Игры на кровь Игнатьев Сергей

Строящийся жилой комплекс. Можайское шоссе. Москва. 27 марта. 18:13

Обнаружить место, где расположился работающий «Алатырь», оказалось совсем несложно.

Кавалькада черных джипов неслась по Кутузовскому, и было прекрасно видно, как в небе впереди собираются тяжелые черные тучи.

Словно гигантское чернильное пятно расплывалось над многоэтажными башнями нового жилого комплекса, постройка которого еще не была закончена, но на стенах уже висели гигантские желтые баннеры с предложениями о покупке квартир.

– Кажется, дождь собирается, – с кислой миной процитировал Гравер, разбирающийся с застежками бронежилета. Перед тем, как выехать на операцию, мы благоразумно переоделись в темно-серое обмундирование группы «Сирин», которой, очевидно, предстояло штурмовать позиции верных шефу соединений КБСК. Почти никто не рассчитывал, что дело решиться миром…

– Судя по всему, намечается большая заваруха, – ухмыльнулся Феликс, кривя проколотые сережками губы и собирая длинные волосы в хвост.

– В западных районах Москвы местами ожидается свинцовый град и выпадение в осадок… – мрачно проговорил Игорь, выворачивая руль и подрезая очередную машину. – Эх, сейчас еще Семья Гангрел подтянется… вот уж тогда повеселимся… вечно их епископ Калибан опаздывает…

– Не отвлекайся от дороги, прорицатель. – Я не сводил глаз с черного пятна в небе.

Джипы пронеслись через широкий мост и начали один за другим сворачивать к комплексу.

Над крышей высоченной краснокирпичной башни жилого комплекса нависло черное облако. Время от времени в густых непроглядных клубах беззвучно мерцали причудливые молнии.

Я легонько постучал по микрофону, закрепленному на тонкой дуге.

– Немезис, проверка связи!

В миниатюрном наушнике зашипело.

– Слышу тебя, Серж. Всем полная боевая готовность. Идем на контакт.

Территория вокруг зданий была обнесена высоким декоративным забором. Джипы остановились на порядочном расстоянии от шлагбаума, преграждающего въезд. Возле него стояли затянутые в черное обмундирование спецназовцы КБСК.

Немезис вышел из передового джипа и, громко хлопнув дверью, пешком двинулся к шлагбауму.

Я вылез из машины и, в окружении своих вампиров, направился следом.

Из-за спин невозмутимых спецназовцев, охраняющих въезд, появился взлохмаченный Денвер. У него на носу как всегда находились темные очки, из-под расстегнутого ворота комбинезона выглядывала тельняшка, а в руке он сжимал винторез.

– Майор, где шеф? – с угрозой в голосе начал Немезис, останавливаясь напротив опущенного шлагбаума.

– А тебе зачем? – тряхнув русым чубом и нагло ухмыляясь, осведомился мастер диверсий.

Мне показалось, что он пьян.

Немезис многозначительно переглянулся со мной. У него были очень недобрый взгляд.

– Ты чего это со мной таким тоном разговариваешь, паренек? – подчеркнуто спокойно осведомился Немезис, поворачиваясь к Денверу и щуря глаза. – Совсем распустились, как я погляжу.

– Знаешь чего я скажу?.. – спросил Денвер, и тут же ловким прыжком перемахнул через шлагбаум. – Проваливал бы ты со своими по-хорошему…

Охраняющие въезд спецназовцы одобрительно загоготали, оценив по достоинству шутку своего предводителя.

– Ну все… – негромко пробормотал Игорь, поглаживая ствол висящего у него на груди «калаша». – Достали…

– Денвер… Мы тут шутить не собираемся. – Я подался вперед. – Шутки давно закончились. Тут попахивает настоящей войной.

Бывалый снайпер рассмеялся, демонстрируя недостаток передних зубов.

– Да что ты понимаешь в войне, вампирчик… – сказал он, резко меняя тон и вскидывая винторез.

Раздались гулкие хлопки выстрелов.

Словно в замедленной съемке, что так любят голливудские режиссеры, я увидел, как покачнулся, взмахнув руками и роняя автомат, Феликс… Пуля вошла ему в лоб и, насквозь прошив череп, вырвалась наружу багрово-красным фонтаном, начисто снося затылок.

Со стороны въезда начали стрелять. Охранники, словно повинуясь негласной команде, открыли ураганный огонь.

Пули прошивали насквозь тело Феликса, медленно оседающего на проезжую часть.

Мне на рукав попали темные брызги.

– Стреляй!!! – заорал кто-то.

Бойцы «Сирина» метнулись к земле, в падении открывая огонь по охранникам.

Разом загремели десятки автоматных очередей… От их треска и визга шальных пуль у меня заложило уши.

Стоящие у въезда прыснули в стороны, но кто-то из них не успел, споткнулся, дергаясь от решетящих тело пуль, бессильно обвис поперек шлагбаума…

Я упал, перекатился по грязному асфальту, и, чувствуя предплечьем неслабую отдачу, дал очередь из «Калашникова» в сторону въезда.

– Серж, слева! – заорал Игорь, занявший позицию возле одного из джипов.

Я вильнул стволом налево и с силой надавил на курок.

Какой-то спецназовец в черном, на бегу целящийся из короткого автомата, схватился за пробитое моими пулями плечо и с воплем повалился на грязный снег.

– Вперед! – раздался откуда-то свирепый крик Немезиса.

Пули просвистели в каких-то миллиметрах от моей головы. Я прижался к тротуару, скрытый от стреляющего невысоким бордюром.

Трещали автоматные очереди. Кто-то вскрикнул.

Я поднял голову, силясь понять, что происходит вокруг.

Бойцы в темно-серых комбинезонах, наши, из «Сирина», бежали через двор к широким ступеням, ведущим ко входу в здание.

Охранники в черном отчаянно палили по ним из окон.

– Поберегись! – мимо меня пробежал, топая тяжелыми ботинками, командир спецгруппы, тот самый паренек-оборотень. Он умудрялся на бегу палить по окнам, матерясь и щедро рассыпая на тротуар горячие гильзы.

У меня за спиной оглушительно грохнуло, и затылок тотчас обожгло волной раскаленного воздуха.

Отброшенные взрывом, метнулись вперед какие-то объятые пламенем фрагменты и искореженный капот «Круизера»…

В наушнике снова зашипело и раздалось неразборчивое бурчание…

– Немезис?! Не слышу тебя! Прием?!

Я попытался приподняться, но веер пуль, пущенный бойцами спецназа КБСК, засевшими на нижних этажах здания, заставил меня вновь прижаться к бордюру.

– Немезис?! – я высунул из-за бордюра дуло автомата и дал очередь наугад.

Зазвенело разбитое стекло. Кто-то хрипло заорал. А затем раздался тошнотворный звук от глухого удара о тротуар упавшего с высоты тела.

Снова в моем наушнике раздалось хриплое шипение.

– …повторяю… Все в здание! Общий штурм!

Я чувствовал сухость во рту и непрестанный зуд в деснах. Черт, как всегда не вовремя! Жажда.

Вполголоса чертыхнувшись, я вскочил на ноги и побежал к входу в здание.

Пули с визгом высекали яркие искры, врезаясь в асфальт, по которому я бежал.

Возле шлагбаума лицом вниз лежал русоволосый спецназовец в черном комбинезоне. Рядом с ним на тротуаре валялись раздавленные темные очки, а правой рукой он продолжал сжимать винторез.

«Денвер, – подумал я на бегу, – я ведь пытался убедить тебя…»

– Твою мать!!! – заорал Игорь, ныряя обратно и едва не сбивая меня с ног.

По широкому коридору, в который мы попытались сунуться, пронеслась длинная струя пламени.

Что-то полыхнуло на другом конце коридора… Потянуло дымом и гарью.

– Ну что тут еще?! – нетерпеливо заорал Гравер, выбегая в коридор из дверей напротив, на ходу вставляя в автомат очередную обойму.

– Назад!!! – заорал я.

Очередная огненная струя метнулась по коридору и захлестнула беловолосого вампира.

Он завопил, мгновенно охваченный пламенем, уронил автомат, пытаясь сбить его, размахивая руками.

Я выскочил в коридор.

В нескольких шагах от меня стоял боевой маг в черной накидке с узорами Совета Кланов и длинным посохом наперевес. Красный камень в навершии посоха медленно загорался огнем, заряжаясь энергией для пуска очередной «Пламенной стрелы» – сокрушительного огненного заклинания.

За моей спиной Игорь пытался потушить катающегося по полу, истошно кричащего, сгорающего живьем Гравера…

Я вскинул автомат и стрелял в мага в черной накидке до тех пор, пока не кончилась обойма.

Его истерзанное пулями тело, отброшенное выстрелами к обшарпанной стене, медленно сползло вниз, прочерчивая на стене широкую кровавую полосу…

От вида крови в глазах моих затуманилось.

Я побежал куда-то вперед, на бегу зажмуривая глаза и переходя в Скольжение.

Тьма накрыла меня… Спрятала от мира, кинула навстречу ярким световым нитям, дающим направление в безграничном океане мрака.

Паутина. Безумная пляска разноцветных искр. Вихрь разноцветной пыли. Переплетения красных, фиолетовых, зеленых, оранжевых нитей, уходящие в никуда.

Словно во сне, подумал я. Осознал – краешком сознания, все еще принадлежащем мне… А может быть, это и есть сон? Но тогда, если это сон… здесь ведь и умереть нельзя? А можно всего-навсего проснуться… и не будет этой сумасшедшей кровавой круговерти перед глазами… этих тяжелых черных туч, нависших в низком небе, этих ветвистых лиловых молний… Этой бойни, этих выстрелов, криков… И не будет даже Жажды. Моей жажды.

Она вернулась. Моя жажда вновь попыталась подчинить меня себе. В ушах звенело. Я потерял ориентиры, споткнулся, опираясь на шершавую стену. Окружающий мир, стреляющие друг по другу адепты Черного Престола, занимающиеся огнем балки строительных лесов… Все это уходило куда-то далеко… на второй план, в ту, прежнюю реальность.

Сейчас важно было одно – моя жажда.

Пить, мне хотелось пить… Горячую, пряную, терпкую… темно-красную… ее, дарующую силы и победу, ее, ту, что могла меня согреть…

Меня знобило, трясло, я спотыкался. Но продолжал бежать куда-то вперед, навстречу своей судьбе.

Холодно. Как же холодно… Нужно согреться. Нужно насытиться горячим, согревающим, наполняющим теплом… нужно утолить Жажду.

Из-за очередного поворота коридора, по которому я брел, сбившись на медленный шаг, жадно хватая воздух, опираясь на стену и борясь с кроваво-красной круговертью в глазах, выскочили двое. Спецназовцы в черных комбинезонах, легких кевларовых бронежилетах и черных кепи, с коротким автоматами в руках.

Я остановился, глядя на них, пытаясь разглядеть их сквозь кровавую метель, что плясала в глазах.

Я чувствовал тепло их разгоряченных бегом тел. Чувствовал, как бежит по их венам горячая, терпкая, темно-красная… возвращающая жизнь… кровь. Их кровь…

Отброшенный моим ударом, один из спецназовцев с хрустом приложился головой о выступающую из стены железную балку и медленно сполз на пол, бессильно раскинув руки.

Второй попытался вскинуть автомат, но я с силой ударил его ребрами ладоней по ушам. Оглушенный и потерявший ориентацию в пространстве, он неловко переступил ногами в тяжелых ботинках и упал коленями на бетонный пол.

Я аккуратно обошел вокруг него, снял с его головы кепи и ухватил за густые темные волосы.

Парень стонал, зажимая ладонями уши.

Хорошенько примерившись, не испытывая совершенно никаких эмоций, я с хрустом ударил его коленом в нос.

Он захрипел, по подбородку хлынула кровь. По моему телу прошла волна дрожи.

Подхватив парня с пола, я на всякий случай еще раз влепил ему ногой в живот и вдавил его обмякшее тело в стену.

…кончики клыков нежно коснулись загорелой шеи… коснулись кожи, под которой, маня меня, сводя с ума, лишая остатков рассудка, пульсировал и бился пульс чужой жизни.

Я впился клыками в горло парня.

И начал пить его, наслаждаясь новым, неведомым раньше чувством… Пил его обжигающе горячую кровь, пил его страх и его боль… Пил его Жизнь.

Вот так это и случилось – я переступил за грань, за ту самую грань, что придумал себе сам. Я убил ради того, чтобы выпить крови.

Я утолял свою Жажду. Я чувствовал, как жизнь покидает его, входя в меня вместе с жадными, судорожными глотками. Впервые в жизни я утолял жажду крови по-настоящему, без суррогатов Силы и жалких оправданий. Я пил его… Я дарил ему смерть.

Покачиваясь из стороны в сторону, будто пьяный, я вышел на балкон второго этажа.

Внизу, за опоясывающим площадку стеклянным бордюром, должен был располагаться современный тренажерный зал. Сейчас там наличествовал фундамент искусственного водоема, со стилизованным каменным гротом, который, очевидно, был призван создавать успокаивающую нервы атмосферу.

Пока атмосфера была совершенно противоположной. Из бетонного дна торчали какие-то железные штыри. Пол был завален мотками кабеля, брикетами фарфоровой плитки и прочим строительным мусором.

Тыльной стороной ладони я стер с подбородка кровь выпитого мной спецназовца.

Как сладко. Как хорошо. Сила переполняла меня. Неудержимая Сила, прилив энергии, радостное возбуждение и эйфория. Хотелось действия. Хотелось войны и победы. Хотелось Игры.

С противоположной стороны балкона, ковыляя, вышел Игорь с автоматом наперевес. Свободной рукой он держался за бок.

Увидев меня, он кивнул. И, видимо, сразу почувствовал произошедшую со мной метаморфозу.

– Вижу, Серж… – он усмехнулся, кашляя и сплевывая на пол. – Вижу, что для тебя сегодняшний день точно не прошел зря…

– Необычайные ощущения! Я словно заново… Игорь, ты ранен? – Наслаждаясь новыми эмоциями, торопясь найти им какое-то словесное определение, я не сразу осознал, почему Игорь держится за окровавленный бок.

– Пустяки… – Игорь поморщился. – Вот, помню, года два назад…

Он не успел договорить.

Звук выстрела, многократно умноженный эхом, заплясал под высоким потолком тренажерного зала.

Игорь покачнулся, и, глядя куда-то мне за спину, упал на пол…

Я медленно обернулся.

Прямо передо мной, держа на уровне глаз пистолет, стоял Шатун.

Его холодные глаза смотрели прямо на меня.

– Ну вот и свиделись, Серж…

Вот и все, подумал я.

Как глупо и как быстро все заканчивается… Почему, почему именно так?

– Как чаек? – ровным голосом спросил я. – Горячий был, да?

Не отрывая от меня взгляда, Шатун отшвырнул пистолет.

Поведя плечами, оскалился, глухо зарычал и, глядя исподлобья наливающимися кровью глазами, медленно направился ко мне.

Я попятился, принимая игру, в беззвучной ярости оскаливая узкие клыки и втягивая ноздрями запах наступающего на меня Врага.

– Я положу тебя… – хрипло прошептал я.

Шатун бешено взревел, и тело его забилось в судорогах, переходя в боевую трансформацию. Черный спецназовский комбинезона затрещал, лопаясь по швам, разрываясь от сокращений набухающих мышц, прямо на моих глазах обрастающих шерстью.

Оскалив усеянную острыми клыками пасть, на меня бросился здоровенный бурый медведь.

Я дико заорал, кидаясь ему навстречу, вцепился в мокрую шерсть, не успевшую высохнуть после трансформации. Медведь навалился на меня своим весом, еще шире распахнул пасть и заревел, обдав тяжелым звериным духом.

Его лапы с силой давили на меня, прижимая к полу, жали на легкие, не давая вздохнуть.

Безумные красные глаза, все еще человеческие глаза, с ненавистью смотрели на меня.

– Извини, что забыл предупредить, – прохрипел я, – но я не играю по правилам… с теми, кто… предал меня…

Медведь удивленно сверкнул глазами.

Я крепче стиснул зазубренный охотничий нож, который успел вытащить из ножен, закрепленных на бедре узкими ремнями. И с силой ударил оборотня в живот.

Шатун взревел, и в его реве уже не было места гневу – только боль… только обида победителя, сброшенного с пьедестала, едва успев вступить на него… Едва успев почувствовать запах победы.

Сцепив зубы, я провернул лезвие, жадно впившееся в неподатливую живую плоть, и почувствовал, как плеснула на руку обжигающе горячая кровь оборотня.

Шатун с диким воплем встал на дыбы, заливая меня собственной кровью из вспоротого подбрюшья.

Вскочив на ноги, я навалился на него всем своим весом и, громко крича, толкнул…

Медведь неловко взмахнул лапами и, оступившись задними лапами, повалился на хрупкую ограду балкона. Перила не выдержали массы, стеклянный бордюр треснул, и оборотень полетел вниз вместе с россыпью мелких осколков…

Шатун с оглушительным ревом полетел прямиком на торчащие из бетонного дна пустого водоема железные штыри. И с глухим хрустом упал на них.

Я стоял, качаясь из стороны в сторону, пытаясь сохранить равновесие.

Внизу, насквозь пронзенный штырями, лежал молодой крепкий мужчина. Лежал, раскинув руки, обиженно приподняв косматые брови и глядя на меня ясными голубыми глазами. Мертвыми глазами.

– Все это сон… – сказал я ему. – Ты просто проснулся, полковник.

Створки лифта разъехались.

Я вышел в холл. На заваленном автоматными гильзами полу лежало несколько тел в черных и темно-серых комбинезонах. Откуда-то снизу тянуло сладковатым дымом. Здание горело.

Я без труда нашел лестницу, ведущую на крышу. Возле входа в подсобку полулежал, прислонившись к выщербленной пулями стене и бессильно склонив к плечу лохматую рыжеволосую голову, залитую темной кровью, изрешеченный пулями Крюшон.

Странно, но я не почувствовал ничего, глядя на его тело. Все казалось правильным и понятным. Теперь, когда я переступил через тот самый порог, которого так боялся много-много лет… Теперь, когда я окончательно превратился в нежить.

На ступеньках лестницы, неестественно задрав голову, раскинув руки и глядя в потолок потускневшими глазами, замер облаченный в бежевый балахон курносый Хранитель. Я вспомнил его. Тот самый белый маг, что выступал на чрезвычайном заседании Совета.

Осторожно переступив через тело Хранителя, я поднялся по ступеням к выходу на крышу и толкнул металлическую дверь.

«Алатырь» стоял прямо перед выходом.

Круглая ступенчатая каменная площадка, по четырем сторонам света украшенная высокими изогнутыми и постепенно сужающимися колоннами – «рогами». На кончиках «рогов» горели тусклые огоньки. Мигал красный огонек – Огонь. Чуть-чуть мерцал голубой огонек – Вода. Теплился зеленый огонек, заключающий в себе силу Земли. Горел желтый, высвобождающий энергию Воздуха.

В небе громоздились иссиня-черные тучи.

Ветвистые молнии периодически били в центр артефакта, туда, где бушевало переплетение световых вихрей… линии света, молнии… словно материализовавшаяся галлюцинация Паутины.

Медленно-медленно в центре артефакта возникал, набирая силу, портал между мирами. Выход в чужое пространство. Выход в чужую реальность.

Крыша была завалена мертвыми телами. Вампиры, оборотни, маги. Спецназовцы КБСК и бойцы «Сирина».

Здесь была бойня, настоящая бойня.

Живых на крыше осталось только четверо.

Шеф, Вампир, лишенный имени, стоял на ступенях площадки, сжимая в руке пистолет, ствол которого упирался в висок Яне. Девушка была без сознания. Шеф поддерживал ее свободной рукой.

Немезис в перепачканном известкой кожаном плаще держал шефа на прицеле короткого автомата.

И Калибан, молчаливый, хладнокровный и изящный в движениях епископ Семьи Гангрел, с длинными волосами, собранными в хвост, в короткой кожаной куртке, подкованных казаках и тертых джинсах. Он как всегда опоздал к началу, но, судя по всему, с ходу втянулся в происходящее.

– Отпусти ее… – просто сказал я, выходя на крышу.

Шеф повернулся на мой голос, уставился на меня черными глазами, полными ненависти и еще чего-то, сложно различимого – быть может, страха.

– И ты? И ты тоже здесь… – пробормотал он.

Я кивнул, улыбаясь окровавленными губами.

– Я безоружен, Высший… – Я развел пустыми руками. – Хочешь – стреляй… только ее отпусти… Она не при чем.

Шеф КБСК улыбнулся.

– Какой фарс… Меня тошнит от всего этого…

– Отпусти ее! – крикнул Немезис. – Я же мозги тебе вышибу, урод!

– Чего ты хочешь, Высший? – спросил я, глядя ему в глаза. – Впустить в наш мир орду каких-нибудь тварей, вроде Серебряных мароссов, пушечное мясо, которое даже в Ордене не ценят?.. Зачем тебе портал? Неужели было мало Власти? Захотелось получить в личное владение весь мир?

– Дело не в мире, мальчик… – шеф скривился и покачал головой. – Целого мира будет мало… К чему мне мир? Особенно теперь, когда я все понял… – он помедлил. – Эй, Калибан, забери девчонку!

Шеф оттолкнул безвольное тело Яны, и епископ Семьи Гангрел невозмутимо принял ее, подхватив на руки.

Высший вампир уже держал меня на прицеле. Дуло его пистолета смотрело точно мне в лоб.

Над крышей стелился черный дым с горящих этажей…

– Калибан, просьба… – процедил Немезис. – Здание уже горит… здесь небезопасно… Короче, убери отсюда девчонку.

– Я бы хотел присутствовать… – невозмутимо заметил епископ.

– Прошу… – повторил Немезис. – Мы со Снежным разберемся… Обещаю.

Обведя крышу холодным взором, Калибан молча понес девушку к выходу с крыши.

– Ты сказал, что понял, – проговорил я, глядя на направленное мне в лоб пистолетное дуло. – Что ты понял, Высший?! Что? Что ради Власти можно пролить море крови? Можно предать друзей и развязать небольшую победоносную войну с сотнями жертв?

– Мне не нужна власть!!! – Высший вампир сорвался на крик. – Плевал я на нее! Я просто хочу уйти… Уйти прочь отсюда! А это все… – он обвел руками открывающийся с крыши вид Москвы, – это все пусть катиться к чертовой матери… Плевать!

Краем глаза я заметил, как напрягся Немезис. Он готовился спустить курок.

– Высший?.. – тихо спросил я. – Но ради чего?..

– Потому что я устал! – выкрикнул он в ответ. – Мне надоел этот мир! Понимаешь? Он не имеет права на существование!

– Врешь ты… – прошептал я. – Врешь…

Из клубов иссиня-черного тумана, нависающих над крышей, вновь и вновь колотили в центр портала бесшумные, сопровождаемые едва слышным потрескиванием, лиловые молнии.

– Дурак… мальчишка, – презрительно бросил Высший вампир. – Ты веришь в доброе? В любовь, в друзей, в справедливость? Так это все ложь, парень… Этого нет… Наш мир – дерьмо!

– Наш мир – это мы сами, Высший, – ответил я с улыбкой. – Он такой, каким мы хотим его видеть. Жаль, что ты этого так и не понял…