Посольский десант Михайлов Владимир

– Главное – чтобы людоедством не страдали они, – ответил Федоров. – Я уж как-нибудь стерплю…

И он тоже заулыбался, потому что как раз в это время парламентер обратился к ним с длинным монологом, который они решили считать приветственной речью, не поняв, правда, ни единого слова, поскольку язык местных обитателей больше всего напоминал достаточно монотонную мелодию, исполняемую на расстроенном ксилофоне.

Для полного соблюдения ритуала надо было чем-то и ответить. И посол торжественно откашлялся, хотя и чувствовал себя несколько стесненно: еще никогда в жизни он не оказывался в столь глупом положении, вынужденный говорить что-то существу, заведомо его не понимавшему.

– Уважаемый господин! – провозгласил он так громко, как только был способен. – Я счастлив заявить вам, что птичка божия не знает ни заботы, ни труда, хлопотливо не свивает долговечного гнезда, и еще чего-то там такое, встрепенется и поет: расцветали яблони и груши, я очень люблю груши, господа встречающие, и не премину заметить, что броня крепка и танки наши быстры, но тем не менее – извозчик стоит, Александр Сергеич прогуливается, и значит, наверное, что-нибудь произойдет, а кто спорит, тот ничего не стоит. О чем и заявляю торжественно от имени Правительства Терранской Федерации, а также любого, кто захочет присоединиться к моему заявлению. Все на выборы, господа!

Последние слова он выкрикнул с неподдельным энтузиазмом.

– Что это вы там наплели? – поинтересовался Федоров вполголоса. – Урина в голову ударила? Cлишком сильное потрясение? Да не стесняйтесь: может, вам нужна первая помощь? Или последняя?

– Да бросьте вы, – отмахнулся посол. – Должен же и я хоть как-то развлечься, я тоже живой человек; а этот все равно понял не больше, чем мы, из этой его лягушачьей музыки.