Женщина в тени Тихомиров Артем

Лифт остановился на ее этаже. Что-то шваркнуло за стеной, появилось длинное, уходящее вниз эхо.

Двери раскрылись. Инга собиралась сделать шаг внутрь, когда раздался голос:

– Тетенька, не скажете, сколько времени?

Инга вскрикнула и отскочила в сторону. Этот ребенок, мальчик в зимней куртке и шапке, появился будто из воздуха.

– Ты что? Как… ты почему людей пугаешь?

– Сколько времени, не подскажете?

Инга посмотрела в его карие глаза и увидела лишь вежливый интерес. Откуда он тут взялся? Она была на площадке перед лифтом одна…

Время? Угораздило же именно сейчас, когда она спешит! Инга посмотрела на раскрытый лифт, а потом на ребенка. Потом полезла в сумку за сотовым телефоном.

– Больше так не делай, понял? Нельзя подкрадываться к людям и кричать без предупреждения. Соображаешь?

Мальчик кивнул. Телефон не хотел доставаться. Инга дернула рукой. Двери лифта закрылись.

– Времени… пятьдесят три минуты двенадцатого, – сказала она, глядя на дисплей. – А тебе как бы не пора быть дома?

За дверьми лифта задался треск, после чего что-то с огромной скоростью поехало по металлической поверхности. Так Инге показалось. Звук удалялся, пока внизу не раздался грохот врезавшейся в дно шахты лифтовой кабины. Инга почувствовала шевеление волос на затылке.

Лифт сорвался. И если бы она вошла…

Ребенок исчез. Инга в панике оборачивалась по сторонам, уверенная, что ее посетила галлюцинация.

Лифт сорвался. Только эта мысль, четкая и сияющая, осталась в сознании.

Если бы ребенок не спросил у нее, сколько времени…

Инга выскочила на балкон, потом с него на лестничную площадку. Теперь она могла бежать по ступеням. Да, она предпочтет это, а не превратиться в изуродованный труп.

Утром она вышла из клуба на подгибающихся ногах. Ночь пронеслась почти не оставив в памяти следа о себе. Инга думала о происшествии с лифтом и о неизвестно откуда взявшемся мальчике, который спас ей жизнь. Он спросил, сколько времени и отвлек Ингу… Та стала копаться в сумке в поисках телефона. Таким образом, отсутствие наручных часов стало счастливым совпадением. Ни с кем не попрощавшись, Инга выскользнула из гримерки, прошла по коридору и очутилась во внутреннем дворе. Чурбан пожелал ей всего хорошего, но она его не заметила. Ее мысли занимало другое. Инга воскрешала в памяти сцену с лифтом, пока не почувствовала, что находится на грани истерики. Сжав медальон в кулаке, Инга пыталась придти в чувство.

«Только домой! Спать!»

Сначала она взяла неверное направление, остановилась, не понимая, в чем дело. Потом вспомнила, что эта дорога ведет к автобусной остановке. В голове помутилось. Инга забыла, что теперь живет в другой стороне. Сунув руку в карман куртки, прикоснулась к медальону. Что-то с ним было не так. Девушка вытащила руку из кармана и увидела, что вещица развалилась надвое, вдоль, по серебряному ободку.

Испугавшись, что подарок сломался, Инга подошла ближе к пятну света, что отбрасывал фонарь, и принялась разглядывать медальон. Внутри вещица была полая и напоминала яйцо. Почему же раньше Инга этого не поняла? Почему не попыталась раскрыть? Вот сейчас он распался по чистой случайности, когда давление в кулаке оказалось слишком сильным.

Инга смотрела на свою ладонь. Потом словно кто-то переключил в ее голове невидимый тумблер. Она моргнула, вернувшись в сознание. Из медальона выпал свернутый в крошечный рулон кусочек бумаги. Инга добралась до скамейки, села на свежий слой снега и развернула рулончик.

Там был адрес, написанный мелким убористым почерком. Улица, дом, квартира, этаж. И внизу – «Светлана Борисовна».

Внезапно ее пальцы сковало таким холодом, что стало больно. Ледяной ветер прикоснулся к щеке. Инга задрожала и стала дуть на руки.

Адрес той странной женщины все время был здесь. Она нарочно оставила ей эту записку. Некое указание… На что? Все просто – указание, где ее можно отыскать.

«А я-то бегала по улицам, – подумала Инга.– Ну хорошо, это адрес, но ведь она говорила, что родственники мужа выгнали ее из дома. Для чего же эту записку сюда вложили?»

Инга сунула части медальона с посланием в карман и пошла, почти побежала домой. Поднявшись на шестнадцатый этаж (пешком), она приняла решение. В ее руках единственная ниточка к разгадке тайны. Возможно, эта ниточка оборвется, если потянуть за нее, но попробовать стоит. Уже будучи бездомной, Светлана Борисовна, тем не менее, оставила Инге свой старый адрес. Почему? На этот вопрос Инге хотелось ответить больше всего. За ним следовал другой, уже знакомый, но не менее важный: что собой представляет медальон? Существует ли связь между ним и всеми теми ужасными событиями?

Инга еще раз осмотрела записку. Это была не ее бумага, не та, на которой Светлана Борисовна писала послание в то утро. Здесь более белая и гладкая.

А может, все это не имеет никакого смысла? Может быть, женщина просто забыла, что внутри медальона что-то есть и подарила его без задней мысли?

«Ну, по крайней мере, я знаю, где она когда-то жила», – подумала Инга.

Налив вина, она села в глубокое кресло и закрыла глаза.

Несколько следующих минут пролетели в тишине. Инга незаметно задремала. Ей приснилось, что она идет по едва освещенной аллее сквера. Душный летний вечер, стрекотание сверчков, тихий шелест листвы. Инга старается, чтобы ее шаги были как можно более мягкими. Ее окликает чей-то слабый голос.

Страх на грани обморока…

Инга оборачивается и видит стоящую в тени дерева женщину. Ее глаза невозможно не узнать. Те самые. Отчаянные, сочувствующие, но подернутые страшной смертной пеленой. От такого взгляда сознание начинает проваливаться в ничто. Инга отворачивается, чтобы не видеть эту женщину, которая манит ее за собой.

Она просыпается в кресле. Бокал с вином падает на пол. Инга кричит.

Выйти из дома в половине десятого. Собрать в кулак все свое мужество, чтобы осуществить задуманное. Не бояться. Только не бояться.

Ингу трясло. Вспоминался короткий кошмарный сон, от которого ее до сих пор бросало в ледяной пот.

«Я решу все сегодня. Я так больше не могу!»

Ничего страшного нет. Сон не может сбыться, да и с чего бы? Видения, пришедшие к ней во время дремоты, спровоцированы обычной усталостью. По сути, в них нет ничего, никакого смысла.

Почти час она добиралась до указанного в записке адреса. Мимо нее проплывали пришедшие в упадок бедные районы, серые улицы, припорошенные снегом. Дворы, носящие следы крайней разрухи. Инга углублялась в эту сонную страну, находящуюся на пороге смерти, в состоянии возрастающей паники. Наконец ей удалось найти нужный дом. Здесь было безлюдно и тихо. Вдали, правда, подвывала собака, но ее голос периодически прерывался.

Квартира, когда-то принадлежавшая Светлане Борисовне, находилась на третьем этаже. Инга поднялась по выщербленным ступеням. Две железных двери рядом, под углом. Серая и красная. Судя по номеру, Инге нужна серая. Итак, надо позвонить, рассказать заранее подготовленную легенду… а дальше действовать по обстановке. Вот это было самым сложным. Инга не знала, сумеет ли вообще выдавить из себя хотя бы слово.

Она позвонила пять раз подряд, заставляя себя ждать, но никто не откликался. Тем не менее, ей почудилось, что кто-то за ней наблюдает. Инга подождала еще немного, приложила ухо к двери. Кажется, никого нет. Что же делать? Видимо, придется попробовать на днях еще раз.

Она не успела отойти к лестнице, как дверь по соседству стала открываться.

– Девушка! Вы к кому?

Инга увидела невысокую старую женщину в домашней одежде. Она присматривалась к ней, к ее внешнему виду.

– Мне бы узнать, где Светлана Борисовна. Она здесь живет?

Инга поняла, что у нее от страха подгибаются колени.

– Жила, – подтвердила соседка. – А вам зачем?

Инга сжала в комок перчатки.

– Кое-что спросить. – Она покраснела до ушей. Соседка еще раз оглядела ее.

– Света жила тут, но ее давно нет. Милиция искала, больше двух лет уже прошло, понимаете? – Соседка вышла на лестничную площадку.

– Как это – искала?

– Никто не знает, куда она делась. Неприятная у нее вышла история. Дети погибли, а потом муж умер, болел долго… То да се. Мы вроде как дружили с ней. Я помогала, чем могла, да разве ее заставишь принять помощь? Уговаривала переехать жить ко мне… Упрямства в ней было хоть отбавляй.

– Так, значит, пропала. И не нашли?

– Не нашли, деточка. Света совсем сникла после смерти мужа. А потом приехали его родственники, все взяли на себя. Я думала, что сейчас-то дело наладится… Но эти нелюди сказали Свете выметаться из дома. На улицу выгнали, а от моей помощи она отказалась наотрез… Что поделаешь? Искали, да не нашли. А потом родственники мужа сдали эту квартиру кому-то. И здесь целыми днями никого нет, пустая стоит…

Инга посмотрела в окруженные морщинами глаза женщины. Вспоминался сон. Тяжелое чувство не проходило.

– Спасибо. Извините за беспокойство.

Они почти разошлись, но соседка сказала:

– Подождите. Как вас зовут?

– Инга.

– Подождите. – Женщина переменилась в лице. Оставив Ингу на лестнице, она ушла в свою квартиру, а потом вернулась с конвертом в руке. Обычный запечатанный конверт.

– Тогда это для вас.

– Для меня?

– Света дала мне это перед тем, как пропала… Сказала, что однажды про нее будет спрашивать девушка. Описала вас. И имя назвала. Дескать, надо передать ей конверт. Я спросила: что да почему, но Света не ответила. За два года я о конверте почти забыла. Хорошо, об имени вас спросила

Инга взяла конверт.

– Вы не знаете, в чем дело? – спросила соседка.

– Извините, нет. До свиданья.

Девушка повернулась и начала спускаться. Соседка что-то еще спросила, но у Инги не было желания отвечать.

На конверте знакомым почерком было выведено ее имя.

Не видя и не слыша ничего, Инга вышла из подъезда. Дважды чуть не выронила адресованное себе письмо. Все вокруг нее смазалось в нечто неопределенное, серо-черное. Разорвав конверт, Инга прочла сообщение. Она стояла посреди двора под падающим снегом, и ее глаза бегали по строчкам.

А потом побежала – мимо домов, вдоль пустыря на задворках, вдоль помойки. Бежала, не глядя под ноги. Казалось, что не успеет, хотя, конечно, это была неправда. Время не имело значения. А что имело? Инга не могла сказать. Только не могла остановиться.

Снег стал идти гуще, и хлопья приобрели великанские очертания. Инга петляла по дворам, путаясь в переходах и закоулках. Здесь можно было потеряться и никогда не найти выхода. Однако ей удалось не заблудиться. Что-то толкало ее вперед и исподволь указывало правильное направление.

Заброшенный парк, превращенный в помойку, куда сбрасывают строительный мусор. Где-то воет пес. Его голос летит в тишине и не встречает препятствий. Инга останавливается после долгого бега. Справа и слева от нее мусорные кучи, покрытые толстым слоем снега. Впереди – высокий умирающий тополь, дерево-чудовище с корявыми ветвями-щупальцами, которые в беспорядке торчали во все стороны. Инга смотрит на тополь. Идет к нему сквозь густой снегопад. Видимость падает – уже за десять метров все сливается в белый мрак.

Инга утирает со щек горячие слезы.

У подножия тополя она нашла широкую проталину. Снег в этом месте отступил, открыв овальный участок рыжей глинистой земли, из которой торчали камни и разный мусор. Снежинки облетали этот странный участок голой почвы.

Инга стояла возле проталины, не зная, что ей делать, а потом опустилась на колени прямо на землю. Раскопав совсем неглубоко, Инга нашла то, что искала. О чем догадывалась. Здесь конец ее пути, конец истории.

Из земли на Ингу смотрели забитые землей глазницы черепа. Выше лба еще сохранились остатки светлых волос, тронутых сединой. Место в письме было указано точно. За два с лишним года почва вытолкнула неглубоко зарытые кости к самой поверхности.

Два с лишним года, подумала Инга. В то время она и не помышляла ехать в большой город и тем более заниматься тем, чем занимается теперь. Медальон привел ее сюда. Мертвая женщина выбрала Ингу своим поверенным в делах – услуга за услугу, мера за меру… Она заранее написала все инструкции и оставила их до назначенного времени.

Инга вспомнила тот вечер, когда они рассказывали друг другу о своих неприятностях. И ее глаза, глаза женщины, стоящей в тени, глаза, подернутые смертной тоской.

Долги надо отдавать, подумала Инга, протянула руку, коснулась лба голого черепа и закрыла глаза. Падающий снег обходил проталину стороной. Земля была теплой, словно согревалось большим горячим сердцем, бьющимся под поверхностью.