Волшебный полигон Москва Выставной Владислав
– Вот! Вот теперь я верю, что вы именно Госбезопасность, а не нечто иное, – облегченно вздохнул Дэн.
– Не язвите, Игрок, – сказал агент.
– Мне ударить его? – раздался над ухом неуверенный бас.
– Не надо пока, младший агент. Итак, Дэн. Позвольте мне назвать вас прозвищем, принятым в вашем спецподразделении. Условие очень простое: вы станете нашим внештатным агентом.
– Что?! – вскочил было Дэн, но сдержался и принялся лихорадочно думать.
Если бы такое предложение ему было сделано даже родной, как говорится, службой внешней разведки или органами внутренней безопасности, он бы отказался даже ценой своей жизни. Потому что прекрасно понимал, что таким согласием выносит приговор самому себе – пусть это даже приговор с длительной отсрочкой. Не важно, кто бы потом с ним разделался – ГРУ, ФСБ или свои товарищи, чтобы смыть позор с подразделения.
Но здесь… Здесь шла странная и запутанная Игра со странными и нелепыми целями, а вели ее какие-то ряженые в балахонах. Пусть даже и владеющие боевым айкидо. Воспринимать такую вербовку всерьез… А даже если и всерьез – может, стоит рискнуть всем – и жизнью, и честью. Ведь на кону – существование страны, ядерной державы, окруженной недоброжелательными соседями, которая вмиг осталась без собственной столицы со всем ее содержимым…
– Ну? – спросил балахон.
– Что от меня требуется? – выдавил из себя Дэн.
– Пока ничего, – оживился агент. – Только контракт подписать.
– Сделка с Дьяволом? – криво усмехнулся Дэн.
– О, куда страшнее, – хихикнул агент.
Перед Дэном стараниями младшего агента уже был развернут большой кусок пергамента. Гусиное перо само лезло в руку.
«Спецназ нигде не пропадет!» – стиснув зубы, мысленно произнес Дэн и размашисто подписал листок с заголовком «Контракт с вольнонаемным агентом». И тут, похолодев, понял, что так и не прочитал подписанный им текст.
Но не успел он произнести и слова, как воздух перед ним поплыл, и в следующую секунду Дэн осознал себя сидящим прямо на тротуарной плитке под ослепительно синим небом. Вокруг шумели машины, разговаривали люди, смеялись дети.
Дэн зарычал от боли в глазах и досады от только что совершенной им глупости.
– Ничего, ничего, – как можно бодрее сказал он сам себе. – Спецназ никогда не сдается! Я все равно выполню приказ… Тьфу! Проклятье! Да я просто узнаю, что здесь, черт возьми, происходит!
–8-
Пожав плечами, Толик достал из ячейки телефон. Кроме трубки там оказался большой, многократно сложенный лист бумаги.
Толик положил новую трубку на пол и развернул лист.
Это оказалась детальная карта Москвы. Еще не успев толком вглядеться в карту и понять, что означает длинная пунктирная линия, а что – начерченный красным маркером крест – Толик услышал рядом с собой тяжелое дыхание и почувствовал запах перегара.
Подняв глаза, Толик невольно вскрикнул и выронил карту.
Над ним нависали три огромных кабаньих рыла. Заплывшие красные глаза, стекающая изо рта слюна и смрад перегара внушали одновременно и отвращение, и смертельный ужас.
– Ну, что, Толян, пошли дальше пить! – просипело одно из рыл и попыталось ковырнуть в зубах копытом, на котором сверкнули золотом огромные «ролексы». Копыто с трудом умещалось в кашемировом рукаве. Рукав не замедлил треснуть, а рыло произвело длинную рокочущую отрыжку.
Два других рыла заржали.
– Что ты тут прячешь, а? – спросило чудовище в шубе.
– От друзей, собака, прячет, – недобро прокомментировал кабан в костюме. Невероятным образом пуговицы на нем были все также застегнуты, хотя костюм на мохнатом теле вздулся чуть ли не до звона..
– Давай сюда все, – изрыкнуло из себя то, что еще недавно было бомжом Фокичем, и облизнулось.
Толик непослушными руками протянул чудищам карту.
– И из карманов все! – потребовал Фокич.
