Сон демона Брюссоло Серж
Почти тотчас же солнце погасло, при этом раздался сухой щелчок. Внезапные сумерки опустились на волшебный сад.
Воздух наполнился шорохом цветов, складывающих свои лепестки. Казалось, что это матросы задраивают иллюминаторы огромной подводной лодки. Пегги прислонилась спиной к стеблю гигантской травы. Пес прижался к хозяйке.
Несмотря на мучившие их опасения, путешественники заснули сразу и проспали до самого рассвета. Пегги Сью разбудили лучи солнца – садовники постепенно увеличивали мощность его свечения. Вспомнив предупреждения Себастьяна, девочка вытащила ножик и отправилась на поиски какого-нибудь плода. Ей не хотелось ходить слишком далеко, потому что в саду она не чувствовала себя в безопасности. Ей удалось обнаружить несколько зрелых томатов ядовито-красного цвета. Выбрав самый большой, девочка обмазалась его соком. Это вовсе не было приятно; но такова была цена безопасности.
Пегги обрадовалась, что успела принять меры предосторожности, потому что вскоре увидела садовника, показавшегося между деревьями. Он напоминал огородное чучело, увешанное сухими листьями. Он размахивал руками в воздухе, ловя солнечные лучи. Пегги съежилась и замерла. Ноздри на круглом лице чудовища раздувались.
«Он исследует запахи, – подумала девочка. – Только бы он не обнаружил Себастьяна и пса!»
Скелетообразный гигант и не думал удаляться. Что-то его смущало. Вероятно, издалека до него все-таки доносились запахи мальчика и собаки.
Пегги Сью скорчилась около гигантской ноги, заканчивающейся граблями. Девочка стиснула зубы, чтобы помешать им стучать. Наконец часовой ушел. Как только он скрылся за деревьями, Пегги поспешила разбудить своих товарищей, чтобы они последовали ее примеру и поскорей приняли томатную ванную.
– Унюхали-таки, – сказал Себастьян, когда она рассказала ему об утренней встрече. – Они нас ищут.
Девочка удивилась, что не испытывает чувства голода. Себастьян напомнил ей, что внутри миража людям совсем не обязательно есть, к этому их может подвигнуть лишь гурманство.
– Один только демон нуждается в пище, – сказал он, – потому что он производит миражи. Если он умрет, эта вселенная съежится, как лопнувший воздушный шарик, и нас всех раздавит.
Сообщив эту малоутешительную новость, Себастьян вскарабкался на вершину одной из травинок, чтобы попытаться сориентироваться, поскольку они не могли себе позволить ходить кругами… как, по всей вероятности, делало большинство их предшественников.
– Сюда! – объявил он, спустившись. – Мы вышли из первого леса. Теперь надо преодолеть аллею, посыпанную гравием, чтобы попасть на вторую лужайку. Удовольствие, конечно, ниже среднего – идти по каменистой пустыне! Но мы не можем медлить, и вы сами знаете почему.
– Из-за животных-резервуаров, – дополнил синий пес. Галстук его волочился по земле.
– Правильно, они тяжелые, но подвижные. Столкнуться с ними было бы ошибкой. Только их заметишь, как в три прыжка они настигают вас.
Эта новость должна была обеспокоить Пегги Сью, но вместо этого девочка начала насвистывать.
«Странно, – подумала она, – мне почему-то совсем не страшно! Что такое происходит?»
Она бросила взгляд на синюю собаку. Пес носился между травинок, как молодой щенок.
«Странно», – еще раз сказала она себе… и перестала над этим думать.
По мере того как путники спускались с холма и приближались к аллее, по которой ходили динозавры-цистерны, на душе у Пегги становилось все легче. Ей было трудно собраться с мыслями… она даже забыла, зачем оказалась здесь.
Она получала удовольствие от самй прогулки и испытывала сильное желание сбросить с себя одежду и позагорать голышом на солнышке. В воздухе плавали чарующие ароматы… надо всем довлел запах земли – тяжелый, восхитительный, опьяняющий… Пегги сожалела, что ее легкие невелики – ей хотелось бы вдыхать больше воздуха…
Она слегка отстала, позволив мальчику и собаке себя обогнать. Она не понимала, зачем они так спешат. Не лучше ли было растянуться на траве и немного позагорать? Пегги не терпелось сбросить рюкзак, лямки которого надавили ей плечи.
Она улыбнулась собственным мыслям. Ей захотелось превратиться в бабочку, чтобы перелетать с цветка на цветок. Или стать птицей, сидящей на ветке… Нет, лучше вот что: она будет плодом, зреющим на солнце! Прекрасным, неподвижным плодом, уютно устроившимся под жаркими полуденными лучами. Плодом, озабоченным только тем, чтобы расти, округляться, наливаться соком, становиться все более ароматным… О! Как это было бы приятно – остаться здесь, приросшей к стебельку! Ничего не делать, как толстый кот, дремлющий на диване.
Она не знала, откуда пришли к ней такие странные мысли, но отдавалась им с упоением.
Пегги достигла подножия холма, ничего не чувствуя. Себастьян кричал ей что-то; она не слышала. Мальчик ее раздражал. Ей хотелось больше покоя… абсолютного покоя, как… у помидоров, например! Как это приятно – медленно краснеть, становиться все больше, все круглее, стать самым аппетитным и крупным помидором в саду! И, кроме того, зеленые листочки, растущие по обеим сторонам стебля, – они такие красивые!
Когда друзья достигли покрытой гравием дорожки, Пегги машинально последовала за Себастьяном и синим псом, по-прежнему погруженная в свой сон наяву. Она смотрела на маленькие камушки, хрустящие под их башмаками. Ах, помидору не слишком приятно было бы здесь расти; нет, надо подобрать более удобную почву: мягкую, как бархатная подушка, почву, похожую на кресло, на котором можно удобно растянуться! Быть помидором – значит познать наслаждение ленью, мечтательностью… это значит лежать, ничего не делать, позволять своему воображению порхать с одного на другое…
В нескольких метрах перед ней Себастьян настойчиво размахивал руками, что-то крича. Она его не понимала. Какие эти мальчишки назойливые! Они не могут посидеть спокойно ни одной минутки! С ними всегда сплошные хлопоты. Пегги решила не обращать на Себастьяна внимания. Пес тоже прыгал вокруг нее и лаял. Ах! Как они оба ей надоели!
Она опустила голову, чтобы их не видеть, и погрузилась в созерцание камушков под ногами. Они были белые и чистые, но Пегги не хотела бы здесь расти… если бы она, конечно, была томатом… но это – увы! – не так.
«Слушай-ка, – подумала она вдруг, – камушки движутся сами по себе! Как будто танцуют».
Она опустилась на колени, чтобы лучше их видеть. Нет, камушки не танцевали. Они просто повиновались своеобразному сотрясению, вызываемому почвой. Вся аллея резонировала, как натянутая кожа барабана, по которой выбивают дробь.
Пегги Сью подняла голову. На другой стороне дороги, на краю следующей лужайки, Себастьян отчаянно махал ей. Пес прыгал и лаял, его смешной галстук раскачивался в ритме его прыжков.
«Может быть, он тоже танцует? – спросила себя девочка. – Как и эти камни?»
Должна ли она поступить так же? Она проследила за их движениями: мальчик размахивал руками, собака прыгала и высовывала язык. Если Пегги последует их примеру, она будет выглядеть смешно.
Казалось, Себастьян указывал на что-то позади нее. Он корчил идиотские рожи, делавшие его некрасивым. Это было глупо, потому что обычно он выглядел довольно симпатично. Обреченно вздохнув, Пегги обернулась через плечо. Огромное животное двигалось по аллее. Оно направлялось прямо к девочке… Очень большое животное! Но не злое – злым оно не выглядело. У зверя была маленькая голова и длинный-предлинный хобот. Он напоминал слона, нарисованного неумелой детской рукой. Ему не хватало ушей… а шея его выросла слишком длинной, он имел слишком много ног, и еще…
Вдруг на Пегги напал смех. Нет, это и впрямь сплошная умора! Такое чудо-юдо не могло существовать. Оно приближалось и приближалось, но Пегги не испытывала страха, нет… она знала, что животное не причиняет вреда фруктам и овощам, а значит, она ничем не рискует.
«Я очень хочу, чтобы меня полили, – сказала она себе, – мне немного жарко. Если так будет продолжаться, я высохну и потеряю всю свою сочность».
Она смотрела, как лапы чудовища мерно поднимаются и опускаются. Земля дрожала все сильнее, и девочке стало трудно удерживать равновесие. Она подняла голову в надежде, что фантастическое существо развернет свой хобот и даст ей немного воды, в которой она так нуждается.
Вдруг собака, на шее у которой болтался галстук, бросилась к ней, схватила за штанину джинсов и потянула за собой изо всех сил, принуждая пересечь аллею.
«Ах, как это было глупо! Теперь меня не польют!»
– Отпусти меня, противный барбос! – крикнула Пегги.
Но пес упорно тянул ее на лужайку. Девочке пришлось повиноваться. Одна из лап чудовища задела ее, но Пегги этого даже не заметила. Она так сожалела, что утром ее не полили. Все плоды и овощи освежатся, все, кроме нее! Это несправедливо!
Потеряв равновесие, Пегги упала в траву.
– Ты совсем спятила! – орал Себастьян. – У тебя есть голова на плечах?! Разве ты не видела, что животное-резервуар тебя вот-вот раздавит? Ты была на волосок от этого!
Он был совершенно вне себя; от гнева у него раскраснелось лицо. Пегги Сью пожала плечами. Безусловно, она ничего не понимает в человеческих реакциях. Жизнь овощей куда более спокойная.
Мальчик схватил ее за плечи и встряхнул, но она его не слышала: его слова не имели для нее никакого смысла. Просто громкие звуки, исходящие из его рта. Овощи общаются между собой гораздо вежливее, машут себе тихонько листьями…
Два существа смотрели друг на друга с беспокойством. Мальчик и пес… Пегги забыла, как их зовут. Но иметь имя – как это глупо! У овощей нет никаких имен. Они не забивают этим голову.
Мальчик и пес заставили ее подняться и продолжить путь. Время от времеи они оборачивались, чтобы убедиться, что она следует за ними. Как это было глупо – все время куда-то идти, вместо того чтобы покоиться в уголке, пустить корни и наливаться на солнце!
С этого момента она потеряла чувство времени. Когда мальчик решил сделать привал, она восприняла это с радостью и присела в отдалении. Поскольку никто не обращал на нее внимания, она сняла обувь, носочки, а потом выкопала ямку, чтобы сунуть в нее ноги. Она не понимала, зачем она это делает, но что-то ее к этому подталкивало. Она присыпала свои голые ноги землей до лодыжек.
Ах, как это оказалось приятно! Ей давно уже следовало так поступить!
Закончив сажать себя в грунт, Пегги задремала.
Она больше ни о чем не думала – только о том, чтобы зреть, чтобы получить как можно больше солнечного тепла. Время от времени она поднимала веки, чтобы посмотреть, не краснеет ли ее кожа… не становится ли она прекрасного помидорного цвета?
Прикосновение собачьего языка заставило девочку прийти в себя. Пес настойчиво ее облизывал, перепачкав все лицо хозяйки слюной. Девочка попыталась отбиваться, но у нее было слишком мало сил, чтобы противостоять его натиску.
В конце концов она упала навзничь. Теперь пес копался в земле, чтобы освободить ее ноги.
– Проснись! – выл голос синей собаки в ее мозгу. – Ты стала жертвой колдовства! Сопротивляйся же, черт возьми! Сопротивляйся!
А Пегги тем временем думала: «Ох, оставь меня в покое, я ведь помидор, я хочу спокойно зреть на своем месте, я хочу стать красивой, мясистой и сочной, чтобы попасть на обед к демону».
Пес укусил ее за лодыжку. Боль вырвала Пегги из-под действия гипноза, жертвой которого она стала.
– Посмотри на свои ноги! – бросил ей синий пес. – Если бы я не вмешался, тебя ждала та же судьба, что и Сару.
Пегги Сью села и вскрикнула от ужаса: из пальцев ее ног начали расти маленькие корешки!
– Их надо обрезать, пока они еще молодые, – сказал пес. – Если бы мы потеряли время, ты бы вросла в землю глубоко и тебя было бы невозможно вытащить из этой ямы.
– Какой ужас, – пробормотала девочка. – Что со мной случилось?
– Сок, – ответил пес. – Томатный сок, которым ты натерлась этим утром, – волшебный. Проникая через кожу, он начинает постепенно превращать человека в овощ или фрукт… Именно это и произошло с Сарой.
– Но ведь ты, – удивилась Пегги, – ты-то почему не поддался?
– Потому что я – зверь, а ловушка придумана для людей.
Пегги Сью протерла глаза. Ей трудно было снова установить контакт с реальностью.
– Ты думала, как помидор, – продолжил пес. – Я понял, что тебя надо очистить от сока, которым ты покрыта. Посмотри на Себастьяна… он продержался дольше тебя, но колдовство на него тоже подействовало.
Пегги бросила взгляд через плечо. Сняв обувь и носки, мальчик сосредоточенно закапывал свои ноги.
– Видишь, как это срабатывает? – проворчал синий пес. – Сначала отрастают корни… тело меняется позднее. Думаю, среди овощей, которые нас окружают, большинство – бывшие дети. Я уверен, что тебе очень хотелось превратиться в помидор.
– Да, – созналась Пегги Сью. – Больше всего на свете. Послужить пищей демону казалось мне большой честью… честью, которой я должна оказаться достойна.
Раскрыв свой ножик, она начала один за другим срезать маленькие корешки, выходящие из пальцев ног. Это оказалось не больнее, чем стричь ногти.
Покончив с этим, она обулась и пошла спасать Себастьяна, которого полила водой из своей фляжки.
Когда мальчик пришел в себя, она объяснила ему, чт чуть было не произошло.
– Я мало что помню, – сознался подросток. – Я увидел тебя на середине дороги, когда животное-резервуар чуть тебя не раздавило, а потом все, как в тумане…
– Нельзя мазаться соком фруктов и овощей, – сказала Пегги Сью. – Это придумали садовники, чтобы завлечь нас в ловушку. Без синего пса мы бы с тобой пропали.
Несколько мгновений трое друзей молчали, переживая случившуюся катастрофу.
– Это ловушка первой лужайки, – прорычал пес. – Интересно, что нас подстерегает на второй?
Глава 15
В царстве кротов
Им сложно было вновь собраться в путь, так как последствия колдовства еще ощущались, опутывая ребят ленью. Пегги Сью не переставала слышать внутри своей головы голосок, нашептывающий: «Зачем идти дальше? Ты ничего не изменишь! Не лучше ли наслаждаться спокойствием овощей?»
Ее преследовало желание снова выкопать яму и опустить туда ноги; ей стоило больших усилий ему не уступить.
Вторая лужайка вызывала у Пегги такое же недоверие, как и первая. Теперь, когда ее человеческий запах не был замаскирован запахом плодов, она чувствовала себя особенно уязвимой. Ничто не мешало садовникам ее обнаружить.
Она пыталась прогнать от себя мрачные мысли, когда заметила первую нору…
– Это ход крота, – заключил Себастьян.
– Правда, – подтвердил синий пес. – Однако крот давно умер, я это чувствую. Между тем ходы обитаемы.
– Кто может в них жить? – спросила Пегги Сью.
– Дети, такие же, как вы… – буркнул пес. – Не спугните их: они боятся!
Пегги приблизилась ко входу в нору. В земле было выкопано нечто вроде ступенек. Девочка достала фонарик и осторожно начала спускаться в темноту.
– Эй, есть здесь кто-нибудь?! – крикнула она. – Мы ваши друзья… Мы вчера перешли белый барьер. Вы меня слышите?
В темноте она услышала эхо своих слов, а затем какой-то шепот. Наконец через минуту-другую раздался мальчишеский голос:
– Вы еще хоть немного похожи на людей?
– Да, – ответила девочка.
– Погасите вашу проклятую лампу, – буркнул незнакомец, – и поднимите руки вверх!
Пегги повиновалась требованиям мальчишки.
Послышались шаги, и из туннеля высыпала толпа подростков. Они выглядели ужасно грязными. На них болтались лохмотья, сплетенные из кукурузных листьев. Некоторые мальчики носили на голове половинки лесного ореха. А некоторые соорудили из ореховой скорлупы подобие средневековых шлемов. Вооружение их состояло из пик с шипами (это были куски розовых стеблей, закаленные на огне).
Их предводителем оказался довольно толстый, но очень мускулистый и сильный на вид мальчишка.
– Меня звать Нэсти, – буркнул он сердито. – Я атаман тех, кто выжил. Мы живем в катакомбах крота, скрываясь от садовников. Если вам удалось сюда добраться, значит, вы смогли избежать ловушки с соком здешних плодов – большинство в нее попадается.
Пегги Сью представилась. Она тотчас заметила, что Себастьян не испытывает к Нэсти никакой симпатии. Однако мальчики пожали друг другу руки.
– Идите за мной, – приказал толстый мальчишка с плечами борца, – не оставайтесь около входа. Не бойтесь, мы освещаем ходы при помощи прирученных светлячков. Мы за ними ухаживаем, а они за это отдают нам свой свет.
– Сколько вас здесь? – поинтересовалась Пегги Сью.
– Около тридцати, – ответил Нэсти. – Мы те, кто выжил, пройдя вторую лужайку. Я дошел до конца третьей, а потом вернулся.
– Почему? – спросила девочка.
– Дальше идти невозможно, – произнес Нэсти с гримасой отвращения. – Ловушки становятся все более изощренными.
– И давно ты здесь?
– Не знаю… лет десять или около того. Здесь теряешь чувство времени. Не ешь, не растешь – все неподвижно…
Они медленно продвигались по подземному туннелю, широкому, как улица. По сторонам его огромные гусеницы излучали зеленоватый свет. Выжившие построили хижины из обломков растительности. Многие подростки были заняты тем, что играли в карты или в наперстки.
– Нужно чем-то заниматься, – бросил Нэсти, поймав взгляд Пегги Сью.
– Почему вы не перейдете барьер в обратном направлении? – спросила девочка.
– Чтобы снова вернуться в Пояс мечты? – захихикал Нэсти. – Вот уж спасибо! Все, кто там живет, скоро станут микроскопическими – это неизбежно! Мы предпочитаем остаться здесь и сохранить свой нормальный рост. У меня нет никакого желания превратиться в микроба.
Он казался ворчливым и надломленным. У Пегги создалось впечатление, что жить в катакомбах крота – ужасн скучно.
Прибыв в центр поселка, Нэсти пригласил троих друзей сесть в кружок вокруг его хижины. Вопреки правилам гостеприимства он не предложил гостям ни поесть, ни попить.
– То, что растет снаружи, есть нельзя, – объяснил он. – Только животные защищены. Во всех овощах и плодах заключено колдовство. Но, даже зная это, все равно трудно не поддаться желанию полакомиться.
– Вот как? – скептически хмыкнул Себастьян.
– Да, – ответил Нэсти глухо. – Запахи, доносящиеся к нам снаружи, иногда очень аппетитны, и некоторые из моих ребят не могут им воспротивиться. Они убегают из кротовьих нор, чтобы впиться зубами в сливу или гроздь винограда…
– И что тогда? – поинтересовалась Пегги.
– Тот, кто отведал заколдованных плодов, начинает думать только о том, как самому стать этим плодом. Да вы и сами с этим столкнулись, натираясь соком фруктов! А когда вы их съедите, они действуют еще эффективнее, – вздохнул Нэсти. – Можно превратиться за один день.
Казалось, он устал повторять постоянно одно и то же. Будто прочтя мысли девочки, Нэсти добавил:
– Я предупреждал тех, кто проходил в этих местах, но меня никто не послушал. Они все хотят продолжать, стать героями, а в результате никто не возвращается.
Другие дети пришли и сели рядом с ними. На всех лицах застыло выражение смертельной скуки. Дети представились: Кэтти, Ольга, Ренан, Элоди, Деккер…
– Веселая компания психов! – проворчал Нэсти. – Если бы я не следил за ними, они бы уже давно погибли в ловушках, которые расставляет сад.
– Расскажи нам, что ты видел в конце второй лужайки, – бросила Пегги Сью. – Что побудило тебя повернуть назад?
Нэсти ссутулил плечи и устало вздохнул.
– В самом конце, – прошептал он наконец с рассеянным взглядом, – проходит дорога из белого камня – кажется, что она выложена из кусков мела. По ней одной лишь можно добраться до замка, так как по обеим сторонам этой дороги растут цветы-убийцы и стреляющие кактусы.
– Неужели? – удивилась Пегги.
– Да, у них аллергия на детей. Как только кактусы чувствуют присутствие ребенка, они выпускают свои колючки, и ты оказываешься весь ими утыканным… а поскольку колючки отравлены, в ту же минуту погибаешь. Этот барьер пройти невероятно трудно. Некоторым это как-то удается, но потом им все равно предстоит идти по белой дороге, если они хотят достичь подъемного моста.
– И эта дорога тоже заколдована?
– Точно. Как только ставишь на нее ногу, начинаешь уменьшаться в размерах, и тебе кажется, будто замок отступает все дальше и дальше. На самом деле дорога неподвижна, просто те, кто идет по ней, делаются меньше. Через неделю становишься размером с клопа, а белая дорога кажется длинной, как путь от Земли до Луны. Когда я это увидел, то понял, что рисковать бессмысленно. Я повернул назад и оказался здесь. Катакомбы крота огромные; здесь можно спрятаться так, что садовники никогда вас не найдут.
– Ты в самом деле думаешь, что до замка добраться невозможно? – настаивал Себастьян.
– То есть совершенно, – прошептал Нэсти. – Мне удалось избежать ловушек, но я понимаю, что партия проиграна. Когда я думаю обо всех этих беднягах, которые пошли по дороге из белого камня, не представляя, что они будут становиться все меньше и меньше и что им понадобится пять веков, чтобы достигнуть замка, я понимаю, что выбрал наилучшее решение.
Пегги Сью с трудом удержалась от того, чтобы скорчить гримасу. Она не разделяла пораженческих настроений Нэсти, но вздрагивала при мысли о предстоящих испытаниях.
– Могу дать вам только один совет, – сказал толстый мальчик, – оставайтесь с нами! Я вами займусь. Мои ребята вовсе не несчастны. Я без конца что-нибудь выдумываю, чтобы их занять. Кротовьи норы превратились во что-то вроде летнего лагеря, а я в нем типа вожатого. Здесь хорошо развлекаются, вы увидите! Бросьте эту идиотскую войну! – Он выпрямился и яростно жестикулировал, указывая на соседние ходы. – Ольга и Ренан покажут вам наши достопримечательности, – сказал он наигранно-веселым тоном. – Мы все здесь построили своими собственными руками. Пойдите туда… вы увидите подземный летний лагерь Нэсти Выжившего!
У Пегги Сью, Себастьяна и синего пса не хватило мужества отказаться. Пока Нэсти проверял, как идет строительство нового кегельбана, они присоединились к двум детям, которые должны были послужить им гидами.
Ольга была рыженькой девочкой, очень худой. Ее лицо окружали две длинных косы. У Ренана весь рост ушел в ноги. От постоянного пребывания в подземелье его лицо приобрело болезненный цвет. По их виду нельзя было сказать, что они в восторге от принудительных каникул, навязанных ребятам Нэсти.
Без особого энтузиазма они показали троим друзьям подземные сооружения и туннели. Там находились манежи, бассейны, качели, дорожки, на которых можно было устраивать состязания колесниц, запряженных прирученными цикадами. Существовал даже громадный купол, под которым можно было летать в гамаке, подвешенном к ночной бабочке.
– Похоже, все это вас не слишком радует? – заметила Пегги, повернувшись к Ольге.
Девочка с рыжими косичками скорчила гримасу.
– Уф! – вздохнула она. – Поначалу это казалось забавным, а теперь, когда все дни похожи один на другой, начинаешь уставать.
– Нэсти хорошо о нас заботится, – добавил Ренан. – Он хочет нам добра. Но он держит нас пленниками. Стараясь защитить нас от внешнего мира, он сделался нашим тюремщиком.
– Это правда, – подтвердила Ольга, – он считает нас младше, чем мы есть. Он принимает нас за младенцев. Он хочет уберечь нас от ловушек, расставленных снаружи.
– А вы сами? – спросила Пегги. – Вы-то чего хотите?
– Мы хотели бы выйти отсюда, – шепнула Ольга. – Мы хотели бы продолжить нашу миссию, дойти до замка.
– Несмотря на опасность?
– Да!
Пегги Сью внимательно посмотрела на двух детей. Она прочла в их глазах отчаянную надежду.
– И что, многие из вас думают так же? – спросила Пегги.
– Да, – ответил Ренан, глядя поверх ее плеча, чтобы удостовериться, нет ли поблизости Нэсти. – Но никто не осмеливается об этом заговорить. Грустно, но все мы кончили тем, что стали бояться Нэсти. Хотя он хочет как лучше.
Испуганные тем, что сказали слишком много, до конца экскурсии Ольга и Ренан больше не возвращались к этой теме.
Нэсти замечательно оборудовал подземелье: тут были и надувные автомобили, и американские горки, и карусели – но на всех этих аттракционах катались только безрадостные дети.
– Здесь, – пояснила Ольга, – находится фабрика конфетти. Сырьем для конфетти служат сухие лепестки цветов. А здесь делают серпантин из крашеных травинок, нарезанных на полоски.
Несколько раз им пришлось посторониться, чтобы пропустить стайку насекомых, выкрашенных в самые яркие цвета; на них скакали юные всадники.
– У нас есть даже оркестр, – сообщил Ренан. – Флейты сделаны из стеблей, порезанных на кусочки; а для барабанов используют высушенную пленку гриба, натянутую на скорлупу лесного ореха.
Друзья слушали, и все это им казалось жутко скучным.
Когда вернулись к хижине Нэсти, Ольга взяла Пегги Сью за руку.
– Когда ты уйдешь отсюда, забери меня с собой, хорошо? – шепнула она.
– И меня, – добавил Ренан, – я тоже хочу пойти вместе с вами! Я не могу больше каждый день делать одно и то же!
У Пегги не было времени ответить, так как из хижины вдруг появился Нэсти и уставился на ребят с подозрительным видом.
– Ну как, вам понравилось? – спросил он. – Вы ведь, конечно, останетесь с нами, правда?
Вторая половина дня, когда они вынуждены были развлекаться вместе со всеми в подземном городке, показалась друзьям нескончаемой. Пегги Сью не обманывалась: дети изо всех сил старались заливисто смеяться, но их потухшие глаза выдавали скуку.
– Мы попали в тюрьму, – шепнула Пегги Себастьяну. – Тюрьму, замаскированную под парк аттракционов. Я не думаю, что Нэсти намерен нас отпустить.
– Ты считаешь, что он захватил нас в плен? – шепнул мальчик.
– Да, – ответила девочка, – ради нашего блага…
Вскоре Нэсти отозвал Пегги и Себастьяна в сторону, якобы чтобы показать им план нового аттракциона: большое колесо, на котором укреплены пятьдесят ореховых скорлупок.
– Не верьте ребятам, – сказал он, испытующе глядя на Пегги. – Они слишком малы и не понимают, чт хорошо для них, а что нет.
– А ты это знаешь? – спросила в ответ девочка.
– Да, – буркнул Нэсти. – Я ведь выжил. Я знаю, чт ждет их там. Почему, как ты думаешь, я такой толстый? Раньше я был таким же худым, как ты. Но на другом конце второй лужайки растут такие аппетитные фрукты, что невозможно удержаться и их не попробовать. А после этого за одну ночь вы резко толстеете! Ложишься спать худым, а просыпаешься, набрав вес втрое больше первоначального.
– С тобой это произошло?
– Да. Мои спутники, которые попробовали этих плодов, стали такими огромными, что утром не смогли даже подняться… Даже вспомнить жутко! Я пытался их тащить, но у меня не хватило сил. Мне пришлось их бросить, когда показались собиратели.
– Собиратели?
– Конечно! Ты действительно идиотка или только прикидываешься? Ты что, поверила этим россказням о демоне-вегетарианце, который кормится только овощами и фруктами?
Пегги Сью почувствовала, что бледнеет.
– Ты хочешь сказать… – пролепетала она.
– Да, я хочу сказать, что демон – людоед, – выдохнул Нэсти. – Заснувший людоед, и ест он детей, как в тех сказках, которыми в детстве пугали нас родители. Именно поэтому садовники выращивают на второй лужайке фрукты, делающие толстыми, – чтобы демон получил дичь, достаточно упитанную. Я это понял, когда увидел, как собиратели подобрали моих товарищей. Вот почему я оберегаю детей против их воли. Они такие наивные! Они не имеют ни малейшего представления о том, чт ждет их там, наверху! Они думают, что путешествие по саду будет приятной экскурсией. А это не так. В Поясе мечты смерти нет, но здесь, в саду, все обстоит по-другому! Демон меняет правила, когда они перестают его устраивать.
Пока Нэсти изрыгал проклятия, Пегги Сью и Себастьян переглянулись: у них обоих промелькнула мысль, что он безумен.
Когда Пегги хотела под каким-то предлогом удалиться, Нэсти схватил ее за запястье.
– Если ты хочешь уйти – уходи! – крикнул он. – Но если ты заберешь с собой кого-нибудь из моих детей, то будешь иметь дело со мной!
Он вовсе не шутил. Пегги Сью не видела выхода из сложившейся ситуации.
Она поспешила присоединиться к Себастьяну и псу. Тотчас прозвучал клич: «Ночь! Ночь наступает!»
Это кричал часовой, поставленный у выхода из туннеля. В тоне его голоса Пегги услышала панические нотки. Дети тотчас оставили манежи и собрались в центральной галерее. Они бежали, толкаясь. Увидев Ольгу и Ренана, Пегги спросила, куда они направляются.
– В спальню, – ответила девочка. – Это правило. Поспешите: ночь опасна!
Пегги Сью, Себастьян и синий пес последовали за толпой. Они оказались в просторном подземелье, где вдоль стен стояли кровати по числу обитателей кротовьих нор. Нэсти находился здесь, следя за отходом ко сну своих подопечных. Каждый раз, когда кто-то из детей проскальзывал под одеяло, Нэсти хватал его за правую лодыжку и привязывал веревкой к спинке кровати.
– Что ты делаешь? – изумилась Пегги.
– Я защищаю их от ночных опасностей, – пояснил хозяин царства кротов, не прекращая своего занятия. – Я привязываю их кусками волшебной веревки, которую стащил у садовников. Она повинуется только мне. Никто не может развязать узлы, завязанные мной. Никакой нож не способен перерезать такую веревку.
– Но зачем? – взволновался Себастьян.
Нэсти с презрением рассмеялся.
– Вы не имеете понятия об опасностях, подстерегающих вас. Ночью цветы испускают гипнотические ароматы, которые проникают даже сюда. Это запахи сладостей, конфет, сдобной выпечки… иногда пахнет жарящимся хворостом, иногда – яблочным пирогом или шоколадным кремом. Это восхитительные запахи! Невозможно удержаться, чтобы не встать и не попытаться разыскать эти лакомства. Даже если знаешь, что это ловушка, все равно кончаешь тем, что теряешь голову… и выходишь из норы. Вот почему я их привязываю, всех. Только я один могу развязать узлы; что касается кроватей, они вытесаны из камня и слишком тяжелы, чтобы можно было утащить их за собой.
– Выходить действительно настолько опасно? – поинтересовалась Пегги Сью.
– Разумеется! – воскликнул Нэсти. – Вспомните, что было со мной! Именно так я потерял своих спутников. Когда я вонзил зубы в эту виноградную гроздь, она имела вкус варенья, торта, цуката, не знаю чего… словом, это был не виноград, а самый вкусный десерт, который я когда-либо пробовал.
Пегги Сью отступила на шаг назад. Казалось, она по-настоящему рассержена.
– Вы не сможете сопротивляться! – выкрикнул Нэсти, тыча пальцем в сторону Пегги и Себастьяна. – Не думайте, что вы хитрее, чем вы есть! Если я вас не привяжу, то с наступлением ночи вы покинете катакомбы и пойдете на поводу у аппетитных запахов. Ох, вам не придется слишком долго искать эти ароматные фрукты! Но завтра, проснувшись, каждый из вас будет весить двести пятьдесят кило, и собиратели отнесут вас в кухню замка.
«Может быть, он говорит правду?..» – подумала Пегги, вздрогнув.
– Я никого не принуждаю, – продолжил Нэсти, – но я заранее вытесал на несколько кроватей больше, так что вам есть где спать. И у меня достаточно еще волшебной веревки, чтобы привязать всех. Вам выбирать. Но не мешкайте: запахи сейчас проявятся, а я еще должен подумать о собственной безопасности, потому что не могу привязать себя сам. Если бы я это сделал, мне ничего бы не стоило развязаться.
– Как же ты поступаешь? – спросил Себастьян.
– Я ложусь в самом конце галереи, – вздохнул Нэсти. – Я забиваюсь так далеко, где меня никто не найдет, и набиваю ноздри грязью. В этом месте царит такая отвратительная вонь, что никакие другие запахи не ощущаются…Это вовсе не так приятно, как вам может показаться. Надо проявить мужество, чтобы это выдержать.
– Согласна, – капитулировала Пегги Сью, – привязывай нас.
Она опустилась на одну из каменных кроватей, вырезанных Нэсти. Волшебную веревку закрепили за одну из спинок. Серая, странно подвижная, эта веревка больше походила на змею, чем на сплетенную бечевку. Как только Нэсти к ней прикоснулся, она сама обвилась и затянулась вокруг правой лодыжки Пегги.
– Готово, – объявил он, – сколько бы ты ни тянула, тебе не удастся развязать этот узел. А если ты попробуешь перерезать веревку ножиком, лезвие сломается.
Себастьян подобрал себе кровать простую и улегся на ней. Волшебная веревка в очередной раз обхватила его лодыжку, как если бы была живой.
Синему псу удалось ускользнуть от неприятной процедуры: у него не было ни малейшего желания быть привязанным.
– Я никогда не сидел на привязи и не носил ошейника! – прорычал он перед тем, как исчезнуть в другом конце галереи. – И я не хочу начинать.
– Спокойной ночи всем! – бросил Нэсти, покидая спальню. – Не бойтесь: ваш друг Нэсти бдит над вами.
– Спокойной ночи! – ответили дети хором. – Спа-си-бо Нэс-ти, что ты так добр к нам…
Видя, как толстый мальчик скрывается в сумерках катакомб, Пегги почувствовала, что у нее сжимается сердце.
Она постаралась улечься поудобнее. Матрац, набитый сеном, не пропускал холод каменной кровати, но ложе отнюдь не было удобным. Кроме того, магическая веревка, охватывающая ее ногу, девочке не нравилась. Ей казалось, что вокруг ее носочка обвилась змея.
Читать бесплатно другие книги:
