Охота на рэкетиров Зуев Ярослав

На корме протасовского «Ниссана» ярко вспыхнули огни стоп-сигналов – здоровяк сбрасывал скорость.

– В-восемьдесят, сорок, ползком, – прокомментировал замелькавшие по обочине дорожные знаки Армеец.

Пятерка милиционеров бродила по площадке у будки. Все были экипированы бронежилетами, касками и укороченными автоматами Калашникова через плечо. Некоторые кидали на приближающиеся с запада машины весьма недружелюбные взгляды.

– Ох и не люблю же я их, – честно признался Андрей.

– Ты мне п-покажи, кто их вообще лю-любит, – откликнулся Армеец.

– На войну, блин, собрались…

– То-точно.

– Что-то мне от их вида – и в море купаться расхотелось.

Едва джип Протасова достиг бетонной будки, высокий милицейский старшина злобно махнул палкой, указывая Валерке, что он, мол, уже приехал.

Протасов беспрекословно подчинился.

– Один попал, – мрачно бросил Бандура, останавливая «Мерседес» борт в борт с «Патролом».

– Ва-ва-валерка, – начал Армеец, – мы т-тебя подождем?

– Ехай, блин, – отмахнулся из окна Валерий. – Сейчас я с ними порешаю. – С этими словами Протасов нагнулся к бардачку и вынул толстенный кожаный лапатник.

Бандура и Армеец, никем не остановленные, медленно покатили мимо. Милиционеры проводили их каменными взглядами, которыми бы дороги мостить.

Отдалившись от КП на пару сотен метров, Андрей остановил «Мерседес».

– Что будем делать, старик?

Армеец почесал затылок.

– Атасова будить? – не унимался Андрей.

– Да-давай подождем минут десять…

Десять минут отщелкало, – Протасов не появлялся. Пятнадцать прошло, двадцать пять. С тем же результатом.

– Вернемся? – неуверенно предложил Андрей.

– Думаешь КП ш-штурмом взять?

– Ничего я не думаю!

– Сам ра-разберется… – кисло протянул Армеец, краснея от того, что последнее предположение выглядело здорово притянутым за уши. – По-посмотри по карте, сколько до С-симферополя осталось?

– Сто семьдесят шесть километров. – Андрей спрятал атлас в кармашек карты двери. – Плюс минус туда сюда…

– Если Б-бонифацкий на утренний поезд успел, то как раз в о-обед прибудет на вокзал… – Армеец пожевал губу.

– Так что делать?

– До-догонит в дороге, – принял решение Армеец. – Не ребенок, в конце-то концов. Давай, Андрюша, в-вперед по-потихоньку.

Поскольку Эдик принял всю ответственность на себя, Андрей безропотно (с некоторым даже облегчением) направил «Мерседес» вперед.

«Эдик – старший», – сказал себе Андрей, наблюдая, как придорожная трава в боковом окне бежит все быстрее и быстрее.

Четверти часа не прошло, как они въехали в Армянск. Припарковались возле девятиэтажки, первый этаж которой делили между собой почтовое отделение и междугородние телефонные автоматы.

Андрей побежал звонить в Киев.

– У девочек все спокойно, – сообщил он Армейцу по возвращении. – Я с Ледовой разговаривал. Хвалит нас. Молодцы, говорит. Быстро добрались.

– Ей спасибо, – невесело кивнул Армеец. – От В-валерки не забыл ей з-земной поклон передать?..

– Не появился?… – спросил Андрей, хотя ответ был очевидным.

– Если сам не разобрался, мы ему ни-ничем уже не поможем, – медленно выговорил Эдик. – В-время, Андрюша?

– Семь утра.

Рабочий люд потихоньку наполнял улицы Армянска. На ближайшей к почте остановке накопилось человек пятнадцать. Ждали автобус, который, естественно, запаздывал.

– Куда они едут? – вздохнул Андрей. – Чем живут? Где работают? Вот так один раз в жизни пересеклись, и все…

– А ч-что в этом такого? Тех, кто в Но-новой Зеландии обитает, ты вообще в жизни не у-увидишь…

– Действительно, – с некоторым удивлением согласился Андрей. – Но я вот, где мимо проезжаю, иногда думаю: это чей-то дом. Чья-то школа рядом. Детсад. Хм. Все родное кому-то, с чем-то связанно. А я пролетел по трассе, и тю-тю…

– Д-давай на Джанкой, фи-философ, – оборвал Андрея Армеец. Лю-любишь у-умственные изыскания – чего в бандиты записывался?

– Да я не записывался… Само вышло…

– Трогай. – распорядился Армеец. За прошедший час он окончательно помрачнел и теперь нахохлился, будто угодивший под ливень воробей.

Без приключений миновали Красноперекопск.

– Лиманом пахнет, – нарушил тишину Бандура.

– Сиваш позади с-слева остался, – механически произнес Армеец. – На северо-востоке. С Литовским п-полуостровом, через который красные в Крым во-ворвались.

– Лучше б белые их всех в том лимане гнилом перешпокали, – мечтательно произнес Бандура, внимательно поглядывая за дорогой.

– Кто его знает?.. – покачал головой Армеец. – Дай-ка сигарету…

– Ты же не куришь?.. – удивился Андрей. Вынул из нагрудного кармана полную пачку и протянул Эдику.

– Василий Аксенов н-написал свой «Остров Крым»[24] именно на эту тему. Фа-фантазию о том, что Михаилу Ф-фрунзе не удалось выбить б-барона Врангеля с полуострова, который у Аксенова – н-натуральный остров. Занимательное чтиво… Развал Союза он тоже п-предугадал.

– Как это, остров?

– Я же сказал – ф-фантазия…

– А…

– Поскольку б-белогвардейцы на острове закрепились всерьез, – с вдохновением продолжал Армеец, – крымчан у Василия Аксенова как-бы не к-коснулись те п-преступления, что коммунисты т-творили на нашей земле се-семьдесят лет. Мимо Крыма п-прошли и голод с ми-миллионами жертв, который большевики в 33-м на Украине и Дону организовали. В лагеря с-смерти их не посылали т-тысячами, целые народы в Сибирь не гнали. Вот у Аксенова из Крыма и в-вышло нечто среднее между Гон-Конгом и Монако. Природа подходящая. С небоскребами в семьдесят этажей, с-судами присяжных, журналистами, которых нечистые на руку чи-чиновники боятся, как огня, а не наоборот, ма-маленькой, но боеспособной армией, и так далее. С «Руссо-Балтами»[25] круче ны-нынешних «БМВ» и «Ролс-Ройсов».

– И твоего «Линкольна»?

– Точно, – поколебавшись, сказал Армеец, – и «Линкольна» тоже.

– А у нас в Дубечках, – Бандура прочистил нос, – старики до сих пор в Ленина верят. Не дай Бог про старика Ильича кривое слово сказать… Удавят.

– Ты из Винницкой области, А-андрюша?

– С юга самого. От дедовского дома до Днестра – десять минут, если на велосипеде. Мы с пацанами все лето купаться ездили. А по Днестру – как раз граница с Молдавией проходит.

– В ва-ваших краях НКВД перед войной такие з-зачистки проводил, – н-никакому Пол-Поту не мерещилось. И после победы п-продолжали. Вот п-память и вы-выскребли начисто…

– Ты это у нас в селе скажи…

– Да понятно, что не с-стоит. Ви-видишь ли, Андрюша, во время Г-гражданской войны именно тут, в Крыму, последнюю точку на белогвардейцах поставили. А с ними на всей и-интеллигенции. На п-преподавателях, музыкантах, промышленниках, пре-предпринимателях. Список длинный. Я читал, что п-пламенная революционерка по фамилии Землячка[26] – или это по-погоняло у нее п-партийное такое было – где-то здесь п-пленных в море топила. С-сотнями. А в Киеве ее именем улица названа.

– И что с того?

– Н-ничего. Но ты в Б-берлине или Дрездене, п-проспект Адольфа Гитлера видел? Улицу Гейдриха? Переулок Менгеле. Это от того, что у них Нюрнбергский т-трибунал был, а у нас, Андрюша, не было, и не п-предвидится. В будущем… Народ миллионами г-губили, а коммунисты и с-сейчас к власти рвутся. И не с-стыдно им ни капли. Чи-чихать им на те м-миллионы.

– Так то ж другие коммунисты…

– Д-других коммунистов не бывает, Андрюша. Не говоря уж о том, что у нас из тех, к-кто при советской власти, как сыр в масле катался, м-мало кто вниз загремел. Все на б-боевых постах. Или н-неподалеку. В х-хлебных местах, о-образно говоря. Пе-перетасовались, будто карты в колоде, чешую скинули, вывески одни на д-другие поменяли – и п-привет. Вперед и с песней. Дай-ка мне еще си-сигарету, Андрюша.

Армеец закурил.

– А ты ждешь, когда хо-хорошо будет?.. Наивный ты парень. Да с каких таких пи-пирогов?

Местность впереди оставалась ровной и здорово походила на низменность. Ею очевидно и была. Так по крайней мере утверждал Армеец, ежеминутно сверявшийся с картой.

Снова принялся накрапывать мелкий и противный дождик. Впрочем, судя по лужам, которые то и дело доводилось преодолевать «Мерседесу», недавно тут бушевал самый настоящий ливень.

Армеец с Бандурой напряглись, потому что впереди возник очередной блок-пост. Со шлагбаумом, будками и еще какими-то невзрачными постройками, прилепившимися справа от дороги. К счастью, этот блок-пост – словно вымер.

– Дождь их, гадов, разогнал, – предположил Андрей.

– Я ка-кажется знаю, что это за объект. Это, с-старик, очередной сюрприз для о-отдыхающих. П-проверка автомобилей на «СО». Мой сосед по Градинской п-прошлым летом тут здорово пострадал…

– Как пострадал?

– Элементарно п-пострадал. С-собирался в Крым с женой и детишками. Здесь ему шесть процентов «СО» намеряли и преспокойно забрали машину на ш-штрафплощадку.

– У него талона не было?

– Был. К-киевский. Местным до лампочки. К тому же, Андрюша, тебе на трассе в тысячу к-километров длиной такого дерьма в бак поналивают – ни один к-карбюратор не выдержит. Или инжектор. Бе-бесперебойная к-кормушка для местной милиции.

– Хорошо видать, мужик отпуск провел, – посочувствовал Андрей.

– В-врагу не пожелаешь. Ж-жену с детьми в Киев поездом отправил. А «Т-таврию» свою н-несчастную – месяц со штраф-площадки выбивал. В таком виде машину п-получил – мог и не забирать…

Проехали еще километров десять. Дорога стала совсем узкой. Справа виднелась насыпь идущего параллельно автостраде железнодорожного полотна, слева протянулся широкий оросительный канал.

– Чтоб ки-кислород перекрыть, лучшего места не сыщешь, – уныло изрек Армеец.

Андрей с тревогой посмотрел на приятеля.

Въехали в Воинку. С обеих сторон потянулись частные одноэтажные домики, перемежаемые серыми заборами каких-то промышленных баз.

– Направо, – скомандовал Армеец, не выпускавший атласа из рук.

«Мерседес» преодолел несколько сотен метров вдрызг разбитой дороги и встал перед шлагбаумом железнодорожного переезда.

– Д-долго п-поезда ж-ждать, хо-хозяйка?! – крикнул Армеец толстухе, торчавшей в окне железнодорожной будки. Железнодорожница с подозрением покосилась на «Мерседес», почесала нос и лишь потом важно ответила:

– Ми-минут двадцать по-подождете…

Эдик напрягся. Бандура подавил смешок. Атасов с заднего сидения что-то невнятно пробормотал.

– Вот спит, – поразился Андрей, – из пушки не разбудишь…

– С ним всегда так, – рассеянно ответил Армеец. – Если спит – то спит. Без ду-дураков. К-конкретно.

Оба умолкли, подумав о Протасове. Эдик поглядывал по сторонам, но ничего внушающего опасения вокруг пока не наблюдалось. Позади них, громко стравив воздух из системы, остановился тяжело груженый «Камаз» самосвал. Через пару минут к самосвалу подтянулся трактор, волочивший прицеп с высоченной копной сена.

Дождь зарядил чаще, Андрей приподнял стекло – чтобы в салон не залетала вода. Откуда-то справа донесся далекий свисток тепловоза. Дорога по ту сторону переезда какое-то время оставалась свободной. Но не слишком долго. Вскоре, подпрыгивая на ухабах, туда подкатил армейский «УАЗ», выкрашенный в защитный цвет. Двигатель «УАЗа» работал из рук вон плохо. Троил и задыхался, обещая вот-вот заглохнуть. Даже через три колеи до ушей пассажиров «Мерседеса» доносилось хлюпанье и кваканье, вырывавшиеся из-под капота «Уазика». Водителю армейской машины – маленькому, тщедушному солдатику (на вид – лет пятнадцати от силы) приходилось то и дело подгазовывать, чтобы мотор окончательно не заглох.

Расположившийся рядом с солдатиком похожий на бегемота прапорщик сохранял олимпийское спокойствие.

Когда вдалеке, в той точке, где стальные рельсы сходились с небом, появился маленький, пока похожий на связку спичечных коробков поезд, к шлагбауму на противоположной стороне переезда подкатила следующая машина. Это было темно-зеленое, низкое и длинное «БМВ». Иномарка резко затормозила, едва не упершись носом в массивный задний буфер «Уазика». Затем ее водитель сдал назад, вывернул широченные низкопрофильные колеса влево и рванул с места так, что в разные стороны полетели камешки. Нагло объехал армейский вездеход и остановился у самого шлагбаума. Чуть носом под него не влез. Теперь «БМВ» и «Мерседес» разделяли только три пары рельсов да два выкрашеных бело-красными полосами деревянных бруса. Стекла «Бимера» были тонированы хлеще солнцезащитных очков, тусклые блики переливались на никелированной окантовке дверей.

– Я от «БМВ» однозначно торчу, – Андрей опустил стекло, дождь стал слепым – моросил лениво, не мешая солнцу поглядывать из-за туч. В воздухе запахи шпал и угля перемешались с ароматом садов.

– Ты слыхал, Эдик, как он газанул? Звучок – одуреть можно. У новых «Бимеров» почти у всех такой выхлоп – не поймешь, машина разгоняется или ракета взлетает.

– Седьмой к-кузов… – прицокнул языком Армеец. – Ли-литра три объем мотора.

– Чтобы ты не сомневался. А то и все пять.

– А катки? – добавил Бандура. – Как у танка, честное слово. – Андрей пожирал колеса «БМВ» исполненным зависти взглядом. – Такие на «Жигули» поставить – они и с места не сдвинутся.

Пока поезд неторопливо приближался, то и дело посвистывая на ходу, передние двери «БМВ» отворились и двое здоровенных парней выбрались на свет Божий.

Если и ниже Протасова ростом, то уж никак не уже в плечах. Оба одеты по-спортивному. С глазами, упрятанными за черные капли очков. Чуть погодя из задней двери вылез третий. Под стать первым двоим. Не челове – боров. Вынул мобильный телефон и принялся кому-то названивать. Или связывался по рации. Издали было не видно, да и сути дела не меняло.

– Ну и гоблины, – с завистью сказал Андрей. – Всю жизнь таким страшным мечтал заделаться. Чтобы на улице никто не приставал. Ходи, где хочешь и когда хочешь.

– Номера к-крымские, – отметил Армеец. – Местные козыри, судя по всему… Слышишь, Андрей, п-перестань на них зыркать. В К-киеве узколобых не видел?.. И так х-хлопот полон рот. Мало тебе проблем на голову?

Пока один из крымчан говорил, двое других мрачно поглядывали в сторону желтого «Мерседеса».

– Да они сами на нас пялятся, как бараны на новые ворота.

Поезд, наконец, загрохотал по переезду. Сначала прошел локомотив. Низко урча мотором и время от времени оглашая окрестности короткими резкими свистками. В нос жарко пахнуло соляркой и машинным маслом. За тепловозом бесконечной чередой потянулись товарные вагоны, цистерны, с десяток угольщиков.

– Ну и длинный же состав, – Андрей сбился со счета и теперь просто провожал вагоны глазами. – Интересно, как локомотив такую громадину тащит? Ума не приложу…

– А сзади «Камаз» как назло п-припер, – голос армейца наполнился тревогой.

– Ты о чем это говоришь? – остолбенел Андрей, глянул на перепуганного Эдика и волосы у него самого встали дыбом. – Эдик, ты чего, а?

– Андрюша, – Армеец яростно теребил в пальцах воротничок своей рубашки. – Андрюша! Как до хвоста дело дойдет – сразу жми на гашетку!

– Зачем?

– Жми, потом по-поймешь!..

Последний вагон прогрохотал мимо. Толстуха-железнодорожница дала предупредительный звонок. Шлагбаум, подрагивая, пополз вверх, но светофор еще горел красным. Только и ждавший этого Андрей отпустил сцепление и дал полный газ. Тахометр зашкалило. Задние колеса «Мерседеса» пошли юзом, взвыла резина и машина выпрыгнула на переезд, едва не зацепив правой передней стойкой нижнюю кромку шлагбаума. Перелетела через рельсы, в мгновение очутившись на одной стороне с крымским «БМВ». Никто и рта открыть не успел, как «мерседес» уже удалялся от переезда, с каждой секундой набирая скорость.

– Чуть Санин «Мерседес» в кабриолет не превратили, – позеленел Андрей.

– Гони, А-андрюша! – закричал Армеец, уставившийся в заднее зеркало. – Гони! Разворачиваются они!

«Мерседес» влетел в огромную лужу. Скорость уже перевалила за сотню и машина пару секунд глиссировала по поверхности воды, как самый настоящий экраноплан. Колесные арки взорвались грохотом Ниагарского водопада. Совсем рядом мелькали стволы придорожных деревьев, на которые с невероятной скоростью несло практически потерявший управление «Мерседес».

– Держись, твою мать! – звонко выкрикнул Андрей, готовясь к самому худшему.

Лужа осталась позади.

– По-по-повезло! – не менее звонко закричал Армеец.

В следующее мгновение передние колеса машины влетели в громадную выбоину посреди дороги. Задние последовали за ними. Пружины сжались до упора, задок с глухим стуком сел на ограничители. «Мерседес» тряхнуло так, что застонал весь кузов. Андрей успел подумать:«Дискам труба!»

– Э-э! – не своим голосом заорал разбуженный наконец Атасов. – Не свое – не жалко?! Ты мне амортизаторные чашки выбьешь, орел!..

Он попробовал принять сидячее положение, но Бандура крутил рулем, на ста сорока вписываясь в повороты и выходя из них, так что Атасова болтало по всему заднему сидению, как бутылку в волнах.

Вслед за хозяином на ноги подхватился Гримо. Глаза бультерьера были безумными.

– До-догоняют!.. – нервно выкрикнул Армеец. – Давай, Андрей, топи!

– Кто, вашу мать?! – взбесился Атасов. – Кто догоняет, ядрена вошь?!.

Андрей не раскрывал рта, все внимание обратив на дорогу.

Промелькнули последние домики Воинки. По обеим сторонам дороги до самого горизонта распростерлись бескрайние поля, то там, то тут перемежаемые тонкими стрелками лесополос.

– Ж-жми, А-андрюша!

– Да жму я, – рассвирепел Андрей.

Спидометр и так показывал 195 километров в час. Правая нога непроизвольно дрожала, вдавливая педаль подачи топлива в днище по самую лягушку.

– Все, предел!

– До-достанут они нас, – кричал Армеец.

«БМВ» стремительно сокращало дистанцию. Сразу за Воинкой отставало на четверть километра, теперь же разрыв между машинами исчислялся какой-нибудь сотней шагов.

Скорость была такая, что большинство выбоин в асфальте «Мерседес» просто перелетал. Подвеска страдала безбожно, но сам салон лишь раскачивался из стороны в сторону. Андрей нутром ощущал, что удерживает машину на трассе на пределе возможного. Казалось колеса вот-вот утратят контакт с асфальтом и «Мерседес» пулей полетит в кювет.

– «Бимер» на обгон пошел!.. – командирским голосом пролаял Атасов над самым ухом у Андрея. – Дави его, гада!.. Лево руля!

«Проснулся и без кофе»… – подумал Андрей, и повел рулем влево, перекрывая «семерке» дорогу. Один миг он был уверен, что машины обязательно столкнутся, но в последний момент водитель «Бимера» заблокировал колеса. Из-под колесных арок «БМВ» повалил дым, но ни вправо, ни влево иномарку не отбросило, к огромному огорчению пассажиров «Мерседеса».

– Вот, типа, что означает система «АБС» в действии, – тоном менеджера из автосалона сообщил Атасов. – Хорошая у ребят машина, типа…

Разрыв между охотниками и дичью сразу вырос до сотни метров. К сожалению, не надолго. «Бимер» ринулся в погоню и поразительно быстро сократил отрыв.

– Дурак он! – нервно прокричал Андрей. – Водитель бимеровский… Если б по тормозам не лупил – подцепил бы нас, как щепку!.. Таких бы кульбитов накрутили – мама не горюй!..

– Бабка надвое сказала! – отрезал Атасов.

И тут первая пуля щелкнула по крыше «Мерседеса», срикошетила об один из сварочных швов и с омерзительным вжиком ушла в сторону. Спина Андрея покрылась холодным потом.

– Ни-ничего себе! – взвизгнул Армеец.

– Хорошенький прием новоприбывших, – сцепил зубы Атасов. – Здорово же вы, хлопцы, их раззадорили, пока мы с Гримо спали!..

– Да мы их не трогали!.. – взвыл Бандура.

Вторая пуля прошила заднее стекло «Мерседеса», прошила переднее и улетела куда-то вперед.

– Ого, типа!..

По лобовому стеклу поползли кривые трещины, что придало ему определенное сходство с картой мегаполиса.

– Пригни башку, Гримо! – скомандовал Атасов, пытаясь затолкать бультерьера в пространство между сиденьями. Тот упирался как мог. Пули преследователей посыпались градом, куроча стойки, кроша задние фонари и багажник. Одна из них угодила в зеркало заднего вида. Зеркало лопнуло. Осколки брызнули в разные стороны. Лобовое стекло посыпалось в салон. Эдик вскрикнул и схватился за лицо. На пол падали куски обшивки крыши. Гримо завизжал.

– Ого, – повторил Атасов. На его губах заиграла улыбка, больше похожая на гримасу. – Расстрел питерских рабочих, типа?!. Не потерплю!

Атасов отказался от борьбы с ополоумевшим бультерьером и нырнул под водительское сиденье. Разогнулся через пару секунд, сжимая в руках массивную деревянную кобуру с заточенным в нее пистолетом «Стечкина».

– Раз пошла такая пьянка… – хладнокровно процедил Атасов, извлекая пистолет из кобуры.

– Осторожно, Андрюша! – крикнул Армеец, у которого все лицо было залито кровью. Метрах в двухстах перед ними по дороге неторопливо волочился большущий зерноуборочный комбайн, раскачивавшийся на ходу, как шхуна при килевой качке. Тяжелая сельскохозяйственная машина перегораживала всю полосу движения, а жернова молотилки мотылялись перед комбайном, оставляя свободными метра два встречной полосы. Назад комбайнер не смотрел. Бандура надавил клаксон. Расстояние до комбайна сокращалось с невероятной быстротой. «БМВ» шло в каких-нибудь десяти метрах позади. Из обоих окон правого борта гремели выстрелы. Принимая во внимание скорость и качество дорожного покрытия, ни о какой прицельной стрельбе и речи быть не могло. Впрочем, дистанция была минимальной, так что снайперская точность стрелкам не требовалась. Львиная доля выпускаемых пуль все равно доставалась «Мерседесу», на глазах превращая машину в решето.

Яростно клаксоня, Андрей пошел на обгон. «Мерседес» резко подбросило – оба левых колеса выскочили на обочину встречной полосы. Справа мелькнул тяжеленный барабан зернокосилки. Едва он остался позади, как Андрей, повинуясь совершенно безотчетному импульсу, одновременно утопил в пол педали сцепления и тормоза. Шины завизжали как от боли, «Мерседес» развернулся градусов на сорок относительно осевой. Водитель «БМВ» тоже ударил по тормозам. Последствия такого решения оказались просто ужасными. Машина с душераздирающим хрустом налетела на массивные жернова комбайна. Даже не налетела, а скорее наделась на них. Кинетическая энергия иномарки была столь велика, что какое-то время «БМВ» по инерции продолжало нестись вперед. Правая передняя дверь исчезла, вслед за ней жернова подмяли под себя стойку крыши и вспороли борт автомобиля до самого заднего бампера. Правые шины «БМВ» взорвались. Стрельба из машины прекратилась. Один из стрелков погиб на месте, превратившись в бесформенную кровавую массу, второго тяжело ранило. Водителя оглушило. Четвертый член экипажа, занимавший пассажирское сиденье позади водителя, тот самый боров, что на переезде по телефону звонил, попробовал открыть дверь и выбраться наружу. Действовал боров словно лунатик.

Андрей воткнул передачу, собираясь убираться восвояси.

– Сдай-ка задом, боец! – приказал Атасов таким голосом, что у Андрея мурашки пошли по коже.

Атасов, у которого кровь капала с разбитой при экстренном торможении губы, держал пистолет «Стечкина» обеими руками. Он просунул оружие в жалкие ошметки того, что еще десяток минут назад было задним окном «Мерседеса» и дал длинную очередь по вылезшему из «БМВ» бандиту. Разинув рот, Андрей наблюдал, как все пули улеглись в цель – между лопаток борова. Тот полетел на асфальт, будто ворох старого тряпья. Атасов повел стволом влево и нажал на спусковой крючок. Водитель «БМВ» несколько раз дернулся за рулем и исчез под торпедой.

– Вот так, типа! – пролаял Атасов.

Едва отзвучало эхо выстрелов, как на дороге воцарилась тишина. Совершенно противоестественная. Ствол «Стечкина» еле заметно дымился. Комбайн стоял на месте. Мотор его заглох. В задранной над землей кабине замер механизатор. Может, проклинал тот день, когда подался в комбайнеры, может просто ждал своей участи, которая в данный момент целиком зависела от прихоти человека с пистолетом. Ствол «Стечкина» медленно двинулся кверху.

– Саня, не надо! – крикнул Андрей. Он перегнулся через сиденье и вцепился в руку Атасова. – Саня!.. Не смей!..

Атасов порывисто обернулся. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. Андрей с ужасом осознал, что глаза приятеля стали похожи на две бездушные стекляшки. Затем что-то изменилось, Андрей с облегчением вздохнул – лицо Атасова начало понемногу просветляться.

– Как скажешь, типа… – проскрипел Атасов. – Тогда трогай, давай!.. – Он выщелкнул обойму из «Стечкина» и полез под сиденье за боеприпасами.

Андрей локтем выдавил остатки лобового стекла, включил первую передачу. Пока Атасов перезаряжал оружие, ехали молча. Андрей держал около семидесяти, и ветер с ураганной силой гулял по салону. Армеец сидел с закрытыми глазами и прерывисто, тяжело дышал. Щеки Эдика очень здорово пострадали от осколков, но глаза были целы.

– Эдик, ты как?

– Жи-жи-вой, – прошептал Армеец.

Не успели приятели проделать и пару километров, как Бандура позвал Атасова:

– Саня… – нервы у Андрея натянулись, будто тетива лука, – Впереди фигня какая-то!..

Метрах в двухстах дорога оказалась перегороженной. Вдоль нее неподвижно застыли грейдеры, бульдозеры, экскаваторы и прочая тяжелая техника. Асфальт отсутствовал напрочь. Вместо него то тут, то там громоздились кучи щебня и песка. Невдалеке от превращенной в стройплощадку дороги размещалась пара зеленых строительных вагончиков, – штаб строительства, прорабская или что-то в этом духе. Тройка вороных джипов, припаркованных перед вагончиками, сразу бросилась в глаза Атасову и подействовала на него, как на быка – красная тряпка.

«Мерседес» проскочил мимо большого предупредительного щита, сообщавшего о производстве дорожных работ: «Внимание! Тра-ля-ля-ля… Участок перекрыт… Работы ведет СМУ номер такое-то». Сразу за щитом показался указатель, отправлявший транспорт в объезд.

– Напрямик, давай! – гаркнул Атасов и передернул затвор «Стечкина».

Андрей не сбавлял скорости. «Мерседес» сшиб несколько красных заградительных турникетов и выскочил на участок свежеуложенного асфальта.

В салон ворвался концентрированный запах раскаленного битума. «Мерседес» чудом разминулся с мощным катком и едва не влетел под тяжелый грейдер.

– Вправо давай! – заорал Атасов.

Андрей крутанул руль. Машину понесло по щебенке, словно санки по льду. С грохотом динамитной шашки лопнула двухсотлитровая бочка дизеля, которую «Мерседес» сшиб по пути, будто кеглю.

– Глаза! – взвыл Андрей, умытый соляркой с ног до головы.

– Армеец, держи баранку, твою мать! – крикнул Атасов. Но Эдик не подавал признаков жизни.

Из прорабских вагончиков высыпало человек семь-восемь.

– Саня, я ни черта не вижу! – истошно вопил Андрей.

Атасов протиснулся между подголовниками с ловкостью гремучей змеи и схватился за руль левой рукой. Выбросил правую в выбитое окно пассажирской двери и, не целясь, разрядил обойму «Стечкина».

«Мерседес» снес последний турникет, и тот полетел вверх с изяществом воздушного змея, подхваченного порывом ветра. Дорога впереди была свободна.

Атасов вел машину левой рукой. Обе его лопатки прилипли к потолку «Мерседеса». Андрей держался за лицо. Глаза нестерпимо жгло.

– Дави на педаль, солдат! – скомандовал Атасов. – Я все вижу. Только давай жми, и все будет ништяк!..

– Глаза… – стонал Андрей.

– Чепуха! – откликнулся Атасов. – Не паникуй, солдат, сейчас проморгаешься…

Около километра проехали, управляя машиной таким причудливым тандемом. Один командовал и вращал баранку, второй управлялся с педалями.

Зрение понемногу вернулось к Андрею. Атасов перелез назад. Перепуганный Гримо бросился иступлено вылизывать хозяина.

Миновали оседлавшее левую сторону дороги Лобаново. Сразу за селом параллельно трассе вновь потянулась бесконечная линия железной дороги.

– Армеец, – Атасов перезарядил оружие, – Армеец, карта Крыма у тебя?

Андрей с тревогой покосился на Эдика.

– Саня! – начал он упавшим голосом, – Саня?!.. Мне кажется… – Андрей сглотнул слюну, чувствуя подступившую дурноту.

Атасов снова полез вперед.

– Ух ты, черт! – только и нашелся Атасов, – фу ты, типа, черт! Бандура, видишь, тот проселок? Сворачивай в него и гони, не останавливаясь!

Андрей повернул, как было велено. «Мерседес» загорцевал по ухабам. В багажнике что-то звякнуло, крышка открылась на ходу. Замку пришел конец. Не снижая скорость, проехали около километра.

– Видишь лесополосу? – окликнул Андрея Атасов. Тот кивнул.

– Туда давай…

– Понял.

Подняв тучи пыли, «Мерседес» помчал вдоль лесополосы. Это была уже не дорога, а колея на краю кукурузного поля, проторенная сельскохозяйственными машинами.

– Тормози! – приказал Атасов.

Андрей направил машину в кусты. Затрещали, ломаясь ветки, листва прошелестела по бортам. Машина остановилась в скупой тени тщедушных степных деревьев. Атасов выбрался первым, кинул быстрый взгляд по сторонам:

– С дороги вроде не видно…