Я – княгиня Ольга. Первая женщина на русском престоле Павлищева Наталья
К новорожденному внуку приезжал князь Олег. Он долго внимательно смотрел в розовое личико малыша, почему-то мрачно покачал головой и, круто повернувшись, вышел. Ольга бросилась вслед, князь – волхв, что он увидел? Но князь ничего не ответил на ее вопрос, только погладил молодую княгиню по начавшим вдруг темнеть после рождения сына волосам и снова сокрушенно покачал головой.
Бедная Ольга допоздна металась по ложнице, заламывая пальцы, взгляд Вещего князя точно предрекал какую-то беду. Но шли дни, и ничего не случалось. Постепенно княгиня успокоилась, решила, что Олегу просто не понравился сам мальчик. Вещий Олег и впрямь не слишком интересовался ребенком. Когда сам князь умер от укуса змеи, Ольга подумала, что не такой уж он и вещий, если не смог предусмотреть гадюку в черепе своего коня. Игорь после его смерти долго не приезжал не только в Вышгород, но и в Киев, сначала был в Новгороде, потом поехал по другим землям. Прекраса тоже жила в Новом городе, но мужа точно подменили, Игорь чурался ее даже больше Ольги.
Ольгу мало волновали Прекраса с дочками и даже смерть Вещего Олега. Она жила заботами маленького княжича, его детскими болезнями и радостями. И гордилась собой. Если князь теперь и возьмет еще одну жену, то все равно у Ольги растет Святослав, тот самый, которому волхвы предсказали княжение после отца. И неважно, что мать зовет его Людбрантом, для всех он наследник Рюриковичей Святослав Игоревич.
Она совсем не старалась вырастить из сына русича, рассказывала ему только свои, варяжские, предания, славянским он научится и без матери. Это очень нравилось дружине, состоящей большей частью из варягов, а дружина – главное в княжьей силе. Ольга не старалась ради дружины, просто ее и их чаяния совпали, и Людбрант рос истинным варягом, что очень не нравилось тем, кто считал варягов находниками. Но пока еще дружина сильна, а вырастет сын и возьмет все в свои руки! Так мечтала его мать, но человек может придумывать себе все, что угодно, а жизнь повернет так, как ей нужно.
Ольга нервно мерила шагами трапезную. Сама того не замечая, она кусала узкие губы и щелкала косточками пальцев. Эти две ее привычки вызывали ярость у князя Игоря, и она всегда следила за собой при муже. Но сейчас князя не было в Киеве, снова ушел через хазар в Табаристан! Все могло кончиться плохо. Князь Олег незадолго до смерти предостерегал Игоря от такого похода. Тот дождался своего часа и пошел-таки! Хазары не станут год за годом пропускать русичей через свои земли, да и отношения с Византией у них уже не те. Еще при жизни князя Олега Игорь дважды ходил на Табаристан, и оба раза удачно. Ольга не вмешивалась в государственные дела, ей хватало своих женских забот с маленьким княжичем. Краем уха она слышала, как Асмуд говорил кому-то, мол, князь Олег договорился с Царьградом, чтоб дружины пропустили через Хазарию. Княгиня удивилась – при чем здесь Царьград? Но переспрашивать не стала. Позже поняла, ромеи заплатили хазарам, чтоб те не чинили препятствий русичам при волоках через свои земли до самого моря. Это было очень опасно, но, видно, Олег был твердо уверен в договоренности, если решился отправить младшего князя на такое дело. И сам ждал у Днепра. Хотя, если бы хазарам вздумалось напасть, то и Олег не успел бы спасти. Игорь тогда хорошо взял с приморских городов, от нашествия русов вздрогнуло все побережье Арабского халифата, пограбили и Абесгун, и Бердаа, и многие другие города. Но это Олег смог договориться с византийским императором Львом, тот еще не забыл грозного князя, перед которым клялся в дружбе. Теперь императором давно уже Роман Лакапин, он иудеев, какие у власти в Хазарии, не любит, а Игорь ни с кем не договаривался. Что мешает хазарам попросту разграбить дружину русов на обратном пути?
Ольга не задумывалась о власти, пока вот так не припекло. Она вдруг поняла, насколько сложны взаимоотношения правителей меж собой. Вон те же древляне: стоило умереть князю Олегу, подняли головы. Игорь сходил на них с дружиной, чтоб напомнить о силе Киева, обещали давать по-прежнему, но делать этого не стали. Снова надо воевать.
Сейчас князь уплыл на земли Арабского халифата один. Ольга попыталась представить себе, как шли русские дружины. Она не слишком сильна в знаниях дальних земель, но слышала от того же Асмуда, что надо, до того как в Царьград попасть, спуститься по Днепру до самого Русского моря, потом пройти мимо хазарских городов Корчев и Тмутаракань в Меотийское болото, как ромеи зовут Сурожское море, подняться по Дону до волоков на Итиль и только потом спуститься по Итилю в другое море. Княгиня не знала, где это, но хорошо понимала, что уже одни волоки – опасность для лодей.
Хорошо чувствующая будущее, Ольга волновалась не зря. Но успокоить некому, верного Любомира тоже нет в Киеве, сама просила его быть рядом с князем, словно о защите просила.
Не стоило бы русичам так примучивать Бердаа, добром это не кончится. Но князь уже не мог остановить своих воев, те словно чувствовали, что жесткой руки Олега больше нет, творили что хотели. Игорь зубами скрипел, а Свенельд только смеялся:
– Чего ты боишься, князь? Куда они денутся, эти хазары? Под Царьградом ходят, точно овцы у пастуха под кнутом. Как велит Роман, так и поступят.
Казалось, все прошло хорошо, дань взяли большую, и хазарам хватит, и себе сверх меры останется. Но когда уже шли обратно, хазарский царь вдруг прислал тайного гонца. Свенельда не было в стане, тот со своими отстал, добирая ценное по окрестностям, и Игорь принял посланника сам.
Хитрый иудей быстро оценил скромное убранство шатра. Не стоит, чтобы русский князь заметил легкое презрение, которое испытал хазарин от увиденного. Не умеют эти дикари окружать себя удобством и красивыми вещами, не знают толка в богатстве. Разве так мог бы жить князь, только что пограбивший богатые города? Где роскошные ковры, где томные девы с тонким станом, где яства, вина, где золото, наконец?! И зачем им награбленное? Верно решили хазары забрать себе все, верно, только нужно не просто отобрать, а уничтожить войско этого князя, чтобы не пришел в следующий раз мстить самим хазарам. По воле царя гонец должен был сообщить русам, что на них могут напасть. По воле же тех, кто говорил с гонцом после царя, нужно было убедить князя, что это не опасно, чтобы ему не пришло в голову вдруг свернуть на юг и пройти Сальскими степями до Русского моря к своим в Тмутаракань. Там помощники слишком сильны.
И гонец, пряча глаза, принялся передавать речь хазарского царя. Но даже одни и те же слова можно произнести по-разному. Можно грозно сказать, что в Донских степях, когда поставят ладьи на катки для волока, русские дружины ждет жестокая расправа, а можно просто напомнить о сложности волока, о том, что враги не дремлют… И при этом подчеркнуть мужественность и силу русского князя. Лесть он любит, ох, как любит. Верно рассчитали иудеи, Игорь услышал прежде всего осанну своей силе и воинскому таланту, поэтому лишь усмехнулся в ответ на предупреждение о возможном нападении. Гонец радовался – выполнил и волю царя, и волю других, заплативших немалые деньги за умение говорить правильно.
А вот сидевший все время молча в стороне Любомир услышал то, что надо было услышать, – идти от Итиля до Дона волоками нельзя! Положение тяжелое, да еще и Свенельда нет с князем! Игорь и слушать не захотел об осторожности:
– Ну выставлю я дополнительную охрану, справимся, что ты трясешься?! Это недостойно воина! Сам царь не собирается нападать, а с частью его войска разделаюсь так, что долго помнить будут!
Любомир с тоской подумал, что, похоже, долго помнить этот поход будут они сами. Пытался уговорить, чтобы Игорь хоть не трогался с места, пока не подойдет со своими Свенельд. Никакие доводы не помогли, князь решил выступать вперед, ничего не боясь. А варягов все не было и не было….
Когда ладьи уже стояли на катках, Любомир еще раз поговорил с князем, просил подождать. Игорь разозлился окончательно, кричал на помощника, корил за трусость и советовал удирать, если боится. Больше всего Любомиру хотелось выполнить его совет, но, вспомнив об Ольге, понял, что вернуться к ней, оставив князя на произвол судьбы, просто не сможет, вздохнул и стал думать о том, как обезопасить Игоря даже при нападении. Это он буквально заставил князя надеть полный доспех, даже шелом, несмотря на жару, в Киеве уже листья с деревьев полетели, а здесь пекло, как летом. У Игоря хватило ума послушать своего помощника.
Пора отходить, но Свенельда с его варягами все нет. Игорь тревожно мотнул головой: не случилось ли чего? Но первые ладьи уже двинулись вперед, пришлось и себе пристраиваться. Русичи, толкая ладьи, тревожно оглядывались, все же шли по чужой земле. Но скоро усталость и пот, заливавший глаза, взяли свое, не осталось сил думать о возможности нападения, в головах засела одна мысль: скорее добраться до воды и спустить ладьи в Дон. Волоки везде тяжелы, а по степной жаре, с большим грузом, второпях – тем более. Своеобразный караван сильно растянулся. Передние чуть не скрылись с глаз, а последние только трогались с места. Правда, не все. Катков не хватило, пришлось самую малую ладью, почти лодку, бросить у берега. Из нее даже забрали не все, так много было награблено.
Откуда вдруг взялись всадники, никто не понял. Просто со всех сторон донеслось гиканье, и в степи закурилась пыль под копытами лошадей. В первую минуту показалось, что это наконец Свенельд со своими. Игорь даже успел подумать, как выругает варяга, чтоб не пугал, но быстро понял, что ругать Свенельда придется за другое. Нападали степняки, а часть дружины куда-то так и запропастилась!
Русичи остановились, не понимая, что происходит. Хазары не могли напасть, ведь ладьи шли по договору с их царем! Нарушить царскую волю для хазарина невозможно, она священна.
Но вопреки всем представлениям русичей нападали именно хазары, их лавина приближалась сразу с нескольких сторон, грозя с первых минут захлестнуть растянувшихся по степи славян, опрокинуть их защиту. Любомир заметил, как побледнел князь. Случилось то, о чем его предупреждал гонец хазарского царя: беки пренебрегли договором с Византией и решили пограбить русичей на обратном пути из Абесгуна. Сейчас Игорь был готов отдать все взятое в Табаристане и уйти восвояси с пустыми руками, но хазарам явно было мало богатств, они стремились уничтожить самих русов во главе с их князем! Нападавшие не отбивали добычу, они разили дружинников Игоря и стрелами, и, приблизившись, мечами.
Хазары, послушные воле своего бека, пробивались к князю. Вокруг Игоря тут же собрались все дружинники, кто не успел уйти далеко, засверкали клинки. Но их было так мало! Любомир отбивался сразу от нескольких наседавших. Сам Игорь рубился наравне со своими воями, но пешим против конных тяжело. Понимая это, русичи старались поразить прежде всего коней. Все же силы были неравны. Казалось, еще немного, и хазарская волна захлестнет ряды русичей. Хазары спешились и теперь наседали, стараясь окружить Игоря.
– Врешь, нас просто так не возьмете, хазарские псы! Князя я вам не отдам!
Злость удесятерила силы Любомира, он набросился на ближайшего хазарина, как зверь. Конечно, нападавшие не были арсиями, то есть лучшими воинами, охранявшими царя Хазарии, но все же одному против десятерых сражаться тяжело.
– Ну иди, иди сюда, – подзывал к себе хазарина Любомир. Обветренное широкоскулое лицо степняка оскалилось злорадной ухмылкой. Чувствовал собака, что русичам деваться некуда, оттого и был храбрым.
– А-а-а! – Любомир со злостью рубанул мечом, но не сверху вниз, как ожидал хазарин, а слева направо, буквально перерубая того пополам. И тут же почувствовал, как левое плечо что-то обожгло. Видно, ударили стрелой. Спасла кольчатая броня, а еще то, что наконечник только скользнул, а не попал прямо. Любомир оглянулся на князя. Тот бился один против двоих. На ближнем к русичу хазарине тоже была броня, но вот ниже ее все открыто, и Любомир, не задумываясь, полоснул мечом по тому, на чем степняк обычно сидел во время пиров. К общему гвалту боя добавился истошный крик изуродованного хазарина. Любомир довольно кивнул, со вторым князь справится сам.
Но немного погодя понял, что Игорь бьется практически за его спиной, видно, окружили уже со всех сторон. Да где ж этот Свенельд?! Тоже мне княжий воевода, его князя убивают, а лучшая часть дружины куда-то запропала!
Злость на хазар и на Свенельда захлестывала Любомира. Но варяг был далеко, а хазары вот они! И русич дрался как варяжский берсерк Один за другим падали посеченные страшными ударами степняки. Постепенно противников вокруг них с Игорем заметно поубавилось. Одни не могли уже больше встать, но были и такие, кого сам русский князь волновал мало, гораздо больше интересовала добыча, захваченная в Абесгуне. Осознав это, Игорь скомандовал:
– Пробивайся к ладье, что осталась на берегу! Верно придумано, посуху им не уйти, может, хоть по воде получится? Тогда и мысли не появилось, куда уходить будут, главное, вырваться из этого сверкающего клинками кошмара, из круга перекошенных злостью хазарских лиц.
Держась плечом к плечу, им с Игорем удалось добраться до берега. Но хазары не отставали. Любомир понимал, что сесть в ладью и отплыть просто не дадут, побьют стрелами. Вдруг на глаза ему попался хазарин в роскошном одеянии, с дорогим оружием, видно, один из старших нападавших, бек. Такого стрелами свои бить не станут. Вместо того чтобы отбиваться от него, русич неожиданно метнулся навстречу и ловко перехватил за шею, повернув к себе спиной. Теперь богато одетый хазарин был для него щитом. Князь оценил ловкость Любомира и рассмеялся:
– Молодец! Беги под его прикрытием!
– Вот еще! – возмутился тот в ответ. – Вместе бежим!
Заслоняясь от хазарских стрел и мечей их же собственным беком, Игорю с Любомиром удалось сесть в ладью и даже отойти от берега. Теперь надо было как-то оторваться от оставленных на берегу, ведь хазары не бросят своего на произвол судьбы, значит, будут преследовать и выжидать момент, когда можно свести счеты с похитителями. Князь вдруг велел хазарину:
– Скажи, чтоб отстали, не то порешим тут же!
Приставленный к горлу бека меч помог тому понять русскую речь и без толмача. Он поспешно закивал и, хрипя, что-то закричал своим на берегу. Видно, закричал все правильно, потому как преследователи поотстали. Любомир похлопал перепуганного хазарина по плечу.
– Молодец, не станешь пакостить, мы тебя отпустим. Может быть….
Постепенно бой удалился настолько, что звон мечей уже не долетал до их ушей, слышался только неясный шум. Хазары на берегу тоже отстали. Князь кивнул на притихшего бека:
– Куда его? В реку?
Тот, видно, понял, о чем речь, затрясся, замотал головой, прося оставить жизнь. Любомир кивнул, оглядел пленника с ног до головы, ловко ободрал все золотые и серебряные украшения, какие нашел на его одежде, связал руки и затолкал в рот кляп из его же пояса. Немного погодя, чуть пристали к берегу, выкинули бедолагу на мелководье и поспешили унести ноги подальше от места сражения. Оглянувшись, Любомир увидел, как хазарин шлепает по воде обратно, пытаясь выпутать кисти рук из пут. Глупец, узел, которому научил Любомира варяг Онгерд, распутать не под силу и за полдня, не то что не глядя за спиной.
Но уплывать очень далеко не стали, понимали, что рано или поздно хазарина найдут, он не простит позора и постарается им отомстить. Русичи не знали, что хазарин постарается лишить себя жизни сам, чтобы не быть казненным у всех на виду и не навлечь беду на весь свой род. Царь Хазарии не прощал побежденных, тем более опозоренных.
Только Игорю и Любомиру было не до хазарских переживаний, самим бы ноги унести. Немного погодя Любомир предложил… ладью бросить и выбираться на берег, чтобы не искали на воде. Решение было верным, только куда двигаться по берегу, ни один из них не знал. Все же они забрали оружие хазарина, его золото, то, что оставалось в ладье, когда ту бросили русичи, и, развернув, оттолкнули подальше. Ладья поплыла обратно к месту битвы.
Вот теперь они остались одни, почти без оружия, без коней, не имея понятия, где остальные и что делать. Пока отбивались и убегали, все было ясно, а теперь….
Кукушка считала чьи-то годы. Любомир усмехнулся: гляди-ка, в Хазарии тоже есть кукушки… И вдруг замер, придержав князя, чтоб не сделал лишнего движения или чего не сказал. Тот удивился:
– Что ты?
– Кукушка… – прошептал русич.
– Слышу, – согласился Игорь.
– Кукушка давно перестала подавать голос, прошло ее время… Это человек.
Для Игоря, выросшего в княжьем тереме, лесная наука была незнакомой. Приходилось полагаться на товарища по несчастью. Зато Любомир хорошо знал лес и его обитателей.
Они шли уже третий день, стараясь уйти из степей в леса как можно скорее. Хоронились и береглись открытых мест. То, что в лесу шел человек, кричащий кукушкой, Любомиру совсем не понравилось, это означало, что есть еще кто-то, кто не хочет, чтоб его видели, но подает знак. Ладно, если прячется сам, а если ищет их? Немного погодя они наткнулись на чужака, вернее, это они были чужаками, а лесной человек, возможно, местным. Любомир сделал знак князю, чтоб не высовывался и долго наблюдал. Человек был один и просто отдыхал, видно, сморила усталость. Приглядевшись, русич понял почему – на пеньке сидел старик. Согбенная спина, седые пряди волос… небось и глухой, как тот пень, на котором сидит. Не успел Любомир так подумать, как старец вдруг усмехнулся:
– Ну, выходи, чего прячешься? Думаешь, не слышу, как ты сопишь?
Любомир замер, ожидая, что на голос старика из окружающих зарослей кто-то выйдет, но вокруг было тихо. А человек снова усмехнулся:
– Эй, ты, не стой за спиной, выходи на свет, не обижу. Я же слышу, где ты стоишь.
Пришлось выйти. Тем более что старик говорил по-славянски! Откуда славянин, да еще и такой старый, в Хазарии? Спрашивать не пришлось, тот объяснил все сам:
– Я давно здесь живу. Вон там за лесом моя землянка. А ты из тех русичей, которых хазары недавно побили?
Вот откуда живущий в глухом лесу полуслепой старик мог узнать о разгроме русской дружины?
– Тебя как кличут?
– Любомиром.
– Любомир, не удивляйся, я знаю все. И скажи своему попутчику, пусть тоже меня не боится. Я вам зла не причиню. А дорогу в Киев покажу, чтоб по лесам не плутали зря. Пойдем.
– Я только напарника позову…
Честно говоря, Любомир просто не знал, как быть. Поверить старику? А если он заманивает их, чтобы отдать хазарам? Но идти дальше, не зная толком дороги, без огня, без оружия было тяжело. Боевым мечом не добудешь себе пропитания, не нарубишь дров для костра, не сразишься с диким зверем. И он решился, отправился к затаившемуся в кустах князю. Ничего не объясняя, позвал за собой. Все равно Игорь не поверит, он теперь никому не верит, кроме разве самого Любомира.
Старик ждал на том же пне. Его скрипучий голос приветствовал появление Игоря, хотя тот подходил также со спины:
– Будь здраве, князь.
Игорь замер, вопросительно глядя на Любомира. Тот только пожал плечами, объяснить, почему дед назвал его князем, было невозможно. Но никакого беспокойства, однако, не было, ну назвал и назвал….
– И ты будь здоров, добрый человек. Не знаю твоего имени.
– Полей я. Пойдемте.
Старик с трудом поднялся и заковылял по едва заметной тропинке в заросли. Любомир на всякий случай тихонько вытащил свой меч, мало ли что….
– Убери меч, здесь нет врагов, – прокряхтел старик, не оборачиваясь.
«Да что у него глаза на спине, что ли?!» – ужаснулся Любомир. Им с Игорем стало не по себе, так бывает, если в темноте натыкаешься на что-то непонятное и потому опасное. Потом на свету видишь, что это самая привычная вещь.
Шли осторожно, оглядываясь и прислушиваясь. Неожиданно вышли на небольшую поляну с холмом, с края которой из земли едва виднелась крыша, покрытая дерном. Старик направился к большому пню, стоявшему перед самым входом, но тут им навстречу выскочил огромный лохматый пес. Он не лаял, только зло и настороженно смотрел. Хозяин что-то приказал, собака отошла в сторону, освобождая дорогу пришедшим, но совсем уходить не стала, легла чуть подальше и принялась пристально наблюдать за происходящим. Любомир и Игорь поняли, обидеть старика пес не даст, но никто обижать и не собирался, напротив, гораздо больше боялись сами.
Старик показал им на небольшие поленья, лежавшие на земле:
– Садитесь. Сначала поговорим, потом поедим, а потом отдохнете. Не по обычаю, но не нам те обычаи соблюдать.
Сели, вытянув уставшие от долгой ходьбы ноги. Игорь не выдержал первым:
– Почему ты назвал меня князем? Старец усмехнулся:
– А кто ты, разве нет? Ты князь, и тебе говорил твой отец, чтоб не ходил через хазар. Не послушал, теперь вот сидишь один в темном лесу и не знаешь, что делать.
Любомир заметил, как вздрогнул Игорь после слов об отце. Как мог говорить маленькому мальчику про хазар Рюрик, если сам дальше Новгорода и носа не совал? Но показалось, что старец что-то угадал, князя не удивили эти слова, только голову опустил, точно и впрямь не выполнил наказ отца. Чудеса… Откуда было знать Любомиру, что настоящим отцом Игоря был князь Олег, и это он предупреждал сына о хазарах.
– Дружина твоя под хазарами полегла, только Свенельд со своими остался. Если он доберется до Киева раньше, тебе туда и идти ни к чему будет.
Русичи смотрели на говорящего во все глаза. Они уже не удивлялись, что лесной человек знал даже имя варяжского воеводы. Тот усмехнулся:
– Я вам помогу.
Тут Игорь подал голос:
– Почему ты хочешь помочь мне, киевскому князю, побитому хазарами?
– Не хочу, чтоб Русью Свенельд правил. Я их придержу, повожу кругами, чтоб ты успел до дому добраться. Только смотри, не наделай глупостей. Не слушаешь тех, кто тебе добра желает, потому и беду на себя зовешь.
Больше старик ничего объяснять не стал, просто позвал в землянку. Там было тихо, чисто и почти темно. Запалив лучину, хозяин достал откуда-то из угла большой кусок хлеба, запеченную рыбину и поставил перед неожиданными гостями жбан с медом. Любомир удивился и хлебу, и меду. Кто ему еду варит? Старик объяснил:
– Есть добрая душа, живет недалеко, приходит и приносит.
Расспрашивать подробнее не решились. Попили, поели, хозяин убрал со стола и вдруг взял в руки уголек:
– Сейчас покажу, как идти надо.
Любомир снова поразился – откуда уголек, если в землянке и печь-то не топлена?
Рука старика была твердой, он вел линии на столе уверенно, словно занимался этим каждый день.
Вскоре на досках протянулся Итиль, изогнулся дугой Дон, обозначилось Русское море, наконец, Днепр, и на его изгибе Любомир узнал Киев. Казалось, до дома так близко, но они хорошо понимали, туда идти и идти….
Кроме нарисованного на столе, старик велел перенести все и на бересту. Когда Любомир сделал это, еще добавил Сейм, Псел и несколько более мелких речек, чтоб не плутали. Хозяин землянки дал с собой топор, большой охотничий нож, лук с полным тулом стрел на зверя и кресало, чтоб высекать огонь. Любомир усмехнулся – царский подарок!
Когда уже все было сказано, глаза старика вдруг чуть лукаво блеснули:
– А ты молодец, сообразил про кукушку.
Он повернулся к князю.
– Это твой брат названый, слушай его советов, он плохого не скажет. А еще слушай свою разумную жену. И не верь чужим. – Чуть помолчав, добавил: – Отец твой волхвов слушал и был мудрым.
Князь круто повернулся и, не прощаясь, шагнул в лес. Губы старика тронула едва заметная усмешка, он махнул рукой Любомиру:
– Спеши, догоняй.
Отошли еще не очень далеко, но Игорю вдруг пришло в голову спросить у старика, как быть со Свенельдом, когда варяг придет в Киев. Любомир пытался убедить князя не возвращаться, но тот настаивал. Сколько ни плутали, заветной полянки не нашлось, даже пня, на котором сидел старик, тоже не было. Лес стоял стеной. Вдруг уставшие путники снова услышали кукушку. Она считала года там, куда им следовало идти по рисунку старика. Любомир выразительно посмотрел на Игоря, так недолго и беду на себя накликать! Князь подчинился.
Они шли долго, очень долго, а в Киеве узнали: кто-то сообщил воеводе Асмуду, что дружина разбита, но князь спасся. Кто это сделал, воевода так и не смог вспомнить. Беглецы молчали, хорошо понимая: постарался старик из леса.
Глава 6
Игорь и раньше большую часть времени проводил вне терема, правда, тогда был жив Вещий Олег. Великого Олега боялись все – и свои, и особенно враги, за ним было не страшно. Но Олега нет, подняли головы и примученные им племена, и те же хазары. Игорь ушел в поход, а Ольга уже в Киеве одна с маленьким сыном. Вот и заламывает руки молодая княгиня, ей не с кем посоветоваться.
Ольга вдруг вспомнила, как в трудные минуты Вещий Олег садился перед горящим костром или просто любым огнем и точно беседовал с ним, слушал…. Сварожич подсказывал Вещему князю выходы из самых тяжелых положений. Но Олег был язычником, верил в Перуна, Сварога, Белеса, а Ольга….
Княгиня вдруг кликнула гридя, какой всегда бывал в гридне. Дверь в трапезную осторожно приоткрылась, она увидела лицо, но не гридя, а ближнего холопа Тимошки. Это даже лучше, княгиня Ольга приказала разжечь огонь.
Глаза рыжего, конопатого холопа изумленно расширились, ведь тепло, в княжьих покоях наверху тоже. Сыровато только в нижних переходах терема, там, где каменный пол и куда мало попадает свет. И в трапезной тоже тепло. Что это, почему княгине зябко? Но переспрашивать не рискнул, побежал во двор за поленьями. Зосима, у которого Тимоха спросил про дрова, тоже удивленно уставился на холопа, но, похлопав темными густыми ресницами, смолчал.
Велено – значит, надо делать. Молодая княгиня повторять не любит, поруб вон недалеко. Ольга велела развести огонь в ложнице на верхнем ярусе терема, чем окончательно испугала ближних холопов. Но уж на челядь княгиня никогда внимания не обращала….
Огонь действительно успокоил, но не отвлек от тяжелых мыслей. На огонь и текущую воду можно смотреть бесконечно, они меняются каждое мгновение, как сама жизнь….
Ольга пробовала рассуждать здраво. Чего она боится? С Игорем опытный воевода, он нутром чувствует опасность. Этот хитрый и осторожный, хотя и жестокий, варяг никогда бы не сунулся через Хазарские степи на Абесгун, если бы того не стоило. Княгиня не могла понять, для чего нужно мужу идти за данью так далеко, когда дома под боком вон что творится.
Придя в Киев, князь Олег первым делом примучил соседние племена. Древляне оказались самыми непокорными, но и были обложены самой тяжелой данью. Сидели при Олеге тихо, терпели, но стоило Вещему умереть, как тут же подняли голову, отказались и дань платить, и воев на рать давать, точно не под Киевом ходят…. Князю Игорю пришлось снова ходить на непокорных. Дань назначил много большую, чем при Олеге. Те вроде и согласились, а стоило князю скрыться за поворотом реки, как слово свое позабыли. Дани не платят, власти Киева не признают.
За окном тревожно кричала птица, будто предвещая беду. Ольге стало совсем не по себе, она снова поднялась и нервно прошлась по ложнице. Что делать? Как долго будет муж в степях? А если завтра на Киев придут набежники? Она вдруг отчетливо поняла, что боится за себя, просто боится. На нижнем этаже раздался шум, внутри у Ольги все похолодело, он мог означать все, что угодно. Может, потому ей так неспокойно?
Но молодая княгиня взяла себя в руки и дождалась, когда в дверь ложницы сунется ближняя девка. Спокойно посмотрев на ее испуганное лицо, Ольга так же спокойно спросила:
– Что?
– Там… воевода Асмуд…
– Зови.
Сердце ухнуло: «Все. Случилось что-то страшное».
Войдя в ложницу, Асмуд плотно прикрыл за собой дверь, это означало подтверждение худших опасений. Ольга отвернулась к окну, чтобы воевода не увидел дрожащих губ. Она выслушала сообщение о том, что русские разбиты хазарами, также стоя к нему спиной, и постаралась, чтобы голос не выдал ужаса, бьющегося внутри:
– А князь?
Асмуд еще понизил голос:
– Бежал, княгиня. Спасся, бежали они…
Ольга с трудом удержалась, чтобы не упасть, дрожали ноги. В голове бились мысли, одна другой страшнее. Дружина Игоря разбита, он сам бежал… Князь в опасности, доберется ли до дома? Если об этом узнают древляне, то и добираться будет некуда, Мал своего не упустит. Сейчас дани не платит, понимая, что князь далеко, а если станет известно, что дружина Игоря побита, его дружина встанет у киевских стен тут же.
Она не могла бы сказать, сколько прошло времени, долго ли молчала после ответа Асмуда, наверное, нет, потому что воевода ничего не успел добавить. Скорее всего, внутри у нее уже все созрело, понадобилась только страшная весть. Ольга повернулась к Асмуду. Воевода увидел бледное, но спокойное лицо со сжатыми губами и горящими сухими глазами. Лишь по тому, как с трудом разлепила губы княгиня, понял: ей тяжело.
– Как скоро сможешь привести новгородцев?
– Что? – не понял Асмуд. О чем княгиня? К чему ей сейчас новгородцы?
Ольга швырнула в сторону плат, что держала в руках. Такой Асмуд видел ее впервые, перед воеводой стояла Хозяйка, которой нельзя было не подчиниться. Губы снова были крепко сжаты. Они также с трудом разомкнулись, точно княгиня боялась сказать лишнее.
– Мне нужна новгородская часть дружины! И еще сделай так, чтобы древляне не узнали про князя. Головой отвечаешь!
Асмуд склонил седеющую голову.
– Да, княгиня. Новгородцев сюда?
Ольга уже чуть успокоилась и немного тише ответила:
– На Мала пойдем. Надо сейчас прижать, после поздно будет.
Асмуд мысленно ахнул, а вслух только переспросил:
– Без князя?
Неужели эта женщина сама поведет дружину? Да и у Мала силы много больше. Конечно, Ольга права, если сейчас не примучить Мала, завтра он сам примучит Киев, но все же… все же…
Ольга сама понимала, что дружине пойти за женщиной будет сложно. Решение пришло мгновенно:
– Святослав поведет….
– Кто?! – Асмуд не поверил своим ушам. Святославу только три года, его самого на коне держать надо. Как вести дружину мальчику?
– Поведешь ты, а Славик пусть хотя бы копье бросит.
Умница, какая же она умница! Но вернется князь, что он скажет? Конечно, Асмуд – воевода, оставленный Игорем для охраны и защиты жен и детей, но не для похода же на древлян!
Ольга поняла сомнения воеводы по-своему – боится древлян.
– Я знаю, что у Мала сил много, перехитрить надо.
– А князь что скажет? – высказал вслух свои сомнения Асмуд.
Ольга фыркнула в ответ:
– Князю еще вернуться надо! – И тут же добавила, осознав, что слишком откровенна: – Князю Игорю я сама скажу.
«Ты-то скажешь, да только ты – жена, а я всего воевода, и не первый», – с тоской подумал Асмуд, но возражать не стал.
Выйдя из терема, где жила со своим сынишкой Ольга, Асмуд ломал голову, как поступить. Двум другим женам князя он и говорить пока ничего не стал, те сидят в теремах молча. И будут сидеть, дожидаясь своей доли. А эта хоть и молода еще, но властности ей не занимать. Асмуд вдруг отчетливо понял, что, если не вернется князь Игорь, править будет Ольга. У нее хватит сил взять власть в свои руки.
И воевода мысленно махнул рукой: «Была не была!»
На древлянской земле чтят тех же богов, говорят на том же языке, носят такие же имена, что и в Киеве. Но у них свой князь Мал, которому совсем не нравится подчинение киевлянам. Мал ровесник Игоря, так же силен, если бы его предков не примучил когда-то князь Олег, то сейчас древляне бы собирали дань с полян, а не наоборот. Почему это не произошло раньше? Поляне ходили при Аскольде под хазарами, степняки были очень сильны, они и сейчас не слабы, но уже не те. Киевский князь тогда стал тадуном Хазарии не зря, он понял, что пойдет или под хазар, или под древлян. Но степняки далеко и набегают не каждый год, а древляне рядом, от них покоя не будет ни днем, ни ночью. Пока древляне думали, Олег взял под себя и полян, и их самих и хазарам дань платить перестал. Подчинились, но смириться не смирились, и тлел этот огонек недалеко от Киева, готовый в любую минуту превратиться в страшный пожар и смести киевскую власть.
Это хорошо понимали все, но князь Игорь после нового набега на древлян ушел через хазар к Абесгуну и вот теперь возвращался практически без дружины. Если об этом узнает Мал, Игорю идти будет некуда. Мал к Киеву ближе, чем Игорь, и у него много воев. Ольга решила опередить Мала? Все верно, только как воспримет это дружина? Варягами никогда не командовала женщина. Хотя она сказала, что дружину поведет маленький Святослав. Такого тоже не бывало, но ни у Ольги, ни у дружины нет другого выхода. Пока вернется князь Игорь, будет поздно.
Асмуд поторопился выполнять волю молодой княгини.
Позже летописи напишут об этом, что маленький Святослав, сидя на лошади, бросил копье в сторону врага. Поскольку мальчик был совсем мал, копье с трудом перелетело через ее уши и едва не поранило кобыле ногу, но начало было положено, дальше в дело вступила дружина. Древлян разбили.
Асмуд предлагал бросить маленькое детское копье, которым Святославик управлял уже хорошо, но Ольга настояла на настоящем большом. Малыш, которого и на лошадь-то посадили совсем недавно (Асмуд еще ожидал выволочки от князя Игоря за то, что сделали это без отца), боялся и кобылы, и копья, и большого числа вооруженных людей. Но рядом была мать, Ольга стояла у самого крупа лошади, касаясь своим плечом ножки ребенка, всячески подбадривала Святослава, и тот бросил тяжелое копье. Гордая за сына, княгиня оглядела ратников своими синими блестящими глазами и привычно вскинула голову.
Асмуд немедленно поддержал княгиню:
– Вперед! Князь начал, поддержим же князя! Святослав сделал попытку помчаться вслед за взрослыми, толкнул ножками свою лошадь. Но силенок у мальчика было еще мало, а Ольга обеими руками вцепилась в стремя, чувствуя, что лошадь пытается уйти вперед. Это же учуял и помогавший дружинник, схватил поводья и осторожно придержал, чтоб не встала на дыбы. Княжич возмущенно лупил кобылку по бокам, а гридь хлопал по шее, успокаивая. Ольга наконец поняла, что ребенка надо остановить, не то его лошадь действительно послушает всадника и уйдет в галоп за остальными.
– Князь, успокойся! – Голос матери, несмотря на волнение, звучал спокойно. Она впервые назвала сына князем. Дружинник замер. Какой Святослав князь?! Неужели? Это могло значить только одно – князя Игоря нет в живых. Но раздумывать было некогда, гридь успокоил лошадь, помог Ольге снять с седла ребенка и посадить на другую, ту, на которой ехала она сама. Княгиня отправилась не вслед за дружиной, а подальше от нее, несмотря на все протесты Святослава. Тому очень хотелось посмотреть, как станут рубиться взрослые воины.
Ольга закрывала его глаза рукой, чтоб не смотрел на кровь и людские мучения, а он сбрасывал эту руку, уворачивался, его возбуждал вид крови, опускающихся на головы дружинников мечей и копий, пробивающих тела насквозь. Княгиня, уже поняв, что победа будет за Асмудом, повернула лошадь с места боя, а княжич все оборачивался, стараясь подглядеть. Мать коробил этот интерес маленького мальчика к жестокости боя, к виду льющейся крови, но она хорошо понимала – этого не избежать, только рано ему такое видеть.
И все же Ольга гордилась Святославиком. Она вырастила сына, способного заменить отца!
Тем горше ей были слова князя Игоря после его возвращения. Муж кричал, что она много воли на себя взяла, что рисковала жизнью маленького сына, что теперь Святослав будет жить при нем в Киеве, а Ольга снова в своем Вышгороде! И это вместо благодарности за спасение Киева, за то, что побили древлян, за то, что смогла воспитать сына, сумевшего даже таким маленьким постоять за себя и свой род!
Ольгу душила обида, но у молодой княгини ходили желваки, она стиснула зубы, а слез не было. Князь Игорь, который остро переживал поражение от хазар и позорное бегство, понимал, что несправедлив, от этого становилось еще тошнее, и он все свое бессилие совершенно незаслуженно выплескивал на жену.
Княгиня, побледнев, спросила, может ли попрощаться с сыном. Конечно, в этом Игорь ей отказать не мог. Мать что-то говорила мальчику по-фризски, держа его за худенькие плечики, что-то наказывала. Тот кивал светлой головкой, стараясь сдержать слезы. Ольга снова что-то говорила, и малыш смог побороть себя, гордо вскинул подбородок. Видевший это Асмуд сам скрипел зубами, князь отнимает у жены ее единственную отраду, ее сына. Это неправильно, Ольга воспитала княжича хорошо, добрый князь будет. Но воевода, да еще и не первый, не может диктовать волю князю, а дружина рада тому, что княжич будет с ними.
Ольга уехала в Вышгород на этот раз даже без Асмуда, Игорь решил, что княгине ни к чему ее часть дружины. Позже он, смягчившись, вернул Ольгину дружину, тогда, возможно, у него просто не было своей, полегшей в степях между Итилем и Доном. Между супругами снова легла непреодолимая пропасть. Княгиня на какое-то время вообще перестала с кем-либо разговаривать, у нее отобрали единственную надежду – ее сына!
За княгиню вступился названый брат князя Любомир. Только ему позволялось говорить против воли Игоря, но и тогда князь не смягчился. О чем они беседовали, не знал никто, только Любомир исчез надолго и вернулся в Киев не скоро.
Глава 7
Время лечит, больше не надеясь на возможность возвращения в Киев, Ольга все старательней обустраивала жизнь в Вышгороде. Князь Игорь снова присылал к ней за советом со всеми хозяйственными вопросами, время от времени сообщал, что Святослав здоров и весел. Асмуд, понимая, как беспокоится Ольга, с каждым, кто ехал в Вышгород, отправлял ей весточку про сына. Главной проблемой для мальчика стало то, что он почти не откликался на имя Святослав, продолжая твердить, что мать зовет его Людбрантом. Игорь скрипел зубами, иногда даже кричал на сына и приказал всем называть его только славянским именем. Постепенно и Асмуд стал реже присылать своих гонцов, и сам Святослав привык к имени, и Ольга чуть успокоилась. В конце концов это судьба всех матерей, растивших сыновей, мальчиков забирают в дружину, только ее ребенка взяли очень рано. Но она сама рано поставила его во главе дружины, точно подтолкнула.
Чтобы заглушить тоску по сыну, Ольга старалась не давать себе покоя с раннего утра до глубокой ночи. И все же по ночам княгиня не могла не думать о своей судьбе. Все чаще вспоминала отца, твердившего, правда, не ей, а братьям, что жизнь переменчива, она поворачивается то одним, то другим боком. И если сейчас плохо, не унывай, старайся встретить хорошую полосу готовым, иначе можешь и не заметить, что она уже настала. Ольга старалась.
И все чаще приходило сознание, что ее муж неудачник. Князь Игорь сидел за старшим князем Олегом как за каменной стеной, наставник правил много-много лет после смерти Рюрика, а Игоря все учил и учил… Пора бы научиться, да, видно, не может человек поумнеть чужим умом, сам должен набить все синяки и шишки на лбу, сам должен опыта набраться. У князя хорошие подсказчики, но их нужно уметь услышать, понять, кто дело советует, а кто только себе на пользу. Вон Свенельд лишь о себе и своих варягах думает, о русичах и мысли нет, потому старается взять дани побольше, набить кладовые повыше. Ольга Свенельда побаивается, для княгини лучше Асмуд, но сила у Свенельда, и если она хочет власти, должна с варяжским воеводой не ссориться. Князь воеводу тоже опасается. Иногда Ольге казалось, что, будь она на месте Игоря, сама бы повела дружину, даже варяжскую. Но Ольга женщина, ее удел не рать и дружина, а хозяйские дела делать.
Она помнила рассуждения о том, что если людин, растящий хлеб или лен, пасущий скот или собирающий мед, сыт, если у него есть изба и он при коне, будут и в княжеских клетях припасы, на княжьем столе хлеб и мед. Если же обнищают люди, то и князьям грозят неисчислимые беды. И молодая княгиня старалась организовать хозяйство, не только обустраивала княжий двор, расширяла амбары, медуши, княжескую пашню, но и ездила по близлежащим весям, наводя порядок там.
Игорь краем уха слышал о делах своей жены, но его заботило другое: узнав о смерти князя Олега, головы подняли один за другим воинственные соседи. Поход на Абесгун показал, что доверять нельзя никому. Что же, его судьба все время воевать с соседями? Нужен был поход к грекам в Царьград. Нет, Византия не грозила войной или другими бедами, но от нее зависело, не нападут ли подкупленные степняки, будет ли торг. Но князь не мог уйти из Киева, это опасно. В душе он был благодарен Ольге за поход против древлян, хотя и никогда не признался бы в этом, но мысль о том, чтобы еще раз оставить княгиню во главе Киева, ему даже в голову не приходила. Тем временем рос Святослав, ему уже исполнилось четыре года…
Любомир вернулся в Новгород. Он не смог выносить ни обращения Игоря со своей женой, ни горя Ольги из-за отдаленности от любимого сына. Правда, перед отъездом попытался поговорить с любимой.
Ольга постаралась держать себя княгиней. Любомир вспомнил слова старика о разумной жене и почему-то улыбнулся. И впрямь разумная. Только вся словно неживая. Вдруг захотелось прижать ее к сердцу, поцелуями растопить ледяную корку, покрывшую сердце, заставить гореть, отвечать на ласки, не задумываясь, что будет потом. Но Ольга спокойно выдержала его огненный взгляд и только чуть улыбнулась. Женщина, хорошо чувствующая свою власть… Власть над всеми, кто рядом с ней, власть над мужчиной по имени Любомир… Любомиру стало очень горько, так не смотрят на любимых.
Если бы он только мог знать, какие мысли в это время терзали княгиню! Как ей хотелось действительно, забыв обо всем, прижаться к его плечу, погладить рукой чуть вьющиеся светлые волосы, почувствовать вкус его губ…. Но она была княгиней, и перед ней стоял один из дружинников князя. Пусть Игорь назвал Любомира братом, это из-за чудесного спасения в Хазарии, все равно он дружинник. И Ольга, стараясь не выдать своих мыслей, ровным голосом поинтересовалась, куда собрался Любомир.
– В Новгород, княгиня.
– Надолго? По княжьему поручению?
– Насовсем. Князь здесь ни при чем.
Узкая бровь Ольги чуть приподнялась. Мало кто знал, что так она скрывает свою досаду.
– Что так? Князь мало платит?
– Мне не нужна его плата.
– А что тебе нужно?
И тут Любомир не выдержал, не думая о том, что сделает Ольга, он вдруг схватил ее за плечи:
– Очнись! Зачем тебе такая жизнь?! Ты не любишь и не любима князем, он даже сына у тебя отнял! Неужели власть стоит этого? Игорь отпустит, ты дала князю то, чего он от тебя ждал, – сына, довольно! Поехали со мной, я сделаю тебя счастливой.
Она высвободилась из его рук, слегка повела плечом, точно освобождаясь, и усмехнулась:
– Где? В Плескове?
– Тебе нужен Киев? А если Игорь вообще тебя туда не позовет?
Любомир ожидал чего угодно, только не следующих слов Ольги:
– Останься в Вышгороде….
– Для чего?
– Не оставляй меня одну.
Она все-таки прижалась к его плечу. И почувствовала на своих губах его горячее дыхание. И погладила рукой чуть вьющиеся светлые волосы. Но не больше. Княгиня всегда владела собой и сейчас смогла вовремя остановиться.
Любомир проклинал свою зависимость от этой женщины и ничего не мог с этим поделать. Он остался. Непонятно на что надеясь, снова был рядом с ней.
Но уже на следующий день Ольга разговаривала с Любомиром так, словно они едва знакомы. Тот мысленно усмехнулся: челядь должна знать свое место? Зачем она держит любящего человека точно на привязи, и к себе не приближает, и воли не дает?
Ольга услышала, как на дворе девки придумали развлечение – гоняли до упаду молодого щенка. Глупый песик, отчаянно лая, пытался перехватить плат, который те передавали друг дружке. Всем было весело – и девкам, и щенку, и тем, кто на них глядел. Сидеть в тереме скучно, все распоряжения на сегодня уже отданы, рукоделием заниматься не хочется, и Ольга вышла на теремное крыльцо посмотреть на забаву.
К щенку присоединилась одна из холопок, игра переросла в другую, теперь по двору уже с визгом гонялись несколько человек. Другие стояли, наблюдая и подбадривая.
Среди стоявших Ольга увидела Любомира, тот весело смеялся. Княгиня поневоле залюбовалась, как все же хорош! Теплый ветерок шевелил золотистые волосы, серые глаза блестели, сильные ноги твердо стояли на земле, сильные руки так и хотелось обвить вокруг своих плеч. Недаром ни одна из бегавших девок не пропустила Любомира, каждая норовила хоть глазами да стрельнуть, если уж не удавалось коснуться плечом. Княгиню задело такое внимание челядинок к ее другу, узкие губы поджались. Это не сулило челяди ничего хорошего, но в пылу игры никто не заметил недовольства Ольги. Зато ее увидел Любомир, увидел ревнивый блеск глаз, то, как пристально наблюдала за игрой княгиня. И тут он, вовлеченный во всеобщее веселье, вдруг обхватил одну из холопок, прижал к себе и крепко поцеловал в губы! Уже отпуская обомлевшую девку, скосил глаза на теремное крыльцо. Ольга, безмолвно стоявшая до сих пор, фыркнула, точно кошка, и, резко повернувшись, почти бегом бросилась в дом. Веселье во дворе продолжалось. Остальные холопки завопили, требуя целовать и их! Любомиру с трудом удалось выбраться из цепких объятий красавиц.
Ольга мерила шагами трапезную, нервно щелкая пальцами. Что он себе позволяет?! Как мог Любомир променять ее на простую челядь?! Княгиня боролась с желанием отправить в поруб всех без исключения девок, смотревших на ее друга. Любомир остановился на пороге трапезной, ожидая разрешения войти. Ольга раздраженно кивнула, чтоб проходил. Русич ждал, что она начнет выговаривать, но княгиня молчала. Тогда сам Любомир вдруг попросил:
– Дозволь, княгиня, уехать в мою вотчину, в Плесков.
– Почему?
– Не нужен я здесь, а там при деле буду.
– Не хочешь быть при мне? – вскинула голову Ольга, глядя прямо в глаза Любомиру.
Тот спокойно выдержал взгляд, голову не опустил.
– Не хочу.
Неизвестно, чем закончилась бы беседа, но в трапезную заглянул ближний холоп, сказать, что привезли дань. Любомиру показалось, что Ольга даже обрадовалась этому неожиданному повороту, согласно кивнула холопу и велела другу:
– Зайди потом, поговорим.
«Потом» оказалось ложницей. Не так часто Ольга допускала к себе в ложницу кого бы то ни было, а уж Любомира тем более. Почему? Боялась, что с собой не справится? Наверное.
Русич пришел, спокойно ждал, чтоб начала говорить сама. Он уже твердо решил для себя, что уйдет в Плесков, женится на доброй, красивой девушке и будет счастлив. Княгини не для него.
Ольга принялась как ни в чем не бывало расспрашивать о делах, о том, чем занимался днем, не напоминая ни о виденном, ни о его просьбе отпустить. Любомир ответил, что собирался, потому как скоро ехать.
Читать бесплатно другие книги:
