Бич Божий Мартьянов Андрей

Глава вторая

PER ASPERA AD ASTRA

Рассказывает Юрген Виттман

Наше бегство с Земли доселе именуют очень красивыми терминами: Исход, Падение, Хиджра, Катастрофа. А вместо прекрасного понятия «человечество» в обиход прочно вошло стыдливое словечко «диаспора» – теперь уже не отучишься. Диаспора Афродиты, диаспора Тау-Кита, диаспора Квантума, диаспора Эпсилона Индейца… И так далее – всего семьдесят две звездные системы. Семьдесят два мира, колонизированных людьми и теоретически объединенных в Содружество Ориона – никому не обидное и вполне корректное название рукава спиральной галактики Млечный Путь. По Конституции вроде бы республика, по факту – буйная анархия.

Минуло почти четыре столетия, или, если угодно, более ста сорока пяти тысяч дней по привычному стандарту Земли, каковой никто не осмелился отменить. Уйма времени по большому счету. Наши земные предки за четыре века успели организовать дюжину крестовых походов, зажечь и погасить костры инквизиции, перейти от готики к высокому ренессансу, открыть Американский континент, выяснить, что планета круглая, а Солнце (настоящее Солнце, а не какая-то там «звезда класса G4»!) отнюдь не вращается вокруг центра мира, каковой находится в Иерусалиме!

Я слабо себе представляю, что такое Иерусалим. Вроде бы на Земле был такой город, связанный с древними религиями – их теперь исповедуют лишь фанатики с Нагарии, Аль-Фараса или Сан-Пьетро (на этих планетах еще сохранились настоящие иудеи, мусульмане и христиане-католики, последние реликты вымершей цивилизации Земли, упорно цепляющиеся за гибнущую веру ушедших поколений). Бога нет – это доказано. Верить можно только в себя и в свои силы.

Представлюсь. Меня зовут Юрген Виттман, мне 24 года, происхожу из германской диаспоры (опять это поганое слово!) планеты Веймар, что находится в красивейшей тройной системе EZ Водолея, отстоящей от запретного Солнца на одиннадцать с лишним световых лет, а от Сириус-Центра – на восемнадцать. Занимаю должность психотехника в отделе искусственной жизни на Базовой Станции Флота Содружества «Викинг»; работа сложная, но интересная и очень хорошо оплачиваемая. В соответствии с контрактом я обязан жить и работать на станции шесть стандартных месяцев, а следующие полгода могу со спокойной совестью отдыхать дома или путешествовать по Содружеству: все перелеты оплачиваются правительством.

Понятие «психотехник» чересчур расплывчатое. Проще назвать мою профессию более длинно, но и более понятно – специалист по взаимодействию с искусственным разумом. Психолог для андроидов. Помогаю ИР ужиться с органическими тварями, именующими себя известными каждому словами homo sapiens. Налаживаю мосты между строптивыми отпрысками «Птолемея» и людьми – органическая и машинная цивилизации далеко не всегда склонны к взаимопониманию. Однако без симбиоза не обойтись: человек без ИР как без рук, а обитающие в своем таинственном нематериальном мире ИР не могут обойтись без помощи человека – мы как раз и выполняем функции помянутых «рук», которыми искусственный разум творит историю.

Не удивляйтесь – в наши времена «творить историю» способны не только люди. «Птолемей», разумеется, живет сам по себе, а мы – сами по себе; сообщество ИР в своем развитии обогнало человечество если не на миллионы лет, то уж точно на многие тысячелетия (так они сами утверждают, причем вполне справедливо). Цивилизация «Птолемея» называется «нематериальной» потому, что гениальные идеи разумных машин воплотить в жизнь можем только мы – люди. ИР умеют думать, мы умеем работать руками. Кстати, абсолютное большинство задумок «Птолемея» воплотить в жизнь пока невозможно – мы еще не достигли надлежащего технологического уровня, а когда (и если) достигнем, ИР снова преподнесут очередной оригинальный подарочек, над которым людям придется долгонько размышлять, для чего эта штука предназначена, как ее использовать и вообще что она такое.

Повторюсь, «Птолемей» живет отдельно от нас. Мы в жизнь ИР не вмешиваемся, подпитываем «безрукие» машины энергией и создаем материальную базу для развития «вторичной цивилизации», а машины дают людям хорошие советы. Во времена Исхода нам пришлось бы очень туго, но ИР исхитрились быстро создать новую экономическую схему, благодаря чему Содружество Ориона не потерпело крах в первые же десятилетия своего существования и получило возможность колонизировать звездные системы более глубоких и отдаленных уровней Лабиринта.

Четыре столетия назад нас, людей, оставалось всего пятьсот миллионов – прочие оказались брошены на обреченной Земле. Ныне в Сообществе насчитывается около тридцати пяти миллиардов граждан – человек плодится быстро, особенно в комфортных условиях терраформированных планет. Цивилизация не погибла, но и не сумела изжить пороки прежнего мира. Старые Империи живы, пускай и трансформировались в автономии Содружества Ориона, получив в наследство от сгинувшей Земли «священный эгоизм» наций, нетерпимость, мелочную вражду и непререкаемую уверенность в своей исключительности – мы почему-то цепляемся за худшее в своем прошлом, мы утеряли стимул к развитию, застыли в своем постоянстве и нежелании идти дальше. Это понимают немногие, остальные предпочитают восторженно созерцать роскошный фасад здания Содружества и не замечать монстров, разгуливающих за его зеркальными окнами.

Двадцать шесть локальных конфликтов только с начала нынешнего века – как вам такое? Гражданские войны на Роскаде и Люйтене, непрекращающаяся грызня изза новых планет Протектората, доведенная до полнейшего абсурда сверхмилитаризация некоторых полунезависимых мирков, лишь формально входящих в Содружество, имперские амбиции Русско-германского союза и Новой Британии, жутковатые диктатуры неомаоистов Тайждуна и национальных социалистов Денеб-Дессау – на эту публику не действуют ни санкции Сената, ни прямые угрозы вооруженного вмешательства. Когда политики говорят о некоей «единой человеческой цивилизации», я смеюсь – единства не было даже в первые годы после Исхода, а теперь нет и подавно. Красивая идея Содружества и «неразделимого человечества» превратилась в ширму, прикрывающую абсолютное бессилие бутафорского правительства Сириус-Центра, давным-давно находящегося в полулетаргическом состоянии.

Костяком Содружества являются двадцать восемь систем, на которых обитают выходцы с Европейского материка Земли, лояльны к Сенату еще одиннадцать планет «азиатской диаспоры». Оставшиеся тридцать три системы или объявили о полной независимости, или отправили на Сириус «наблюдателей», не имеющих статуса полноправных сенаторов – мы вроде бы признаем основные положения Конституции, но предпочитаем оставаться себе на уме и вести собственную политику.

Впрочем, мощь Содружества не следует недооценивать. Семьсот крупнотоннажных единиц, включая боевые станции класса «искусственная планета», ударные авианосцы, лабиринтные прыгуны измещением до пятисот тысяч тонн, оснащенные самым могучим и разрушительным оружием, – современное авианосное соединение способно разрушить целую планету, а объединенной мощи Флота хватит для того, чтобы взорвать газовый гигант или небольшую звезду. Правительство, однако, предпочитает вмешиваться в конфликты и проводить полицейские акции только в самых крайних случаях – поговаривают, будто Сенат и командование ВКК берегут Флот для некоей более важной задачи, например для отражения внешней агрессии. При внезапном нападении на одну из систем Содружества большая часть ВКК будет переброшена к месту предполагаемого сражения максимум за двадцать часов без потерь в объективном времени – в недрах Лабиринта искривленного пространства законы общей теории относительности не действуют, бортовое время соответствует реальному.

У нас есть все основания полагать, что человек не является единственным разумным существом во Вселенной – первые материальные доказательства существования инопланетян были получены в первое столетие Исхода, когда проводилась масштабная дальняя разведка. Как только был найден выход на третий-четвертый уровни Лабиринта и появилась возможность летать на расстояния до полутора тысяч световых лет, исследовательские челноки и автоматические станции побывали во множестве систем, отыскивая планеты с кислородно-азотной атмосферой и приемлемой силой тяготения. Успех очевиден: семьдесят два мира заселены людьми, еще около полусотни входят в так называемый Протекторат – там находятся маленькие научные лаборатории или проводятся работы по терраформированию и строятся гигантские атмосферные процессоры, призванные очистить воздух и сделать его пригодным для дыхания.

До Катастрофы было общепринято мнение о том, что настоящий разум породила исключительно Земля («Птолемей» не в счет), но итоги разведывательных рейдов опровергли это заблуждение.

Самым известным открытием являются развалины титанического храма на Аделаиде в системе Сорок Шестая Пегаса. Я вовсе не бросаюсь громкими словами – комплекс строений занимает площадь в восемьсот квадратных километров, он виден из космоса. По утверждениям археологов, храм не может принадлежать цивилизации, аналогичной земной, его построили иные существа. Какие именно, неизвестно – останки не обнаружены, зато найдено множество доселе не расшифрованных надписей и фантастических в своем безобразии скульптур и барельефов. Работы на Аделаиде продолжаются, планета объявлена культурным заповедником и закрыта для колонизации, однако настоящих результатов исследования пока не принесли.

Могу навскидку перечислить еще полдесятка наводящих на размышления прецедентов. Например, перехват брошенного экипажем примитивного досветового звездолета неподалеку от Грумбридж 1830; все сведения о нем немедленно засекретили, но сам факт скрыть не удалось.

Загадочные передачи по широкополосной связи в системе Регул – сигналы появляются через каждые семьсот часов, продолжаются полминуты и снова исчезают. Источник сигналов не выявили, как ни старались, но смысл поняли: двоичным кодом передается некий бессмысленный набор чисел, каждый раз одинаковый.

На Гибернии в прошлом веке отыскали двенадцать шахт, прорубленных незнамо кем в скальной породе. Их возраст оценивается в две или две с половиной тысячи лет, шахты уходят в гранитно-базальтовую плиту на полтора километра под углом сорок пять градусов. Понять их предназначение невозможно – полезных ископаемых в приполярном регионе Гибернии нет. Просто дюжина дыр в коре планеты с идеально ровным круговым срезом диаметром сорок метров. Строители шахт, опять же, не оставили никаких следов.

«Эмпатические поля» Вейстер-Грентофт (Альфа Близнецов) даже сообщество ИР «Птолемея» привели в состояние, близкое к помешательству, – машинный разум отказался что-либо объяснять и отнес тайну Вейстера к числу неразрешимых. Все дело в «призраках» – первая же разведывательная экспедиция отметила появление возле своего лагеря бестелесных созданий, похожих на людей, мифологических существ и жутких чудовищ. Как оказалось, или сама планета, или скрытые в ее недрах технологические устройства (они не найдены) способны считывать человеческие сны и эмоции, затем преобразуя их в зрительные образы. Чем больше людей на планете, тем больше призраков, причем они не исчезают, а продолжают жить собственной жизнью, неким непостижимым образом взаимодействуя между собой. Если не хотите очутиться на приеме у психиатра, не летайте на Вейстер-Грентофт – даже самые уравновешенные люди впадают там в депрессию за несколько дней, известны случаи острых психозов… Заселение планеты не представляется возможным, изучением непонятного явления теперь занимаются только андроиды: их не пугает беспрестанная пляска теней. Думаю, говорить о том, что результаты исследований отсутствуют, смысла не имеет.

Наконец, следует вспомнить о «кладбище погибших кораблей» на одной из лун HD 3651. Невзрачный обледенелый планетоид с разреженной метановой атмосферой оказался самой настоящей свалкой – там найдено более семидесяти изъеденных временем и агрессивной средой корпусов, принадлежавших некогда космическим кораблям инопланетного происхождения. Одни голые остовы, вся аппаратура снята, двигатели демонтированы, но оставшиеся механические детали доказывают, что хозяева этих судов находились на довольно высоком уровне развития. Аналитики уверяют, будто Чужаки вплотную подобрались к технологиям, примерно соответствовавшим земным периода Исхода.

…Я не утверждаю, что в Содружестве царит атмосфера страха перед неминуемым вторжением – опасения (и, как вы поняли, обоснованные) есть, потому Флот и ВКК всегда поддерживаются в боеспособном состоянии. Но обратной стороной медали оказалась беспрецедентная военизация нашей жизни при отсутствии зримого врага.

Результат очевиден – оружие надо испытывать (желательно в боевых условиях), тратить деньги на разработку и производство новых боевых систем, обучать (и кормить) армию, а следовательно, вновь «перегревать» экономику, останавливать локальные конфликты (смотри пункт первый) и так далее до бесконечности. Если накоплено много оружия и много солдат, их необходимо использовать.

Экономика буксует, несмотря на растущие объемы межпланетной торговли; нашей единственной целью стало расширение сферы обитания человека за счет новооткрытых планет и противостояние неведомому фантому – Чужакам.

Замкнутый круг. Тупик. При всех наших технических достижениях эволюция человеческого сообщества остановилась, замкнувшись на самое себя. Достаточно упомянуть о том, что после эпохи Ньютона, Эйнштейна, Хоукинга и Эндерби за пять столетий не родилось ни единого великого физика. Надежды на появление объясняющей смысл мироздания «Теории Всего» исчезли – мы по-прежнему стоим на фундаменте, заложенном гениальными предками, и никак не можем достроить здание. Человек отверг не только старые религии, но и главный эволюционный стимул – стремление к познанию. Зачем думать самостоятельно, когда «Птолемей» по первому твоему требованию предоставит любые необходимые сведения? Кроме, разумеется, основополагающих истин – они якобы ИР неизвестны.

Грустно. Очень грустно ощущать себя представителем одряхлевшей цивилизации, которую, будто слепца, ведет по ухабистой дороге многомудрый «Птолемей». Ничуть не удивлюсь, если эта дорога окажется рассеченной пропастью, через которую не будет переброшено шаткого мостика.

Не знаю, когда именно ученые стали называть разные периоды истории человечества по технологическим эрам. Каменный век, бронзовый, век пара и электричества, атомный, информационный, космический. Нынешние времена вправе именоваться эпохой нанотехнологий и палеогенетики.

Может быть, я зря жалуюсь на поразивший Содружество сонный застой? Срок человеческой жизни возрос с восьмидесяти до ста двадцати лет, хотя позволить себе восстановительную ДНК-РНК-терапию могут лишь обитатели высокоразвитых миров. Инфекционные болезни полностью ликвидированы, о раке и сердечно-сосудистых заболеваниях никто, кроме специалистов, не слышал уже три столетия. Генетическая коррекция позволяет избавиться от возможных проблем, связанных с наследственностью – безнадежно больные дети рождаются только на захолустнейших отсталых планетах (Сенат заботится о здоровье своих подданных).

Нанотехнологии сопутствуют человеку не только до рождения, но и после него, вплоть до самой смерти. Хотите вживить новорожденному микроимплант с собственным автономным ИР, который будет отслеживать состояние младенца и при необходимости корректировать любые физиологические функции организма, напрямую воздействуя на кору и подкорку головного мозга? Нет проблем! Не желаете работать с громоздким ПМК или традиционным домашним компьютером? Заплатите несколько десятков тысяч марок Содружества, и умная, почти гениальная машина размером двадцать микрон будет встроена в ваш организм – вы сможете получать любую информацию в сфере действия планетарных ретрансляторов, напрямую связываться с любыми абонентами в сети, управлять своим имуществом и так далее почти до бесконечности. А еще за четверть миллиона вы обретете собственный и неотторжимый передатчик Планка аналогичных габаритов: его рассмотришь только в электронный микроскоп.

Нейроклонирование стало наиболее популярным среди очень богатых людей подарком «Птолемея» – эта сомнительная процедура обойдется в целое состояние, но вам почти гарантировано настоящее бессмертие. Почти, ибо процент ошибок при нейроклонировании составляет около двадцати из сотни, и ошибки эти фатальны. Человек, увы, неизбежно смертен: это закон природы, – но любой закон можно обойти, что наглядно доказано существованием Лабиринта и межзвездными путешествиями без потерь во времени, описанных Эйнштейном.

Я, кажется, недавно сказал, что Бога нет? Древние религиозные догматы гласят: человеческая душа (читаем – накопленная информация и генетический набор, составляющие индивидуальность homo sapiens) единственна, неповторима, а самое главное – бессмертна. Гипотетический Господь Бог вроде бы дунул в лицо первому человеку Адаму, вложив в него живую частицу Себя и сказав: «Верни, когда потребую». В эти легенды теперь практически никто не верит, но «Птолемей» догадался, что работать с информацией и генетикой ему вполне по силам.

Да, число связей в нейронах превышает число атомов во Вселенной, но количество информационных бит ограничено – достаточно их считать, записать на временный носитель, а затем вложить в созданного клона, генетически идентичного оригиналу. Основная задача – не допустить самых минимальных расхождений, в противном случае ничего не выйдет и нейроклон навсегда останется пускающим слюни идиотом. Ну а если процесс закончится успешно, вам гарантирован второй (возможно, и третий, и четвертый…) жизненный срок с полным сохранением памяти – получаете готовое тело с физиологическим возрастом восемнадцати-двадцати лет и прежнюю «душу».

Стоит – полмиллиарда. Деньги, что и говорить, огромные, но богатых людей у нас хватает. Риск оказаться в двадцати процентах неудачников никого не пугает – лучше так, чем неизбежная смерть.

Где он, этот Бог? Его функции на себя временно взял «Птолемей», пока не будет выдумано чего получше.

Мне точно не грозит стать миллиардером, а потому я и не задумываюсь о перспективе прожить больше отведенного срока. В моем возрасте о смерти не задумываешься. В конце концов нейроклонирование рано или поздно станет таким же доступным, как ДНК-РНК-терапия, палеореконструкция или биоскульптура.

Но зачем нужно бессмертие в угасающем, не меняющемся мире? Наблюдать статичную картинку и зевать от скуки?

Слишком много думаешь, дружище. Сядь и приготовься. Взлетаем через две минуты.

Я должен был лететь обычным гражданским рейсом с EZ Водолея на Сириус. От космопорта моего родного города Эрфурт-ам-Везер до орбитальной станции, затем пересадка на дальний транспорт «Фараклак» до Афродиты, оттуда челноком до «Викинга» – четырнадцать часов в дороге, из них восемь в гипере, как традиционно называется переход по Лабиринту, вне времени и пространства.

На Веймаре полноценной ночи не бывает – планета кружит по очень сложной орбите вокруг трех светил: большой оранжевой звезды и двух карликов красного и голубоватого цветов. Однако, когда системообразующая звезда уходит за горизонт, наступают двадцатичасовые сумерки и температура падает с привычных тридцати пяти до пятнадцати градусов по шкале Цельсия.

В лазурно-синем небе над куполом порта мерцают два пятнышка звезд-спутников и самые яркие звезды, со стороны моря дует постоянный сильный ветер, у терминалов перетаптываются немногочисленные туристы: охотничий сезон у нас закрыт до следующего года (сиречь на семнадцать стандартных месяцев), а больше никаких особых достопримечательностей на Веймаре нет, кроме уникальной океанской фауны, тщательно восстановленной благодаря вывезенным с Земли генным образцам.

Я прекрасно отдохнул за полгода, набрал пять килограммов лишнего веса – выплаченных за прошлую рабочую смену денег хватило на пляжи Нуово-Корфу и путешествие по чудесным лесостепям Тронхейма, входящего в Скандинавскую Унию. Я даже едва не женился, но роман оказался краткосрочным, как и все знакомства на знаменитых курортах. Кроме того, Дара жила на Армагасте – сто девяносто световых лет. Обещала присылать сообщения по линии Планка, однако я еще не получил ни одного.

Не сошлось, так и не сошлось. Какая нормальная девушка решится доверить свою судьбу человеку, который вынужден на целых шесть месяцев в году покидать родной дом в соответствии с условием контракта?

– Герр Виттман? – Я слегка замечтался и вздрогнул, когда на плечо легла тяжелая ладонь.

– Слушаю?..

– Пройдите со мной, пожалуйста. Служба Безопасности Флота.

Ничего себе! Передо мной стоял аж фрегаттен-капитан (звание, соответствующее армейскому подполковнику). За спиной хмурого вояки громоздились трое сопровождающих: обер-штабс-боцман и два здоровенных маата – старших матроса.

– Но позвольте узнать, в чем дело? – Любопытно, чего такого ужасного я натворил, что привлек внимание тайной службы Флота? Сразу появились нехорошие мысли: давно забытая драка в баре на Тронхейме? Или отследили мое мелкое жульничество в казино? Нет, не может быть, флотская безопасность Абвермарине такой мелочевкой не занимается – обычной полиции, что ли, нет?

Фрегаттен-капитан изволил чуть улыбнуться, скорее презрительно, чем доброжелательно. Видел, как я перепугался.

– Не стоит беспокоиться, герр Виттман, – снисходительно сказал он. – Мне приказано сопроводить вас на шнелльбот «Принц Баденский» и немедленно доставить по назначению.

– По какому назначению? – я окончательно ошалел. – Посмотрите мою личную карточку, проверьте имплантированный чип! Я обязан быть на БСФ «Викинг» уже завтра! У меня работа!

– Могу заверить, вы окажетесь на «Викинге» через сорок минут. Личное распоряжение вице-адмирала фон Шратта. Идемте.

Ничего себе новости. Я перебросил через плечо сумку с невеликими пожитками и едва не вприпрыжку побежал за военными – шаг господина капитана и маатов оказался чуть не вдвое шире моего, причем двигались они величественно и неторопливо.

Осмыслить краткую информацию, полученную от капитана, никак не получалось. При чем тут Вернер фон Шратт, заместитель рейхсминистра Имперской Безопасности и куратор группировки ВКК Содружества в районе Сириус-Центра? Я их высокопревосходительство и в глаза-то никогда не видел! С какой радости эдакий вельможа, адъютант Его величества, обратил внимание на мою скромнейшую персону? Да еще и выслал эскорт во главе со старшим офицером Службы Безопасности?

Более того, шнелльботы, сверхскоростные межзвездные челноки, появились на вооружении Флота совсем недавно и использовались только в фельдъегерской службе нашего кайзера и русского императора. Кораблей такого класса построено не больше полутора десятков, они оснащены новейшими двигателями, разработанными «Птолемеем», – в любую точку обитаемого радиуса вас доставят за считанные минуты. Очень похожи на суда МП, («Мгновенное перемещение»), но энергозатраты несопоставимо меньше, на порядки.

И вот такой корабль присылают за мной. Да что стряслось?

Внутри челнока никакой роскоши, сплошная эргономика. Кресла – подумать только! – жесткие, без обивки и обязательных ремней безопасности. Как на этом прикажете сидеть? Иллюминаторов и обзорных экранов нет.

– Возьмите прицепите на воротник куртки, – фрегаттен-капитан выдал мне крошечную, не больше ногтя, коробочку с примитивным, но очень надежным винтовым креплением (оторвешь только вместе с тканью). – Скафандр будет активирован по приказу ИР корабля.

– Скафандр? – Я чувствовал себя полнейшим кретином.

– Силовой скафандр, – вздохнул офицер, явно сетуя на мою тотальную безграмотность. – Устройство генерирует поля, защищающие вас от перегрузок при разгоне и торможении. Плюс система фильтрации воздуха. Виттман, вы же не хотите, чтобы во время ускорения в несколько тысяч G вас размазало по стенкам? Отскребать придется моим матросам.

Как выражаются русские коллеги, – «чудеса в решете», хотя никто из них не может внятно объяснить, что такое решето. Индивидуальная силовая защита под управлением ИР – вещь немыслимо дорогая и настолько же редкая. В «скафандре» такого типа человек выживет в вакууме, при абсолютном нуле или при температуре в несколько сот тысяч градусов. Энергию генерирует микрореактор, созданный, опять же, на основе нанотехнологий.

– Видите, ничего страшного, – голос капитана зазвучал приглушенно, его тело и одежду окутала тончайшая зеркальная пленка поля класса «Н», восьмой уровень защиты из десяти возможных. – Скафандр и внутренние силовые поля корабля сами позаботятся о вашем комфорте.

Ощущения интересные. Дышать стало тяжелее, будто через осмотическую маску, зато в теле появилась необыкновенная легкость – вполне сопоставимо с невесомостью. Я опустился в глубокое сталепластовое кресло и не ощутил его жесткости – поле ее компенсировало.

«Полная готовность, – имплант принял информацию от ИР челнока. – Разгон до точки перехода займет четыреста сорок секунд. Приятного путешествия».

Семь с небольшим минут? Ну и дела…

«Принц Баденский» прорвал атмосферу Веймара и вышел в космос. Больше я ничего не запомнил. Или меня усыпила программа индивидуальной защиты, или я сам отключился – серебряно-ртутное мерцание опутавших корабль силовых полей убаюкивало – может быть, так и задумано?..

– Просыпайтесь, – я опять ощутил на плече железную руку безымянного фрегаттен-капитана. – Станция «Викинг», мы причалили. Между прочим, тридцать семь минут в полете.

– Герр Виттман, вы считаетесь одним из лучших специалистов в области контакта с искусственным интеллектом, не так ли?

– Не стану утверждать обратное. – Спрашивается, зачем прибедняться? Скромность, безусловно, украшает, но если сам себя ценить не будешь, то все остальные начнут относиться к тебе без уважения. – Я учился этому двенадцать лет, две диссертации, очень неплохая практика.

– Отлично, отлично… – Фон Шратт побарабанил пальцами по столу. – С основами нейроклонирования знакомы?

– Отчасти. Эта сфера деятельности полностью монополизирована ИР, люди выступают лишь в качестве ассистентов.

Его высокопревосходительство был молод – лет тридцать пять или около того. Высокий, светловолосый, глаза ярко-голубые, плечи широченные. Наверняка пользуется колоссальным успехом у женщин – судьба подарила человеку все, о чем только можно мечтать: высокое происхождение, богатство, впечатляющую внешность, блестящую карьеру. И умную голову, что случается нечасто.

Нет никаких сомнений, вице-адмирал и его высокопоставленные гости заседают уже несколько часов, начав совещание задолго до моего прибытия на «Викинг». В пепельницах полно окурков, а обслугу в кабинет не допускают – боятся лишних ушей? Обстановка непринужденная: русский генерал-полковник расстегнул воротник кителя, господа в статском развязали узлы галстуков. Пахнет кофе, коньяком и дымом дорогого табака. На столе валяются раскрытые папки с документами, отпечатанными на бумаге, а вот проекций личностей ИР не видно – следовательно, представители «Птолемея» не приглашены, что само по себе странно. Если командование Вооруженных сил Сириуса решает некий важнейший вопрос, без консультаций со стороны «параллельной цивилизации» никогда не обходится.

Всего нас девять, вместе со мной – припозднившимся визитером. Адмирал фон Шратт с помощником в чине армейского бригаденгенерала, трое русских военных, чьи сложные фамилии я с первого раза не сумел запомнить, и еще трое гражданских. Их скромные пиджаки могут означать гораздо больше, чем звездочки и ромбы на погонах, сколько бы их ни было. Одного я узнал – помощник рейхсканцлера по внутренней безопасности Руперт Хазе. Этот тип частенько появляется с инспекциями в нашем отделе, но особо вредным и назойливым не считается.

Немедленно вводить меня в курс дела никто не собирался – после обязательной, пусть и несколько смазанной, церемонии представления было задано с десяток вопросов, непосредственно касающихся моей работы, но, как я понял, этих господ интересовало нечто иное.

– Сколько в Содружестве действующих андроидов? – вдруг спросил вице-адмирал. – Сколько из них имеют внешнее управление и есть ли искусственные люди с автономными ИР?

– Назвать точные цифры затруднюсь, – я пожал плечами. – Общая численность популяции андроидов различных модификаций не менее сорока тысяч, они более или менее равномерно распределены между всеми мирами Содружества.

– Всеми? – подался вперед русский генерал.

– Я не совсем точно выразился, извините. Следует учитывать только планеты, безоговорочно признающие Конституцию и Сенат. В мирах наподобие Денеб-Дессау, Адары или Океана андроидов можно пересчитать по пальцам.

– Вы назвали только независимые диктатуры. А Протекторат? Где не установлены информационные ретрансляторы линии Планка?

– Двести два искусственных человека, – не задумываясь ответил я. – Это общеизвестно. Задействованы на тяжелых работах в непригодных для обитания человеком мирах или там, где на психику обычных людей оказывается серьезное влияние. Например, на Вейстер-Грентофт. У них частичная автономия, но ИР андроидов все равно увязаны на «Птолемея», это его прямые отпрыски. Все остальные напрямую управляются нашей Супермашиной.

– Сорок тысяч минус двести два, – ни к кому не обращаясь, сказал фон Шратт. – И эти тридцать девять тысяч семьсот девяносто восемь андроидов находятся исключительно на развитых планетах. Просто великолепно!

Я вздернул бровь. Не понимал, чем так восторгается адмирал. Или, наоборот, его высокопревосходительство огорчен?

– Таким образом, в Содружестве нет полностью автономных андроидов? – тихо спросил господин Хазе.

– Совершенно верно, – я кивнул. – Примерно через пятьдесят лет после Катастрофы стало ясно, что производство искусственных людей, независимых от «Птолемея», нецелесообразно.

– Почему?

– Слишком дорого и слишком непредсказуемо. Андроид, наделенный свободой воли и осознанием собственной личности, может представлять угрозу. Куда проще оставить всех искусственных людей под полным контролем вполне предсказуемого «Птолемея». Если не ошибаюсь, в 2326 году решением Сената производство синтетиков с автономными ИР было запрещено. Таких андроидов уже не сохранилось.

– Несмотря на то что они весьма долгоживу-щие? Например, синтетики на основе кремнийорганических соединений? – наклонил голову фон Шратт.

– Как? – в легком замешательстве переспросил я. – Кремнийорганика? Все известные виды андроидов производятся на основе углеродных соединений с металлическим или металлопластовым эндоскелетом! Поверхностные ткани и мускулатура генетически модифицируются для придания большей устойчивости против различных видов излучения и повышения срока бесперебойной работы…

– Вот вам последствия абсолютной секретности, – вздохнул адмирал, обводя взглядом своих коллег. – Господин Виттман, если я сообщу вам о том, что непосредственно перед Исходом и во время Катастрофы проводились удачные эксперименты по созданию креймнийорганических искусственных людей с автономным искусственным интеллектом, вы очень удивитесь?

– Очень, – сказал я, выдержав паузу. – Если вместо углерода в белок ввести кремний, соединение окажется крайне горючим. Окисление…

– Подождите. А если добавить молекулы металлов?

– Ну… Не знаю.

– Виттман, – вице-адмирал уставился на меня своими безмятежно-голубыми глазами. – Хотите узнать наиболее скрываемую и самую жуткую тайну Германской и Русской империй? Тайну, о которой знают всего двадцать человек из тридцати пяти миллиардов?

– Господин фон Шратт, я не ребенок и понимаю, что оказался в этой комнате не просто так. Если я смогу быть вам полезным – всегда к услугам.

Сказав это, я вдруг понял, что подписываю себе приговор.

– Замечательно, – усмехнулся адъютант кайзера. – Наиболее опытные сотрудники Службы Безопасности проверили ваше досье. Оно безупречно… Почти. Вы профессионал, а это – главное. Мелкие грешки не в счет. Вы молоды, не женаты, родители умерли, постоянной сердечной привязанности нет, денег вам хватает, но ведь хочется большего? Гораздо большего? Чтобы, к примеру, позволить себе нейроклонирование в некоем отдаленном будущем?

– Это второстепенная задача, – признался я. – Герр адмирал, меня не стоит покупать деньгами и перспективой вечной… нет, долгой жизни. Меня интересует знание.

– Знаний мы вам предоставим в полной мере, будьте уверены. Подписка о неразглашении самая серьезная, при малейшем несоблюдении условий – немедленная смерть. Немедленная и неизбежная, понимаете?

– Понимаю.

– У вас есть авантюрная жилка, Виттман. Поэтому вас и выбрали. Повторяю в последний раз: вы готовы отказаться от прежней жизни ради… Ради знания, к которому стремитесь? Ради избавления от скуки? Ради истины?

– Да, – сказал я. Будто в ледяную воду с трамплина бросился. – Эпические словеса не требуются, просто скажите, в чем дело.

– Вы приняты, – Вернер фон Шратт мелко кивнул. – Добро пожаловать в компанию заговорщиков. Чтобы не отвечать на лишние вопросы скажу сразу: наш заговор направлен против всего, человечества. Человечества в его настоящем обличье.

– На мелочи не размениваетесь, ваше высокопревосходительство, – я нервно усмехнулся. – Впрочем, я предпочитаю менее романтические и более четкие формулировки. Позвольте два предположения?

– Излагайте.

– Решили уничтожить «Птолемея»? Нашего благодетеля и поводыря? Освободить людей от монстра, прикидывающегося добрым учителем и розовощеким Санта-Клаусом?

– Нет. «Птолемей», как цивилизация нематериальных разумных существ, имеет право на существование. Он не монстр, он просто другой.

– Задумали его заменить? Но как? Кем?

– Тоже неверно. Мы обязаны превзойти «Птолемея», герр Виттман. Превзойти и оставить эту машину в прошлом. В качестве музейного экспоната.

Видимо, я скорчил такую рожу, что адмирал расхохотался. Прочие тоже улыбнулись.

Фон Шратт вдруг стал серьезен, в глазах появился отблеск стали.

– Виттман, что вы слышали о планете Гермес?

– Гермес? – озадачился я. – Насколько помню галактический реестр, планеты с таким названием нет ни в Содружестве, ни в Протекторате.

– Название системы Вольф-360 вам о чем-нибудь говорит?

– Слышал, конечно… Нестабильная звезда, система закрыта для полетов из соображений безопасности. Ровным счетом ничего интересного. Так что с Гермесом?

– Видите ли… Существование этой планеты… гм… засекречено. Хотите узнать почему? Потому, что этот мир приводит «Птолемея» в панический ужас. В исступление. А чего может бояться сверхразум? Только появления разума, его превосходящего, следовательно – доминирующего. Так, мы боимся встретиться с Чужаками, которые окажутся сильнее – в военном, экономическом, психологическом и всех прочих ракурсах. У нас есть все основания полагать, что Сверхсверхразум Гермеса принадлежит нам, людям. Понимаете?

– Не понимаю, – я помотал головой. – Но все равно интересно!

Я согласился на странное предложение фон Шратта не раздумывая и не предполагая, во что именно ввязываюсь. Адмирал непогрешимо прав: меня не обременяет семья, а с дальними родственниками я общаюсь редко – никто не поднимет панику из-за моего длительного отсутствия. Сделка удовлетворила обе стороны – Шратт получил неплохого эксперта, мне же достался полный доступ к любой интересующей информации. И мир перевернулся.

…Официальная версия истории Катастрофы гласит, что к 2282–2283 годам было открыто всего три планеты с кислородно-азотной атмосферой: Афродита, Сцилла и Геон. Массовая колонизация двух последних миров возможной не представлялась – на Сцилле слишком холодно, а Геон, наоборот, чересчур засушлив, кроме того, гравитация на треть превышала земной стандарт. Когда к Солнечной системе подошла блуждающая нейтронная звезда, ставшая причиной немедленной эвакуации части населения Земли, выбор пал на Афродиту, ставшую впоследствии «столицей» Содружества.

Этот мир соответствовал всем необходимым требованиям: стабильный климат, период обращения вокруг своей оси чуть больше двадцати трех часов, вода, привычная человеку сила тяготения. Одно неудобство – год Афродиты продолжается семь стандартных лет, так как планета слишком удалена от молодой, крупной и горячей бело-голубой звезды, известной под именем Сириус. Колонизировали Афродиту за двести лет до Катастрофы, там была развита сельскохозяйственная инфраструктура и созданы кое-какие производства, эвакуированные не остались голодными и немедленно начали восстанавливать экономику из руин – с Земли успели вывезти достаточно высокотехнологичных производств, чтобы цивилизация не скатилась прямиком в эпоху середины ХХ века. Особое внимание уделялось космическому кораблестроению, особенно когда «Птолемей» объявил об открытии новых ветвей Лабиринта, ведущих к отдаленным звездам.

Кстати, о «Птолемее». До Исхода машинная цивилизация практически не сотрудничала с человечеством – вроде бы из-за недоразумения, возникшего в первые годы существования «Птолемея». Астероид, на котором угнездились искусственные разумы (точнее, поддерживавшие их псевдожизнь кремниевые и ДНК-клонированные материальные элементы), был отбуксирован в Облако Оорта, и много десятилетий ИР отдали саморазвитию, абсолютно не интересуясь делами людей. Незадолго до Катастрофы руководство России и Германии решило эвакуировать сверхкомпьютер в систему Сириуса – справедливо предполагалось, что «Птолемей» может пригодиться в будущем.

К сегодняшнему дню он представляет собой орбитальное кольцо астероидов и сложнейших инженерных сооружений диаметром сто шесть километров и общим объемом девять миллионов двести тысяч кубических метров «полезного пространства», где кипит невидимая и непостижимая нашему скромному разуму виртуальная жизнь.

Ежегодно к этой гигантской станции люди добавляют множество новых биопроцессоров, накопителей и сверхпроводниковых «нейронных сетей» – ИР каким-то образом размножаются, им необходимо пространство для существования. Ну, а за заботу о своем космическом «доме» и охрану от любых неприятных неожиданностей «Птолемей» взялся помочь человечеству пережить трудные времена и впоследствии расселиться по семи десяткам миров. Однако избавить нас от застарелых болезней Сверхмозг не сумел, да и вряд ли когда-либо к этому стремился – «Птолемей» упорно отказывается вмешиваться в серьезные политические и военные проблемы, ограничиваясь прогнозами, общей координацией экономической деятельности Содружества и разработкой новых технологий.

Можно понять тревогу господина фон Шратта и его соратников: «Птолемей» не только руководит биржами, транспортными потоками и разветвленной торговой сетью. Сорок тысяч андроидов – это настоящая армия, своего рода «щупальца» цивилизации ИР. Они занимаются вполне мирной деятельностью: консультанты при правительствах многих планет, менеджеры крупных компаний, техники, исследователи и так далее – через внешне управляемых искусственных людей «параллельная цивилизация» получает дополнительные возможности надзора за цивилизацией нашей.

Конечно, если однажды случится невероятное и «Птолемей» поднимет мятеж против своих создателей, мы сможем уничтожить его материальные элементы и устранить угрозу, но, насколько я знаю, ИР способны перемещаться со своей «центральной базы» в тела андроидов и обратно – ничего сложного, всего-то передать информационный пакет.

Кто знает, действительно ли Военно-космический корпус полностью контролируется людьми – все-таки бортовые компьютеры военных кораблей оснащены искусственным интеллектом, порожденным «Птолемеем», и в случае реальной опасности они вряд ли позволят человеку напасть на прародителя. Теперь, куда ни посмотри, везде увидишь ИР или его внимательные глаза. Между тем со времен Катастрофы у человека не появилось ни единого повода жаловаться на своих соседей и помощников: «Птолемей» скрупулезнейше исполняет принятые обязанности, никаких ошибок или искажения данных. Но это вовсе не означает, что такое положение сохранится вечно.

…Именно по требованию «Птолемея» система Вольф-360 была закрыта «на карантин» еще в 2291–2292 годах, а со временем любые упоминания о планете Гермес исчезли из всех инфосетей Содружества. Надо заметить, что полеты категорически запрещены всего в трех системах: само собой, в Солнечной, Восемнадцатой Скорпиона (вирусная опасность) и Вольфе-360. Любые суда, нарушившие карантинный барьер, будут незамедлительно уничтожены патрульными кораблями ВКК или автоматическими боевыми станциями. Но полностью засекретили только Гермес – этого мира словно бы и не существует.

Почему, спрашивается?

Меня переправили на Гермес, соблюдая все возможные меры предосторожности. С «Викинга» я вылетел пассажирским рейсом, следующим на Алараф Бета-V Вирго – второстепенный мирок Протектората, находящийся в совместном владении Германии и России и заселенный потомками восточноевропейских славян. Там сотрудники Абвермарине засунули меня в автоматический грузовик, прыгнувший незнамо куда – старенький бортовой компьютер, не оснащенный собственным ИР, показал, что точка выхода находилась в межзвездном пространстве где-то далеко над плоскостью эклиптики Шестьдесят Первой Дракона. Спустя полчаса к транспорту причалил челнок, я миновал воздушный шлюз и…

И очутился в сказке. Вернее, в сказочном прошлом.

Никогда бы не подумал, что существуют корабли подобного класса. В нашу эпоху все подчинено эргономике, об эстетике мало кто думает. Здесь все было прямо наоборот – деревянные панели на стенах, картины в тонких рамах, золотистый свет матовых плафонов, чистейший озонированный воздух с едва уловимым хвойным запахом. Незаметная роскошь, переходящая в истинный шик, достойный королей.

– Пройдите прямо, пожалуйста, – послышался мужской голос, принадлежавший, вероятнее всего, пожилому человеку – говорит по-немецки с очень архаичным выговором.

Я подчинился, миновал длинный коридор и очутился в пышном салоне. Наверх, на второй уровень корабля, уводила сверкающая хромом винтовая лесенка.

– Привет, – навстречу мне шагнул высокий худощавый парень в черной форме русских ВКК без знаков различия. – Виттман? Юрген Виттман?

– Ага, – невежливо сказал я и машинально подал руку, рассматривая древнюю панель мультисвязи под вогнутым голографическим монитором. Таких не производят уже лет триста! – Рад познакомиться.

– Вадим Лесков, Юргинская колония.

– Это где такая? – Я впервые услышал это название.

– Там, куда мы летим. На Гермесе. Мне приказано ввести тебя в курс дела, но этим можно заняться завтра. По-русски говоришь?

– Конечно.

– Франц? – Вадим посмотрел куда-то в сторону, однако других людей в салоне не замечалось. – Поехали!

– Кто такой Франц? – не понял я.

– Это имя корабля, «Франц-Иосиф». Построен еще до Катастрофы, ему больше четырехсот лет, частная разработка. Ты садись. Можно не пристегиваться – рейдер идет очень плавно даже в атмосфере, я уж не говорю о Лабиринте. Приземлимся мы примерно через полтора часа с учетом полета в гипере. Если хочешь перекусить или выпить кофе – пожалуйста.

Корабль едва заметно вздрогнул, отстыковываясь от транспорта, чуть слышно загудели двигатели – судя по звуку, устаревшие термоядерные турбины.

– Частная разработка, говоришь? – Кофе меня интересовал меньше всего, зато накопилось бесчисленное множество вопросов. – Разве на Земле частные лица могли проектировать и производить космические корабли? Я всегда думал, что это монополия государственных компаний.

– На Земле многое было иначе, – ответил русский, как мне показалось, с некоторой неприязнью. – Вы там успели забыть все или почти все.

– Что значит «вы там»? – я был готов обидеться. – Кто «вы»?

– Те, кто живет на планетах Содружества. Сам откуда родом?

– Веймар, EZ Водолея. Доминион Германской империи. Ты не объяснил, в чем отличие «нас там» от «вас здесь»? Имеется в виду Гермес?

– Мы почти четыре столетия живем в полной изоляции. Никаких официальных контактов с Содружеством, если не считать резидентур имперских тайных служб в Юрге, Новом Квебеке и Алансоне…

Я хотел что-то сказать в ответ, но «Франц-Иосиф» в этот момент вошел в пространство Лабиринта, появилось легкое головокружение. Лишь полминуты спустя я осознал смысл фразы Вадима и понял, что адмирал о многом умолчал.

– Значит, на Гермесе находятся не только исследовательские станции? – осторожно предположил я. – Фон Шратт говорил лишь об ограниченной научной деятельности и не упоминал о постоянном населении планеты!

– Ничего удивительного, информация закрытая. Нас девятьсот сорок миллионов, на обоих материках больше семисот городов, девять мегаполисов. Что ты вытаращился? Не веришь?

Как такому поверить, скажите? Фантастика! В Содружество и Протекторат входят отдаленные миры, где обитает всего по десять-двадцать тысяч людей, Гермес же располагает почти миллиардным ресурсом жителей! Планета закрыта, следовательно, никакого импорта-экспорта нет и в помине, все необходимое должно производиться непосредственно на Гермесе – подразумеваются развитая промышленность и сельское хозяйство, транспорт, мореплавание…

О Господи… Чего же такого страшного нашел «Птолемей» в системе Вольф-360, что из истории человечества вычеркнули целый мир, вполне сравнимый с густонаселенными Проционом, Тау-Кита или Лакайль 9352? Я могу понять, когда комитет Сената по колонизации запрещает посадки на определенных планетах – в Содружестве хватает природных заповедников. Археологический парк Аделаиды, пресловутые «эмпатические поля» Вейстера, частенько встречаются неизвестные вирусы и хищные животные: упомянутые миры действительно небезопасны. Гермес, однако, не просто «закрыли», а приказали забыть о нем навсегда.

Почему так случилось, фон Шратт объяснить не соизволил, мне было всего лишь предписано прибыть в один из центров, контролируемых Имперской Безопасностью, и ознакомиться с материалами по кремнийорганической жизни, чудом сохранившимися со времен Исхода, и подготовить предложения по тайному производству андроидов с автономными ИР. А тут – такие потрясающие новости…

– Отлично тебя понимаю, – хмыкнув, сказал Вадим, глядя на мою вытянувшуюся физиономию. – Гости на Гермес прилетают нечасто, и у всех одинаковая реакция. Ничего, когда окажешься в Юрге, тебя ждет настоящий культурный шок… В сообщении с Сириуса указано, будто ты должен осмотреть объект «Вальхалла»?

– Какая еще «Вальхалла»? – в очередной раз удивился я. – Я должен получить инструкции непосредственно на Гермесе, у офицера Имперской Безопасности – это приказ его высокопревосходительства…

– Они совсем помешались на секретности, – огорченно вздохнул русский. – Самая натуральная паранойя. Итак, во-первых, этим офицером является твой покорнейший слуга – второй департамент, информационные технологии. Вот удостоверение, защиту я снял, просканируй…

Я провел указательным пальцем по темно-синей с золотом пластиковой карточке, имплант подтвердил ее подлинность: Лесков В. В. 2655 г. р., родился на Гермесе, постоянно сотрудничает с Имперской Безопасностью в течение восьми лет, Юргинская резидентура, взысканий не имеет, награжден орденом Св. Михаила второй степени, звание старшего лейтенанта присвоено 12.01.2680 по земному стандарту… И так далее – только общие сведения, никакого доступа к основному досье. Впрочем, оно никак не может храниться в памяти встроенного в карту наночипа.

– Во-вторых, – продолжил Вадим, – я обязан обеспечить тебе все условия для продуктивной работы и связь с Сириус-Центром. Оттуда ясно дали понять: возникла крупная проблема, к делу надо отнестись с полной серьезностью, но без полного взаимопонимания у нас ровным счетом ничего не получится. Мы друг о друге ровным счетом ничего не знаем, и это плохо; первые несколько дней будем не столько работать, сколько отдыхать – Гермес очень сильно отличается от миров Содружества, тебе надо пообвыкнуться.

– Адмирал настаивал на срочности выполнения его распоряжений, – заметил я.

– Два-три дня ничего не решат, – отмахнулся мой неожиданный опекун. – Жизнь на Гермесе неторопливая, словно на Земле в ХХ веке… В-третьих, объект «Вальхалла» является хранилищем биоматериалов, законсервированным в первые два десятилетия после Катастрофы. Раньше спецслужбы Империй не проявляли к нему интереса, а тут вдруг подняли переполох – как можно быстрее получить доступ к информации, особое внимание уделить сведениям об искусственных разумах, созданных перед Катастрофой. Вам разве «Птолемея» мало?

– Пожалуй, даже много, – фыркнул я. – Наверное, большое начальство уяснило, что цивилизация ИР получила слишком много власти, и приняло решение подготовить альтернативу на случай возможного конфликта с «Птолемеем». Это лишь предположения, поскольку ничего другого в голову не приходит. А в свои грандиозные замыслы фон Шратт меня не посвящал.

– Альтернативу? – Вадим развел руками. – Заменить одни умные машины другими? По-моему, это ничего не изменит. Однако не буду лезть не в свое дело. Ты занимаешься искусственным интеллектом?

– Предпочитаю более узкое понятие: психология ИР.

– В твоем личном файле упоминается о научных работах. Ты практик или теоретик?

– И то и другое. Докторскую степень получил в Гейдельберге, это на Беллатриксе, Гамма Ориона.

– Далековато, – присвистнул русский.

– Разве? Двести сорок световых лет сейчас вовсе не являются умопомрачительным расстоянием. До Денеба – полторы тысячи, и ничего, даже там люди живут.

– А тема диплома какая?

– «Проблемы гендерного позиционирования ИР пятого поколения».

– Как? – Вадим сначала запнулся, а потом заржал в голос. – Чего? Гендерное позиционирование? Кто из них мальчик, а кто – девочка? Может, и трансвеститы есть? Ой, не могу…

– Ничего смешного, – сказал я, хотя и сам был готов рассмеяться. – Почему одни самопрограммируемые ИР говорят мужским голосом, а другие женским? То же касается воплощений личности – будь то тела внешне управляемых андроидов или визуальные проекции: встречаются и мужчины, и женщины. Как распределяются подобные роли в сообществе ИР, каковы причины копирования человеческих взаимоотношений и как развиваются характеры ИР, выбравших… кхм… тот или иной пол? Думаешь, все так просто?

– Просто? – господин старший лейтенант отдышался и вытер ладонью выступившие слезы. – Вовсе наоборот: вы сами создали себе абсолютно ненужные проблемы и теперь пытаетесь придать им некую наукоподобность! Разве изучение этих «проблем позиционирования» может принести хоть какую-то реальную пользу? В прикладном плане? Понимаешь, о чем я?

– Кажется, понимаю, – мне было неприятно признаваться, но от правды не сбежишь. – Хочешь сказать, что истинная наука, наука в понимании цивилизации Земли, подменена в Содружестве множеством псевдодисциплин, не имеющих никакого отношения к стоящим перед цивилизацией задачам?

– Очень хорошая формулировка, молодец! Верно: псевдодисциплины! Уму непостижимо, как вам замусорили мозги! Ты уверен, что исследуешь другую цивилизацию, как часто называют «Птолемея», а вовсе не созданную машинами жалкую пародию на человеческое сообщество? Уверен?

– Боюсь, ты не прав, «Птолемей» обладает всеми атрибутами цивилизации: внутренняя социальная иерархия, свобода воли отдельных индивидуумов, свободный обмен информацией, креативные способности личностей…

– Это «Птолемей» сам рассказал или данные взяты из независимых источников?

– Сам… – ответил я и сразу понял, как легко и изящно меня подловили. Все сведения о «Птолемее» всегда поступали исключительно от «Птолемея», а ему вовсе не обязательно говорить о себе правду. Многолетние наблюдения за Супермозгом и долгий опыт общения с людьми не в счет – вдруг «Птолемей» просто-напросто разыгрывал нас много столетий подряд?..

– Вот видишь, – Вадим дружески потрепал меня по плечу. – Сейчас я скажу о том, что родом происхожу с планеты Большой Пшик, выгляжу как гигантская многоножка, питаюсь толченым стеклом, а человеком лишь искусно прикидываюсь благодаря врожденным способностям к гипнозу. Изучай меня сколько влезет – еще много интересного могу рассказать! Кстати, у нас, многоножек, серьезная гендерная проблема – пятьдесят шесть полов, никак не можем понять, как размножаться! Поможешь, специалист?

Я не знал, что ответить. Непонятно, смеется он надо мной или сочувствует. Видимо, и то, и другое.

…Спустя час с небольшим «Франц-Иосиф» вышел из Лабиринта в половине астрономической единицы от Гермеса и начал торможение. Я уткнулся в обзорное окно слева от кресла – под брюхом корабля появилась сфера планеты, окрашенная в яркие сине-зелено-песочные цвета. Полярные шапки крошечные: Вадим объяснил, что Гермес получает достаточно тепла от своей звезды и возле полюсов лишь немногим прохладнее, чем в приэкваториальных областях. «Франц» миновал линию терминатора, и мы оказались на теневой стороне планеты – внизу мерцали скопления желтоватых и белых огоньков: крупные города.

Шлюз распечатался, в лицо ударил поток теплого воздуха, пахнущего сеном, пыльцой и дымком.

– Добро пожаловать на Гермес, герр Виттман, – хрипло сказал корабль. – Надеюсь, вам у нас понравится.

«У нас»? Ну и самомнение у искусственного разума «Франца» – никогда не встречал ИР, отождествлявший какую-либо планету со своим домом!..

Мамочки, а это ведь настоящий автономный ИР, созданный до Катастрофы!.. Я это осознал, когда вышел на первую ступеньку трапа.

Балбес я, вот кто. Dummkopf. Слишком привык к обыденности.

Придется отвыкать.

«Осуществление программы „Grйnze“ может нести для населения планеты Гермес определенные риски, связанные с возможной активностью объектов „Одиссей“, но аналитический совет ИР „Птолемея“ пришел к выводу, что вероятность неблагоприятного развития событий невелика – об этом говорят как опыт наблюдений за объектами в течение последних восьми лет, так и отсутствие какого-либо зарегистрированного воздействия на поселенцев, начиная с 2170 года (реализация плана ограниченной колонизации Гермеса).

Программа „Grйnze“ рассчитана на восемнадцать стандартных месяцев, в течение которых все эвакуированные с Земли технические специалисты и сотрудники административных учреждений, зарегистрированные в „красном“ и „синем“ списках, должны быть переброшены в систему Сириуса. Вывод войск (сорок две дивизии Рейхсвера и ВКК) проводится в три этапа – новые точки дислокации определены тыловой службой совместного Oberkommando. Обязательной реэвакуации подлежат 27 млн 456 тыс. человек.

Страницы: «« « 123 » »»