; редко встречаются лобковые волосы.
Очень похожи на жительниц Огненной земли женщины ботокудов. Д-р Эренрейх 29 любезно предоставил нам сделанный им фотографический снимок (рис. 15). Это — одно из тех немногих племен, у коих женщины ходят еще совершенно нагими. Изображенные здесь женщины не носят и того покрова половых частей, который в обычае даже у ботокудов.
Высота тела простирается от 6,2 до 6,4 высоты головы, средина находится сравнительно высоко, ноги, а также и руки слишком коротки по сравнению с длиною туловища. Живот, оказывающийся по большей части сильно вздутым, не может, конечно, служить украшением для этих женщин. Помимо того все четыре женщины и даже стоящая молодая девушка (вторая слева) обнаруживают ясно выраженные вымеобразные груди.
Если они в этом отношении решительно уступают женщинам Огненной земли, то они в свою очередь обладают такими достоинствами, которые у тех выражены менее рельефно. Нос значительно уже и сильнее выдается вперед, благодаря чему скрадывается ширина лица. Растительность волос на теле совершенно отсутствует, а руки и ноги не только очень малы, но также узки и красиво сформированы.
Рис. 16. Ботокуды из Рио Панкас. Три женщины и три девушки.
Еще больше красивое строение обнаруживают две молодые женщины Карайя (рис. 16); фотографические снимки с них также сделаны Эренрейхом 30.
Карайя представляют до известной степени конечную стадию развития, в коем американский тип превосходит общий тип протоморфных рас.
И женщина, и девушка носят обычные у женщин Карайя лубковые повязки, передний конец коих свешивается обыкновенно свободно вниз; здесь же повязки туго стянулись меж ног, потому что изображенный женщины только что встали с земли.
Выше мы уже видели, чти девушка Карайя обладает совершенно нормальными размерами.
B остальном Эренрейх так описывает Карайя.
Отсутствие надбровных бугров делает лицо как бы открытым. Поразительно малый и слегка косой разрез глаз не придает в сущности лицу ни малейшего монгольского выражения ввиду очень сильно выдающегося вперед носа. Нос простирается далеко книзу; спинка носа узка, сильно выпукла и с несколько свешивающимся концом; крылья носа по большей части несколько вздернуты, так что круглые ноздри кажутся направленными кпереди.
Женщины значительно уступают мужчинам по величине, но они сложены очень пропорционально. В юности их формы склонны несколько к полноте.
Необыкновенно красивые руки и ноги и безупречная форма груди присущи почти всем молодым индивидуумам. Но, как и все индианки, они слишком рано утрачивают свою прелесть, иногда вследствие кормления.
Настоящий цвет кожи, светлый желто-коричневый оттенок, сменяется темным медно-красным цветом вследствие постоянного пребывания под палящими лучами солнца; и только на той части тела, которая постоянно прикрыта, сохраняется еще отчасти натуральный цвет. Да и здесь последний трудно определить ввиду слишком распространенной у них татуировки.
Рис. 17. Карайя. Молодая женщина и девушка (фот. д-ра Эренрейха).
Прекрасная, не татуированная девушка на рис. 17 является наглядным подтверждением слов Эренрейха. Строение тела необычайно красивое, особенно красива естественно сформированная талия; таз, несмотря на это, лишь умеренно широк.
Здесь мы имеем пред собою выраженный американский расовый тип, каким он по всему континенту распространен во всех своих видоизменениях. Мы находим его у индейских племен севера, как и в средней Америки.
Рис. 18. Мексиканские индианки.
Рис. 18 изображает двух мексиканских индианок, мать и дочь. Последняя славится у себя на родине красавицей и считается превосходной наездницей. Насколько можно судить об этом по изображению в одежде, она вполне заслуженно пользуется такой славой. Прямая, гордая осанка, правильное, резко очерченное лицо с открытым, смелым взглядом, прекрасно сформированные руки, вполне соответствуют американскому расовому идеалу.
Рис. 19. Молодая араканиянка.
Дальнейшим примером высокоразвитой женской красоты является молодая арауканиянка (рис. 19). И она считается красавицей на родине. Ее черты, пожалуй, еще правильнее, во всяком случае моложавее, нежнее, чем у мексиканки, руки и ноги отлично сформированы u очень малы. Общая высота тела равна 7,4 высотам головы.
Так как о формах тела можно судить здесь по расположению складок ее одежды, то не трудно определить размеры: они совершенно нормальны. Помимо красивых форм арауканиянка отличается от прочих индейских племен особенно светлой и нежной кожей, так что и в этом отношении она довольно близко стоит к белой расе.
Обе эти девушки обнаруживают такую красоту черт лица, которая удовлетворяет даже высшим требованием. Руки u в особенности необезображенные, нагие, красивые ноги у арауканиянки служат наглядным доказательством того, что и остальные части тела красивы. Расовый тип стал здесь расовой красотой.
Американскими племенами заканчивается ряд протоморфных рас. Мы видим, как из низкого расового типа сначала медленно, а затем все более и более развиваются физические достоинства, как женская красота постепенно, но беспрерывно прогрессирует, чтобы под конец явиться во всем своем блеске и в таком совершенстве, какое лишь редко достигается даже архиморфными расами. И если мы будем справедливы, то мы должны сознаться, что разница между этими дикими племенами и господствующей белой расой давно уже не так велика, как мы в своей кичливости воображаем.
То здесь, то там творческой природе нравится проявить свое художество, чтобы привести прочие существа в восторг, и она радуется, не справляясь с тем, поступила ли она согласно господствующим теориям.
Мы до сих пор рассматривали по преимуществу физические достоинства, которыми в большей или меньшей степени наделены девушки и женщины низших рас.
Как видно из приведенных рисунков, последние не украшают себя ни особыми нарядами, ни даже простой одеждой. Примитивный костюм, какой носят все женщины диких племен, пока они не пришли в более или менее близкое соприкосновение с европеянками, очень мало, а то и совсем не скрывает прелестей женского тела — прелестей, которые, тем не менее, сознаются самими женщинами так же мало, как и мужчинами их племени.
Ложь окутанного тела, маскирование достоинств, которыми природа не наделила, совершенно незнакомы простым неиспорченным женщинам протоморфов, и искусственный покров играет здесь гораздо менее важную роль, чем у выше развитых народов.
Окинем еще мимолетным взором скромный будуар в котором эти красавицы готовятся к борьбе за существование, к охоте на мужчин. Важнейшим косметическим средством, применяемым часто с величайшим искусством, является татуировка и разрисовывание тела. У женщин с темной кожей, как у австралиянок и папуасок, прибегают еще к косметическим рубцам, чтобы повысить привлекательность. Шейные ленты, кольца, браслеты, скромные пояса с подвешенными перьями и тому подобные украшения составляют гардероб. Уши также украшают в изобилии серьгами, и для этой цели их не только прокалывают, но и вытягивают различным образом в длину.
В качестве характерной черты надо, однако, упомянуть о том, что именно у племен с широкими носами (у папуасов, южно-американцев) в моде носить носовые кольца.
Это подтверждает, что и здесь расовый характер не считается безобразным, и его, наоборот, стараются еще искусственно усилить и выделить.
«Varium et mutabile semper femina», но в одном все женщины равны и постоянны: в страсти к украшениям. И за это мы можем быть только благодарны, ибо нет ничего отвратительнее женщины, которая равнодушна к своей внешности. С кольцом ли в носу или с шляпой из перьев, с деревянным ли браслетом или с бриллиантовой брошью, женщина всегда остается украшением мира, и «когда роза украшает самое себя, она одновременно украшает и сад!»
IV. МОНГОЛЬСКАЯ ГЛАВНАЯ РАСА
Из всех человеческих рас монголы — самые умеренные, самые крепкие и самые многочисленные. У них самая старая культура и наибольшее обилие одежды. Даже Эскимосы, домашняя одежда коих состоит в их собственной кожи, укутываются с головы до ног в звериные шкуры, как только они оставляют свое жилище. И только у отдельных племен Гренландии молодые женщины ходят летом с обнаженными бедрам, как у нас, например, женщины обнажают шею и груди. Большинство монголов любят жирную пищу и умываются не водой и мылом, а маслом и пемзой. Этим двум привычкам они, быть может, и обязаны в значительной степени своей устойчивой жизненной силой.
Женщины монгольского происхождения являются единственными, которые почти всегда носят панталоны, и это тем удивительнее, что именно у них сравнительно самые короткие ноги, — короче, чем у всех прочих рас. Отчасти это, пожалуй, объясняется тем, что им приходится жить по преимуществу в холодном климате, отчасти же той характерной женской чертой, в силу которой женщины стараются искусственно усилить расовое отличие, о чем уже было сказано выше. В панталонах ноги кажутся еще короче, чем они в действительности.
Помимо слишком коротких по отношению к туловищу ног главными признаками, как выше упомянуто, являются косое расположение глаз, монгольские складки, сильное развитие верхней Из всех человеческих рас монголы — самые умеренные, самые крепкие и самые многочисленные. У них самая старая культура и наибольшее обилие одежды. Даже Эскимосы, домашняя одежда коих состоит в их собственной кожи, укутываются с головы до ног в звериные шкуры, как только они оставляют свое жилище. И только у отдельных племен Гренландии молодые женщины ходят летом с обнаженными бедрам, как у нас, например, женщины обнажают шею и груди. Большинство монголов любят жирную пищу и умываются не водой и мылом, а маслом и пемзой. Этим двум привычкам они, быть может, и обязаны в значительной степени своей устойчивой жизненной силой.
Женщины монгольского происхождения являются единственными, которые почти всегда носят панталоны, и это тем удивительнее, что именно у них сравнительно самые короткие ноги, — короче, чем у всех прочих рас. Отчасти это, пожалуй, объясняется тем, что им приходится жить по преимуществу в холодном климате, отчасти же той характерной женской чертой, в силу которой женщины стараются искусственно усилить расовое отличие, о чем уже было сказано выше. В панталонах ноги кажутся еще короче, чем они в действительности.
Помимо слишком коротких по отношению к туловищу ног главными признаками, как выше упомянуто, являются косое расположение глаз, монгольские складки, сильное развитие верхней челюсти и малые красивые руки и ноги. Поэтому, законченной красоты в лице чисто монгольской крови нет; в телосложении эта красота встречается, но редко; наоборот, физические достоинства наблюдаются очень часто.
От собственно монголов отличают обыкновенно северную группу древне-алтайских племен. Здесь я из многочисленных, в общем крайне похожих меж собою представительниц монгольской расы приведу лишь два примера — китаянок и японок.
Среди них мне пришлось некоторое время жить, и я имел случай поближе изучить их, и не только в Китае и Японии, но даже в Индии и на Зундских островах, где они встречаются в громадном количестве, хотя и не всегда являются чистокровными экземплярами.
Итак, мы переходим к Срединной Империи, стране восходящего солнца.
Китаянки
Вечером 11-го апреля 1892 года наш пароход при сильном тумане покинул Гонконг.
Электрическое освещение, просторные ванные комнаты, каюты, белые скатерти на столах, отличная пища — все было вполне по-европейски, а удобства такие, как и в громадном отеле. Не гармонировало с этим только расставленное в изобилии сверкающее оружие с надписью «Loaded». Отчего это здесь? Оттого что мы в Китае; могут появиться пираты, что случается приблизительно каждые 2–3 месяца. Но в эту ночь никто не явился. Мы спали спокойно. На следующий день, часов в 5 утра, пароход бросил якорь у Кантона. Я вышел на палубу. Сквозь утренний туман пестрели странные остроконечные крыши, над которыми высились пагоды и сторожевые башни, а у моих ног расстилался на воде второй город бесчисленных кораблей, шлюпок и деревянных ящиков, напоминавших Ноев ковчег и связанных между собою канатами, досками, мостами и сходнями. Все было спокойно.
Вдруг в утлой ладье, покрытой черной крышей, открылось предо мною слуховое окно, из него высунулась прекрасная, оголенная рука, а за нею — заспанное желтоватое лицо девушки с черным платком на голове. Она протирала руками косые, темные глазки и аппетитно зевнула, обнаружив при этом ряд великолепных белых зубов. Затем показалась вторая рука, удивительно красиво сформированная, маленькая рука.
Девушка потянулась вверх, опираясь руками, и оголенная верхняя часть туловища, словно желтоватая фигурка из слоновой кости, выплыла из-за темных старых досок.
Это было еще совершенно юное создание, груди еле выдавались, соски малы и красны, как две капли крови на гладкой матово-желтой коже. Маленький розовый ротик как вишня выделялся под вздернутым носиком. Нижняя половина туловища была покрыта широкими, черными панталонами, достигавшими до половины голени.
Ниже виднелись удивительно маленькие, правильно сформированные ножки.
Она оглянулась вокруг, выпрямилась, снова зевнула, достала баночку с маслом и темное сукно и, медленно ступая на кончики пальцев, спустилась по ступенькам лестницы, ведущей в воду. Там она погрузилась до колен, вымыла сначала лицо, верхнюю часть тела и ноги, а затем начала тщательно натираться маслом. Под конец она завернулась в темную курточку, которая широкими складками закрывала нужное тело до бедер. Она так серьезно занята была своим туалетом, что я мог незаметно наблюдать за ней. Руки и плечи отличались законченностью форм, а ноги были восхитительны. Все движения были до того красивы и плавны, что каждая ее поза так и просилась на полотно.
Теперь только она вдруг заметила меня, но по-видимому ничуть не смутилась. Наоборот, она стала пристально смотреть на меня своими лукавыми маленькими глазками, как осматривают какое-нибудь невиданное чудовище, а затем улыбнулась. Я бросил ей монету, которую она ловко поймала и спрятала в головном платке, продолжая смотреть на меня комическим взглядом; она покачала головой, сказала несколько слов, которых я не понял. Глядя на ее лукавое лицо, я и сам не мог удержаться от смеха, и мы оба смеялись теперь, решительно не зная в сущности, чему мы смеемся.
Свисток прервал нашу невинную утреннюю беседу; моя маленькая подруга, как кошка, ловко прыгнула в ладью, засуетилась, кланялась мне и все указывала на головной платок, в котором она спрятала деньги.
Это был первый и последний раз, что мне удалось у чистокровной китаянки видеть больше, чем лицо, руки и ноги. И так как я не могу допустить, чтобы эта маленькая рыбачка представляла собою редкое исключение, то я, конечно, прихожу к заключение, что среди китайских женщин и девушек имеется еще масса столь же красивых и прекрасно сложенных существ. Величайшее украшение китаянки, однако, именно великолепно сложенную ногу находят в ее естественной красоте только у низших слоев населения, ибо у девушек лучшего круга ноги, как известно, уродуются с раннего возраста.
За этой идиллией при восходе солнца последовал очень оживленный день в Кантоне.
Мой проводник позаботился о носилках, в которых мои спутники вместе со мною отправились в Кантон. Добрые китайцы находили нас, по-видимому, еще более странными, чем мы их, но всеобщее внимание привлекала поразительно красивая молодая англичанка, которая присоединилась к нам вместе, с очень солидной на вид дамой. Желтолицые, суетливые китайцы с длинной косой; раскачивающаяся, изумленно глядящие женщины; носильщики, нагруженные странными ношами; китайские духовники с остриженными догола головами, в длинном старом облачении узкие, грязные улицы, полные помоев и отбросов; толстые, гладкошерстые собаки, роющиеся в грязи; на каждом шагу нищие с язвами, ранами; шныряющие вокруг полуобнаженные дети, протягивающие руки за милостыней; слепые, гуськом держащие друг друга за плечи, часто по девять кряду; мандарины на золоченых носилках, окруженные скороходами с пестрыми флагами: похоронная процессия, впереди на четырех золоченых носилках пища для душ усопших, музыка, родные в белых облачениях в знак траура, супруг, поддерживаемый словно пьяница, позади более бедные похоронные процессии, громадные деревянные ведра с экскрементами, гнилое мясо и дохлые крысы, несомые как лакомство на длинных древках над головами копошащейся толпы, оглушающий гул, шум, невероятная вонь, — вот что представляет собою Кантон.
Мы совершили обычное обозрение и видели тут всевозможные производства, живопись, вышивание шелком, пряжу, ювелирную работу, изделия из слоновой кости, столярные работы, работы резчиков по дереву, видели цирюльни, видели даже врача, который на рынке читал свои лекции, прикладывал за деньги пластыри всевозможных цветов — красные, желтые, зеленые и голубые, и в своих громадных роговых очках, под гигантским зеленым зонтиком он казался необычайно ученым. «Храм пятисот гениев», из коих один представлял собою портрет Васко-де-Гама, «Храм ужасов», где деревянные фигуры в человеческий рост изображали все ужасы китайского ада — сдирание кожи, распиливание, распятие живого тела, сжигание в кипящей смоле, закапывание живьем по шею, вдоль которой ползали к голове черви, — красная пагода, которая в сущности и не заслуживает название пагоды, крепостные стены, пропускающие каждый выстрел, громадные водяные часы, три гигантские капающие бочки, стоящие здесь с сотворения мира, — все это и многое другое мелькало перед нами, и наши глаза, уши, нос испытывали самые пестрые, самые разнообразные впечатления. Но в этом невообразимом хаосе, в этой пестроте, в этом отвратительном зловонии, ласкали наш взор мелькающие маленькие ручки и ножки китаянок, постоянно привлекавшие наше внимание и словно желавшие сказать нам: глядите, мы здесь — наилучшее.
Однако ни одна женщина не произвела здесь на меня такого глубокого впечатления, как моя маленькая подруга, бедная рыбачка на утлой ладье. Когда я вечером вернулся туда, ее уж не было: все было тихо, кругом темно. И на следующий день я ее также не видел.
Ее портрета мне, к сожалению, не удалось достать. Вместо этого привожу здесь портрет другой молодой девушки из Кантона (рис. 20). Она несколько похожа на нее: те же лукавые глаза, тот же задорный носик, тот же круглый рот и те же маленькие ручки — остальное можно себе вообразить.
Рис. 20. Молодая китаянка из Кантона.
Гонконг нельзя сравнивать с Кантоном: там все носит боле европейский характер; наоборот, в китайской части Шанхая я снова натолкнулся на кантонскую грязь и вонь. Однако улицы были здесь несколько шире; встречавшиеся здесь люди имели лучший цвет лица, розовые щеки и казались мне в общем больше ростом, чем на юге.
На рис. 21 и 22 изображены три девушки лучших кругов из Шанхая.
Рис. 21. Китайская девушка из Шанхая.
У первой девушки (рис. 21) ясно заметны искусственно уменьшенный ноги, тогда как на группе (рис. 22), изображающей двух обнявшихся китаянок, виднеется лишь незначительная часть ноги, скрытой в складках одежды.
Рис. 22. Две китайские девушки из Шанхая.
В то время как черты девушки из Кантона, несмотря на всю свежесть, обнаруживают нечто грубое, три девушки из Шанхая представляют гораздо более нежный тип. Хотя у них внутренние углы глаз далеко отстоят друг от друга, монгольская складка у них ясно выражена и нос широк: наоборот, губы у них уже и более равномерной формы, а устройство рта более нежное: поразительны у всех трех коротенькие брови, круто направленные кверху.
У всех этих китаянок расовый тип настолько ослаблен, что лицо их кажется решительно симпатичным, даже, пожалуй, красивым. Именно рис. 21 обнаруживает очень правильные черты и чистый овал лица.
Рис. 23. Китайская женщина высшего сословия из Гонконга.
Рисунок 23, изображающий «une femme du monde», из Гонконга, достался мне благодаря счастливой случайности. Портрет этой красивой китаянки удалось получить благодаря хитрости способствовавшего мне помощника китайского фотографа. На цветном оригинале лицо белое с нежным розоватым оттенком: разрисованные брови тянутся двумя правильными высокими дугами наружу значительно дальше, чем это обыкновенно бывает у монголов. Монгольская складка ясна: впрочем, разрез глаз прямой и гораздо больший, чем вообще у китайских женщин. Замечательно, что и здесь опять-таки та женщина считается красивой, которая больше всего приближается к типу средиземцев.
К сожалению, остальных достоинств ее тела тут видеть невозможно; жаль также, что мне не удалось достать фотографический снимок с обнаженного тела другой китайской женщины чистой расы. В этом отношении — по крайней мере до сих пор — в Китае существует ложный стыд, который встречается еще, пожалуй, только в одной стране, в Англии. Английский миссионер, каковых я встречал здесь немало, распространяет не столько веру, сколько штанчики, панталоны, чулки, и этим он, конечно, гораздо лучше служит отечественной промышленности. Насчет распространения водки и опиума лучше и не говорить.
Вместо недоступной чистой расы мы должны в этом отношении ограничиться наблюдениями, какие сделаны были над смешанными типами с наибольшим сохранением расы.
Д-р Б. Хаген любезно предложил мне снимок, сделанный с такой девушки, у которой имелась лишь очень незначительная примесь малайской крови (рис. 24).
Рис. 24. 18-летняя китаянка с малайской примесью.
Читать бесплатно другие книги:
