Бой с тенью Шалыгин Вячеслав

– Яволь, герр майор, – Соловьев вяло козырнул и покинул гостеприимный кабинет.

После его ухода в помещении на несколько секунд воцарилась тишина. Борис сидел, задумчиво поигрывая карандашом, а Иван Павлович развернулся к окну и сосредоточенно рассматривал осенний пейзаж.

– Ну, что скажете? – нарушил молчание Борис.

– Мой клиент, без сомнений, – Сноровский ответил, не отрывая взгляда от желтеющей листвы.

– Месяц назад он был совершенно нормальным парнем, – в голосе майора прозвучали нотки огорчения.

– Вы напрасно расстраиваетесь. Он и сейчас нормален. Его талант не отклонение, а дар свыше.

– А нервное истощение – тоже дар? – Борис отбросил карандаш и забарабанил пальцами по столешнице. – Еще месяц путешествий в чужие души, и…

– И он привыкнет, – закончил Сноровский. – Андрей, как его отчество?

– Васильевич…

– Андрей Васильевич – боец, это видно. Он весьма окрыленная личность, со стороны это выглядит как мягкотелость, но в нем есть стержень. Если ситуация станет критической, он не спасует…

– Это я знаю. Испытал когда-то на собственной шкуре.

– В таком случае я не вижу причин для пессимизма.

– А я вижу, – Борис нахмурился. – Чтобы изловить Призрака, нам потребуется привлечь Андрея к работе. Уже завтра. Когда Призрак придет за Слепцовым. То есть придется запустить Соловья на орбиту, минуя отряд космонавтов. Это очень большой риск.

– Не забывайте, у него талант. Да и роль у Соловьева будет второстепенная. Указать на Призрака и уйти с линии огня. Я думаю, он справится.

– С этой ролью – да. Особенно, если я буду рядом.

– Это необязательно, – осторожно возразил Сноровский. – У нас есть ребята помоложе и побыстрее вас.

– Нет, – майор покачал головой и грустно улыбнулся, – это наш с Андреем крест…

*Машина остановилась у подъезда невзрачного дома в двадцать один ноль-ноль. У пассажиров серой «Волги» не было никаких дел в этой старинной пятиэтажке, но ее двор примыкал к тщательно охраняемой территории одного из огромных продовольственных складов. По оперативным сведениям, именно там, в пятом от ворот ангаре, должна состояться «неформальная» встреча владельца складов господина Слепцова с «неустановленным лицом кавказской национальности» для совершения крупной сделки. Характер сделки оставался также неясным, но в ее противозаконности сомневаться не приходилось. Сведения собраны на скорую руку, однако более удобного места для покушения Призраку не найти. В этом Борис уверен на сто процентов. К тому же в десять вечера истекал указанный в плане срок. Убийца всегда был точен до педантичности. Это оперативники уже усвоили.

– Наш человек откроет тебе дверцу в пожарных воротах, – давал Андрею последние напутствия Борис. – Мы с Феликсом проберемся на территорию через главные ворота, в фуре. Встретимся на углу пятого склада. Дельцы, скорее всего, проедут в ангар прямо в лимузинах, тачки бронированные, поэтому снайперскую стрельбу я исключаю. Призрак будет действовать как-то по-другому. Взрывать склад он не станет. Начальником охраны у Слепцова трудится Безносов, отставной полковник военной разведки. Он никаких мин не пропустит. Матерый человечище. Таким образом, ликвидатору остается подойти к жертве вплотную и потихоньку засадить ей под ребро что-нибудь длинное и острое. Вот только как он собирается уйти? Рассчитывает на то, что поднимется шум? Но охрана воспитана все тем же Безносовым, она не выпустит из ангара ни одной живой души.

– А если он один из охранников? – предположил Андрей.

– Мы проверили, вчера все они были на виду, рядом с шефом. На даче отдыхали, а оттуда до Юго-Западного округа часа два быстрой езды, и это лишь в один конец, а ведь надо было еще и вернуться.

– Тогда – яд, – уверенно сказал Соловьев.

– Вспомнил что-то? – майор заинтересованно взглянул на друга.

– Не уверен, – Андрей потер виски, – что прочитал это в его мыслях…

– Я не думаю, что ты каждый день встречаешь наемных убийц. Яд? В кофе? А, понял! В шампанском! Они же, как настоящие бизнесмены, должны будут окропить сделку золотыми брызгами!

– Нет, – Соловьев показал майору средний палец.

– Ты это мне? – Борис рассмеялся.

– Чего ты ржешь?! – возмутился Андрей. – Наперсток… с иголочкой в центре. Снял колпачок, уколол и сбросил. Никто ничего не заметит. А к вечеру Слепцову вдруг станет нехорошо, и он скончается от обширного инфаркта.

– Логично, только все равно непонятно, как Призрак надеется подобраться к жертве на такое расстояние. Наперстком обычно работают в людных местах, в ресторанах, например. Прошел мимо клиента официант, а того, глядишь, и парализовало.

– Я не знаю, Боб, – Соловьев пожал плечами, – в ваших шпионских играх я профан.

– Если бы шпионских, – майор усмехнулся. – Сам видишь, кто нынче для безопасности государства первый враг. Одного шпиона в год только и удается выловить, а все остальные злодеи – наши, отечественные.

– Слушай, а мы-то как туда попадем? – вдруг осенило Андрея. – Нам ведь тоже надо стоять поближе к Слепцову.

– Это уже не твой вопрос. Нас Слепей не прогонит.

– Так он ваш агент? – удивленно спросил Соловьев.

– Агент? Фу, как ты нас обидел, – в голосе майора не было ни капли обиды. – Просто человек держит нос по ветру. При его роде занятий это полезно…

Для приватной встречи народу в ангаре было непозволительно много. Впрочем, Андрей не особенно разбирался в тонкостях проведения подпольных сделок. Спустя пару минут, когда он почти освоился, до него дошло, что те, кто не был вооружен, это простые работяги – грузчики, водители электрокаров и кладовщики. В этой разношерстной толпе могли затеряться и десять Призраков. Разве что никому из них не удалось бы приблизиться к месту заключения сделки. Высокие договаривающиеся стороны заседали в застекленной конторке, временно выжив из прокуренного закутка складское начальство. Все подступы к заветному местечку были оцеплены охраной. Еще десять или двенадцать воинов стояли у ворот ангара, а остальные – тоже не меньше десятка – бродили среди штабелей с товаром.

Бориса, Феликса и Андрея провел сквозь плотные ряды охраны сам Безносов. Он был не слишком доволен покушением на свою власть, но собственному боссу возражать не посмел. Тем более что с прибытием оперативников охрана только усиливалась.

– Оставайтесь снаружи, – грозный полковник указал на полосу, проведенную по полу за десять шагов до конторки.

– А если враг – это один из тех, кто внутри?

– Любознательный ты, майор, – Безносов усмехнулся. – Если один из них, то или сам шеф, или его гость. Других там нет…

– Смотри, – Борис пожал плечами. – Мое дело предупредить…

– Ну, еще – я, – словно не замечая реплики майора, закончил главный охранник.

– Иди, иди, – Борис криво улыбнулся. – Только не стесняйся, если что. Зови.

– Непременно. Крикну «Mама!»…

Крикнул он не «Мама!», а «Перекрыть выход!». Причем не крикнул, а заорал благим матом. Стоявшие рядом с чекистами охранники бросились к конторке, а остальные, затолкав всех грузчиков внутрь ангара, закрыли ворота и принялись прочесывать склад.

– Профи, – с оттенком уважения сказал Борис. – Наверняка уже где-нибудь за километр отсюда пивко посасывает.

– Но как?! – изумился Феликс.

– Знал бы я, – майор усмехнулся, – давно бы этого Призрака поймали…

– Нет, – твердо заявил Соловьев. – Он не мог уйти. Он здесь, но вычислить его невозможно. У него нет ни оружия, ни подозрительных предметов. Фактически это может быть любой из толпы грузчиков или охранников.

– Охранников мы уже исключили, – вытянув шею, Борис попытался заглянуть в окно конторки. – Интересно, что с гостем?

– Скорее всего, то же самое.

Судя по тому, какой вокруг закутка поднялся гвалт, Соловьев угадал. Охрана южного гостя скандалила громко и яростно, хотя ни за ножи, ни за стволы при этом не хваталась. В ближнем бою на чужой территории шансов на победу она не имела. Впрочем, поведение гостей не производило на хозяев решительно никакого впечатления. Бойцы Безносова вели себя хладнокровно и собранно. Они с потерей хозяина вовсе не лишались работы, их энергетический источник был замкнут на иной контакт, на начальника охраны. Когда из будки снова показался багровый Безносов, шум немного поутих.

– Два выстрела, – сквозь зубы процедил полковник. – Гильз нет, пороховых отметин тоже, хотя стреляли явно в упор.

– Револьвер и специальные буржуйские патроны, – спокойно заметил Борис. – Как он вошел?

– Не знаю, все цело, и пол, и потолок…

– Ну что ж, идем пытать общественность? – майор указал на испуганных грузчиков.

– Они же и близко не подходили, – с сомнением проронил охранник.

– Вот и убедимся. – Борис кивнул: – Соловей, вперед.

Когда Андрей подошел к рабочим, охрана уже выстроила их в одну шеренгу.

– Покажи класс, не робей, я с тобой, – негромко шепнул другу майор. – Мозги к осмотру… Вспомни учебку, сержант…

Долго мучиться Соловьеву не пришлось. Когда он дошел до девятого по счету грузчика, один из воинов гостевой охраны не выдержал накала страстей и попытался ударить безносовского бойца ножом. Гостеприимные хозяева, недолго думая, открыли по южанам беглый огонь, и осмотр рабочих прекратился. Грузчики рассыпались между стеллажами и залегли. Так же поступили и «приглашенные». Борис втолкнул Соловьева в узкий промежуток между двумя рядами каких-то коробок и жестом приказал не высовываться. Там же спустя мгновение оказался и Феликс. Майор залег чуть левее, продолжая внимательно следить за развитием ситуации.

– Зря они дернулись, – пробормотал Феликс. – Идиоты небритые…

– Неужели они не понимают, что им конец?

– Кровь-то горячая, бурлит и играет, – Сошников сплюнул. – Джигиты, мать их…

– Все равно странно, – Соловьев попробовал пожать плечами, но в узком пространстве сделать это оказалось не просто.

– А ты-то что выяснил? Нашел его?

– Нет, – Андрей одними глазами указал на ворота. – И теперь уже не найду.

Феликс проследил за его взглядом и коротко выругался. Ворота были чуть приоткрыты, и грузчики ползком покидали ангар через узкую щель.

– Кто там следующий по списку? Асланов?

– Юшкин, – подсказал Андрей. – До первого числа…

– Это почти неделя беготни с выпученными глазами, – оперативник вздохнул. – Вот ведь геморрой себе нажили…

– К Плейшнеру обратись.

– Тебя уже просветили? – Феликс негромко рассмеялся. – Гроза всей конторы. Обращается к пациентам не иначе, как «девочки». «Ну что, девочки, объяснить, как на креслице взобраться, или сами сообразите?» Пока не скажешь ему что-нибудь вроде – поцелуйте меня в источник своего заработка, не сдается. Крепкий старикан.

Пока они разговаривали, стрельба прекратилась. Оставшиеся в живых гости сложили оружие в аккуратную горку и опустились на корточки. Право разбираться с ними Борис предоставил бойцам Безносова. Он поднялся с холодного пола и, отряхнув одежду, поманил Андрея и Феликса.

– На выход, орлы. Здесь нам делать нечего.

– Ты не будешь их арестовывать? – удивился Андрей.

– За что? – весело спросил майор. – Нас, кстати, здесь вообще нет. Вот когда поступит сигнал, что в таком-то месте некий прохожий услышал звуки, похожие на выстрелы… Да и тогда первыми сюда прибудут «милисионеры». Ну а когда выяснится, кого здесь приложили, вот тогда в бой пойдут главные силы. Улавливаешь?

– Угу, – Соловьев кивнул. – Боб, мне бы с тобой поговорить…

– Вот выберемся, поговорим. Нателепатировал чего?

– Ну… – Андрей неопределенно помахал рукой.

– И то хлеб, – майор удовлетворенно кивнул. – За мной, в колонну по одному…

«Волга» стояла на прежнем месте, но водитель за баранкой не сидел, а чуть ли не подпрыгивал. Увидев, что все вернулись живыми и невредимыми, он заметно повеселел и даже выдавил из себя слабую улыбку.

– А я тут уже на… это самое изошел, – признался он. – Хотел кавалерию вызывать.

– А как же приказ? – строго спросил Борис.

– А я его не нарушил, – быстро ответил водитель.

– Вот и молодец. – Майор уселся в машину и поднял трубку аппарата спецсвязи: – Пятый, это седьмой, счет три – ноль, отбой…

Он расслабленно уронил руку с трубкой на колено и поднял на Соловьева усталый взгляд.

– Будем караулить Юшкина… Вот такая работа, Соловей…

Андрей кивнул и смущенно почесал кончик носа.

– Поговорить бы…

– А, давай. – Борис положил трубку на место и снова выбрался из машины.

– Отойдем?

– А надо? – майор покосился на Феликса, а затем скользнул взглядом по машине.

– Личное, – сказал Андрей достаточно громко, чтобы слышал и Сошников, и водитель.

– Ну тогда отойдем.

Они прошли чуть дальше по улице и остановились в тени старой, наполовину лишившейся листвы липы.

– Я снова про Феликса, – тихо произнес Соловьев. – Он что, репатриант?

– С чего ты взял? – удивился майор. – Наш он. Не был, не состоял, не привлекался… Анкета чистая, как горный родник.

– Я прочел… увидел то есть… – Андрей замялся, подбирая нужное слово.

– Товарищ майор, – неожиданно позвал Феликс, – генералиссимус на связи…

– Ах, чтоб его… повысили в звании, – с досадой произнес Борис. – Договорим еще, Соловей. Нам неделю, как минимум, предстоит круглосуточно общаться.

Он быстро вернулся в машину и, получив некое ценное указание от начальства, громко хлопнул дверцей.

– Това-арищ майор, – укоризненно качая головой, протянул водитель.

– Извини, Степан, прости, «Волга», – Борис нежно похлопал ладонью по «торпеде». – Андрей, чего стоишь? Поднимайся на борт! На сегодня еще не все… Уж не знаю, почему начальство решило, что нашему клиенту по силам подвиги вроде двух акций за один вечер, но на то оно и начальство, чтобы думать и решать… Степа, на пристань, ходу!

Машина, проявив нехарактерную для отечественных экипажей прыть, сорвалась с места и помчалась в сторону речного вокзала.

– Сегодня pакрытие водоплавательного сезона, – пояснил Борис. – В смысле – навигация пока продолжается, но с частными прогулочными рейсами речники завязывают до следующего лета. Угадайте, кто гуляет на том банкете?

– Жирные морды, – с неприязнью отозвался водитель.

– Еще какие жирные, – согласился майор. – Но нас волнуют только две. Юшкин и Березняк.

– После Юшкина Асланов, – напомнил Андрей. – Ради такого случая наш злодей может и подкорректировать свой планчик.

– Он же педант.

– И у педантов бывают соблазны, – майор усмехнулся. – Одного подрывника, помню, брали. Очень уж он любил на девять вечера машинки свои заводить. Пять взрывов. Сделано все было – чище не бывает. Никаких зацепок. А потом вдруг – двадцать два! Причем не сработала, зараза. А на ней и пальчики, и манера исполнения… Короче, взяли мы его. Что за сбой, спрашиваем? Почему на десять завел, а не на девять? И знаете, что он ответил?

Рассказать окончание истории Борис не успел. Машина остановилась между двумя сверкающими «Мерседесами» прямо у входа в речной вокзал.

– Ресторан на втором этаже, – быстро пояснил майор. – Идем все. Степа – на воротах. Феликс – пасешь Березняка. Ерофеич, его боди-гвардеец, тебя знает. Объясни ему в двух словах, что и как, но в подробности не вдавайся.

– Понял, – Сошников кивнул.

– Ну а мы на танкоопасное направление, – Борис привычно хлопнул Соловьева по плечу. – Готов, братишка?

Андрей молча кивнул и выбрался из «Волги» на свежий речной ветерок…

В неплохо оформленном банкетном зале было тесновато. Веселье уже миновало апогей и пошло вразнос. «Большие люди», с каждой минутой все сильнее напиваясь, забывали о том, что они солидные промышленные магнаты и финансовые воротилы, и увязали в пошлых спорах о том, кто круче. Сошки помельче были пока более трезвыми, но и они не могли удержаться от корпоративного бахвальства. Сдержанными и молчаливыми оставались только угрюмые охранники и пустоглазые, увешанные бриллиантами куклы-содержанки. Первым болтать запрещала инструкция, а девицам было просто не о чем говорить.

Андрей сначала растерялся от такого количества знаменитостей и красивых женских лиц, но очень скоро ему пришлось покинуть облака и вернуться на грешную землю. Дорогу непрошеным гостям перекрыли трое здоровенных охранников.

– Назад, – лениво произнес самый крупный.

Рядом с этой горой мяса даже крепкий Борис выглядел заурядным и неубедительным.

– Испарись, – уверенным голосом приказал майор.

– Ты че, марамой, не понял? – протягивая ручищу к лацкану Борисова пиджака, проревел детина. – Тебя здесь не ждут!

Боб не стал особым приемом выкручивать его руку или выбрасывать охранника из окна, он просто сделал шаг назад и вынул из кармана удостоверение.

– ФСБ…

– А мне хоть фе-се-бе, хоть ме-ве-де, – продолжая тянуться к одежде майора, заявил охранник. – Щас вот вытряхну тебя из костюмчика, кто ты тогда будешь?..

– Не уважаем, значит, – пряча «корочки», спокойно констатировал Борис.

Как с пути исчез этот невежливый жлоб, Андрей даже не заметил. Он только услышал, что вниз по широкой лестнице прогрохотало что-то огромное и тяжелое. Второй бройлер проследовал в том же направлении даже немного быстрее, поскольку в начальной фазе полета не задел ни одной ступеньки верхнего марша. Третий оказался более сообразительным и благоразумным. Он сделал несколько шагов назад и, чуть приподняв руки ладонями вперед, заявил:

– Ошибочка вышла, товарищи…

– Не смущай окружающих, – потребовал Борис, – не товарищи, а господа. Тем более – для тебя, янычар. Понял?

– Так точно, – охотно ответил «янычар».

– Прогнулся! – хохотнул Борис. – Ты чей холоп будешь? Не Юшкина, случаем?

– Его. Вы к Михаилу Федоровичу?

– К нему, родимому. Только без шума. У нас конфиденциальное дело. Я не слишком сложно выражаюсь?

– У меня высшее юридическое, – немного расслабившись, ответил охранник.

– Почти коллега? – Борис похлопал «янычара» по плечу. – Веди, юрист…

Путь через зал показался Андрею бесконечным. Он шел по запутанному лабиринту человеческих душ, то и дело спотыкаясь о виртуальные трупы, скользя в таких же воображаемых лужах крови, путаясь в невидимых сетях интриг, проваливаясь в зловонные болота зависти и злобы. Эти странные люди ненавидели друг друга до умопомрачения, они желали друг другу самых страшных бед, но больше всего они боялись друг друга, правосудия, самих себя… Страх пропитывал их тела и умы насквозь, словно кровь наспех наложенную повязку… Андрей замедлил шаг и заглянул в зрачки высокой, безумно красивой девице. Ее душа была полна черной зависти и страха. Она отчаянно боялась, что не сегодня-завтра надоест своему кавалеру и эта шикарная жизнь закончится. Завидовала же она своей лучшей подруге, которая была на пару лет моложе и умудрилась не просто завладеть сердцем одного из героев этого банкета, но и женить его на себе…

Соловьев сделал еще один шаг, и его разум едва не утонул в море ненависти, которую испытывал ухоженный, благообразный старичок к своему моложавому собеседнику. Будь старик помоложе, он задушил бы ненавистного коллегу на месте, голыми руками…

Андрей пошел дальше, но мысли и чувства прочих «больших людей» были почти одинаковыми. Ни капли любви, только злоба, тревога и страх. Что так пугало этих внешне благополучных людей? Соловьев пытался понять, но у него ничего не получалось. Все это походило на массовый подсознательный психоз.

Борис уже негромко беседовал со всемогущим Юшкиным, полноватым, лысеющим мужчиной с внешностью безобидного бухгалтера, а Соловьев преодолел чуть больше половины зала. Андрею было нехорошо. Под грузом тягостных впечатлений его разум прогибался и деформировался, а нервная система давала ощутимые сбои. Его захлестывали пенные волны противоположных эмоций, и Андрей был не в силах удержать их внутри себя. Его лицо, глаза, все тело каждой черточкой, штрихом, жестом, взглядом выражали то, что творилось у Соловьева в душе. Он был одновременно и всеми, и самим собой, грустным и веселым, добрым и злым, уродливым и привлекательным… Те, кто случайно обращал на него внимание, провожали странного человека пораженными взглядами, даже не подозревая, что видят в нем, как в зеркале, собственные отражения, только смешанные с десятками отражений окружающих.

– Вам плохо? – голос с трудом пробился сквозь плотную пелену музыкально-голосового шума.

Андрей поднял взгляд на доброхота и невольно отшатнулся. Всю душу стоящего перед ним человека занимала боль. Боль по разрушенному, покинутому, оставленному. Она была очень похожа на что-то недавно виденное. Соловьев никак не мог вспомнить – на что? И где или в ком он это видел?

Человек словно бы понял, что, глядя на Андрея, совершает ошибку. Он тут же отвернулся и быстрым шагом направился к выходу.

– Постойте, – слабо окликнул его Андрей. – Постойте! Всего один вопрос!

Человек, не оборачиваясь, ускорил шаг – почти побежал, – но на его пути встал бдительный Степан. Он, как и приказал Борис, занял место «в воротах», сменив на этом посту опозорившихся бройлеров. Беглец не сразу сообразил, что путь к отступлению отрезан, и схватить его Степану не составило никакого труда. Сотрудник завел подозрительному типу руки за спину и вопросительно взглянул на Соловьева. Андрей жестом приказал держать жертву до подхода «главных сил» и обернулся к Борису.

То, что он увидел, повергло его в шок. «Бухгалтер» Юшкин сидел, уронив голову на грудь, а чуть левее на полу, лицом вниз, лежал Боб. Левая пола пиджака Бориса была темной, словно пропитанной какой-то жидкостью. Андрей бросился к другу и, уже приблизившись на расстояние в пару шагов, понял, что майор лежит не на полу, а на ком-то отчаянно сопротивляющемся.

Чем помочь другу, Соловьев не представлял даже примерно. Решение подсказал сам Борис.

– Тресни его… чем-нибудь, – прохрипел он, – только аккуратно…

Ничего лучше запечатанной бутылки шампанского поблизости не оказалось.

– «Асти Мондоро»! – возмущенно вякнул официант, но дальше свою мысль не развил.

Андрей коротко припечатал стеклянное оружие к затылку задержанного, и тот затих. Борис со стоном откатился в сторону и, растянувшись рядом с убийцей, прижал руки к груди. Соловьев перевел ошарашенный взгляд на пульсирующую между пальцами Боба темно-красную жидкость, затем на неразбившуюся бутылку, на испачканные чужой кровью, скованные наручниками запястья задержанного, затем на притихших гостей и снова на Боба.

– Элитное же, – недовольно выдергивая из пальцев Андрея шампанское, проскрипел официант, – сто евро бутылка!

Соловьев тяжело опустился на колени рядом с Борисом и заглянул под его ладонь. Удар ножа пришелся чуть левее грудины. Андрей не знал точно, но по его представлениям именно там находилось сердце. Словно отвечая на эту мысль, Борис криво улыбнулся и процедил сквозь сжатые зубы:

– Один удар… Профи, я же говорил… даже режет наверняка… Большой палец на лезвии, короткий выпад от локтя, плечо неподвижно… Заметить невозможно. Да и в сердце иначе не попадешь, разве что случайно… Хитрая техника, но если освоил – результат стопроцентный. Ведь такую рану ни перевязать, ни зажать…

– Молчи, – приказал Андрей. – Нет таких ран, чтобы в больнице вашей не зашили! Сейчас тебя к Плейшнеру отвезем…

– Не доедем, Соловей… – Борис улыбнулся бледными губами.

– Степан! – рявкнул Соловьев. – «Скорую» и группу!

– Вот, знакомься, – слабо шевельнув кистью, сказал Борис. – Гроза всей округи. Гражданин Призрак…

Андрей небрежно перевернул еще не очнувшегося убийцу на спину.

– Юрист?

– Он самый.

– Как же я его не раскусил? – удивленно пробормотал Соловьев.

– Не отточил ты еще свой талант, – Борис усмехнулся, но его лицо тут же исказила гримаса боли. – А помнишь историю про подрывника? Того, педанта…

– После расскажешь. Силы побереги…

– Нет, братишка, в этот раз ты меня не допрешь, – Борис был уже бледен как мел.

– Молчи, Боб, ради бога, молчи! Сейчас мы тебя отвезем. Вон уже белые халаты по ветру развеваются…

Санитары проворно уложили Бориса на носилки и почти бегом бросились вниз по лестнице. Соловьев, стараясь не отставать, бежал рядом.

– К Палычу иди… – отмахиваясь от кислородной маски, прохрипел Борис, – завтра прямо с утра… он тебе поможет…

– Ты сам мне поможешь, – Андрей с трудом удерживал готовый перекрыть глотку комок. – Выйдешь с больничного и поможешь…

– Со справки о смерти на работу не выходят, – Борис сжал зубы, но губы его растянулись в улыбке.

– Боб, если умрешь, я тебя убью! – Соловьев уже не сдерживал слез. – Все же только начинается! Жизнь, работа…

– О, осознал! – майор чуть приподнял указательный палец. – Бывай, братишка…

Дверцы черного микроавтобуса, схожего со «Скорой» разве что наличием мигалки, захлопнулись, и машина умчалась в промозглую тьму октябрьского вечера.

Рядом с Андреем встал кто-то с зажженной сигаретой.

– Что за «хитрая техника» такая? – едва слышно пробормотал Соловьев.

– Концентрация энергии удара чуть дальше цели, – также негромко ответил курильщик, протягивая Андрею сигареты. – В совершенстве владея этой техникой, ножом можно пробить не только ребра, но и броню. О некоторых особых приемах не всегда знают даже инструкторы спецподразделений. Зато этому обязательно учат наемников.

Андрей покосился на собеседника. Это был тот самый задержанный Степаном человек. Соловьев взял предложенную сигарету и прикурил от огонька незнакомца.

– Почему вы побежали?

– Мне жаль, что я вас отвлек, хотя вы бы все равно не успели помочь своему другу.

– Кто вы? Я знаю, что вас тяготит нечто такое, чему я не нахожу объяснений…

– До свидания, – бросив окурок на асфальт, сухо проронил человек и торопливо направился вдоль по улице.

– Постойте!

Незнакомец не остановился, а через несколько шагов и вовсе исчез из виду, свернув в какой-то переулок.

– Андрей! – окликнул Соловьева Феликс. – Давай подвезу.

– Я лучше прогуляюсь, – сдавленно ответил Андрей. – Подышу…

– Приказ начальства, – многозначительно произнес Сошников. – Что-то завертелось, какие-то тайные механизмы заработали.

– Мы перебежали дорогу опасным людям?

– Заговор, – понизив голос, доверительно сообщил Феликс. – Борис Сергеевич давно предполагал.

– Что же он мне ничего не сказал? – Андрей тяжело вздохнул. – На этом банкете каждого второго можно было брать…

– Брать? – Феликс усмехнулся. – На каком основании? Что мы могли им предъявить? Обвинение в грязных замыслах? А как мы объясним, откуда об этом прознали? Твой особый талант пока даже не изучен как следует.

– Ты считаешь, что все это мои фантазии?

– Я считаю так же, как Борис, а он тебе верил…

– Верит, – исправил его Андрей.

– Ну да, – Сошников кивнул. – Только веры мало. Нужны факты.

– Будут тебе факты, – растоптав окурок, твердо заявил Соловьев. – Я иду пешком.

– Как хочешь, – Феликс пожал плечами. – Будь здоров…

Андрей кивнул и двинулся в том же направлении, куда минутой раньше пошел загадочный незнакомец. Неожиданно налетевший ветер толкнул его в спину, и Соловьев поднял воротник. На душе было пусто и тоскливо, несмотря на то, что голова переполнилась мыслями и впечатлениями. То, что он увидел в сознании всех этих важных людей, его почти не занимало. Самым интересным оказалось последнее видение, выдернутое из разума странного незнакомца. Разоренная, покинутая родина, отчаяние и последняя надежда. Серебристое свечение в створе огромных полукруглых ворот и длинная цепочка людей, медленно бредущих сквозь ворота неведомо куда… До Андрея внезапно дошло, где он видел такие же мысли. Примерно о том же грустил Феликс Сошников, верный соратник Боба и в то же время тайный беженец-репатриант или… шпион?

Соловьев отогнал навязчивую мысль, но видение о бредущих сквозь ворота людях вновь всплыло на поверхность холодного озера памяти. Андрей сосредоточился и припомнил некоторые детали. Люди шли неспешно, но как-то странно…

«Вслед! – осенило Соловьева. – Они идут строем!»

Эта догадка, словно первый камень будущей лавины, брякнула о другие булыжники и сдвинула их с мест. Неизвестные воины шли в колонне по одному. Все они были неплохо экипированы и вооружены. Среди них не было больных, раненых или пожилых. Даже их командиры, закаленные в боях ветераны, выглядели молодцеватыми и подтянутыми. Их вдохновенные лица выражали твердую решимость… Мысль Соловьева забуксовала, словно попав в непроходимую грязь… выражали твердую решимость… Лица командиров… вдохновенные лица командиров… Лица!

Андрей даже остановился и утер со лба неуместный на холодном ветру пот. Лица! У тех, кто шел через странные ворота, и лица были странными. Какими-то отрешенными… А еще… еще… Андрей никак не мог подобрать точного слова. Бронзовый загар, одинаковые узкие подбородки, неправильные, какие-то карикатурные носы и уши, сросшиеся брови и глубоко запавшие, маленькие круглые глаза… Такие приметы не подходили ни одной расе. Ни одной земной расе… Неужели – у Соловьева перехватило дыхание, – неужели это не земляне?! Неужели те, кто шел через ворота, не были людьми?!