Суд на Янусе Нортон Андрэ
Его листва шуршит.
И ифт – по сути, дерево,
А дерево – как ифт!
– Что значат эти слова? – спросил Нейл Ренфо. Рост слов, власть слов, слова узнавания, – ответил Айяр. Мертвое не окончательно умерло! Торжество ларшей неполное. И эти молодые деревья посажены правильно – хоть одна-две из Великих Крон еще живы!
Идя петляющей тропой между мертвыми стволами, Нейл углублялся в неизвестное. Вот еще одно живое дерево. А там…
Он остановился в изумлении. Старое. Очень старое. Огромное. Это… Его расплывчатая память выделила, нашла – это была Ифтсайга, древняя цитадель Юга. И она была жива!
Лестница не свисала с громадных веток, распростертых высоко над головой Нейла. Не было никакой возможности добраться до дупла, которое он видел среди мощных ветвей. И у Нейла не было крыльев. Он медленно повернул голову, потому что в ветерке, шевелящем листья, он уловил слабый намек на какой-то другой запах.
Идя по этому запаху, он обнаружил то, что в другом случае обязательно пропустил бы – лежащую на земле и заботливо прикрытую лестницу из молодого деревца. Иноземец или колонист принял бы ее просто за мертвое дерево с обрубками веток, все еще выступающими из ствола. Айяр из Ифткана тотчас узнал ее, приставил к стволу Ифтсайги и проворно взобрался по ней на ветку такой толщины, что по ней могли идти рядом четыре человека. Он пошел по ней и только на секунду задержался у входа в дупло, прежде чем шагнуть в прошлое – далекое, далекое прошлое.
Стены этой круглой комнаты были очень толстыми, как были и в те времена, когда жизнь и сила Ифтсайги еще обитала здесь – живая оболочка, скрытая в выдолбленном стволе. Запах, приведший Нейла к лестнице, здесь был сильнее. Но верхняя комната была пуста. На потолке над головой Нейла пульсировал свет – ларгасы, личинки, гроздьями сидящие в сердцевине дерева, привлекали своими фосфоресцирующими телами крошечных насекомых и пожирали их. Они расположились кольцом вокруг отверстия, через которое вверх и вниз по середине ствола проходил столб. Нейлу захотелось спуститься вниз. Держась руками и ногами за старые пазы в стволе, он быстро спустился. Этот запах все еще держался здесь, но было ясно, что те, кто были здесь, ушли дня четыре назад.
Еще одна комната, на этот раз не пустая. Нейл огляделся. Мягкий свет, исходящий от такой же группы личинок, был вполне достаточным. В комнате несколько резных табуретов, сложенные кучей циновки. А у дальней стены…
Он бросился туда, нетерпеливо протягивая руки, чтобы откинуть узорчатую крышку с сундучка, мастерски сработанного из разных пород дерева в сложном их сочетании. Опустившись перед сундучком на колено, он отвернул защитную покрышку из коры и свистнул от восторга, достав из промасленного гнезда оружие.
Оно сияло мягким зеленовато-серебряным блеском, это оружие – меч с листовидным лезвием, отлично сбалансированный. Этот меч, наверное, был выкован специально для Нейла, так как его украшенная драгоценными камнями рукоятка удобно лежала в руке, когда Нейл взмахнул мечом для проверки. Для Нейла Ренфо этот меч был необычным, хотя и прекрасным оружием. Для Айяра он был самым подходящим ответом на его желание иметь хоть что-то для защиты.
Меч, дополненный ножнами и плечевым ремнем, которые Нейл нашел при дальнейшем осмотре сундучка, был не единственным, в чем Нейл нуждался. Он начал осматривать мебель в древесной комнате.
В длинной плетеной корзине – аккуратно сложенная одежда. Когда он встряхнул ее, чтобы посмотреть и примерить на свое тощее тело, из складок посыпались ароматические листья. Нейл оделся. Мягкий зеленовато-серебряно-коричневый материал растягивался и сам прилаживался к каждому движению тела: узкие штаны, туника, с вышивкой на груди серебряным шнуром, мягкие сапоги, о которых он мечтал, плащ с капюшоном и драгоценной пряжкой у шеи – все было странным и, в то же время, очень знакомым. Нейл разглядывал материал на бедрах. Он удивлялся, почему и как он знает все мелочи этой другой жизни. Он охотно принял Айяра с его отрывочными воспоминаниями, его чуждым знанием, а не отталкивал, как чужака, вторгшегося в его сознание. Это был мир Айяра, а не его. Мудрость говорила, что нужно принять этот факт и, насколько возможно, строить будущее исходя из этого.
Он сел на груду матов, жуя хрустящее печенье из чего-то, и пытался привести свои мысли в порядок, вернуться к началу всего этого. Нейл Ренфо нашел спрятанное таинственное сокровище, которое неизвестно почему не раз уже находили во владениях Верующих. Отсюда все и началось. Он смутно помнил о зеленой лихорадке. Его вытащили из комнаты-тюрьмы на участке Козберга и решили его судьбу: ссылка и смерть в лесу. Но Нейл Ренфо не умер. Точнее, умер не полностью, а стал Айяром из Ифткана, у которого тоже были свои воспоминания – о сражении в городе громадных деревьев, о горечи окончательного и полного поражения.
Он и физически не был теперь Нейлом Ренфо; он был зеленокожим большеухим жителем леса, и его появление вызвало панику среди жителей участка. Он был чудовищем.
Зеленая лихорадка – изменение – чудовище… Последовательность событий заставляла думать, что они взаимосвязаны. Но ведь заболевали и другие – и тоже изменялись. Руки его, поднесшие ко рту подобие хлеба, замерли. Если так, то они тоже, может быть, были здесь! Может быть, это они оставили свой запах, след своего пребывания, и, значит, он не одинок в своем изгнании!
Они были здесь и оставили свои вещи аккуратно сложенным до их будущего возвращения. Наверное, лучше всего ждать их здесь. Ему все равно нужен отдых, и он не хотел делать что-нибудь такое, что может вызвать любопытство со стороны людей из флиттера. Он подождет до ночи, потому что ночь принадлежит ему.
Нейл покончил с хлебом и улегся на циновках, накрывшись плащом. Обнаженный меч лежал рядом, чтобы в любой момент он мог схватить его рукоятку. Он сонно щурился на кольца личинок. Некоторые выпускали нить с липкими точками, чтобы лучше захватить свою законную добычу, лениво парившую в воздухе. Спокойствие сошло на Нейла. Казалось, живое дерево окутало это комнату успокаивающими чарами, и Нейл уснул.
Он не знал, долго ли спал, но проснулся моментально, с настороженными чувствами. В комнате ничего не изменилось, никаких звуков он не слышал. Он встал, подошел к столбу, и, повинуясь инстинкту, спустился на другой уровень Ифтсайги. Там была третья круглая комната, чуть шире предыдущей. Вдоль стен стояли сундучки, один был выдвинут. Нейл поднял крышку, сдвинул кожаную упаковку и не смог удержаться от изумленного восклицания.
Зеленые камни ожерелья, ящичек, трубка, сверкающая разными цветами, еще что-то – все эти вещи были точной копией сокровища, найденного им на вырубке! Нейл вытащил цветную трубку. Она была такой же, какую Козберг растоптал в порошок: та же игра красок, меняющийся узор на поверхности. Как это могло быть? Он осторожно брал каждую вещь, разглядывал ее и осторожно откладывал в сторону. Сундучок еще далеко не опустел; там лежал еще второй слой кожаного материала, а под ним еще сокровища. Нейл осторожно развернул предметы, сел на пол, все еще придерживая рукой крышку сундука, и задумался. Два ряда сокровищ, и оба – точно такие же, как те, что уничтожил Козберг. А все другие клады, найденные на участках и сожженные, были такими же? И если да, то почему?
Что это? Ритуальные предметы, принесенные в жертву, или важные отметки? Нейл поискал ответ в памяти Айяра, но не нашел. То ли Айяр об этом не знал, то ли между памятью его и Нейла Ренфо был поставлен барьер. Но все же была какая-то причина прятать эти вещи здесь, в лесу, в хранилище. Этот сундук был отодвинут от других – зачем? Чтобы легче было извлечь из него часть содержимого? А зачем? Нейл готов был громко выкрикнуть этот вопрос.
Может быть, где-нибудь еще в Ифтсайге он найдет ответ. Но когда он прошел еще ниже по шесту-лестнице, то увидел, что вход в нижние комнаты запечатан. И как он в раздражении не колотил по закрытым отверстиям, закругленное дерево не поддавалось. Расстроенный, он вернулся в ту комнату, где спал, и решил подняться выше.
Тусклый предвечерний свет проникал через отверстие у ветви, когда он достиг выхода. Снаружи не доносилось ни звука, кроме шелеста листьев. Через две-три секунды он поднялся на следующий уровень. Здесь не было личинок-ларгасов на потолке, лишь серый свет проникал сквозь дупло-окно. В комнате не было ничего, кроме пыли и нескольких как-то попавших сюда опавших листьев. Возможно, и на более высоких уровнях было то же самое, но Нейл решил все-таки пройти еще одну-две комнаты.
Он был еще на столбе-лестнице, когда услышал яростное щелканье, закончившееся свистящим призывом низкого тона, в котором явно слышалась настойчивость. И Айяр ответил на это рывком вверх на максимальной скорости. Нейл увидел хлопающие крылья, лицо в перьях и громадные глаза, окруженные темным кольцом, отчего они казались еще больше. И когда глаза Нейла встретились с этим неподвижным взглядом, он оторопел.
Речь? Нет, свист и щелканье большого изогнутого клюва не укладывалось в человеческую речь. Однако это крылатое существо узнало его, просило о помощи, напоминая о союзе между ними!
Союз… Не тот, что существует между человеком и животными, а союз между равными формами жизни, с равными, хотя различными разумами. В первый момент понимания Нейл был так поражен, как если бы дерево, укрывшее их обоих, заговорило по-человечески.
Птица была ранена. В нее стреляли из бластера. У Нейла возник странно искаженный мысленный образ охотника, похоже, переданный ему другим разумом. Кто-то из порта от скуки решил поохотиться. Нейл смотрел на волочащееся крыло: опаленные перья, ссадину от луча бластера. Эта птица с Януса была не маленькой – размах крыльев почти в пять футов. Ее тело, одетое в пушистые бело-серые перья, стоящее на мощных когтистых лапах, было создано для охоты. Теперь просьба о помощи и внимании резко проявилась в голове Нейла.
Птица позволила ему осмотреть ожог. Рана была не столь значительна, чтобы покалечить птицу, лишить ее возможности летать. Нейл принял еще одно расплывчатое мысленное впечатление жертвы, перелетавшей с дерева на дерево, чтобы уйти в лес подальше от инопланетников, но не имел ни малейшего представления, что делать с такой раной.
Птица присела перед Нейлом, сложив здоровое крыло и распустив больное. Нейл вздрогнул, когда чужое сознание насильно вторглось в его собственное. Казалось, будто сознание имело две версии, в основном похожие, но различающиеся в мелких деталях. И эти записи должны были быть подогнаны друг к другу для создания образа. Они совпадали, но не полностью, а лишь в главных точках, но и этого было достаточно.
– Да! – сказал Нейл вслух, словно птица могла его понять. – Да! – и он быстро спустился в свою бывшую спальню. В той плетеной корзине, где он взял одежду, он видел мешочек. Повесив его за шнурок на руку, он снова поднялся туда, где ждала его птица.
Осторожно смешав измельченные в порошок листья из одной коробочки с пастой из другой, он бережно обмазал обожженное место на крыле. Птица снова засвистела и пошла по кругу, словно пробуя свои возможности, но взлететь не пыталась.
– Кто ты или что? – неожиданно спросил Нейл. Но ответ пришел не от птицы, а от Айяра.
Кваррины, древесные жители, в далеком прошлом заключили пакт о дружбе и союзе с ифтами, которые тоже были древесными жителями и любили лесной мир. Охотник на двух ногах и крылатый охотник; воин с мечом и воин с когтями при необходимости охотились и сражались бок о бок, потому что по какому-то капризу природы они были способны в какой-то мере общаться друг с другом. Это не был союз между мыслящим человеком и управляемым инстинктом животным или птицей, это было партнерство равных, хотя и различных разумов. Раненый кваррин отправился туда, где надеялся найти помощь, и требовал ее от Нейла по праву.
Движимый каким-то непонятным чувством, Нейл протянул правую руку. Круглая голова с ушами в пучках перьев, напоминающими остроконечные уши Нейла, чуть наклонилась вперед. Большие глаза с оранжевыми огоньками в глубине изучали протянутую руку со странной настойчивостью. Затем голова наклонилась ниже, страшный крючковатый клюв раскрылся и сомкнулся на человеческой плоти, но не щипал и рвал, а лишь крепко сжал, как человек пожимает товарищу руку в знак благодарности и дружбы – быстро сжал и почти сразу же отпустил. Нейл довольно улыбнулся. Нейл-Айяр больше не одинок в мертвом Ифткане.
7. Сдвоенный след
– Хурурр, – Нейл назвал птицу по имени. – Я думаю, они не скоро вернутся.
Он сидел в верхней комнате Ифтсайги и ждал возвращения незнакомцев.
Три дня, вернее, три ночи, потому что теперь активным временем для него стала ночь – и нет никаких признаков, что какой-нибудь ифт взбирается по лестнице или устраивает себе лагерь в дупле дерева. Теперь нос Нейла подсказывал, что, похоже, он прибыл сюда всего лишь несколько часов спустя после их ухода.
Несмотря на терпеливые попытки мысленного общения с кваррином, он не мог понять, то ли птица отстала от какого-то ифта, то ли связь между крылатыми и двуногими была большей, нежели случайное знакомство. Без понятной им обоим речи мысленный контакт мог передать только самые необходимые мысли и нужды.
Но Хурурр составлял компанию Нейлу, и тот привык разговаривать с птицей. Не было причин оставаться в Ифтсайге, если она сейчас пуста. Но кто были временно жившие здесь? Другие измененные, такие же, как и он, или остатки племени настоящих ифтов, кто выжил и является теперь лишь тенью того, чем они были раньше?
Тревожило, что знания Айяра все еще доходили до Нейла только отрывками, кусками, в них были провалы, и они не соединялись в единое целое. То, что имело отношение к повседневному кругу поддержания жизни, легко пришло к Нейлу. Он точно знал, куда идти внутри дерева за водой и пищей. Но насчет всего остального эти чужие воспоминания были смутными и разрозненными.
Когда-то на Янусе было две расы: ифты, жители деревьев, обладатели знания, позволявшего им формировать растения и заботиться о них, так что у них было родство, если не телом, то чувством с лесом; и ларши, более примитивные, не похожие ни умственно, ни физически на лесных людей. Ларши боялись «магии» древесного народа, этот страх привел их к желанию убивать, уничтожить ифтов полностью, как сейчас поселенцы старались уничтожить лес. Однако ларши не были инопланетными колонистами, и война между ифтами и ларшами велась столетиями. Ифты вымерли давно, очень давно. Но почему же Айяр помнил? И каким образом Айяр стал частью Нейла Ренфо; или Нейл Ренфо стал частью Айяра?
Как только мысли Нейла попадали в такое русло, он всегда чувствовал тревогу и начинал ходить по древесной комнате, в то время как Хурурр нетерпеливо щелкал клювом.
– Нет, – повторял Нейл, – они не вернутся. Все здесь подготовлено к долгому периоду ожидания. Мечи были смазаны маслом, все остальное убрано. Они ушли… Я опоздал!
Если бы он мог учуять следы тех, кто был здесь, найти их, он узнал бы правду. И не было признаков, чтобы поселенцы или портовые флиттеры появлялись на этом берегу реки. Он никогда не слышал об Ифткане, а ведь такой участок леса с почти мертвыми деревьями вполне мог быть захвачен поселенцами, если бы они знали о его существовании. Не слишком ли поздно пытаться выследить неизвестных?
– Хурурр, – Нейл пристально посмотрел в большие глаза птицы. – Я должен пойти за ними.
Как словами, так и мыслью Нейл старался объяснить свое желание, пользуясь этой удивительной смесью.
Птица распахнула крылья, проверяя поврежденное крыло, и издала охотничий клич. Хурурр был в порядке, но Нейл должен был идти один. Кваррин не хотел оставлять Ифткан и свои охотничьи угодья.
Одно дело принять решение, а другое – его выполнять. Нейл выбрался из Ифтсайги и убрал лестницу туда, где нашел ее. Он не думал, что те, кого он ищет, еще находящегося в районе Ифткана, даже если остались другие деревья-башни.
Но куда идти? На север, на юг, на запад? На юге участки поселенцев. Нейл подумал, что может спокойно исключить это направление. Он почему-то был уверен, что не найдет тех, кого ищет, вблизи мест обитания инопланетников. На запад, где, как говорят карты, неподалеку один из узких, словно палец, морских заливов? В конце концов, он решил, что направление ему выберет случай и… ветер. Потому что ветер, вздыхающий среди листвы, странным образом сопутствовал судьбе, он был успокаивающим голосом над головой. И ветер гнал Нейла на запад. Он сделал ошибку, что задержался слишком долго в Ифтсайге, запах, который мог бы вести его, теперь пропал. Однако он все же надеялся на помощь своего носа, который уловит признаки жизни в мертвом лесу.
Жизнь там была, память Айяра подсказывала о ней – животные, летающие существа на клочках растительности, кое-где имеющейся возле голых стволов мертвых деревьев-башен, особенно в Первом Круге. Там деревья были опалены мертвящим огнем и сгнили, потому что лежали на земле. И расстилавшаяся на многие мили вокруг местность выглядела уныло, но уже наполовину закрылась буйно растущими рядами тех растений, которые ифты в старые времена никогда не приняли бы и не позволили бы им расти возле своего города. Полузнание Нейла советовало ему держаться подальше от некоторых растений с отвратительным запахом, щиплющим ноздри. И попадались усыпанные колючками лианы, стелющиеся по земле и готовые схватить неосторожного.
В этой нездоровой массе пряталась другая жизнь, враждебная человеку. Разрушение, произведенное ларшами, дало дорогу Осквернению и Злу, которые всегда ждут случая разбить защитную стену, и теперь вошли и жадно захватили когда-то чистый город. Внутренняя часть Ифткана стала дурным местом, мерзким склепом, и Нейл заколебался, идти ли в этом направлении. Пока он размышлял, память Айяра зашевелилась и выдала странные эмоции. Нейл почувствовал не только отвращение, но и опасность, явное предупреждение, что там находится нечто чужое и опасное.
Оставалась река. Если идти по берегу, можно дойти до моря. Но зачем ему море? Страной ифтов был лес, а не беспокойная вода на западе. Однако ветер гнал его в сторону моря.
Нейл отошел от края пустоши к бегущей воде и пошел по берегу в надежде найти место, где можно будет безопасно углубиться в лес. Луна превратилась на воде в серебряную ленту, сминаемую и прерываемую течением, и показывала ему дорогу.
На заре он устроил себе гнездо в густой чаще, укрывшей его от солнца, и лежал там, слушая убаюкивающее бормотание воды. В этом полусонном состоянии он увидел еще одну отрывочную картину из памяти Айяра – лодку с гребцами, одетыми в одежду ифтов, смотрящими глазами ифтов, с мечами ифтов. Они направляли лодку между опасными скалами, где кипела вода. Это были морские воины ифта, они шли по древнему пути – по воде.
Поздним вечером Нейл вновь пошел вдоль берега и вскоре обнаружил во впадине скалы стоянку. Он остановился, пытаясь уловить желанный след запаха, который еще не успел унести ветер. Затем осмотрел пол впадины, пытаясь найти какой-нибудь след, доказывающий правильность его догадок. Эту каменную чашу заполнял речной песок. Просеивая его между пальцами, Нейл нашел расплющенный стручок фисана. Поблизости не было ни одного куста фисана, так что стручок не мог попасть сюда естественным путем. Значит, Нейл был прав. Здесь недавно проходили, кого он искал. Как и люди в лодке, в его видении, они шли к морю!
Он ушел со стоянки, и его шаг сменился рысью – его подгоняло усиливающееся чувство, что ему совершенно необходимо догнать незнакомцев, и как можно скорее, иначе будет поздно. Почему поздно? Это опять-таки одна из тайн, которые были его уделом на Янусе. Нейл не мог отогнать это ощущение, оно все усиливалось, так что он даже не остановился с восходом солнца и шел дальше, стараясь передвигаться под покровом леса. Но к середине утра ему стало ясно, что дальше идти нельзя, потому что лес начал редеть, стало меньше больших деревьев, и они стояли далеко друг от друга. В основном, была мелкая поросль и кустарник, разделенные обширными травянистыми полянами.
Нейл нашел себе убежище в тени, но она была непостоянной и недостаточно густой, чтобы ему было действительно удобно. Все его тело болело от усталости, ему нужен был отдых, но его грызла необходимость торопиться, так что этот отдых был всего лишь нетерпеливым ожиданием вечера.
В сумерках он вышел на открытое место, на вершину холма. Прямо перед ним была низина, где река впадала в море. С каждой стороны стеной стояли утесы. Нейл спустился с холма и пошел к северной точке утеса. Может, расстояние оказалось обманчивым, может, ноги вязли в песочных дюнах, только шел он медленно. Он не мог измерить время, но ему казалось, что прошло не меньше часа, пока он дошел до подножия утеса. Он чувствовал запах моря и ветра, слышал, как волны бьются о берег.
Он взобрался на утес и перегнулся через край северного склона. Он увидел внизу море. Утес, на который он взобрался, имел двойника в полумиле отсюда, и между ними волны омывали берег, создавая естественную гавань. И в этой гавани укрывался теперь…
Корабль?
Нет, этот предмет не походил ни на какой корабль, который когда-либо видел Нейл. Он скорее напоминал гигантское бревно, обтесанное волнами сверху и снизу. Не было ни весел, ни парусов, ни отверстий в закругленной части поверхности, лежащей над ватерлинией. И на этот раз память Айяра не давала никаких объяснений. Однако Нейл знал, что огромные бревна просто так не плавают по морям. Есть ли в нем люди? И если есть, то куда оно несет их теперь?
Бревно медленно покачивалось на волнах. Нейл рассматривал спуск, ища тропу. Он отступил на некоторое расстояние, двинулся вдоль утеса и вскоре увидел тропу, спускающуюся к морю.
Когда он спустился, бревно, которое, казалось, плавало само по себе, вдруг повернулось носом к морю и поплыло, рассекая волны.
Нейл закричал и, спотыкаясь, бросился к воде. Волна захлестнула его ноги. Он не видел ничего, кроме бревна. Оно было управляемо и плыло к какой-то цели – это было ясно. Теперь оно быстро уходило в открытое море. Нейл опоздал!
Он медленно отступил от пены прибоя, и только тогда увидел множество отпечатков на песке. Место посадки?
Нейл осмотрел следы. Они, как ему показалось, отмечали конец вполне определенного пути, идущего изнутри континента. Единственный источник ответов на все его вопросы – бревно, которое, конечно, было не просто бревном. Оно теперь недосягаемо. Но откуда идет этот след? Из Ифткана? Или из какого-нибудь другого места? След был совсем свежим.
Когда бревно стало черной точкой, Нейл отвернулся от моря и пошел по следу тех, кто вел это странное судно.
Много позже он лежал на ковре из листьев и смотрел сквозь завесу кустов. Он никак не ожидал, что через две ночи след приведет его снова через реку и на юг, к Опушке поселенцев. Последний час он шел вдоль границы участка – не Козберга, много западнее. Этот участок был меньше, более новый, менее благоустроенный.
Незнакомцы обследовали его, придя сюда с северо-востока, возможно, прямо из Ифткана. И они потратили некоторое время, чтобы исходить вдоль и поперек две другие вырубки к югу и к западу, словно искали кого-то или чего-то. Нейл нашел место, где двое отдыхали некоторое время – может, день, а то и больше. Не следили ли они за деятельностью на участке? Может, планировали набег? Конечно, они приняли меры, чтобы их не заметили. Они следили, выслеживали… что? Из этого места их след вел к морю. Значит, миссия здесь была либо выполнена, либо отменена.
Было раннее утро. У Нейла оставалось очень мало времени на расследование: пора было прятаться в дупло, в котором те прятались раньше от дневного света. Он слышал звуки пробуждающейся на участке жизни – лай собак, пофыркивания фэзов у стены. Если мастер участка достаточно напорист, его рабочие могут начать свой рабочий день еще до восхода солнца.
У Нейла вдруг забрезжила мысль: может быть, здесь спрятано сокровище. Тайник мог быть устроен так хитро, чтобы кто-нибудь с участка мог его найти, и сокровище это вовсе не осталось от старых времен, а положено недавно. И если его отгадка правильна, то он знает, где увидеть подтверждение. Юноша пополз вокруг бревен, осторожно осматривая землю.
Но то, что он искал, было помещено не вблизи поваленных деревьев, а среди диких ягодных кустов. Усыпанные ягодами ветки были заботливо поправлены, чтобы скрыть разрытую землю, но блеск металла привлекал взгляд. И ягоды тоже. Нейл знал это. Они были сладкие и радовали всех, кого мучила жажда. Приманка была отлично задумана. Любой работающий здесь захочет полакомиться ягодами и, конечно, увидит металлические предметы…
Голоса на участке заставили Нейла поспешить к убежищу. Он был прав: рабочие спозаранок шли на работу. А что, если они возьмут с собой несколько собак?
Он шмыгнул в кусты и побежал. Через несколько минут он был в потайном месте и внимательно прислушивался к усиливающемуся шуму повозок, едущих по полям к вырубке, где был ягодный куст.
Незнакомцы, теперь он был в этом уверен, ставили ловушки с приманкой! И сам он попал в такой капкан. В разрозненной картине появился еще один кусочек. Трубка, которую он спрятал, желая сохранить, и зеленая лихорадка – были ли они связаны друг с другом? Вполне возможно. Те, кто грешил, пряча или просто беря в руки сокровище, бывали быстро наказаны – причина и следствие, которые были даже ближе к истине, чем думали поселенцы. Но цель этой хитро продуманной схемы все еще ускользала от Нейла. Он уверился теперь, что его болезнь была не случайной, естественной, а вызванной и контролируемой чьей-то волей. И он стал другим человеком, чужим самому себе, не только физически, но и умственно.
Ловушки – охотники – бревно – судно – Ифткан – Айяр… Голова Нейла тупо ныла, будто в его черепе что-то билось в наглухо закрытую дверь… Какая-то тайная часть его самого сражалась за свою свободу.
Нейл почувствовал неприятный запах людей и животных, но собачьего лая не было слышно. Он решил, что будет оставаться поблизости до тех пор, пока не увидит, как ловушка захлопнется, пока не узнает, что последует за этим.
8. Поимка
Нейл быстро обнаружил, что убежище, где он скрывался, было не зря выбрано теми, кто был здесь раньше, как наблюдательный пункт – из него хорошо просматривалась вырубка.
Отряд рабочих здесь был меньше, чем у Козберга – всего два раба и трое бородатых Верующих, один из которых был совсем молодым. Они начали работать далеко от ягодного куста. Мастер участка работал энергично и сосредоточенно и, как видно, управлял участком железной рукой. Работа была точно такой же, на какой раньше надрывался и Нейл. Но теперь в нем поднялась злоба – они разрушали хорошее, правильное, отвратительно уродовали место. Когда он смотрел на лидера этой банды, его пальцы бессознательно сжимали эфес меча. Ужасно было оставаться здесь, но Нейла удерживала необходимость узнать, что произойдет, если кто-нибудь найдет клад. Скроет ли нашедший его от хозяина, постарается ли завладеть частью сокровища?
Нейл внимательно следил за рабочими и не сразу заметил, как в конце вырубки появилась еще одна маленькая группа. Он вздрогнул, увидев юбку.
По первому впечатлению, женская часть Верующих так же усиленно старалась казаться некрасивой, как женщины других миров стараются поддерживать красоту. Мешкообразное коричневое одеяние, заношенное до серого цвета, волосы зачесаны назад в тугой узел. Выходя из дому, женщины следовали диктатам Правил и закрывали лицо тряпичной маской с прорезями, что делало их всех одинаковыми и отвратительными. Они не отходили далеко от домов и участков. За все время, что Нейл пробыл у Козберга, он ни разу не видел, чтобы какая-нибудь женщина ходила дальше поля или конюшни, исключая те случаи, когда их вели в дурацкой маске и плаще с капюшоном на еженедельный Небесный Съезд.
Но здесь женщину сопровождали две фигуры поменьше. Все замаскированные, они шли собирать ягоды.
– Хо! – мастер взмахнул топором и опустил его, не сделав полного удара. Женщина остановилась и повернулась к нему. Ее маленькие спутницы чуть отступили за ее спину. Так они и стояли, пока мастер перелезал через ствол срубленного дерева и шел к ним.
– Что тебе, девушка, здесь надо? – спросил он.
Красная, натруженная рука показала на обильный урожай ягод.
– Кусты должны быть скоро выкорчеваны, – сказала она тихим невыразительным голосом, – зачем же пропадать урожаю?
Мастер обдумал эту точку зрения, подошел ближе к кустам, как бы прикидывая ценность ягодного изобилия, и, наконец, кивнул.
– Делай свою работу, девушка, – приказал он, – и поторапливайся, мы хотим до ночи тут все расчистить.
Как только он отошел, дети бросились собирать ягоды. Женщина некоторое время стояла, повернув голову к лесу, и Нейлу показалось, что ее глаза смотрят не на ягоды, а на лесную страну. Затем она сделала необычную вещь: потянула пальцами стебель с гроздью белых мелких цветочков, быстро оглянулась по сторонам, понюхала цветущую ветку, а затем стала собирать ягоды в корзинку быстрыми уверенными движениями.
Случайно или намеренно, она шла, срывая на ходу ягоды, так, что очень скоро кусты заслонили ее от рабочих. Добавив последнюю горсть ягод в корзинку, она поставила ее на землю и выпрямилась, вглядываясь в глубину леса. Ее руки отбросили капюшон, нетерпеливым жестом она скинула маску, и подбородок ее вздернулся, как показалось Нейлу, с вызовом.
У нее была бледная кожа, как у всех женщин участка, черты ее лица не имели ни намека на красоту, но она была молода, почти девочка. Нос с высокой переносицей, маленький рот с бледными губами, глаза хорошего разреза, но кустистые брови над ними казались грубым и отталкивающим обрамлением. Нет, она даже отдаленно не была миловидной по иноземным стандартам, а тот чужак, что был в Нейле, нашел ее бледную кожу отталкивающе безобразной.
Она прижала ладони к щекам – Нейл не понял этого жеста – а затем быстро пошла вперед. Ее убогая юбка цеплялась за кусты. Скрывшись за нависающими деревьями, она опять остановилась и стояла неподвижно, подняв голову, будто чего-то ждала. Ее рука опять нерешительно потянулась к цветущей ветке. Она взяла цветы в ладони, как в чашу, и поднесла к лицу, а затем, быстро и воровато оглянувшись через плечо, сунула цветы за ворот платья. Голова ее снова поднялась, глаза искали что-то в зеленовато-серебристой завесе деревьев.
– Эшла!
Девушка вздрогнула. Рука ее нервно вытащила из-за ворота цветы и отбросила их жестом отречения, а затем стала быстро прилаживать маску. Откликнувшись девочке и подождав ее, она взглянула в ее корзинку.
– Ты хорошо поработала, Самира, – сказала она одобрительно и с теплотой в голосе, чего не было, когда она разговаривала с мастером участка. – Скажи Эльзе и Арме, что вы теперь можете съесть горсточку и сами.
Замаскированный ребенок поднял голову и с сомнением спросил:
– Это разрешено?
– Разрешено, Самира. Я отвечаю за это.
Когда девочка убежала, Эшла вернулась к своему сбору, продвигаясь к ветке, склоненной над ловушкой. Глаза Нейла болели; солнце пробивалось отовсюду и слепило его. Но ему нужно было быть свидетелем того, что сейчас произойдет. Найдет ли она? Или спрятанное останется ждать кого-нибудь из рабочих, который придет корчевать куст?
Девушка потянула ветку к себе и стала обеими руками срывать ягоды. Потом отвела ветку как можно дальше и застыла, наклонив замаскированное лицо. Она повернула голову к детям, но те уже почти скрылись из виду, лишь их темная одежда пятнами виднелась меж кустов. Девушка схватила сухую ветку и быстрым ударом воткнула ее в землю.
Зеленый огонь сверкнул так ярко, что Нейл прикрыл глаза рукой. Когда он снова открыл их, девушка уже держала перед собой ожерелье. Выражения ее лица нельзя было видеть под маской, но она не издала ни звука, не звала людей, а растянула ожерелье, так что кружево из камней мягко свисало ровными рядами. Нейл, уделивший не слишком много внимания этой части клада, не мог сейчас не оценить всей его красоты. Если камни были настоящими, девушка с участка держала теперь в руках стоимость целого королевства. Такое ожерелье могла бы надеть на свою коронацию императрица. И у Нейла не было причин думать, что это не драгоценные камни.
Как бы не в силах совладать со своим желанием, Эшла приложила прекрасную вещь к себе, и грубая ткань платья по контрасту показалась еще безобразнее. Может быть, девушка тоже подумала об этом, потому что быстро отвела от себя камни. Затем, к удивлению Нейла, она сложила ожерелье, завернула его в большой лист, сорванный с ближайшего дерева, и обвязала травяным жгутом. Быстрый взгляд показал ей, что дети не обращают на нее внимания. Она быстро пошла в лес. Обутые в грубые сандалии ноги показывались из-под ее широкого платья, когда она разгребала влажные листья, потом положила туда свою находку и быстро завалила камнем. Это было сделано так ловко, словно такие действия она производила и раньше.
Эшла в последний раз осмотрелась и заторопилась обратно к кусту. Здесь она воткнутой в землю веткой она прикрыла оставшиеся сокровища.
– Эшла! – раздался голос мастера, и одна из девочек схватила девушку за юбку. Та быстро кивнула ребенку, и все трое пошли к открытому месту.
Итак, даже Верующие не застрахованы от искушения! Нейл вспомнил историю дочери Козберга. Наверное, она тоже спрятала часть сокровища, как пытался сделать и он сам, и как только что сделала Эшла.
Звон топоров и громкие голоса рабочих отметили перемену места их работы. Скоро они дойдут до ягодной тропинки и будут слишком близко от его наблюдательного пункта. Придется отползти дальше.
Нейл нашел убежище, куда звуки топоров едва доносились, и проспал остаток дня. В сумерках он проснулся. У него еще оставался хлеб, взятый из запасов Ифтсайги, и он, не торопясь, поел. В эту ночь не было луны, ветер был мягкий, насыщенный влагой. Скоро будет дождь.
Он мог бы остаться в дупле и переждать грозу, но он хотел знать, нашли ли тайник те, кто работал на расчистке. Есть ли у них здесь сторож? Или страх перед ночным лесом удержит их?
Нейл перебрался к вырубке с большой осторожностью, нюхая воздух, прислушиваясь к каждому шороху, смотря во все глаза. Камень, оставленный Эшлой для отметки, оставался нетронутым. Но дальше кусты были выкорчеваны, и… Нейл почувствовал запах врага. К счастью, ветер дул в направлении Нейла, а не наоборот. Готовый к неприятностям, он быстро отступил в лес, и тут же услышал кашляющий лай собаки, сопровождаемый возбужденными криками по меньшей мере двоих людей.
Сторожа правильно сделали, взяв с собой сторожевую собаку. Но Нейл не думал, что они рискнут преследовать его; суеверный страх перед лесной страной ночью наверняка удваивался. Кроме того, он был уверен, что они его не видели. Поселенцы, по крайней мере Козберг, были убеждены, что лес населен невидимыми врагами. Шум, поднятый собакой, могли объяснить появлением какого-нибудь животного. Но охотиться на него не будут.
Присутствие сторожей на вырубке означало, что тайник открыт, что завтра или послезавтра, как только Мастер Участка сумеет вызвать Спикера, греховные предметы будут торжественно уничтожены, и «грех» всей маленькой общины будет очищаться постом и ритуалами. Самое лучшее – лежать тихо, пока все не кончится.
Зато он узнал, что его догадки относительно ловушек правильны. Теперь он должен узнать, последует ли Эшла тем же путем – заболеет ли зеленой лихорадкой, будет ли изгнана, как заразная и, в конце концов, станет ли такой же, как он.
Кому и зачем это надо? Эти вопросы все еще стояли перед ним, но важнее было другое: что ему теперь делать? Вернуться в Ифткан и ждать? Или?..
В этот момент до Нейла дошло, что лес населен не только друзьями, и забывать об этом нельзя.
Он упал ничком, когда в нос ему ударила ошеломляющая вонь, но был уже не в силах освободить правую ногу из клейкой петли. И вот он повис головой вниз над ямой, откуда доносился тошнотворный запах.
Келрок! Так память Нейла определила врага и метод его нападения. Нейл извивался, пытаясь поднять голову и плечи. Меч болтался в его руке. Ему удалось упереться локтями в стенку ямы и частично повернуть плечи. Он выставил острие меча лишь за секунду до того, как фосфоресцирующая масса на другой стороне прыгнула.
Келрок сделал летящий прыжок, чтобы пришпилить своим весом качающееся тело жертвы к земляной стене, но со всей силы наткнулся брюхом на меч, выставленный Нейлом.
Нейл вскрикнул, когда когти полоснули по его ногам, когда отвратительная тяжелая смердящая масса ударилась о него. Затем раздался тонкий визг. Он был так высок, что вызвал резкую боль в голове. Келрок упал вниз, кувыркаясь и визжа, в глубину своей ловушки, унося с собой глубоко вонзившийся ему в брюхо меч.
Нейл, близкий к беспамятству, опять опустил голову вниз. Но память Айяра подстрекала его к действиям. Висеть так – смерть, даже если келрок тоже получил смертельный удар. Надо пытаться выбраться.
На одной руке была кровоточащая ссадина, ноги изодраны, но Нейл должен освободиться – должен! Он крутился и извивался, обдирая тело о стенку.
Возможно, сила прыжка келрока уже ослабила толстую, как шнурок, паутину, что держала Нейла, а, может, и его собственные усилия перетерли ее о грубый край ямы – только она подалась, и Нейл упал вниз, на дно ямы.
Светящаяся глыба, бывшая хозяином этой западни, лежала на спине. Ее когтистые лапы еще шевелились, рукоятка меча торчала из брюха. Нейл кое-как поднялся на ноги и нагнулся, чтобы вытащить свое запачканное оружие. Затем воткнул меч в земляную стенку, чтобы очистить его, и ошеломленно огляделся.
Взобраться по этим стенам было явно невозможно. Они были сделаны специально так, чтобы не допускать побега жертвы из ловушки. Но келроки обязательно имеют внизу выход. Они не могли зависеть в своем пропитании только от ловушки.
Но… такой выход возможен только через гнездо келрока, и там могли быть еще обитатели. Память Айяра была достаточно отчетлива, чтобы заставить Нейла вздрогнуть. Двинуться нужно сейчас же, до того, как там кто-нибудь зашевелится! Нейл обошел вокруг мертвого келрока, придерживаясь рукой за стену. Боль в израненных ногах усилилась. Надо идти, пока он вообще не лишился способности двигать ногами.
Так и есть: отверстие в темноту, из которого исходит зловоние. Поборов страх и отвращение, Нейл просунулся туда с мечом впереди и пополз по проходу.
Стенки были гладкими, отполированными телом келрока. Это было давнее, хорошо устроенное логово – тем больше оснований опасаться выводка! И здесь было так темно, что даже ночное зрение Нейла, при всем его высоком качестве не могло помочь. Нос? Но можно ли выделить один злой запах из общего зловония в этом дьявольском месте? Уши? Теперь судьба Нейла целиком зависела только от них, поэтому продвигался он медленно.
Так он полз, раскачивая перед собой меч, чтобы проверить, нет ли других отверстий с боков или сверху, часто останавливаясь и прислушиваясь. Если в гнезде есть обитатели, предупредят ли они его шорохом ног по земле, движением тела?
Острие меча встретило слева пустоту. Нейл застыл, прислушиваясь. Ничего. Может, дети чудовища затаились для прыжка? И есть ли они тут вообще? Задерживаться Нейл боялся. Это было труднейшее испытание для его мужества и воли, когда он медленно пополз вперед, в невидимое отверстие, с единственной защитой – мечом – впереди, а позади лежала смерть, не внезапная, но очень страшная.
Кончик меча уперся в стену. Тупик. Теперь придется пятиться назад, не зная, откуда произойдет нападение. Это был такой же бесконечный кошмар, от какого он, бывало, просыпался в поту, дрожа.
Тишина. Никаких звуков позади. Но Нейл все еще не был уверен, что гнездо пусто. На такую удачу не стоило рассчитывать. Одно неосторожное движение может все изменить. Быть начеку, прислушиваться, ползти… Правда, Нейл не представлял себе, как он сможет повернуться в этом узком проходе, если придется сражаться.
Наконец поверхность под ним стала круто подниматься. Он глубоко вздохнул. Выход! Он воткнул меч в землю, чтобы упереться в него и выползти. И попал под холодный дождь, хлестнувший по его телу. Неподалеку слышался шум реки. Река… А за ней – Ифткан!
Впоследствии Нейл считал, что в эту минуту Айяр полностью овладел им, как в то время, когда болезнь держала его, и обрывки сна окутывали его сознание. Реальны ли были те минуты, когда он лез по мокрым камням, и бурный поток перекатывался над ним, когда он шатался под ударами ливня, и стрелы молний показали ему мертвую башню города из деревьев?
Раздался оглушительный удар грома, молния сверкнула так ослепительно, что почернел весь мир. И о дальнейшем Нейл уже ничего не помнил.
Деревья. Ифтсайга! Нейл лежал и смотрел вверх, на мощную древнюю цитадель, на ее серебристо-зеленую крону, поднимающуюся так высоко, что листья казались цветным туманом в небе, почти так же высоко, как и звезды.
Ларши! Нейл сел и схватился за меч, оглядываясь в поисках врага. Все тело у него болело от ран, полученных в сражении. Он выжил, проскочив во Второй Круг.
– Джагна! Майдар! – позвал он слабым шепотом. Над его головой пронесся свист. Нейл держал меч наготове. Захлопали широкие белые крылья, и ноги птицы коснулись земли. Кваррин подошел к Нейлу, в его клюве болтался мешочек.
– Хурурр! – Нейл выпустил рукоять меча и заморгал, снова ощутив то, что знал Айяр. – Хурурр!
Птица уронила мешочек в руку Нейла, треща и щелкая в ответ. Затем кваррин медленно обошел вокруг Нейла, как бы осматривая его раны. Нейл вернулся под защиту Ифткана, хотя решительно ничего не помнил с того момента, как выполз из норы келрока.
9. Чудовище
Когда Нейл вышел победителем из западни келрока, в лесу бушевала буря, и с тех пор гроза так и не прекратилась. Нейл лечил свои раны тем же лекарством, которое употребил для обожженного крыла Хурурра. Он лежал в Ифтсайге на матах, а живое дерево стен комнаты трепетало и пело под яростным ветром.
Однажды раздался грохот более сильный, чем громовой раскат, и вся Ифтсайга вздрогнула от сотрясения, а Нейл испугался, не угрожает ли землетрясение корням цитадели, но потом понял, что это одно из деревьев-башен разрушено молнией и сбито ветром – потому и грохот.
Невозможно было определить течение времени, не было периодов дневной жары и благословенной прохлады ночи. Хурурр сновал из комнаты в комнату, складывая крылья, чтобы подняться или спуститься по лестнице, навестить Нейла и снова уйти. Кваррин был недоволен, что гроза держала его здесь в плену.
Однажды Нейл проснувшись в тишине, попробовал вытянуть ноги и почувствовал, что они болят значительно меньше. Значит, он уже может кое-как двигаться. И ветер стих, дерево молчало, его не трясло и не било грозой.
Нейл сменил свою рваную и грязную одежду на чистую из здешних запасов, поднялся к выходу и посмотрел на лес при бледном свете закрытого облаками солнца. Гроза и вправду наделала бед. Деревья, что стояли белыми скелетами в зелени молодой поросли, были разбиты, расщеплены. От обугленных стволов поднимался дымок. На западе, где простиралась опустошенная Злом земля, медленно перемещался мрак, будто где-то вблизи все еще горел огонь.
С высокой ветви Нейл видел сквозь обтрепанную бурей листву другой берег реки. В воздухе было по-прежнему холодно. Сколько же времени прошло с тех пор, как он попал на Янус? Нейл попытался подсчитать число прожитых планетных дней, сначала в уме, а потом, по-детски, на пальцах, и обнаружил слишком много противоречий. Козберг взял его в середине лета. В конце сезона дни стали холоднее. И на участке он слышал, что зима в этих краях бывает сухой и жестокой.
Однако – опять подсказывала память Айяра – в давние времена были другие зимы, когда люди не прятались в убежища от ударов шторма, и листья на деревьях оставались, только становились более серебряными, пока открывшиеся новые почки не скидывали их весной. Но это было до смерти Ифткана.
Теперь поселенцы готовятся к холодному сезону. И этот недавний ураган был первым предвестником конца осени. Нейл радовался, что на нем плащ, когда ветер пронизывающе обдувал ветку, на которой он сидел. Зима – это опавшие листья, голый лес, и если случится облава, у беглеца будет куда меньше шансов. Как знать, может, именно приближение зимы и погнало незнакомцев из Ифткана в море? Он, сидя в Ифтсайге, прокручивал эту мысль, соображая. Участки выжигают именно зимой. За огнем никто не следит, как бы далеко в лес он не распространился. Чем дальше вгрызется пламя в лесную страну, тем лучше для поселенцев. А здесь мертвые деревья могли бы превратить умерший город в один гигантский факел.
Уйти куда-нибудь на запад, поближе к морю… В таком походе на запад он может пройти мимо пограничного участка и посмотреть, что случилось с Эшлой. Сегодня… Нет, надо, пожалуй, отдохнуть еще денек. Раны затянутся, и он пойдет легче и быстрее.
В эту ночь он охотился с Хурурром. Птица бесшумно нападала на берфонда, била его крыльями и лапами, а меч Нейла обрывал жизнь животного. Он развел на камнях небольшой костер, поджарил на заостренных прутьях ароматное мясо и нашел его очень вкусным, особенно после долгого пребывания на хлебе из запасов незнакомцев, ягодах и стручках. Память Айяра говорила, что так делалось часто в старой свободной жизни ифтов.
На четвертую ночь после окончания бури Нейл нашел среди запасов дорожный мешок на тот случай, если он не сможет быстро вернуться и путешествие затянется. В него он положил смену одежды, включая сапоги из шкур, хлеб, мешочек с целебной мазью, нож. Нейл осмотрел во время сборов все ящики и сундуки, но ничего из сокровищ нижней комнаты не тронул. Почему-то теперь ему не хотелось иметь дело с этими предметами. Он готов был согласиться с поселенцами, что над тайниками висит проклятие, а проверять эту теорию у него не было желания.
Когда он остановился у подножия Ифтсайги, собираясь уйти, его охватило внезапное ощущение опасности, такое сильное, что лишь усилием воли он заставил себя двинуться.
Откуда-то появился Хурурр и пролетел над Нейлом с беспокойными криками. Кваррин передавал человеку искаженное сообщение: опасность! Встревоженный Нейл остановился и посмотрел на птицу, усевшуюся теперь прямо над его головой.
– Где? – мысленно и вслух спросил он. Но сообщения, полученные в ответ, были настолько отрывочными, настолько чуждыми, что не давали настоящего ответа. Ясно было только, что опасность не новая, что она древняя, древнее, может быть, самого Ифткана.
– Огонь? Поселенцы? – спрашивал Нейл. Нет, это было что-то другое. И затем пришел ответ, более четкий, более ясный. С запада шла угроза – с пустынного пятна. Берегись, держись подальше от него. Там живет древнее зло, оно может снова развиться, если его разбудить.
Каким образом разбудить? Разбудить что? Но Хурурр не дал вразумительного ответа.
– Ладно, – согласился Нейл, – я пойду той дорогой, – он мысленно изобразил юго-западную дорогу вниз к реке, к участку, где жила Эшла.
Круглые глаза Хурурра глядели на него оценивающе. Теперь от птицы не исходило смутной мысли. Может быть, он рассматривал ответ Нейла, поворачивая его в мозгу и сравнивая с собственным мнением?
– Ты тоже пойдешь? – спросил Нейл.
Иметь спутником остроглазого крылатого охотника означало бы для Нейла двойную безопасность. Он не сомневался, что у кваррина чувства куда острее, чем у человека.
Хохлатая голова Хурурра повернулась. Кваррин посмотрел на запад, против которого он только что предупреждал Нейла, расправил крылья, как бы собираясь напасть на добычу или на врага, и негромко зашипел. В этом шипении слышались ярость и холодная змеиная злоба. Он олицетворял собой вызов.
Да, это был вызов! Хурурр выступал против чего-то страшного. Нейл отчаянно пытался добраться до сознания кваррина, получить информацию, скрывавшуюся в этой хохлатой голове. Снова прижав крылья к телу, скребя когтями по ветке, кваррин боком подошел к месту точно над головой Нейла и еще раз подал голос, но уже не шипел, а щелкал клювом. Нейл понял, что это знак согласия.
Вода в реке поднялась, скалы покрылись ожерельем пены. Обломки ветвей, обломанных бурей, во множестве плыли по течению. Переправиться через реку для Хурурра не составляло проблемы: несколько взмахов крыльями – и он сел на дереве на том берегу. Нейл же прошел вдоль берега, изучая положение скал и прикидывая возможность воспользоваться ими, как ступеньками.
Когда-то здесь был мост. Его высокие арки давно уже обрушились и были разломаны многочисленными наводнениями. Наверное, только помять Айяра помогла глазам Нейла найти эти точки, выстроить их мысленно в линию и увидеть, как надо идти. Рискованный путь по мокрым камням, скрытыми под бурлящей водой.
На той стороне реки буря явно поработала в полную силу. Не будь тут Хурурра, Нейл дал бы большой круг, чтобы не запутаться: деревья, такие же высокие, как в Ифткане, и такие же широкие, повергающие инопланетников в изумление, были повалены, как и их меньшие братья. Кратчайшая дорога к участку была так завалена обломками, что прошел добрый час, пока Нейл пробрался через все это, днем послужившее бы ему убежищем.
Когда он услышал этот тонкий жалобный плач? Солнце уже не было бледным: его лучи били в бреши в листве, оставленные яростными порывами бури, и держали Нейла пленником в яме под вывернутыми корнями. Его окружали звуки, издаваемые дневными обитателями леса. Но этот звук…
Нейл лежал, положив голову на мешок, и прислушивался. Нет, это не крик животного, не зов птицы! Низкий, продолжительный, вызывающий жалость звук шел издалека.
Сколько времени прошло, прежде чем этот звук связался в его сознании с болью? Какое-то существо попало в ловушку, томится между поваленными стволами и землей, может быть, покалеченное и страдающее? Нейл сел и повернул голову на юг, прослеживая звук. Иногда он пропадал, а потом снова становился отчетливым, поднимаясь до плача. Наконец Нейл расслышал почти различимые слова. Заблудившийся поселенец?
Нейл пополз к противоположному краю своего убежища, щурясь и пытаясь разглядеть что-нибудь в рассеянном солнечном свете. Ему пришлось раскидать завал из веток.
Близко или далеко? Если он выйдет, то будет, в сущности, слепым. Если он не дойдет до следующего укрытия в лесу, то, вероятно, будет ни на что не способен. Но зов – если это был зов – подгонял его, не позволял ему сидеть спокойно.
Нейл вытянул губы и издал звук, имитирующий крик Хурурра – он научился призывать так птицу. Ответный щелчок клюва пришел сверху – кваррин устроился на вывернутых корнях дерева над головой Нейла.
– Посмотри… кто… зовет… – послал он птице мысль-приказ.
Хурурр протестующе защелкал, но перескочил на другой ствол и пошел вдоль него. Его серо-белое оперение ослепительно горело на солнце, когда он поднялся, взмахнув крыльями. Кваррин предпочитал ночь, но и днем он видел много лучше Нейла.
Нейл попытался отметить кратчайшее расстояние через открытое пространство к деревьям впереди. Плач доносился оттуда.
Он надел заплечный мешок и пошел, щурясь. Споткнувшись о корень, он подвернул лодыжку и ободрал полузажившую рану, так что дальше шел, хромая.
В этом плаче были слова, слившиеся вместе, неразличимые, но все-таки, слова. И шел этот звук откуда-то неподалеку от полей поселенцев. Что случилось? Может, опустошающий ветер снес все постройки, и люди загнаны в лес, которого смертельно боятся?
– Существо… одинокое… неправильно… – пришло сообщение Хурурра.
Существо одно. Но что значит «неправильно»? Вред, ловушка? Нейл заторопился, дошел до края прогалины, и понял.
Козберг показывал своим новым рабочим, как предупреждение, ветхую заброшенную хижину. Эту развалюху все на участке избегали. Здесь была другая такая же, готовая упасть от любого толчка. Хурурр сидел на самой высокой точке ее кровли.
Нейл сделал второй рывок через открытое пространство и остановился у входа в хижину. Голос упал до бормотания. Нога Нейла запнулась за глиняный кувшин для воды. Кувшин был пуст.
На девушке не было ни маски, ни капюшона, платье было разорвано, так что видны голые, непрерывно шевелящиеся руки. Бледная кожа была испещрена зелеными пятнами. Густые спутанные волосы спадали с запрокинутой головы. Глаза были открыты, но ничего не видели.
Нейл приподнял ее качающуюся голову, прислонил к своему плечу и стал смачивать потрескавшиеся губы водой из фляги. Она облизала губы, и он смог напоить ее. Кожа ее была горяча, как огонь, она явно была в жару от зеленой лихорадки. Нейл снова уложил ее и огляделся. Девушка лежала на куче старых, грязных мешков, в которых, вероятно, раньше хранилось зерно. У двери стояло блюдо с какими-то корками и массой подгнивших и совсем испорченных фруктов, по которым уже ползали насекомые. Нейл выбросил блюдо за дверь с сердитым восклицанием. Ничего себе! Пища, вода и постель для больной! Но на что больше могла надеяться грешница? А Эшла – он узнал ее, несмотря на болезненную перемену – конечно, была признана грешницей по законам своего народа. Нейл, злобно оскалившись, взглянул в направлении участка, откуда ее выгнали, как только поняли, что она больна. Но сам-то он выжил и предполагал, что не он один, так что не было причин считать, что с Эшлой будет иначе.
– Воды…
Нейл помог ей напиться еще раз, а затем обтер ей лицо и руки влажной тряпкой. Девушка вздохнула.
– Зеленый… зеленый огонь…
Сначала он подумал, что она говорит о своей болезни, потому что помнил свой собственный бред, но она развела руки, и он вспомнил, как она стояла в тот день, держа прекрасное ожерелье.
– Холодная зелень Ифткана…
Он жадно схватил эти слова. Ифткан! Значит, у Эшлы в ее болезненном жару тоже измененная память и знание того, что никогда не было частью ее поселенческой истории.
Нейл импульсивно взял ее руки в свои и крепко сжал, несмотря на слабые попытки освободиться.
– Ифткан, – тихонько повторил он. – В лесу… в прохладном лесу.
– Ифткан стоит… в лесу.
Голова Эшлы замедлила свое беспрерывное движение, из ее закрытых глаз вдруг покатились слезы, побежали по впалым щекам.
– Ифткан умер, – твердо сказала она, и авторитетность ее тона поразила его.
– Нет, не весь, – тихо уверял он. – Ифтсайга стоит, она еще жива. Прохлада, зелень, живой лес. Думай о лесе, Эшла!
Над ее закрытыми глазами собрались морщинки. Кустистые брови, придававшие грубость ее лицу, исчезли, как и большая часть волос. Нейл удивлялся, как быстро она прошла полное изменение. И глаза… Да, они стали шире обычных человеческих.
Руки ее больше не пытались вырваться, а плотнее прижались к его рукам.
– Лес… Но я не Эшла, – снова твердые решительные нотки. – Я – Иллиль!
– Иллиль, – повторил Нейл. – А я – Айяр.
Читать бесплатно другие книги:
