Игрушки для императоров. Иллюзия выбора Кусков Сергей
Из ее груди вырвался тяжелый вздох.
– Это гордыня, Лея, – закончила Елена. – Ты слишком возгордилась, тебе не кажется?
Такой красноречивой она не была никогда. Только смерть девчонок, страшная в своей бессмысленности, да не менее бессмысленная бойня сорока невинных, положенных на алтарь гордыни этой сучки, смогли расшевелить ее.
Лея снова попыталась что-то сказать, но виновато опустила голову. Елена зло усмехнулась, приступ красноречия продолжался.
– Ты смешала с грязью человека, за которого выскочила замуж, несмотря на запрет матери и его неблагородное происхождение. Человека, который вытаскивает тебя и твою планету из пропасти, не щадя себя, без которого власть давно бы начала гнить. Шантажируешь его самым святым – детьми. Своими детьми! Только потому, что он – «безродное быдло»! Ты чудовище, Лея!
Ты забыла о дружбе, о клятвах, которые мы давали друг другу вшестером много лет назад после Полигона. Ты вышвырнула Малышку, сгноила Сирену, не раз спасавшую тебе жизнь, а Мишель «простила» и вернула только потому, что больше не нашлось верных людей для должности главы корпуса. Ты не просто чудовище, ты подлая тварь! – выкрикнула она. – И мне противно, что я все это время спала с тобой!
И наконец, «Проект 021». Ты убила людей, жизнь которых можно было бы и не забирать. Убила не ради спасения планеты, а чтобы потешить самолюбие. «Я Лея Великая, склонитесь передо мной»! – передразнила она старый двухмерный, переполненный пропагандой фильм. – Мне жаль, что я согласилась уничтожить этих людей и зачистить бункер, мне жаль, что погибли девочки. Но мне не в чем винить этого десантника. Он – молодец, спасал жизнь себе и той, кого любил. А ты!..
Красноречие иссякло, она захлебнулась. Но и этого оказалось достаточно. Елена развернулась и присела к декоративному камину в углу, настроенному на охлаждение. От него несильным потоком расползалась легкая прохлада, и она подставила под него лицо и руки. День выдался тяжелый, она устала, очень устала! Но гораздо сильнее устала морально.
У нее не получилось. Та грандиозная цель, которую ставила перед собой после коронации, четыре года назад, так и осталась недосягаемой. Еде-то удавалось смягчать решения Леи, удерживать ее от необдуманных поступков, где-то приходилось брать на себя грязную работу, ограждая ее, но все оказалось напрасно. Она больше не сможет служить ей. Лея – кровавый тиран, и изменить ее не получится.
Это следовало понять давно, понять и уйти, но она всякий раз надеялась, что еще не все потеряно, изменить подругу удастся, надо только постараться. Но нет, не удастся. Такие люди не меняются. И только смерть девчонок от рук ученого раскрыла ей глаза.
– Елен, ты не права, – раздался сзади робкий голос. – Да, я властная сука, заигравшаяся людьми, но их необходимо было уничтожить. Открытие дона Мигеля – оружие, а они слишком много знали.
– Достаточно было устранить пятерых его ближайших помощников, работавших отдельно, – парировала она. – Остальные не ведали про твое оружие ни сном ни духом. Пятерых, Лея! Не сорок человек!
– Но они знали, для чего мне эксперимент! – закричала ее величество. – Знали, что я создаю мода-наследника! А значит, об этом рано или поздно узнала бы вся планета! Узнали бы кланы!
– Да твою ж мать! – вновь подскочила Елена, – И что с того? Ну, узнали бы? Пусть себе знают! Мать создала себе ребенка по генам! Штучно! Сконструировала! Самого лучшего, самого умного, талантливого! Да, прецедент, но не понимаю, что тут такого непоправимого? Козни? Интриги? Попытки влияния и устранения? Ты бы справилась! Еще как справилась! Нет ничего фатального, если кланы узнали бы о твоем сыне-моде!
Но даже так я простила бы тебя, – закончила Елена, опуская тональность. Кричать бесполезно, криком делу не поможешь. – Если б ты действительно думала о стране. Но это игрушка. Всего лишь твоя игрушка. У вас, императоров, жестокие игрушки! – ухмыльнулась она напоследок и пошла прочь из комнаты, демонстративно бросив с дивана на пол винтовку. – Я больше не в твоей лодке, Лея. Можешь приказать ликвидировать меня, сопротивляться не буду. Через час получишь мой рапорт.
Если бы у этого помещения была дверь, она бы ею хлопнула. Но, к сожалению, вмонтированные в стены створки автоматически раскрылись и выпустили ее наружу.
– Кто здесь? Свет! – скомандовала она, приподнимаясь на кровати, но свет не зажегся.
– Я отключила твой искин, – раздался голос во тьме.
– Решила сама прикончить? Своей рукой? Не доверяешь наказующим? – Елена поднялась и села, свесив ноги на пол.
– Не надо так.
Знакомый силуэт опустился рядом, встав на колени. Холодные руки ненавидимой подруги обняли ее коленки и прильнули к ним.
– Не бросай меня. Пожалуйста. У меня никого больше нет.
– И кто в этом виноват? – усмехнулась она.
– Я сама. Я долго думала… Да, ты права. Я заигралась во власть, заигралась в императоров. И допустила столько ошибок, что… Елена, помоги мне выбраться из этого капкана! Я больше не буду! Обещаю!
Она зарыдала. Горячие слезы потекли по ее коленям, они обжигали. Обжигали своей искренностью. Она видела перед собой раскаявшуюся Принцесску, потерянную несколько лет назад. Врать ЕЙ у Леи никогда не получалось.
Елена подалась вперед и обняла ее.
– Не надо, Лея. Тебе нельзя нервничать, расстраиваться.
– Я и правда такое чудовище? – плакала та.
– Да. Иди ко мне, мое чудовище!
