Встречный бой Казаков Дмитрий

Сын Земли.

14.

— Не мир принесет вам, а благословение Пророков, и счастье тому, кто сможет удержать себя от соблазнов Мары… — голос отца Евгениуша гулял по помещению бывшего концертного зала, а расположившиеся в первых рядах солдаты сидели тихо, точно умудренные жизнью мыши.

Ходить на службы не заставлял никто, и поэтому являлись лишь те, кто сам хотел.

Роберт вряд ли смог бы объяснить, зачем он после завтрака спустился сюда, на первый этаж. Наверное, захотел вспомнить Землю и жизнь, некогда казавшуюся такой незыблемой…

— Помолимся же, дети мои, тому, кто Един, но проявил себя во Многих! — возгласил отец Евгениуш.

Молитву о благодати Роберт знал еще со школы, и теперь произносил слова автоматически, без какого-либо участия разума. Взгляд бывшего полицейского рассеянно блуждал по сторонам.

Отец Евгениуш сделал все, чтобы из мирского помещения соорудить подобие храма — установил на сцене алтарь, добыл где-то небольшие статуи Святых, Пророков и Просветленных.

Вот только расчистить место в центре зала не сумел, так что прихожане сидели в креслах вместо того, чтобы стоять на коленях.

Но вряд ли кто из них возражал против такого отступления от канонов.

— Идите с миром, и да пребудет мир в душах ваших, — служитель взмахнул рукой, благословляя собравшихся, колыхнулась его белая мантия.

Послышался кашель и стук складывающихся сидений. Многие из тех, кто сидел в зале, направились к сцене — за личным благословением, но Роберт зашагал к выходу.

Его ждало кое-что не менее важное, чем служба — процедуры.

Мышечная ткань на ноге восстановилась полностью, наросла розовая, чистая кожа, но Роберт каждый день ходил в процедурный отсек, где ему должным образом нагружали атрофировавшуюся за время простоя конечность.

В коридорах госпиталя царила обычная суета — бегали сестры, вышагивали доктора, важные, точно цапли. Санитары возили койки с ранеными, таскали коробки и ящики.

Роберт миновал вечно перегруженный лифт и отправился вверх по лестнице. На втором этаже пересек светлый, залитый солнечным светом холл и потянул на себя тяжелую металлическую дверь.

— Доброе утро, — улыбнулась ему процедурная медсестра, пухленькая хохотушка по имени Маргарет. — Как ваша нога?

— Бежит вперед меня, — ответил Роберт.

— Сейчас мы немного остудим ее пыл, — Маргарет нажала пару сенсоров на пульте, и в глубине разбитого на множество небольших кабинок помещения раздался негромкий скрежет.

— Проходите, — проговорила сестра. — Все как обычно, секция номер пять…

— Хорошо, — кивнул Роберт.

За дверцей с намалеванной на ней пятеркой его ждало хитрое устройство, больше всего похожее на инструмент, придуманный безумными инквизиторами для вразумления еретиков. Оно напоминало Железную Деву, лишенную шипов и верхней части туловища.

Роберт послушно забрался внутрь.

Пока лечебный агрегат хитрым образом массировал и обрабатывал ногу, бывший полицейский вспоминал — соратников по взводу, оставшихся на Эброне, а также тех, с кем некогда служил в ПССН…

Кто из них жив, а кто погиб?

Вспоминалась Земля, родной Владивосток, давно забытые друзья детства. Кому-то из них тоже наверняка пришлось залезть в бронекостюм и взять в руки автомат…

«Пытка» в «Железной Деве» длилась с каждым днем все дольше, и сегодня Роберту пришлось провести в пятой секции чуть ли не сорок минут. К концу этого срока он готов был выть от зуда в исцеляемой конечности, а когда негромкий звонок возвестил об окончании процедуры, вздохнул с облегчением.

Пока шел к выходу, обнаружил, что хромает.

— Тяжело? — в глазах Маргарет читалось сочувствие.

— Есть маленько, — не стал спорить Роберт.

Сестра мягко, чуть застенчиво улыбнулась.

Пока поднимался на третий этаж, нога «расходилась», а зуд почти полностью исчез.

— Да, неважно выглядишь, — заметил Конноли, стоило Роберту вступить в палату.

— На себя посмотри, — шутка звучала не первый раз.

— Нет уж! — ощерился ирландец. — Мне спокойный сон еще пригодится!

В палате они были вдвоем. Парня с простреленной грудью, откликающегося на имя Хорхе, увезли на обследование, а койка Сахарного так и пустовала с момента его отбытия.

Сестры шептались, что в боях на Эброне наступило затишье.

Доковыляв до кровати, Роберт просто упал на нее. Несколько мгновений лежал, пытаясь отогнать накатившую сонливость, а потом самым позорным образом сдался.

Конноли выглядел так, точно расставался не с соседом по палате, а с близким другом, с которым прошел огонь, воду и даже медные трубы.

— Ну, ты давай, всыпь этим уродам за всех нас! — сказал он, громогласно шмыгнув носом.

— Пока… успехов… — с усилием просипел Хорхе, начавший говорить всего два дня назад.

Роберт махнул ему и вышел в коридор.

Увидел, как за постом шепчутся сестры. Заметив вышедшего из палаты бывшего подопечного, обе замолчали.

— Все, пора? — тоскливо спросила Жанна, а ее подруга тяжело вздохнула.

— Да, — кивнул Роберт, думая, что он будет скучать по госпиталю, по этим добрым и таким красивым девушкам. — Спасибо. Даже не знаю, как я без вас выкарабкался бы.

И, перегнувшись, через стойку поста, неловко поцеловал сначала одну сестру, потом другую.

— Ой! — Жанна залилась краской. — Удачи вам!

— Спасибо, — Роберт повернулся и зашагал прочь, думая о том, что сейчас главное — не оглянуться.

Мимо ординаторской прошел, не останавливаясь — с лечащим врачом попрощался утром, на обходе, а с другими за все время в госпитале сталкивался считанное число раз.

Дверь отделения хлопнула, точно опустившаяся гильотина.

У лифта, как обычно, стояла очередь, и Роберт свернул на лестницу. Миновал процедурный этаж, затем первый, где располагался занятый отцом Евгениушем концертный зал.

Транспортировочный пункт, занимающийся отправкой солдат обратно в части, располагался в подвале, точно администрация госпиталя пыталась спрятать его от чужих глаз.

Чтобы добраться туда, Роберту пришлось пройти длинным, плохо освещенным коридором. Тут пахло краской и гнильем, из отходящих в стороны узких проходов доносились подозрительные шорохи.

За дверью с надписью «Транспортировочный пункт» обнаружилась тесная комната, занятая узким столом и сидящим за ним сутулым типом, на котором военная форма болталась, как на палке.

— Вы кто? — проскрипел тип, подняв тусклый, полный искреннего уныния взгляд.

— Рядовой Кузнецов для отправки в армию прибыл, — отрапортовал Роберт по всей форме.

— Ага… помню такую фамилию, — скрюченные пальцы забегали по пульту. — Сейчас посмотрим… корпус «Один», второй полк… Давно я не получал известий о том, где они стоят… Связь! Пятый номер!

Висящий на ухе офицера телефон, похожий на вцепившегося в мочку жучка, засветился и издал мелодичную трель.

— Добрый день, капитан. Клювс беспокоит, из госпиталя… — заговорил лейтенант, глядя куда-то в стену. — Что там с вашим вторым полком? Ага, вот как! Очень хорошо!

Телефон «моргнул» еще раз и затих, а офицер вновь поглядел на Роберта.

— Вам повезло, второй полк вчера отвели на Атлантис для отдыха и переформирования. Сейчас я выпишу вам дорожное предписание, а с ним вы отправитесь…

Через десять минут Роберт шагал обратно по коридору, имея в кармане трубочку блока памяти, а в голове — название поселка, где должны были находиться выведенные с Эброна товарищи.

Звучало оно для земного слуха довольно коряво — Мариджурши.

Выбрался из подвала, пересек украшенный большим аквариумом вестибюль. Сестра из-за стойки администратора проводила Роберта взглядом, стоящие у двери часовые дружно кивнули.

Снаружи шел дождь. Капли мягко шлепали по лужам, по широким листьям, журчание доносилось из сточных труб.

— Красота, — сказал Роберт, вдыхая сырой, полный свежести воздух.

Не обращая внимания на капли, сошел с крыльца и зашагал по ведущей к воротам дорожке.

Каменные плитки блестели, точно смазанные маслом, шелестели листвой тесно стоящие деревья, а видимая сквозь кроны дождевая туча уползала на север, в сторону океана.

Роберт миновал цветочные клумбы и вышел к воротам, надпись на которых «Дом отдыха „Залив“ так и не замазали. Лишь закрепили поверх нее табличку „Первый тыловой госпиталь“.

Часовой приветственно махнул из будки, и тут же со стороны хозяйственного корпуса донеслось фырчание мотора. Роберт посторонился к обочине, чтобы пропустить машину.

Небольшой транспортер проехал мимо, но через десяток метров затормозил, и из кабины высунулся водитель.

— Эй, солдат! — крикнул он, улыбнувшись. — Садись, подвезу!

— Спасибо, — Роберт не заставил себя упрашивать. — Но ты хоть знаешь, куда мне надо?

— Тут трасса одна, — водитель махнул рукой, — до города…

— Ну и славно, — согласился Роберт, откидываясь на сидении и закрывая глаза.

От приобретенной в госпитале привычки спать при каждом удобном случае ему еще предстояло избавиться.

Забор выглядел так неприветливо, будто его строили специально для того, чтобы отпугивать людей. Похожие на заплаты листы металлопластика криво висели на изогнутых столбах.

Из-за забора поднималась серая коробка то ли ангара, то ли склада, дополняли пейзаж каменистые, совершенно голые холмы.

— Самое уродливое место на Атлантисе, что я видел, — пробурчал Роберт. — Его что, специально искали?

До поселка Мариджурши он добрался на попутках, а остаток пути одолел на своих двоих.

Самым живописным местом в заборе оказались ворота. Около них обнаружился восьмиместный джип, точно такой же, как тот, на котором Роберт не так давно совершил путешествие на Халикт.

Возле машины скучали двое солдат с автоматами, но без брони.

— Ха! — выпучил глаза один из них, маленький и остроносый, точно воробей. — Кто такой?

— Гость, — ответил Роберт. — Возвращаюсь с того света.

— А, ты из госпиталя, — второй, веснушчатый и круглолицый, оказался более догадливым.

— Точно. А где ваш старший?

— Спит, — «воробей» постучал по стеклу джипа. — Эй, господин сержант, проснитесь!

— Шо? — донесся из машины хриплый голос. — Щаз…

— С тоски мы тут дохнем, — пояснил рыжий. — Ни баб, ни выпивки, никаких развлечений. Даже моря рядом нет, а еще планета-курорт называется! Обещали пополнение, да оно все никак не прибудет.

— А что тут раньше было? — спросил Роберт.

— Промышленный комплекс, — ответил «воробей», зевая.

Из джипа донеслось сердитое ворчание, щелкнула дверца, и на свет божий явился высокий и толстый сержант.

— Так, хто? — спросил он, безуспешно пытаясь придать заспанной физиономии серьезное выражение.

— Рядовой Кузнецов для продолжения службы прибыл!

— Шо… — дорожное предписание оказалось в прицеле портативного сканера. — Первый батальон? Понятно… Короче, заходишь внутрь, обходишь этот корпус, за ним — общежитие, вот там ваши и расположились… Ну а штаб в здании администрации, не забудь отметиться там…

И сержант, сочтя свой долг выполненным, полез обратно в машину. Солдаты поглядели на него с нескрываемой завистью.

— Увидимся, — бросил им Роберт и, обойдя машину, вступил на территорию бывшего завода.

Тут было тихо и сонно, точно в доме престарелых, где после обеда наступил тихий час. Рядами стояли транспортеры, выкрашенные в темно-зеленый цвет, возились около одного из них техники.

Роберта они не удостоили даже взгляда.

К самому большому ангару примыкало множество строений поменьше. Чтобы обойти их все, пришлось сделать изрядный крюк и поплутать среди каких-то сараев.

Выбравшись к зданию штаба, около входа в который дремали часовые, Роберт облегченно вздохнул.

— О, какие люди! — сказал один из часовых, показавшийся смутно знакомым. — Что, залатали тебя?

— Да, сомий хвост, — ответил Роберт. — А вы как, драпали сюда от самого Эброна?

— Мы героически сражались! — ответил часовой, улыбаясь. — И ушли с того промышленного комплекса, только сожрав все запасы на складах! Форсерам не досталось ничего!

— Ну точно, герои, — хмыкнул Роберт, потянув дверь на себя.

Прошел по коридору, половицы проскрипели под ногами, отмечая каждый шаг. Заглянул в кабинет и обнаружил сидящего за столом майора. Судя по негромкому свисту, доносящемуся из приоткрытого рта, тот преспокойно спал с открытыми глазами.

Пришлось несколько раз кашлянуть.

— А? Что? — встрепенулся штабной офицер, обнаружив, что в комнате, кроме него, есть еще кто-то. — Опять ты?

— Так точно, — Роберт положил на стол дорожное предписание и полученное в госпитале медицинское заключение.

— Ага, — без особой радости сказал майор, сунув оба документа в считывающее устройство. — Давай, топай к своим… Считай, что я тебя отметил.

Не успел Роберт закрыть дверь, как от стола вновь донеслось ровное посвистывание.

Часовые у штаба нагло дрыхли, пользуясь тем, что лиц под шлемами не видно. Даже солнце двигалось по небу с видимой неохотой, над территорией заброшенного завода висело сонное оцепенение.

Некоторое оживление наблюдалось только в здании бывшего общежития, где поселили солдат.

Едва войдя внутрь, Роберт наткнулся на лейтенанта Тао.

— Хо! — сказал тот, и невозмутимое узкоглазое лицо пересекла улыбка. — Вернулся? Вот и отлично! Отправляйся на третий этаж. Ваше отделение в тридцать восьмой комнате… Как нога-то?

— Бегать могу, — ответил Роберт.

На лестнице и в коридорах оказалось довольно людно. Пока поднимался, несколько раз отвечал на приветствия знакомых, и не единожды отказался от предложения зайти в гости.

Из-за двери, висящая на которой табличка содержала цифры «три» и «восемь», доносился возбужденный гомон.

Недолго думая, Роберт толкнул ее и шагнул внутрь, оказавшись в просторной, уставленной кроватями комнате. Галдеж стих, чтобы смениться радостными воплями.

— Ага, вернулся! — рявкнул сержант. — Я же говорил, что это парень не загнется?

— Ура! Ура! — Трэджан подпрыгивал на месте, точно обезьяна при виде банана, а Али благодушно улыбался.

На коленях у него лежало что-то, могущее быть только оружием, но мало напоминающее пулемет и тем более автомат. Массивный ствол поддерживали ряды дуг, а приклад вовсе отсутствовал.

— Проходи, располагайся! — пригласил сержант. — Коек свободных хватает, в общем…

— Конечно, — Роберт пожал руки соратников и сгрузил на пол рюкзак. — А это что за штуковина такая?

— «Буран», — ответил Али. — Рельсовое орудие УВР Б50. Его придумал такой же безумный русский, как и ты.

— Да ну? — Роберт хмыкнул. — И зачем он нужен, этот УВР?

— Чтобы выводить из строя транспортеры и прочую технику, — сказал Бьерн, почесывая один из шрамов на лице. — В общем, эта фиговина со страшной скоростью выбрасывает снаряды из обедненного урана, так что даже броню прошибает…

— А обычного форсера насквозь пробьет, елки-палки, — гордо сказал Трэджан.

— Да, это сильно, — вздохнул Роберт, почему-то вспомнив Марту.

— В любом случае ты на него еще насмотришься, — проговорил сержант. — Давай, поведай нам, как тебя лечили!

— И каковы на ощупь сестрички в госпитале! — добавил Трэджан, сладострастно облизываясь.

Врать не хотелось, но Роберт понимал, что правды от него не ждут.

— И что ты собрался делать с автоматом? Пробить им дырку в стене? Или в собственной голове? — нависая над испуганным бойцом, Бьерн почти рычал. Увидь его Роберт таким в первый раз, он бы наверняка испугался.

— Никак нет… э… господин сержант, — солдат вертел в руках «Козырь», не зная, куда спрятаться от разгневанного командира.

— Что «никак нет»? — спросил Бьерн. — Так, в общем ты и вы двое, берите бронекостюмы…

Обещанное пополнение прибыло в расположение полка вчера и из него на долю отделения досталось трое. Только поглядев на них, Бьерн покачал головой и мрачно изрек:

— Тюлени тюленями. И что с ними делать прикажете?

Из разговора выяснилось, что все трое не имеют отношения к полиции и до недавнего времени не держали в руках оружия, исключая кухонные ножи.

Дальнейшее разбирательство ввиду позднего времени отложили на сегодня, и после общего построения Бьерн решил проверить, как новички обращаются с автоматами.

Увиденное сержанта не порадовало.

— Чему вас только учили… — бурчал он, глядя, как новички роются в амуниции.

— Да ничему, — хмыкнул развалившийся на кровати Трэджан. — И кто их мог научить? Все, кто умеет, давно на войне, так что нормальных инструкторов просто неоткуда взять…

— Ну что, готовы? — свирепо поинтересовался Бьерн. — В полной выкладке — становись! Время пошло!

У одного из новеньких, усатого блондина по имени Виктор, едва не вывалился из рук шлем, второй, из-за длинного изогнутого носа напоминающий хищную птицу, ухитрился перепутать наплечники, и только третий, смуглый крепыш, делал все правильно, хотя и не слишком быстро.

Сержант наблюдал за подопечными, катая желваки на иссеченных шрамами скулах.

— Плохо, — сказал он, когда часы в шлеме издали негромкую трель. — Не успели… На облачение в полную выкладку по нормативам должно затрачиваться не больше ста десяти секунд, в идеале — девяносто пяти секунд, а вы не убрались в две минуты… И что с вами делать?

Новички молчали, угрюмо глядя в пол.

— Чего он к ним прицепился, не понимаю? — заметил Трэджан вполголоса, чтобы Бьерн не услышал. — Нормальные парни. Вспоминаю себя на первом году службы — ужас просто!

— Такая уж у него работа — ко всем цепляться, — пожал плечами Роберт.

— Интересно, а как форсеры новичков готовят? — поинтересовался Али. — Тоже, наверное, с ними мучаются…

— У них все по-другому, — сказал Роберт. — Те типы, с которыми мы сражаемся, специально модифицированы для войны. Если обычный форсер способен выжить на какой-то одной планете, то боевой уцелеет везде… Ему нипочем жара или холод, радиация и повышенная сила тяжести, недостаток кислорода или вообще ядовитая атмосфера… В мышцах у него усилители, в башке — что-то вроде вычислительного центра, а кожа способна остановить пулю. Если его и нужно учить, то очень немногому, остальному он научится сам и очень быстро.

— Вот уж точно — нелюди, — поежился Трэджан.

— Ты только что это понял? — хмыкнул Али и черные глаза его блеснули. — Слушай, Роберт, а откуда ты столько знаешь о форсерах?

— Да со мной в госпитале парень лежал, — воспоминание о Патрике Конноли подвернулось очень вовремя. — Он охранял секретную базу, где изучали захваченных форсеров.

Ответ прозвучал вполне правдоподобно, так что Али удовлетворенно кивнул и отвернулся. А у Роберта отлегло от сердца — большую часть сведений о форсерах он на самом деле получил от Марты.

Но признался бы в этом уроженец Владивостока разве что на смертном одре.

— Ладно, — сказал тем временем Бьерн. — Ничего особенно выдумывать не буду. Берите бронекостюмы и тренируйтесь. Чтобы до отбоя научились укладываться в норматив… Все понятно?

— Так точно, — без особенного энтузиазма ответили новички.

— Я… — начал было Трэджан, но что именно он собирался сказать, так и осталось невыясненным.

Дверь распахнулась, в комнату заглянул лейтенант Тао.

— На сборы десять минут, — сказал он. — Наконец-то мы покидаем эту вонючую дыру…

— Слава Единому! — радостно выдохнул Трэджан.

На лицах новичков, осознавших, что им удалось избежать десятичасовой возни с бронекостюмами, одновременно, словно по команде, появились улыбки.

Транспортер подбросило на ухабе, Роберта мотнуло так, что затылком он ударился о стенку кузова.