Иная тень Мартьянов Андрей

Глава первая

ВЫЗОВ В МИНИСТЕРСТВО

Б-б-бу-у!

Традиция сохранялась неизменной пятьсот семьдесят лет. Пушечный раскат, грянувший над серо-свинцовыми водами Невы, по которой шли куда-то на запад мелкие льдинки, означал, что в столице Российской Империи наступил полдень. Голубоватый дымок повисел над бастионами тускло-коричневой крепости, будто раздумывая, подниматься ли ему к небесам или уйти в сторону, по направлению восточного ветра, к стрелке Васильевского острова и Дворцовому мосту.

Утро сегодня было преотличное – в меру холодно, в меру солнечно, да и ветер не особо силен. Каждый уважающий себя горожанин после воскресного рассвета обязательно пойдет погулять.

Правящие особы, к великому сожалению, подобной радости лишены. Нет, вовсе не из-за отсутствия времени или желания. Сан не позволяет, и вдобавок только в сказках можно наткнуться на монарха, беспечно разгуливающего по улицам столицы. Безусловно, Петр Великий мог себе позволить нечто подобное. Так на то он и Великий. И время было совсем другое. Никаких террористов, никаких бодигардов с тихарями, не отходящих и на единый шаг от царственного патрона. Конечно, вполне можно заглянуть в Зимний сад, укрытый со всех сторон стенами дворца и многочисленными системами обнаружения посторонних, но уж поверьте – это никакая не прогулка, а одно расстройство.

Человек, полулежавший на диване и просматривающий доставленные с утра газеты, мог оказаться кем угодно. Внешность еще ни о чем не говорит. Пушистый черный свитер и черные джинсы с мягким ремнем может носить и университетский профессор, и наемный убийца на отдыхе. А если судить по слегка всклокоченной, начавшей седеть шевелюре, короткой рыжевато-коричневой бороде, большим ладоням и стоптанным домашним туфлям на босу ногу, сторонний наблюдатель мог подумать, что перед ним примитивнейший обыватель – какой-нибудь научный работник низкого ранга или входящий в эпоху жизни, подводящую к старости, небогатый художник…

Но.

Человек разместился в не слишком роскошной, однако утонченно-красивой и навевающей спокойствие Ореховой гостиной Большого Зимнего дворца и чувствовал себя здесь как дома. Читал он не «желтую прессу», а бегло просматривал ведущие европейские и американские газеты, напечатанные на английском, немецком и французском языках, да изредка чертыхался под нос. Курил мужчина обычнейшие крепкие папиросы, но пепельница отчего-то была серебряной, изготовленной в виде осетра с откидывающейся спинкой. Специалист-антиквар подавился бы собственной слюной при виде такого небрежного обращения с раритетом конца XIX века. Будто бы на всякий случай, на боку «осетра» была выгравирована маленькая корона и надпись латинскими буквами: «Faberge».

– Ур-роды, – проворчал человек и с видимым отвращением отбросил в сторону пухлую «Нью-Йорк Таймс», взявшись за доставленную из Парижа утреннюю «Фигаро». Просмотрел передовую статью и снова буркнул: – И эти ничуть не лучше.

Рядом, на столике орехового дерева, стоял маленький приборчик в коричневатом корпусе, явно призванном имитировать стиль гостиной. Гладкие, слегка утопленные кнопки, миниатюрный динамик и два индикатора. Простота и эргономика.

Бородатый мужчина в черном свитере вытянул руку, коснулся аппарата и тотчас услышал донесшийся из изящной коробочки полный готовности голос секретаря:

– Слушаю?

– Алексей Васильевич, уже полдень. Все собрались?

– Сидят, – фыркнули из коммуникатора. – Масса многозначительных взглядов и дурацких разговоров. Только… – Человек, находившийся на другом конце линии, запнулся.

– Что еще?

– Адмирал Бибирев здесь. Уже два раза просил о встрече, но я, как и приказано, отвечал, что вы заняты.

– Бибирев? – Обитатель Ореховой гостиной нахмурился: – Хорошо, пригласи. Остальные подождут. Отправь их к половине первого в Малый зал для совещаний. Я приду. И слушай, кто после тебя заступает?

– Я до девяти вечера, – мигом ответил невидимый собеседник. – Потом дежурство штабс-капитана Снегирева.

– Отлично, – согласился бородатый. – Передай ему все папки, которые я оставил, и скачай файлы с моего сервера, те, что с пометкой «Срочно».

– Не первый день работаю, Михаил Александрович, – не то почтительно, не то обиженно ответили из динамика. – Адмирала звать?

– Я же сказал – зови. – Человек отключил связь, чтобы не тратить время на лишние переговоры с общительным секретарем, быстрым, буквально кошачьим движением поднялся с дивана, уронив газетную кипу, и подошел к закрытому бару. Насколько он помнил, господин Бибирев более всего уважал армянские коньяки. Вот и предвиделась возможность потешить вкусы адмирала флота.

Двери в Зимнем не скрипели, хотя многим петлям было более пятисот лет, но бородатый уловил, что в гостиной появился другой человек. Последний неслышно вошел и, блюдя субординацию, остановился в трех шагах от порога. Вот интересно, отчего ботинки адмирала пренебрегают деревянным паркетом и ступают на него абсолютно беззвучно?

– Ваше императорское величество?

– Я за него, – усмехнулся хозяин дворца. – Доброе утро, Николай Андреевич. Понимаю, что пошло предлагать коньяк с утра, но… Обрати внимание – тридцатилетняя выдержка. Густой, как мед.

– Благодарю, – улыбнулся в ответ адмирал. Впрочем, заподозрить военного в высоком, белоснежно-седом старике, облаченном в серый статский костюм с темно-малиновым галстуком, и с преобычнейшей толстой папкой в руках было почти невозможно. Престарелый бюрократ, не более. Ох, обманчива внешность…

– Как здоровье внучки? – не оборачиваясь, спросил хозяин. – Я ужасно беспокоился. Знаешь, мне кажется, что все-таки ты зря позволил ей пойти в Академию.

– Господи, – вздохнул адмирал, преувеличенно театрально разводя руками. – Ты думаешь, меня спрашивали? От Натальи я получил только заявление наподобие: «Хочу летать, и все тут! И ты, дедуля, не вмешивайся». И между прочим, эта коза сдала экзамены с пометкой «Лучшие работы». А теперь она разбила тренировочный самолет и чудом осталась жива.

– Ничего страшного, – добродушно хохотнул мужчина в черном и подал седому адмиралу рюмку с темно-коричневой, чудесно пахнущей жидкостью. – Четыре ребра, перелом правого предплечья и легкое сотрясение мозга…

– Ваше величество прекрасно осведомлены, – нарочно ехидным голосом сказал Бибирев.

– Газеты надо читать. В светской хронике только об этом и пишут.

Внезапно с лица хозяина кабинета сползла улыбка, и он вроде бы бесстрастно и спокойно глянул в лицо посетителя своими темно-серыми глазами.

– Ну? В чем дело? Я уже забыл, когда ты появлялся в последний раз в моем кабинете самолично.

– Как вам известно, сир, – адмирал тотчас принял правила игры и заговорил серьезно, – я появляюсь здесь только в критических случаях. Боюсь, такой прецедент создан. Не скажу, что это проблема вселенского масштаба, но… Кто знает?

– А именно? – поднял бровь человек, которого титуловали высшим званием Империи. – Что случилось на этот раз? ООН подняла цены на нефть, которую добывает со временно конфискованных скважин «WY»?

– Интереснее, – чуть склонил голову набок Бибирев. – И вы, государь, проницательно отметили участие в этом деле американцев. А точнее – наших старых знакомых из «WY».

– Хватит, – сморщился император. – Переходи на нормальный язык, Николай. Церемониальные куртуазности оставь на потом.

– Ну хорошо, – пожал плечами адмирал. – А теперь слушай. Только позволь, я сначала присяду. Надеюсь, сидеть в присутствии августейшей особы да тем более, если таковая пребывает в состоянии неофициальном…

– Говори, – передернулся хозяин гостиной. – И садись, черт бы тебя побрал. Может быть, тебе еще и табурет принести? Располагайся непринужденно.

– У нас действительно неприятности, – седой, следуя приказу, непринужденно устроился на диване и закинул ногу на ногу. – Миша, прислушайся ко мне. На этот раз никаких шуток. Это тебе не цены на нефть или минералы. Речь идет о безопасности Империи. И возможно, о ее выживании.

– Не надо меня пугать театрально-страшными словами, – фыркнул собеседник адмирала, но сразу же осекся. Если руководитель службы государственной безопасности России говорит настолько серьезно, значит, дело нешуточное. Адмирал Бибирев никогда не стал бы искусственно нагнетать обстановку. Не в его это натуре – натуре профессионала высочайшего класса, завоевавшего своим умом и многолетним опытом должность своего рода «серого кардинала», стоящего за спиной императора.

– Так что случилось?

– Михаил, ты помнишь дело, почти год назад поднятое ООН по поводу незаконных действий американцев с некоей неизвестной формой жизни? Помнишь заголовки: «Иная форма жизни», «Плотоядные монстры» и прочие ужасы? Кажется, я тебе отправлял отчет некоего лейтенанта Казакова, участвовавшего в экспедиции к LV-426?

– Помню. Читалось интересно и было похоже на сказку. Если бы не приложенные видеозаписи…

– Это не сказка, – проговорил адмирал. – Это гораздо хуже.

– Хуже? – Монарх чуть изумленно поднял брови домиком. – Что может быть хуже этих зубастых тварей? Если я правильно помню, найденные американцами животные являются хищниками, паразитами и кем-то там еще… Извини, но я не очень хорошо разбираюсь в биологии.

– Я в этой науке вообще полный профан, – вздохнул Бибирев. – Зато у меня есть отдел по биологической безопасности, занимающийся как раз такими проблемами. Видишь ли, если бы угроза исходила только от данного вида чужой жизни, я бы тебя не беспокоил и мирно занимался своими делами.

– Мирно? – Михаил Александрович рассмеялся, показав крупные зубы. – Знаешь, понятие о твоей конторе менее всего ассоциируется с этим словом.

– «Новый джихад», – коротко бросил адмирал, мигом прервав добродушный хохоток патрона. – Теперь понял?

– Еще не хватало… – несколько растерянно проговорил хозяин после непродолжительной паузы. – Но позволь, каким образом могут быть связаны между собой неофидаи и прошлогодняя история «Патны»? Как я понимаю, у фидаев несколько другой профиль. Терроризм, похищения, убийства и в идеале – зеленое знамя Мухаммеда над всем миром. Кроме того, у секты нет ни единого борта, способного выйти в пределы космоса, даже ближнего… Мы, немцы и американцы несколько лет назад намертво перекрыли фидаям все возможные каналы.

– Перекрыли, – согласился престарелый адмирал. – Однако за последние недели было отмечено неясное шевеление в Тегеране и Аламуте… И террористы захватили японский корабль – помнишь? Подробности – чуть позже. Американцы на днях отправили в халифат своих эмиссаров, негласно, конечно. Посланцы высокопоставленные – люди из ЦРУ, и при них – агент службы Федеральной Безопасности из Вашингтонского управления. Сведения о возможной встрече янкесов с шейхом Эль-Джафром вскоре должны поступить, я тоже не сижу без дела. После Азиатской войны мы оставили в халифате достаточно серьезную резидентуру… Интересно другое, Мишенька, америкашки отослали в Тегеран не простых сотрудников военной разведки, а специалистов из подразделения «Грифон».

– Весело, – нервно фыркнул император. – Тех, что занимаются безопасностью колоний США в Дальнем космосе? Причем конкретно биологической безопасностью? Но что им понадобилось от шейха?.. Нет, я понимаю, Эль-Джафр косвенно поддерживает «Новый джихад»… О Господи!

– Понял наконец? – Адмирал Бибирев дернул щекой. – Теперь, пожалуйста, перестань бегать по гостиной, в глазах рябит. Сядь, выпей армянского и выслушай мои выкладки от начала до конца. Ничего страшного пока не случилось.

– Меня ждут к половине первого, – машинально напомнил Михаил. – Министр финансов, председатель государственного банка и какие-то филиппинцы с очередным сногсшибательным проектом и стандартной просьбой о кредитах.

– Подождут, – поморщился адмирал. – В конце концов, они могут встретиться и с премьером. Не забудь, сегодня воскресенье. Сядь, расслабься и послушай интересную историю.

Его императорское величество Михаил IV и адмирал флота Николай Бибирев разговаривали до пяти вечера. Потом адмирал ушел. О чем шла беседа – осталось неизвестным.

Переговоры с филиппинскими предпринимателями пришлось вести срочно вызванному с дачи премьер-министру.

…Давным-давно, в начале XII века, в горах Персии возникла секта так называемых исмаилитов под водительством «Горного Старца» Хасана ас-Саббаха. В нынешние времена исмаилитов, или, как их еще называли, фидаев, можно было бы поименовать террористической организацией, где иерархия строится на беспрекословном подчинении вождю – шейху.

Хасан ас-Саббах создал свое учение, не слишком отличавшееся от законов шариата и Корана, но в то же время совершенно новое. Хасан придумал имама, которому «известны все замыслы божьи», а главный постулат исмаилитской ереси звучал так: «Познание бога разумом и размышлением невозможно. Познание возможно только личным поучением имама». Все человечество, не признающее имама, известного одному Хасану ас-Саббаху, погрязло в заблуждениях. Таким образом, мусульмане, не принадлежащие к исмаилитам, попадут в ад, христиане и иудеи – тоже. Каждый, не исповедующий учение Старца – нелюдь, а если кто-то смеет противостоять исмаилитам в открытую – то его смерть неизбежна.

Захватив крепость Аламут в горах северного Ирана, Хасан ас-Саббах распространил свое влияние вплоть до побережья Средиземного моря на западе и Багдадского халифата на востоке и стал властелином никем не признанного государства. Исмаилиты террором или обманом заняли множество крепостей вокруг Аламута, используя свою славу непримиримых врагов сельджукских завоевателей. Но когда часть Палестины находилась под рукой христиан, а знаменитый султан Саладин изрядно поприжал исмаилитскую вольницу, могущество секты пошло на убыль и фидаи все чаще нанимались к людям, не имеющим отношения к учению Старца. В том числе и к некоторым христианам, коим требовались услуги прекрасно обученных убийц.

В общем, дела это давние. Кто бы мог подумать, что идеология ас-Саббаха возродится в начале XXIII века, приняв еще более уродливые формы, вполне, однако, достойные техногенной и информационной цивилизации? Причин для того было несколько – экономический упадок арабских стран из-за резкого падения цен на нефть, которую в немалых количествах добывали в космосе, на Венере и спутниках Юпитера, превращение Исламского союза в огромное и нищее аграрное государство, обладавшее, впрочем, мощной армией и запасами ядерного оружия, а также постоянный проигрыш Тегерана в соперничестве с великими державами.

Заново воскресшие исмаилиты – неофидаи – благополучно победили на выборах под лозунгами «Долой диктатуру монополий запада и севера!» и «Азия – для истинных мусульман». А потом шейх ибн-Сабади, усевшийся в президентское кресло в Тегеране, направил энергию голодного и обозленного народа на военные приготовления. В Вашингтоне, Женеве и Петербурге забеспокоились, тем более что шейх, объявивший себя «новым аятоллой», решил повысить свою популярность очень жестоким террором по отношению к иноверцам – как к индуистам и курдам, так и правоверным мусульманам, не принявшим правителя-еретика. Разумеется, ибн-Сабади вытурил из страны представителей всех иностранных фирм, конфисковал принадлежащие обосновавшимся в Исламском союзе транснациональным корпорациям предприятия, а что хуже всего – объявил Священную войну против всех, не почитающих тайного имама, Коран и зеленое знамя Пророка.

В мире запахло средневековьем и крестовым походом наоборот.

Когда Саудовские эмираты, приверженные традиционному исламу, заявили о своем неприятии шейха и выходе из Союза, Сабади утопил в крови Дамаск и некоторые города побережья, пригрозил Израилю, что владычество евреев в Палестине отсчитывает последние свои дни, а 7 августа 2264 года внезапно напал на Индию, утверждая, что правительство Дели чинит гонения на исмаилитов в своей стране. Так оно, несомненно, и было – кому же нравятся откровенные террористы и фанатики?

Снежный ком покатился под гору, все более и более увеличиваясь.

Газеты писали, будто новый аятолла ибн-Сабади являлся просто больным человеком и страдал параноидальным синдромом, но этот факт вовсе не оправдывает того, что по его приказу на Дели была сброшена атомная бомба, атакованы ракетами Иерусалим и Тель-Авив, спасенные от разрушения только глобальной системой противоракетной обороны, созданной несколько десятилетий назад Россией и Соединенными Штатами. А потом плохо вооруженная, но многочисленная армия шейха направилась в сторону Средней Азии, тем самым нарушив границы Российской Империи.

Разумеется, ибн-Сабади вскоре получил полновесную войну с Россией, Европой, Индией и не замедлившими влезть в конфликт Соединенными Штатами. Американцам было плевать на религию и психопата-шейха. Их интересовали только конфискованные исмаилитами заводы и дешевая рабочая сила, которую они потеряли после прихода нового аятоллы к власти.

Высокотехнологичная война подразумевает под собой краткие сроки ее проведения. На орбите Земли, над территорией Исламского союза, висели боевые корабли великих держав, способные накрыть земли противника куполом радиопомех, обрубить все системы связи и серией магнитных импульсов вывести из строя большую часть электронной техники исмаилитов. Что и было проделано. Но маньяк ибн-Сабади успел нанести тактическими низколетящими ракетами еще несколько чувствительных ядерных ударов по Индии, одна боеголовка прорвалась до израильской Хайфы, две серьезно задели Кипр, а в Персидском заливе был почти полностью уничтожен средиземноморский флот США.

Великие державы разозлились окончательно.

Президент Америки Стивен Гонт в сердцах предложил союзникам испепелить к чертям собачьим всю Центральную Азию от Багдада до Исламабада, но с ним, к счастью, не согласились. Решено было ограничиться уничтожением стартовых площадок ракет, штабов, наиболее сильных армейских группировок и, возможно, самого шейха ибн-Сабади, отсиживавшегося в тегеранском бункере.

По душу последнего и было отправлено русское подразделение внеземельного десанта под названием «Грифон». Быстро спланированная операция, вопреки прогнозам скептиков, перепуганных ядерным кулаком исмаилитов, прошла успешно: спецназ высадился, захватил дворец нового аятоллы, арестовал его приближенных, а сам ибн-Сабади был убит соратниками, почуявшими, что жареным запахло слишком уж сильно…

Десять лет территория Исламского союза была под управлением Организации Объединенных Наций. Затем, при содействии ООН, в стране снова провели выборы, к власти пришел популярный в народе шейх Эль-Джафр, лояльно относившийся к Западу и России. Индусы в качестве компенсации оттяпали себе территорию Пакистана, мир постепенно зализывал радиоактивные гнойники – слава богу, уже давно имелись средства для очистки земли от продуктов ядерного распада.

Фидаи так и не угомонились.

Через несколько лет тайная, исключительно глубоко законспирированная организация последователей аятоллы ибн-Сабади, принявшая название «Новый джихад», начала действовать старыми методами. Покушения на руководителей других стран, диверсии на производствах, угоны пассажирских рейдеров, доставлявших с Земли колонистов на другие планеты Солнечной системы и Дальнего внеземелья…

Аллах акбар!

Правда, к Аллаху деятельность исмаилитов не имела никакого отношения. Но разве в этом будет разбираться кто-нибудь, кроме специалистов?

Безусловно, службы безопасности Империи, США и европейских государств пытались противостоять отлично организованным и обеспеченным великолепной техникой фидаям, но полностью разгромить «Новый джихад» было невозможно. И террористы уже десять лет держали в напряжении все правительства мира.

Если кто и был благодарен «джихадовцам» – так только писатели и киношники. Каждый второй литературный или кинобоевик был посвящен фидаям, а таковые ничуть не препятствовали индустрии развлечений. Как-никак, реклама в мировом масштабе…

…Похоже, именно об этой сектантско-террористической организации и беседовали январским утром 2280 года император России и начальник его тайной службы.

Мария Дмитриевна Ельцова оставила машину на автостоянке, бросила несколько монеток в парковочный счетчик – грабеж! Полчаса стоянки обходятся в аэропорту в целых тридцать копеек! – и, мягко хлопнув дверью автомобиля, зашагала к терминалу, принимавшему международные рейсы. Начинало рассветать, с севера задувал холодный ветер, несший колкие снежинки. Чуть дальше, в стороне Пулковских высот, мерцали бесчисленные огоньки новых районов Петербурга – мегаполиса, протянувшегося еще на полтора десятка километров за гряду холмов. Теперь авиационные трассы проходили прямо над городскими кварталами, опоясавшими огромное поле аэропорта.

Старые здания «Пулкова» снесли еще лет двести назад, и теперь их изображения можно увидеть только на фотографиях. Взамен были сооружены три новых терминала, два из которых обслуживали внутренние и международные рейсы. Третий комплекс, стоящий на отшибе, принимал орбитальные «челноки», прибывавшие с пересадочных станций на Луне и с огромного искусственного спутника «Кронштадт», вращавшегося на орбите Земли.

Сегодня был понедельник, а ранним утром первого рабочего дня недели активность в аэропорту снижается до минимума, благо отпускники, туристы и возвращающиеся из командировок люди должны были прилететь в выходной день, то есть вчера.

Маша зашла в здание международного терминала, совершенно не обратив внимания на веер почти незаметного луча сканера, ощупавшего новую посетительницу, дабы проверить – нет ли при ней оружия или пластиковой взрывчатки. Биоробот, стоявший в дверях, проводил человека вежливым полупоклоном.

Людей действительно мало. Две стайки иностранных туристов (немцев, если судить по черно-бело-красным флажкам на куртках), вероятно, должны отправиться ближайшим рейсом в Берлин. Отдельно от других расхаживают профессионально-насупленные дяденьки в длинных темных плащах и с изящными чемоданчиками в руках – русские бизнесмены, отправляющиеся по своим делам на запад. Шуршат роботы-уборщики, более похожие на черепашек, собирающих пыль в свое округлое чрево. Автоматы по продаже напитков и бутербродов мерцают веселыми огоньками.

Благолепие…

Однако опытный глаз путешественника без труда различает неприметные фигуры полицейских в темно-синей форме, украшенной символикой МВД – сжимающим в лапах щит и меч двуглавым орлом в одной короне. Военный патруль, незаметно прохаживающийся мимо пассажиров. Будто напоказ установленные по всему залу миниатюрные видеокамеры наблюдения, бронестекла над кассами… Безопасность в аэропорту поставлена на высший уровень.

Объявили берлинский рейс, подданные кайзера Фридриха, громко крича что-то на немецком, табуном рванулись к стойке регистрации, а Маша, пропустив взглядом развешанные под потолком телевизоры с одинаковой и немного идиотической развлекательной программой, обратила внимание на большое табло с расписанием. Транзитный самолет компании «Эр-Франс» из Парижа и далее через Новосибирск в Токио должен приземлиться через десять минут.

– Успела, – буркнула Маша себе под нос. – Но все равно это свинство.

«Свинством» было то, что человек, которого она встречала, позвонил Маше за пятьдесят минут до приземления прямо из самолета. Он не просил встретить, а только доложился, что приезжает и хотел бы увидеться. Естественно, Мария Дмитриевна, плюнув на оставленную домашнюю работу, сорвалась и, каким-то чудом не попав в аварию, успела добраться с Петроградской стороны, где была ее квартира, до аэропорта за полчаса.

Маша нашарила в кармане двухкопеечную монету, отправила кругляш в прорезь автомата и получила от робота-торговца свою баночку с квасом и металлически-неживое «большое спасибо». Затем поднялась по эскалатору на второй этаж и, подойдя к огромному окну, всмотрелась.

В предрассветных сумерках ярко вырисовывались оранжевые огоньки, ограничивавшие полосы, сияли голубым прожектора на вышках, а уже совсем недалеко горели в морозном воздухе посадочные огни парижского рейса, заходившего с запада в сторону Пулкова.

Прижавшись лбом к стеклу, Маша наблюдала, как узкий и стреловидный, остроносый «Конкорд-2000» – гиперзвуковой самолет, преодолевающий расстояние от Парижа до Питера за один жалкий час, – коснулся бетонной полосы, на удивление изящно вырулил на основное поле, где его взял под свою опеку маленький транспортер аэродромных служб, а затем подкатился к причальному терминалу. Тогда же радостно зарычали движки стоящего рядом немецкого «мессершмитта» – белого, толстенького и напоминавшего упитанного баварского ребенка. Тевтоны, загрузившись пассажирами и багажом, поползли к освободившейся полосе. Черный орел кайзера, вырисованный на киле, смотрел на русскую вьюгу насмешливо и любопытно.

– Ну, пошли встречать, – вздохнула Маша. – И чего ему вдруг приспичило прилететь?

Пограничные формальности были короткими. Пассажиры, высаживающиеся в Петербурге, немногочисленны, от силы человек десять – кто ездит путешествовать зимой? Таможня оказалась к ним благосклонна, документы не вызвали претензий чиновников. В отдалении снова взвыли двигательные установки французского самолета, торопящегося уйти дальше на восток, к берегам островов Страны восходящего солнца.

Маша стояла в зальчике сразу за таможней, дожидаясь внезапного гостя. Вышли две толстые француженки, судя по виду – туристки, с маленькими сумочками и одной-единственной невесомой тележкой, на которой громоздился коричневый чемоданчик, за ними появился серьезный господин исключительно делового вида, потом…

– Ау! Привет! Больше полугода не виделись?

– Как оно в Тулузе? – ответила Маша на приветствие несколько более сварливым голосом, чем ей хотелось. – И вообще, лейтенант, у нас тут мороз. Теплые вещи взяли?

Перед Машей стоял невысокий молодой человек, темноволосый и, судя по выражению карих, чуть узковатых глаз, очень хитрый. Черная военная форма, украшенная серебряными галунами и нашивкой на правом рукаве с изображением мифологического существа – лев с крыльями и головой орла. Из-за этой эмблемы «грифонов» иногда называли «мутантами», на что десантники ужасно обижались.

Мимо чинно продефилировал военный патруль, начальник – капитан внутренних войск – осмотрел черный с серебряными пуговицами китель лейтенанта, но докапываться не стал. Космический корпус Империи в армии уважали, а если уж видели шеврон группы «Грифон» – начинали завидовать.

– В Тулузе? – нахмурился военный с двумя маленькими звездочками на светлых погонах. – Там хорошо. Тепло. Яблоки, вино. Да, Маша, большое спасибо, что вы меня встретили… Сейчас мне не у кого остановиться в Питере, двоюродный брат уехал в командировку, квартира закрыта, а гостиница… В гробу видел.

– Дорого? – подняла бровь Маша. – Не смешите меня, Сергей. Мало того, что вы получаете зарплату, в четыре раза превышающую мою, так я думаю, что Министерство обороны могло оплатить вам постой. Может быть, даже в «Астории».

– Вы не в духе, – фыркнул лейтенант. – Ну и ладно. Ну и пойду в гостиницу. Буду там сидеть в гордом одиночестве и пить водку с собственным отражением в зеркале.

– Ну-ну. – Маша приняла слова военного за чистую монету. – Я пошутила. Едем ко мне. У вас серьезные дела? Надолго?

– Сколько вопросов… – хмыкнул мужчина в черной форме. – Расскажу по дороге. Мария Дмитриевна, вы на машине?

– Разумеется, – кивнула Маша. – Идем. Багаж забирать нужно?

– Какой багаж? Меня высвистали самым срочным образом из центра подготовки, запихнули в самолет с ясным приказом: сегодня к часу дня быть в приемной министра обороны. Странно как-то…

Маша поперхнулась:

– К часу дня? Сегодня, в понедельник? Ничего себе…

– То есть? – насторожился лейтенант.

– У меня приглашение туда же и в то же время, – ответила Ельцова. – Послание по электронной почте пришло вчера вечером. Я как последняя дура перерыла весь гардероб в поисках походящего костюма. Все-таки неприлично являться к министру в спортивной куртке.

– Спишите на рассеянность ученого. – Военный снял фуражку, пригладил темный ежик на голове и критически осмотрел Машин утепленный сине-зеленый спортивный костюм для пробежек и белые кроссовки. – Вам не холодно на питерском морозе?

– А вам не надоело стоять здесь и болтать? – улыбнулась Маша. – Идемте к машине. Отвезу вас к себе, накормлю, а к часу дня отправимся по назначению.

– Ой, забыл, – неожиданно смутился лейтенант. – Вот, возьмите. Подарок из солнечной Франции.

Он залез в сумку, висящую на плече, пошуровал там ладонью и наконец вынул небольшую бутылку с вином светло-пурпурного цвета.

– Розовое анжуйское, – вздохнула Маша, бросив взгляд на этикетку. – Господи, сколько же оно стоит?

– Оно стоит нашей встречи. Едем?

В половине первого дня неподалеку от арки Главного штаба, почти на углу Невского проспекта и Большой Морской улицы припарковалась темно-вишневая машина «Барс» – автомобиль высокой проходимости. В правительственном квартале Петербурга она выглядела несколько странно.

Двое людей, оставив «Барс» на попечение приглядывавшего за стоянкой биоробота-андроида, вышли на Невский, затем нырнули под арку и, пройдя по Дворцовой площади направо, вошли в пятый подъезд длиннющего желтовато-белого здания, в котором разместилось военное ведомство Империи.

– Лейтенант Сергей Казаков, – отрекомендовался охране военный, выкладывая на стойку пластиковое удостоверение. Блюстители глянули понимающе.

– Мария Ельцова, профессор кафедры ксенобиологии Санкт-Петербургского университета. – Маша была несколько смущена подозрительными взглядами, но едва она выдала начальнику охраны свою личную карточку, багровое лицо здоровенного подполковника расплылось в любезной улыбке.

– Вам не в Генштаб, – сказал тот, переводя взгляд маленьких холодно-голубых глаз с лейтенанта ВКК на русоволосую женщину. – Сейчас вас проводят. Если имеете при себе оружие, опасные лекарственные препараты или любые электронные устройства – сдайте, пожалуйста. Получить сможете немедленно по окончании визита.

Затем Машу и лейтенанта Казакова повели какими-то бесконечными коридорами, более похожими на описанные в старинных романах подземные ходы в графских замках. Ельцова приблизительно чувствовала направление – под Дворцовой площадью, в сторону реки. Пришлось миновать четыре поста охраны, спуститься на лифте куда-то вниз, а затем снова подняться.

«Куда нас ведут? – попутно размышляла Ельцова, косо посматривая на своего спутника. Казаков выглядел спокойным и едва только не посвистывал. – Напустили, понимаешь, таинственности…»

Когда они, миновав длинный, ярко освещенный и выстланный серовато-жемчужной ковровой дорожкой коммуникационный туннель, оказались во внутреннем дворе Зимнего дворца, Маша сдавленно охнула.

– Сюда, пожалуйста, – нейтрально сказал провожатый, указывая на одну из дверей. – Приготовьте еще раз документы.

Когда Ельцова полезла в карман за карточкой, он тихо добавил:

– Думаю, не стоит напоминать, что не нужно ничему удивляться, или, по крайней мере, не следует показывать своих чувств.

Маша понимающе кивнула, а Казаков почему-то ухмыльнулся, но тут же снова напустил на лицо серьезность.

Глава вторая

ПА-ДЕ-ДЕ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

Небольшая комната встретила гостей теплыми бежевыми тонами мебельной обивки, неярким, успокаивающим глаз освещением и запахом настоящего камина – в очаге потрескивали березовые дрова, пламя рвалось вверх, уводя почти невидимый дым в широкую трубу.

Маша, войдя сюда, почувствовала запах лимона – совсем свежего, пожалуй, еще не спелого – и неясный аромат крепкого, но очень качественного спиртного.

…Марию Ельцову и лейтенанта Казакова со всем должным уважением доставили на второй этаж дворца, в крыло, выходящее окнами на Неву и Петропавловскую крепость. То есть в покои, отведенные для проживания императорской семьи. Прочие части Зимнего оставались известнейшим музеем мира, а здесь, в двадцати комнатах второго и третьего этажей, находилась резиденция его величества.

– Пройдите сюда. – Гвардейский офицер бесшумно раскрыл дверь, чуточку церемониально поклонившись неожиданным гостям. – Вас ждут.

Казаков оставался бесстрастным и насквозь невозмутимым, будто такие встречи у него происходили каждый день. Он еще до приезда в столицу предполагал, что внезапный отзыв из Франции может означать все что угодно – от опалы (неизвестно, впрочем, за что) до резкого повышения (для которого, впрочем, тоже не имелось особых причин). Его реакцию можно было охарактеризовать словами: «Будь, что будет».

В отличие от офицера Военно-космического корпуса, Маша откровенно побаивалась. Кто, в конце концов, она такая? Специалист по инопланетным формам жизни, биолог, лишь однажды участвовавший в по-настоящему трудной экспедиции, консультант ООН, несколько лет назад получивший научное звание «доктор ксенологии» и ничего больше. Поступивший вчера вызов в Министерство обороны несколько изумил Машу, но кто знает – вдруг военные нарыли в одном из новых миров исключительно опасный вирус и хотят узнать мнение специалиста? Тогда следовало бы пригласить наиболее признанных ученых наподобие академика Когана или доктора Казанского университета Насырова…

Однако Маша сообразила, что столь срочный и малоожидаемый визит Сергея Казакова, с которым она побывала в неприятном и надолго запомнившемся путешествии в два отдаленных и насквозь чужих мира, а также просьба немедленно прибыть в министерство могут быть связаны между собою. Но каким образом? Кажется, тогда экипаж «Патны» замел большинство следов, а что не сумели сделать военные, закончила ООН – «Дело Иных» официально объявлено закрытым.

И вот теперь, по прошествии восьми месяцев с появления челнока «Меркурий» в системе Сириуса, долгих разбирательств в комиссиях ООН и следственном комитете Империи, забытая газетчиками и спецслужбами «госпожа консультант» опять вынуждена общаться с сильными мира сего. Кто знает, а вдруг повод для встречи не имеет никакого отношения к давним событиям на Ахероне? В исследованных мирах отыщется более чем достаточно других биологических опасностей…

– Добрый день. – Маша услышала хриплый тихий голос, принадлежавший, вероятнее всего, человеку в возрасте. – Проходите. Усаживайтесь, где удобнее. Лейтенант, не ешьте меня глазами – встреча неофициальная.

Казаков, неожиданно для Ельцовой вытянувшийся едва не в струну, слегка успокоился, быстрым движением сорвал фуражку с головы, но все-таки, несмотря на мягкое указание «расслабиться», щелкнул каблуками.

– Садитесь, – недовольно поморщился высокий седоволосый мужчина, скрывавшийся в мягком полумраке комнаты. Он разместился в глубоком кресле рядом с камином и держал в правой руке хрустально-синеватую рюмку. – Мария Дмитриевна, вам коньяк не предлагаю из-за его удивительной крепости, не предназначенной для дам, а вот вы, господин лейтенант, вполне можете отведать. Не беспокойтесь, Сергей, вы сейчас не на службе. Немного жидкого огня, потребленного внутрь, никогда не помешает.

Казаков повел себя вполне адекватно. Невозмутимо уселся напротив пожилого господина в статском платье, легко подхватил бутылку с коричнево-золотой жидкостью, плеснул в свой бокал и, не забыв про Машу, налил ей в высокий тонкостенный стаканчик апельсинового сока из оказавшегося на столе пластикового флакона.

Ельцова на негнущихся ногах прошла к столику, опустилась на сиденье и тихонько позавидовала Казакову. Судя по выражению лица, лейтенант выпивал вместе с особами, входящими в правительство Империи, каждый выходной, например после партии в преферанс или игры на бильярде. Или уже был знаком с его высокопревосходительством.

Маша узнала человека, встретившего их в уютной комнате Зимнего дворца. Его показывали по телевизору. Редко, правда, и только в связи с какими-нибудь экстраординарными событиями. Седоволосый шестидесятипятилетний старикан, сухощавый и меланхоличный, занимал почтенную должность начальника Управления Имперской Безопасности России. Если вдуматься, столь высокопоставленные персоны не имеют привычек вызывать к себе скромного ученого-биолога да самого обыкновенного лейтенанта для бесед о погодах…

– Отличная вещь, правда? – Престарелый улыбнулся, только лишь пригубив коньяк. – Вижу по лицу, вам, Сергей Владимирович, нравится.

Казаков кивнул несколько быстрее, чем требовалось.

– Оставьте неуместное смущение, – недовольно поморщился седой. – Полагаю, мне все-таки следует представиться даме. Бибирев, Николай Андреевич. Адмирал флота, если изволите. На прочие титулы и звания не обращайте внимания. Побеседуем?

Он хитро и быстро глянул в глаза Казакову и Ельцовой. Увидев там понимание, продолжил:

– Вообще-то вы совершенно зря стесняетесь, право. Повторюсь – сегодняшняя встреча вас, Маша, – вы позволите к вам обращаться подобным фамильярным образом? – ни к чему не обязывает. Кроме одного – если вы откажетесь от разговора и моего предложения, будете молчать до самого гроба. Все, что вы здесь услышите, абсолютно конфиденциально. Если не сказать – засекречено настолько, что любые сведения, открытые кому бы то ни было, начиная от ближайших родственников и заканчивая сотрудниками чужестранных разведок, могут повлечь за собой неприятности самого фатального характера. Извините, что приходится выражаться подобно интригану-политику из дешевого боевика, но…

– Я понял, – абсолютно спокойно сказал Казаков, перебивая. Одновременно он посмотрел на Машу и прочел в ее глазах согласие.

– Замечательно. – Адмирал Бибирев как-то по-детски хлопнул в ладоши. И вдруг он хищно и быстро наклонился вперед и, уставившись на Казакова ледяным взглядом серо-голубых глаз, спросил очень жестким голосом: – Что вы скрыли? Я имею в виду, какие подробности вашего чудесного приключения на LV-426 неизвестны следователям ООН и даже мне?

Сергей Казаков от неожиданности стал выглядеть так, будто столкнулся лицом к лицу с очковой коброй, размерами превосходящей динозавра. Адмирал застал его врасплох, да и Маша напряглась. Она прекрасно понимала, на что намекает грозный и всемогущий предводитель Имперской Безопасности.

– Ну… – протянул лейтенант. – В общем…

– Врете, Сергей, – перебил Бибирев. – Сразу вижу, что врете. Послушайте, ооновцам вы могли вешать на уши любую лапшу. С различными приправами. В конце концов, вы принимали присягу, в отличие от госпожи Ельцовой (у Маши екнуло сердце), и обязаны…

– Я знаю свои обязанности, – неожиданно зло рыкнул Казаков. – Да, по общему уговору мы умолчали некоторые детали. Кроме того, на нас оказали серьезное давление люди генерального секретаря ООН. Насколько я понимаю, им были нужны рычаги, способные повлиять на «WY» и доказать виновность Компании в действиях, противоречащих кодексу Организации.

– И вы не стали посвящать посторонних в свои тайны, – вздохнул адмирал, снова коснувшись губами многогранной рюмки. – Нехорошо-с… Понимаю, что полная откровенность перед международным судом или генсеком ООН могла привести к определенным последствиям, иначе вердикт, гарантировавший вам, лейтенант, дальнейшую беспорочную службу и повышение в карьере, а заодно финансовую компенсацию госпоже Ельцовой, выглядел бы несколько по-иному. В этом я вас не виню. Но почему вы, – Бибирев молниеносно переводил взгляд с Казакова на Машу, похоже, спрашивая их обоих, и взгляд этот не сулил ничего хорошего, – почему вы предпочли говорить неправду, даже когда вернулись в Россию? Вы, господин лейтенант, и вы, госпожа Ельцова, откровенно лгали моим следователям, расспрашивавшим об инциденте с «Патной». Почему вы стерли большинство видеозаписей, когда находились без присмотра на Сириусе? Отчего был поврежден «черный ящик» челнока?

– Я расскажу, – не выдержала Ельцова. – Я понимаю, что вы, адмирал, имеете в виду. Да, по общему уговору выживших членов экипажа «Патны» мы должны были рассказать только половину правды.

– Обычно, – холодным тоном сообщил адмирал, – такие действия именуются чуть более неприглядно – заговор. Или даже государственная измена. Вы продолжайте, это я так, к слову.

– Я продолжу, – вмешался Казаков. – Честно признаться, ваше высокопревосходительство, мы очень боялись, что какое-либо из правительств Земли… не буду скрывать, включая правительство Его Величества, захочет использовать полученные нами сведения в… В неприглядных целях.

– Биологическое оружие? – любезно улыбнулся Бибирев.

– Да, – без лишних слов согласился Сергей. – Самое разрушительное и опасное за всю историю человечества. Способное погубить всех, включая своего владельца.

Адмирал стрельнул глазами на Машу.

– А вы что скажете?

– Я боялась именно того, о чем сказал лейтенант, – подтвердила она.

– Идиотизм, – как-то очень сокрушенно покачал головой Адмирал Флота. Затем Бибирев поднял взгляд к потолку с истинно страдальческим выражением на лице и проговорил: – Знание об опасности, замечу – чужой опасности, делает нас вооруженными и защищенными от малоприятных неожиданностей в будущем. И мы не собираемся использовать полученные сведения для, как вы только что выразились, «неприглядных целей». Незачем перестраховываться. Аналитики центра эпидемиологии достаточно долго сидели над вашими отчетами… Отмечу, не совсем правдивыми, но хорошо написанными. Специалисты отлично поняли, с какими существами вы имели дело на LV426. Я не решусь предложить императору разработку подобной биологической программы. Это чистое самоубийство.

– Покойный мистер Хиллиард, – как бы невзначай заметила Маша, – придерживался другой точки зрения. Он полагал, что справится с Иными. Или, по крайней мере, сумеет исследовать их универсальный организм.

– Хиллиард был гением, – покорно кивнул адмирал, – но слегка сумасшедшим, как и большинство ученых. Не в обиду вам, Мария Дмитриевна… Думаю, не нужно объяснять, как действует вирус, враждебный нашему виду – «человек разумный». Так вот, пообщавшись с чужими существами, вы наверняка могли понять, что такое многоклеточный и разумный вирус. Я, конечно, несколько преувеличиваю, но… Ваши выкладки и привезенная с LV-426 информация повергли в ужас не только биологов всех стран мира, но и политиков. Понимаете? Если кто-нибудь, например, столь же умный, но не столь знаменитый, как Рональд Хиллиард, найдет способ клонировать этих чудовищ, а что самое страшное – управлять ими… Мне договаривать?

– Не надо. Нет, – в один голос произнесли Маша и Казаков.

– Но… – Ельцова несколько по-детски, будто в школе, подняла руку. – Ваше высокопревосходительство, позвольте спросить?

– Слушаю, – участливо нахмурился адмирал.

– Мы, а вернее, я и лейтенант Казаков, уничтожили находившийся на LV-426 инопланетный корабль. Именно там находилось гнездо Иных. Их больше нет. Вы же сами знаете, Николай Андреевич, что мы использовали, пусть и без разрешения, ядерное оружие. Животные уничтожены. Насколько я слышала, звездная система объявлена запретной зоной для посещения земных кораблей…

– Дальше? – невозмутимо поднял бровь Бибирев.

– Дальше? – Маша чуть запнулась, но продолжила говорить связно: – На нашем челноке с LV426 были привезены три трупа Иных. Ни одна клетка, взятая из тел этих животных, на момент прибытия челнока к Сириусу не функционировала. Мертвая органика, понимаете? Соответственно клонировать клетки невозможно. Угроза полностью ликвидирована. Почему вы нас расспрашиваете?

– Да потому, – вдруг рассердился адмирал, – что все три экземпляра были переданы ООН для исследований. Организация старательно замалчивает результаты экспертиз и все данные по Иным. А я знаю, что один из трех трупов этих существ, мягко говоря, необычен. Во-вторых, почему ни на одной видеозаписи нет изображения зверя со светлой окраской? Только ради бога, не говорите мне, что это был единственный экземпляр или случайная мутация!

Маша несколько секунд помолчала, затем отхлебнула из бокала немного апельсинового сока и полезла в сумочку за сигаретой. Похоже, сейчас придется говорить правду. Настоящую правду, а не то ее подобие, которое было представлено следственной комиссии ООН. Однако вначале следует узнать истинные мотивы, побудившие адмирала Бибирева вызвать Марию Ельцову и лейтенанта Казакова в Зимний дворец.

– Да, – медленно и осторожно начала Маша. – Мы вынуждены были скрыть от ООН и от… скажем так, специальных организаций (Казаков чуть фыркнул, услышав столь дипломатичное название ведомства, возглавляемого адмиралом Бибиревым) некоторые подробности.

– И вы не ждали, что рано или поздно мы раскопаем упомянутые «подробности»? – вежливо осведомился пожилой адмирал. – Вспомните мудрость древних: «Все тайное рано или поздно становится явным».

Незнамо почему Мария Ельцова решилась:

– Мы доложили ооновцам, а точно также и вам, только об одной разновидности животных. О темноокрашенных крупных хищниках, обнаруженных американцами.

– Вернемся к новой разновидности Иных. Оставим в стороне ваши частные переживания – я слышал, у вас произошел инцидент с чужим существом…

– Инцидент? – вмешался Казаков. – Господин адмирал, я сам лично видел, как Марию Дмитриевну атаковал паразит и что произошло дальше! Не беру в расчет мои личные ощущения, но думаю, что упоминать об этом случае несколько неэтично. Особенно в присутствии госпожи Ельцовой.

– Верно, – неожиданно быстро согласился адмирал Бибирев. – Простите, Мария Дмитриевна… Так вот, я хотел бы услышать от вас настоящую историю полета «Патны». Постарайтесь уложиться в сорок минут. Затем мы отправимся на встречу с людьми, которых ваш рассказ должен весьма заинтересовать.

– А если мы откажемся? – бесцеремонно спросила Маша. – Доказательств нет. Вы же сами сказали, что видеозаписи стерты, Организация Объединенных Наций молчит. Что до «белого Иного», то это игра природы, мутант-альбинос. Или вы будете нас легонечко пугать, как принято в серьезных конторах?

– Зачем же? – брезгливо ответил Бибирев и разочарованно покачал головой. – В таком случае вы отправитесь обратно. Сергей Владимирович полетит в Тулузу, в центр подготовки войск ООН. Вы заберете свою машину со стоянки и поедете домой. А у меня появится много лишней работы, которую с вашей возможной помощью я сумел бы сделать за несколько часов… Решайте. В любом случае вам не грозят никакие санкции, это я обещаю, слово офицера.

Маша подумала буквально секунду и, не ожидая такого от себя самой, буркнула:

– Мы согласны.

Адмирал преувеличенно облегченно вздохнул. Лейтенант Казаков остался невозмутим.

– Через сорок минут, – Бибирев глянул на часы, – нас будут ждать. Поторопимся.

Маша, непривычная к правительственному церемониалу, наивно поинтересовалась:

– А кто?

– Потом узнаете. Ну, Мария Дмитриевна, я слушаю. Да и вы, Сергей, не оставайтесь в стороне. Если будет нужно, дополняйте.