Перевозчик Орлов Алекс

© Орлов А., 2014

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2014

1

Не отрываясь от монитора, Роджер барабанил по клавишам, заканчивая длинную фразу в коротком выводе: «…исходя из данных, предоставленных клиентом…», далее «трам-пам-пам при заявленных ограничениях…». Точно или ошибся?

Роджер вынул из папки листок прошлого отчета и кивнул, да, все так – не ошибся, и стремительным переходом из угла в угол лазерной клавиатуры закончил фразу.

Потом одним ударом запустил проверку, затем логическую проверку и расчет финансовых соответствий. Две минуты, и на экране высветился «ноль» – дело сделано. Еще через три секунды отчет перекочевал на рабочее место начальника секции Молли Райнер.

Она откинулась в кресле, читая заглавную страницу, потом пролистала весь документ и посмотрела в сторону Роджера, а тот развел руками и поднялся с облезлого стула, направляясь в ее прозрачную загородку.

– Ты знаешь, что ты сделал? – спросила она с угрожающими нотками в голосе.

– Ой, только давай без всего этого, мне нужно пораньше уйти…

Роджер демонстративно посмотрел на наручные часы.

– А что такое, бабушку нужно встретить?

– Ну, почти что, красотулечка…

«Красотулечка» вдохнула, качнув огромным бюстом. Она была под два метра ростом и под сотню килограмм весом. Когда-то в студенческой юности Молли даже толкала ядро, говорят, очень далеко, но с тех пор образумилась – вышла замуж и поступила на работу в «Кехлер и Янг».

– Этот отчет мы должны сделать только через три дня, понимаешь?

– Понимаю.

– А ты сделал его за три часа.

– Виноват – исправлюсь.

– Почему ты не устроишься на полный день, Роджер? Я могла бы поставить тебя на сдельный режим, ты бы греб деньги лопатой.

– У меня нет лопаты, – развел руками Роджер. – Ну можно, я уже пойду?

– Хорошо, скажешь, что я отпустила тебя пораньше, – вздохнув, согласилась Молли. Роджер постоянно перевыполнял план вчетверо, успевая за свои полставки делать огромную работу. Ну как ему было отказать?

Становиться на полную ставку он не хотел, а почему – не объяснял.

Жить на такие деньги было трудновато, но он и выглядел не слишком презентабельно. Костюмы носил старые, стригся редко, да и брился тоже. Не то чтобы он выглядел неопрятным – нет. Ботинки всегда начищены, часы за сорок тысяч – неизвестно, откуда он их взял при его скромных доходах.

Роджер помахал обернувшимся коллегам и выскочил из офиса в коридор.

Вот она – свобода. Он хорошо выполнял свою работу, но ненавидел оставаться в этом здании дольше положенных четырех часов, а уж если появлялась возможность соскочить пораньше, он вцеплялся в нее, как крыса в потроха.

Довольный собой, Роджер вприпрыжку доскакал до лифтового холла и резко сбавил шаг, обнаружив там самого мистера Янга – одного из двух главных партнеров фирмы.

Седой, сухенький, в синем костюме из прошлого десятилетия, сшитом где-то в Майран-Бомс, тогда вполне благопристойном районе, он выглядел совсем не страшно. Даже где-то жалко.

Услышав шаги, мистер Янг обернулся и увидел Роджера.

– Добрый день, сэр.

– Добрый день э-э… мистер Вуйначек.

Роджер был озадачен. В конторе работало около четырех сотен сотрудников, но Янг узнал его. Значит, не врали, говоря, что Янг помнит каждого в лицо? С одной стороны, это круто, что восьмидесятилетний старикан обладает такой памятью, а с другой стороны – хреново, ну зачем Роджеру такой сверхконтроль? Нет, ему это совсем не нравилось.

Подошел лифт, Янг вошел в кабину и продвинулся подальше, чтобы освободить место для Роджера, но в кабину никто не вошел. Янг удивленно выглянул в лифтовой холл и никого не обнаружил. Пожав плечами, он нажал нужную кнопку, створки закрылись, и лифт уехал. Лишь после этого Роджер вышел из-за угла и снова вызвал лифт.

Не хватало еще ехать в одной кабине с этим чудо-стариком. Нет уж, часть своей жизни под контролем он уже прожил, больше не надо – покорно благодарим.

2

Спустившись на первый этаж, Роджер снова обрел радостную легкость и вприпрыжку побежал к проходной, которую запирали два бодигарда – старший и младший.

Оба ростом под потолок и даже у комаров не было ни единого шанса пролететь мимо них незамеченными. Оружие, наркотики, сканирующая аппаратура, диктофон? Точно у вас ничего нет, сэр? Может, хотя бы бочонок пива?

Представив этот диалог, Роджер заулыбался. Бред, конечно, но забавно.

Он намеревался объясниться с секьюрити лишь парой знаков и выскочить вон – на воздух, к солнечному свету, птицам и торговцам жвачкой в городских туалетах. Но неожиданно автоматические двери расступились, впуская внутрь настоящую королеву!

Улыбка на небритом лице Роджера расползлась до ушей. Ну как же! Ведь именно эта особа мирила его существование с этим затхлым мирком «Кехлера и Янга». Только одна встреча с ней раз в неделю давала ему силы существовать дальше, приходить утром, строчить отчеты и заверять Молли Райнер, что ее Александр обязательно завяжет с картами.

«Бобби…» – мысленно произнес Роджер, переходя на размеренный шаг настоящего тайного мачо. Скромного снаружи, но жаркого внутри.

– Привет, Бобби! – как обычно, поздоровался он, отвесив ей часть своей приветливости, не больше чем другим.

Ах, красотка! Эти ресницы, эти серые глаза, эти собранные как-то там наверху светлые волосы, отчего отдельные прядки покачивались возле ушек, как серпантин на новогодней елке.

– Отлично выглядишь, – снисходительно добавил он, когда Бобби проходила мимо, как какая-нибудь супермодель на подиуме, из тех, что зарабатывают по сто тысяч за два часа подиум-шоу.

В глазах Бобби вспыхнул огонь негодования, но Роджер привычно не обратил на это внимание. Все секретарши хотят казаться недоступными, однако они всего лишь секретарши, хотя и называют себя референтами. Как бы ни старались эти красотки продемонстрировать свою значимость, каждому понятно, что дело номер один для них – принести кофе, а дело номер два – не для широкого обсуждения.

Этот жук Кехлер знал все тонкости, выбирая такую крошку. Роджер видел его пару раз. Постаревший ловелас, не сдававшийся благодаря современной химии и фармацевтике.

Другой бы уже грелся на солнышке в загородном домике, а этот носил костюмы за десять тысяч риттеров, надевал перстни с бриллиантами и подкрашивал седеющую шевелюру.

Ему было шестьдесят три, и обычный мужик давно бы поставил свою тачку в гараж, а этот…

– Мистер Вуйначек, можно вас на минуту? – попросил старший секьюрити с карточкой на лацкане «М. Тиккер».

Роджер подошел, но разговор начался не сразу. Сначала они проводили взглядом Бобби, которая, качнув бедрами, зашла в лифт, и створки закрылись.

– Наверное, шестой номер, не меньше, – предположил Роджер, все еще глядя на лифт.

– Вообще-то пятый, но это к теме не относится.

– А что относится? – уточнил Роджер, глядя на «М. Тиккера».

– Видите ли, мистер Вуйначек, – издалека начал старший секьюрити. – Как мужчина я вас очень хорошо понимаю. Мисс Кьюзак, она…

«М. Тиккер» сглотнул и сделал руками неопределенный жест.

– Но, с другой стороны, всякий раз при встрече с ней вы демонстрируете слишком развязные манеры, и мисс Кьюзак… Она попросила поговорить с вами.

– Да ладно, парень, ты пошел на поводу у этой финтифлюшки? – усмехнулся Роджер, снова обернувшийся на лифт. – Да этот Кехлер в бархатном костюме давно уже трахает ее, разве не так? Для чего, по-твоему, он ее нанимал за такое бабло? Ты прикинь, что ее жалованье вдвое превышает твое – думаешь, за просто так?

– Это не мое дело, мистер Вуйначек, но мисс Кьюзак – младший партнер фирмы, и она имеет право рассчитывать на то, что сотрудники «Кехлер и Янг» не будут вести себя так, словно…

– Стоп, что ты сказал?! Младший партнер?!

– Да, мисс Пенелопа Кьюзак младший партнер.

– Ах ты сволочь… – произнес Роджер, покачивая головой, и хлопнул ладонью по стойке. Потом заметил, как на это отреагировал секьюрити, и улыбнулся.

– Не обращай внимания, это я не к тебе, это… В общем, закрыли тему, парень. Я все понял и больше в этой проруби не всплыву, договорились?

– Ну, если вас не интересуют подробности…

– Подробности? А какие могут быть подробности?

– Дословно – мисс Кьюзак сказала: меня достал этот вонючий алкаш, сделайте что-нибудь, Тиккер. А Тиккер – это я.

3

Видно было, что Тиккер наслаждался реакцией Роджера, но ничего поделать было уже нельзя.

– А сколько ей лет, приятель? – спросил Роджер, пользуясь откровенностью старшего секьюрити.

– Тридцать ровно.

– Тридцать ровно, – повторил Роджер и вышел на улицу, все еще находясь под впечатлением всех этих новостей. Итак, Сонни Росграйва нужно избить, и желательно с применением дополнительных средств, вроде бейсбольной биты, туристических ботинок и гаечного ключа на восемьдесят девять, ведь это он сообщил Роджеру всю информацию по Бобби, а точнее, по Пенелопе Кьюзак. Но откуда он ее взял? И это так называемый системный администратор отдела кадров?

«Больше никакой ему помощи, он просто козел какой-то», – подумал Роджер, выходя на улицу.

Он чувствовал себя настоящим поганцем, ведь он вел себя, как уличный хам. Он был уверен, что она протаптывает карьерную дорожку стройными ножками и все такое прочее, а оказалось – младший партнер! Неплохо, в ее-то возрасте! И почему говорят, что все красивые бабы – дуры?

Но Сонни – козел, тут без вариантов.

Погасив гнев, чтобы не портить чудесного избавления от служебных обязанностей на целых сорок минут раньше положенного, Роджер сосредоточился на окружающих красотах. На старой архитектуре квартала, потоке машин, на кадках с цветами, что стояли на узких балкончиках и возле подъездов.

На лицах прохожих, погруженных в собственные переживания или, напротив, раскрепощенных. Люди жили, люди торопились и делали ошибки. Такое случалось.

Вот мостовая и велосипедисты, вот пиццерия с витриной с живым видео. Все их ролики Роджер выучил наизусть, в том числе тот, где сыр разговаривает, а потом сам истирает себя на терке и укладывает на пышки.

По его мнению, реклама была глупой, но краски не подкачали, и вообще, Роджер любил пиццу, когда заканчивалось мясо, молоко, сертвольтдская селедка с горчицей и… Сразу после селедки шла пицца. Он любил пиццу.

Всего лишь десять минут быстрой ходьбы, и Роджер прибыл к любимому бару «Гранджер», лучшей питейной точке во всем юго-западном районе города. Случалось, он угощался в «Полицмейстере» и в «Панамере», но это было на халяву, и, если честно, он даже не помнил, с чьей помощью попал в «Панамеру».

Запомнил лишь громкую музыку, тяжелые портьеры и стопку рвотного в туалете.

Рвотное тогда ему не помогло, и все переместилось на понедельник. Все утренние ощущения, холодный душ и в конце концов четыре большие таблетки алкорегенератора.

Переступив знакомый порог, Роджер перевел дух и неспешно направился к стойке пока еще пустого в это время бара.

Бармен заметил его и поприветствовал высоким бокалом «карвардского флага», совмещавшего в себе абрикосовую водку, жженый кленовый сироп и минеральную воду с каплей жасминового масла.

– Как ты узнал, что я сейчас подойду? – спросил Роджер, забираясь на высокий стул и принимая из рук бармена высокий стакан.

– Ты не поверишь, я делал это для себя. Сейчас пусто, и мне немного взгрустнулось.

– «Карвардский флаг», сделанный барменом для себя, – это дорогого стоит, – заметил Роджер и посмотрел бокал на свет, излучаемый расставленными по углам светильниками.

– Ты сегодня рано, – бармен взглянул на свои часы. – На целых сорок минут…

– Эх, Тони, сегодня я капитально нажрусь, – пообещал Роджер, отпивая добрую половину своего коктейля.

– Я думал, это было вчера.

– Это было вчера, это будет завтра и это будет всегда, пока есть деньги, приятель, – пообещал Роджер.

– Тебе сорок два года, мог бы найти и другое занятие, – заметил Тони, у которого имелась жена и двое курчавых ребятишек. Роджер видел их не один раз и как-то передавал им сладости. Какие именно – не помнил. Он просто указывал на коробку конфет и говорил – передай своим крепышам. Но плут Тони присваивал деньги, тем самым как бы передавая их этим самым деткам.

4

Проглотив «карвардский флаг», Роджер почувствовал себя лучше. Исчезла вся эта суета, ушла напряженность. Мир стал более гармоничным, хотя, конечно, пара сволочей всю эту картину все же портила.

– Что теперь? – спросил Тони.

– «Зеленый фонарь».

– А не слишком ли резко, приятель?

– Давай-давай, не задерживай. Это не я говорю, этого требует все мое существо, – сказал Роджер и, повернувшись, посмотрел на зал.

Пара немолодых дам, потягивающих что-то мятное, несколько знакомых одиночек, которые пьют под книгу или под наушники – музыку слушают. Лица знакомые, но фактически это неизвестные Роджеру люди. Они даже заказ делали, опустив глаза к полу, но Тони такие ребята нравились.

– С ними никакой мороки. Они не заставят, как ты, Роджер, выложить всю подноготную. А вот ты – въедливый сукин сын, тебя как будто обучали к людям в доверие втираться.

Заметив уставившегося на него субъекта, Роджер словно поперхнулся и повернулся к Тони за разъяснениями.

– Да ты его знаешь, он тут уже второй месяц охмыряется. Пьет все, что ни предложу.

– Но это же…

– Ладно, не газуй, приятель, – сморщился Тони. – Для меня нет никакой разницы – цифровик это или человек.

Роджер отставил стакан и собрался развести руками, но Тони его опередил:

– Перестань, по закону они такие же, как мы, и я не могу отказать ему, тем более что…

– Что? – сразу спросил Роджер.

– Ну, то есть этот парень страдает. Он приходит за успокоением, заказывает бурду для проформы и ждет только разговора.

– С кем?

– Мне кажется, ему все равно, с кем. Он хочет бросить якорь хоть где-то, но к нему никто не подсаживается.

Роджер пригляделся. Цифровик как цифровик. Обычное лицо, никакие глаза, существо без какого-либо настроения.

– Жалко его, – сказал Роджер, принимая следующий коктейль.

– Мне тоже.

– Мы мягкие существа. Небось нас на их Орионе погнали бы.

– Может, и погнали бы, – вздохнул Тони и прошелся тряпкой по безупречно чистой стойке.

В бар вошел новый посетитель, и Роджер, едва посмотрев в его сторону, отставил стакан и сказал:

– О, нет, только не это…

– Ты знаешь его? – удивился бармен, поскольку в полумраке заведения разглядеть лицо незнакомца было невозможно.

– Понятия не имею, кто это, но предчувствие, понимаешь?

– Что за предчувствие, Роджер? Это в тебе заговорил «зеленый фонарь»…

– Нет, абсента здесь совсем немного, просто это как шкура, понимаешь? Она со временем становится тонкой и чувствительной, я ею очень многое чувствую.

– Кстати, у нас новый кондиционер, – улыбнулся Тони. – А ты своей шкурой этого не почувствовал.

– Кондиционер – это банально, а вот теперь… – Роджер задержал во рту очередной глоток «зеленого фонаря» и посмотрел на Тони. В этот момент рядом со стойкой остановился новый посетитель и сказал:

– Красный «шпанс», пожалуйста…

– Красного не получится, сэр, у нас только желтые персики, – виновато улыбнулся Тони.

– Хорошо, пусть будет желтый.

Тони поспешил исполнить заказ, а незнакомец занял соседний с Роджером стул и добавил:

– Рановато для крепкого коктейля, Роджер.

Роджер сделал вид, что ничего не слышит, тем более что из угловых динамиков негромко звучала джазовая пьеса.

– Могу добавить капельку вишневого рома, чтобы был «тобакко»!.. – сообщил Тони, улыбаясь новому клиенту. «Шпанс» был дорогим коктейлем, и это стоило того.

– Немного вишневого рома не помешает, – согласился тот.

Не доверяя механическому автомату, Тони принялся сбивать коктейль вручную. Знающие люди ценили такое к себе отношение, и новичок показал бармену большой палец, одобряя его действия. А Тони и рад стараться.

Роджер вздохнул, ему не нравилось это подобострастие старинного приятеля. Хотя не такого уж и старинного, ведь он ходил сюда только четыре года, к тому же Тони работал за деньги, а тут хочешь не хочешь, но изволь улыбаться или пошел вон с доходного места.

5

Получив наконец свой «шпанс», незнакомец прямо у стойки сделал глоток, закивал с видом знатока, отдавая должное мастерству бармена, затем коснулся локтя Роджера и сказал негромко:

– Давай отойдем.

– Пойду, познакомлюсь с этим парнем, – сказал Роджер Тони, когда новичок уже занял место за одним из столов.

– Давай, тебе не помешает завести хоть каких-то друзей.

Ах, Тони, этот наивный Тони. Роджер подошел к столу, где уже сидел этот никем не званный субъект, и первым делом посмотрел на его ботинки – он узнал бы его даже по ним.

Роджер сел, и они посмотрели друг другу в глаза. Это не была встреча друзей, нет. Но и не врагов тоже. Просто оба предпочли бы избежать этого разговора, но – не получилось.

– А мне ребята из четвертого отдела сказали, видели, мол, Вуйначека. Пьянствует, говорят, в забегаловке напротив прачечной «Брикси». Я подумал, елки-палки, сколько лет не видел старину Роджера, пойти, что ли, перекинуться с ним парой слов? И вот, вышел на обед пораньше и, как видишь, застал тебя здесь.

– Из квартала Западный Варс сюда пилить два часа, Янгер, – сказал Роджер, вяло потягивая остатки «зеленого фонаря».

– А, так ты многого не знаешь, наш департамент перевели в район Буйе.

– Из Буйе – полтора часа.

Роджер заглянул в свой стакан, тот был пуст, только два кусочка размякшей дыни на дне, а абсента и мятного ликера уже не было.

– Этот «шпанс» – дерьмо, – признался Янгер, немного кривясь от каждого глотка.

– Зачем заказывал?

– Хотел польстить бармену.

– Ты польстил, что дальше?

– Я вот что думаю, Роджер, то, что мы сегодня случайно встретились – не просто так.

– Конечно, не просто, приятель, ведь вы пасете меня уже полтора месяца. Серый «Ральер», две одутловатые морды, чипсы, пончики, кола, сортир на той стороне в прачечной.

– Да ты не так прост. А я полагал, что совсем оскотинился в этом своем «Гранджере», – Янгер обвел взглядом сумрачные своды бара. – Думал, ты тут совсем скрючился под тяжестью крепких коктейлей. И что же? Я ошибался?

– Честно говоря, Янгер, я едва сдерживаюсь, чтобы не дать тебе в морду прямо сейчас, – предупредил Роджер.

– Но-но, приятель, поосторожнее. Ты же не забыл, чем все это закончилась семь лет назад?

– Вас было пятеро против одного. Но вы получили по полной. Как там этот твой подручный? Он собрал вместе зубы и ноги?

– Сержант Воббер до сих пор ходит, прихрамывая, но не следует забывать, что он был всего лишь рядовым оперативником, а ты, Роджер, офицер подразделения «Дага». Стоит ли радоваться по этому поводу?

– Но вас было пятеро!

– Ладно, забыли.

Какое-то время они сидели молча. Янгер как бы прихлебывал «шпанс», Роджер лишь дотрагивался до своего стакана.

– Сказать честно, Роджер, я рад, что ты все еще крепок. У нас полагают, что через три года мастер превращается в дерьмо, но ты не превратился, спасибо тебе за это.

– Пожалуйста.

Они еще немного помолчали. Тони удивленно на них таращился, непохоже было, чтобы эти люди встретились впервые.

– Есть одно дельце, Роджер…

– Никаких больше дел, Янгер, тем более с конторой, – оборвал его Роджер. Несмотря на два коктейля, он выглядел совершенно трезвым.

– У тебя пятно на пиджаке.

– И что?

– Ты плохо одеваешься, Роджер.

– На работе ко мне нет никаких претензий.

– Вот именно, Роджер, на работе. Разве можно называть работой этот маленький гадюшник, где все едят друг друга поедом за каждую сотню риттеров?

– Прямо как раньше у нас на Равер-стрит, правда? – зло усмехнулся Роджер и забросил в рот кусочки дыни со дна стакана. – Только там интриговали не за деньги. Карьера, карьера и еще раз карьера. Ну так я закончил свою карьеру, теперь мне от вас ничего не нужно.

Роджер покосился на Тони и сделал неопределенный жест, что-то вроде – пиво, похолоднее и без чипсов.

Тони принес его тотчас, надеясь подслушать хоть что-то, но Роджер его сухо поблагодарил, а Янгер удостоил дежурной улыбки.

– Ты ненавидишь работать, Роджер, – сказал Янгер, когда бармен ушел. – Нет, нашу работу ты, конечно, любил, ты ее обожал. Но отбывание в юридической фирме ты ненавидишь – каждый час, каждую минуту, все эти унылые рожи, кроме, пожалуй, Пенелопы Кьюзак.

Роджер молча воткнулся в свое пиво, чтобы не показать, что ему неприятно это копание конторы в его личной жизни. Ну что им еще нужно, ведь они разошлись совсем, причем не по его инициативе?

– Тебе нужны деньги, Роджер. Просто нормальные суммы, чтобы выживать. А если бы получал пенсию дипломатического департамента, ты бы ни в чем не нуждался и посещал бы это заведение без этой уничтожающей веселье мысли, что завтра тебе снова нужно переться в «Кехлер и Янг», чтобы заработать на выпивку.

– У меня уже есть пенсия, Янгер! Пошел в задницу ты и твоя контора!.. – воскликнул Роджер, теряя самообладание.

– У тебя есть пенсия, но это армейская пенсия четвертой категории, это тот уничижительный минимум, который контора просто не могла себе позволить не заплатить тебе.

– Ну и что тебе еще нужно, урод? Хочешь устроить дуэль на столовых ножах прямо здесь?..

Роджер даже привстал, произнося это, а Янгер, минуту наблюдавший за этим с серьезным видом, засмеялся, впрочем, сейчас же подавил свой смех.

Тони вытащил из-под прилавка дробовик, но, присмотревшись, сменил его на бейсбольную биту, однако и ее потом поставил на место и принялся протирать стаканы.

6

Сменилась джазовая пьеса, и редкие посетители продолжили свои беседы, ничуть не отвлекаясь на проблемы других гостей. В заведении снова зазвучала музыка.

– Роджер, ты ходишь в поношенной одежде, но заглядываешься на молодых женщин выше тебя по статусу. В такой ситуации у тебя нет ни единого шанса, а ведь тебе всего сорок два.

– Я знаю. Просто меня неверно информировали, в противном случае я на эту Бобби даже не взглянул бы. Я понимаю свои границы, Янгер. Я исправлюсь, и все будет в порядке, – парировал Роджер, и Янгер почувствовал, что теряет контакт, настолько холодно и отстраненно прозвучал голос Роджера.

– Но ты мог бы получать совершенно другие деньги, и тогда эта Бобби оказалась бы тебе вполне по силам.

– Не нужна она мне, Янгер. И ты мне не нужен. Просто встань и выйди вон. Я не хочу слушать уродов Веймара – я все ваши заходы наизусть знаю.

Янгер расплылся в самодовольной улыбке.

– Что я сказал не так?

– Роджер, полковник Веймар уволен распоряжением министра почти два года назад. Мы о нем, признаться, даже думать забыли, и только ты…

– Заткнись!.. – потребовал Роджер и сжал бокал так, что тот едва не лопнул.

Янгер только покачал головой и с ухмылкой принялся за свой коктейль, а Роджер, выдержав паузу, сделал пару глотков пива.

– Джоу, а ведь ты по специальности вербовщик, – сказал он Янгеру.

– Наконец-то ты вспомнил.

– Похоже, вы меня переоценили.

– Нет, приятель, угадали в самый раз. Где-то переоценили, где-то недооценили, но в главном не ошиблись – ты еще очень даже хорош и можешь пригодиться в работе.

– Ну, допустим. А чего вы в результате добиваетесь, думаете, буду для вас толстосумов убивать, как все отставники-расходники?

– Обижаешь, приятель, такого добра у нас хватает. Для таких дел мы бы о тебе даже не вспомнили, но ты нам нужен в прежней своей квалификации. Нам нужен перевозчик, Роджер.

– Перевозчик?

– Вот именно. Все как в прежние времена – возвращение звания, постановка на финансовое содержание, возвращение контроля над резидентурой, сетью связи, нелимитированная «красная карта». Ну и все такое прочее.

– «Красная карта» на все банки?

– Старик, ну ты задаешь глупые вопросы. «Красная карта» – тут больше сказать нечего.

– Да, извини, – согласился Роджер. Похоже, он действительно что-то подзабыл. «Красная карта» – значит, нелимитированный кредит в двенадцати главных банках и стотысячный кредит в двух сотнях региональных частных заведениях.

– Ну так что, я правильно понимаю – мы находим общий язык?

– Мы его ищем, Джоу, но пока это лишь воспоминания, новая информация, которая…