Подлежит ликвидации Тамоников Александр

Капитан обошел дом, прошел к палаткам, внимательно отслеживая обстановку, обращая особое внимание на автомобили, парковавшиеся вдоль обочины шоссе и между «комками». Убедившись, что «хвоста» за ним нет, он отошел в сторону, где его легко мог заметить вышедший из дома Литвинов.

Но часы показали 8.00, а Степаныч не появлялся. 8.10 – Литвинова нет. 8.15 – ситуация не изменилась. Капитан почувствовал опасность. Оглядевшись, он медленно пошел к подъезду многоэтажки. Поднялся на нужный этаж. Вот квартира отставного полковника. Обернув руку носовым платком, капитан повернул ручку двери. Бесполезно, та закрыта, но не на ключ, а на щеколду. Нажал кнопку звонка, прильнув ухом к двери. Тишина. Позвонил вновь. То же самое. Капитан задумался и тут услышал слабый, еле пробивавшийся хрип из прихожей. Или он ему показался? Прислушался вновь. На этот раз тишина. Но почему, выйдя из квартиры, Литвинов не обозначил себя перед Сергеем, зная, что тот ждет его? Не обозначил даже для того, чтобы предупредить о невозможности контакта. Одно движение руки, и капитан понял бы бывшего полковника. Значит, Литвинов не выходил из квартиры. И не открывает дверь. Следовательно, не может этого сделать.

Капитан ударом ноги выбил дверь и увидел лежащего в крови Литвинова. Закрыв вход, Акимов метнулся к отставнику. Вновь через платок приложил пальцы к шее Степаныча, из груди которого торчала рукоятка стилета. Невероятно, но пульс еще пробивался через платок. Слабый, редкий, но пробивался. Значит, Степаныч жив. Но явно умирает и находится без сознания. Помочь ему уже не в силах никакая медицина. Удивительным было то, что он еще не умер от прямого удара стилета в область сердца.

Но Литвинов действительно еще жил. Убийца в лице оборотня капитана Кошкина не мог знать, что во внутреннем кармане спортивной куртки отставной полковник носил иконку. Небольшой образ, купленный им в церкви. Икона и не позволила узкому лезвию холодного оружия пронзить сердце, изменив, пусть и незначительно, незаметно для убийцы направление смертельного удара.

Капитан ударил кулаком по паркету.

Суки! Сволочи! Выпасли-таки! Но за что Степаныча? За что убивать? А может, это и не Служба? А местные наркоши? Жил отставник один, торговал – значит, деньги имел. А подонкам наркота нужна позарез. Вот и решились на убийство. Службе убивать Литвинова не было никакого смысла. Значит, козлы, которых Степаныч знал? Раз открыл им дверь.

Акимов прошел по коридору. Так и есть – в гостиной и спальне-лаборатории все перевернуто. Убийца или убийцы что-то искали. А что они могли искать у одинокого пожилого человека, кроме денег?

Капитан вновь услышал хрип. На этот раз отчетливо, и этот хрип был обращен к нему:

– Сергей!

Литвинов пришел в себя. Так часто бывает… перед смертью.

Капитан бросился к отставнику:

– Я здесь, Степаныч! Скажи, кто тебя? Отомщу!

Литвинов прохрипел всего три слова, и те с трудом разобрал капитан:

– Ко-о-ш-ка, се-рый… пиджак!

И, вздрогнув, замер, неестественно вытянувшись, словно в последний раз принял положение «смирно», лежа в кровавой луже. Затем тело пробили судороги, а изо рта показалась струйка крови. Полковник государственной безопасности Литвинов Николай Степанович умер.

Акимов медленно поднялся.

Вот и все! Был человек и нет человека. Но что он сказал? Какая-то кошка и… серый пиджак. Пиджак, понятно, вон он висит на полке, его следует осмотреть. А вот кошка? Степаныч не держал дома кошек, да и при чем в данном случае кошка? Но осмотрим пиджак. Может, в нем ответ на вопрос о кошке.

Капитан снял пиджак и сразу почувствовал тяжесть в левом накладном кармане. Извлек из него два паспорта. Один заграничный, российский, другой словакский. Интересно. Открыл первый документ и вздрогнул, увидев, что заграничный российский паспорт принадлежит… ему, капитану Акимову. В нем красовалось фото Сергея, вот только значился он как Аксенов Александр Сергеевич. Так, что с визой? Еще интересней. Виза Африканской республики. На три месяца. Так, а на кого второй паспорт? Черт, удивление капитана возросло. И документ гражданина Словакии Ивана Новака был сделан под него, Акимова, и с визой все той же Африканской республики, а также… визой родной России! Что бы это значило? Ксиву на командировку Степаныч должен был передать Ромашину, как это делалось всегда. Так для чего Литвинов сделал еще и второй паспорт? Может, по дополнительному заданию полковника? Но тогда зачем Степаныч назначил Акимову утреннюю встречу? Чтобы передать эти паспорта, положенные в пиджак, в котором намеревался выйти на встречу? Тогда где еще один документ, который Степаныч должен был передать Ромашину? И не это ли искал убийца? Черт! Но все равно не факт, что Степаныча приказал замочить Ромашин. Стоп. Кошка. Кошка, кошка. А может, Кошкин? Капитан Кошкин из резервной группы, подчиненный лично генералу Данилевскому и полковнику Ромашину? Точно! Кошкин! Его, падлы, рук дело убийство Литвинова. Но почему Ромашин пошел на ликвидацию столь ценного специалиста? Только для того, чтобы сорвать встречу капитана с Литвиновым, каким-то образом получив информацию об этой встрече. Следовательно, Степаныч хотел сообщить Сергею нечто, представлявшее опасность для Ромашина, и передать документы, кроме тех, что потом планировал отдать полковнику. Что же это за информация такая, владение которой привело Литвинова к смерти? Этого уже не узнаешь! Попытаться найти паспорт, заказанный Ромашиным? А зачем? Этот документ найдут другие, если Степаныч сделал три паспорта. Если нет, отложат командировку. Ромашин знает, что, не встретив Степаныча на улице, капитан поднимется к Литвинову на хату. И найдет бессловесного покойника. Но вида о том, что ему известно о визите Акимова сюда, полковник не подаст. Напротив, с прискорбием, сука, сообщит о трагической гибели Литвинова. А ксиву закажет другому спецу. Наверняка у него в резерве найдется такой. Что же за игру затеяли Данилевский с Ромашиным в Африке, используя его, капитана Акимова? И оставили ли они в этой игре шанс Сергею выйти из нее? Или подготовили билет в одну сторону? Черт! Степаныч хотел ему все объяснить, но не успел. Хотя нельзя отбрасывать версию и ограбления. Слово «кошка», произнесенное Степанычем перед смертью, могло означать погоняло какого-нибудь местного наркоши или бандита. Но паспорта? Или и их Степаныч должен был передать полковнику? Черт, совсем запутался. Да, Степаныч, да будет ему земля пухом, мог рассказать очень многое. А может, в пиджаке еще что-то есть?

Капитан осмотрел другие карманы. Обнаружил смятую пачку сигарет. Зачем Степаныч положил в карман эту пачку? Акимов развернул ее. Пачка как пачка, а что внутри? Фольга. Есть.

На обратной стороне запись – «Тебя стерли»!

Вот и стало все на свои места. Степаныч подстраховался. Если бы ему не удалось переговорить с Сергеем, он выбросил бы пачку. А Акимов позже поднял бы ее. И прочитал запись, означающую, что паспорт, который должен передать ему Ромашин, путь в Африку обеспечит, а вот обратно закроет! Уж каким-то способом, но закроет. Поэтому, не желая гибели Акимову, Литвинов сделал ему другие документы для отхода. Вывод: Данилевский с Ромашиным посылают Акимова на одноразовое задание. После его выполнения капитана должны убрать! Убрать, не выпуская из Африки. Группа прикрытия местных аборигенов сыграет роль прикрытия до того момента, как Сергей поразит обозначенную цель. Затем эта группа превратится в подразделение ликвидации капитана. Или кто-то из этой группы сыграет роль чистильщика. Точнее, попытается сыграть. Акимов не предоставит ему такой возможности. Ну, начальники, решили избавиться от подчиненного? Что ж, попробуйте! Непонятно, почему ими принято подобное решение? Хотя что тут непонятного? Данилевский посылает Акимова на задание, к Службе отношения не имеющее. Отрабатывает чей-то заказ. Мразь! Ладно! Поиграем! До конца! Зря генерал пошел на такой шаг, зря. Продался кому-то с потрохами. Предал всех! А за предательство наказывают. Очень строго! И за смерть товарища мстят. Таков закон! Видно, Данилевский с подельниками об этом забыли! Ничего! Капитан напомнит. Придет время, и каждый получит то, что заслужил. Злость кипела в офицере спецназа. Но следовало успокоиться. И начать вести свою игру, для начала дав фору противнику. Свое Сергей возьмет потом, когда разъяснится ситуация с заданием. А вот Галину теперь придется прятать. И прятать так, чтобы профи генерала не взяли ее след. Вопрос – где прятать? Впрочем, Москва большая. А Россия гораздо больше своей столицы. Что-нибудь придумаем. Дома. А сейчас пора уходить. Здесь больше делать нечего.

Акимов подошел к Литвинову:

– Прощай, Степаныч, и спасибо тебе! Спи спокойно. Тем, кто поднял на тебя руку и кто отдал приказ убрать тебя, недолго осталось ходить по этой земле. Готовься встретить их там, на небесах. И спросить за совершенное паскудство. А здесь с них спрошу я. По полной программе спрошу! Слово!

Простившись с отставным полковником, капитан покинул его квартиру, оставив дверь открытой, предварительно убрав все следы своего пребывания в ней.

Домой он вернулся в 10.05.

Галина встретила его радостно, хотела обнять, но вид капитана остановил ее. Женщина спросила:

– Что-то случилось, Сережа?

– Да! Пройдем на кухню!

– Пройдем, я и завтрак приготовила!

– Завтрак? Тогда быстро ешь и убирай все со стола. Разговор серьезный предстоит!

– Хорошо! Я не завтракаю, а убрать все уберу. Одну минуту!

Капитан присел в кресло, задумался. В мыслях он искал место, где можно было бы надежно спрятать Галину. И такого места пока не находил.

Женщина уложилась в обещанную минуту, вышла в гостиную:

– Я убрала все, Сереж, но мы можем поговорить и здесь?!

– Нет, пойдем на кухню!

Капитан встал и прошел вслед за женщиной на кухню. Сел за стол. Попросил:

– Подай, пожалуйста, пепельницу!

Галина выставила хрустальное плоское блюдце. Такое же чистое, как и все вокруг.

Сергей закурил, бросил пачку сигарет и зажигалку к пепельнице. Сделав несколько затяжек, посмотрел в глаза напрягшейся женщине:

– Тебе больше нельзя возвращаться на работу в бар!

– Почему?

Щека капитана дернулась:

– Так надо!

– Но почему, Сережа? Что, в конце концов, случилось после того, как ты ушел утром?

– И вопросы ненужные, пожалуйста, не задавай!

Галина обиделась:

– Может, мне вообще лучше уйти?

Капитан затушил быстро выкуренную сигарету:

– Извини! Не хотел тебя обидеть.

– Уже извинила! Так что случилось?

– Этого я тебе сказать не могу. Да не надо тебе знать лишнее. Лучше скажи, у тебя есть место, в Москве ли, за ее пределами, но такое, где ты могла бы недели на две скрыться так, чтобы даже спецслужбы не обнаружили это место? На свою дачу я, понятно, отправить тебя не могу.

Галина воскликнула:

– Даже так?

– Да, Галь! Меня втягивают в игру, ставка в которой – жизнь! Ты – слабое звено в этой игре. Зная мою связь с тобой и заполучив тебя в свои лапы, те, кто желает моей гибели, обязательно используют это. Потому что знают: я приду за тобой! При любом раскладе приду! Не скрою: в целях спровоцировать меня на необдуманные, эмоциональные поступки с тобой могут сделать все, что угодно. В том числе жестоко убить!

Капитан ожидал бурную реакцию женщины на свои слова. И это было бы объяснимо. С какой стати она должна рисковать жизнью ради каких-то мутных игрищ своего любовника? Но услышал неожиданно спокойное:

– Я могу знать, кто эти они, что желают гибели тебе и могут убить меня?

– Это профессионалы. Жестокие и умные подонки.

– Твои сослуживцы?

– Можно сказать и так!

– Понятно! А если переехать к дяде?

– Исключено!

– Домой, в поселок?

– Тем более!

– К подруге?

– Нет! Все не то!

– Ну, тогда не знаю, что делать.

Наступило молчание. Недолгое.

– А если мне остаться здесь? В твоей квартире?

Капитан внимательно посмотрел на женщину:

– Здесь?

Задумался. Повторил:

– Здесь! А что? Это вариант! Так! Сейчас, если за хатой и установлено наблюдение, то пассивное, страховочное. Если я выхожу, то наблюдатели следуют за мной! Сейчас полковника интересую пока только я.

– Опять полковник! Он что, предатель?

– И не только он! Но давай по теме. Я увожу за собой «хвост», ты покидаешь квартиру и снимаешь поблизости комнату у какой-нибудь старушки. В этом районе такие комнаты есть. По-моему, на станции метро я видел объявления о сдаче и комнат, и квартир. Снимаешь на три месяца, оплачиваешь жилье за весь срок сразу.

– Но у меня нет столько денег!

– Это не проблема. У меня есть деньги. Но не сбивай с мысли. Значит, считаем, что сегодня до вечера ты снимаешь где-то рядом комнату или однокомнатную квартиру.

Женщина кивнула:

– Хорошо!

Капитан задумался.

Что делает полковник с этой квартирой? При условии, что Ромашин планирует ликвидацию Акимова в Африке, командировка куда засекречивается не только от вражеской разведки, но и от собственной Службы, а это означает, что официально капитан никуда послан не будет, то, с согласия генерала Данилевского, полковник должен имитировать гибель Сергея здесь. Становятся понятны слова в записке Литвинова – «тебя стерли». Формально убрать капитана, находящегося в отпуске, несложно. Подставив под пулю, нож или автокатастрофу другого человека с документами Акимова. Не для этого ли Ромашин и изъял у него до срока удостоверение личности? Возможно. Значит, принимаем вариант, что «капитан Акимов» в ближайшие дни покинет этот мир. Здесь, в Москве. Тогда квартиру осмотрят, обыщут, ища в основном оружие, отобранное у охранников банка. И… так как жилая площадь является собственностью Акимова, полгода ее не трогают. В ожидании объявления наследников. Опечатают, поставят «жучки», снимут визуальное наблюдение. Ну, может, вечером когда пошлют человека посмотреть на сохранность печати. Да днем от имени участкового соседей спросят, не замечали ли они что-нибудь подозрительное около квартиры покойного капитана, не слышали каких звуков внутри хаты. И все! В саму квартиру люди Ромашина не полезут. Понадеются на электронное наблюдение. В принципе, все сделают правильно. Вот этим и следует воспользоваться! Чтобы обеспечить безопасность Галины.

Женщина терпеливо молчала, видя, что ее возлюбленный о чем-то сосредоточенно думает.

Капитан оторвался от размышлений:

– Значит, снимаешь комнату и следишь за домом, но так, дорогая, чтобы это не бросалось никому в глаза. Идеальный вариант, если ты снимешь жилье в соседнем доме. Не удивляйся и не расстраивайся, если вдруг здесь состоятся мои похороны, хотя до этого, думаю, дело не дойдет. Где-то дня через три-четыре пошли сюда какого-нибудь случайного пацана, заплатив рублей сто. Если дверь окажется опечатанной, делаешь следующее…

Капитан проинструктировал Галину, как проникнуть в квартиру, не повредив ленты с печатью.

– И с этого времени до моего звонка по мобильному безотлучно находишься здесь. Свет вечером в комнатах и на кухне не включать! Питайся днем. Телевизор перенеси в ванную и смотри, используя наушники. Ванная комната не гостиная, но придется делать так, как говорю. Ну а спать можешь в спальне. Тебе понадобится запас пищи.

Акимов достал из мебельной стенки шкатулку, из нее две пачки сторублевых купюр.

– Вот деньги! Сейчас же идешь в супермаркет и закупаешь все необходимое для обеспечения жизни в закрытом помещении на срок не менее двух недель, ну и еще того, что тебе потребуется как женщине. Эти же деньги используешь и на съем квартиры, лучше без предъявления паспорта и обязательно без регистрации. Соглашайся на любую сумму. Но сначала затариваешься питанием, которое можно хранить вне холодильника. Придешь, продолжим разговор!

Женщина подчинилась. Отсутствовала она почти полтора часа и вернулась с двумя объемными пакетами. Акимов оценил практичность женщины.

Он провел ее в спальню. Указал на шкаф.

– За ним раньше была такая же комната, кладовая. Я ее переделал под тайник. Если вдруг кто-то попытается войти в квартиру, сразу же отодвигай шкаф, это делается легко, и ныряй в тайник. Шкаф на место. На задней его стенке увидишь штырь. Его вниз, и шкаф уже не сдвинуть. В комнате кровать, стол, свет, а также телефонная трубка. Воспользовавшись ею, ты будешь знать, что происходит в квартире и когда возможные «гости» уйдут. Туда же складируем продукты. И туда же ты сложишь все свои вещи, кроме тех, что понадобятся тебе при нахождении в квартире.

Галина улыбнулась:

– А как же быть с телевизором в ванной комнате? Его тоже тащить в тайник?

– Нет! Телевизор в ванной ничего не означает, кроме чудачеств хозяина квартиры. Некоторые их в туалетах ставят!

– Но тогда почему ты оружие, отнятое у бандитов в баре, не спрятал в своем тайнике, а приказал засунуть в дупло дерева?

Капитан ответил серьезно:

– Чтобы иметь возможность воспользоваться этим оружием, если буду лишен возможности проникнуть в квартиру. Ясно?

– Ясно!

– Ну чего ты улыбаешься, Галя? Ситуация очень серьезная, а ты…

– Что ж теперь, плакать, раз ситуация складывается так серьезно? Но не беспокойся, я все сделаю так, как ты сказал!

Капитан отодвинул шкаф. Показал, как пользоваться тайником. В подсобку положили пакеты с продуктами.

Акимов закурил:

– Еще! Находясь в квартире, ничего не менять. Даже если увидишь на ковре окурок, не трогать его. Пыль не стирать, полы не мыть! Теперь о порядке связи после моего возвращения. К этому времени тебя, дорогая, скорей всего, будут усиленно искать. И контролировать все звонки на мобильник и с него. Покупать новый не имеет смысла. Его запеленгуют, как только я свяжусь с тобой, прибыв из командировки в Москву. Поэтому воспользуйся теми телефонами, что имеем. Значит, так: по прибытии в столицу я звоню тебе и вызываю на встречу. Местом встречи определяем железнодорожные вокзалы. Но… если я говорю, что жду тебя через три часа в зале касс пригородного сообщения Казанского вокзала, то это на самом деле означает, что жду тебя немедленно, извини, у туалетов Курского вокзала. Или наоборот! Отвечаешь – поняла, вырубаешь трубу и рвешь на такси к месту встречи. Повторяю – немедленно!

Галина сказала:

– Но туалетов на вокзале несколько!

– Найдешь, обойдя все! Еще вопросы?

– Больше вопросов нет! Хотя, пожалуй, один задам. Как я сообщу, где сняла квартиру и сняла ли ее вообще? Или не должна ничего сообщать?

Подумав, капитан сказал:

– В 15.30 я выйду в магазин. Встретимся среди прилавков, где продаются безалкогольные напитки. Там и сообщишь о результатах своей работы. Только адрес. И сразу же уйдешь. Покружишь по городу. После чего вернешься в снятую квартиру.

– Есть, мой капитан!

– А ты молодец! Другая на твоем месте запаниковала бы да послала все к черту.

– Я не другая, Сережа, и я… я… люблю тебя!

– Признание перед разлукой?

– Как и твое предложение. Кстати, я его принимаю. Это тебе, как в фильме, информация к размышлению и пожелание… обязательно вернуться из проклятой командировки.

Капитан обнял женщину:

– Все будет хорошо, любимая! Мы победим! И будем жить долго и счастливо, возможно, вспоминая эти дни!

– Да уж такое вряд ли забудешь, даже если очень захочешь!

– Ну иди! Забирай деньги и иди. Да поможет тебе бог, дорогая!

Они вышли в прихожую. Обнялись, слившись в жарком поцелуе. Капитан из окна гостиной проследил, как вышла во двор Галина, как пошла в сторону метро. За ней никто не последовал. Или Ромашин не выставил наблюдение, или пока полковник не придавал приходящей подруге Акимова особого значения.

Проводив Галину, капитан занялся квартирой. Предугадывая ходы полковника на случай, если Акимову удастся уйти из-под удара и он станет представлять смертельную угрозу своим начальникам, капитан решил заранее обезвредить возможные электронные прослушивающие средства, применяемые для контроля за объектом, устанавливаемые вне самого объекта, в данном случае квартиры Акимова. И капитан знал, как обезвредить прослушку, которую легко установить на двери, или вогнать в виде иглы в раму окон, или настроить на работу от вибрации стекла при каком-либо движении либо разговоре в квартире. Он достал из той же мебельной стенки телефонный аппарат, поставил его вместо того, что стоял на столике, набрал двенадцатизначный номер. Внутри что-то щелкнуло. Это означало, что с этого момента все сигналы, принимаемые и передаваемые аппарату наблюдения электронными средствами прослушки, будут означать одно. В квартире наблюдения все тихо, а значит, внутри никого нет. Теперь главное, чтобы Галине повезло и она сумела снять комнату в соседнем доме. Потом можно встречать генерала и полковника. Вопрос – как повести себя при встрече? Так, будто он не знает о гибели Литвинова? Начальники игру примут и поддержат, но насторожатся. А это капитану не нужно. Нет, встречу следует начать как раз с вопроса, знает ли руководство о гибели Степаныча? И послушать, как ответят на этот вопрос Данилевский с Ромашиным. И капитану в этом случае придется ответить на ряд вопросов, но он готов это сделать. Да, так и следует поступить. Подобное поведение введет оборотней в заблуждение, что капитан не догадывается о том, куда и зачем реально посылают его Данилевский с Ромашиным.

В 15.30 Акимов покинул квартиру. Обошел дом. По тротуару не спеша направился к магазину.

Вошел в супермаркет. Вооружившись тележкой, пошел между стеллажами. Бросил в контейнер буханку хлеба, бутылку пива, кусок колбасы. Осмотрелся. Ничего подозрительного. Но и Галины не заметил. Впрочем, она должна ждать его в другом конце зала.

Сергей покатил тележку к месту назначенной встречи. И сразу же заметил Галину, разглядывающую цветастые упаковки различных напитков. Подошел к ней. Рядом никого не было. Это неудивительно. Народ заполнит супермаркет часов в шесть, возвращаясь с работы.

Спросил, сняв с прилавка бутылку «Нарзана»:

– Какие дела?

– Получилось даже лучше, чем я ожидала. Сняла однокомнатную квартиру у старушки одной. Она к сыну в Тюмень на месяц едет, так ей больше не деньги, а тот, кто за квартирой смотрел бы, нужен. Сдала, не торгуясь.

– В каком доме?

– В соседнем. Окна комнаты выходят прямо на деревья перед твоей лоджией!

– Замечательно. Паспорт показать требовала?

– Да! Но взглянула мельком и отдала обратно. Провела в квартиру. Деньги взяла. И, забрав сумку, уехала на вокзал. Ключи у меня.

Капитан, вновь осмотревшись и не заметив ничего подозрительного, проговорил:

– Отлично! Ты иди, рассчитывайся в кассе – и на новую квартиру. Далее, как сказал. Жди звонка! Извини, перед камерами наблюдения поцеловать тебя не могу. До встречи, дорогая.

– Ты возвращайся, Сереж, ладно?

– Я обязательно вернусь. Жди!

Галина покатила коляску к выходу.

Чуть позже сделал то же самое и Акимов.

В 16.40 он уже находился у себя дома, решив использовать время, оставшееся до встречи с генералом и полковником, для отдыха. Не раздеваясь, лег на кровать, постель до сих пор хранила непередаваемый и волнующий запах желанного тела любимой женщины. Лег и, запрограммировав время отдыха, тут же крепко уснул.