Добрая злая любовь Тронина Татьяна
Наташа нетерпеливо нажала на кнопку на музыкальном центре. Музыка замолкла, и в этой тишине было слышно, как шелестит по карнизу легкий августовский дождь.
– Аркадий с Анной воспитали меня. Они заменили мне родителей. Не смей говорить о них плохо! – угрожающе произнесла Наташа.
– Конечно, они твои благодетели... – усмехнулся Макс. – Я был бы готов в это поверить, если бы ты сама не рассказывала мне, как нянчила Настю, как ты была у них вместо домработницы... Они до сих пор продолжают тебя эксплуатировать.
– Я люблю Настю! И мне совсем не трудно время от времени помогать им. Они столько для меня сделали... – Наташа не договорила, и слезы брызнули у нее из глаз. – А если ты будешь говорить о них плохо, то лучше уходи! Да, уходи...
Макс вдруг опомнился.
– Наташка, что ты... – Он посадил Наташу к себе на колени, обнял. – Я дурак, я не хотел тебя расстраивать! – Он целовал ее мокрое от слез лицо, а потом вдруг засмеялся удивленно. – Как же я тебя люблю... Я и не думал, что так тебя люблю!
– Ну да, так я тебе и поверила... – всхлипнула Наташа.
– Нет, правда! Я все это наговорил из-за того, что беспокоюсь о тебе. Ты такая нежная, ты особенная... Такая хрупкая! Совершенно неприспособленная к жизни. Всякий может тебя обидеть!
– Ага, сам же и обидел... – Наташа постепенно успокаивалась.
– Прости, прости!
Он целовал ее с какой-то судорожной, болезненной страстью, что не было никакой возможности сопротивляться ему, да Наташе этого и не хотелось. Она забыла обо всем...
Ночью Наташа долго не могла сомкнуть глаз. Разговор с Максом подействовал на нее странным образом – она вдруг вспомнила то, что не вспоминала никогда.
...Она, десятилетняя девочка, сидит, запершись в комнате, а в соседней переговариваются Аркадий с Анной. Вернее – ожесточенно спорят.
«Мне не нужна эта обуза! – холодно и веско произносит Аркадий. – Ты понимаешь – не нужна».
«Но я не могу ее бросить! – отвечает Анна. – Аркашенька, милый, что скажут о нас люди?!»
«Мне абсолютно наплевать, что скажут люди! У меня уже есть ребенок. Мой собственный ребенок. А что касается твоей младшей сестры...»
От их громких голосов заплакала Настя, которая сидела в манеже. Наташа, пыхтя, с трудом вытащила ее оттуда, посадила рядом с собой на пол. Начала показывать ей, как надо правильно собирать пластмассовую пирамидку. Настя перестала реветь, с интересом стала повторять Наташины движения.
«Не реви, Настя, папе с мамой некогда!» – шепотом строго сказала она племяннице.
«Натя...» – повторила двухлетняя Настя.
«Да, правильно, ты – Настя», – одобрительно кивнула Наташа.
Но племянница маленьким пальчиком показала на Наташу и повторила: «Натя...»
«А, это ты меня так называешь! – понимающе кивнула Наташа. – Ну, что ж, наши имена чем-то похожи... Гляди, гляди – к тебе кто-то в гости идет!»
Желтый резиновый цыпленок, ведомый Наташиной рукой, запрыгал в Настину сторону. Настя счастливо засмеялась и, схватив цыпленка обеими руками, сразу же сунула его себе в рот. «Настя, гостям не обязательно голову откусывать! А вот ползет черепашка Тортила...»
«Аркаша, обрати внимание, как она с Настей ловко управляется, – в соседней комнате говорила Анна. – Даже лучше меня».
«Ну, и что ты предлагаешь?»
«Я ничего не предлагаю, я просто прошу тебя сделать соответствующие выводы. Моя сестра никогда не будет для тебя обузой...»
С тех пор прошло много лет.
Конечно, тот разговор Аркадия с Анной не имел никакого значения. В первый момент Аркадию стало не по себе – когда он понял, что придется принять в свою семью и Наташу (подобный страх свойствен всем), но потом он справился с собой. И Наташа действительно не была для него обузой.
Он никогда не обижал ее, даже любил – по-своему, как умел.
Любил... Наташа вздрогнула, глядя в темный потолок, рядом со сладко сопящим Максом. Она вдруг вспомнила то, что произошло этим вечером в квартире у ее родственников. «Мне показалось, мне все показалось... Это было обычное дурачество, на которое даже внимания обращать не стоит!»
Она твердила так, стараясь отогнать от себя мысли, которые пугали ее. Потом закрыла глаза, и к ней пришел совсем другой человек – не Аркадий, не Макс, а некто третий, чьего имени она так и не узнала...
Наташа проснулась рано утром, когда едва забрезжил хмурый рассвет, и вдруг обнаружила, что Макс куда-то собирается.
– Макс, ты куда? – сонным голосом спросила она.
– Я на работу.
– Макс, ты что, сегодня же суббота...
– Последнюю субботу месяца я всегда работаю – разве ты забыла?..
Он перед зеркалом сосредоточенно завязывал галстук.
– А, ну да... Забыла. Погоди, я сейчас встану и приготовлю тебе завтрак... – забарахталась под одеялом Наташа.
– Не надо, я уже позавтракал... – Макс, полностью одетый, наклонился к Наташе и поцеловал ее в голое плечо. – И вообще, на самом деле я вполне самостоятельный человек – не то что твои родственники.
– Ты опять?.. – недовольно протянула Наташа, прячась под одеяло.
– Все, больше не буду! Я тебя люблю...
Он ушел. Максим Викторович Петровский, двадцати восьми лет, работал старшим менеджером в крупной фирме, занимающейся продажей электробытовой техники.
Наташа снова сомкнула глаза, но сон не возвращался к ней. Она поворочалась немного, а потом встала.
«Мне сегодня приснился какой-то странный сон... – вдруг вспомнила она. – Только о чем он был? Ах, да, о нем... О том человеке, которого я видела, когда провожала Анну на вокзал...»
Темные волосы, идеальная линия затылка, строгая стрижка, черты лица классические – незнакомые и в то же время легко узнаваемые, как у всех положительных героев в старых фильмах... Наташа сразу отчетливо представила своего незнакомца, каждая черточка его внешности хорошо запечатлелась в ее сознании.
«Кто он? Как его зовут? И почему до сих пор он преследует меня? Да, именно так – не я, а он меня преследует! Парадокс...»
Она выпила чаю, потом сняла трубку, чтобы позвонить Мириэль Подкопаевой. Ах, нет, слишком рано – Мирка спит еще, наверное... А Наташе очень хотелось рассказать подруге произошедшую с ней странную историю – при полной своей безалаберности Мириэль иногда давала удивительно точные и мудрые советы. Тоже своего рода парадокс. Интересно, что она скажет Наташе, когда узнает историю ее ночной погони за незнакомцем?
– Мотылек летит на огонь... – прошептала Наташа.
Улица Придонская, дом шестнадцать.
И, словно вихрь поднялся, она бросилась к шкафу, стала выдергивать из него вещи. Большую их часть Наташа забраковала. Оставила только самые лучшие джинсы, которые Анна привезла ей прошлым летом из Германии, темно-синий свитер, о котором Вика Абрамова отозвалась когда-то с большой благосклонностью – значит, он стоил того, чтобы показаться в нем перед незнакомцем с Придонской улицы...
«Черт знает что! – лихорадочно думала Наташа. – Мне двадцать четыре, а в гардеробе моем только те вещи, которые пристало скорей носить Насте, но никак не взрослой, самостоятельной женщине! Ни одного платья, ни туфель-лодочек, ни одной приличной сумки – все какая-то ерунда!»
Наташа быстро натянула на себя свитер с джинсами, распустила волосы. Критически прищурилась. «Нет, не то...» Она снова закрутила волосы на затылке в два небольших пучка, напоминающих рожки, – задорный и очень милый вид, который так нравился Максу... Может быть, ее незнакомцу он тоже в конце концов понравится?..
Макс!
Ее дернуло, словно током, стоило вспомнить о Максе. Только сейчас Наташа поняла, что делает что-то не то. «Бедный Макс, но он никогда не узнает...» – попыталась она успокоить свою совесть.
Наташа перекинула через плечо небольшую клеенчатую сумочку и выскочила на улицу, направилась к метро. Сначала она шла шагом, а потом чуть ли не побежала.
Так же бегом она спустилась в метро по эскалатору.
Сердце ее нетерпеливо билось, когда она подъезжала к конечной станции – той самой, на которой жил ее незнакомец. Она вышла на поверхность и огляделась. Теперь, при ярком дневном свете, все вокруг выглядело чужим и незнакомым. Наташа пошла тем же маршрутом, но скоро запуталась среди многочисленных многоэтажек. Пришлось несколько раз спросить у прохожих, далеко ли до улицы Придонской...
Наконец она оказалась в том самом дворе, окруженном многочисленными гаражами-ракушками. Во дворе играли дети, мимо гаражей дефилировали какие-то компании...
Наташа села на скамейку возле подъезда, в котором той ночью скрылся ее незнакомец. Несколько раз из подъезда выходили люди, и Наташа спрашивала у них, не знают ли они о таком жильце, – и описывала своего героя. Женщина с терьером на поводке заявила, что под такое описание попадает практически каждый молодой мужчина, коих здесь довольно много. Зато старик с мусорным ведром сразу же хмуро заявил ей, что такой здесь точно не живет. А старуха с сумкой-тележкой заявила, что позвонит в милицию, «если всякие тут будут с подозрительными вопросами приставать»...
Битых два часа Наташа сидела возле подъезда и ругала себя за свою глупую затею. В самом деле, с чего она взяла, что так легко найдет незнакомца? Но словно какая-то неведомая сила держала ее здесь, не отпускала... «Приди! – нетерпеливо попросила она. – Пожалуйста, появись!»
И вдруг – словно небо услышало ее мольбы! – подъездная дверь хлопнула, и из нее вышли двое молодых мужчин. Одним из них был ее герой... Не оглядываясь, они энергично зашагали в сторону дороги.
Наташа едва не задохнулась от счастья – так хотела она снова увидеть этого человека. Зачем – она не знала. Наверное, для того, чтобы убедиться, что он не приснился ей тогда...
Присутствие третьего лица помешало ей броситься к нему. Некто – лысый, низкорослый, усатый – шел рядом с ее героем и громко говорил:
– Пусть даже стопроцентный литературный сюжет... Ну, как, например, первые экранизации Толстого и Пушкина. Все равно, это явление антилитературного ряда.
– Да, скорее это относится к пластической культуре, – кивнул Наташин незнакомец.
Впервые она слышала его голос! Она шла в нескольких шагах от этих двоих. Смысл их разговора ускользал от нее. Интересно, какую тему они обсуждают? На плече Наташиного героя висел знакомый рюкзак, который показался ей почти родным...
– Только в предвоенные годы сценарий приобрел статус литературного жанра, – продолжил лысый. – И он ориентировался в основном на драму.
– Ты про Фрейтага и его «Технику драмы»? Основные этапы действия, моменты ускорения, моменты торможения... Пожалуй, в этом есть какой-то смысл, – сказал незнакомец. – Даже несмотря на то, что практика иногда расходится с теорией.
– Ничего она не расходится, Никита! – нетерпеливо перебил его лысый. – Все стоит на причинно-следственных связях, а остальное – монтаж, пластические метафоры, как я уже упоминал... Но это уже моя компетенция. Мы делаем декадентскую драму в стиле модерн и должны придерживаться кинематографического языка начала двадцатого века. Работай над сценарием...
«Никита! – затрепетала Наташа. – Его зовут Никита!» Это простое открытие наполнило ее такой радостью, что она едва не закричала. То, что она по-прежнему ничего не понимала в разговоре мужчин, очень мало беспокоило ее. Главное – она узнала его имя!
– Ладно, ты режиссер, вот с этим и разбирайся, – нетерпеливо произнес Никита. – Главное, идею мы уже сформулировали, ключевые сюжетные моменты – тоже, теперь я собираюсь закончить психологические характеристики персонажей. Остальное обговорим потом. Да, Сергей, я вот еще что хотел сказать...
– Что такое?
– Мне кажется, мы уже допекли твоих предков своими ночными бдениями, – сказал Никита. – В следующий раз предлагаю работать у меня.
– Стенич же приедет! – вздохнул лысый Сергей.
– Стенич – золото, мешать нам не будет...
Они подошли к дороге и стали ловить машину.
Наташа стояла шагах в десяти от мужчин, за кустами боярышника. Она пыталась осознать, о чем они говорили. Если она не ошиблась, то Сергей был режиссером, а Никита – сценаристом, и они вместе собирались делать фильм – черно-белую декадентскую драму в стиле модерн. И еще – Никита здесь не жил. Здесь жил Сергей. В следующий раз они решили собраться у Никиты, несмотря на присутствие некоего Стенича...
Перед друзьями притормозили зеленые «Жигули». Сергей быстро переговорил с водителем, и мужчины сели в машину. «Жигули» сорвались с места.
Наташа продралась сквозь кусты боярышника и выскочила на дорогу.
«Уехал... И что теперь?»
Она снова потеряла его. Никиту. Незнакомого человека, который вдруг стал нужен ей так, что казалось – жизнь потеряет смысл, если она о нем не узнает все досконально. «Может быть, я на самом деле в него влюбилась – вот так, с первого взгляда?»
Наташа замахала руками и поймала следующую машину.
– За теми зелеными «Жигулями»... Только, пожалуйста, не отставайте!
– Будет сделано, – меланхолично произнес водитель, видимо, привыкший ко всему на московских дорогах.
Она ехала за Никитой и ужасно переживала, когда время от времени зеленые «Жигули» исчезали из виду.
– Побыстрей, пожалуйста! – просила она водителя.
– За мужем, что ли, следите?
– Что? Ах, ну да... – пускаться в объяснения перед незнакомым человеком Наташа не хотела.
Через полчаса они оказались в центре. Недалеко от «Кропоткинской» машина, в которой сидели Никита с Сергеем, притормозила.
– Стойте, стойте! – с азартом закричала Наташа. – Я выхожу!
Она быстро расплатилась, вылезла из машины и побежала вслед за друзьями. От того, что она нервничала и переживала, мысли путались у нее в голове, а сердце лихорадочно колотилось в груди. И все же она заметила некую странность... В чем же дело? Ах, вот оно... Никита шел с пустыми руками. Он забыл в «Жигулях» свой рюкзак!
Наташа сначала хотела крикнуть Никите и Сергею, чтобы они вернулись, но в этот момент она увидела, что машина, в которой они ехали, начала медленно трогаться с места.
– Нет! – она ласточкой бросилась на капот.
– Чего надо? – хмуро спросил водитель «Жигулей», высовываясь из окна. Особого возмущения или удивления по поводу того, что девушка бросилась на капот его машины, он не выразил – видимо, тоже привык ко всему, что творилось на московских дорогах.
– Человек, которого вы везли, у вас в салоне забыл свой рюкзак! – торопливо сказала Наташа и рванула дверцу. – Вон он, на заднем сиденье...
– И правда! – перегнувшись назад, хмуро произнес водитель. – Только с какой стати вы его хватаете, а?
Наташа ничего нового придумывать не стала:
– Это рюкзак моего мужа! Я за вами ехала... случайно! Никита и Сергей ехали сейчас с вами. Мой муж – Никита... Ужасно рассеянный! Слава богу, что я заметила...
Ее волнение и сбивчивые объяснения показались водителю правдоподобными.
– Да, именно так они друг друга и называли... – хмуро кивнул он. – Ладно, берите рюкзак. А мужу скажите, чтобы ушами не хлопал... Повезло ему, что жена такой проворной оказалась!
Он хлопнул дверцей и уехал. Наташа осталась одна – у полукруглой арки, на небольшом пятачке перед метро.
Растерянно оглянулась, сжимая в руках лямку рюкзака. Ни Сергея, ни Никиты...
Она побежала вверх по Гоголевскому бульвару. Добежала аж до самого памятника Гоголю, но «своих» мужчин так и не увидела. Медленно побрела обратно, оглядывая обе стороны дороги. Прекрасный повод для знакомства: «Ах, вы кое-что забыли в машине... Вот, решила вам вернуть!» – «Огромное спасибо, девушка, вы меня очень выручили!» – «Ну что вы, какой пустяк!» – «Кстати, здесь неподалеку есть одно неплохое кафе, не хотите ли составить мне компанию?..» Каким-то образом лысый Сергей из Наташиных мечтаний исчез, остались только они с Никитой. Вдвоем...
Она вернулась к метро и снова огляделась. Странно – Никиты нигде не было, хотя, по здравом размышлении, он давно должен был обнаружить свою пропажу и вернуться.
Наташа потопталась еще некоторое время возле метро. Потом заглянула в рюкзак – так, на всякий случай. Знакомый ноутбук, какие-то книги, газета, блокнот... Ну уж за компьютером-то он должен вернуться!
Еще через полчаса Наташа поняла, что Никита все-таки не придет. Или они разминулись, пока она бегала на тот конец Гоголевского, или сразу махнул рукой на свою пропажу... Забыл вещи в чужой машине – что ж, безнадежный случай, вряд ли тебе вернут потерянное!
Наташа поехала домой, держа в руке рюкзак Никиты и чувствуя себя преступницей. «Но я же ему все верну!» – успокаивала она себя.
До прихода Макса оставалось еще довольно много времени. Наташа вытащила все содержимое рюкзака Никиты и разложила перед собой.
Во-первых, ноутбук серебристого цвета. Во-вторых, книги – пара детективов. Газета за прошлую неделю, загнутая на спортивных новостях. Эти вещи Наташа сразу отложила в сторону, гораздо больше ее интересовал блокнот. В нем она нашла расписание лекций и семинаров, длинный перечень книг и прочее. Госэкзамены, сдача дипломной работы... Судя по датам, Никита в прошлом году окончил ВГИК – сценарный факультет.
В кармашках рюкзака лежали какие-то мелочи вроде цветных маркеров, плоская коробочка DVD с фильмом Лукино Висконти «Гибель богов», горсть скрепок и сморщенное засохшее яблоко. Яблоко Наташа сразу же выкинула и снова вернулась к блокноту. В конце его было что-то вроде ежедневника – короткие записи. Снова даты, сокращения – «26 д.р. у проф. Ябл. куп. цв.». Или – «Стенич – Яр. вокз. 14 сент. 23-00». Ну и тому подобное...
Наташа придвинула к себе телефон.
– Алло, Мирка, ты занята сейчас? Пожалуйста, если не трудно, зайди ко мне...
– Ну, я не знаю, – вздохнула в трубку подруга. – У меня палец на ноге сломан. Такие вот неприятности...
– Какой кошмар! Ты теперь не можешь ходить? – расстроилась Наташа.
– Нет, ходить я могу, только медленно... А что случилось?
– Одна странная история... – задумчиво пробормотала Наташа. – Ладно, Мирка, встретимся в другой раз.
– Нет, я приду, – неожиданно оживилась подруга. – Я люблю странные истории. Жди!
Через час Мириэль Подкопаева позвонила в Наташину дверь. Зашла, прихрамывая, перед зеркалом поправила свои кудрявые черные волосы.
Мирка была невысокого роста, цыганистого вида (она утверждала, что предки ее были кубанскими казаками) и близорукая – на носу ее сидели очки в черной оправе с толстыми стеклами.
– Представляешь, случайно ударилась ногой о косяк, и вот, на тебе – сломала палец! – с удивлением сообщила она Наташе.
– Мирка, ну как же ты так... – привычно вздохнула та.
– Да я и сама не знаю. А что за история?
– Идем, я тебе кое-что покажу...
Наташа подвела Мириэль к ноутбуку.
– Вот. Ты не в курсе, как этим пользоваться?
– Немного в курсе... – хмыкнула Мирка. – У нас в букинистическом есть компьютер. Слушай, ты бы Макса своего спросила – он наверняка в этом лучше меня разбирается. Купила, что ли? Дорогая игрушка...
– Не купила, а нашла. Случайно мне в руки попал. А Макса спросить не могу – он ревновать начнет.
Мириэль открыла крышку ноутбука и нажала на кнопку включения. Сразу вспыхнул экран и по нему побежали заставки.
– Наташа, я не понимаю... – серьезно сказала она. – Ты случайно нашла компьютер, а Макс будет тебя ревновать? Не вижу никакой связи.
– Значит, дело было так... – И Наташа, сев напротив подруги, принялась рассказывать всю историю – с того самого момента, когда она провожала свою сестру Анну на вокзал и в кафе, за соседним столиком, увидела незнакомца. Незнакомца, который странным образом притягивал ее к себе...
Мириэль выслушала историю до конца.
– Интересно как! – с удовольствием произнесла она. – Значит, ты влюбилась в этого Никиту с первого взгляда?
Наташа немного подумала.
– Да я пока сама не понимаю... – растерянно произнесла она. – Может быть, это любовь, а может быть, что-то другое... Я пока не знаю. Но я не могу не думать о Никите – он все время у меня перед глазами. Ладно бы он был каким-то неописуемым красавцем – тогда, может быть, все было понятнее. Но он обычный среднестатистический мужчина – симпатичный, конечно, но не более того... Знаешь, с чем бы я это сравнила?
– С чем? – с любопытством спросила Мириэль.
– С каким-то вирусом! – воодушевилась Наташа. – Не с компьютерным, а с самым обычным – человеческим. Случайно чихнули на тебя в метро – и все, ты в ту же секунду заразилась гриппом. Время и место, выдох и вдох – все совпало роковым образом, и вот ты уже больна и несешь эту болезнь внутри себя. Так и с Никитой – наверное, я посмотрела на него в какой-то час «икс», опасный для меня, даже не в час, а в ту минуту или даже секунду, когда неуловимым образом решается жизнь и судьба – и все, я пропала... Теперь Никита во мне, и я не могу избавиться от него. Все совпало – время и место, вдох и выдох...
– Тогда и он должен был обратить на тебя внимание! – с горящими глазами воскликнула Мириэль. – Ты же сама говоришь – вдох и выдох должны совпасть!
– Да ничего он на меня не обратил внимания... – с досадой произнесла Наташа. – Наоборот, как будто я для него пустое место!
– Интересно как... – повторила Мириэль. – Я бы так не могла – заинтересоваться человеком, ничего не зная о нем. Мне кажется, чтобы влюбиться, надо хотя бы один раз поговорить с ним.
– Вот я и хочу узнать о нем как можно больше! – сказала Наташа. – Может, когда я узнаю, какой он, этот Никита, то пойму, что он вовсе мне не нужен... И все тогда пройдет – это мое наваждение, моя болезнь... Что там?
– Ах, да... – спохватилась Мириэль и принялась щелкать кнопками ноутбука. – Сейчас посмотрим...
Наташа склонилась над ее плечом.
– Та-ак... Тут всякие офисные программы – ну, это неинтересно... Игры, куча энциклопедий и справочников – это тоже неинтересно...
– Как это – неинтересно? – рассердилась Наташа. – Это ведь тоже о многом говорит! Какие там энциклопедии?
– Да самые разные! – отмахнулась Мириэль. – Это говорит только о том, что Никита твой обычный современный человек, который вместо кучи книг на полках предпочитает просто вставить диск в компьютер – и все дела... Кто он по профессии, ты сказала?
– Сценарист.
– Ага, вот они, тексты Word... Слушай, да тут их целая куча, я прямо даже не знаю, с какого начать... – запыхтела Мириэль.
– Начни с последнего, – попросила Наташа. – Это интереснее всего – над чем он сейчас работает.
– Ага... Вот, судя по дате, это текст под названием «Полет мотылька». Дурацкое название какое-то...
– Ничего не дурацкое! Очень даже интригующее... – не согласилась Наташа. Сердце у нее забилось стремительно.
– Так... «Идея фильма – показать невозможность счастья в этом мире через любовь мужчины к женщине...»– начала читать вслух Мириэль. – Гм, невозможность счастья можно показать и в обратном порядке... «Герой пытается догнать свою возлюбленную, но она прихотью судьбы ускользает от него. Она бы и желала остаться с героем, но обстоятельства мешают ей сделать это...»Просто восхитительно! – иронично заметила Мириэль. – Нет, если бы я была сценаристом, то непременно все тут переиначила...
– Ах, Мирка, молчи, ты мешаешь мне! – нетерпеливо одернула подругу Наташа.
«...Действие происходит на фоне Москвы начала двадцатого века. Экипажи и первые автомобили, городовые и горничные, мальчишки – разносчики газет, церкви и кофейни, господа в котелках и изящные дамы в огромных шляпах с перьями. Москва Блока и Гиляровского, противоречивая – страшная и прекрасная одновременно, где дым паникадил смешивается с ароматом опиума. Революционеры и кликуши, смирение и эпатаж... Город кажется призраком при свете газовых фонарей, ночью...»– быстро читала Наташа. Ну да, это тот самый фильм, о котором говорили Никита с Сергеем сегодня!
«...Она – чудесная юная женщина, в черном шелке (траур по мужу, погибшему в бою под Цусимой), на бледном лице – огромные детские глаза, рассеянна и загадочна. На протяжении всего действия остается непонятным, действительно она любит героя или только хочет любить его. Он – модный московский литератор Сойманов, звезда салонов. Любовь настигает его внезапно, как болезнь...»– «Господи, и он о том же!» – мысленно вздрогнула Наташа.
– Послушай, Наташа... – задумчиво произнесла Мириэль, когда они прочитали весь текст до конца. – Ты говорила, что Никита твой – сценарист, а его друг Сергей – режиссер... Так чего же они на такси ездят – своих машин, что ли, нет?
– Наверное, нет.
– Как-то не так я представляла себе богемную жизнь...
– Мирка, они совсем недавно закончили ВГИК, их еще никто не знает! – справедливо заметила Наташа. – Вот увидишь – они снимут свой фильм и прославятся, и у них будет все! И собственные машины, и шикарные квартиры, и все такое прочее.
– Что-то я сомневаюсь... – Мириэль Подкопаева была полна скептицизма. – Сейчас совсем другие фильмы в моде. Ну, где про бригаду или антикиллеров всяких... А тут сюжет про любовь да какие-то газовые фонари.
– Ты ничего не понимаешь! Про бандюганов смотреть уже надоело, хочется чего-то новенького, про любовь...
– О, как ты своего Никиту защищаешь! Точно – влюбилась, – констатировала Мириэль. – Слушай, а ты хоть его фамилию знаешь, этого Никиты?
– Знаю. Никита Рощин... И адрес его у меня есть, – Наташа открыла потрепанный блокнот, найденный в рюкзаке. – Вот. И живет он не так далеко, в районе Новокузнецкой. Я ведь сначала думала, что он где-то на окраине обитает, но там, оказывается, он был в гостях у своего друга Сергея. В понедельник поеду к Никите и верну ему все... Хотела завтра ехать, но Макс...
– Что – Макс?
– Я тебе не говорила, Мирка? Мы же теперь с Максом вместе живем, – призналась Наташа. – Вон, он ко мне свой музыкальный центр перетащил...
– Да ну?! – с изумлением сказала Мириэль и уставилась в угол, где располагался этот самый музыкальный центр – громоздкая сложная конструкция с матовыми панелями, кнопками, сабвуфером и колонками. – Надо же, а я и не заметила сразу...
– Вот так, Мирка... – вздохнула Наташа. – Теперь ты понимаешь, почему Макс не должен знать о моей находке.
– Да, теперь понимаю... – кивнула Мириэль. – Однако у меня все время в голове крутится один вопрос, очень важный... Да! – спохватилась она. – Ты сказала, его зовут Никитой Рощиным?
– Именно так. В блокноте был только один Никита – значит, это именно он.
– Никита Рощин, Никита Рощин... Что-то ужасно знакомое... – Мириэль сняла очки и потерла глаза. – Вспомнила! Был такой режиссер, очень известный – Никита Рощин! Ну, его фильмы по праздникам часто крутят – классика советского кино! Может, именно его адрес записан в блокноте?
– Вряд ли, – пожала плечами Наташа. – Это ж когда было! Тот Никита Рощин умер лет десять или даже двадцать назад... Я вспомнила – «Апрель на Фабричной улице», «Веселые девчата», «Неунывающие»... Это все его фильмы, черно-белые еще, да?
– Кажется, – согласилась Мириэль, снова нацепив на нос свои очки. – Пожалуй, ты права – обычное совпадение. Рощин – довольно распространенная фамилия, да и имя Никита – тоже не редкость. Это тебе не Евлампий, не Харитон какой-нибудь... Хотя все упорно крутится вокруг мира кино – сплошные сценаристы да режиссеры!
– Что поделать – важнейшее из искусств!
– Но я вовсе не о том хотела тебя спросить, – опять задумалась Мириэль. – Знаешь, Наташа, что в этой истории самое странное?
– Что?
– Зачем тебе Никита, когда у тебя уже есть Макс?
Наташа растерянно пожала плечами:
– Мирка, я не знаю... Я и позвала тебя для того, чтобы ты дала мне совет.
– Я должна дать тебе совет? – страшно удивилась Мириэль. – Мне кажется, ты обратилась не по адресу! Сама мне все время твердила, что я не человек, а тридцать три несчастья, и что ко мне няньку надо приставить. А теперь просишь у меня совета...
– Вот именно. Потому что недаром говорят: устами младенца истина глаголет.
– Тогда бы ты не меня, а свою племянницу Настасью спрашивала, – с обидой усмехнулась Мириэль.
– Мирка, мне страшно, – вдруг тихо произнесла Наташа. – Я сама себя не узнаю – что я делаю, о чем думаю... Никогда со мной такого не было! Я как будто перестаю собой владеть. Я и Макса к себе позвала для того, чтобы мне не было так страшно. Он меня любит как-никак...
– Но ты же ему все равно не расскажешь про Никиту? – тоже шепотом спросила Мириэль.
– Нет. Макс будет ревновать – я это чувствую. Но от одного того, что рядом со мной разумный человек, мне уже легче. Так сказать – одно его присутствие действует на меня благотворно...
– Да, Макс очень разумный человек... – взъерошила свою цыганистую шевелюру Мириэль. – Вот что, Наташа... Ты отдай этому Никите рюкзак, а там – будь что будет...
В воскресенье была настолько чудесная погода – начало сентября, раннее бабье лето, – что Максим Петровский решил провести этот день за городом.
– А поехали-ка, Наталья Алексевна, – сказал он Наташе, – на пленэр, в Григорьино!
– Куда? – с удивлением спросила Наташа. Про Григорьино она слышала в первый раз. – За грибами, что ли?
– Нет, не за грибами... Хотя не исключено, что там и грибы растут. Григорьино – бывшая царская усадьба. Там Екатерина Вторая замок хотела построить. В общем, она его и построила – почти, да только он ей чем-то не понравился, и она забросила строительство. А зря. Места красивые... В детстве я там в один год целое лето провел.
– Поехали! – неуверенно согласилась Наташа.
Ее мучила совесть – Макс был такой добрый, предупредительный, он относился к ней с покровительственной нежностью, от которой у нее невольно щемило сердце... А она продолжала думать о Никите!
Григорьино было не так далеко – минут сорок езды. Места тут выглядели несколько заброшенными, но в самом деле пейзажи открывались удивительно красивые.
Они оставили машину у разбитых каменных ворот, на небольшой парковочной площадке. Возле ворот торчал пожелтевший плакат – «Садово-парковый ансамбль XVIII века. Памятник архитектуры, охраняется государством».
– Идем... – Макс распахнул перед Наташей дверцу машины. С собой он захватил магнитолу.
– А это зачем? – улыбнулась Наташа. Разбитая асфальтовая дорожка уводила их в глубь парка.
– Будем слушать музыку. Кстати, у меня для тебя небольшой сюрприз...
– Какой?
– Узнаешь... – загадочно ответил Макс.
К середине дня стало еще теплее – Наташа, не церемонясь, сняла через голову свитер. Теперь, в узких джинсах и короткой трикотажной маечке, она казалась совсем юной – девочка-подросток, да и только.
– Не холодно? – заботливо спросил Максим.
– Нет, что ты... – живо откликнулась Наташа. Ее обнаженные руки и открытую шею ласкал свежий сентябрьский ветер, но он не был холодным.