Странствие Сенора Дашков Андрей
Глава двадцать восьмая
Побег из Мургуллы
Когда колеса кареты загрохотали по бревнам подъемного моста, перекинутого через ров, который окружал замок Грах, Сенор и ведьма поверили, что сумеют вырваться из цепких объятий Мургуллы.
Жуткое зрелище ненадолго омрачило радость побега – они увидели тело Айоты, Читающей по Костям, свисавшее на веревках с одной из башен. С нее содрали одежду, а местами и кожу. Но самое ужасное состояло в том, что старуха еще была жива. Отражения жесточайшего страдания настигли Сенора, и он поспешно отгородился от них, настолько они были ранящими и нестерпимыми.
В тело Айоты намертво вцепились несколько летучих мышей, рвавших его когтями и сосавших старушечью кровь. Их серые силуэты были хорошо различимы в призрачном свете, заливавшем Грах. Нетопыри, волочившие за собой перепончатые крылья, будто плащи, казались слугами ада, посланными, чтобы совершилась кошмарная казнь…
Зрачки Истар расширились. Подвешенное тело отклонилось в сторону, как гигантский маятник, а затем с силой ударилось об стену башни. На этом мучения бывшей Прорицательницы Мургуллы прекратились. Две раздавленные летучие мыши заскользили вниз, оставляя на стене темные следы. Другие, беззвучно взмахивая крыльями, исчезли во мраке подземелья.
…Они неслись к Стеклянному Лесу – прочь от подземного замка, – и пока их никто не преследовал. Внутри кареты обезоруженный и связанный граф Тойнгха не сводил с Сенора злобного взгляда. Маска ледяной невозмутимости была сброшена уже давно.
Быть кучером вызвался карлик Люстиг, действительно ловко управлявший слепыми лошадьми. Пожалуй, он делал это даже слишком лихо. На поворотах экипаж заносило и швыряло из стороны в сторону; пассажирам приходилось несладко. Истар вцепилась в поручни побелевшими пальцами, и только у Существа Суо не возникло особых хлопот – оно перетекало из одной формы в другую, словно вязкая жидкость.
Когда карета въехала в Стеклянный Лес, карлик, еще помнивший лучшие времена, со сверхъестественным чутьем направил упряжку извилистой тропой. Крысиный Хвост наконец опустил глаза и сидел с неподвижным посеревшим лицом; казалось, жизнь покинула его.
Но худшее было впереди.
Светящиеся купола гробниц, появившиеся над верхушками деревьев, вызывали у Сенора необъяснимые и дурные предчувствия; даже безрассудный карлик, которого возили уже когда-то этим путем, чтобы заточить в замке Грах, невольно сжимался в комок на высоких козлах кареты…
Сенор вглядывался в глубину белесого леса, таившего в себе смертельную опасность. Тускнеющий свет фонарей едва разгонял тьму. Обманчивыми и неразличимыми были тени под застывшими кронами, а вверху разливалось холодное безжизненное сияние голубых куполов.
Вскоре послышались знакомые звуки. Когти скребли по стеклу…
– Теперь все зависит только от тебя, – сказал Сенор, наклоняясь к графу. – Я могу влить в твою глотку Воду Послушания, но не думаю, что до этого дойдет. Ведь ты не настолько глуп и хочешь пожить еще, не правда ли? Если же ты решил умереть и погубить нас всех, то тебя убьет Суо из Мертвых Времен, а для него столетие – секунда. Твой неприкаянный призрак будет вечно блуждать по этому кладбищу, и не знаю, чья судьба окажется хуже…
Он, конечно, не знал наверняка, как подобная угроза подействует на графа, но сейчас не приходилось брезговать ничем. Однако Крысиный Хвост мог лично засвидетельствовать магическую силу проклятых пришельцев из Кобара. И как он смел надеяться, что уничтожит их, когда видел Древний Меч, зрачки Истар и метаморфозы многоликого дьявола Суо?!
Тем временем Люстиг, на лице которого уже был написан нескрываемый ужас (но не перед грозившей им гибелью, а от того, что рушились надежды вернуться в Тень), еще быстрее погнал слепых лошадей. На их лишенных шерсти боках вспухали темные рубцы после яростных ударов кнутом, но, как ни стремительно несли они карету, зловещий скрежет настигал их и вдруг раздался совсем рядом.
– Итак, граф, – произнес Сенор с мрачной любезностью, когда Крыса, судя по всему, возникла прямо перед ними и некуда было сворачивать, – теперь вам выбирать. Помните: мы, без сомнения, попадем в ад, но ваше местечко окажется этажом ниже. Я позабочусь об этом.
Карета остановилась.
Тойнгха медленно поднялся на ноги и обвел их всех ненавидящим взглядом, словно в последний раз прикидывал, стоят ли его мучения жизней этих троих мерзавцев, спустившихся в Мургуллу из Верхнего Мира.
– Спрячьте лица, – процедил он потом.
Они сидели в карете согнувшись и не смея поднять головы, закрывая руками лица и содрогаясь от внезапно наступившего холода, – а над ними нависло нечто такое, на что нельзя было даже смотреть.
Сенор прислушивался, но не слышал ничего. Отражения, дошедшие до него, были настолько чуждыми всему, что он знал или хотя бы мог себе представить, настолько непостижимыми и враждебными, что заставили его сознание мерцать, а тело – непроизвольно содрогаться. Нечто, не имеющее ничего общего с Верхним миром, обволакивало его гнетущим облаком – и это было как объятия худшей из смертей.
Сквозь щели между пальцами Холодный Затылок видел только ноги и хвост стоящего графа. Тот не произносил ни слова. Прошло уже очень много времени, спины скорчившихся людей окоченели, а Тойнгха все еще вел свой беззвучный разговор с тем, что называлось в Мургулле Кладбищенской Крысой.
– Надо было заставить его выпить Воду… – донесся до ушей Сенора шепот ведьмы.
У него вдруг возникло непреодолимое, влекущее к гибели искушение взглянуть на то, что же все-таки обитало в Стеклянном Лесу. Но он достаточно прожил в Кобаре, чтобы знать цену древнему волшебству. И хотя его душа готова была пережить экстаз смерти, последним, почти исчезающим усилием воли он заставил себя не поднимать головы. И какое-то время даже ненавидел себя за это.
Потом он попытался представить себе, что испытывают сейчас Истар, Люстиг, Суо – особенно Суо: ведь оно не было человеческим существом. Сенор ощутил их присутствие рядом с собой; они оставались неподвижными…
Наконец морок, атаковавший мозг, начал отступать. Ослабел гул ужаса, звучавший на одной низкой ноте, – гул, который изматывал, будто несколько бессонных ночей подряд. Кладбищенская Крыса со скрежетом удалилась; несколько хрупких ветвей обломились, после чего возник долгий стеклянный звон; порывистый ледяной ветер, похожий на дыхание гигантского существа, последний раз обдал сидевших в карете могильным холодом – и все вокруг стихло.
Обессиленный Тойнгха упал на колени. Его лицо превратилось в посмертную гипсовую маску. Сенору пришлось поддержать графа. Он почувствовал, что тот «пуст», – будто Холодный Затылок прикасался к муляжу или кукле. Тойнгха выгорел дотла. Теперь это был отравленный злобой шлак.
Люстиг тронул поводья, и лошади беспрепятственно повлекли карету по тропам Стеклянного Леса, к далекому краю пропасти, с которого можно было подняться к дневному свету.
Они еще не успели выехать из леса, как Сенора настиг «голос» Мелхоэд, ворвавшийся в его сознание заунывным тоскливым ветром нескончаемой зимы, ожидавшей одинокую Слепую Королеву. Она пришла в себя в хрустальных покоях внутри Бутылки Рофо. Но как отражения могли проникнуть сквозь магический кристалл убежища?!.
– Ах Сенор, Сенор, – запричитал далекий голос, – зачем ты бежал? Я отпустила бы тебя – скоро, очень скоро… Ты бросил меня и забрал Стеклянный Обруч…
Вдруг он понял. Все дело в Обруче! Сенор непроизвольно поднял руку и с некоторым удивлением обнаружил, что Обруч до сих пор находится у него на голове, более того, волосы успели срастись с амулетом и переплелись с обрезанными волосами Слепой Королевы. В суматохе побега он совершенно забыл о нем.
А голос стонал:
– Что ты наделал!… Это непоправимо… Теперь я останусь здесь навеки, если не придет кто-нибудь со Стеклянным Обручем и не освободит меня… Но ведь ты погибнешь, а Обруч навсегда исчезнет в Тени… О проклятый, низкий, худший из живущих! Ты обрек меня на заточение, а подземный мир – на вражду и хаос!..
Это была правда. Нетрудно себе представить, во что вскоре превратится двор Подземного Королевства без всепроникающей и объединяющей власти Мелхоэд. Достаточно взглянуть на Тойнгха, чтобы понять: война между графствами неизбежна. Война, которая превратит здешнюю, и без того нелегкую, жизнь в настоящий ад. Теперь ничто не мешало осуществлению любого заговора, и междоусобная резня была лишь делом времени.
Но Мелхоэд сама нарушила естественный ход вещей. Отпусти она Сенора и Люстиг, – и сбылось бы пророчество Айоты, Читающей по Костям. Мургулла была бы спасена, а пришельцы из Верхнего Мира ушли бы навсегда. Но она предпочла спрятать Сенора в Бутылке Рофо и теперь должна была заплатить за это.
Голос плакал еще недолго, безнадежно и отчаянно; ни одной нотки гнева больше не прозвучало в нем, только неизбывная щемящая тоска…
Сенор постарался отогнать от себя мысли о Слепой Королеве. Невидящим взглядом смотрел он на плывущие мимо гробницы Стеклянного Леса.
Они не смогли получить обратно своих лошадей. Как оказалось, Уроды давно съели их – мясо животных Верхнего Мира считалось здесь деликатесом. Да и возвращения придворных Башни тут явно не ожидали.
Сенор, пришедший в ярость, едва не зарубил мечом слугу, который должен был присматривать за лошадьми в конюшне, расположенной возле обрыва. Но потом ему пришло в голову, что невероятно выносливые и быстрые лошади Мургуллы могут послужить прекрасной заменой.
Он приказал слуге выпрячь их и объявил графу, что берет четырех коней себе. Двух лошадей он оставлял Крысиному Хвосту; на одной из них тот мог вернуться в свой замок.
Но Тойнгха выглядел так, словно ничто не имело для него никакого значения. Ему пришлось еще немного побыть в роли заложника. Во время подъема в клети он остался таким же безучастным.
Только наверху, когда карлик вывел лошадей на заметенную снегом землю, а Сенор и ведьма кутались в плащи от холода и с непривычки жмурились от неяркого света серого зимнего дня, оцепеневший Тойнгха вернулся к жизни. Его злобный взгляд снова остановился на Сеноре.
– Я отомщу тебе, – сказал Крысиный Хвост из клети, которая, раскачиваясь, поползла вниз. – Если Айота была права, мы еще встретимся – и тогда моя месть будет страшной…
Его высохшее лицо исчезло за краем колодца. Тяжелая плита, установленная Уродами на место, опустилась, закрыв вход в Подземное Королевство.
Бесшерстные слепые кони дрожали от холода под порывами зимнего ветра. Сенор не дал им замерзнуть. Четыре всадника, один из которых едва доставал руками до лошадиной гривы, понеслись по заснеженной равнине в сторону Кобара.
Глава двадцать девятая
Время кометы
В тот год появилась комета в небе над миром; появление ее верно предсказал Смотритель Светил Капу – и это было страшное знамение для Кобара. Вскоре началось невиданное ранее наступление Тени. Хаос пробудился.
Падение нравов, извращения и страдания стали повсеместными; Птицы Зла слетались, чтобы устроить пиршество в городе, обреченном на вымирание; сумеречные демоны обретали неодолимую власть над людьми; предчувствие смерти искажало лица и калечило сердца…
Тень поглощала пространство, исторгая из себя легионы неописуемых существ, – и вскоре даже последний нищий в Кобаре понимал, что конец близок.
Хозяева Башни с трудом удерживали пошатнувшееся равновесие: лишившись будущего, Кобар лишился основ своего существования; грязь и жестокость поднялись из бездонных глубин человеческих душ, апологеты самоуничтожения обрели верную паству.
Придворные Башни были поглощены почти непрерывными пирами, дуэлями и распутством, прерывая свои оргии лишь на время грабежей, междоусобиц и охоты за людьми. Последнее развлечение, как наиболее опасное и щекочущее нервы, широко распространилось в Кобаре; появиться на улице без оружия и в одиночку было равносильно самоубийству. Закон на глазах терял своих слуг; среди низших сословий воцарились тупая апатия, изощренный разврат, культ уродливой силы.
Бедные кварталы, где положение усугублялось наступившим голодом и нищетой, превратились в клоаку, исторгавшую из подвалов зловонные миазмы. Предвестие смерти витало повсюду; девочки становились шлюхами; юнцы, едва научившиеся держать кинжал, собирались в банды; старики возжаждали запретных удовольствий; старухи превращались в жриц чудовищной любви.
Болезни, сдерживаемые лишь оставшимися знахарями и магами, распространялись все шире и собирали ежедневный урожай.
Не было спасения, не было выхода.
Больше Сенора никто не преследовал. Выжидая, отступились от него Хозяева Башни, Тантор Тенга был мертв. Набальзамированный труп барона занял свое место в усыпальнице рода Тенга. Единственный сын Тантора, Флуг, унаследовал титул. Холодный Затылок знал, что тот, когда вырастет, станет его злейшим врагом и сделает все, чтобы отомстить за отца. Мести Флуга суждено зреть несколько лет. Сенор не задумывался над этим всерьез. Что толку пытаться предотвратить отдаленную опасность – ведь он покидал Кобар и отправлялся в куда более страшное место…
А город уже стал ареной войны. Его окраины были разрушены существами Тени; ряды защитников таяли, как весенний снег. Преграда была снесена и не восстанавливалась. Повелители спешно возводили вокруг Башни магическую стену. Граница Тени пролегла теперь через Безлюдный Двор – это означало, что Подземное Королевство Мелхоэд отошло во владение Хаоса.
Человек Безымянного Пальца завершил последние приготовления. Он в одиночку отправился за пределы города, чтобы увидеть, как Бродячий Монах следует своему обету.
Ему показалось, что прошли столетия с того дня, когда он побывал здесь.
Какие-то огромные чудовища, двигаясь по лесу, оставили широкие просеки; кое-где еще горели деревья, в воздухе висел тяжелый запах тления и гари.
Сенору, который скакал на слепой лошади из Мургуллы, то и дело попадались на глаза человеческие трупы и останки невероятных созданий, извергнутых Тенью. Их уже некому было хоронить.
Наконец он разглядел в лесу слабый огонек костра и свернул с дороги.
Костер догорал. Вокруг были только мертвецы.
Совсем недавно здесь сражались существа из другого мира, и поле боя выглядело странно. Сенору не приходилось раньше видеть ничего подобного. Его сердце сжалось от боли, когда он нашел труп, в котором можно было узнать Треттенсодда Сдалерна. Оказывается, Монах успел стать для него чем-то большим, нежели просто случайный собеседник…
У трупа не было головы. Сенор хорошо помнил эту голову – большую, лысую, с блестящими металлическими заплатами на черепе. Сейчас под ногами скрипели раздавленные стекла, которые Сдалерн имел обыкновение носить на переносице – и тогда за ними сверкали два не ведавших страха веселых глаза.
К белой руке трупа был привязан мешочек с разноцветными черепами, другая, черный протез, неестественно вывернутая и обнаженная до локтя, все еще сжимала неизвестный Сенору предмет, похожий на посох с рогами.
Судя по всему, Монах дорого отдал свою жизнь.
Вокруг лежали останки его жертв. Холодный Затылок увидел гигантских железных черепах, дымящихся и неподвижных, из отверстий в панцирях которых вывалились волосатые существа с червеобразными конечностями. Теперь в них самих копошились черви. «Слишком уж быстро они гниют», – подумал Сенор.
Трупы других существ Тени уродливыми черными холмами возвышались в глубине леса. Раны их, нанесенные неизвестным в Кобаре оружием, были ужасны.
Две железные птицы, столкнувшиеся с землей, оставили неподалеку от костра огромные обожженные воронки. Какие-то серые хлопья до сих пор порхали в воздухе, будто снежинки, пляшущие по воле ветра. Для пепла они были чересчур большими.
Сенор перешагнул через лужу слизи, скопившейся там, где прошли рогатые жабы. Что-то, похожее на молнию, остановило их возле самого костра. Обгоревшие тушки мышей со змеиными раздвоенными языками, торчавшими из пастей, устилали обнажившуюся и обугленную почву.
На голых ветвях деревьев, окружавших место стоянки Сдалерна, висели мертвые летающие пауки. Серебристая паутина, сплетенная в сложнейшие кружева, напоминала бесцветные витражи. Ветер колебал ее, исполняя заунывную песню разрушения. Перепончатые крылья трепетали, как полотнища обгоревших знамен.
Сенор склонился над останками Бродячего Монаха и, стараясь не смотреть на изуродованную шею, достал из складок окровавленной рясы свиток с волшебным лабиринтом. Потом перерезал шнурок, снял с белой руки трупа мешочек с черепами и повесил его себе на шею, еще не зная точно, зачем ему нужны эти предметы. Но интуиция подсказывала – пригодятся.
– Вот и все. Для тебя игра закончилась, – произнес Сенор вслух. И хотя понимал, что Монах умер, начал читать Формулу Великого Перехода, надеясь помочь хотя бы призраку Сдалерна обрести приют и вечный покой…
Вдруг ему показалось, что под рясой мертвого монаха что-то шевельнулось. Он приподнял ткань острием кинжала. Под кожей на животе трупа образовался бугор, который вырос до размеров головы и начал медленно перемещаться по телу. Сперва бугор двигался беспорядочно, но затем пополз к шее.
Холодный Затылок поморщился от отвращения и отступил на пару шагов. Не исключено, что одно из существ Тени нашло себе временное пристанище внутри мертвеца, питаясь останками. На всякий случай Сенор обнажил меч.
Из шеи трупа потекла вязкая жидкость. Не кровь – ведь кровь давно свернулась. Вероятно, это и было проявлением Отсроченной Магии: кости и внутренности Сдалерна теряли твердость и превращались в полужидкую массу, освобождая выход наружу… Для кого?!
Сенор получил ответ очень скоро.
На свет появилась окровавленная голова младенца. Младенец с трудом высвободил ручки и выполз из трупа на остывающую землю. Он был голый и покрыт слизью, однако, судя по всему, холод не доставлял ему особых неудобств. И он, конечно же, не был беспомощным.
Он начал вытирать кровь с лица своими крошечными ладонями.
Сенор стоял рядом и вспоминал все миражи Тени – неповторимые, коварные, разнообразные. Смерть Сдалерна красно-розовым комочком шевелилась перед ним. Зловещая смерть, притаившаяся внутри тела и принявшая вид новой жизни по иронии непримиримой войны…
Он занес на окровавленным младенцем свой меч. Глядя на сверкающий клинок широко открытыми глазами, тот весело рассмеялся. Древний Меч замер в верхней точке.
– Я – Бродячий Монах Треттенсодд Сдалерн Тринадцатый, – пропищал младенец. – Я же говорил тебе: нет ничего, что не поддается разрушению. Отныне будем считать, что здесь, в Кобаре, Сдалерн Двенадцатый нашел свою смерть.
– У тебя остался мой перстень, – продолжал младенец после паузы. – Скажи, ты сделал то, о чем я тебя просил?
Сенор улыбнулся, глядя на него. Теперь ему было намного легче уйти отсюда. Монах и после смерти продолжал давать ему неоценимые уроки. Бессмертный учитель? Что ж, это звучало неплохо. Посмотрим, на что окажется годен ученик.
И Сенор принялся рассказывать младенцу обо всех местах в Кобаре, где светился колдовской камень. Сдалерн Тринадцатый внимательно выслушал его и кивнул:
– Ты многое успел. Я уже почти «вижу», как попадают в ловушки другие черепа, чтобы ты мог пройти. А это оставь себе. – Он показал пальчиком на свернутый лабиринт и мешочек с разноцветными черепами. – Может быть, когда-нибудь мы опять сыграем с тобой в эту игру…
Младенец подполз к черной искусственной руке трупа, высвободил рогатое оружие и перевернул протез ладонью вниз. Камень в перстне сиял, будто пурпурный звериный глаз. Сдалерн Тринадцатый снял перстень с пальца своего предшественника и зажал его в своей маленькой ручке.
– Я все запомнил и вернусь, – пообещал Бродячий Монах. – Мне надо уйти, чтобы снова стать большим и сильным. Мы встретимся здесь… или в другом мире. Если ты не погибнешь, конечно. Но я ведь показал тебе, что вовсе не обязательно умирать.
Он надел перстень сразу на два своих малюсеньких пальца.
Погрузился в себя.
И исчез.
Эпилог
Сенор и его спутники ненадолго задержались в тени полуразрушенных сторожевых башен Преграды, сдерживая разгоряченных лошадей. До этого они скакали, не останавливаясь, из самого Кобара – и потрясающе быстрые скакуны Мургуллы несли их как на крыльях.
Оставшиеся в живых солдаты пировали с отчаянием приговоренных – до беглецов никому не было дела.
Прямо перед ними, тошнотворно переливаясь, подавляя волю к жизни, внушая страх, засасывая в себя пространство, струилась Зыбкая Тень.
За их спинами мерцал огнями Кобар – огнями оргий и костров, на которых сжигали трупы.
Завеса Мрака застилала горизонт, будто упавший занавес. За ним была неумолимая смерть, распростершая траурные крылья.
Камень в перстне Сдалерна снова изливал кровавые лучи на руку, сжимавшую поводья. Древний Меч успокоительной тяжестью покоился на бедрах Человека Безымянного Пальца. На его голову был надет Стеклянный Обруч, сросшийся с волосами.
Сенор думал о том, много ли он теряет, покидая Кобар. Этот мир все равно не принимал его. Он был человеком иных времен, заброшенным сюда из иных мест. Пленник, заточенный в нем, стремился освободиться и терзал его мозг.
Сенор долго взвешивал обе возможности: уйти или остаться, чтобы погибнуть, защищая город. Он вспоминал людей Кобара – не ведающих о существовании других миров и не таких уж безобидных в своем самоубийственном неведении. До некоторых пор у него были веские основания считать их собратьями по несчастью, отбывающими вместе с ним пожизненное заключение.
Ничтожная и нежеланная судьба.
Если он – странник, неведомо как оказавшийся здесь, в чужой среде, словно рыба, выброшенная на песок, то может быть стоило, несмотря на смертельный риск, отправиться на поиски своей настоящей родины и разгадки тайны своего предназначения. Из обреченного города, от развалин существования – прямо в последние ворота, которые милостиво приоткрыла судьба.
Да и не все ли им равно: Сенору, отверженному и раздираемому на части неведомой силой; преступнице Люстиг, потерявшей свое женское естество; ведьме Истар, давно приговоренной к изгнанию; Суо, добровольно отказавшемуся от власть над Мертвыми Временами ради чего-то большего, – смерть в Тени или неизбежная гибель в Кобаре, захлестываемом легионами Хаоса?
Что бы ни ожидало его, Сенор готов был отправиться куда угодно, получив один лишь шанс обрести иное будущее. Старый хитрец Гугенубер знал об этом, когда заставил его служить себе. Вот только на что надеялся Хозяин Башни теперь? Этого Сенор по-прежнему не понимал…
Люстиг бросил нетерпеливый взгляд на Сенора, прерывая его размышления. Затем карлик пришпорил лошадь и поскакал прямо в колышущееся чрево Тени. Суо отправилось вслед за ним. Холодный Затылок смотрел на их удаляющиеся силуэты и улавливал отражения сильнейшей тревоги, исходившие от ведьмы Истар – единственного человека, которому он верил до конца.
Если ему повезет, он вернется. Но в этом случае могло повезти кое-кому еще.
Хозяева Башни ждали его.
Стерегущая Могилу ждала его.
Слепая Королева Мелхоэд ждала его.
Книга вторая
Обманутый
Когда солнце будет скручено,
и когда звезды облетят,
и когда горы сдвинутся с мест,
и когда десять месяцев беременные
верблюдицы будут без присмотра,
и когда животные соберутся,
и когда моря перельются,
и когда души соединятся,
и когда зарытая живьем будет спрошена,
за какой грех она была убита,
и когда свитки развернутся,
и когда небо будет сдернуто,
и когда ад будет разожжен,
и когда рай будет приближен, –
узнает душа, что она приготовила.[2]
Коран. Сура 81. Скручивание
…Мы вернулись домой, в наши царства,
Но не вернули себе покоя в старых владеньях,
Где люди ныне чужие вцепились в своих богов.
И вот я мечтаю о новой смерти.[3]
Томас Стернз Элиот
Пролог
Сенор так никогда и не узнал, что в глубине его существа родилось ЭТО. Никто не видел, как вызревают ужасные семена… Вначале ЭТО было просто головной болью. И что-то страдало и ворочалось в тесной коробке черепа; и ему удавалось ненадолго прогнать эту боль, но она никогда не проходила совсем, а оставляла мысли – как шум и видения, как утомительный сон.
Проклятье его заключалось в том, что он был Незавершенным; он не помнил своего прошлого и ничего не знал о своем будущем.
Лишь на секунду его ум становился безмолвным и ясным, но потом не находил себе покоя: слова с утраченным смыслом как злобные псы бесновались на окраинах сознания, из могил памяти восставали демоны – и шли по кругу часы, дни, недели и годы… ЭТО росло незаметно и неумолимо и привыкало жить в стенах своей тюрьмы. А затем ОНО разрушило Сенора и начало действовать…
ОНО стремилось достичь Слияния и Завершения.
Но этому освобождению предшествовали долгие и странные приключения.
Сенор видел, как умерла женщина с искусственным глазом, принесенным из Зыбкой Тени, и ее гибель вовлекла его в опасную и непонятную интригу.
Он избежал смерти от рук барона Тенга, который был тайным слугой демона Тени, и смерти от рук безголовой куклы, посланной Хозяином Башни Зонтагом.
Он побывал в Мертвых Временах, где нашел себе странного союзника, в надежности которого до сих пор сомневался.
Он был пленником Железного Шара, который Тантор Тенга получил от Безумного Короля Гугима в обмен на «настоящую пищу» – жаркое из любовницы барона Хильды Биорг.
Он встретил Бродячего Монаха, давшего Обет Проникновения и научившего Сенора Игре. Позже тот был уничтожен существами Тени и возродился у него на глазах.
Он пытался пройти Ритуал, чтобы вспомнить свои прошлые жизни, но Гет-Забалла, хранитель ритуального саркофага, сделанного из зуба Древнего Бога Кружедда, отрекся от него.
Все, что ему удалось узнать в период, предшествовавший падению Кобара – мира, где он жил, и единственного мира, который он помнил, – могло приблизить его к разгадке тайны своего происхождения, но вместо этого вызвало еще большую сумятицу, погрузило в непроницаемый мрак. Количество загадок увеличилось многократно; оказалось, что он искусственно помещен в свою темницу – но кем? Может быть, самими Древними Богами?..
Это заставило его искать ответы вне Кобара, пространство которого поглощала Зыбкая Тень, а вокруг сжималось кольцо Завесы Мрака.
Судьба свела его с изгоями Кобара: ведьмой Истар, приговоренной Хозяевами Башни к изгнанию, и превращенной Люстиг, уже побывавшей в Тени и вернувшейся оттуда уродливым карликом-мужчиной.
Спустившись в подземное королевство Мургуллу, он познал любовь Слепой Королевы Мелхоэд и ненависть хвостатого графа Тойнгха. Оба хотели отомстить придворному Башни. И оба теперь были поглощены Тенью.
Но не только те двое мечтали увидеть Незавершенного из Кобара еще раз, при других обстоятельствах. Сенор заключил сделку с Хозяином Башни Зонтагом, который нуждался в теле Спящего Младенца, и пообещал кое-что Железной Статуе, стерегущей могилу своего таинственного хозяина. (Сердце! Безумец пообещал принести ей сердце, чтобы спящий когда-нибудь проснулся!) Условия сделки и обещание были не из тех, которые можно безнаказанно нарушить.
Он владел амулетами, добытыми в схватке, за Игрой, и на ложе любви, – предметами, принадлежавшими Древнему Богу, обитательнице подземелья и Бродячему Монаху Сдалерну, который вообще был неизвестно кем.
Сенор носил Меч Торра с магическими знаками на клинке, хранившими силу, которая лишь однажды ШЕВЕЛЬНУЛАСЬ, – но этого оказалось достаточно, чтобы уничтожить барона Тенга и изгнать из Кобара демона Тени.
У Незавершенного был перстень Сдалерна, позволявший монаху свободно перемещаться из мира в мир, преодолевая Завесы, а также Обруч Мелхоэд, благодаря которому Сенор сумел покинуть Бутылку Рофо – убежище, созданное самым скрытным из Древних Богов на случай гибели Вселенной.
Эти амулеты, может быть, и сделали его неуязвимым.
Но избавили ли они его от мук?
Злобный пленник, томившийся в сознании Незавершенного, по-прежнему терзал его мозг. Сенор помнил лишь то, что случилось в течение последних нескольких лет, а более глубокое прошлое было скрыто за непроницаемым занавесом, опущенным теми, о ком он даже не подозревал.
Он зашел уже слишком далеко по дороге, ведущей либо к гибели и вечным адским мукам, либо к истоку всех тайн и, значит, к Завершению. Ему нечего было терять. Возврат был для него немыслим.
Тиран, заключенный в его черепе, возликовал. Это была и его победа. Он жаждал освобождения любой ценой – саморазрушения или преображения.
В последние дни обреченного Кобара Незавершенный покинул город, войдя в Зыбкую Тень. С ним была ведьма Истар, которую он однажды уже спас от этой участи. С ним было Существо Суо из Мертвых Времен, испытавшее все, кроме власти над Срединными Мирами. Четвертым оказался карлик Люстиг, отправившийся в Тень с безумной надеждой вернуть себе утраченное женское естество.
У каждого был свой мотив.
У каждого была своя тайна.
Часть первая
Призрачный замок
Глава первая
Распавшиеся и собравшиеся
Здесь не было и намека на свет. Слепые лошади из Мургуллы не нуждались в нем, а Сенор стал смотреть магическим зрением.
По обе стороны от себя он видел сверкающие силуэты ведьмы и Человека Мизинца Суора. Маленькая фигурка превращенного карлика верхом на лошади маячила далеко впереди.
Гладкая твердь простиралась сколько хватало глаз. Стоял адский холод.
Теперь ничего не менялось вокруг. Трудным был лишь момент погружения в Тень. Холодный Затылок помнил тошнотворное чувство, которое испытал, когда голова лошади и его собственные руки подернулись рябью, а затем исчезли. Их размыло тысячью течений, перемешивавших материю.
То же случилось с его сознанием. Оно взорвалось и разлетелось на миллионы осколков. Казалось, ничто не сможет их собрать. Впрочем, в каждом остался связующий закон и отражения всех четверых. Холодный Затылок не мог знать о том, что произошло бы, не будь с ним амулета, найденного в Кобаре. Магия меча удерживала всадников и лошадей от полного и окончательного распада.
Их вновь собрал След, Остающийся В Предметах. Оказавшись внутри Зыбкой Тени, След пробудился от вынужденной спячки, в которую был погружен на тысячелетия, и покинул Меч Торра.
Постепенно, от точки к точке, вне человеческого представления о пространстве, он собрал разбегающиеся сущности четверых и упорядочил их, подобрав подходящий случаю закон. Он «помнил», как делать это, с тех времен, когда сам Торр, оказавшись внутри Большого Яйца, столкнулся с неизбежностью Хаоса.
Древний Бог создал След, чтобы сделать Хаос преодолимым. Немногим пришлось путешествовать сквозь Тень; потом это были уже не Боги, но След существовал не для того, чтобы задавать вопросы; прямо посреди миров неопределенности он управлял смертными с неумолимостью предопределения.
Сейчас он оставался в каждом из четверых, вошедших в Тень, в принадлежавших им мертвых предметах и в слепых лошадях из Мургуллы.
Гладкая твердь была одинаково пустынной в любой из сторон и лишенной каких-либо ориентиров. Все равно, куда ехать, – здесь не существовало направлений. Холодный Затылок интуитивно понимал: перемещаться в Хаосе – это совсем не то, что скакать по равнинам Кобара. Пространство, течение времени и сама твердь были лишь иллюзиями, созданными Следом Торра из частично упорядоченного Хаоса и приспособленными к ограниченному человеческому восприятию.
Сенору ничего не оставалось, кроме как смириться с этим. А также попытаться привыкнуть к тому, что изменять собственное видение и означало тут «двигаться куда-то», когда двигаться было, в сущности, некуда.
Во всяком случае, ему казалось, что с каждым шагом они отдаляются от затягивающейся дыры с колышущимися краями, через которую проникли в Зыбкую Тень. Проход обратно мог находиться где угодно; нужно было только уметь найти его. Когда-нибудь это станет необходимым, если они захотят вернуться, но сейчас Сенор не собирался задумываться над этим.
Спустя некоторое время он обнаружил, что по-прежнему может обмениваться со своими спутниками словами и отражениями, а его тело столь же уязвимо, как и в Срединном Мире. Он начинал замерзать и испытывал голод.
Слепые лошади, дрожавшие после жуткого скачка в Тень, постепенно успокоились и перешли на быструю ровную рысь. Карлик обернулся к Сенору, ухмыляясь. Тот понял, что означала эта ухмылка. Здесь не нужен был проводник в привычном смысле слова, поскольку не существовало направлений и расстояний. Дело не в запоминании дороги, а в представлении об окружающей зыбкой реальности, готовой рассыпаться на фрагменты или вовсе растаять при исчезновении Следа.
Человек Безымянного Пальца готов был признать, что карлик гораздо опытнее его в этих играх, поскольку уже побывал здесь. Каким образом превращенный спасся от гибели? Этого Сенор не знал. Он видел только, что сейчас Люстиг воспринял благополучный переход как нечто само собой разумеющееся. То же самое можно было сказать о Существе Суо из Мертвых Времен. Но Суо – не человек… Холодный Затылок перебирал отражения. Одна лишь ведьма Истар испытывала растерянность и удивление от того, что до сих пор жива.
Первый амулет пока не подвел его. Все было не так уж плохо.
Он попытался освободить разум от понятий направления и расстояния.
И почти сразу же увидел перед собой выросшие прямо из тверди стены гигантского замка, который затмил полмира; его башни терялись в неразличимой высоте. Сенор послал отражения; это помогло увидеть замок ведьме Истар. Потом он придержал свою лошадь.
Карлик и Существо Суо видели эти стены уже довольно давно. Но то, что они смогут достичь замка беспрепятственно, вызывало очень большие сомнения.
– Призрачный Замок! – крикнул Люстиг, обернувшись снова. Его глаза загорелись непонятным торжеством.
Глава вторая
Гишаарн
Король Ксантрии Гишаарн проспал одиннадцать Изменений ландшафта. Теперь он сидел на возвышении, высеченном из камня и служившем ему холодным жестким ложем, тупо глядел в овальное окно и пытался стряхнуть с себя остатки сна. Он невольно прислушался к грохоту летящих мимо Призрачного Замка Шаарн сгустков материи. «Плохое место», – подумал король с затаенной тоской, хотя ему давно следовало привыкнуть к неизбежности перемен. Тем более что замок Шаарн, который был Следом Свиньи Хозяина Смерти, перемещался в Хаосе без его участия.
До того, как Гишаарн уснул, замок со всех сторон окружали голубые дюны, тянувшиеся в бесконечность. Их очертания тоже были изменчивы, но когда король закрыл глаза, его неожиданно посетило редчайшее и полузабытое ощущение покоя… А вскоре дюны, подарившие ему это мимолетное чудо, исчезли.
Сейчас окрестности Шаарна вновь становились небезопасными. Замок окружала серая мертвая твердь, которую осыпал каменный ливень. Некоторое время король смотрел на летящие валуны и возблагодарил Хозяев Хаоса хотя бы за то, что над его замком никогда не случалось смертоносного дождя. Но каково сейчас было тем, кого Изменение ландшафта застигло снаружи?
При этой мысли Гишшарн мрачно усмехнулся про себя. Неужели кто-то еще путешествует по Младшему Хаосу? Потом он вспомнил, что сегодня собирались на охоту за Стонущей Вещью его собственные люди.
Возле его ног зашевелился Желуг – маленький хошинхо с дегенеративным телом, последний из великого племени больших крылатых рептилий, обитавших когда-то в водах Ксантрии. Желуг заменял королю шута и отчасти телохранителя. Он был слеп, но при этом Гишаарн подозревал, что хошинхо без труда воспринимает чужие мысли и ощущения.
Во всяком случае, тревога Желуга всегда передавалась и самому королю. Еще не было такого, чтобы хошинхо подвел его, не предупредив об опасности. Трудность состояла лишь в одном: правильно понять слепую тварь, чей разум был весьма далек от человеческого.
Желуг зевнул и расправил перепончатые крылья. Вблизи это производило определенное впечатление. На мгновение Гишаарну показалось, что перед ним вновь предстал один из великих древних хошинхо Ксантрии – устрашающий и непобедимый. Потом видение съежилось, поблекло и опять превратилось в хошинхо-недоноска. В еще одну тень давно утраченного величия…
В это же время замок снова начал перемещаться.
Короля ослепил калейдоскоп Изменений, происходивших за овальным окном; он отвернулся с гримасой отвращения и позвонил в колокол. Затем откинулся на подушки и стал ждать слуг.
Шаарн сильно тряхнуло в одном из катастрофических ландшафтов. «Когда-нибудь мы подойдем слишком близко к Старшему Хаосу, и тогда нам уже ничего не поможет…» – апатично подумал король. Эта мысль, посещавшая его неоднократно, была привычной и не вызывала никаких эмоций. В конце концов, зыбкое существование заставило Гишаарна привыкнуть ко многому и отучило заглядывать в будущее. Не было ничего реального – только бесконечный кошмар…
Потом он долго и с неудовольствием одевался, позволив слугам нацепить на свой костюм огромное множество никчемных, с его точки зрения, побрякушек. Большинство из них были сделаны самим Игамом. Каждая имела определенное назначение или попросту ждала часа, чтобы проявить свои скрытые свойства.
Заодно он выслушал доклад о последних событиях, произошедших в замке, и узнал, что двое людей исчезли, не успев укрыться в Шаарне до начала перемещения. Бесполезно было размышлять об их судьбе. Они затерялись в безднах Младшего Хаоса, и с ними могло случиться все что угодно. Гишаарн не удивился бы, если бы они вернулись в замок в виде сгустков ядовитой слизи. Король постарался побыстрее забыть о них.
Охотники за Стонущей Вещью опять вернулись ни с чем, угодив к тому же под каменный ливень. Кое-кто был ранен.
Узнав об этом, Гишаарн поморщился. Ему смертельно надоела растительная пища, которую выращивали его подданные на скудных землях внутри замковых стен. Люди Ксантрии давно съели свой скот, а боевые крылатые псы были неприкосновенны. Охотникам настолько редко попадалось какое-нибудь живое существо, что король уже забыл вкус мяса.
Читать бесплатно другие книги:
