Акция «Ближний Восток» Шелонин Олег

ЭПИЛОГ

Тронный зал. Кощеевка, она же Нью-Посад.

Семь дней спустя

Бессмертный злодей с трудом оторвал голову от стола, подтянул к себе бокал, непочатую бутылку эликсира, обвел мутным взглядом шумное застолье и, нащупав глазами отца-основателя государства Тридевятого, пьяно икнул.

– Папа, как там мое яичко, не помялось? А то я что-то так плохо себя чувствую.

– Не волнуйся, лежит себе спокойно в сейфе. Его там никто не найдет,– успокоил Кощея Илья.– Ты уж извиняй. Я ведь поначалу на тебя с этим колечком грешил, а оказалось – это Омар… – виновато вздохнул подполковник.– Но… кстати, а где этот гад?

– Повелитель дал моему брату возможность исправиться,– радостно сообщил Гассан с противоположной стороны стола.– Я лично подбирал ему место поспокойней. В Марианской впадине Омарчика никто не потревожит. Лампа, конечно, без удобств, все-таки камера строгого режима, но зато срок ерундовый – три тысячи лет.

Свадьба, начавшаяся во дворце Ад-Димирияту, согласно лучшим традициям Востока, плавно переросла в чисто русское шумное застолье, как только Юсуф ибн Абгам умудрился продать свои шестьсот ящиков экстра-эликсира королю джиннов за шесть акров золота неимоверной толщины, что сразило насмерть рачительного Чебурашку. Он исходил черной завистью, но на просьбу взять его себе в помощники категорически отказался, справедливо полагая, что такие таланты надо держать подальше от царской казны ради ее же безопасности. Ящики с эликсиром кончились через три дня, и пир продолжили во дворце Василисы Премудрой, где этого добра было пруд пруди. И загудело, как говорится, все Тридевятое.

– А что, Василиса, не дать ли нам нашей новой подруге пару полезных советов? – подмигнула сестре Искусница.– Кое-что из основ семейной жизни?

– Это каких? – сразу заинтересовалась Жасмин.

– Сейчас узнаешь,– пообещала Марьюшка и вновь повернулась к сестре.– Пошли на твою кухню.

Нужно сказать, что в царском дворце Нью-Посада, кроме большой, общей, была еще и маленькая фирменная кухня, в которой Василиса Премудрая периодически собственноручно творила кулинарные шедевры для себя, мужа и сына, когда на нее снисходило вдохновение.

– Я не против,– неуверенно протянула царица,– да что-то страшновато мужиков без присмотра оставлять.

– Да ладно тебе. Пусть друг перед другом своими подвигами похвастаются. Они в этом вопросе похлеще нас будут. А без присмотра мы их и там не оставим.

– Ну пошли,– уступила Премудрая.

Присматривать с кухни было затруднительно. Марьюшка поленилась наколдовывать что-нибудь серьезное, ограничившись стандартным репродуктором, который честно передавал все, что творилось в тронном зале, временно превращенном в пиршественный. Из него лился звон бокалов, нестройный гул веселых пьяных голосов, среди которых особо выделялись два грустных и очень трезвых.

– Сэнсэя, скажи свой недостойный ученик. Почему грустный?

– Сэнсэя прохой стар. О Харя-Киря думать начар.

– Кто обидер, сэнсэя?

– Никто не обидер. Борею, аднако. Третья бутырка пью – не берет!!! Гнуться совсем перестар, аднака. Харя-Киря не порусяиса. Ревматизма, наверна.

– Братва! – прогудел репродуктор голосом царя-батюшки.– Расскажите хоть, что там на самом деле было, пока рядом баб нет.

– Ой, что сейчас начнется… – протянула Искусница.

И тут началось. Рассказывали дружно, взахлеб, перебивая друг друга, причем каждый свою версию. Версии после третьего круга рассказа, в течение которых была выпита не одна бутылка экстра-эликсира за победу, становились все красочнее и кровопролитнее.

– Ну надо же! – расстраивался Иван.– Всю баталию проспал!

– А позвольте полюбопытствовать,– проблеял чей-то гнусавый голосок, в котором сестры сразу опознали голос Жана де Рябье,– почему вы ваших мадмуазель не привлекли к этой эпической битве? У них все-таки магия! Я бы на вашем месте…

– Ну надо же,– удивилась Василиса,– первый раз в жизни что-то умное изрек.

Ответ Тридевятого синдиката ее глубоко разочаровал.

– Бабе на войне делать нечего! – рявкнул Иван.

Раздался глухой удар. Жалобно звякнуло стекло.

– Это по чему он? – заволновалась Жасмин.

– Судя по тому, как осыпалось,– не по столу,– успокоила Марьюшка.– Похоже, мой бывший воздыхатель покинул пир через окно.

– Да,– согласилась Василиса,– не балует Иванушка лаской нашего русского француза.

– Вах! Как правильно сказал! – раздался из репродуктора голос Ад-Димирияту.– Женщина должна знать свое место!

– Ну, папа,– зашипела Жасмин,– погоди…

– Я! Я! Яволь! – заволновался репродуктор голосом немецкого посла.– Фрау должен знать драй вещь: кирхе, кюхе, киндер, что в переводе на ваш варварский язык есть – церков, кухня, дети…

Раздался еще один удар.

– Это тебе за варваров и за сорок первый…

– Ой, это же мой Олежка,– испугалась Жасмин.

– Ну вот… что-нибудь из основ семейной жизни ты усвоила? – спросила Марьюшка.

Жасмин отрицательно затрясла головой.

– Мужику надо дать иногда почувствовать себя хозяином,– пояснила Василиса,– чтобы вить потом из него веревки. Кстати, девочки, нас ведь теперь трое. Предлагаю создать союз трех и положить конец этому пьяному беспределу в нашем государстве.

– Так мы-то,– заволновалась Жасмин,– будем в другом…

– Если дружно возьмемся – во всем мире порядок наведем,– успокоила Марьюшка.– За мир надо бороться. Ну что, начнем?

– Начнем!!!

Подруги вооружились сковородками и двинулись обратно в тронный зал бороться за мир во всем мире.