Темные небеса Ахманов Михаил

Глава 19

Сражение

Вентиляционная шахта, по которой они спустились, была глубока — без УБРов, с одними канатами, даже в скафандрах пришлось бы попотеть. Однако роботы затем и существуют, чтобы облегчать людям жизнь и, если нужно, сражаться за них или вместе с ними, помогать, защищать и жертвовать собственной шкурой ради хозяев. Но жертвы были еще впереди, а пока одна из полусфер скользнула в шахту, спланировала вниз и доложила, что своды тоннеля крепки, а воздух пригоден для дыхания. Потом шестнадцать УБРов переправили в подземелье Марка и его бойцов, за ними спустились остальные роботы, включая пару горных агрегатов, вспыхнули прожекторы, и отряд, вытянувшись не очень длинной колонной, отправился в путь.

Геолог Сайрус Эттерби, хоть и был изрядным фантазером, строил крепко и надежно. Пол, потолок и стены горизонтального прохода покрывала вечная керамика, упрочненная металлоконструкциями, тоннель, терявшийся во тьме, выглядел ровным, высоким и широким, и никаких препятствий движению не наблюдалось. Марк послал вперед пару УБРов, стремительно преодолевших трассу, затем скомандовал «в седло», и через считанные минуты люди и роботы оказались в большом подземном вестибюле.

Команда «в седло» была реликтом, пришедшим в Десантный корпус с древнейших времен. Марк, разумеется, знал еще в детстве, что на Земле и в ряде колоний есть лошади, верблюды и ослы, что люди ездят на них до сих пор, что даже в эпоху танков и пулеметов существовала кавалерия, конные отряды с пиками, саблями и ружьями. Эти скромные познания расширил курс по истории войн и вооружений; выяснилось, что на коней надевали упряжь со множеством деталей, что ездили в седлах и упирались ногами в стремена. УБРы не имели ни седел, ни стремян, и для десантника «сесть в седло» означало сблокировать скафандр с корпусом робота с помощью магнитных захватов. Обычно такой мобильный «всадник» вел в сражение звено из четырех кибернетических бойцов, управляя ими голосом и через встроенный в скафандр пульт.

Помещение, где начиналась несостоявшаяся подземная магистраль Сайруса Эттерби, было просторным и пустым; вероятно, всю технику отсюда извлекли и вывезли в Северный и Никель. В одной из стен темным провалом зияла арка с выбитой наверху датой: 2154 год. Рой Макклоски, сверившись с планом, повел туда горных киберов, и вскоре до Марка долетели шипение разрядов и запах расплавляемого камня. Затем показался геолог и сообщил, что работа займет не больше получаса и что, судя по наклону хода, он выведет их на астродром.

— Отлично, — сказал Федор Тимофеев. — Будет проще сбить эмиттеры. Как думаешь, командир?

Марк кивнул. Дед Федор, старый десантник и его помощник в предстоящей операции, обращался к нему со всем почтением, как и остальные ветераны. Марк, однако, себя командиром не считал, скорее — координатором. Командовать такими людьми, как собравшиеся в этом отряде, было ему не по чину — тем более что до сих пор он вообще никем не командовал. Они сами знали, что и как делать.

Из-под арки потянуло густым черным дымом, кто-то кашлянул, но тут же заработали фильтры скафандров, очищая воздух. Макклоски, опустив лицевую пластину шлема, сунулся в проход. Через три-четыре минуты мигнуло переговорное устройство и послышался его голос: «Готово, Марк. Можете выходить».

Прожекторы разом погасли, люди зашевелились, вытянулись в недлинную цепочку Марк шел первым. Стены пробитого киберами тоннеля еще отливали багрянцем, но скафандр служил надежной защитой от жара и горячего дымного воздуха Пол под ногами был неровным и круто поднимался вверх, но движения почти не вызывали усилий — искусственные мышцы послушно сокращались в ритме шагов, и лишь иногда гибкая броня царапала по камню. Наконец Марк протиснулся в узкую щель и очутился под открытым небом.

Стояла обычная для ночного Тхара темнота, и он переключил визор шлема на инфракрасное изображение. Перед ним, шагах в двухстах, громоздились башни Хо, тонкие и высокие, если не считать более приземистых сооружений справа, где ночевали пленные. Отметив это, Марк уставился на ребристую конструкцию, торчащую над другими башнями как шестигранный карандаш. Дальномер уже засек расстояние — до этой обители Патриарха было примерно с километр, и дополнительная силовая защита ее не прикрывала.

Повернувшись, он оглядел пустынный астродром с широкими кольцами грунта у горловин готовых стартовых шахт и бесформенными насыпями там, где работы еще продолжались. Шахт, законченных и начатых, оказалось на удивление много, сотен пять или шесть; по их числу можно было прикинуть размеры флота дроми. Часть шахт выглядели заметно крупнее остальных — похоже, эти колодцы предназначались для дредноутов, не уступавших величиной земным фрегатам. Окаймляя взлетно-посадочное поле с юга, запада и востока, тянулось силовое заграждение, цепочка столбов с раструбами излучателей; в инфракрасном визоре пространство между ними сияло ровным желтоватым огнем. Марк знал, что где-то по ту сторону преграды ждут, скрытые темнотой, боевые и транспортные машины, сотни УБРов и тысячи живых бойцов — южная группа, которой предстояло заняться пленными. Там Ксения и Майя, подумалось ему. Если планы не будут нарушены, он их увидит совсем скоро, на рассвете…

Люди уже поднялись на поверхность, и теперь из щели в земле один за другим выныривали УБРы. Их полет был бесшумен; взмыв на небольшую высоту, они тут же опускались к каменистой почве и застывали подобно огромным круглым черепахам. На их горбатых спинах топорщились длинные цилиндры ракет.

— Старшие групп, к командиру! — раздался голос Тимофеева. Громоздкие фигуры в скафандрах зашагали к Марку: сам дед Федор, Барьега, Чания и Патрик Фьерри. Забрала шлемов скрывали их лица, движения были четкими и быстрыми. Остальные бойцы, оседлав своих УБРов, дожидались команды.

— Осмотрелся? — спросил Чания гулким басом. — Есть коррективы?

— Нет. Ни шума, ни шороха не слышно… Противник дремлет, и значит, действуем по плану. — Марк показал рукой на астродром. — Две группы — на юг, остальные атакуют башню.

— Тогда не будем медлить, — произнес дед Федор, сдвинул забрало и посмотрел Марку в глаза. От него исходили импульсы уверенности и спокойствия, словно он не в бой собрался, а на прогулку в поле или в ближний лес. В своем гражданском состоянии старик Тимофеев работал на местной ботанической станции.

— Раскочегарь реактор, лейтенант, — сказал он, подмигивая пергаментным веком. — Если не взлетим, так хоть согреемся.

Марк улыбнулся, чувствуя, как его покидает напряжение. Потом взглянул на таймер и произнес:

— Начинаем операцию. Все к своим группам.

Они разошлись, и тут же в темноте послышался тихий шепот звякнуло оружие, замелькали роботы и фигуры людей в боевых скафандрах. Отряд разделился на группы, в каждой — по три звена, двенадцать УБРов и трое управляющих ими всадников. Марк тоже направился к своей полусфере. Магнитные захваты соединили его с бронированным корпусом, он пошевелил пальцами, и робот, повинуясь команде с пульта, встроенного в перчатку, приподнялся над землей. Каменистая поверхность все быстрее и быстрее поплыла внизу, и, оглянувшись, он увидел, как удаляются два сгущения мрака — звенья, которые вели Тимофеев и Чания. Команды Барьеги и Фьерри мчались вместе с ним к башням Хо, пылающим на лицевых пластинах холодным синим пламенем.

Слева и справа замелькали высокие конструкции на круглых или многогранных пьедесталах, то ли ангары, то ли казармы, а может, то и другое вместе. Казалось, эти призмы и цилиндры высятся хаотически, без всякого порядка и намека на улицы; стоят, будто деревья в лесу, закрывая горизонт и пряча в чаще гигантских стволов обитель Патриарха. Но Марк, запечатлевший в памяти схему Хо, знал, что с некоторых точек центральная башня видна от самого подножия и что эти позиции удобны для ракетного залпа. Оставалось выбрать те из них, что позволяли нанести удар с трех сторон и уничтожить башню вместе с Патриархом, его ближайшим окружением и командным центром.

Дальнейший расклад был неясен. Люди и дроми редко бились врукопашную что в космосе, что на поверхности планетных тел; эта война, как и другие столкновения галактических рас, велась средствами высокой технологии, и мощь корабельных генераторов, питавших оружие и защитные экраны, значила больше физической силы, подвижности и личной храбрости. Конечно, тхары брали верх над мелкими отрядами дроми, но действовали из засад, нападая внезапно и скрываясь стремительно. Отец рассказывал Марку, что людям-Защитникам случалось сходиться с дроми грудь о грудь, но то были стычки, а не сражения; единственной крупной операцией являлась битва за космическую цитадель у границ лоона эо, но и в этом случае решающим фактором были орудия и корабли. Но здесь, на Тхаре, затевалось нечто иное, непохожее на схватки в космосе; здесь тысячи людей будут бороться с тысячами дроми, и в ход пойдут метатели и лазерные резаки, мачете и саперные лопатки — может быть, клыки и когти против кулаков. Даже без Патриарха дроми были страшным противником, безжалостным и многочисленным. В одном их клане имелось больше бойцов, чем все население Тхара в мирную эпоху.

Группа Барьеги свернула налево и скрылась между башнями. Спустя секунду Фьерри повернул направо; обеим группам полагалось выйти в точки, удобные для нанесения удара. Марк и два его ведомых, Бейл и Дао Бо, обогнули призму с двенадцатью гранями, в каждой из которых темнел широкий проход, явно предназначенный для боевых машин. Теперь обитель Патриарха открылась перед ними от земли до верхних этажей — массивный столб диаметром метров двадцать и высотой под сотню. Вокруг по-прежнему царила тишина. Возможно, силовой барьер и следившие за небом сторожевые устройства были, в понятиях дроми, достаточной защитой, но Марку чудилось, что дело тут в другом: эти существа вели себя иначе, чем диктовала земная логика. Они не нуждались в часовых, ибо мысль о нападении слабого на сильного была им непонятна, равным образом как и идеи самопожертвования, ненависти и мести. В ментальных полях тысяч и тысяч дремлющих дроми он не ощущал тревожной напряженности — только спокойствие муравейника, уснувшего под зимними снегами до теплой весенней поры.

— Я — первый, — произнес Марк, подавая сигнал остановиться. — Вышел на позицию. Жду доклада групп.

— Я — второй, — раздался спокойный голос Тимофеева. — Нахожусь на астродроме, у юго-западной секции силового экрана.

— Я — третий, — пробасил Зураб Чания. — Стою у юго-восточной секции. Вижу скопление наших машин за линией эмиттеров.

— Я — четвертый. — Это был Барьега. — На позиции, командир.

— Я — пятый, — последним доложился Фьерри. — Позицию занял.

— Огонь по моей команде, — сказал Марк, бросив взгляд на шеренгу из дюжины роботов. Сейчас три группы, Барьеги, Фьерри и его собственная, расположились в вершинах треугольника, взяв башню под прицел. Тимофеев и Чания пересекли астродром и встали у его границы; Тимофеев — ближе к морскому берегу, а Чания — в двух километрах к востоку. Им полагалось свалить мачты с излучателями и сделать проходы для боевых машин и транспортных дисков южной группировки — той, что должна была вывезти пленных. Два других крупных отряда сосредоточились на севере и востоке, как и предписывал план Алферова. Марк решил, что попробует к ним прорваться и уничтожить несколько эмиттеров.

Но не сейчас. В данный момент у него была другая задача.

— Внимание, камерады, наведение на цель. Бейл, Дао, готовы?

— Да, командир.

Он растопырил пальцы, и ракеты на полусферах пришли в движение. Их остроконечные навершия смотрели прямо на башню Патриарха, но каждый снаряд должен был поразить определенную точку, заложенную в программе; удар придется по всей высоте и с трех сторон, мощные взрывы развалят конструкцию и вознесут Патриарха к темным небесам… Старинная техника, но надежная, подумал Марк, стиснул пальцы и негромко произнес:

— Огонь!

Проследить стремительный полет ракет было невозможно; казалось, они исчезли, растворившись в темноте, и в следующий миг башню Патриарха окутал огонь. Она рухнула с чудовищным шумом, брызнули вверх фонтаны искр, в небо ударил гигантский пламенный столб, в котором металось, кружилось и горело нечто бесформенное, то ли обломки конструкций, то ли тела зеленокожих. Воздух наполнился свистом; град металлических и пластиковых частиц забарабанил по корпусам роботов, что-то задело скафандр Марка и отскочило, врезавшись в землю. На юге тоже поднималось зарево, но не такое яркое и высокое — там ракетный удар пришелся на большую площадь.

Мигнул огонек переговорного устройства.

— Цель поражена, — доложил Тимофеев.

— У нас то же самое, — откликнулся Марк. — Ставлю новую задачу. Второму и третьему — прикрыть наступление наших отрядов с юга. Четвертому и пятому — передвинуться на север и срезать мачты силового заграждения. За мной — восточный участок. Удачи, каме…

Договорить он не успел — в двенадцатигранной призме, оставшейся у них в тылу, что-то громко лязгнуло. Вспыхнул свет, и из проходов потоками хлынули машины, разворачиваясь широким полумесяцем. Через секунду лязг и скрежет слышался со всех сторон — от башен, ближних к обители Патриарха, и от тех, что стояли за ними, и от самых дальних, вздымавшихся за руинами. Свободное пространство вдруг сузилось, наполнилось хищным шевелением множества эмиттерных стволов и тусклым блеском керамической брони, словно на Марка и его отряд наступала армия жуков, огромных, смертоносных и безжалостных. За ними виднелись жучки помельче — шеренги вооруженных дроми. Они двигались в боевых порядках, без всяких признаков паники или ошеломления.

Реакция роботов была мгновенной: шесть развернулись к лавине, катившейся от двенадцатигранника, остальные, приоткрыв бойницы, зигзагами поплыли к развалинам. Марк послал команду автономного режима, и Дао Бо с Бейлом сделали, вероятно, то же самое — обе группы УБРов ринулись вперед, поражая машины дроми лазерными лучами. Три человека в скафандрах, подняв эмиттеры, отступили в тень ближайшей башни.

— Нам не пробиться на восток, — сказал Роберт Бейл. — Их слишком много.

— Согласен. Сейчас узнаем, как дела у камерадов. — Кивнув, Марк включил переговорное устройство. — Четвертый и пятый, доложить обстановку.

— Вступил в бой, — тут же отозвался Барьега. — Силы противника: наземные машины, примерно сто пятьдесят единиц.

— Нас атакуют, — сообщил Фьерри. — Не имею возможности продвинуться на север. Развалил одну из их башен, обороняюсь в руинах.

— Что там у вас творится, Марк? — Это был Тимофеев. В его голосе звучало беспокойство.

— Дроми проснулись, дед Федор, и принялись за нас. Лобовая атака крупными силами, и никаких следов растерянности. Может, еще не поняли, что Патриарх убит?

— По-моему, это ясно, — буркнул Дао Бо, посматривая на кучу обломков на месте огромной башни.

Патриарха нет. Кто же ими командует?.. Самый шустрый из Больших-Старших?.. — подумал Марк, но размышлять на эту тему времени не оставалось. Он приказал Барьеге и Фьерри прорваться к окраине Хо, занять позицию перед башнями пленников и оборонять их всеми силами и средствами. Помощь была близка — Тимофеев сообщил, что две колонны южной группировки, сотни УБРов и тысячи людей, пересекают астродром и что звенья воздушных машин готовы к атаке. На северной и восточной границе уже полыхали молнии и раздавался грохот мощных излучателей — отряды тхаров пробивались сквозь силовой барьер.

Марк повернулся к Бейлу и Дао.

— Мы отступаем к астродрому. Отзовите УБРы, камерады, сражаться здесь нет смысла. Попробуем обойти зеленокожих.

Роботы окружили людей, и маленький отряд исчез в боковом проходе. Позади слышались скрипучие голоса дроми, гул эмиттеров и топот множества ног — муравейник просыпался, выбрасывая из своих недр новые и новые вражеские орды. Но где был их вождь? Кто вел их в битву?

Марк размышлял над этим, прячась за грудой камней на краю астродрома. Прикончить Патриарха!.. Совет, полученный им, был хорош, но что-то пошло не так, какой-то неведомый фактор вмешался в продуманные планы, и сейчас уже не приходилось помышлять о захвате Хо и полном разгроме зеленокожих. Это, конечно, было неприятным сюрпризом, но все же главной цели они достигли, спасли захваченных дроми людей. Теперь у них хватало оружия, боевых скафандров и машин, у них имелись базы в Северном и Никеле и тысячи новых бойцов, недавних пленников. Они могли бороться! Бороться с дроми до тех пор, пока не останется даже воспоминаний об их нашествии!

Ничего не потеряно, думал Марк, наблюдая за силуэтами башен — меж ними, готовясь к атаке, шевелились темные массы, подобные грозовым облакам. В небе над Хо и развалинами Западного Порта, над астродромом и всем побережьем, сражались воздушные машины, и перевес пока был на стороне тхаров — во всяком случае, транспортные диски отлетали в Никель беспрепятственно. Большая удача! С эвакуацией пленных стоило поспешить — если дроми все же не лишились предводителя, тот вызовет космические корабли, и над Хо сомкнутся клещи блокады. Марк полагал, что маневры при сходе с орбиты и движении в планетарном пространстве потребуют трех-четырех часов; значит, флот дроми появится только с рассветом, а к этому времени, по плану Западного штаба, Хо превратилось бы в обугленные руины. План рухнул, но вывезти пленных они все-таки успеют.

Слева и справа от Марка, пересекая астродром, тянулись баррикады из камней и обломков брустверов над стартовыми шахтами. За этой оборонительной чертой скрывались люди, роботы и танки с мощными излучателями, вся боевая техника и половина личного состава южной группировки. Остальные, большей частью подростки и женщины, занимались с пленными, помогая им грузиться в транспортные корабли. Эта будущая армия Тхара пока была небоеспособной — тяжелый труд и непривычная пища превратили людей в ходячие скелеты. Сражаться они не могли, хотя с обычным для тхаров упорством требовали оружия и места в боевых порядках.

Бой в ночном небе не прекращался ни на секунду. Воздушные машины прикрывали астродром, но оказать поддержку наземным силам не могли — численное превосходство было за дроми. Казалось, что в небе над Хо и океанским побережьем разбушевалась гроза; тьму полосовали разряды лазеров и метателей плазмы, а временами объятый пламенем аппарат стремительно катился вниз или рассыпался огненными осколками. Эта битва не походила на сражения в космосе, привычные Марку — те были безмолвны, а здесь шипел пронзенный молниями воздух, грохотали взрывы и с шумом рушились башни под ударами падавших с неба машин. Те, в которых сражались тхары, были для Марка стариной и древностью, какую и сравнить нельзя с УИ, однако служили своим создателям достойно и если погибали, то не в одиночестве. Бились один к трем, и такое соотношение сил в схватках с зеленокожими считалось изрядной удачей. Вероятно, отрядам на севере и востоке удалось взорвать ангары с техникой, иначе перевес у дроми был бы больше.

Над астродромом пролетел транспортный диск и опустился за спиною Марка. Он повернул голову. На пятачке, залитом светом прожекторов, сгрудились несколько сотен изможденных оборванных людей. Они стояли молча, окруженные редкой цепочкой фигур в комбинезонах, и Марку показалось, что среди этих помогающих и направляющих он видит Ксению. Раскрылась диафрагма в днище огромного диска, выдвинулся пандус, и люди стали подниматься к кораблю, двигаясь быстро, но без неприличной торопливости: первыми — девчонки и мальчишки лет пятнадцати-шестнадцати, за ними женщины, потом мужчины. Кто-то хромал и спотыкался, кого-то вели под руки, кто-то лежал в гравиносилках… Толпа все уменьшалась и уменьшалась, втягиваясь в шлюз транспорта, потом кольца диафрагмы сошлись за последним пассажиром, диск поднялся в воздух и растаял в темном небе. Фигуры в комбинезонах тоже исчезли. Улетели вместе с освобожденными людьми?.. Хорошо бы, подумал Марк; чем ближе был рассвет, тем больше грызла его тревога за Майю и сестру.

Впереди, между башнями Хо, сгустилась темная туча и выплеснулась на равнину длинной и ровной волной. Дроми опять атаковали третий раз за два последних часа. Смерть уже настигла Барьегу, и Роберта Бейла. и двух других ветеранов, а из шестидесяти УБРов в строю осталось тридцать восемь. Транспортные корабли увозили в Никель и живых, и урны с прахом мертвых, ибо от удара плазмы оставался только прах. Прах и обгоревшая броня скафандра.

Прищурившись, Марк поглядел на шеренгу машин и поднял тяжелый метатель. УБРы повторили его движение.

Минут за сорок до рассвета, когда Марк, дед Федор, Чания и оставшиеся в живых ветераны отдыхали после атаки, прибежала Майя. Ее волосы были растрепаны, комбинезон покрыт пылью, а на щеке багровела царапина Сердце Марка сжалось; он рассчитывал, что Майя и Ксения давно уже в Никеле. Но если его возлюбленная тут, то и сестра где-то рядом… Упрямая! Не оставит ее, не бросит и в Никель одна не вернется! Скорее Тхар сойдет с орбиты!

— Тук-тук! — Майя, присев, постучала в забрало шлема.

Он сдвинул защитную пластину.

— Я думал, вы с Ксенией улетели. Почему ты здесь?

— Где Кай, там и Кая, там и их сестренка… — Она наклонилась, чмокнула Марка в щеку. — Вставай, командир! Николай Ильич прилетел, проверил, что всех спасенных отправили в Никель, и теперь зовет тебя.

— Дед Федор, я к Алферову, — сказал Марк в переговорное устройство и поднялся. Ему хотелось обнять Майю, коснуться ее волос, но скафандр и бронированные перчатки были для этого не приспособлены.

Они направились к транспортным дискам, куда грузились амфибии и группы усталых бойцов. Эвакуация, понял Марк. Рассвет близится, времени только-только, чтобы вывезти людей и технику… Он вздохнул и покосился на шагавшую рядом Майю. Скоро взойдет солнце, и они — хвала Владыкам Пустоты! — встретят его в Никеле. Встретят вместе… и Ксюша тоже будет с ними… Все — живые, но не забывшие тех, кто умер в эту ночь…

Он повторил их имена и вдруг почувствовал, что не желает отсюда уходить. Конечно, их налет на Хо не был поражением, но не являлся и победой; самое ценное, людей, они забрали, а землю Тхара снова отдают, уходят с этого берега, где обосновался враг, и в том, что так случилось, — его вина. Ну не вина — просчет… Возможно, он не понял дроми, не разобрался в его сообщении… возможно, Патриарх покинул башню… так или иначе — его ошибка!

Алферов нетерпеливо расхаживал между двумя транспортными кораблями. Он был в скафандре, но без шлема; в оплечье застряли осколки, кираса на правом боку растрескалась и потемнела. Увидев Марка, он кивнул и показал Майе на пандус.

— Туда, девочка… тебя ждут…

У пандуса стояла Ксения. Майя приблизилась к ней, что-то прошептала, но Марк не расслышал — Алферов увлек его в сторону.

— Восточный и северный отряды отступили и грузятся на диски. В холмах я оставил заслон… там Ан Шиай из Восточного штаба, он их удержит, пока не взлетят корабли. Отсюда тоже вывезем людей и технику. Но…

— …надо бы подстраховаться, — продолжил Марк.

Алферов устало потер глаза.

— Именно так, лейтенант, именно так. Возьмешься?

— Что вы мне оставите?

— Все неповрежденные УБРы, их тут сто восемнадцать штук… несколько «тараканов» — скажем, шесть, с импульсными эмиттерами… это на случай атаки их флота… ракеты, запасные батареи, продовольствие… ну и, конечно, добровольцев. Сотня или около того, и все с опытом. Правда, не такие резвые, как молодежь. — Его глаза потухли. — Ты уж их побереги, лейтенант… если будет такая возможность…

— Я постараюсь, — сказал Марк.

— Что думаешь делать?

— Если припечет, спустимся в стартовые шахты, оттуда нас с их лоханок не выкурить. У меня есть два горных кибера — пробьем тоннель из крайней шахты к подземному ходу Эттерби и уйдем. Думаю, сутки-двое продержимся. Может, и трое.

— Это было бы прекрасно. Надо отвлечь их внимание, сделать вид, что мы никуда не подевались, крутимся около Хо и выжидаем подходящий случай. Чтобы долететь до Никеля, — он кивнул на транспорты, — хватит нескольких часов, но этого мало. Мы должны… хмм… прибраться, понимаешь? Чтобы на поверхности — только камень, и никаких следов. Транспорты слишком велики, их в Никеле и Северном не спрячешь, придется перегонять в Арсенал… Нельзя, чтобы нас выследили, сынок.

— Пару дней я гарантирую, старший, — промолвил Марк.

Они помолчали, глядя, как по пандусу тащат увечных роботов в помятой броне. Потом Николай Ильич спросил:

— Как ты оцениваешь ситуацию? Должен признать, они сражаются с дьявольским упорством… Патриарха больше нет, но это их не слишком расстроило — все в порядке, и никакого хаоса… Как думаешь, в чем дело?

Марк уставился на запыленные поножи скафандра.

— Возможно, старший, Патриарха в той башне вовсе не было. Вдруг он отправился куда-то — на базы Восточного Предела или на орбиту инспектировать флот? Мы грохнули башню, а в ней — пустота… Судя по реакции дроми, так оно и получилось.

— Этого нельзя исключить… просто неудачное стечение обстоятельств… — заметил Алферов, хмуря седые брови. — Есть, однако, и другие варианты. Мы с тобой, твои инструкторы и даже сам Создатель не все про дроми знаем — Бог ведь нас, людей, творил, а у них свои иеговы и зевесы… Может быть, имеется неведомый нам механизм быстрой замены Патриарха, когда он погибает. Какой-нибудь ближний сановник, фаворит, тень кардинала… тот, кто готов в любой момент возглавить и повести… В нашей истории такое бывало, хоть и не часто.

Марк пожал плечами.

— Об этом мне не говорили, старший. Вопрос гибели Патриарха вообще не рассматривался.

— Почему?

— Считается, что они недосягаемы. Это с одной стороны, а с другой — уничтожение высших лидеров расы вне компетенции Флота. Это не военный акт, а политический. Перебьешь вождей, и с кем вести переговоры? Кто подпишет капитуляцию? Кто восстановит порядок?

— Разумно, — согласился Алферов. — А этот дроми, которого вы с девочками притащили… — он бросил взгляд на Ксению и Майю, — этот ренегат дромьего племени… не является ли он, как это говорили в старину, подсадной уткой?

— Кем? — Марк наморщил лоб. — Простите, старший, я не понял.

— Провокатором, — пояснил Николай Ильич. — Персоной, намеренно сообщившей ложные сведения.

— Нет. Понимаете, при ментальном контакте нельзя солгать. Хотя есть вероятность, что я его неверно понял. Все же различия между нами очень велики.

— Различия… да, различия… как у жабы и мартышки, — пробормотал Алферов. — Ладно, будем считать, что наш дроми чист, как ангел, и ты за это поручился. А теперь иди, лейтенант, принимай командование. И помни, что в лесу, у выхода из этого тоннеля — ну который Эттерби пробил — мы спрячем транспортное судно. Иди, но возвращайся!

Марк вскинул руку в салюте, сделал шаг, но тут же повернулся и сказал:

— У меня, чтобы выбраться, есть подземный ход. А что с Ан Шиаем, старший? Он-то как уйдет?

Алферов вдруг помрачнел и будто постарел разом лет на пятьдесят — лоб его прорезали морщины, щеки запали, кожа под глазами отвисла, спина согнулась. Не глядя на Марка, он произнес:

— Займись своим делом, лейтенант. Займись делом и думай о своих бойцах. Как уйти Ан Шиаю, знает только Ан Шиай…

Глава 20

Адмирал Вальдес

Пробудившись в своей каюте на борту флагманского крейсера, адмирал Сергей Вальдес лежал неподвижно, вслушиваясь в тихое дыхание спавшей рядом жены. Ее лицо рисовалось бледным овалом на подушке, веки подрагивали, и на губах блуждала чуть заметная улыбка — видно, сон к ней пришел счастливый.

Но что заставило его проснуться?

Он бросил взгляд на таймер — три двадцать ночи… Затем посмотрел на пульт с экранами и приборами, светившимися россыпью зеленых огоньков. Ничего тревожного… Ночная вахта бдит, и никаких сигналов от нее и от корабельного компьютера не поступало. Все системы крейсера в порядке, как и на прочих кораблях флотилии… Нет срочных сообщений от штаба Флота или с Новой Эллады, и утренние рапорты от капитанов поступят только в шесть ноль-ноль.

Зеленые огни сияли неярким ровным светом, на экранах — ни единого глифа, и только табло с указанием текущих координат подмигивало Вальдесу, ежесекундно меняя показания. Астероидный рой Бальдр кружился вокруг светила, увлекая с собой корабли флотилии, их экипажи и базовый комплекс с казармами, складами, доками и арсеналами. Никаких поводов для беспокойства… Ровно никаких.

Однако он проснулся. Значит, тому была причина… Вальдес доверял своей интуиции.

Он закрыл глаза и прислушался. Корабельные системы работали бесшумно, но мертвая тишина плохо влияла на спящих людей, порождая в лучшем случае бессознательную тревогу, а в худшем — ночные кошмары. Человек не создан для безмолвия, царящего в Великой Пустоте, и потому перед сном включались источники звуков, достаточно разнообразных и привычных. Кто-то лучше спал под тихую мелодию, кому-то были приятнее рокот волн, или шелест травы, или отдаленный гул большого города, или посвист ветра в древесных кронах. Вальдес и его жена включали собственную запись, сделанную на Тхаре. То была песня родного дома — негромкий скрип половиц, едва различимые шорохи и треск углей в камине, тонкий перезвон посуды и детские голоса. Маленькая Ксения посапывала во сне, ворочалась и иногда смеялась; Марк любил читать по ночам, и из его комнаты доносились…

Марк! Конечно, Марк! Сын вставал, чтобы взять новую книгу, и тогда слышались его тихие осторожные шаги. Шлеп-шлеп-шлеп… Обычно он вылезал из постели босиком, не утруждаясь сунуть ноги в тапочки.

«Это ли меня разбудило?..» — подумал Вальдес. Звуки, такие знакомые, определенно были, как и все остальное, сохраненное в записи; сейчас он слышал, как щелкают горящие поленья и как бренчит кухонный автомат, заваривая кло. Но прежде эти домашние мелодии лишь навевали крепкий сон…

Не звук разбудил его, а мысль о Марке, внезапно догадался адмирал. Мысль, перешедшая в тревожное предчувствие… Там, на Тхаре, что-то случилось, и сын нуждался в его помощи.

Сильно и резко ударило сердце. Ментальная нить, связавшая его с Марком на краткое мгновение, уже исчезла, но Вальдес не сомневался в смысле и сути пришедшего сигнала. Он был достаточно опытен, чтобы уловить ощущение беды или, скорее, надвигающегося несчастья, и он понимал, что это касается не только дочери и сына, но и множества других людей — может быть, всех, кто еще оставался на Тхаре.

Он поднялся и, двигаясь осторожно, чтобы не разбудить жену, натянул комбинезон и покинул каюту. Коридор палубы «А» встретил его пустотой и тишиной; здесь не пели ветры, травы и волны и не звучали домашние мелодии. Стараясь не ускорять шагов, он миновал жилые отсеки, адмиральский салон, зал совещаний, пункт связи и другие служебные помещения. Он шел в управляющий центр корабля, где дежурили вахтенные.

Ночная вахта на базе считалась спокойной, и ее доверяли молодым офицерам. Сегодня старшим был лейтеиант-коммандер Павел Хмельницкий.

— Адмирал в рубке! — выкрикнул он, вскочил и вытянул руку в салюте. Вахтенные торопливо поднялись и тоже отсалютовали. Навигатор, два пилота, связист и офицер секции жизнеобеспечения…

— Можете нести службу, — сказал Вальдес, поднялся на мостик и сел в свое кресло. Не глядя, нашарил пульт связи с тактическим компьютером, коснулся нужной клавиши — над подлокотником вспыхнуло оконце небольшого экрана. Прежде чем послать запрос, адмирал наклонился к вокодеру.

— Связист!

— Слушаю, адмирал! — Лейтенант Клара Мерц встала, повернулась к мостику и лихо щелкнула каблуками.

— Вызовите Новую Элладу, спутник межзвездной связи. Пусть приготовятся к передаче.

— Куда ориентировать антенну, адмирал?

— Я скажу через пару минут. Вызывайте спутник.

— Слушаюсь.

Вальдес отстучал команду для тактического компьютера, и на экране появился график полета отправленной к Тхару флотилии. «Паллада» ушла на Землю несколько суток назад, и если его план принят, корабли сейчас находятся в прыжке и скоро вынырнут из Лимба у Гондваны. Он мог бы убедиться в этом, соединив свою силу с силой Кро, но что-то подсказывало Вальдесу, что в проверке нет необходимости. Он знал, что корабли идут к Гамме Молота.

— Связь со спутником установлена, — доложила Мерц. Вальдес заметил, что вахтенные украдкой и с любопытством посматривают в его сторону — видимо, гадают, с чего не спится адмиралу. Впрочем, в Седьмой флотилии привыкли к его странностям.

— Ориентировать антенну… — Он назвал координаты Гондваны, базы космических сил «Лиловый Вереск». — Будьте готовы к передаче, лейтенант.

— Антенна ориентирована, адмирал.

Минуту-другую Вальдес размышлял над тем, как сформулировать свое послание. Он находился у Новой Эллады, во многих световых годах от Тхара, и, строго говоря, не мог получить никаких известий с захваченной дроми планеты. Нужно ли объясняться по этому поводу?.. Требовать, убеждать, настаивать?.. Нет, ни в коем случае, подумал он. Там, на «Палладе», Глеб Прохоров, старый приятель, и если потребуются объяснения, он их даст. Или просто скажет: адмирал Вальдес не склонен к шуткам.

Он коснулся клавиш голографической панели.

«База «Лиловый Вереск». Экспедиция к Гамме Молота. Командующему флотилией.

На Тхаре кризис. Торопитесь.

Адмирал Вальдес».

Он не стал шифровать письмо. Он сидел в своем кресле и ждал, когда огромная антенна на спутнике Эллады выплеснет в пространство поток энергии, с которым унесутся к Гондване его слова. Потом встал, спустился с мостика и вышел из рубки.

Глава 21

Младший советник Патта

Для людей ожидание томительно. Время кажется пропавшим зря, вычеркнутым из жизни, ибо жизнь для человека — самая большая ценность, приключение, которое никогда не повторится. Люди искренне считают, что каждый ее миг, каждая секунда должны приносить горе или радость, новые картины, новые впечатления или хотя бы ту пользу, какую можно извлечь из лекций и ученых фолиантов. Если их жизнь монотонна, бедна новизной и проходит среди марсианских пустынь, вулканов Венеры или в безопасности и скуке земных мегаполисов, они знают, как ее разнообразить: к их услугам книги и зрелища, еда и напитки, удовольствия духа и плоти, все вымыслы, все фантазии, придуманные человечеством с эпохи пирамид.

Но дроми ожидание не тяготило. Их жизнь была служением, и младшие привыкли ждать приказов старших, старшие — самых старших, и так — до чтимого прародителя, который тоже был когда-то младшим и помнил, что означает ожидать. Они умели ждать столько, сколько надо, не проявляя нетерпения и сохраняя неподвижность, чтобы сберечь силы и не расходовать зря ни пищи, ни воды.

Патта ждал. Ждал, когда придет хосси-моа, вступивший с ним в контакт, и выполнит обещанное. Та фаза его жизни, где он был синн-ко и зонг-тии, учеником и эмиссаром Тихавы, завершилась, как мысль, к которой нечего добавить, и впереди ожидало нечто иное — существование в мире людей и Дважды Отпавших. Не обладая развитой фантазией, Патта не мог его вообразить, так что не предавался мечтам и раздумьям, а, сидя у стены в темном и теплом отсеке, вспоминал рассказы наставника.

Тихава говорил, что григ-ватура-оно, Изменившим Образ Жизни, даровано место на трех или четырех планетах в секторе лоона эо и что эти миры богаты зеленью, водой и солнечным светом. Есть в них холодные области и есть теплые, есть воды пресные и соленые, есть множество существ, диких и не всегда безопасных, живущих на суше и в океане. Таким, говорил Тихава, был в далекие времена материнский мир Файтарла-Ата, в ту эпоху, когда дроми еще не размножились и не пожрали всех неразумных тварей. Что же касается Дважды Отпавших, то они, по словам Тихавы, не являлись кланом и жили совсем по-другому, чем остальные дроми: над ними не властвовал Патриарх, и не имелось в их среде другого деления, как только на старших и младших. Старшие учили младших и запрещали им пускать в ход зубы и когти, и каждый халлаха, едва народившись на свет, был под пристальным наблюдением. Пищи и воды хватало всем, так как старшие не размножались сверх меры, и общее их число определял договор с людьми и сервами Скрытных. И каждый старший, обладавший разумом, мог спрашивать их о чем желал и отвечать на их вопросы, ибо сервы обучали дроми и людей понятному всем языку.

Откуда Тихава знал все это? Это являлось такой же загадкой, как происхождение наставника, как его странные идеи и необъяснимые познания. Размышляя над этим, Патта укреплялся в мысли, что сам Тихава — Дважды Отпавший, прилетевший на Файтарлу-Ата с миров лоона эо. Думать так было для Патты утешением: если можно пропутешествовать от Скрытных в сектор Кланов, то, очевидно, путь в другую сторону тоже не закрыт. Возможно, когда наставник был синн-ко, его специально готовили для внедрения в правящий клан, надеясь, что со временем он станет Патриархом или хотя бы сидура-зонг… возможно, в других трибах были свои тихавы и десятки, сотни их учеников… возможно, Дважды Отпавшие хотели изменить всю жизнь расы, и война являлась удобным предлогом для таких перемен… Возможно! Хотя проверить этого Патта не мог, он не страдал от нетерпения, полагая, что его отпавшие сородичи знают ответы на все вопросы.

Самым удивительным в рассказах Тихавы казалось отсутствие у Дважды Отпавших твердой власти, воплощенной в персоне прародителя. Для синн-ко, да и для старших членов клана, такая ситуация была непонятной — более того, невыносимой. Поэтапное развитие разума и продление жизни прародителя сверх естественных пределов вели к представлению о нем как о высшем существе, едва ли не равном Одарившему Мыслью. Почтение и повиновение Патриарху, заложенные на генетическом уровне, были стержнем, без которого структура клана рассыпалась и строгий порядок сменялся хаосом. Каждый дроми нуждался в руководстве, в инструкциях сложных или простых — в зависимости от возраста и ранга или хотя бы в мысли, что такие инструкции могут быть получены. Патта тоже испытывал подобную нужду — с той лишь поправкой, что для него высшим авторитетом служил Тихава. Эта замена являлась для него спасительной, ибо наставник, в отличие от Патриархов, был мудр и терпелив. Люди сказали бы — добр, но у дроми такое понятие отсутствовало.

Незаметно для себя Патта погрузился в дремотный транс. Поток размышлений, однако, не прервался, только теперь он вспоминал не истории Тихавы, а думал о том, что сейчас творится в Хо. Если Патриарх погиб, все преимущества Отпавших, вся их сила и мощь уже не имеют значения; пусть хосси-моа меньше, они сумеют уничтожить клан. Патта представил неуправляемые толпы синн-ко, что мечутся под небом Холодного Мира, разбитые боевые машины, поваленные мачты с излучателями, груды руин на месте строений… Не прерывая дремы, он царапнул когтем плечо, пожертвовав каплю крови Одарившему Мыслью. Сознание выполненного долга было таким же приятным, как и тепло, струившееся от стен.

В этом мире война проиграна.

Глава 22

Астродром

В фиолетовом небе парили корабли — два больших дредноута и несколько десятков корыт помельче, таких же, как те, с которыми Марк сражался во время атаки «Мальты». Дредноуты не стреляли; их плазменные метатели выжгли бы в грунте такие воронки, что на астродроме можно было бы ставить крест. Мелкие корабли били прицельно по людям и роботам, прикрывая группы дроми, наступавшие от границы Хо. Танки, оставленные Алферовым, уже превратились в груды лома, а вместе с ними — половина УБРов, но справиться с Марком и его ветеранами зеленокожие не смогли. Они овладели большей частью взлетно-посадочного поля, но люди прятались в стартовых шахтах, соединенных тоннелями, и продолжали обороняться. Вероятно, уничтожить всю эту систему, шахты, ремонтные проходы, склады, пока пустые, но готовые принять снаряжение, дроми не хотели — все-таки строился астродром уже пару лет, и в каменистую почву Тхара было вбито немало труда и ценного материала. Такой поворот событий казался Марку большой удачей — против орудий дредноутов его отряд не устоял бы.

Устроившись на корпусе робота, что висел за окружавшим шахту валом, он разглядывал в бинокль наступающих врагов. Как и вчера, позавчера и третьего дня, дроми двигались группами в сопровождении наземных и летательных машин и, видимо, тактику менять не собирались: блокировали горловину шахты и пробовали спуститься вниз на канатах либо при помощи гравигенераторов, ослабляющих тяготение. Попасть в подземный комплекс другим путем было невозможно — все выходы и входы, ведущие с поверхности, дед Федор и Зураб Чания взорвали, сделав это на совесть, завалив проходы по всей длине. Еще обрушили на всякий случай стартовый колодец, от которого был проложен ход к руднику Сайруса Эттерби, единственной дороге отступления; теперь добираться к ней предстояло по ремонтным тоннелям.

Воздушная машина зависла над ближайшей шахтой, и дроми, цепляясь за сброшенные с нее канаты, начали прыгать вниз. Их движения были неуклюжими и довольно медленными; Марк знал, что при спуске они держатся всеми конечностями за канат и не могут стрелять. В эти секунды они являлись превосходной целью для людей и УБРов — хоть из лазера бей, хоть из метателя, не промахнешься. Если бы еще их было не так много!

Другой отряд дроми направился к его колодцу, и Марк послал робота на дно, куда выходили три тоннеля. Там, затаившись под прочными сводами, поджидал десяток бойцов: Майя, Ксения, дядюшка Дао Бо, Мигель Кортес и шесть исправных УБРов. С шестидесятиметровой глубины небо выглядело ровным фиолетовым кружком, по которому неторопливо проплывали облака. Временами эту мирную картину нарушал корабль дроми: выскакивал откуда-то сбоку и разражался гроздьями молний.

Марк приземлился, погрузившись по щиколотки в серый пепел, и тут же юркнул в тоннель, где находились девушки. Роботу велел зависнуть перед ними. Ксения нахмурилась, недовольно дернула плечом.

— Куда ты его приткнул, братец? Мешает стрелять!

— Ты ему не мешай, малышка. Он стреляет получше нас, — буркнул Марк, оттесняя сестру и Майю в глубь тоннеля. Это было нелегко — облаченные в скафандры девушки активно сопротивлялись. К счастью, управлять боевыми скафандрами они умели гораздо хуже Марка.

Три дня назад, когда Алферов улетал с последним диском, Марк пытался отправить их в Никель, но все усилия были тщетными. Тогда он натянул на них скафандры, показал, как в них двигаться, и велел носа из шахты не высовывать. Майя послушалась, но сестру-упрямицу он несколько раз ловил на поверхности.

Кортес, стоящий с двумя УБРами в боковом тоннеле, помахал Марку.

— К нам гости, командир?

— Сейчас свалятся с неба… Их там сотни две.

— Шестнадцатая попытка за четыре дня, — произнес Дао Бо, занимавший со своими роботами позицию напротив Марка. Дао Бо был человеком обстоятельным, можно сказать, скрупулезным; в Ибаньесе его много лет выбирали третейским судьей. Еще он славился как опытный охотник, ходил с Бобом Бейлом очищать от каменных дьяволов плоскогорье Западного Ветра и Красные Скалы.

Но Бейл был мертв. «С кем ты теперь отправишься на охоту, дядюшка Дао?» — с горечью подумал Марк.

Свет над шахтой закрыла воздушная машина, на дно спустились канаты, и множество громоздких фигур повисли на них будто жутковатые елочные украшения. Люди и роботы, высунувшись из тоннелей, принялись стрелять; УБРы били по скользившим вниз врагам, живые бойцы старались перерезать лучом бластера канат под корпусом машины. Когда это удавалось, трое, четверо или пятеро дроми падали с высоты и разбивались о каменное днище колодца. Бой был безмолвным; ни криков, ни стонов, ни проклятий, только шипение плазменных струй да грохот тел упавших противников. По гладким стенам шахты потекли огненные ручейки, запахло паленой плотью, закружился в воздухе серый пепел, и куча тел на дне колодца поднялась до пояса. А сверху появлялись все новые канаты, все новые фигуры в шлемах и наплечниках, все чаще били о стены плазменные струи…

— Ракету! — приказал Марк.

Один из роботов Дао выскочил из тоннеля и, мгновенно развернув снаряд, метнул его вверх. Небо над шахтой взорвалось, фиолетовый цвет сменился багровым, вниз полетели мертвые тела и обломки летательного аппарата.

— Последняя, — промолвил Дао Бо.

— Хорошо вошла, — заметил Кортес.

Сверху продолжали падать обгоревшие лохмотья.

— Я подниму робота, пусть поглядит, что там осталось. — Марк ткнул пальцем в фиолетовый кружок, и его УБР заскользил вдоль стенки колодца. На тыльной стороне перчатки возникла картинка в овальном экранчике: разбитый бруствер вокруг горловины шахты, застывшие в предсмертной агонии дроми, остов их аппарата с сорванной обшивкой. Ничто не двигалось, никто не шевелился.

— Отбились, — сказала Ксения, глядя на экран. Майя молча кивнула, подняла лицевую пластину и улыбнулась Марку.

— Опусти, — велел он. — Сейчас роботы будут их жечь.

Жечь трупы приходилось по пять раз в день, и запах при этом стоял ужасный. Пока УБРы занимались своим неаппетитным делом, Марк связался с Тимофеевым, Фьерри и другими старшими групп. К счастью, потерь не было, но боезапас подходил к концу. Ветераны принялись подсчитывать, что у кого осталось, и обмениваться впечатлениями. Переговорное устройство доносило Марку их голоса.

Внезапно дед Федор буркнул:

— Четвертый день кончается.