– Да пошли вы! – заорал Толик и бросился наутек. Монстры монстрами, но его просто так не возьмешь! Еще чего – карманы выворачивать!
Однако его бегство быстро закончилось тупиком, образованным нагромождением железных ячеек.
Оборотни, казалось, только того и ждали. С диким визгом они бросились на Толика, и тот почувствовал, как копыта болезненно проникают в его карманы.
– Оба-на! – завизжал Фокич. – Смотри, какая мобила! Это золото и брюлики! Я отвечаю! Я нюхом чую!
– Мы и без тебя чуем! – зарычал тот, что был в шубе.
– Где он его взял? – прорычал третий. – У меня точно такой в палатке лежал!
– Он украл! – взвизгнул Фокич. – У нищих друзей украл!
– Давайте замочим его! – прохрипел оборотень в шубе.
– Дайте его мне! – раздувая ноздри, запыхтел кабан в костюме, – Я ему покажу, как товарищей кидать!
– Сожрем его! – брызгая слюной, просипел Фокич.
И все трое бросились на Толика, вцепившись в него копытами и клыками.
– Помогите!!! – заорал Толик, чувствуя, как его кожа лопается под клыками в жутких поросячьих пастях.
Сквозь вой, визг и хруст донесся твердый голос:
– Всем оставаться на своих местах! Это милиция!
Толика немедленно бросили на пол. Краем глаза он увидел, что его мучители больше не напоминают зверей. Теперь это были все те же бомжи, которых он совсем недавно встретил у входа на вокзал.
А в самом начале коридора из штабелей железных ячеек, уперев руки в бока и символизируя непреклонность закона, стоял Волкоп собственной персоной.
– Нападение на Игрока, «скорую» сюда, – бросил он в плывущую в воздухе рацию и громко произнес. – Всем предъявить паспорта. Проверка регистрации.
– Какая регистрация, начальник? – в один голос запричитали бомжи. От свирепости в их голосах не осталось и следа – одно лишь жалостливое блеение. – Откуда у нас регистрация? Да и куда мы сейчас денемся, из столицы-то? Локализация ведь, едрена-матрена…
– Пусть это вас не беспокоит. Регистрации, значит, нет, – констатировал Волкоп, поднимая от бедра реализатор. – В связи с тем, что нападение на Игрока произошло до объявления правил, вы удаляетесь на сто первый километр. Административное наказание исполняется немедленно.
Бомжи взвыли. Следом раздалось три хлопка, и в воздухе растаяло три грязные кляксы.
На пол одновременно осели пальто, шуба и костюм. Разумеется, без содержимого.
Теряя сознание, Толик успел дотянуться до лежащего на полу в его собственной крови мобильника…
Сознание вернулось, когда знакомый голос монотонно перечислял:
– Оторванная, пардон – отгрызенная – рука, множественные ранения, нанесенные острыми предметами, скорее всего, клыками, ушибы…
«Это доктор», – понял Толик мутным сознанием.
– Тяжелый случай? – сухо поинтересовался Волкоп.
– Ерунда. Сестра, степлер!
В плече хрустнуло и жуткая боль пронзила тело.
– Сестра, анестезию! Подуйте на рану, я сказал!
Локон волос упал на горящую щеку, и струйка воздуха коснулась раны.
И чудо – боль ушла!
– Сестра, дуйте сильнее!
– Я дую, дую! Но мне что-то под контактную линзу попало! Ой, мама! Доктор, я не могу, это, наверное, тушь… Доктор, посмотрите, у меня тени не размазались?
– Сестра, перестаньте молоть ерунду! Давайте дырокол, скрепки и скотч! А теперь опять дуйте!
Толику казалось, что он бредит. Но сознание постепенно возвращалось, боль тоже ослабевала.
– Так, сестра, а теперь адреналин.
Толик почувствовал, как на него верхом взобралось горячее женское тело и прижалось к нему отнюдь не дистрофического размера грудью. Адреналин, и вправду, не замедлил ворваться в кровь стремительным потоком!
– Сестра, – укоризненно произнес голос Доктора. – Я просил адреналин, а не тестостерон! Впрочем, плевать… Спирт! Спирт мне, сестра! Сюда, в колбочку…
Тело легко соскочило с Толика, и он почувствовал вновь закипающую в нем жизнь.
– Все, приводите пациента в сознание, – откашлявшись, сказал Доктор.
Толик ощутил на губах сладкий поцелуй.
И открыл глаза.
– Привет, красавчик, – сказала Медсестра и улыбнулась.
– Здравствуйте, – сказал Толик прямо в нависшее над ним декольте.
И сел.
– Ну, вот мы и встретились второй раз, юноша, – сказал Доктор. – Вы в бронежилете родились, скажу я вам.
Они находились во внутреннем дворе вокзала, возле растрепанных ветром шатров и остатков догоревшего костра.
Доктор стоял, прислонившись к машине «Скорой помощи». В одной руке он держал массивную колбу с прозрачной жидкостью, в другой – скальпель с насаженным на него огурцом. Медсестра встала и теперь деловито одергивала халатик.
Раздался пневматический хлопок, потянуло сквозняком. Перед глазами Толика возникла хитрая белая драпировка, из-под которой выглядывали ноги в золоченых сандалиях.
– Нарушения правил не обнаружено в следствие отсутствия последних, – флегматично произнес знакомый уже голос. – Игрок Номер один жив. Игра продолжается. Выражаю благодарность силам правопорядка и медицинскому персоналу за своевременные действия по оказанию помощи пострадавшему Игроку…
Раздались жиденькие аплодисменты.
– Спасибо, Арбитр! Ой… – уже в пустоту произнесла Медсестра.
Сильные руки подняли и поставили Толика на ноги. Толик обернулся. Это был Волкоп.
– Поздравляю, – сказал Волкоп, – Вы начали Игру весьма успешно.
– Это называется успешно? – ощупывая себя, пробормотал Толик. Он хотел найти на своем теле скрепки и следы от дырокола, но тело было, вроде бы в полном порядке. И даже «мастерка» на нем была та же…
– Конечно, – ответил Волкоп. – Вы ведь выжили во встрече с агрессивной «лимитой», не имея оружия и спецподготовки. Это не каждому удается. Я думаю, вы получите призовые баллы от Арбитра.
– Агрессивной «лимитой»? – повторил Толик, поглядывая на Медсестру, что озабоченно разглядывала себя в маленькое зеркальце.
– Да, – подтвердил Волкоп. – Лица без прописки в Волшебной Москве представляют огромную угрозу. Особенно для Игроков.
– Но почему?!
– Потому, что они являются носителями совершенно неподконтрольных сил. Абсолютно не знаешь, чего от них ждать. Где искать – тоже. И разговор потому с ними короткий: зачитал решение – и в расход из реализатора!
– А как же я? – поинтересовался Толик. – Я ведь тоже как бы без регистрации…
Он уже чувствовал себя прекрасно. Никаких последствий недавнего стресса он тоже не ощущал. Что тут скажешь – Игра!
– Ты – Игрок, – пояснил Доктор, – Это достаточное основание для нахождения в Волшебной Москве. Как временная регистрация.
– Правильно, – подтвердил Волкоп. – Против вашего пребывания ничего не имею. При соблюдении правил. И правопорядка, конечно. Впрочем, правила меня тоже особо не касаются. Тем более, что их пока как бы и нет. А вообще – они касаются в основном Игроков с их союзниками да Арбитра. И Магистра, когда найдут прежнего и назначат нового. Что же относительно правопорядка – так телефончик Магистра правил придется вернуть…
Толик глубоко вздохнул и засунул руку в карман джинсов. Тот оказался пустым.
– Не стоит беспокойства, – сказал Волкоп. – Телефон изъят, о чем составлен протокол, в котором уже стоит ваша подпись.
– Что? – удивился Толик. – Я нигде не расписывался!
– Вы против того, чтобы расписаться в протоколе? – вздернул бровь Волкоп и покачал в воздухе знакомым Толику мобильником.
– Я не против, но…
– Ну, раз не против – то зачем утруждаться лишний раз, – солидно сказал Волкоп и спрятал мобильник в планшет. – Он так и решил, что вы не против.
– Кто решил?
– Он. Протокол.
Толик не стал задавать лишних вопросов, опасаясь за собственный рассудок. Его и без того доверху переполняла нелепая информация.
– Ну, ладно… Я пойду тогда, – осторожно сказал Толик и попятился.
– Постойте, – сказал Волкоп.
Толик замер, как вкопанный. Неужели тот догадался?..
– Что Магистр оставил для вас в ячейке камеры хранения? – строго спросил Волкоп и впился в Толика ледяным взглядом.
Толик буквально почувствовал, как этот взгляд сканирует его мозг, мысль за мыслью и ответил дрожащим голосом:
– Э… Вот…
Он указал на разбухшую от его же крови, растоптанную и порванную карту, которую ветер, как бы случайно, прибил к колесу «Скорой». Странно, как она оказалась здесь? Видимо, Толик рефлекторно схватил ее, прежде, чем потерять сознание…
– Тэк, – сказал Волкоп, поднимая и разворачивая карту. – Место вашей встречи с Магистром? Почему он хочет с вами встретиться? Вы ему помогаете?
– Не знаю, почему, – пожал плечами Толик. – Но не помогаю, это точно…
– Врете, – спокойно сказал Волкоп. – Но дела Игроков меня не касаются. Карту же я оставлю у себя.
Волкоп резко повернул голову и залихватски свистнул. Раздался рокот мотора, и к нему в тучах пыли подскочил давешний «харлей». Он с визгом остановился и приветливо мигнул фарой и проблесковыми маячками.
– Желаю удачи! – торжественно сказал Волкоп и вскочил на своего железного друга. Коротко пробуксовав и оставив на асфальте жирный, пахнущий паленой резиной след, мотоцикл с Волшебным Милиционером умчался.
– Какой мужчина! – вздохнула Медсестра.
– Киборг, – пожав плечами, буркнул Доктор и взглянул на Толика. – Как самочувствие?
– Вашими стараниями, – ответил Толик. – Вообще-то, я хотел сказать спасибо… И вам…
Последние слова он адресовал Медсестре. При этом слегка смутился, вспомнив некоторые методы лечения.
– Пожалуйста, – зарделась Медсестра. – Я так рада, что помогла вам. Вы такой милый мальчик…
– Это правда, – флегматично сказал Доктор. – Ей и вправду нравится лечить людей. И, в отличие от меня, она – действительно медсестра.
– А… А вы тогда кто? – настороженно спросил Толик.
– А я – водопроводчик. В настоящей жизни. Только Игра, почему-то решила сделать меня врачом. Смешно, правда?
– Э-э… – не нашел, что ответить Толик. Только принялся тайком ощупывать себя – все ли на месте?
– Хотя, с другой стороны, если взглянуть на это глубже, водопроводчик – тот же врач. Только для домов. Или для Города в целом, если взять глобальнее. Сосудами мы занимаемся, только чугунными. Или кишками, кому как нравится, хе-хе…
Доктор невесело засмеялся. Толик еще раз, на всякий случай потрогал свое «прооперированное» плечо. Плечо было на месте.
– Ладно, я пошел, – сказал он, – Еще раз спасибо.
– В следующий раз постарайся вызвать нас раньше, чем соберешься разваливаться на куски, – сказал Доктор.
– Надеюсь, следующего раза не будет, – содрогнувшись, пробормотал Толик.
– Ой, и я так надеюсь! – воскликнула Медсестра, и глаза ее заблестели. Казалось, она сейчас зарыдает.
– Я бы, все же, не зарекался, – сказал Доктор, глядя в свою колбу со спиртом. – В любом случае, если что – звони «ноль три». У тебя ведь есть мобильник…
Толик вздрогнул и уставился на Доктора. Но тот только подмигнул Толику и полез в машину.
– До свидания, – прощебетала Медсестра и, подбежав к Толику, чмокнула его в щеку. После чего тоже вскочила в машину.
«Скорая» завыла, замигала и умчалась.
Толик посмотрел ей вслед и почесал в затылке. Потом нагнулся, поднял штанину и достал из носка мобильник.
Тот, второй, что нашел в ячейке камеры хранения.
На экранчике телефона горел знакомый значок sms-сообщения.
Сообщение содержало в себе только набор цифр – телефонный номер.
Толик вздохнул и нажал зеленую кнопку вызова.
– Поздравляю! – немедленно сказала трубка. – Ты идешь довольно быстро. Надеюсь, что во всей Игре тебе будет так же везти, как везло до сих пор…
– Ничего себе – везет, – буркнул Толик. – Что же дальше будет?
– Это будь спокоен, – ответила трубка. – Отдуваться придется за всех – ты ведь имеешь некоторые преимущества – вот и расплачиваешься за них…
– А почему…
– Оставь вопросы! Ты не забыл, что с тобой общается автоответчик? Все узнаешь, когда придет время. Твоя задача – выиграть в Игре. Тогда все жители этого города смогут вздохнуть спокойно. Да и ты в накладе не останешься… Впрочем, не будем отвлекаться. Ты должен узнать кое-какие условия Игры. Слушай внимательно…
Толик терпеливо выслушал.
– Запомнил? ои быстрым шагом направился ко входу в здание вокзала.идны многочисленные аляповатые татуировки на волосатых плечах, и молча вы
– Да. Потом еще и запишу…
– Это пожалуйста. А теперь тебе нужно встретиться с одним человеком. Это Архивариус. Он поможет тебе получше разобраться в… гм… ситуации. Запоминай адрес…
Толик выслушал и запомнил.
– И еще, – сказала трубка. – Там, в ячейке еще кое-что есть. Возьми это с собой…
…Толик в недоумении пялился в темную глубину ячейки, но ничего не видел. Тогда он засунул туда руку и принялся шарить по ее пыльному дну. И его ладонь действительно наткнулась на что-то маленькое и легкое.
Это оказался обыкновенный картонный пазл – кусочек какой-то неведомой мозаики.
–9-
Дверь открыла высокая худощавая дама в огромных квадратных очках, которая вполне могла бы напомнить Толику старую английскую гувернантку, если б он, конечно, знал, кто они такие, эти гувернантки. Из знакомых ассоциаций возникла старая училка литературы, образ которой отпечатался в сознании в связи с ее, опалившей душу, привычкой ломать указки о никудышные головы учеников. Ее строгое серое платье и затянутые в тугой, до звона, пучок волосы навевали чуланно-могильную тоску.
– Здравствуйте, – чопорно сказала женщина.
Она поправила указательным пальцем тяжелые очки на переносице и отступила в глубину прихожей, уступая Толику дорогу.
– Он ждет вас в гостиной.
Толик прошел скрипучим коридором до гостиной.
Гостиная показалась ему странной. Во-первых, потому что стены ее были сложены из самых натуральных бревен. Бревен массивных, не очень тщательно тесанных, с засохшими подтеками смолы. Потолок, соответственно, был дощатый, укрепленный мощными брусьями. Непонятно, как это могло быть втиснуто в стены обыкновенной «хрущевской» квартиры.
Но самым удивительным было то, что стены эти ближе к дальним углам были покрыты толстым слоем более, чем натурального инея. С потолочных брусьев свисали сосульки. Только сейчас Толик почувствовал, что в «гостиной» отнюдь не жарко.
Архивариусом оказался худой и жилистый дядька с красным обветренным лицом, окаймленным добротной бородой, больше походящий на бывалого кээспэшника, чем хранителя ветхих архивов. Толик не удивился, когда увидел в углу потемневшую от времени (и, видимо, дыма костров) гитару.
Одет тот был в древнюю дубленую безрукавку поверх фланелевой рубашки и тертые джинсы, штанины которых были погружены в короткие валенки.
Не типичный, в общем, был архивариус.
Сидел он в глубокой задумчивости в плетеном кресле-качалке и кочергой шевелил поленья в пузатой печке-«буржуйке», преспокойно разместившейся посреди комнаты. Рядом с печкой стояла здоровенная колода с воткнутым в нее топором.
– А, вот, наконец, и ты! А мы уж заждались тебя, – взглянув мельком на гостя, сказал Архивариус и подкинул в печку полено, из тех, что в изобилии валялись у его ног.
«Когда это меня успели заждаться? – удивился Толик. – Чудеса-то начались дня три назад, не больше…»
Словно прочтя мысли Толика, Архивариус хмыкнул.
– Да, заждались, – повторил он. – Ты разве не заметил, что в Волшебной Москве время течет не так, как в обычном мире?
– Нет, – признался Толик. – А чего это у вас стены мерзлые? Не зима ж вроде…
– Видимо, в моей душе всегда снег, – тихо засмеялся Архивариус. – Видишь, каким я стал в Игре? А ведь в той жизни…
Он замолчал, задумавшись. И снова рассмеялся.
– Нет, это все мне и вправду куда ближе. В отличие от многих, я вполне доволен своей личиной. Впрочем, речь не обо мне. Тебя ведь направил Магистр…
– Да.
Архивариус одобрительно покивал головой и кинул в печку еще одно полено.
– Магистр хочет, чтобы я помог тебе разобраться в обстановке. Ввел, так сказать, в курс дела. Хотя – как это сделать? Сам не представляю… Ах, да, что же ты стоишь? – вдруг спохватился Архивариус и вскочил с кресла. Он недоуменно огляделся по сторонам, будто вдруг осознал, что из гостиной воры вынесли всю мебель. Однако не растерялся и, выдернув из колоды топор, ногой пододвинул ее к печке и сделал Толику приглашающий знак рукой.
– Присаживайся. Чай будешь?
– Ага, – безо всякой ложной скромности согласился Толик, вспомнив, что его организм недавно потерял немало крови, – И есть чего-то охота…
– А, ну так это мы сейчас организуем, – хохотнул Архивариус и позвал: – Полина!
Вошла давешняя училка литературы. Если это была жена Архивариуса, то контраст между ними представлялся разительным до комичности. Нарочито туристический и КСПшный облик хозяина никак не стыковался с высушенным унылым лицом хозяйки. Игра вообще не любила сглаживать грани…
– Полина, а ну, чего у нас есть в холодильнике? Приготовь гостю чего-нибудь пожевать. И чаю нам принеси…
Лицо у Полины высокомерно вытянулось, будто говоря: «С какой это стати я буду прислуживать этому оборванцу?!». Впрочем, выражение лица не помешало ей торжественно удалиться в темноту коридора. Видимо, статус Архивариуса позволял тому плевать на высокомерие супруги.
– Курить будешь? – спросил вдруг Архивариус.
Толик отрицательно помотал головой. Странно, но ни одна самая жуткая компания так и не смогла приучить его к курению. Он просто не понимал этого удовольствия. Хотя, признаться, часто жалел об этом и завидовал курящим. Как, например, сейчас, глядя на то, с каким смаком Архивариус набивал ароматным табаком массивную черную трубку…
Полина подкатила тележку с большими железными чашками, дымящимся чайником и стопкой бутербродов и, поправив очки, бесшумно удалилась.
Толик, не долго думая, принялся за чай и бутерброды.
Архивариус задумчиво отправлял в мерзлый потолок струи густого пахучего дыма.
– Да, – сказал он. – Странную штуку сыграли с нами братья наши старшие. Странную и страшную. Особенно неприятно быть при этом Архивариусом.
– Почему? – спросил Толик и протянул замерзшие руки к жаркой печке. В одной из них он продолжал сжимать надкушенный бутерброд.
– Да хотя бы потому, что мне приходится больше всех знать о том, что происходит, видеть, как вылезла наружу человеческая сущность. Игра – ведь это штука хитрая. Были бы мы все, скажем, такие положительные и замечательные, как Тимур и его команда, то и не заметили б ничего. Потому, что нечему было бы показываться наружу. А у искренних людей и так все на виду…
Архивариус вдруг помрачнел и сказал тяжелым голосом:
– Жену мою видел? Она ведь никогда не носила очков. Улыбчивая такая… Она ведь красавица. Фотомодель. Ей восемнадцать.
Толик выронил бутерброд.
– Да. Не верится? Вот и мне не хочется верить, – сухим голосом сказал Архивариус. – И, знаешь, что? Ведь Игра закончится. Я уверен в этом. Все вернется на круги своя. И Полина снова станет красавицей. Но я-то буду помнить…
Толик с испугом косился в темный провал двери, откуда могла появиться восемнадцатилетняя красавица в жуткой маске училки литературы. Трудно, все-таки, привыкнуть к этим штучкам…
Архивариус встал, подошел к стене и взял гитару. Снова сел в кресло и немного погрел руки у огня.
– Что чай не пьешь? – весело подмигнул он Толику. – Остынет…
После чего, негромко забренчав струнами, хрипловато запел:
Если бы я знал, что все будет так,
Во всем бы видел какой-то знак.
Если бы я знал, что все так пойдет,
Читать бесплатно другие книги:
