Операция «Джеймс Бонд» Сотников Владимир

Глава III

ЗАГАДОЧНЫЙ РАЗГОВОР

Экзамен Венька сдал в числе первых. И даже на пятерку, хотя совершенно не напрягался. Все-таки инглиш – не алгебра какая-нибудь. Один вид графика функции приводил Веньку в полную тоску.

Конечно, парни звали отметить такое выдающееся событие, как последний в восьмом классе экзамен. Но для этого надо было ждать, пока освободится Алик Гойхман, который собирался идти последним – просто из суеверия, потому что ему всегда везло, когда он шел на экзамен последним, и не везло, когда первым.

Ждать было почему-то неохота, и Венька решил, что хватит с него общего сборища в честь окончания школы, которое намечалось через три дня. А сегодня можно, пожалуй, и домой. Не было у него сегодня настроения трепаться с пацанами! Даже непонятно почему. Из-за Катюхи, что ли? Так ведь, наоборот, помирились вроде…

В общем, не позже трех часов Венька, по-прежнему в сопровождении Андрея, уже поднимался к себе на четвертый этаж. По дороге он размышлял, чем лучше заняться до вечера. Поваляться на диване в наушниках? Поразминаться еще разок в спортзале? Почитать наконец книжку писателя Пелевина, которую неделю назад ему дал Алик, сказав, что это – полный кайф?

Так ничего и не решив, Венька вошел в квартиру – и с удивлением услышал, что Сергей, оказывается, дома.

Ничего себе! Обычно рабочий день главы концерна «Лантан» заканчивался ближе к полуночи. А в последнее время и вовсе…

– Уже? – деловито поинтересовался отец и, наверное, вспомнив, что не видел сына уже дня три, сказал: – Привет! Ты в порядке?

Чтобы поприветствовать отпрыска, Стрелецкий-старший вышел из кабинета, прервав какой-то разговор. Правда, вышел он не сразу. Дуся оказалась куда оперативнее и, заслышав Венькины шаги, поджидала у входной двери.

– В порядке, – кивнул Венька и замолчал, ожидая расспросов об экзамене.

К его удивлению, никаких расспросов не последовало. Сергей удовлетворенно кивнул, бросил быстрый взгляд на стоящего у Веньки за спиной Андрея, сказал тому:

– Все, до завтра свободен.

Потом похлопал сына по плечу и скрылся за дверью кабинета.

Венька так разозлился, что чуть ногой не топнул, как маленький! Нет, ну разве не свинство? Отравили ему целый день своими дурацкими заботами, отконвоировали в школу, с девчонкой не дали пообщаться – и пожалуйста, даже не спросили, что он получил по инглишу! Не говоря уже о том, чтобы поздравить с окончанием восьмого класса.

Впрочем, через пять минут его гнев несколько поутих. В конце концов, ничего нового. Сергей Иванович, как всегда, занят. Странно, что он вообще дома! А Маша уже звонила, еще когда Венька ехал в машине. И поздравила, конечно. Даже сообщила радостным голосом, что завтра приедет и они вместе с Венечкой придумают по этому поводу что-нибудь веселенькое.

«В зоопарк, что ли, меня повести собирается?» – хмыкнул про себя Венька.

Обед на плите был теплый: значит, кухарка приходила в его отсутствие. Честно говоря, Венька предпочел бы снова перекусить своей любимой пиццей с шампиньонами. Но завтра Маша обнаружит, что суп не тронут, – и начнется! Она думала, что он уже взрослый. Она думала, он понимает, как ей трудно одной приглядывать за рабочими, которые ни за какие деньги не хотят трудиться на совесть. Она думала, на него можно положиться. А он в ответ на ее доверие ведет безалаберную жизнь! А он наживает себе язву! И тэдэ и тэпэ.

Венька даже поморщился, представив себе Машины причитания, и счел за благо съесть тарелку борща – надо признать, очень вкусного. Не зря Маша взяла Агнию Фоминичну по каким-то там особенным рекомендациям.

В течение первого часа он слушал музыку и лениво обводил глазами стены своей комнаты, увешанные плакатами рок-групп и любимых футболистов из всех мировых команд. Все-таки Веньке нравилась «Нирвана», несмотря на то, что фанатичная любовь к Курту Кобейну осталась в прошлом. Так же, как и тусовка с отвязными гранжами на Арбате. Но тусовка – это одно, а музыка – совсем другое.

Балдея в наушниках, Венька вспомнил про писателя Пелевина, от которого тащились Алик Гойхман и несколько собеседников по Интернету, чей вкус был достоин одобрения. Он оглядел комнату, соображая, куда мог задевать книжку. Что-то не видно! Черт, неужели забыл где-нибудь? Неудобно будет перед Аликом…

Обстановка Венькиной комнаты отражала вкусы хозяина, то есть была вполне спартанской. Правда, заказывая мебель для новой квартиры, Маша показала ему было каталог с какими-то дурацкими разноцветными кроватками и креслицами «для детской». Но Венька сразу же решительно заявил, что эти роддомовские штучки с ним не пройдут. Нормальный стол, офисный стул, стеллажи для книг и твердая кровать. Шкаф-купе на всю стену, чтобы туда поместилось все шмотье. И никакого коврового покрытия, от которого Дуся чихает. Гладкий деревянный пол.

Так оно все теперь и выглядело в его уютной берлоге – ничего лишнего. Поэтому не заметить здесь книгу было просто невозможно.

Венька вспомнил, что примерно месяц назад уже пытался читать Пелевина, но ему почему-то не понравилось. Ну точно, страниц десять прочитал – скука смертная! Про какого-то Омона Ра – египтянина, что ли? Венька тогда так удивился собственной тупости – выходит, все в этом деле рубят, а он на головку слаб, – что даже Сергея решил расспросить о непонятном авторе.

– Не бери в голову, – увидев книжку в руках сына, сразу же сказал Стрелецкий-старший. – Брось и забудь.

– Почему? – удивился Венька. – А ты разве читал?

Ему стоило большого труда подкараулить Серегино позднее возвращение, и он рассчитывал на более подробные разъяснения. Зря, что ли, отец закончил когда-то журфак?

– Да что там читать, – пожал плечами Сергей. – Просмотрел пару страниц в начале и в конце. Это, Вень, для покойников автор. Если у кого интереса к жизни уже никакого нет – для них самое то. Имитация! Ну, если хочешь, могу подробнее глянуть.

В отцовских объяснениях Венька тогда понял не больше, чем в самой книжке. Зато теперь он сообразил, где она может быть. Конечно, в Сергеевом кабинете.

Венька снял наушники и вышел из комнаты. Любопытная Дуся сразу же спрыгнула с кровати и побежала за ним.

Дверь в отцовский кабинет была прикрыта неплотно. Венька взял на руки Дусю и прислушался. Надо было понять, с кем разговаривает Сергей, и уже исходя из этого решить, можно ли постучаться во время разговора. Вообще-то любые семейные вторжения в деловую жизнь Стрелецким не приветствовались. Но, с другой стороны, раз уж он беседует о делах не в офисе, а в домашнем кабинете…

– На тебя это, Серега, не похоже, – услышал Венька. – С каких пор ты стал таким нерешительным?

– С каких, с каких… – пробормотал в ответ отец. – Да вот с нынешних и стал! Ты, Леня, тоже… Думаешь, легко принимать решение в такой ситуации?

Ага, сообразил Венька, у Сергея в кабинете Леня Лукашук. Значит, вполне можно войти. Начальник службы безопасности концерна «Лантан» был одним из самых давних отцовских друзей. Венька знал его примерно столько же, сколько собственных родителей. Еще в юности, учась на журфаке, Сергей Стрелецкий ходил в секцию карате, которую вел тогда Лукашук. И с тех пор Леня стал в доме своим человеком. Он, кстати, по дружбе посоветовал Веньке записаться в секцию не карате, а рукопашного боя. Сказал, что это ближе к жизни.

Так что, пожалуй, можно не слишком церемониться.

Венька уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, как вдруг снова услышал отцовский голос.

– Если бы еще не Маша! – Слышно было, как Сергей хлопнул ладонью по столу. – Не представляю, как ей сказать. У нее и так комплекс, что мы Веньке внимания не уделяем, а тут вдруг такое…

Это уже было интересно! Венька насторожился.

– А зачем ей говорить? – сказал Лукашук. – То есть, конечно, кое-что сказать придется, больно уж крутая комбинация… Но в подробности посвящать совсем не обязательно. Да что ты, Серега, как маленький! Не знаешь, как женщине мозги запудрить?

– Все, закончили на эту тему! – Веньке показалось, что отец поморщился. – Скажи лучше, ты что-нибудь новое узнал? Ну, мотивы, мотивы у него какие, вот что меня интересует!

– Насчет этого пока ничего. Только мои домыслы, а их я тебе уже излагал.

– Вот и работай в этом направлении, – знакомым решительным тоном приказал отец. – Будем знать, чего он на самом деле хочет, тогда и начнем действовать по обстановке.

– Дело хозяйское, Серега, – хмыкнул Лукашук. – Но я бы на твоем месте поторопился. Думаешь, Маше легче будет, если у нее на глазах…

– Ладно, Леня, хватит! – оборвал его Сергей и, помолчав секунду, сказал: – Дай-ка я еще раз гляну. Да-а, что-то есть, конечно…

Зашуршала плотная бумага, потом шлепнулась на стол какая-то пачка – может, деньги? – и Лукашук произнес:

– Что-то! Не что-то, а почти все, кроме исправимых мелочей. Да ты посмотри получше! Глупо было бы упустить такую возможность… Думай, Серега, думай. Но учти, времени в обрез, счет на часы пошел. Я бы на твоем месте сначала подстраховался, а уж потом мотивы выяснял.

Венька услышал звук отодвигаемого стула и понял, что Лукашук сейчас выйдет из кабинета. Вряд ли Сергею понравится, что Венька торчал под дверью во время такого разговора!

Забыв про книжку, он попятился назад и, сгорая от любопытства, на цыпочках побежал по коридору, подальше от отцовской двери.

Глава IV

НЕОБЫКНОВЕННАЯ ПРОГУЛКА

Звонок пытался исполнить какую-то популярную мелодийку.

«Ага, изобразишь одной нотой», – подумал Женя, не понимая, во сне или наяву слышит он этот звук.

А вот и Блэк пролаял – значит, надо встать, посмотреть в «глазок». Скорее всего шутят пацаны по дороге на рыбалку. Больше некому звонить в такую рань.

На лестничной площадке Женя рассмотрел высокую фигуру и, стряхивая остатки сна, понял, что это Алексей. Он сразу же распахнул дверь, стесняясь своего заспанного вида.

– Здрасьте! А который час? – пробормотал он.

– Девять, – улыбаясь, сказал Алексей. – Я приехал, чтобы сообщить тебе это пренеприятное известие.

Женя тоже улыбнулся:

– Вы проходите на кухню. Сейчас мы все проснемся.

– Да нет, Женя, я не совсем, так сказать, в гости. – Алексей по-прежнему стоял на пороге. – Нам надо обязательно в Москву съездить. Так что просыпайтесь, завтракайте – я через полчасика зайду, все объясню. Идет?

Взглянув на часы, он быстро спустился по лестнице.

«С ним не соскучишься!» – подумал Женя, закрывая дверь.

Через минуту он уже стучался к маме с Тасей:

– Подъем, женский батальон!

– Что случилось, Женя? – донесся из-за двери встревоженный мамин голос.

Следующий звонок в дверь раздался ровно через тридцать минут.

– Вы думаете, они мне поверили? – встретил Женя Алексея. – Заладили: глупая шутка, глупая шутка. Хотя, смотрите, на всякий случай и для вас кофе приготовили!

– Да я не то чтобы не поверила, – выходя из кухни в прихожую, смущенно сказала мама. – Но ведь можно было все нормально сказать. А то заорал да в дверь застучал! Я не знала, что и думать.

– Вы меня простите, Ангелина Андреевна, что я так вмешиваюсь в жизнь вашего семейства, – добродушно улыбнулся Алексей, – но мне показалось, что вы не будете против моей нехитрой затеи. Понимаете, мне кажется, Женя как раз подходит для главной роли в нашем фильме. Поэтому я предлагаю такой план: мы сейчас все вместе едем в Москву. Пока вы гуляете по городу, наш режиссер смотрит Женю, а вечером я привожу вас обратно в Караваево. Все просто и, по-моему, не так уж утомительно! Тем более что я на машине.

Женя с Тасей закричали что-то нечленораздельное, мама замахала на них руками. Потом она смущенно улыбнулась Алексею и сказала:

– Вы посмотрите на них! По-моему, они уже уверовали в то, что вы добрый волшебник.

Алексей тоже улыбнулся:

– Никогда бы не подумал, что так просто быть волшебником! Просто и приятно.

Блэк, чувствуя, что его собираются покинуть, начал прыгать и заглядывать всем в глаза.

– А вот ты, брат, извини, для тебя роли нет, – засмеялся Алексей, потрепав собаку по загривку.

Увидев стоящий у подъезда красный «Мерседес», Таська чуть не завизжала от восторга. Даже Женя не удержался и присвистнул.

– Что, нравится? – заметил Алексей. – Фирма веников не вяжет!

Женя так давно не ездил в машине – а куда ему было ездить? – что чувствовал не меньший восторг, чем Таська.

День только начинался, а уже принес столько приятных неожиданностей! Даже Караваево казалось каким-то необычным – бешено летело за окном, взбудораженное и веселое.

С переднего сиденья Женя повернулся к маме с Тасей.

– Вы хоть понимаете, что случилось? Посмотрите вокруг – все меняется, происходит смена декораций! И в жизни так много хорошего!

Мама с Тасей переглядывались и улыбались. Наверное, им нравилось, что Женя так непосредственно и ярко может выражать свою радость.

– Я рад, Ангелина Андреевна, что не ошибся, – сказал Алексей. – И режиссер мне спасибо скажет. Такого парня нашел! Из оцепенения не надо выводить, просто хоть сейчас в кадр!

– А вы уже решили, что я себя актером представляю, – сразу насупился Женя. – Настроение от скорости улучшилось, вот и все. Я сто лет на машине не ездил.

– Да понятно, Жень, – кивнул Алексей. – Я тоже, если после перерыва за руль сажусь, аж захлебываюсь от восторга!

И, чтобы доказать, как его радует скорость, Алексей нажал на газ. Стрелка спидометра, и без того показывающая сто, поползла вперед. Скорость стала предельной, как в самолете на взлетной полосе.

Женщины, конечно, начали пищать.

– Алексей, я вас умоляю, не надо так быстро! – воскликнула мама.

– Да-да, я несколько увлекся. – Алексей сразу сбросил скорость. – Мы ведь не опаздываем, я с режиссером на час дня договорился. А давайте в Загорск заедем? – предложил он. – Вернее, в Сергиев Посад. Понимаете, я давно хотел просто так пройтись по Лавре, а времени никогда не хватает. На пять минут – и все.

Мама внимательно посмотрела на Алексея:

– А это тоже для фильма нужно?

– Нет, это для себя, – спокойно ответил он. – А вы против, Ангелина Андреевна?

– Ну что вы! – горячо возразила мама. – Я вообще себя ощущаю не в своей тарелке. Возитесь с нами, как с какими-нибудь иностранцами… И зовите меня, пожалуйста, просто Геля, ладно? Мы же не в школе.

– Ничего не вожусь, Ангелина Андреевна! – весело сказал Алексей. – То есть, извините, Геля. Считайте, что я на работе. Ведь я ищу не только натуру, но и исполнителей.

– А можно, я не буду считать, что вы на работе? – вдруг спросила мама. – А буду все-таки считать, что вы с нами возитесь?

Женя глянул в водительское зеркальце и удивился. Никогда он не видел, чтобы у мамы было такое лицо – смущенное, даже немного растерянное.

– Договорились, – кивнул Алексей, тоже почему-то вглядываясь в зеркальце.

Они на полчаса заехали в Сергиев Посад, молча прошлись по многолюдным дорожкам Лавры. Алексей отстал. Наверное, здесь ему хотелось побыть одному, хотя бы на десять минут.

«Ничего себе, нашел место для уединения!» – подумал Женя.

Ему-то, наоборот, казалось, что здесь все как будто бы выставляют друг перед другом свои чувства. Мол, посмотрите, какой я хороший, задумчивый и верующий!

Он даже сказал о своих мыслях матери и, конечно же, пожалел об этом.

– Женя, если ты чего-то не понимаешь, это не означает, что обязательно надо думать о людях какую-нибудь глупость, – строго сказала мама.

Сама она то и дело незаметно поглядывала на Алексея, как будто он не просто так шел по дорожке, а был занят каким-то очень важным делом.

– А на какой улице находится ваша студия? – спросила мама, когда они уже катили по Москве.

Проплывали мимо «Рабочий и колхозница» у входа на Выставку. Над деревьями медленно крутилось новое огромное колесо оборзения – так сразу же назвала этот аттракцион Таська.

– Конечно, на Мосфильмовской, – сказал Алексей. – На киностудии «Мосфильм». Я вас с Тасей отвезу – ну, скажем, к университету, на смотровую площадку – пока мы с Женей будем на просмотре.

Мама вышла из машины, открыла переднюю дверь, наклонилась к Жене и шепнула:

– Женечка, ты оставайся самим собой. Не пытайся ничего там играть, не старайся понравиться. Понимаешь? Будь таким, как всегда.

Женя кивнул. Когда мама говорила таким голосом, в котором слышалось что-то волнующее и знакомое еще с детства, он ее понимал сразу и без всяких слов. Достаточно было им глянуть друг другу в глаза.

Машина въехала в одни ворота, во вторые, остановилась. Дверь – охранник, дверь – охранник.

«И где столько охранников берут? – удивленно подумал Женя. – Целый день на месте стоять, проверять документы…»

– Я бы умер от скуки, если б был охранником, – сказал он.

– Это почему же? – удивился Алексей.

Женя замялся. Он вспомнил слова, которые мама сказала в Сергиевом Посаде. Может, он и сейчас глупость ляпнул?

– Ну-у, все же хочется что-то делать – в смысле, создавать, а не… сторожить, – неуверенно пробормотал он.

– Что ж, пойдем, будешь творить, – как-то суховато произнес Алексей.

Режиссер оказался маленьким человечком с пронзительными глазками.

– Прочти какое-нибудь стихотворение, – сказал он, едва Женя вошел вслед за Алексеем в небольшую комнатку, в которой стояли только стол и два стула. – Пушкина любишь? Ну вот, Пушкина и прочти.

Женя читал и удивлялся: как можно по стихотворению определить, сумеет человек сыграть роль или нет?

Впрочем, даже и в чтение режиссер не слишком вслушивался. Он с довольно безразличным видом смотрел в окно.

Потом в комнату бесшумно вошел еще один человек и, не говоря ни слова, начал фотографировать Женю – то справа, то слева.

– Анфас сними. Только волосы убери ему со лба, – громко сказал режиссер и, словно спохватившись, обратился к замолчавшему Жене: – А ты читай, читай, не обращай на нас внимания.

Волосы у Жени были длинные, давно не стриженные, да еще вились на лбу дурацкими светлыми кудряшками. Чтобы выполнить указание режиссера, фотограф даже приколол их какой-то девчачьей заколкой.

Настроение у Жени почему-то испортилось. Хотя – что такого особенного? Ну, не очень внимательно его слушали. Но ведь, наверное, так и происходят эти самые кинопробы… Можно подумать, режиссер Пушкина не читал!

– Пошли. – Алексей тронул Женино плечо. – Будем ожидать решения худсовета.

Они вышли в гулкий коридор. Женя осмотрелся. Он ожидал увидеть огромную, шумную толпу детей и подростков, которые мечтают сняться в фильме, но в коридоре никого не было. Может, из-за выходного дня? Он спросил об этом Алексея.

– Конечно, суббота ведь, – кивнул тот. – А тебя я попросил посмотреть именно сегодня, чтобы и мама смогла приехать в Москву.

Мама с Тасей ждали их на площадке на Воробьевых горах.

– Ну как? – бросилась навстречу Тася.

Женя пошутил:

– Да как вам сказать? Сказали, Ди Каприо отдыхает!

Все засмеялись.

– Через три часа объявят решение, – сообщил Алексей. – Поехали пока по Москве покатаемся.

Если со смотровой площадки Москва казалась далекой, немного даже нереальной, то вблизи она просто ошеломляла. Женя с Таськой прилипли носами к стеклу машины и даже не сразу соображали, когда Алексей предлагал выйти, чтобы немного прогуляться пешком – например, на Поклонной горе, возле фонтанов.

– Как чисто стало, как красиво! – то и дело восклицала мама. – А ведь всего несколько лет назад – Боже, какой был ужас! Вы не поверите, Алексей, я однажды видела, как прямо по улице шла крыса! Вот именно не бежала, а так неторопливо шла и никого не боялась!

– Почему же не поверю? – улыбался Алексей. – Прекрасно я все это помню. К счастью, времена изменились.

Что времена изменились, догадаться было нетрудно. Одни вывески и рекламные плакаты чего стоили – просто как в американских фильмах.

«Макдоналдс», возле которого Алексей остановил машину, довершал впечатление прекрасной заграницы.

К машине сразу же подбежал шустрый мальчишка, Алексей сделал заказ – и уже через пять минут четыре пакета были протянуты прямо в окно.

– Алексей, мне просто неловко… Ну почему вы должны так опекать нас? – снова смутилась мама, увидев битком набитые пакеты.

– Геля, вы просто не знаете правил этого мира, – засмеялся в ответ Алексей. – Вот подождите, станет Женя кинозвездой, быстро привыкнете к шикарной жизни. Еще капризничать будете, когда в Шереметьево вас встретят не на «Роллс-Ройсе», а на обычном «Мерседесе».

– Вы только не обижайтесь, но я абсолютно уверена, что из вашей затеи ничего не выйдет, – покачала головой мама. – А все равно на душе тревожно, словно провожаю сына куда-то в неизвестную, новую жизнь. Странное ощущение!

Тут она замолчала, заметив рядом с машиной оборванного, грязного мальчонку лет десяти. Сухие губы попрошайки чуть слышно шептали: «Подайте на еду…» Женя с Тасей вопросительно глянули на маму. Она торопливо открыла кошелек, в котором было всего лишь две купюры, но рука Алексея сразу легла на ее руку.

– Геля, вы такая доверчивая! – сказал он, мягким, но властным движением закрывая мамин кошелек. – Да у этого пацана денег больше, чем у вас в день зарплаты.

Тася все-таки протянула мальчишке пятьдесят копеек. Он презрительно хмыкнул и отвернулся.

В кармане у Алексея что-то затренькало. Женя никогда не видел настоящего мобильного телефона – только по телевизору – и с интересом вглядывался в маленькую трубку с крышечкой.

Алексей выслушал чей-то голос в трубке, и лицо его помрачнело.

– Ну, и что вас не устраивает? – переспросил он. – Ладно, я сейчас заеду. Кажется, худсовет уже вынес вердикт, – сказал он, захлопывая крышечку и пряча телефон в карман белой рубашки. – Но придется уточнить детали, так что подкрепляйтесь на ходу.

Пока Женя с Таськой пробовали все, чем были набиты макдоналдсовские пакеты, машина уже остановилась у «Мосфильма». Алексея не было минут двадцать. Когда он вернулся и сел за руль, мама торопливо произнесла, словно заготовила свою речь заранее:

– Алексей, если вы думаете, что сообщите нам какие-то неприятные известия, то ошибаетесь. Сегодня вы устроили для нас праздник!

– А у меня, как в анекдоте, две новости – хорошая и плохая, – улыбнулся он. – С какой начать?

– С плохой! С хорошей! – одновременно крикнули Женя и Тася.

«Мерседес» тронулся с места. Если бы Женя не посмотрел в окно, он бы не почувствовал движения.

– Начну с плохой – в двух словах. На роль Женю не взяли, – сообщил Алексей и поспешил добавить: – Но его фото останется в картотеке, которую постоянно пересматривают! Скоро в нашей стране начнут снимать много фильмов – и тогда, кто знает… Но дело уже и не в этом. Я, конечно, чувствую свою вину за то, что нарушил вашу привычную жизнь… Но оправдаться перед вами мне помог случай. – Алексей с загадочной улыбкой покосился на Женю, выдержал паузу и произнес: – Жень, а что, если тебе съездить на каникулы – ну, скажем, в Америку?

В машине установилась тишина. Алексей, вероятно, понял, что сейчас надо говорить четко, быстро и понятно. И без того в течение дня было столько сюрпризов и неопределенностей!

– Геля, это уже не кино, а вполне реальные дела, – сказал он. – Все очень просто. «Мосфильм» участвует в международном школьном обмене. Ну, в фильмах ведь много детей всегда снимается, вот нас и включили в эту систему. В порядке поощрения! Дети ездят за границу, живут в семьях. И вот только сейчас мне сказали, что из Америки хотят прислать очередного мальчика. Из русскоговорящей семьи. Но родители ставят условие, чтобы он жил не в Москве, а в какой-нибудь недалекой глубинке, среди нормальных русских людей. Понимаете, это семья эмигрантов, родители журналисты, они не хотят, чтобы сын забыл русский язык… Наши уже собирались отказаться. Где они вот так, с ходу, найдут подходящую семью из глубинки? И тут Женя появился, как по заказу! Как вам эта новость?

– Алексей, не многовато ли новостей для одного дня? – устало улыбнулась мама. – По-моему, мы…

– А если Тасю отправить – ну, по этому обмену? – быстро перебил ее Женя. – Ведь там же, наверно, только люди считаются – неважно, мальчик или девочка!

– Конечно, – кивнул Алексей. – И вообще, вам самим решать, кого отправить. Правда, мне это предложили, так сказать, в качестве моральной компенсации… Как сказал режиссер: пусть мальчик не расстраивается, что не попал в фильм. Зато попадет в Америку! Неизвестно еще, что лучше.

Тася взглянула на Женю так торжествующе, как будто выиграла какой-то приз.

– Вот видишь, получается, что тебе и надо ехать! – заявила она. – Жень, это же ты про путешествия любишь читать, а не я! Съезди, а? Потом целый год всем рассказывать будешь. Мам, ну соглашайся! Когда еще он сможет куда-то съездить? А тут – Америка, – жалобно скулила Тася.

– Дети, перестаньте, – сказала мама. Женя терпеть не мог, когда она начинала говорить таким тоном да еще называть их с Таськой детьми! – Во-первых, я вообще не поняла еще, в чем дело.

– А что тут непонятного? – удивился Алексей. – Обыкновенный школьный обмен! Вы меня извините, Геля, – добавил он слегка сердито, – но все-таки надо немного лучше ориентироваться в современной жизни. Неужели вы даже по телевизору никогда не слышали, что сейчас это происходит сплошь и рядом? Чуть ли не каждая московская школа в этом участвует! Причем даже не обязательно, что Женя окажется именно в той семье, из которой в вашу приедет ребенок. Это круговой обмен, понимаете? Вот у моего соседа дочка, например, ездила в Германию, а у них три месяца жил мальчишка из Финляндии. Нет, я понимаю, если вам трудно принять у себя какого-то постороннего ребенка…

– Ну что вы, Алексей! – Мама так покраснела, что Жене даже не по себе стало. – Разве в этом дело! Нам совсем нетрудно, но как же так сразу решить…

– А теперь по-другому и нельзя решать, – улыбнулся Алексей. – Это раньше даже крысы по Москве пешком ходили. А теперь и люди летают, как реактивные самолеты.

Улыбка и голос у него были такие ободряющие, что мама тоже невольно улыбнулась в ответ, а Таська и вовсе расхохоталась.

– Вы кого угодно уговорите! – покачала головой мама.

– Разве кого-то приходится уговаривать? – удивился Алексей. – Жень, тебя разве надо уговаривать? Я только говорю, что надо поторопиться, потому что едет он не один. Группа уже подобрана, осталось одного человека внести в списки – и через два дня вылет.

– Как через два дня? – сразу испугалась мама. – Разве это делается так быстро? У него ведь даже паспорта нет заграничного…

Алексей вздохнул так тяжело, что Жене неловко стало за маму. Ну что такое, в самом деле! Что они, пещерные люди, все им надо разъяснять да растолковывать?

Но Алексей проявлял поистине чудеса терпения.

– Геля, я же вам объяснил: это четко налаженная система, – повторил он. – Все давным-давно согласовано в посольстве. Сдается свидетельство о рождении, делается копия, отправляется факс. Уже в Америке, прямо в аэропорту, он получает международное школьное удостоверение. Ну, вроде студенческого билета. И все! Да ведь в Штатах паспортами даже аборигены не пользуются. У них водительские права вместо паспортов, неужели не слышали?

– Ох, Алексей, вы не обижайтесь, пожалуйста, – жалобным голосом попросила мама. – Конечно, я веду себя не так, как должна себя вести современная женщина, я понимаю. Но и вы меня поймите: мне же трудно вот так, сразу… Мы ведь, знаете, даже на Черное море последний раз ездили, когда им по пять лет было, – улыбнулась она. – Вы же понимаете, что я…

– Понимаю, – кивнул Алексей и снова посмотрел на маму тем спокойным и внимательным взглядом, который почему-то приводил ее в крайнее смущение. – И именно потому предлагаю вам этот вариант. Именно вам, Геля… Очень несовременной женщине! И вашему отличному сыну – по-моему, вполне современному. Во всяком случае, я считаю, что современные дети должны быть такими, как ваши, – закончил он.

Обратная дорога показалась Жене короче. Может быть, потому, что слишком уж богатым на впечатления оказался прожитый день. А может, и потому, что Алексей вел свой «Мерседес» с реактивной скоростью. Как настоящий современный мужчина!

Таська всю дорогу тараторила, как сорока, – в основном восхищалась Америкой. Можно подумать, она всю жизнь там прожила! А сама даже «Клуб кинопутешественников» никогда не смотрит, только какие-то дурацкие сериалы про любовь.

«Конечно, мама согласится, – думал Женя уже ночью, ворочаясь в постели без сна. – Да она, считай, уже согласилась, только волнуется, как всегда, из-за всякой ерунды. Вон, уже три часа, а она никак уснуть не может, ходит туда-сюда. Как все-таки удивительно! Еще два дня назад ничего такого и представить было нельзя – и вдруг… Бывают же такие люди, как Алексей… Ведь кто мы ему? Никто… Вот если бы он был нашим…»

Тут Женя наконец почувствовал, что глаза у него закрываются и счастливый сон туманит голову.