Тень одиночества Беллас Светлана
Старичок угловато пожимает плечами, с виноватым видом решается подойти к ней, но тут, же махнув рукой, идет садиться в кресло, шепчется с соседкой.
Старичок немножко нервничает в сложившейся ситуации, чувствует себя неловко, вроде бы, как пришедший не ко времени.
Людмила Ивановна достает из сумочки телефон, меню выписывает «МАМА»
Достаёт гарнитуру Bluetooth, нажимает на гарнитуре кнопку соединения.
Прикладывает руку к груди, извиняется кивком головы, выходит в коридор.
Слышно, как спускается лифт. Кабинка, со стеклянными дверями поравнявшись с этажом, останавливается.
Людмила Ивановна порывается сделать шаг, чтобы войти в кабинку лифта.
Но её останавливает дизайнер, выросший, как извне, одергивая за руку. Он неуклюже теребит в руках вариант обложки журнала, старается что-то сбивчиво сказать:
– Я понимаю, наш журнал, он о досуге известных людей, прогон темы о «Блестящих с РУБЛЕВКИ»… Маячит перед ее глазами, забегая на шаг вперед перед ней, размахивает макетами. – Но надоело, же всем слюну пускать на страницы журнала. МАРАЗМ! Ничего светлого! ОДИН БЛЕСК, а мы вроде бы, как все живущие в тени: «ГОЛЬ – ПЕРЕКАТНАЯ».
Она вымученно всматривается в его лицо, хлопает по плечу, требовательно произносит:
– Я тоже так думаю! Работать надо, батенька, чтобы не пускать слюну. Работать! Прежде всего, над собой. Не нравитесь Вы мне, сегодня, растрёпаны и не аккуратны. Дизайнер, отшатывается, с испугом всматривается в её лицо, напряженно пытается понять смысл ею сказанных слов.
Он порывается что-то пояснить, поправляет съехавшие вниз очки на переносице. Она жестом приостанавливает порыв.
Отмахивается головой, вслух холодно произносит:
– Займитесь! Мне Вами заниматься, к сожалению некогда, извините!
Слышен скрип, вновь прибывающего лифта.
Она отворачивается, входит в лифт, исчезает в подъеме.
Людмила выходит на своем этаже, заходит в свой кабинет. Он по последнему слову дизайна с выходом на комфортабельную террасу.
Возле большой стены стоит кожаный диван, посередине стол, за ним винтовое кресло, рядом со столом два кресла для гостей. Около окна стоит экзотическое растение в массивном горшке.
Она увесистым шагом шагает по кабинету, резко бросает сумочку на стол.
Вслух суетливо поясняет:
– Прости, только что вошла в свой кабинет, одну секунду, бегло просмотрю бумаги. Людмила пересматривает бумаги.
Резко открывается дверь, вальяжно входит, как к себе в кабинет, главный редактор – Генрих. Он проходит к столу, обиженно говорит:
– Мамочка! Почему опаздываем? В шутку, с ехидством в голосе присовокупляет: – Ты мне изменяешь, если я не знаю причину твоего отсутствия на работе. Генрих смотрит на часы, стучит пальцем по циферблату. С сарказмом в голосе спрашивает: – А, сдача журнала, как всегда на мне?! Если ты плохой директор, то зачем мне это надо, а?! Подходит к ней, хочет сесть в кресло, пытается посадить ее к себе на колени. Она изворачивается, уходит на террасу.
Он с безразличием падает в «долгожданное» кресло.
Людмила Ивановна в глубокой задумчивости стоит на террасе смотрит вдаль.
К ней подходит Генрих, пытается обнять. Она его отталкивает.
Он разворачивается, не оборачиваясь, машет жестом назад «Прощай», на ходу говорит:
– Я тебя больше не люблю! Мы поссорились навсегда. Не звони мне, «Снежная Королева»!..
Он исчезает в проеме двери.
Его влекло в рутину города на Неве, кажется, что он его принял, подсказывает, как в нем жить, а жить надо – свободно.
Он зашел в ближайший уютный ресторанчик, каких в последнее время, стало так много, что, уже не обращаешь внимания на их влекущие названия. Войдя, сразу, же оценив современный интерьер обстановки, ощутив уют и комфорт своей эпохи, а не провал в 19 столетие, внутренне успокоился, все говорило, что голодным здесь он, уж, точно не останется. Запахи были знакомыми и родными, так как этот ресторанчик славился русской кухней.
Генрих, перехватив взгляд девушки – администратора, предугадав ее желание найти ему свободное место, охотно согласился, последовав за ней. Сев у окна за столик, он испытывал чувство голода. Глядя на расторопно идущую к его столику официантку, мысленно ища в памяти нужное меню блюд, про себя соглашаясь с ним, уже стоящей перед ним, смело сделал заказ. И пусть это банально, по – старинке, но и им проверенная доза – 200 грамм водки. Мило улыбаясь глазастой девчонке в коротенькой юбочке, присовокупил к заказанному солянку по– московски, отдаваясь желанию агрессивного желудка, уже чтобы заполнить пустоту в душе – впечатлением праздности, все, же боясь быть осмеянным, девушкой официанткой. В ее состав входят следующие ингредиенты: мякоть копченого гуся, квашеная капуста, соленые огурцы, репчатый лук, грузди соленые, оливки и всё это на мясном бульоне. Сказка! Дико в простоте, но вкусно! А главное! Весь джентльменский набор – закуски под водочку.
И пусть это кажется извращением, но хотелось – всего много и насыщенного. Наверное, было истощение от жизненных перипетий, и не только моральное. Хотелось расслабиться, размягчить извилины, чтобы наконец-то, появилась бы, та долгожданная «белая полоса». И по этому поводу, не грех быть немного в пьяном угаре, стирая черные и серые пятна из своей жизни, рисуя будущее в ярких и красочных тонах. А почему бы и нет?! Когда-то и они рисуются нами или нам кем-то свыше…
Да будет так! Да здравствуют белые полосы в нашей жизни!
Напившись, наевшись, наконец-то, он освободился от мыслей, что жизнь – серый ком… Генрих, вдруг осознав, принял, что она, жизнь – прекрасна!
Он свободен, больше он не войдет в стены редакции. Где он в дальнейшем будет работать? Генрих пока еще не знает, но ему так легко и комфортно в жизни, словно сброшены цепи и разрушилась между ним и будущим стена, сравни «Берлинской»…
…Он был в ванной, когда позвонил Борис и начал изливать душу, что он устал жить не своей жизнью, прятать свои отношения с Мадам Помпадур. Она прекрасная девушка! Вот немного приболела, так он ее лечит, а она, капризуля, не хочет пить витамины…
И вообще ему нравится то состояние влюбленности, пусть в настоящую стерву, но и она, кажется, любит его, Бориса, вот и сейчас кусает своими острыми зубками за ушко.
Им нравится жить свободно дыша. Как бы, между прочим, спросил:
– Как дела?! Генрих ответил:
– Уволился.
На что, Борис громко рассмеялся и сказал:
– Нам бы – Вам! Все к лучшему! Он признался, что ему предложили должность – креативного продюсера на русскоязычном телеканале в Германии, и что он согласился. А стало быть – квартира в распоряжение Генриха и бывшая должность, тоже его. Он, Борис, договорится! Передав привет от Мадам Помпадур, откланялся.
Генрих с облегчением вздохнул, кажется, его жизнь хочет наладиться. Про себя подумал: «Не бывает – худа без добра!»
Он входит в зал, спеша идет к столу, садится на кресло, включает компьютер. Сидит в ожидании загрузки.
Звонит мобильный телефон.
Он смотрит на монитор «ИРИНА»… Генрих удивлен, резко включает телефон, слушает…
– Ты почему не перезвонил?! Когда приедешь?!
Он улыбается, не веря своим ушам, тихо, вкрадчиво спрашивает:
– А, ты меня еще ждешь?!
– Всегда! И все-таки: почему мне не перезвонил?!
Генрих, замешкавшись, с мольбой в голосе говорит:
– Прости, родная, неурядицы на бывшей работе.
Ирина с тревогой:
– Почему на бывшей, ты уволился?!
Он с облегчением, признается:
– Да, я уволился из-за тебя.
Ирина с иронией:
– Из-за меня?! Я, же в Москве, а ты…
Она умолкла.
– Я в Санкт-Петербурге. Я устал жить вдали от тебя. Я соскучился. Пригласи меня!
Ирина смеясь, коротко, шепчет:
– Жду!
Он в ответ крикнул:
– Еду! Спасибо что не выкинула из памяти мой телефон и меня. Я люблю тебя! Рейс сброшу в СМС.
Выключает телефон, с горящими глазами смотрит на монитор, вводит в поиск – ЗАКАЗ АВИАБИЛЕТОВ.
Делает заказ, получив подтверждение о заказе, сбрасывает СМС Ирине.
…В салоне самолета ощущалось беспокойство стюардессы. Она нервничала, пытливо, всматривалась в лица пассажиров, то и дело посматривала на кабинку пилотов. Обеспокоенная мамаша, успокаивая малыша, не выдержав натянутой ситуации, спросила:
– Девушка, простите, почему нас так долго не принимает Москва?! Та тяжело вздохнув, со страхом в голосе произнесла:
– Не открывается шасси. Потом опомнившись, глядя на перепуганную мамашу и вслушивающегося в их разговор, Генриха, силясь улыбнуться, с гордостью сказала: – Вы не переживайте! У нас отличный командир! Покружимся кружок, другой и сядем. И незаметно, как ей казалось, для глаз посторонних перекрестилась. Улыбнувшись, качая бедрами, поспешила в кабину пилотов.
Генрих не выдержал неизвестности, стал набирать номер на мобильном, раздался сигнал соединения, и перепуганное:
– Алло, Генрих?!
– Ты меня еще ждешь?! Спросил он с волнением в голосе. Она крикнула: – Да! Прилетай, уже скорей! Генрих все в том, же волнение, попросил: – Только дождись, Родная! Не уходи!
– Подожду! – Связь исчезла.
Генрих испуганно посмотрел по сторонам.
Ирина, тоже сидя в зале ресторана, была до крайности взволнована, она, сорвавшись с места, подбежала к витражам, с тревогой всматривалась вдаль сквозь стекло. На улице лил сильный дождь. Точка, то открывалась глазу, то исчезала под занавесь ливня.
Погода явно истерила, словно ставила последний препон на пути к их встрече, пугая, что она может и не состояться, как и предыдущие. Ирина, прикусив губы, сжав кулачки, про себя, с мольбой в голосе, шептала: – «Господи! Спаси, сохрани, помоги! Не разлучай нас!»
Ирина невольно вспомнила, как с радостью спешила в аэропорт Домодедово, словно мчалась на свое первое свидание, наверное, все, же которого так и не было по-настоящему в ее жизни. Она, пряча улыбку, стараясь быть серьезной сидя в салоне такси, боясь смутить водителя, с интересом рассматривала Москву, как никогда открывшуюся глазам в ином облике.
Водитель, словно предугадывая ее мысли вслух, спешил, осторожно лавируя в потоке машин. Чувствовались заторы, но он как-то умудрялся пробиться сквозь ряды машин, выезжая на трассу.
Ирина этой ночью не спала, перед закрытыми глазами рисовалась картинка их свидания…
… Они в гостиничном номере. Он идет к ней, подходит, обнимает, она, выскальзывая из его рук, пальцем у рта, дает понять, что не стоит спешить, хотя их сердца колотятся, готовые выпрыгнуть на свободу из-под диафрагм. Их распирает любовь. Он, в порыве беря ее руки, целует, шепчет:
– Ну, куда ты? Постой! Я так долго шел к тебе. Генрих просил ее простить, то нелепое опоздание и его трусость, сделать второй шаг к их любви, шептал, что никогда не забывал ее глаз, они были даны ему в укор, чтобы осознав потерю, все исправить своими, же руками. Он ужасался, что чуть не разрушил свое счастье, теперь, же оно в его руках. Ирина ему призналась, что тоже жила в терзаниях и муках, что ужасно скучала.
Но, тут, же, она, выпорхнув, побежала в ванную комнату, оставив его наедине со своими мыслями. Было слышно, как доносится до слуха шум воды. Его это трогало до глубины души, говоря, что, наконец – то, она рядом, но войти, он не смел, боясь все этим испортить. Ведь их знакомство было, практически, по интернету. То, что она пережила излишние трагедии, он заметил, как факт, читая по ее глазам. Как ему казалось, не стоит опережать события.
Однако! Она томилась в ожидание, принимая душ, ей хотелось, даже более – того, ей казалось, что он сейчас без стука откроет дверь и войдет…
От этой мысли Ирина купалась не как под струёй воды, она купалось в блаженстве своей мечты. Все ее женское нутро ждало его прикосновений, необузданной ласки, и как не странно она хотела быть в его объятиях, как любящая женщина, испытать то, что чуть не потеряло. Женское счастье!
Но вот, струя воды иссякла, накинув полотенце, она вышла из ванной. Он стоял у двери. Взяв ее на руки, он отнес на кровать. Аккуратно с нежностью, кладя ее, он неистово с трепетом целовал, еще влажное тело, его губы становились более чувственными и поцелуи пылкими, отчего вздрагивало Иринино тело. Секс был просто умопомрачительным для двоих, им казалось, что они слились в одно целое и стеснение напрочь откидывалось. Были глаза напротив, запах, сводящий с ума, сплетение рук, сплетение ног…
Ирина сквозь сон, слышит сигнал будильника на мобильном телефоне. Она неторопливо, с ленцой открыла глаза.
Дымка рассвета внесла дискомфорт. Ирина поняла, что к этому надо еще прийти, но так хотелось быстрее, непременно сегодня…
Она, выскользнув из-под одеяла, направилась в ванную комнату.
Как-то, между прочим, попав под струю теплой воды, в голове промелькнула назойливая мысль, а может быть сон вещий?!
Ей хотелось бы, чтобы он видел ее сейчас в самом откровении, ей даже кажется, что он смотрит на нее, пусть из той реальности, как не странно, Ирина ощущает кожей взгляд его томных глаз. Почувствовав истому, она стала массировать свои груди, ловя губами капли воды. Пар от горячей воды, обволакивал ее с ног до головы, словно его дыхание. Ирина ощущало блаженство, ей было в кайф. Дотронувшись до рычага холодной воды, попав под поток холода – здравомыслия, она пришла в себя, но все, же при этом, отметив, что сегодня непременно он ее увидит в самом откровении. Выйдя из-под струи, накинув полотенце, с кокетством посмотрев в зеркало, улыбнувшись, сказала:
– Ты будешь моим, а я твоей! Вздернув носик, качая бедрами, вышла из ванной.
Зайдя к себе в комнату, начала рыться в ящиках, в поиске нижнего белья. Все казалось не подойдет для сегодняшней встречи.
И вот, наконец, под руку попался миленький гарнитурчик, бледно-салатового оттенка. Ажур а ля! Критически оценив, приложив его к себе, поняла, что это– то, что надо. Озорно подумав: «Чем не девушка – весна?!»
…Их в этот момент объединяли одни и те, же мысли.
Проснувшись утром, Генрих только и думал о ней. Он прибывал в стадии выхода из тени одиночества, сознавая, что есть человек, которому по-настоящему хочет посвятить всего себя. Накатилась странная тоска и печаль, в груди ощутил тянущую боль, и в момент, что-то внутри стало прыгать как на тоненькой гелиевой нити, подобие желатина, это было сердце, оно ощущало некую тревогу и радость.
Ирина заполнила все пустоты в его жизни, овладев его сознанием и окружающим миром. Она предстала ВЛАСТИЛИНКОЙ КОЛЕЦ, как магнит вбирала все, что принадлежит ему. Не было ни на йоту сомнений, что Ирина – его женщина!
Придя к такой мысли, он встал с постели, пошел под душ.
Попав под струю прохладной воды, он думал о ней. На подсознание также хотелось, чтобы и она думала о нем.
Он, касаясь руками своего мокрого, скользящего тела, увлечённый мыслями о ней, вдруг неосознанно стал мастурбировать, словно это она касалась него, овладевая его помыслами и действиями. В момент снятия перенапряжения, увлечённый игрой фантазий, он ощутил ее дыхание, близость, от чего прочувствовал всеми фибрами неописуемый оргазм.
Придя в себя, умывшись крупными каплями воды, смыв с себя свое прошлое, понял, что это прелюдия к любви, что назначила встречу с ним на сегодня. Улыбнувшись, выключив воду, накинув полотенце. Вышел из ванной. Одевшись, поехал в Пулково.
КАЖДЫЙ ИЗ НИХ СПЕШИЛ СУДЬБЕ НАВСТРЕЧУ!
Она заблаговременно выехала, чтобы не дай Бог, разминуться с Генрихом, чтобы теперь не оказаться ей виновной в их разлуке.
Водитель предстал тем проводником на пути к встрече с ним, Генрихом.
Он то и дело выкрикивал в адрес других водителей, что, как ему казалось, не управлять машиной. Не ходу резко тормозил или додавал газ, мимикой и жестами призывал всех «не правильных» к порядку, на нерадивых, просто, как говорят «спускал собак», крыл отборным матом. Спустив пар, он старательно, сугубо по правилам вел машину, глядя в зеркало, ища поддержки со стороны Ирины, бубнил, – Я не новичок! 20 лет за баранкой. Не то, что некоторые…
Он кивал головой вперед или влево, вслух добавляя:
– У меня права союзные…
Ирину это не досаждало. Она была в хорошем настроение, думала только о хорошем, о встрече с Генрихом. Мягко льющаяся музыка в салоне настраивала на позитив.
Она посмотрела на часы, вздохнув, отметила, что где-то через 40 минут они будут в Шереметьево – D. Время пролетело незаметно.
Вдали уже виднелось здание аэропорта.
Водитель, лихо провел маневр заезда, и они уже были чуть, ли не вплотную у терминала. Казалось, что тот, как у себя дома. Он по ходу из открытого окна, вежливо здоровался с незнакомыми ей людьми.
Наконец они были на месте. Она вышла из такси, расплатилась с таксистом. Кивнув ей, он мгновенно исчез из поля зрения, оставляя за собой клубы пыли…
…Кофе уже несколько раз ею был испит…
Ирина встала из-за столика.
До ее слуха дошел строгий голос дикторши, что объявляла о задержке рейса FV117 Санкт– Петербург – Москва. Она, тяжело вздохнув пошла в зал ожидания.
Неожиданно ее отвлек звонок. Звонила Вика, спрашивала, как и что?!
Ирина сетовала на задержку рейса, говоря, что ее трясет, она боится потерять его снова.
Вика стала щебетать, что это очередное испытание и его необходимо им пройти, но после этого они обязательно будут жить счастливо.
Это немного отвлекло от назойливых мыслей, что не дай Бог, что-то случится?!
Подруга доверительно рассказывала о своих новостях, что она утром почувствовала, что беременна и они с Гошей рады этому предстоящему событию. Ирина, как могла, стараясь проявить дружелюбие, поздравила с перспективой быть матерью.
Ее пустоты были заполнены страхом. Задержка рейса не бывает беспричинной. В голову лезли разные мысли. А ведь, еще утром, она была счастлива, как ни когда.
В который раз, про себя отметив, что нельзя радоваться раньше времени, все может измениться не в лучшую сторону.
А так хотелось быть счастливой!
Из глаз покатились слезы. Она стояла и слушала щебет Вики, что тараторила обо всех своих радостях и переживаниях, заполняя досуг, так как ехала в электричке на работу.
Ирина, стоя, слушала, глотая слезы.
Наконец до слуха стали доходить слова, что самолет следующий рейсом FV 117 Санкт-Петербург – Москва идет на посадку.
Сорвавшись с места, Ирина помчалась к терминалу, на ходу скороговоркой радостно говоря:
– Прости, Викусь! Он прилетает!
Выключив мобильный телефон, она опрометью побежала к входу в зал ожидания.
…Все находящиеся в салоне самолета испытывали напряженное ожидание.
Стюардесса, мило улыбаясь, сказала, что Москва дала добро, они идут на посадку. Ребенок проснувшись, не мог понять: чему радуются взрослые дяди и тети, друг другу улыбаясь. Он посмотрел на тетю стюардессу, та ему подмигнула и спросила:
– Ну, что будешь летчиком?! Мальчик, категорически отрицая, качал испуганно головой. Вцепившись руками в мать, стал плакать. Это привело всех остальных в норму, все ждали приземления, уже не испытывая эйфории. Ведь, еще неизвестно, как могло все обернуться, если бы не профессионализм летчиков.
Ну, слава Богу, что все заканчивается благополучно! Сделав пару кругов, снизив высоту, самолет шел на посадку. Она прошла ровной и гладкой.
Войдя в зал ожидания, Генрих почувствовал облегчение, словно в нем развязались все узлы, что держали его в страхе нелюбви.
Его глаза заметили Ирину, что стояла в нетерпении, подпрыгивая на носочках, боясь крикнуть ему вслух. Он это сделал первым, крикнув: – Ириш!
Она сорвалась с места, побежала ему навстречу.
Генрих шел, сияя, но сдержанно, боясь показаться в этот момент смешным для окружающих.
Однако, те не обращали на него никакого внимания, каждый был занят исключительно собой.
Подбежав к нему, Ирина бросилась ему на шею, умывая его пылкими поцелуями, шептала:
– Господи, как я боялась, тебя потерять!
Он ее обнял, на ухо шепнул:
– Люблю! Ирина, посмотрев на него, сделав гримасу обиды, спросила:
– И все?!
Генрих, интригующе посмотрев ей в глаза, обернувшись по сторонам, решаясь, разводя руки по сторонам, крикнул:
– Господа! Я очень люблю эту женщину!!!
Окружающие застыли на месте, завидуя им.
Ирина вспрыснув, потянула за руку Генриха. Тот, приложив руку к сердцу, искренне признался: – Люблю!
Ирина сияла от счастья. Сорвавшись с места, они побежали к выходу.
Заставляя завистников смотреть им в след…
Наверное, это и есть – счастье! Когда ты паришь в волнах любви, подпитывая окружающих своими искренними чувствами, которых так не достает многим в жизни…
КОНЕЦ.
P.S. Не бойтесь кого-то потерять!
Вы не потеряете того, кто Вам нужен по жизни. Однозначно, что теряются те, кто послан Вам, как испытание, для Вашего, же опыта. Остаются те, кто послан Вам самой судьбой. А судьбу обмануть нельзя!