Знамение Прикли Нэт

Правитель перехватил копье, на всякий случай потыкал древком в землю, а потом осторожно пошел вперед.

– Откликнитесь, кто здесь? – позвал он еще раз, останавливаясь в дверях, но в ответ не донеслось ни шороха. Не бойтесь, я друг!

Изнутри пахло свежестью. Не сыростью и плесенью, как должно бы из брошенного на берегу озера жилья, и не мускусом и затхлостью, как из норы насекомого. Запаха дыма и пищи, присущих человеческому жилью, тоже не доносилось. Нет, никаких обитателей здесь быть не должно.

Однако Найл все равно перехватил древко двумя руками, готовый дать отпор внезапному нападению, и только потом сделал шаг вперед.

– Великая Богиня!

На полу, под окном, лежали два человеческих скелета. Судя по позам, смерть застала их внезапно. Несчастные упали там, где стояли, нелепо раскинув руки и вывернув колени. Но самое страшное – рядом с каждым стоял расколотый надвое каменный божок!

Похоже, здесь побывал Маг.

Найл огляделся и увидел справа на стене две желтые колонны в метре друг от друга. Что-то в них показалось правителю странным, он шагнул ближе и задумчиво зачесал шею: две желтые металлические колонны сантиметров двадцать диаметром по специальным колодцам выходили из-под пола и поднимались наверх.

Больше всего они напоминали два проводника, подведенных от источника энергии, спрятанного в подвале, к чему-то, установленному на крыше. Желтый металл, уцелевший на протяжении тысячелетия, мог быть только золотом.

Возникал вопрос: это какой же мощности должно быть некое устройство, если питание к нему подается золотыми проводами толщиной с гусеницу!

Но и это еще не все: провода оплавились! Золотые потеки на одном проводнике, и слипшиеся в единое целое металлические нити другого наводили на мысль о превышении силы тока в сотни раз по сравнению с ожидаемой. Похоже, здесь произошла авария.

Посланник отступил к двери, задумчиво поглядев на скелеты и божков рядом с ними.

Неведомые устройства могли создаваться, существовать и работать только до прилета Кометы. Если эти два человека стали жертвами аварии еще в те времена, если виновниками катастрофы оказались злые божки – значит, Маг существовал еще в двадцать первом веке?!

Найл явственно ощутил, как на него дохнуло вечностью. Правитель попятился и выскочил на свежий воздух. Сердце гулко стучало в груди, дыхания не хватало. Только теперь Посланник начал ясно понимать во владениях какого опасного противника оказался он сам и его товарищи. Еще тысячу лет назад, во времена безраздельного владычества человека, во времена автомобилей, электричества и городов Маг уже подсылал своих злобных божков опасным противникам и сокрушал своим колдовством основанное на технических устройствах могущество! Какова же тогда его власть сейчас?

Найл отступил до ближайших деревьев и остановился, пытаясь представить, что за силы вырвались здесь на свободу в тот роковой день. Атомный взрыв? Нет. Атом уничтожил бы всю долину, расплавил, разметал в пыль – а здесь даже дом уцелел, только его часть выше первого этажа исчезла. Однако, неведомые силы смогли превратить обычную землю в нечто странное и так преобразовать ближайшее пространство, что даже растительность там не выживает! А что, если именно из-за этих странных изменений тут появились чудовища, способные стрелять языком, как из самострела, и размером больше пяти пауков-верблюдов, да еще и меняющие цвет кожи по своему желанию? Не превратят ли эти силы обычных людей в каких-нибудь странных уродов?

Посланник невольно провел руками по бокам, ощупывая свое родное тело, убедился в его неизменности и заторопился назад, в лагерь.

Людей на каменных россыпях заметно прибавилось: около трех десятков человек млело на солнышке у подножия плато, развалившись на жестких камнях и зажмурившись от ярких лучей. Похоже, детишкам удалось «разбудить» всех замерзших смертоносцев, и теперь они сами избавлялись от жестокого многодневного холода, подвергшего путников нежданному испытанию. Можно сказать, изгнанники вышли из него с честью – никого не бросили, никто не пострадал.

От костра поднялась темноволосая девушка: естественно, принцесса сочла ниже своего достоинства валяться в общей толпе и нашла силы дойти до огня.

– Хороший день, Найл, – с неожиданным дружелюбием улыбнулась она.

– Рад видеть тебя, Мерлью, – кивнул правитель.

– Вы почему погибшую тут бросили? – ласково укорила принцесса, беря Найла под руку и уводя на берег озера.

– А что мы могли сделать? – пожал плечами Посланник. Похоронить невозможно, в здешнюю землю нашими ножичками не вгрызешься, один камень. В озеро тоже не бросить, слишком маленькое, воду испортим, а нам из него пить. А чтобы кремировать дров не хватает. Все или на приготовление пищи уходили, или к вам наверх отправлялись.

– Я его видела. – прошептала Мерлью, останавливаясь и с опаской оглядываясь на женщин у костра.

– Кого?

– Человека с ледяной головой.

– Какого еще человека? – не понял Найл.

– Ты что, забыл? – удивилась принцесса. Помнишь, в Дельте, когда мы шли к Великой Богине, мне сон приснился? Не помнишь? Естественно, это ведь не тебе смерть обещали!

Девушка обиженно покачала головой и пошла дальше, к самой воде.

– Постой, – нагнал ее Найл. – Причем здесь сон? Мало ли чего присниться может?! Нельзя же принимать так близко.

– Это было слишком реально, – перебила его Мерлью. – Я собирала божков, обнуленных под солнцем при отрицательной температуре. Лабораторий-то теперь нет, а выбрасывать их жалко, их ведь после обнуления снова инициировать можно. И тут…

– Постой, – Найл схватил девушку за руку. Что инициировать?

– Капсулы, – пожала плечами Мерлью и раздраженно попросила: – Ты слушай, Найл, не перебивай. Потом появился он, и сказал, что принес мою смерть. Весь в серебре, а голова стеклянная.

– Какие капсулы? – переспросил правитель.

– И понимаешь, когда мы вышли на край плато, я его увидела. Только он оказался не человеком, а горой. Вон там, дальше, – девушка вытянула руку в сторону возвышающейся над долиной полосатой горы. Стоит весь сверкающий, как серебряный, а сверху ледяная шапка, как голова. Потому-то мне и показалось, что стеклянная.

– Вот видишь, никакой связи! – наконец-то отреагировал Найл на ее слова. Во сне был человек, а здесь – гора.

– Это я тогда подумала, что человек, а на самом деле он оказался горной вершиной.

– Как можно такое перепутать, даже во сне? – не поверил правитель. Просто сон был давно, вот тебе теперь и мерещится!

– Ты что, в самом деле не понимаешь, или прикидываешься?! – повысила тон принцесса. Найл, я его узнала! Понимаешь, узнала!

Она опять отвернулась и пошла дальше вдоль берега.

– Куда ты все время уходишь, Мерлью? – Найл нагнал ее еще раз. Это был всего лишь сон, обычный ночной кошмар. Они у каждого время от времени появляются.

– Но не каждый встречает свои кошмары наяву. Принцесса повернулась к правителю и тихонько сказала: – Так страшно мне было только один раз. Когда смертоносцы захватили наш город, выстроили нас наверху и выбирали, кого будут есть сразу, а кого возьмут с собой.

– Не надо бояться, Мерлью, – так же тихо ответил Найл. – Твоя серебряная гора далеко, а мы здесь.

Правитель пару секунд поколебался, а потом взял ее за плечи и привлек к себе. Принцесса покорно пришла к нему в объятия, плотно-плотно прижалась, уткнулась носом в ключицу и тихонько вздохнула.

– Кстати, – шепнул ей на ушко Найл, – а про какие капсулы ты тут все время говорила?

Внезапно девушка с силой оттолкнула правителя от себя и злобно прошипела:

– Капсулы, капсулы, всем вам одного надо. Вон, на свою охранницу лучше посмотри. Хоронить лень, так хоть лагерь в другое место перенеси, а то ведь воняет, хуже, чем из выгребной ямы.

Она круто развернулась, отчего полы длинного темно-серого плаща высоко взметнулись и решительно зашагала к лесу. Найл, удивленный яростной и беспричинной вспышкой гнева, пожал плечами и повернул к лагерю. Кое в чем принцесса была права: стоянку нужно переносить. Пройдя метров десять, Посланник ошарашенный запоздало явившейся мыслью, резко оглянулся вослед девушке. Нет, она уходила, одетая в самую обычную серую тунику, одну из тех, что приказал выдать гостям советник Борк.

Неужели померещилось? – вздохнул Найл. Что-то часто стали случаться галлюцинации последнее время. У Дравига и Симеона в доме на горе, у принцессы Мерлью там же. Теперь, вот, и у него. Да еще и капсулы какие-то. Может, и в самом деле зря пробрались они во владения Мага? Кто знает, какие сюрпризы приготовлены у него для маленьких бродячих шаек.

Но в одном принцесса была совершенно права – оставаться на каменных россыпях не имело больше никакого смысла. Ночью жесткая галька вытягивает из тел тепло, днем негде укрыться от солнца, добычу и дрова таскать из леса далеко, да и сладковатый запах разложения действительно не доставлял никому удовольствия. Раз с плато спустились все до последнего, то можно двигаться дальше.

Новое место для лагеря Найл выбрал на прямо противоположной стороне долины, у отвесного склона «полосатой» горы. Над широкой поляной, поросшей густой зеленой травой, пауки быстро натянули полупрозрачный полог, прикрепив его к макушкам ближних деревьев, и в результате следующую ночь путники провели в широком шатре, защищенные липкими тенетами и от внезапного нападения возможных хищников, и от превратностей погоды.

Правда, «на новом месте возможны любые неожиданности, и вход в шатер необходимо защищать всю ночь». Во всяком случае, именно так Шабр объяснил необходимость увести Нефтис с собой, и правитель поневоле остался в теплом сумраке один на один с Завитрой, а уж ученица медика не упустила такой возможности хорошенько «отогреться» в объятиях господина за все те дни, что пришлось мерзнуть на снежной высоте.

Жизнь постепенно налаживалась.

Под первыми утренними лучами люди начинали вяло шевелиться, никуда не торопясь и ни о чем не беспокоясь. Да и чего бояться? Великая Богиня даровала им в полное владение оазис покоя, защищенный от холодных ветров, поросший богатым дичью лесом и имеющий вдосталь чистейшей озерной воды. О чем тут волноваться? Живи и радуйся! Аура благодушия и безмятежности витала над небольшим отрядом, и только Найл не разделял всеобщего умиротворения.

– Дравиг, – позвал он старого смертоносца, наблюдая, как неторопливо выбираются из-под полога на свежий воздух отоспавшиеся путники. Пойдем со мной, мне нужно кое-что тебе показать.

До дома на берегу озера они дошли минут за десять. Паук остановился шагов за десять до черного круга и тревожно произнес:

– Тут что-то не так.

– Вот и у меня точно такое же ощущение, – кивнул Найл и уселся на траву, разглядывая таинственное строение.

– Ты был внутри, Посланник? – скорее уточнил, чем спросил смертоносец.

Правитель кивнул.

– Что там внутри?

Найл закрыл глаза, вспомнил два скелета рядом с божками, оплавленные провода, светлый квадрат окна и послал эту картинку восьмилапому спутнику.

– Ты считаешь, этих людей убил Маг? – уточнил Дравиг.

– Рядом с ними стояли злые божки, – вздохнул правитель. А что видишь ты?

Настала очередь смертоносца прислать свою «картинку», и Найл с огромным изумлением увидел полупрозрачную четырехэтажную башню, парящую в воздухе над глубокой ямой.

– Вот это да! – только и охнул он.

Разница между увиденным человеком и пауком заключалась в том, что люди воспринимают окружающий мир только с помощью зрения и осязания, а у смертоносцев постоянно работает еще одно восприятие: телепатическое. Оно присутствует так же естественно и неизменно, как слух у человека, дополняя и уточняя картину окружающего мира. Как двуногий охотник догадывается о присутствии живого существа, слыша шорохи за спиной или со стороны какого-либо укрытия, так и восьмилапый добытчик замечает дичь по ее ментальным вибрациям. Человек пытается спугнуть возможную добычу, вынудить ее совершить некое движение и выдать свое местоположение. Паук в подобной ситуации излучает вокруг себя импульс страха, вызывая в будущей жертве ответный, хорошо различимый ужас. Так было, и так будет. Но неживую природу люди и смертоносцы всегда видели примерно одинаково. И вот…

Яма в восприятии Дравига начиналась примерно там же, где Найл видел черный круг, зато правитель не видел никаких признаков верхних трех этажей. У него даже появилось желание сходить и пощупать пустоту на уровне второго этажа – а вдруг и вправду нечто имеется?

– Не ходи, – предупредил его старый паук. Странное место.

– Я все равно там уже был, – попытался Найл оправдать излишнее любопытство.

– Зря, – коротко парировал Дравиг.

– Может быть, – не стал спорить с ним правитель. Ты никогда не видел ничего подобного?

– Нет, Посланник.

– А как ты считаешь, от этого места не могут исходить вредные излучения на всю остальную долину?

– Я не чувствую ничего подобного, Посланник, – не очень уверенно ответил седой паук. Но место здесь очень странное, мне здесь не нравится.

– Мне тоже, Дравиг, – признался Найл и попросил, – Ты не мог бы взглянуть в «яму». Интересно, на какую глубину уходит эта аномалия.

– Да, Посланник, – подчинился приказу смертоносец, сделал на своих ажурных лапках несколько осторожных шагов и послал правителю новую картинку.

Видимая только Дравигу котловина представляла из себя полусферическое углубление правильной формы, уходящее в земную твердь на несколько десятков метров. Вопреки ожиданию Найла, никакого реактора там не наблюдалось, даже призрачного. Проводов смертоносец тоже не видел.

Четырехэтажная башня парила в центре некой внепространственной сферы, никак не соприкасаясь с ее краями.

Правитель положил копье на траву, крадучись продвинулся немного вперед и оглянулся, устанавливая контакт с сознанием старого паука. Дравиг увидел происходящее, как прогулку Посланника Богини по воздуху, причем каждый раз, в тот самый миг, когда нога правителя опускалась после сделанного шага, под ней услужливо вырастал из пустоты маленький кусочек почвы сантиметров десять толщиной.

– Как ты это делаешь, Посланник? – поразился невероятному зрелищу седой смертоносец.

– Просто иду.

Внезапно Дравиг сорвался с места и помчался к лесу. Найл на мгновение растерялся, потом подхватил копье и побежал следом.

Нагнать смертоносца ему удалось минуты через три. Паук стоял на широкой прогалине среди кустарника и медленно поворачивался всем корпусом из стороны в сторону.

– Что случилось, Дравиг? – с трудом переводя дыхание, просил Найл.

– Только что где-то здесь напали на смертоносца.

Дравиг продолжал водить по зарослям лучом страха, в надежде на то, что неизвестный враг испугается и выдаст свое местоположение движением или мыслью.

– Мне кажется, я знаю, кто на него напал, – «произнося» эту фразу, правитель присоединил к ней импульс легкой грусти, что для паука должно было ощущаться, как соболезнование. Когда мы спустились в долину, то на россыпях у озера на нас набросились два чудовища. Мы не могли разглядеть их до тех пор, пока они сами себя не выдали, хотя приближались почти вплотную.

– Должны же они испытывать чувство страха?!

– Они умеют маскироваться очень, и очень хорошо. Думаю, становясь неразличимыми внешне, таить мысли они тоже научились.

– Ничего, рано или поздно ему понадобится сдвинуться с места. Паук расставил Лапы пошире и замер.

Что смертоносцы умеют лучше всего – так это ждать. Таиться в засаде и терпеливо ждать, не часами, и даже не днями, а неделями и месяцами, не шевелясь, без воды и пищи. Терпение стало главным оружием, с помощью которого пауки покорили людей и стали властелинами мира. Обнаруживая человеческое поселение, они не шли на лобовой штурм, а выращивали специальных преданных слуг, которых потом подсылали в эту деревню или город под видом переселенцев из дальних мест или беглецов из плена, и ждали, ждали удачного момента, когда лазутчики откроют ворота или сообщат об уходе воинов в дальний поход или на охоту, чтобы незаметно прокрасться внутрь, разом парализовать жителей и часть сожрать, а часть превратит в рабов.

Пауки могли ждать удачного момента годами и десятилетиями, а если захват не получался – могли выжидать и сотни лет до следующего удачного случая. Терпение и время – год за годом, десятилетие за десятилетием, век за веком, до тех пор, пока все двуногие не стали покорными рабами восьмилапых, их слугами и телохранителями. Свободными оставалась только кучка дикарей, но и они, как понял потом Найл, сохраняли «свободу» только потому, что смертоносцам время от времени требовалась «свежая кровь» для оздоровления расы слуг.

Именно для этого «свободным людям» позволяли оставаться «свободными» – но время от времени кое-кого из них отлавливали и использовали как мужчин-производителей. Найлу и самому отводилась та же самая участь, и если бы не случай-Правитель тряхнул головой, отгоняя давнишние воспоминания, перехватил копье и отправился в заросли, внимательно глядя по сторонам. Посланник не считал себя свободным от общих обязанностей принести в лагерь добычу для общей трапезы или хотя бы охапку сухих дров для костра.

К вечеру Найлу удалось сбить крупную стрекозу, наивно принявшую его за легкую добычу, а еще потом он заколол двух средних уховерток, приползших перекусить на дармовщинку. В лагерь правитель пришел, сгибаясь под тяжестью нанизанной на копье добычи и с гордостью сбросил ее у ног Нефтис, хлопотавшей рядом с огнем.

– Неплохо, – оценивающе кивнула появившаяся сбоку принцесса. Оставь на утро.

Мерлью повернулась к Найлу и пояснила:

– Сидония со своими стражницами наткнулась на целое стадо афид. Сам понимаешь, у них мясо нежное, а с уховертками за ночь ничего не случится.

Девушка приветливо улыбнулась, и торопливо направилась дальше, а у Найла немного отлегло от сердца – похоже, отчуждение, возникшее после посещения солеварни, наконец-то стало ослабевать.

Правитель выпил немного воды, огляделся, выбирая место для отдыха. После того, как принцесса Мерлью спустилась с плато и привычно подгребла под себя хозяйственную власть в маленьком отряде, лагерь людей быстро принял жилой вид: за то время, что Найл охотился, по краям большого полога появились вертикальные паутины, и все сооружение теперь не напоминало, а действительно стало самым настоящим шатром. Очаг посередине походного дома стражницы обложили крупными камнями, а дрова были сложены неподалеку в аккуратную поленницу. Оба угла примыкающей к скале стены шатра отделялись от общего помещения небольшими дополнительными пологами.

Зная принцессу, нетрудно было догадаться, кому предназначены эти закутки: Мерлью всегда подчеркивала свое королевское происхождение и при каждой возможности стремилась подчеркнуть превосходство над общей массой двуногих. Правда, со званием Посланника Богини ей тоже поневоле приходилось считаться – поэтому, выделяя себе некие преимущества, она то же самое предлагала и Найлу.

Во время перехода в Дельту она требовала чтобы ей и правителю ставили нормальные столовые приборы – фарфоровые тарелки с ножами и вилками; самую вкусную добычу откладывала себе и Найлу, пила воду не из реки или фляги, а из чашек.

Впрочем, себе она тоже спуску не давала, всегда оставаясь опрятно одетой, аккуратно причесанной, спокойной и надменной. Она не просто требовала от окружающих подчинения, она умела руководить, и даже Нефтис, поначалу стремившаяся сохранить независимость, постепенно привыкла выполнять толковые распоряжения Мерлью – ну не спорить же каждый раз против очевидно необходимого?

Со своей властностью и любовью к самовозвеличиванию, принцесса Мерлью несомненно стала бы королевой города Дира вместо своего папочки, если бы не захват подземного поселения пауками. Мало того, даже побывав в звании рабыни смертоносцев она ухитрилась опять выбиться наверх, к власти, и вполне смогла бы потеснить самого Посланника, если бы только за Найлом не стояло благословение Великой Богини Дельты и несокрушимые ряды смертоносцев, получивших от Богини прямой приказ повиноваться худенькому молодому дикарю.

Найл подошел к одному закутку, немного отодвинул полог, там лежала скромная котомочка Мерлью. А вот в другом были расстелены сразу две подстилки, стояло копье верной Нефтис и лежала фляга Завитры. Правитель прилег, давая отдых уставшим ногам, и незаметно для себя задремал.

Разбудила его Нефтис. Охранница тихонько коснулась его плеча и позвала:

– Идите ужинать, мой господин, все уже собрались.

– Спасибо, – правитель встал, потянулся, сделал несколько глотков воды из кожаной фляги Завитры и вышел из-за своего полога.

Долину уже давно укрывали сумерки, и пространство под полупрозрачными стенами шатра освещались только красными языками костра, отчего все тени казались пляшущими на стенах, словно готовые к самопожертвованию селяне Провинции. Остро пахло жареным мясом и влагой. Такое бывает, если что-то долго варить в небольшом помещении. От огня в шатре было заметно теплее, нежели в это время на улице, и Посланник подумал о том, что в холодное время подобное прибежище может весьма пригодиться сонным смертоносцам.

– Вот, мой господин, – поднесла Завитра маленькую, покрытую румяной корочкой афиду.

Нефтис за спиной громко и недовольно фыркнула.

– Да что ты, мне столько не съесть, – покачал головой правитель. Отрежь мне пару лапок, и все.

– Возьми лучше грудку, – шепнула в ухо внезапно появившаяся принцесса, – их по моему рецепту жарили, на раскаленных камнях. Тушка при этом пропекается, а лапы нет. Мерлью отодвинулась и уже намного громче добавила: – Мы их жукам отдавали. Помнишь, на нижних этажах?

На нижних этажах города Дира жили жуки-навозники, следившие за чистотой отхожих мест.

– У меня ножа нет, – посетовал Найл. Принцесса пожала плечами и достала свой.

– Может, мы тогда поделим тушку на двоих?

– Давай, – легко согласилась девушка. Тогда лапки мы оторвем и обратно к огню, на камушки положим.

Мерлью отвлеклась на афиду, а Найл с удивлением увидел у входа в шатер Дравига. Правитель поднялся и мысленно окликнул старого смертоносца:

– Дравиг, ты передумал сторожить чудовище?

– Мне очень жаль, Посланник, – с извинительной интонацией ответил паук, – но очень скоро после твоего ухода я услышал еще одно сообщение о нападении, поспешил на помощь и опять не обнаружил никаких врагов.

– Значит, пропавших уже двое? – посерьезнел Найл.

– Да, Посланник.

«А ведь люди не умеют посылать мысленного импульса о нападении, – подумал правитель. Если пропадет одна из женщин, мы даже не узнаем об этом».

То, что чудовища способны пожирать людей, стало ясно сразу после спуска в долину. Но если первое нападение случилось у всех на глазах, то все последующие могли происходить в зарослях, один на один, тихо и незаметно.

– Шабр! – мысленно вызвал ученого паука Посланник. Я прошу, загляни в шатер, и оцени, не исчез ли кто-либо из людей?