Она приблизила к себе ее лицо и нашла мокрые горячие губы.
– Завтра ты первым делом освободишь Сирену из тюрьмы. Прилюдно. Сделаешь из этого торжественную церемонию. При всех объявишь, что простила ее, и предложишь помириться.
– Она не станет мириться со мной. – Лея отрицательно покачала головой.
– Но ты простишь ее, и это важно. В конце концов, она приняла на себя главный удар тогда, когда ты не была к нему готова, занимаясь одними игрушками.
– Елен, хватит, я поняла. – Рука лежащей рядом больше чем подруги коснулась ее переносицы и нежно поползла в сторону губ и подбородка. – Не надо второй раз.
– А еще восстановишь Сережу, – согласилась Гарсия. – И дашь неограниченное право видеться с детьми.
– Но он… – попробовала протестовать Лея.
Елена перебила:
– Нет. Ты сделаешь это. Можешь замаскировать это право под условие хранения тайны проекта, например. Озадачив поиском кандидатки в матери. Или как-то еще. Ты умная, придумаешь. Но сделать это ты обязана. Детьми нельзя торговать, каково бы ни было его происхождение. Ты сама вышла за него, и на тебе вся ответственность. И еще, – помялась она, не зная, говорить ли последнее. – И еще ты дашь ему развод, как он просит.
– Но…
Лея задумалась. Елена ласково провела рукой по ее волосам, она любила ее волосы.
– Так надо, Принцесска. Этой свободой ты привяжешь его еще больше, но не будешь ничего при этом должна.
– Я потеряю его. Я его люблю. Представляешь, я все еще люблю его!
Лея вдруг всхлипнула и заплакала. Елена успокаивающе притянула ее к себе.
– Ты уже давно потеряла его. И теперь должна отпустить.
Лея вновь всхлипнула и затихла, Елена решила больше не тревожить этим, на сегодня довольно. Сережа и Сирена только начало, первый шаг. Она должна спасти ее, вырвать милую жизнерадостную Принцесску из пасти жестокой беспринципной императрицы, загнать ту в дальний угол сознания. Конечно, время вспять не повернешь, императрица останется навсегда, но нужно хотя бы стать устойчивой гирей на ее личных весах. Это бой всей ее жизни. Потому что у Леи есть ангелы и есть хранители, но Ангел-Хранитель – только одна она.
– Все вон!
Елена влетела в сектор полос смерти как огненный смерч, впрочем, влетать так давно стало ее хобби. Стоящие вокруг пять офицеров старой гвардии испуганно подались в стороны, а затем, видя ее горящий взгляд, нацеленный на Мишель, последовали по означенному адресу.
– Вон, я сказала! – бросила она задержавшейся дольше всех Ласточке де ла Фуэнте. Та кивнула и выбежала, створки гермозатвора за ее спиной сомкнулись. – Ты ничего не хочешь объяснить? – прищурилась она и сделала несколько шагов по направлению к подруге. Во всяком случае, той, кого считала подругой до этого утра.
– Он правда пришел сюда сам! – Мишель отступила на шаг назад. Затем еще на один. В ее голосе появились нотки страха. Такой реакции со стороны Гарсия она не ждала.
– Ты знаешь, куда ты лезешь, Красавица? Знаешь, какую волну можешь поднять одним неосторожным движением? – медленно наступала Гарсия.
– Все, что я знаю, – он пришел сюда за защитой. Которую вы, наблюдающие за ним, не смогли обеспечить. – Мишель уперлась спиной в створку, и это придало ей силы. – Вы бросили его! – почти выкрикнула она. – Вложили огромные деньги и силы и бросили! На произвол судьбы! И если бы не я…
– То он спокойно учился бы дальше в своей школе. – Елена показала злобный оскал. – Что ты знаешь о проекте?
– Ничего.
Щелчок «бабочек» раздался почти одновременно, руки обеих подруг украсили дорогие смертоносные игрушки.
– Не подходи! – Мишель подняла руку в останавливающем жесте.
То, что произошло потом, заняло всего несколько ударов сердца. Сторонний наблюдатель смог бы различить лишь две тени, метнувшиеся навстречу друг другу, и пару быстрых красивых движений на грани восприятия.
– Теряешь форму, Красавица! – усмехнулась Гарсия, убирая лезвия от горла поверженной подруги и дезактивируя их. Та отползла немного назад, привстала и последовала ее примеру. Елена отошла на несколько шагов назад, не разрывая дистанцию опасности. – Что ты знаешь о проекте? – нависла сверху. – И не пытайся, я быстрее!
Игольник на ее поясе смотрелся внушительно, но Мишель знала, как Гарсия умеет пользоваться метательными ножами, и не стала рисковать.
– Он королевской крови, – выдавила она. – Лея создала его.
– Еще.
– Она хотела… Она что-то хотела с ним сделать, но ее эксперимент провалился, и…
– И что?
– Да не знаю я что! – закричала Мишель, и Елена поняла, что та не врет. – Она создала мальчишку, не оправдавшего ее ожиданий, но наделенного кучей талантов! И «слила» его в обычной средней школе, не сумев защитить от какого-то бандита! ОНА! Сама ее королевское величество! И теперь моя очередь делать из него кого-то, – закончила Мишель. – Не сомневайся, у меня получится.
– А когда он будет тебе обязан, почувствует за спиной всю мощь ТВОЕГО корпуса, – закончила за нее Елена.
Мишель улыбнулась, продолжения не требовалось.
– Топорно, Красавица. Я ожидала от тебя большей фантазии.
Мишель покачала головой:
– Мы засиделись на месте. Нам нужна свежая кровь. Тем более такая.
Теперь головой покачала Елена:
– Лее это не понравится. ОЧЕНЬ не понравится.
– Разве я что-то сказала про Лею? – Губы Мишель расплылись в довольной улыбке. – Мы все дали клятву и исполним ее. Мы верны и подчинимся любому приказу. Но мы слишком долго сидели на месте, моя дорогая Нимфа! Это не мое решение, так постановил совет офицеров, и она ничего не сможет поделать.
– Совет знает? О крови?
– Нет. Но возможно, многие догадываются. Однако все так рвутся в бой, что это только подливает масла в огонь. Кто еще должен возглавить корпус, как не Веласкес?
Елена неопределенно пожала плечами:
– «Как не Веласкес»… Подстраховалась, значит. Молодец!
Вновь неразличимый для глаза рывок, и вновь Мишель не успела.
Она лежала, придавленная коленом, в подбородок ей упирался большой нож с гравированным лезвием, а в месте его касания с шеей отчетливо проступила все увеличивающаяся красная дорожка.
– Ты забыла о главном, моя дорогая. Ты можешь использовать его, можешь держать Лею в узде, дескать, ее творение в твоих руках, можешь даже с его помощью вылезти из этой помойки в люди. Со временем. Но это не твоя игрушка, а Леи. Она создала ее и не потерпит, если кто-то будет играть ею без спроса.
Нож вдавился в горло сильнее, из раны потекла струйка крови. Мишель неровно задышала, косясь на ее запястье, Елена ослабила нажим. Достаточно.
– Это игрушка Леи, Мишель. И ты будешь делать только то, что тебе скажут. Шаг влево, шаг вправо расценивается как неподчинение, а при неподчинении можешь позабыть о своем подвиге в Дельта-полисе. Есть вещи важнее его.
– Она хочет посадить его на трон, да? – оскалилась златоволосая.
Елена убрала ногу и поднялась.
– С чего ты взяла?
– Я же не дура.
Пауза.
– Тебя это не касается! – пробурчала Елена и развернулась к выходу. – Без меня испытание не начинать. Оба ключа от остановки ботов я возьму себе, вам они не нужны. И вообще, привыкай, тебе не нужно от этого мальчишки ничего, кроме приказов сверху. Вопросы?
Мишель довольно покачала головой, глядя на окровавленную руку, одернутую от горла.
– Нет вопросов.
Когда створки перед ней разъехались в стороны, Елена не сдержалась и до хруста сжала кулаки, выражая нахлынувшие эмоции вслух. У этой стервы остались козыри в рукавах, это легко читалась по ее лицу, и она понятия не имела, что это такое. Да, проморгали парня, как есть проморгали! Теперь надо срочно подумать, что делать дальше, пока не началось это долбаное испытание.
Глава 10
ПРЕКРАСНЫЙ НОВЫЙ МИР
– Ну вот, остался последний инструктаж. – Мы с Катариной стояли в помещении с закрытыми нумерованными люками, недалеко от группы офицеров, теток лет от тридцати до пятидесяти, которые показно нас игнорировали, общаясь друг с другом. Не то что не уважали, просто не хотели смущать, понимая мое состояние. Да и официально я здесь никто, парень с улицы, и пялиться на такого им не по статусу. Вот пройду испытание – разберут меня на молекулы, а пока все старательно делали вид, что я их не интересую. – У тебя почти две недели не было нагрузок, – продолжала Катюша, я видел, она волнуется все больше. – Мы решили, что не стоит сильно перегружать тебя. Повторюсь, если не помнишь, ты должен иметь возможность погибнуть, если не проявишь должного рвения и воли к жизни. Вопрос свелся к следующему: не слишком ли много нужно воли, учитывая твой общий низкий уровень?
Я про себя хмыкнул, логичный вопрос. И как хорошо, что они им задались, а то с них станется.
– И мы решили не мудрствовать, – закончила она. – На дорожке не будет никаких препятствий и ловушек, это не полоса препятствий в принципе. Главные препятствия на ней – боты, роботы-солдаты. У них прикручены скоростные характеристики, но их самих будет очень много. Что так смотришь, что-то непонятно?
– Да. – Я пожал плечами. – Что за боты? Что с ними делать? Каковы их возможности? Что вообще делать на полосе? Мы как-то ни разу не касались этого, все откладывали на потом.
– Так было нужно. – Она выдала фирменную улыбку. – Ты не должен думать об испытании, должен быть готов ко всему.
– Согласен. Но как насчет краткого курса ликвидации безграмотности? – улыбнулся я. – Чтоб уж совсем впросак не попасть? Меня там убить могут, должен я хотя бы знать, кто и как?
Она засмеялась:
– Уговорил, должен. Но только ликвидация безграмотности. – Задумалась. – Боты – они и есть боты. Увидишь. Что делать на полосе – решать тебе, на трассе дается полная свобода, если ты не забыл. Привычной по первым дорожкам «трубы» там нет, это скорее лабиринт, у тебя будет выбор, куда бежать и как именно трассу проходить. Твоя цель – дойти до конца, как ты это сделаешь – никого не интересует. И все секреты.
Их возможности? Если они тебя поймают, убьют. Если догонят и ты не успеешь отскочить. Успеешь, убежишь – ничего тебе не сделают, но вокруг будут другие боты, которые тоже захотят тебя прикончить. В общем, весело! – подвела она итог. – Зомби. О, точно! – озарило ее. – Они будут двигаться как зомби в сетевых играх! Большой «зомбиленд» в недрах Золотого дворца. Понятное сравнение или придумать другое?
Я крякнул. Да уж, «зомбиленд» под Золотым дворцом». Игры составляют люди с богатой фантазией, но и они до такого не додумаются.
– Нет, понятно. В остальном сориентируюсь на месте.
– Это правильно, – поддержала она. – На месте всегда виднее. Все, настраивайся, разминайся, мне нужно отойти. – Она ободряюще хлопнула по плечу, развернулась и быстрым шагом направилась к выходу, в котором несколько минут назад исчезла Мишель. Я же в очередной раз начал стандартный комплекс упражнений для разогрева мышц, пытаясь уловить и прочувствовать двигательные характеристики доспеха.
Доспех был чуждый, не могу охарактеризовать степень его непривычности. В нем все было не так – и баланс при передвижении, и сопротивление сочленений, и гидроусилители, отключить которые оказалось невозможно, только прикрутить мощность. У меня было около часа на привыкание к нему, я воспользовался этим временем, как мог, но его, естественно, оказалось недостаточно. К белому доспеху привыкал около недели, и сейчас рука или нога так и норовила действовать привычным к ТОМУ скафандру образом. Подчеркну, что времени для разминки мне не дали, все просто ждали сеньору Гарсия, вновь куда-то подевавшуюся. Теперь же ушли еще и Мишель с Катариной. Но я искренне надеялся на то, что человек привыкает ко всему и за любые сроки, когда у него нет выбора.
Не буду грешить против истины, сеньора Гарсия поступила правильно, мудро. Я ей несказанно благодарен за этот доспех. Только бы выдали мне подобное в самом начале обучения здесь!
В этом скафандре мои движения становились резче, жестче. Там, где раньше для действия требовалось стартовое усилие, теперь все выходило будто само собой, исчезла кажущаяся тягучесть движений. Конечно, это рождало массу новых сложностей, но привык я к ним быстро, особенно оказавшись внутри трассы. Когда же роботы забегали, вообще перестал обращать внимание на такие мелочи.
Как бы описать эти ощущения? Новый доспех вызывал у меня чувство… мужественности. Точно, мужественности, в противовес легкому и даже элегантному женственному скафандру с кондором. Тот создан для другого, оба они выполняли лишь поставленные задачи, слабо пересекаясь функциональностью друг с другом. В белом доспехе хорошо развивать скорость, он не тормозил движения, в нем я был себе хозяином, как и своему телу. Этот же настроен на борьбу, силу, энергию, вкладываемую в действие. Рывок, например, или удар в нем требовал дополнительных усилий, дополнительного напряжения, но эффект этого рывка или удара оказывался на порядок сокрушительнее. Как человеку, привыкшему полагаться на силу, а не таинственные способности к скорости обитателей здешних пенатов, мне такой подход пришелся больше по душе.
После разговоров с Катариной, ее извинений и «примирения», особенно глядя на реакцию на меня некоторых офицеров, я все более и более понимал, что сделал правильный выбор, придя сюда. И чувство безысходности совсем ни при чем. Ну, не может корпус телохранителей, который представляют эти важные, надменные сеньоры, ТАК вербовать себе новобранцев! Пусть я трижды мод, обладаю супермощными способностями, ради этого не устраивают войсковых операций в городе, не берут в заложники детей криминальных авторитетов, уж тем более не устраивают бойни в магазинах! Я важен. И открылась эта правда мне только сейчас, словно озарило.
Почему? Что именно во мне такого? Не могу сказать. Пока у меня лишь версии, причем одна противоречит другой. Мишель темнит, а она та еще шельма. Как и Катарина, которая и не врет прямо в лицо, но явно что-то недоговаривает, слишком логичны и обдуманны ее аргументы. Спланированы. Потому, повторюсь, я сделал правильный выбор, при таком раскладе мне не дадут жить спокойно. Если бы дальше упорствовал, они придумали новое приключение, и кто знает, чем бы аукнулось оно для меня? Нет, Катарина мастер, настоящий мастер. Затащить меня к своим, провернуть такое громоздкое дело, да чтобы я ничего не заподозрил?
Почему, понимая это, я утверждаю, что поступил правильно? Сложный вопрос. Согласно логике, да, нелепо радоваться тому, что пошел на поводу у тех, кто подставлял и толкал к нужным поступкам. Но со мной, как правило, обычная логика не работает.
Корпус – крыша. Самая надежная из всех на планете. Что бы они ни задумывали, какие бы планы ни строили, здесь я под такой защитой, о какой не может мечтать даже программа защиты свидетелей. И если у меня нет выбора, если не смогу избежать встречи с драконом, лучше добровольно прийти к нему в логово и самому стать драконом. Это и есть моя логика, немного извращенная, зато практичная.
Практичная, поскольку, кроме того, я осознал, что все, к чему я так долго стремился, сбывается. Придется приложить еще немало усилий, но в жизни ничего не дается даром. Я пройду это испытание, выживу, а потом начнется мое восхождение, моя лестница в небо, миновать которую уже не получится, даже если сильно захочу. Школа имени генерала Хуареса может смеяться сколько угодно над прозвищем «император», которым я сам себя наградил, но жизнь устроена так, что ты или «император», человек, решающий судьбы других, или «игрушка», судьбу которой решает кто-то. Другой «император». «Игрушки» и «императоры» – третьего не дано. И если не хочу стать игрушкой, иного пути у меня нет.
А еще я знаю, что за все надо платить, особенно за насильственное затаскивание в боевой орден семьи Веласкес, королевского клана, правящего Венерой. И свою цену я заплачу.
– Ты готов?
Я не заметил, как в помещение вошла сеньора Гарсия, одна из ключевых фигур этого ордена и клана. Следом шли Катарина и Мишель, словно две заговорщицы, о чем-то шепчась.
– Да, сеньора.
Она вновь пронзила меня взглядом, и в ее глазах я прочел многое. Сочувствие. Вину. Желание помочь. Но и понимание, что ее помощь немного не стыкуется с общепринятым значением этого слова.
– У тебя нет выбора, мальчик, – подтвердила она мне мои мысли. – Ты должен или дойти, или погибнуть. Обратной дороги нет.
– Понимаю, сеньора. – Я кивнул. Вот так, в лицо?
Перевожу. Она не предлагает мне покинуть помещение своим ходом, отказавшись от испытания. Катарина сказала, что могу отказаться «до самой полосы». Фиг вам! Нет у меня такого выбора!
В этот момент я вдруг понял, от кого мне поступают деньги. Кто мой таинственный отец. Почему Кампос сделал мне предложение, «от которого нельзя отказаться», и почему мне действительно можно было его принять без опасок и со спокойной совестью. И наконец, почему Мишель вцепилась в меня, руша традиции заведения, которое возглавляет, пиля сук, на котором сидит.
Я – Веласкес. По отцу. Племянник королевы. Внук Филиппа Веласкеса, повелителя двух империй. Кузен ее высочества инфанты и носитель королевской крови.
Сильно, да? Вот-вот, а каково мне, стоящему навытяжку перед Главным Палачом планеты, пережить эту мысль и не выдать волнением? Не представляю, как справился.
Не потому ли мама не хочет вспоминать о делах двадцатилетней давности? Не хочет, чтобы я якшался с аристократами? Из желания уберечь от их грязных игр с Короной. Ведь они накинутся и раздавят, правда совсем не походя и не потому, что я беззащитный парень-с-района. Напротив, в подобной ситуации лучше быть беззащитным и ненужным, больше шансов выжить.
– Обратный отсчет, – начала сеньора. – Десять.
Створки люка начали разъезжаться. Я обернулся. И понял, что, несмотря на грандиозность открытия, у меня нет возможности обмозговать его. Сейчас передо мной испытание, и, если начну рассуждать об абстрактном, одним сыном бастарда и модом на планете станет меньше. Так всегда, когда у тебя мало фактов и данных и сделать определенные выводы невозможно, времени на размышления хоть отбавляй. Если же данные появляются и нужно быстро сделать выводы с далекоидущими последствиями, времени нет никогда.
Впрочем, время будет, обязательно. И я еще сделаю свои выводы. Но пока главное – выжить.
– Шесть… Пять… Хуан, спешить сломя голову не нужно, время не лимитировано, – предупредила сеньора. – Три…
Я кивнул, сжав в руках винтовку.
– Два. Готов? Пошел!
Рука сеньоры Гарсия толкнула меня в наплечник, я сорвался с места и помчался навстречу судьбе.
Полоса встретила меня оглушающей тишиной, от которой не могли спасти защитные мембраны шлема. Когда вернулась способность адекватно воспринимать мир, я осознал, что бегу в полутемном тоннеле, обеими руками сжимая винтовку, а на ближайшие сто метров тоннель чист – ни роботов, ни препятствий. Поворот, я притормозил. И слава высшим силам, что сделал это. Неприятности начались.
Первыми ласточками стали два бота, прохаживавшиеся по тоннелю взад и вперед, видимо ожидая меня, согласно программе. От них веяло грозной, первозданной, нерассуждающей силой, подобный бот свернет мне шею, не напрягаясь. Как только приблизится на достаточное расстояние. И ему все равно, роботам всегда все равно. И еще эти глаза, самые настоящие, человеческие, только неестественно, нереально спокойные!
Увидев меня, роботы беззвучно обернулись и поплыли в мою сторону. Именно поплыли, так не ходят, их движения отдавали плавностью, текучестью, грацией. Я дал деру, рассчитав траекторию так, чтобы успеть проскочить между ними, обогнув вначале первого, затем второго, и чуть не влетел в третьего. Тот уже замахнулся, стоило больших усилий уйти от удара. М-да, несмотря на заторможенность ног, это проворные штуковины!
Я отскочил, побежал, не набирая большой скорости. Не стоит недооценивать ботов, эти ребята из дорогих функциональных моделей, у них даже есть мозги, способные решать простейшие тактические и стратегические задачи.
Тоннель плавно свернул, передо мной открылась развилка. Три коридора. От развилки ко мне направилось еще три бота, плавно перетекая с ноги на ногу. Их бесстрастные человеческие лица вселяли страх, какое-то время назад я, может быть, даже испугался бы, но, к счастью, теперь гораздо больше боялся милых смазливых улыбающихся мордашек, сочувствующих, говорящих тебе сладкие слова или учащих жить. За ними скрывается лицемерие, бояться нужно их, а никак не эти ледяные лица.
Удалось, увернулся от всех троих, ринулся в правый проход. И оказался в ангаре. Иначе это место не назвать. Огромный, размерами напоминающий док космического корабля, разве что с более низкой крышей. Ангар был усеян неимоверным количеством препятствий, имитирующих городские развалины после атомной бомбежки. Куски блоков, арматура, опоры металлоконструкций, полуразвалившиеся «дома» с открытым вторым этажом, бетонное крошево вокруг. И конечно, боты. Много. Десятки. А учитывая размеры помещения, сотни.
Катарина права, «зомбиленд». Не люблю зомбоманию, мне больше по душе стрелялки или эпические стратегии, а из фантастики предпочитаю про звезды и звездолеты, но пару раз в подобное дерьмецо играл. Угу, дерьмецо, поскольку лицезреть разорванные кишки, которые тащит за собой воняющий, наполовину сгнивший окровавленный и рычащий труп с оттяпанной половиной черепушки и не прикрытым местами кожей мясом, – не для слабонервных. Говорят, идею зомбомании придумали ни много ни мало четыреста лет назад все в том же пресловутом Золотом веке (интересно, есть хоть что-то, придуманное не тогда?), и все это время жанр до неприличия сохранял основные столпы. Но теперь я ощутил, каково это на самом деле – быть в разрушенном зомби-городе, играя с его обитателями в кошки-мышки. При этом зная, что перезагрузки не будет, пусть мои «покойнички», в отличие от классических, и не воняют[8].
Минут через двадцать я понял, что не все так плохо, мне даже начало нравиться. Правда, понадобилось еще два рывка на грани, чтобы убедиться, что это не игра, обтянутые кожей металлические лапищи дважды чуть не сграбастали меня, пользуясь моей невнимательностью. Но в итоге я вошел в тот ритм, когда человек адекватен обстановке и не делает ошибок. Двигался вперед, лавировал в кучах щебня, преград, огибая опоры и металлоконструкции, кое-где залезая на них и перелезая верхами, и понял, что достаточно легко смогу дойти до конца. Однако в этот момент мои «зомби» зашевелились. Как я втайне подозревал, они не ограничились «зомбилендом» и добавили-таки ботам живости. Слава богу, я вовремя это понял, резко цапнувшая меня лапища прошлась по легированной броне вскользь.
Теперь стало сложнее. Мне все чаще и чаще приходилось залезать на преграды, эмпирически я вычислил, что «зомби» не преследуют на «втором этаже», ограничиваясь твердой землей. Они даже не прыгали следом, лишь тянули руки кверху и ждали, пока спущусь. Затем стало еще сложнее, количество ботов медленно, но неумолимо росло, дойдя до критической точки. Они скапливались вокруг всякий раз, когда я «подвисал» на высоте, хвост из них тянулся следом, от преграды к преграде. А потом они начали двигаться еще быстрее.
Елена прибавила скорости. Стоящая рядом Мишель нервно кусала губы, не отрывая глаз от визоров, показывающих мальчишку в разных ракурсах. «А она, пожалуй, переживает искренне, – сделала открытие Елена. – Хуанито для нее не просто ключ, обладая которым можно подняться. Она переживает, как мать за сына! Ну, или как тетушка за племянника».
Это ей понравилось. Может, не такая и плохая мысль – оставить мальчишку этой белобрысой дряни? Да, выбора у них, похоже, нет, так и так придется оставить, но не такой это и плохой вариант?!
– Хватит! Сколько можно?! – не выдержала Мишель.
Елена про себя усмехнулась: браво! Красавица вслух подтвердила ее мысли! В ответ же скупо выдавила:
– Столько, сколько нужно.
– Он еще мальчишка! И не имеет нашей подготовки! Ему сложно! Он привык побеждать за счет силы, а сила здесь не помощник!
– И вы решили устроить ему прогулку по Малой Гаване? Чтобы он прошел испытание вразвалочку, без напряжения?
– Нет, но… – Мишель смутилась. – Его ждут еще боты. Много ботов.
– Сколько?
– Все, что есть. Мы не пожалели.
– Этого мало. – Елена безапелляционно покачала головой. – Он должен знать, что пробился к нам через кровь и пот, рискуя жизнью, а не мы устроили ему для вида показательные выступления. Как же вовремя я прилетела!
Елена грязно выругалась. Мишель насупилась, но промолчала.
– Это главный постулат, главное условие, – продолжила Елена. – Учебу у нас нужно заслужить. А иначе что делать потом, когда он сядет на голову? Утилизировать?
Молчание.
– Если же он пробьется к нам САМ, рискуя жизнью, поверь, он будет ценить это.
– Я знаю. Но… Никто не застрахован от несчастных случаев.
– Теперь понимаешь, каково было донье Катарине знать, что ее дочь, наследница престола, проходит кровавый Полигон, и не сметь вмешиваться? – победно улыбнулась Елена. – Она не вмешалась тогда, Мишель, и ты видишь, кем в итоге стала плаксивая Лея.
Следом был еще ангар и вновь куча препятствий, оформленных под естественные. На сей раз бои в колониальном городе, где трудно развернуться, но полно всяческих ходов, лазов и прочих прелестей. Тут мне нужно было постоянно двигаться, очень быстро, прыгать и маневрировать. Боты уже не ходили – бегали. Медленно, не так, как я, скорее это походило на быстрый-быстрый шаг, но с учетом их количества выходило много. А еще эти твари стали умнее. Уже не волоклись за мной толпой тупых мертвяков, а, рассосавшись небольшими группами, старались перекрыть как можно большее пространство.
Вновь тоннели, ангар. Позже я узнал, что они объединили для испытания несколько дорожек, открыли переборки между ними, заодно сконструировав несколько новых залов в пустом пространстве подземелья. Современные технологии и обилие места позволяли творить чудеса. Вновь препятствия, множество ботов и…
И я чуть не попался. Точнее, попался. В последний момент уклонился и получил прямой в скулу. Опять поправка, получил БЫ, не будь на мне шлема, но мыслю я привычными бойцовскими категориями.
Поскольку непосредственно за мной никого не было, я вступил в бой, ушел от следующего удара и напал сам. Хрясь!!! И с позором отскочил в сторону. Рука не болела, но это заслуга скафандра, без его приводов и компенсаторов не смог бы пошевелить ею еще долго. Бот не защищался, не ставил блоки, не разрывал дистанцию. Он просто был ботом. Металлическим, не чувствующим боль, не реагирующим на удары. Я тупо бил в железяку, прикрытую человеческой кожей, и все. Используя скафандр, можно чувствительно пробить его, сломать что-нибудь в его механизмах, но только не с моей гидравликой. Достаточно неуклюжая, пусть и мощная контратака робота, удар которого я отвел в сторону, вновь моя атака… И вновь никакого результата, за исключением того, что робот упал на землю. Но это уж точно его не остановит. Памятуя о его «коллегах», я развернулся и дал деру, самый оптимальный выход в сложившейся ситуации.
У, чурбаны железные! Терминаторы, блин! Я ругал и ругал ботов, будто они в чем-то виноваты. Только теперь понял подоплеку испытания: я не могу победить. Лишь бежать. Правильно, моя цель – дойти, геройство с моей стороны в планы сеньор офицеров не входит, а значит, навыки боя мне в испытании не нужны. Но как же с ними справиться, если меня все-таки обложат?
Накаркал, обложили. Штук восемь ботов, с разных сторон. Почти не размышляя, на голом инстинкте, я прыгнул вверх на очередное препятствие и недопрыгнул, нога сорвалась. Я чуть не шмякнулся на землю и похолодел от ужаса: так по-дурацки погибнуть? От страха в мою кровь выплеснулись тонны адреналина, я смог совершить рывок, на который в жизни не был способен, особенно учитывая неудобный доспех, и почти спасся… Но один из болванчиков цапнул меня за ногу, потянув к себе.
Я схватился за балку и принялся отбиваться другой ногой, но эффект от этого был такой же, как от пальбы ракетами по астероиду. Снова подумал, все, мне конец… И вдруг эта скотина меня отпустила.
Догадываюсь, кто это сделал. Правильно, веселье только началось, самое интересное впереди, зачем лишать себя удовольствия? Дать глупому птенцу побарахтаться и гуманно, и весело. Если дурень – это ненадолго, если нет… Смотри про гуманность.
Я забрался вверх на эстакаду. Лег на неширокую балку, еле балансируя, чтобы не свалиться. И что же теперь делать?
Решение пришло само. Исхитрившись не упасть, я поднялся и прыгнул как можно дальше вперед, за спины окруживших меня кольцом роботов. Кажется, выбрал не то направление, но прыгать сюда легче, чем в направлении правильном, их тут меньше. Все-таки мозги у ботов есть. Кувырок.
Есть, получилось, вскочил. Ближайший «друг» бросился на меня, но я ушел. Спокойствие, Шимановский, только спокойствие! А теперь вперед! До одури вперед! Не стоять на месте!
Все-таки я зря не послушался сеньоры полковника. Не стоит терять голову. Они поймали меня в ловушку, причем, скорее всего, случайно. И снова я на высоте.
Площадка на этой эстакаде была больше, давала мне возможность осмотреться, но увиденное не радовало. Вокруг меня толпилось около четырех десятков металлических «друзей», взяв в плотное кольцо. Со всех сторон. Бли-и-и-ин!
Я собрался и снова прыгнул. Но не рассчитал и, когда выходил из прыжка, подвернул ногу.
В глазах потемнело. Больно! Я громко, вслух выругался, смешивая выражения обоих родных мне диалектов. Тело же мое, на автопилоте, гонимое адреналином, невзирая на боль, бросилось к следующему препятствию и полезло наверх. Упал, привалившись спиной к балке. Плохо, Шимановский! Плохо! А ну-ка, быстро успокоился!
Аутотренинг не сразу, но подействовал, боль унялась, разум прояснился, панику удалось обуздать. Теперь нужно осмотреться.
М-да, я попал. Число ботов выросло десятков до шести, больше прыгнуть не удастся. Тем более с поврежденной ногой. Нога болела, и это плохо, хотя вроде не сломал. Но мне хватит. Как же так, почему доспех не защитил? Выходит, доспехи не всемогущи, даже такие? Как быть?
Время шло. Я все лежал и лежал, судорожно сжимая винтовку, тяжело вдыхая и выдыхая регенерированный воздух. Ничего в голову не приходило. Легко сказать, дойди! Попробуй дойди тут! У меня имелись две мысли относительно грядущего, но обе не вселяли оптимизма. Первая – сдаться. Включить седьмую линию и честно сказать, что поднимаю лапки кверху. Но что произойдет тогда?
Они не дадут второй попытки. Отправят домой, как непригодного. Нет, в покое меня не оставят, раз уж я важен, будут мурыжить дальше, куда-то втягивать. Просто о корпусе в этом случае я могу смело забыть, как и о защите и планах на будущее. Так и останусь игрушкой до конца жизни, ибо не вижу больше на планете ни одной структуры, способной дать то, что мне нужно.
И вторая мысль, немного схожая с первой, хотя с существенным отличием. Они остановят роботов в последний момент. Не дадут мне умереть. Но последствия этого шага такие же, я не буду здесь нужен. Разница? Разница в том, что так я сдамся, а так «погибну», для НИХ второе предпочтительней. Но скользкий момент, я не уверен на сто процентов, что они отключат роботов.
«Это жестокий мир, Хуанито! – проснулся внутренний голос. – Мир валькирий и амазонок, не знающих, что такое жалость. Только уважение, которое вначале нужно заслужить. Со щитом или на щите, к сожалению, до сих пор актуально».
Со щитом у меня не получилось. Нога не дала. Я даже не прыгнул, просто встал, приценился, как лучше это сделать, и понял, что прыжок обречен. Роботов слишком много. И еще эта долбаная винтовка болтается, как…
Мозг уцепился за мысль: «…КАК ВИНТОВКА!!!»
«Она настоящая? – вспомнились мои слова. – Конечно. У нас все настоящее!»
И тут же: «Ты ничем не лимитирован. Можешь делать все, что хочешь. Главное дойти». «ВСЕ, что хочешь!!!»
Я снова присел и привалился к балке. Насколько она «настоящая»? От ответа на этот вопрос зависело мое будущее. Там, за гермозатвором, в ожидании, когда нас позовут, я стрелял из точно такой же, находившейся в помещении стрельбища. Эта же на время моих упражнений хранилась в руках у Катюши. Вопрос: «Почему?» И закономерный ответ: «Потому что не заряжена, не предназначена для стрельбы. Только для занятий на полосах и тренажерах в качестве балласта».
Но может ли быть, что тренировочная, балластная винтовка разряжена СОВСЕМ? При условии, что оружие у них тут везде и в огромном количестве?
Я отстегнул обойму и перевернул себе на ладонь. Есть, гранулы посыпались, не все потеряно! Сердце мое чуть не выпрыгнуло из груди от радости. Не густо, конечно, всего около полусотни маленьких шариков, при разогреве и разгоне которых получаются тонкие сверхпроникающие иглы, но хоть что-то! Теперь атомная батарейка. Она, пожалуй, даже важнее гранул, без нее винтовка не более чем навороченная дубина, а гранулы просто несколько миллиграммов дорогущего синтетического металла. Кажется, от волнения я даже перестал дышать.
Есть, индикатор посветил розовым. Я вновь чуть не подпрыгнул от счастья. Розовым, почти красным, энергии в ней осталось всего ничего, но она БЫЛА!!!
Действительно, все настоящее и даже заряженное! Про себя я восхищенно выругался, еще раз поразившись ортанизации корпуса. Такие структуры не могут существовать согласно законам природы! Но отчего-то он существует и не знает об этом.
Я подкрутил ручки управления соленоидами. Выставил первые два на высокую мощность, третий на небольшую, а четвертый уведя почти в ноль. На выходе у меня, согласно знаниям, почерпнутым на военной подготовке в школе, должен получиться снаряд достаточно большой для роботов поражающей силы, но с невысокой дальностью полета. И правильно, меньше дальность – меньше затраты драгоценной энергии.
Тем временем аккумулятор показал примерные расчетные цифры при таких параметрах – пятьдесят пять выстрелов одиночными. Из моей груди вырвался вздох облегчения: жить! Я буду жить! И пойду дальше со щитом в руке, покуда хватит выстрелов в этом «щите». А двигаться надо быстро, очень быстро! И при этом стрелять только в экстренных, крайних случаях и только в упор.
«Собрался, Шимановский! Собрался!» – вновь подбодрил внутренний голос. Разум, чувствуя сжимаемую в руках готовую к стрельбе винтовку, следовал его советам гораздо охотнее.
Теперь система координации боя. Здесь она встроена в шлем и гораздо мощнее прибора, что подарила мне Бэль, но я совершенно не умею ею пользоваться. А мне позарез нужен ее главный компонент – система прицеливания, без нее не выжить. В школе мы стреляли по стволу через мушку, и это правильно, умея стрелять так, научиться пользоваться электроникой не проблема. Однако здесь этого мало. К электронике надо привыкнуть, приноровиться, подстроиться. Я сделал несколько очередей там, наверху и представляю, что это непросто. Однако тратить нервы и выстрелы впустую, промахиваясь в противников с небольшого расстояния, еще худший выбор. Лучше уж позволить компьютеру делать простейшие операции за тебя.
В следующий момент я совершил глупость: разгерметизировал рукав и подсоединил винтовку к браслету. Да, глупо поступил, доспех имеет кучу собственных выходов для разных видов оружия, собственную систему поддержки каждого из них. Но тогда я еще не знал всего этого, не знал, как чем пользоваться, и мне показалось, что это оптимальный вариант. Затем интегрировал браслет в систему скафандра и нажал на зеленую точку активации на самой винтовке. Раздался приятный высокий звук «уууууууиииии». Винтовка включилась, батарейка подала энергию на соленоиды, активируя разгоняющее поле, а перед моим лицом на встроенном в забрало визоре замигала маленькая зеленая иконка. Теперь рычажок блокировки магазина. Есть. Кнопка готовности. Звук «шшшшш», гранулы подались в приемник. Все, обратной дороги нет, энергия не бесконечна, нужно как можно быстрее начинать ее тратить.
Я спрыгнул. Не делал головокружительные кульбиты, просто спрыгнул, молясь всем богам об удаче и милости. Получилось, боги услышали, боты напали как стадо, как тупые зомбяки, мешая друг другу и выстроившись в очередь. «Пим, пим, пим». «Пим». Что мне нравилось в этих железяках, так это механизм запаздывания: в черепушке бота уже засела смертоносная для человека игла, а его руки и тело еще двигаются, пытаясь тебя достать. Кайф! Жестоко, конечно, но кайф. Четверо, которым я засадил в лоб, застыли, на секунду образовав нечто вроде окна, в которое я и вломился. «Пим, пим», – еще двое, мешавшие взять разбег, последовали за первыми четырьмя. Красная точка на моем забрале двигалась, четко указывая, куда стрелять, линза приближала часть изображения, а аналитический механизм цветами подчеркивал наиболее вероятные векторы атаки противника, тупо высчитывая расстояния до моих «друзей».
Еще один бот. И еще один. И еще. Я уже перестал считать потраченные выстрелы, я вырвался, а это главное. Ад из кишащих металлических болванов остался позади, высвечиваясь в двух (чтобы не отвлекать лишнего внимания) иконках заднего вида. Теперь скорость, чем быстрее буду двигаться, тем меньше придется стрелять. Я пытался побежать, но из-за ноги не получилось, да и внимание, как оказалось, легче держать на приемлемом уровне именно при быстром шаге.
Боты выскакивали со всех сторон, справа и слева, делали мне «коробочки», окружали. Во всяком случае, пытались. И естественно, лезли на рожон, хотя не так активно, как в самом начале. Кто-то сделал их быстрее, а теперь планомерно делал умнее. Может, я не прав и они не нажмут на «стоп» в случае чего?
Я прошел много, очень много. И за счет скорости, переходя на бег в нужные моменты, сэкономил много гранул. Но бесконечные лабиринты полос смерти оказались длиннее, а запас ботов выше разумных пределов. Они выстраивали трассу по мере моего движения, как я понял. А еще объединили несколько трасс в одну по длине. Я прошел мимо люка выхода, но это оказался не мой выход, я входил не здесь. То есть в теории они могут продлять мое испытание до бесконечности. Я грязно выругался.
Иконка состояния просигналила, что у меня осталось всего десять выстрелов – подошла к концу энергия. Гранулы оставались, но что они без батарейки? Я поднажал, побежал. Но в лоб столкнулся с тремя ботами и был вынужден потратить еще три драгоценные гранулы.
…Я стоял на эстакаде посреди ангара, очень похожего на первый. Выстрелы закончились, все индикаторы винтовки показывали красный цвет. Целеуказатель двигался от роботов к роботам, стоящим внизу и бродящим по территории ангара в отдалении. Патрулируют, гады! Нога болела. Пат. Безвыходное положение. Я не смог, не сумел. И козырей в виде винтовки больше нет.
– Может, хватит? – Мишель зло прищурилась. – Ты же видишь, он в ловушке.
Елена отрицательно покачала головой:
Читать бесплатно другие книги:
