Пончик с гвоздями Южина Маргарита

– Да хоть сейчас! – весело рассмеялся Володя. – Приезжайте и берите.

– Что значит – берите? Ты же знаешь, что я не вожу машину. Мне нужен автомобиль вместе с рулевым… ну, с шофером. То есть с тобой. Собирайся и немедленно приезжай!

– Боюсь, не получится. Мама у нас куда-то унеслась с утра пораньше, а мы с Яной собираемся в Музкомедию на елку.

– Привози Яночку к нам, на елку с ней дедушка сходит, все равно без толку мается. Да и свитер новый я ему купила, пусть на люди в нем покажется. Что ж я, зря деньги выбрасывала? Приезжай, – скомандовала зятю Клавдия Сидоровна и отключилась.

Она мельком глянула на себя в зеркало и скривилась. Вчерашняя прическа, залакированная насмерть, сегодня торчала вопиющим гребнем. Под глазами круги, а губная помада – изумительного качества! – все так же блестела. Правда, после потасовки с ревнивой женой прапорщика она расползлась по всему подбородку, но цвет оставался все тот же – ярко-малиновый. Эх, надо бы в ванну на часик, отмокнуть, привести себя в порядок… Но разве сейчас до гигиены, когда на нее, бедную женщину, навешали всех собак! Ладно, хоть зубы успела почистить.

Клавдия Сидоровна намочила торчащий клок, пригладила, затем попыталась стереть помаду и безнадежно махнула рукой – в конце концов, так она выглядит более устрашающе.

– Клавочка, я не хочу на елку… – ныл Акакий Игоревич, таскаясь за супругой по пятам. – Я в последний раз водил хороводы в пятилетнем возрасте.

– Похоже, ты хороводился гораздо позднее. Ах, Кака, не капризничай! В конце концов, там будут давать подарки. Ты любишь подарки? Яночка тебя угостит.

Акакий не успел ответить, в дверь позвонили, и на пороге возник пьяный, как сама водка, Жора.

– Кл-лавдия Сидрррна! С Новым годом! А вот и я!

– Жорочка, ты зачем-то так не ко времени…

– А… а в чем дело? – зашатался гость.

Ему не спешили отвечать, и тогда Жора напрягся, присмотрелся и выпалил:

– У вас намечается новввое расссследование?

Он уже как-то раз имел несчастье распутывать ситуацию вместе с Распузонами, и тогда это событие бурно всколыхнуло всю его бытовую серость. Сейчас же парень понял, что может упустить еще один шанс всколыхнуться.

– Ах, Жора, да никакое не расследование! Я вам звонила… просто, чтобы поздравить, – раздраженно ответила Клавдия Сидоровна, укладывая в сумочку ученическую тетрадку с ручкой.

– Не-е-ет, – пьяно погрозил пальцем Шаров. – Вы вон, я же вижу, тетрадочку с собой берете… И меня возьмите!

Ответить Клавдии Сидоровне не пришлось, снова залился звонок в прихожей, и на пороге появились сияющий Володя с краснощекой Яночкой.

– Яночка! Детонька! – защебетала Клавдия Сидоровна, влезая в тяжелую шубу. – Раздевайся, сегодня деда поведет тебя на елку. Смотри, сокровище мое, чтобы дед себя вел хорошо. Ты же знаешь, за ним нужен глаз да глаз.

Девочка понимающе кивнула и вздохнула совсем по-взрослому.

– Пойдем, дед, – потянула она его за руку. – Надо же тебе еще и костюм в порядок привести.

Клавдия Сидоровна с чистой совестью выпорхнула за порог – Акакий был в маленьких, но надежных ручках внучки.

– Пойдем, Володя.

– С-стоп! А я? – возопил Жора. – Меня тоже нужно взять. Вы на машине? Я могу за рулем!

Отвязаться от помощника не было никакой возможности, и Клавдия Сидоровна затолкала парня на заднее сиденье.

– Может, вы объясните, что произошло? – поинтересовался Володя, выезжая на главную дорогу.

– Вот по этому адресу езжай, – сухо распорядилась Клавдия Сидоровна, но через некоторое время не выдержала и заговорила, так как совершенно не умела ездить молча: – Ой, Владимир, и что это ты такой худой, прямо неприлично! Едем к серьезным людям, а тебя и показать совестно, как будто у тебя паразиты.

– А зачем мы едем к приличным людям? – усмехнулся зять.

– Вот прямо иголки под ногти втыкает! Вот прямо так и выпытывает, так и пытает! Ну да ладно, я не партизанка тебе какая, слушай. Вчера Новый год отмечали, и такая мерзость вышла – кто-то прикончил одну даму, а подумали на меня… – Затем Клавдия Сидоровна подробно рассказала зятю, что приключилось в праздник. Она даже стонала и два раза взвизгнула, чтобы точнее передать ужас происшедшего. – Вот и приходится сегодня самой доказывать, что я не маньяк.

– А почему подумали именно на вас? – посерьезнел Володя.

– Как почему, как почему? Да потому, видишь ли, что, во-первых, погибшая была древней возлюбленной Акакия Игоревича, вот все и решили, что я из-за ревности просто не могла ее не пристрелить. А во-вторых, там еще на кассету засняли, как я ей угрожала. Вот и делай теперь, что хочешь!

Володя отъехал к обочине и заглушил мотор.

– Стоп, давайте по порядку. Значит, вы ей угрожали?

– Ой-ой-ой, еще один сыщик выискался! Ничего это не значит. Правда же, Клавдия Сидоровна? – вдруг подал голос Жора.

– Правда, Жорочка. Я, конечно, сказала той противной даме несколько слов, но… весьма учтиво… вежливо…

– Конечно! Не будет же Клавдия Сидоровна в камеру бабу матом крыть! – здраво рассудил тот.

– Нет, ты не понял, камеры ставились так, чтобы о них никто не знал. И я не знала, что наш разговор записывается.

Володя поелозил на автомобильном сиденье и облегченно развел руками.

– Ну, тогда никаких проблем. Если про камеры никто не знал, надо просто просмотреть все записи. Возможно, там есть и преступник.

– Вовочка! Ты умница! Сейчас едем к Агафье Эдуардовне, и я устрою ей выволочку. Надо было сначала все записи просмотреть, а потом уже наговаривать на честную женщину! – воскликнула Клавдия и потерла ладони.

Володя снова завел машину, и они покатили в загородный дом престарелой леди.

– Коленька, привет! – бабочкой впорхнула в холл Клавдия Сидоровна. – Хозяйка дома?

– А где ж ей быть! Так она не велела к ней никого пускать, – замялся охранник и косо посмотрел на Володину машину, возле которой вежливо скалили зубы два молодых мужчины внушительных размеров.

– Меня она примет. Она просто-таки возрадуется моему приходу.

– Ага! Вас она велела совсем не пропускать. Так и сказала: этих Распузонов гони в шею.

– Будем считать, что я через камин просочилась, – нахмурилась Клавдия Сидоровна и грозно двинулась вперед. Коля даже не рискнул ее остановить. Но сопровождавшие ее мужчины остались возле машины – пока накалять ситуацию не было нужды.

Агафья Эдуардовна восседала в своей комнате на кушетке, хлебала кофе и тоскливо перелистывала журналы с обнаженными мужскими торсами.

– Так, я хотела серьезно поговорить… – ввалилась в комнату Клавдия Сидоровна и уселась напротив. – Вы уверены, что это я пришибла вашу гостью, так? Раз вы узрели мой разговор с убиенной на своей кассете, так почему же вы не просмотрели всех записей? Не может быть, чтобы там не засветился кто-то посторонний. Давайте еще раз вместе посмотрим.

Хозяйка дома поджала губы и напыщенно уставилась в окно. Она изо всех сил старалась выглядеть обиженной, но это у нее с каждой минутой получалось все хуже. В конце концов, с Клавдией Сидоровной она была знакома гораздо ближе, чем с погибшей, и Распузоны уже однажды спасли ее от большой беды. И вообще, по большому счету, она была не права, когда обвинила Клавдию в тяжелом грехе убийства. Но не признавать же теперь свою вину! Еще, чего доброго, заставят принародно извиняться. Поэтому сейчас Агафья Эдуардовна выбрала эдакий устало-замученный вид и отвечала, едва шевеля губами:

– Клавдия Сидоровна, неужели вы думаете, что я не просмотрела всех кассет? Да вот они. Я их разглядывала чуть ли не с лупой, и… ничего там нет, никакого преступника!

– И все же давайте посмотрим. Только скажите мне сначала, сколько было видеокамер?

Старушка что-то посчитала в уме, потом ответила:

– Шесть. На входе, в дамской комнате и у меня в спальне, а остальные в коридорах на этажах.

– А в зимнем саду была?

– Помилуйте, зачем мне камера в зимнем саду? Что там можно украсть? Цветы? Так там стоят такие крупные экземпляры, которые в карман не сунешь. Кстати, а вы чего не раздеваетесь, Клавдия Сидоровна? В моей спальне и в полном зимнем обмундировании? Хоть шапку бы сняли, не слышите же ничего, – оскорбилась вдруг хозяйка.

Клавдия именно шапку снять как раз и не могла – не показывать же ухоженной Агафье Эдуардовне остатки от вчерашней прически. А вздыбившийся клок она так и не смогла укротить.

– Вы не отвлекайтесь, у меня времени нет перед вами стриптизом заниматься, – сурово отмахнулась Клавдия и продолжала сидеть в шубе и шапке.

– Ну давайте смотреть. Что там вас интересует?

Клавдия по-свойски вставила кассету в видеомагнитофон, и по экрану телевизора побежала рябь. Смотреть кассеты оказалось делом изнурительным.

– Агафья Эдуардовна, вы хоть бы догадались чаем меня напоить. Я ведь не в карты к вам пришла играть, – тоскливо проронила Клавдия Сидоровна, просмотрев третью кассету.

– Вы, я извиняюсь, в верхней одежде будете чаи гонять? – опять прицепилась Агафья. – Насколько я помню, это неприлично.

– Вы перепутали, – не осталась в долгу Клавдия, – неприлично в нижнем белье, а в верхней одежде нормально. Ну, так где чай?

Хозяйка вскинулась и понеслась кричать на все этажи, требуя чаю. Вскоре расторопная прислуга прикатила маленький столик, заставленный всевозможными вазочками, чашечками, чайничками и конфетницами.

– Надо же – ничего! Все кассеты просмотрели, и никакой зацепки, ни одного подозрительного лица! – огорченно бубнила Клавдия Сидоровна, запихивая в рот сразу две конфеты. – А скажите, про кассеты точно никто не знал?

– Точно! – уверенно мотнула головой Агафья Эдуардовна. – Никто. Только Николай. Кстати, это он мне сказал, что камеры в коридорах нужно ставить. А больше никто.

– Ну вот, началось… А кто вам посоветовал в дамской комнате камеру установить?

– Ну так Валя Рогова! Она сказала, что в дамскую комнату никто просто так не войдет. Раз там дверь замыкается, значит, там можно спрятать поудобнее все, что вор стащил. Я имею в виду, что можно, допустим, в лифчик украденное затолкать или… А что, дельная мысль, мне понравилась.

Клавдия Сидоровна обреченно покачала головой.

И Колю, и Валю она знала хорошо. Коля – человек, преданный Агафье до мозга костей. Правда, в прошлый раз его сынок Ромка пытался Агафью грохнуть, но они тогда вывели парнишку на чистую воду, а сам Коля – чисто пес, верный и преданный. Валя тоже девушка замечательная. У нее состоялась наконец-таки свадьба с ее возлюбленным, и теперь она глубоко беременна. Поэтому нечего и думать, что девчонка замыслила кого-то там убивать. Это все понятно. Но понятно также и то, что видеокамеры страшной тайной ни для кого не были.

– И что там? – кивнула Агафья на экран.

– Я же говорю – ничего. Все лица знакомые, никого постороннего, ничего подозрительного. Похоже, тот, кто стрелял, тоже о них знал, о камерах-то, – вздохнула Клавдия Сидоровна и потянулась за пирожным. – Расскажите мне лучше, что у вас за гости были. Все как-то так быстро промелькнуло, я даже не успела никого толком разглядеть.

Агафья Эдуардовна отхлебнула крохотный глоточек чаю и рассказала о гостях все, что ей самой было известно.

Семизвоновы Семен Семенович и Лариса Федоровна в последнее время вообще были частыми гостями у Агафьи. Глава семьи, Семен Семенович, – бывший военный, прапорщик. Как он говорил, только-только вышел на пенсию и собирался вплотную заняться бизнесом. Больше всего ему хотелось найти такое дельце, чтобы и деньги ручейком текли, и глаз радовало. Поэтому они с женой решили открыть где-то на задворках края такое же предприятие, как у Агафьи, – тоже нудистский клуб, – и теперь почти ежедневно изнуряли опытную Агафью Эдуардовну вопросами. Причем к ее советам не прислушивались совсем.

– Ну вы сами подумайте, где вы собираетесь открывать клуб? На Дальнем Севере?

– Ну и что? Там что, по-вашему, только одни белые медведи проживают?

– Но как же люди у вас будут загорать совершенно раздетыми? Там же холод!

– Да, там холод. И снег. И полгода ночь. Ну и что? Зато там никакой конкуренции!

Доказать им что-то было невозможно, отвязаться от семьи прапорщика – тоже. Поэтому Агафья решила пригласить Семизвоновых, они бы все равно пришли.

Семья бизнесмена Василия Петровича Красикова была самым частым посетителем клуба. Несколько раз Красиковы вместе с Агафьей ездили развеяться на заграничные моря, а после того, как совсем недавно это семейство приобрело левретку и назвало ее в честь хозяйки клуба Агафьей, место за праздничным столом им было обеспечено.

– Между прочим, Марианна – их знакомая.

– Слушайте, Агафья Эдуардовна! По паспорту она Мария Зудова, мне муж говорил, так что будем ее звать просто, по-российски – Мария. Насмотритесь мексиканских пузырей, и давай любую Машу Марианной кликать! Давайте-ка мне адресочки ваших Красиковых и… ага… и Семизвоновых тоже. Надо мне навестить ваших гостей.

Агафья Эдуардовна пожала плечиками и быстро нацарапала адреса.

– А теперь скажите, кто работал у вас вчерашнюю ночь? – продолжала допрос Клавдия.

– Ах, боже мой! Ну, кто работал… Коля, потом Валя Рогова – она последние дни дорабатывает. Потом… потом Катя-повариха, и все… Нет, еще Лера – горничная.

– Что ж у вас так мало прислуги было в праздник-то?

– Ну, вы тоже, такая интересная! Им же в праздник надо платить по двойному тарифу. А мне это зачем? И потом, каждый хочет встречать праздник непременно в кругу семьи. Каждый год разборки, смена графика. Нет, нам так удобнее.

– Еще один моментик, – вспомнила Клавдия. – Вроде бы Мария постоянно с сумочкой толклась, а когда ее убили, сумочки не было. Вы не находили?

– Нет, – уверенно мотнула головой Агафья. – Я серьезно тебе говорю – никакой сумочки. Хотя я и сама видела: Мария пришла с ней. Там у нее и телефон, кстати, был. И куда все подевалось?

– Так, оставим вопрос открытым. Дальше…

Клавдия еще задавала какие-то вопросы, пока не кончились печенье и пирожные, потом с достоинством поклонилась и потопала к двери.

– Клавдия… ты слышишь… ты на меня не сердись. Вот найдешь преступника, помиримся, правда? Кстати, передай Акакию, что у меня опять захворала азалия, пусть приходит.

– Агафья Эдуардовна, боюсь, моему мужу некогда будет лечить цветочки. Ему надо отстаивать честь жены!

Клавдия выплыла из комнаты и направилась к зимнему саду. Раньше это была просторная лоджия, но позже ее расширили, произвели какие-то строительные доработки, и теперь сие пространство называлось зимним садом и радовало глаз свежей, насыщенной зеленью. Вот под этой пальмой была убита Мария Зудова… а здесь валялся пистолет… Никто, конечно же, не оставил его на том же месте – ведь приезжала милиция. И следов никаких уже не осталось, но осмотреть комнату все же было надо. Клавдия знала про это, читала в книгах.

Из-под шапки ей на лицо давно ручьем струился пот, но она так и не сняла головной убор. В зимнем саду женщина рухнула на колени и принялась сантиметр за сантиметром ощупывать пол, покрытый дорогим ковром. Ползать в шубе было неудобно, но снимать ее Клавдия постеснялась – а ну как кто увидит, что одета она совсем не для первого января. Пусть она в памяти людской еще немного побудет яркой и нарядной. Клавдия исползала всю лоджию, но без толку. Ничего не нашла.

– Клавдия Сидоровна, вы потеряли чего? – окликнула сыщицу приятная Валя Рогова, горничная Агафьи.

– Не потеряла… Но ищу, – не отрываясь от дела, пробормотала Клавдия. – Ищу, может, что-то после вчерашнего осталось.

– Да где же останется! Нас всех с самого утра Агафья Эдуардовна гоняла, сказала: чтобы ни одна пылинка мне о случившемся не напоминала. Мы с Леркой все сами здесь вылизали.

– И ничего не нашли?

– Ничего. А что, надо было? – удивилась Валя.

– Да нет, ладно, ничего не надо. Сумочки не было?

– Нет, конечно! Если бы была, я бы так и сказала – сумочку нашли. А так… ничего не было. Да вы у Леры можете спросить, если мне не верите.

– А где она, эта Лера? – кряхтя, поднялась с пола Клавдия.

– Она уже домой ушла, смена-то кончилась. Я тоже собираюсь, жду, когда за мной Иван заедет.

– Ага… Ну счастливо тебе, – попрощалась Клавдия и заторопилась на улицу.

В ее сумочке были адреса двух семейств, которые непременно надо было посетить.

Возле машины наблюдалось оживление. Коля даже вышел из стеклянных дверей, чтобы лучше разглядеть, как два здоровенных бугая тычут друг друга в грудь растопыренными руками.

– Я ей законный муж! – кричал один бугай.

– Да какой ты муж? – возражал ему другой. – Ты и на мужа-то не похож!

– А на кого я похож, по-твоему?

Опытным глазом Клавдия сразу разглядела ссору из-за женщины. Мало того – из-за ее дочери Анечки. Ну что ж, здоровое соперничество мужчин только украшает женщину. Поэтому она оставила бугаев еще какое-то время толкаться ладошками, а сама обратилась к Коле:

– Николай, вчера ведь вы работали, если я не ошибаюсь?

– Вы посмотрите, ну чисто петухи! – радостно потирал руки Николай. – Нет, смотрите, смотрите!

– Вы про петухов-то тут не очень… Я бы не советовала так говорить, а то смотреть нечем будет. Николай, я же спросила вас – вы вчера работали?

– Дык я ж, кто ж еще! – раздраженно подтвердил Коля, которому до жути хотелось посмотреть, решатся ли солидные мужчины на самый обычный мордобой.

– Ко-ля! Не отвлекайтесь, – дернула его за рукав Клавдия. – Скажите, кто-нибудь мимо вас вчера незнакомый проходил?

Мужчина задумался только на секунду, а потом принялся отчаянно мотать головой:

– Да не-е! Вы чего! Мимо меня не то что незнакомый, и муха не пролетит! Да я ж…

– А знакомые туда-сюда не передвигались?

– Нет, они только один раз передвинулись туда, а потом один раз обратно. А больше не-е.

– А милиция? Она же тоже приезжала. А вы говорите, что никого незнакомых не было, – поймала собеседника на слове Клавдия.

Николай снисходительно посмотрел на женщину и хмыкнул:

– Так милиция-то позже приезжала. Уже после того, как прибили девку-то. Я ж ить понимаю, чего вы спрашиваете, вы ж хотите узнать, не приходил ли кто посторонний, чтобы это… девицу замочить.

– Она, между прочим, такая же девица, как и я. Мы с ней одного года.

– Да не, не может быть. Неужто вам тридцать пять? – с сомнением заулыбался Николай.

– Ей, между прочим, тоже не семнадцать было. Говорю, с одного года мы. И вообще, отвечайте на вопросы! Еще раз спрашиваю – никто не проходил? – взвинтилась Клавдия. Вопрос возраста был для нее самым больным.

– Еще раз отвечаю – никто! Можете меня даже на компьютере или как его там… проверять – вру или нет.

– И ничего подозрительного не видели?

– А чего подозрительного? По телевизору только праздничные программы показывали, никаких подозрительных тебе сериалов, политических высказываний. Ничего подозрительного!

Клавдия махнула рукой и подошла к машине. Мужчины возле авто уже повысили голоса на три тона.

– Да я ее и с ребенком возьму! – кричал один.

– А кто тебе ее даст, тем более еще и с ребенком! – отвечал другой.

– Да я тебе два раза по печени дам, и ты мне ее сам отдашь!

– Так! Прекратить бартер! Мы едем в гости! – зычно рявкнула Клавдия, и мужчины шустро поскакали в салон автомобиля.

Они уже хотели отъехать, но тут произошло волшебное явление – из стеклянных дверей дома выпорхнуло неземное создание. В коротенькой белоснежной шубке, в длинных сапогах, тоже цвета свежего снега, и с совершенно огненными кудрями.

– От эт-то фея! – ошарашенно прошептал Володя, забыв завести машину.

– Ну, блин, Пугачева! – восторженно вторил Жора.

Клавдия Сидоровна не стала трясти брыльями, а тут же приступила к действию – сейчас любой человек, вышедший из дверей дома ее приятельницы, представлял для нее интерес. Она с трудом вылезла из машины и направилась к яркой девице.

– Частный детектив Распузон, – небрежно представилась она. – С кем имею честь?

– В каком смысле? – уставилась на нее накрашенными глазами девица.

– В самом обычном. Как ваше имя? Ну, звать вас как?

– Лера. Валерия Андреевна Баранова, а что?

– Это вы здесь горничной работаете? А нам Валя сказала, что вы уже уехали, поскольку смена ваша кончилась.

Девушка обиженно дернула подбородком:

– Хм, смена. Смена-то кончилась, а вот автобус подходит только через час после ее окончания. Что ж мне, на морозе торчать? У меня же нет своей машины, как у Валиного мужа!

– А вы садитесь к нам в машину, – вежливо пригласил Жора, высовываясь из открытого окна Володиной иномарки.

Клавдия даже не заметила, как они подкатили поближе.

– Да и правда, садитесь, мы вас вмиг домчим, – скалился и ее зять.

Девица не стала капризничать, а быстренько устроилась на переднем сиденье. Вообще-то там только что сидела Клавдия Сидоровна, и это место по праву принадлежало ей, как законной теще. Но ведь не вышвыривать нахалку обратно, тем более что она еще и не рассказала ничего.

– Лера, вы вчера, когда работали, ничего странного не заметили? Ну, может, какие-то незнакомые люди приходили, или там, я не знаю, следы вы мокрые от снега увидели в доме, шум какой услышали, может быть? – начала допрос Клавдия Сидоровна.

– Это вы про вчерашнее убийство, что ли? Ничего не заметила. Меня уже и милиция спрашивала, теперь вы еще. Скажите, молодой человек, а для чего вот здесь эта штучка? – щебетала легкомысленная горничная, обращаясь к Володе.

Зять зарделся, пошевелил «штучку», и в салон полилась забористая музыка.

– Вот классно! – подпрыгнула девица. – Новый год, Новый год, Новый год!

– Девушка… Володя, да выключи ты эту тарахтелку! Девушка, а никто вам не попадался из гостей возле зимнего сада? Или, может, вы слышали, как Марианна с кем-то там разговаривала?

– Ой-ой, как вы меня достали! Да никого я не видела! Слышала только, что Марианна в женской комнате с кем-то собачилась. Так, по-моему, с вами и грызлась. Вы же тоже вчера были, чего сами-то ничего не разглядели?

– Нет, ну в самом деле, что ж это вы, Клавдия Сидоровна, прямо поговорить с девушкой не даете? – вклинился в допрос Жора. – Девушка, так вас Лерой зовут? А какое у вас семейное положение? Это для расследования, честное слово…

Все остальное время, до самого дома Леры, Жора заливался соловьем. Клавдия Сидоровна даже и не подозревала, что у парня такой словарный запас.

– А вот и мой дом. Спасибо, что добросили. Вы меня проводите? – обратилась рыжая бестия почему-то к Володе.

Пока парень мялся, теща сурово отрезала:

– Он не может, у него на руках жена и ребенок.

– А я… я совершенно свободен! – обрадованно вскрикнул Жора и выскочил из машины, дабы подать очаровашке руку.

Девица совсем уже было выскользнула из салона, но вдруг наклонилась в сторону Клавдии Сидоровны и тихо бросила:

– Не трогайте это дело, не лезьте.

Пока Клавдия соображала, что к чему, та уже весело хохотала, семеня ножками к подъезду.

– Я не понял, что это она вам сказала? – первым опомнился Володя.

– Это она не мне, она тебе сказала – не трогайте, мол, это тело, не лезьте, без вас желающих пруд пруди, – фыркнула теща и уставилась в окно.

Минут через пять прибежал раскрасневшийся Жора и забасил:

– Не, вы прикиньте, а? Она мне свидание назначила завтра. Прямо так и сказала: приходите, мол, ко мне завтра в семь. Володька, ты не здесь, ты там лучше выезжай. Не, ну какая дива, а? Картинка! Она мне и говорит: вы, мол, мне сразу понравились.

– Ей, по-моему, Володенька больше приглянулся. И если бы я здесь не сидела, у вас, милый зять, был бы второй развод с моей дочерью, – напыщенно пробухтела Клавдия Сидоровна.

– Да чтобы я Ане изменил… да… – пытался оправдаться несчастный зять.

– Стой! – вдруг завопил Жора. – Стой! Поворачивай назад!

– Да что случилось? – переполошилась Клавдия Сидоровна.

Жора так разволновался, что даже побледнел, что при его обычном кирпичном цвете лица было крайне затруднительно.

– Вовка, поворачивай назад! Она мне назначила свидание на завтра в семь вечера, а я не могу, у меня встреча с важными людьми. Поедем обратно, я ее попрошу встретиться чуть позже.

Володя молчком развернул машину и снова зарулил в уже знакомый двор.

– Ого! А ну, стой! – вскричала теперь Клавдия Сидоровна. – Встань как-нибудь незаметненько.

Машина у Володи была хоть и иностранного производства, но избитого белого цвета, к тому же владелец не утруждал себя наведением излишней чистоты на своего железного коня. Может, оно и некрасиво, но в данную минуту грязноватая машина ничем не выделялась среди прочих и в глаза не бросалась. Во всяком случае, Лера ее не заметила. А сейчас из подъезда дома выходила именно Лера в своей белоснежной шубке. Девушка уверенно подошла к небольшой стоянке возле дома, открыла ключом яркую, золотистую машину и по-хозяйски плюхнулась за руль. Через какое-то время золотистое авто выкатилось со стоянки и принялось лавировать между домами. Когда машина исчезла из вида, Володя отважился покатить следом. Он выехал на главную дорогу, но нигде золотистой машины видно не было.

– Куда это она подевалась? – удивленно пробормотал Жора.

– А может, в том дворе? – подсказала Клавдия Сидоровна.

Но ни в том, ни в другом дворах ее не было, машина будто испарилась.

– Да-а, интересная дамочка Лера…

– Странно… А что же она говорила, что у нее нет машины и она боится мерзнуть на морозе?

– Слушай, Жор, а хорошо, видно, Агафья платит своим горничным, если они на таких крутых тачках разъезжают! – присвистнул Володя.

– По всему видать, тебе, Жора, придется завтра отложить все твои деловые встречи с серьезными людьми и топать на свидание с Лерой. А уж мы тебя будем страховать, – вывела Клавдия Сидоровна.

Жора шмыгнул носом. Он как раз старательно решал, как удобнее отменить встречу с деловыми партнерами.

– А вы что, со мной вместе потащитесь? – наконец спросил он.

– Нет, Жорочка, мы тебя в машине страховать будем. А сейчас… А сейчас давай, Володя, домой.

Акакий Игоревич не спал всю ночь. Он вообще еще не спал с того времени, как случилось это несчастье. Да и разве тут уснешь? Маруся погибла. Но самое страшное, что, если он ничего не выяснит, неминуема еще одна смерть, уже по причине самого Акакия Распузона. А он с семи утра ломает голову и никак не может придумать, как бы этого не допустить. И никто не сможет помочь, только он сам. Эх, черт, а начиналось все так хорошо!

Понятное дело, что Акакий в такой ситуации совсем не планировал веселиться, но внучка – дело святое, и дед, покрякивая, потащился на другой конец города в Музкомедию. Праздник для детей устраивали по старинным традициям – с Дедом Морозом, с подарками и с различными конкурсами, в которые настоятельно затягивали и родителей. Акакий смог бы отмахнуться от кого угодно, только не от Яночки. Девочка сделала из деда настоящего актера – он и пел, и плясал, и скакал верхом на стульях, и с чьей-то такой же несчастной бабулькой бегал наперегонки в мешках – в общем, развлекал детей по полной программе.

Когда Акакий поднимался на свой этаж, он молил только об одном – чтобы Володя, его зять, приехал за Яночкой как можно быстрее. Однако возле дверей его ждало новое испытание.

– Ну, наконец-то! – рассерженно поднялась с баула сухонькая старушка. – Думала уже, скончаюсь тут у вас в подъезде!

– Мама… мама, ты? – только и смог пролепетать Акакий.

– Я, кто ж еще! Ты давай не мамай, а открывай дверь. Уже так хочется раздеться…

Матушка Акакия Игоревича Катерина Михайловна – дама маленькая, сухонькая и весьма по характеру норовистая – последний раз приезжала, когда ее внучке Анечке исполнилось три года, остальное время общаться предпочитала письменно. А вот сейчас, надо же…

– Ну чего ты застрял? Ой, надо же, как Анечка подросла! – запоздало всплеснула руками старушка, увидев свою правнучку.

– Меня Яной зовут, а Анечка – моя мама, – поправила ее девочка.

– Господи! Это во сколько ж она у вас родила? Ты чего это ребенку позволил? – гневно накинулась на сына матушка, продвигаясь в открытую дверь.

– Мама, Анечке уже двадцать семь. Ты забыла? Я же тебе писал…

Пришлось забыть про спокойный отдых и бросить остатки сил на устройство родимой маменьки. Уже когда Акакий сидел за столом и наливал матери седьмую кружечку чаю, в двери позвонили.

– А вот и мы, – донесся из прихожей голос зятя.

– О, мама! Сейчас я тебя познакомлю с новым родственником, с зятем нашим, с Володей! – обрадованно вскочил Акакий.