Шпионка в графском замке Куно Ольга

– Так что большую часть времени мне пришлось провести практически взаперти, – со скорбным видом заключила я.

– И чем же вы занимали себя всё это время?

Я передёрнула плечами.

– А чем там можно было себя занять? Прогулки на свежем воздухе и музицирование. Ничего больше мне не оставалось.

– Отлично! – Одного из собеседников моя печальная судьба, похоже, воодушевила. – В таком случае, быть может, вы нам что-нибудь исполните?

– Ой, нет, я же совсем не готовилась, мне как-то неловко… – принялась отнекиваться я.

Исключительно для проформы, конечно. Незамужняя барышня моего статуса не может так запросто согласиться развлечь гостей; ей полагается предварительно немного поломаться. А окружающим, уж если кто-то из них имел неосторожность обратиться к барышне с подобной просьбой, полагается всячески её уговаривать. Чем они и занялись. Вскоре я позволила себя уломать, что и было предсказуемо. Один из музыкантов с поклоном вручил мне лютню. Я огляделась и попросила поставить стул на выбранное мной место. Выбор был сделан не случайно: теперь все те, кто приблизится, чтобы послушать моё пение, будут стоять спиной к Тео и виконтессе.

Я провела рукой по струнам. С Абелией мне, ясное дело, не сравниться: я не профессиональная певица, да и врождённые данные у меня значительно скромнее. Но, как я уже упоминала, общепринятое образование я в своё время получила, и игра на нескольких музыкальных инструментах была в него включена, равно как и пение. Словом, для работы в столичном театре я, бесспорно, не подойду, но для исполнения песни при нынешних обстоятельствах – вполне.

Пока я пела, всё больше и больше гостей подходили ближе, чтобы послушать. Где-то на середине песни я краем глаза заметила среди них Родрига, а затем и Раймонда. А на последних аккордах увидела, как «граф Монтелон» отправляется в сад, ведя под руку госпожу Л’Энтосье и что-то нашёптывая ей на ухо. Двое мужчин с одинаково напряжённым выражением лиц следовали за ними на некотором отдалении.

Теперь моё дело было сделано, и, как ни странно, у меня возникло желание отдохнуть от своих кавалеров. Вот ведь забавно: я с таким воодушевлением отреагировала на сообщение Тео о том, что мы отправляемся на бал, а теперь, стоило ненадолго окунуться в атмосферу светской жизни, и во мне всё крепнет стремление побыть в одиночестве. Предоставив своим собеседникам самостоятельно вести возобновившийся после пения разговор, я стала украдкой оглядываться в поисках благовидного предлога для отступления.

– Миледи, вы позволите пригласить вас на танец?

Подняв голову, я встретилась взглядом с Родригом. Ну что ж, на ловца и зверь бежит. Я с улыбкой протянула виконту руку, профессионально игнорируя не слишком довольные взгляды своих кавалеров.

– Я вам очень признательна, виконт, – улыбнулась я, выполняя необходимую череду движений. – Сказать по правде, я как раз искала повод, чтобы немного сменить обстановку.

– Я так и понял, что вы скучаете, – тоже улыбнулся он.

– Вы всегда так наблюдательны?

– Почти.

– И наблюдаете за всеми?

Я устремила на него смеющийся взгляд из-под маски.

– Разумеется, нет, – галантно заверил он. – Только за самыми прекрасными девушками.

Да, Родриг, давать красивые ответы вы умеете. Вот только я сомневаюсь, что вас так-таки пленила моя красота. Скорее, вы, как и многие из присутствующих, любите загадки. Поэтому вам стало интересно взглянуть на новое лицо… Тем более что как раз взглянуть на него и невозможно. Люди вашего склада любят разгадывать тайны. И чувствуют себя крайне некомфортно, если какие-то из них остаются неразгаданными.

– Ах, виконт, – вздохнула я, – вам говорили, что ваши манеры безупречны? Должно быть, виконтесса Армистед – чрезвычайно счастливая женщина.

В нашем деле всегда полезно ненавязчиво дать собеседнику понять, будто вы не в курсе того, о чём на самом деле прекрасно осведомлены.

– Увы, виконтессы Армистед пока не существует.

Что-то я не услышала в его голосе особого сожаления.

– В самом деле? Отчего же? – прищурилась я.

Родриг мимолётно улыбнулся, кажется, тем самым давая собеседнице понять, что эта тема её не касается. При этом по-прежнему ни на йоту не отступая от этикета.

– Стоит ли торопиться с такими вещами? – ответил он. – К тому же существуют и более насущные дела. Жениться я всегда успею.

– Как странно услышать такое от вас! – воскликнула я. – Подобный ответ намного больше подошёл бы какому-нибудь ловеласу, вроде вашего друга.

Родриг посмотрел на меня с удивлением.

– Отчего вы считаете моего друга ловеласом?

– А разве я не права? Вон взгляните, как эта бедняжка вцепилась в его руку.

Виконт проследил за моим взглядом. Раймонд действительно стоял сейчас в обществе племянницы барона, которая буквально не давала ему прохода. Поскольку в бутылку бренди девушка сегодня не переоделась, вид у эрла был не слишком довольный, однако приличия приходилось соблюдать. Родриг на мгновение прикрыл веки и глубоко вздохнул. Ещё бы! Ведь именно ему придётся впоследствии выслушать от эрла массу нелицеприятных вещей в собственный адрес. С Клодетт Раймонд вынужден вести себя предельно вежливо, а вот на виконте он отыграется по полной.

– Вы полагаете, если женщина вцепилась в мужчину, в этом непременно его вина? – тоскливо спросил он.

– Разумеется, – без малейшего сочувствия рассмеялась я. – Вы сами во всём виноваты. Не надо быть такими чертовски привлекательными.

Смех позволил мне меньшую точность движений, и, сдвинув руку немного в сторону, я поднесла её к солнечному сплетению виконта. И даже задержала на лишнюю долю секунды, проверяя правильность своих ощущений. Нет, сомнений быть не могло. Ничего. Ни малейшего покалывания.

Меж тем виконт заглянул мне в глаза с живым интересом.

– Вы находите моего друга привлекательным?

Какая уважающая себя женщина даст прямой ответ на подобный вопрос?

– А почему вы спрашиваете? – с улыбкой осведомилась я.

– Просто подумал, что, может, вы захотите познакомиться с ним поближе.

Ах, всё понятно! Вы решили, что сможете использовать свою новую знакомую, дабы вырвать Раймонда из цепких лапок Клодетт. Надеетесь, что таким образом слегка облегчите свою совесть.

– Ах, виконт, виконт, – насмешливо покачала головой я. – Я слишком поспешила упомянуть о ваших безупречных манерах. Беру свои слова обратно. Ну, как не стыдно столь откровенно давать женщине понять, что вы стремитесь избавиться от её общества?!

– Протестую! – с усмешкой воскликнул Родриг. – Я не говорил ничего подобного!

– Ладно, – вздохнула я, – так и быть. Будем считать, я ничего не заметила. Что же касается вашего друга, боюсь, у вас есть лишь один способ с ним помириться – взять огонь на себя.

Судя по мрачному выражению лица виконта, сам он успел прийти к точно такому же выводу. И когда музыка закончилась, Родриг, галантно поцеловав мне руку, отправился приглашать на следующий танец Клодетт.

Я же прошла туда, где одетый в жёлто-зелёную ливрею лакей разливал по кубкам подогретое вино. И, с удовольствием пригубив пряный напиток, неожиданно для себя услышала из-за спины знакомый голос:

– Так всё-таки, что же вам рассказали обо мне наши общие знакомые?

Я обернулась, осторожно держа в руке почти полный кубок.

– Эрл? Я не заметила, как вы подошли. Вы меня напугали.

– В самом деле? Странно: вы вовсе не кажетесь напуганной, – возразил Раймонд, принимая из рук лакея кубок с горячим напитком.

Мы с эрлом отошли от стоящего на разливе лакея, предоставляя другим гостям возможность отведать здешнее вино.

– У вас совсем не такие идеальные манеры, как у вашего друга, – со светской улыбкой попеняла ему я.

– Я и не претендую на его высоты, – заверил Раймонд. – Виконт – человек исключительных качеств.

Значит, вы всё-таки это осознаёте, господин эрл? Приятно слышать. А то у меня возникало подозрение, что вы воспринимаете присутствие и поддержку виконта как должное.

– Это правда, – охотно подтвердила я.

– И всё-таки вы ушли от ответа, – напомнил Раймонд, тем самым без зазрения совести нарушая строгие правила этикета в очередной раз.

Я устремила на него оценивающий взгляд.

– Общие знакомые говорят, что вы – очень противоречивый человек.

– Неужели? – Судя по интонации, такая оценка эрла нисколько не впечатлила. – Что-нибудь ещё?

– Думаю, это не имеет такого уж большого значения, – уклончиво ответила я. – Общаясь с людьми, гораздо лучше составлять о них собственное мнение, а не припоминать в деталях информацию от других.

– И вы уже составили своё мнение? – не без интереса осведомился он.

– Всё ещё составляю.

– Ну что ж, желаю вам удачи.

Раймонд поднёс к губам слегка остывшее вино и в несколько глотков опорожнил кубок. Я тоже отхлебнула, но совсем немного.

– Отчего вы совсем не танцуете, эрл? – поинтересовалась я.

Музыка сменилась некоторое время назад, и многочисленные пары снова кружились в танце. Среди них – Клодетт с Родригом. Я ненадолго задержала на виконте сочувственный взгляд.

– Я очень давно не танцую.

Не так чтобы это был исчёрпывающий ответ на мой вопрос, но другого Раймонд давать не собирался.

– В таком случае зачем же было тащиться на бал? – изумилась я.

Эрл неожиданно рассмеялся.

– А вы ведь тоже уступаете виконту в том, что касается манер, миледи, – заметил он.

– Не стану спорить, – ответила я, ничуть не смутившись. – Таких людей, как виконт, вообще очень мало. Они существуют для того, чтобы мы, простые смертные, смотрели на них и восхищались.

Раймонд усмехнулся, кажется отчасти разделяя высказанное мной мнение.

– Виконт и в самом деле уникальный человек, – признал эрл. – Что же касается вашего вопроса… Именно Родриг Армистед меня сюда и приволок, только что не силой.

Он снова приложился к кубку, выливая в рот последние остававшиеся на дне капли.

– Ах, вот оно что! – понимающе воскликнула я. – Теперь мне ясно, отчего виконт чувствует себя перед вами виноватым.

– Он что, сам вам об этом сказал? – поднял брови эрл.

– Нет, конечно же нет. Но это легко было угадать по его глазам.

– А вы умеете читать по глазам?

Я лукаво улыбнулась, поправляя непослушно выбившуюся прядь.

– Конечно. Это моё любимое занятие в свободное время. Впрочем, и в несвободное тоже.

– И вы можете что-нибудь прочитать в моих глазах?

– О, это совсем нетрудно, – заверила я. – По вашим глазам видно, что вы скучаете. Вам надоел этот бал. Вам осточертел этот дом. У вас сидит в печёнках барон со своей болтовнёй и своими мероприятиями. При этом вы понимаете, что Клеро, в сущности, хороший человек и не сделал вам ничего дурного, и потому испытываете лёгкое чувство вины перед ним.

– Невероятно, – чуть насмешливо произнёс Раймонд.

Наверное, счёл, что догадаться обо всём, что я сказала, было слишком легко.

– А можете вы прочитать в моих глазах, что я думаю о вас?

При этих словах он посмотрел мне прямо в глаза, слишком прямо, чтобы удержаться в рамках этикета.

– Нет, не могу, – рассмеялась я.

– Отчего же? – изогнул бровь он, разочарованный столь быстрой капитуляцией. – Вы не умеете читать чужие мысли о самой себе?

– Почему же, умею. Но вы ведь ещё не определились в отношении меня. Хотя вы немного заинтригованы. Как и ваш друг.

Я взглянула на часы. Тео уже получил достаточно времени, пора потихоньку перебираться в сад.

– Вы торопитесь?

От внимания эрла не ускользнул мой интерес к часам.

– Я просто подумала, что здесь становится жарко.

– Хотите выйти прогуляться?

– С удовольствием.

– А ваш спутник? Он не будет возражать? – Эрл кинул испытывающий взгляд из-под густых бровей.

– Вы имеете в виду моего брата? А почему он должен возражать? – изумилась я.

– Бросьте, миледи, – махнул рукой Раймонд. – На своём веку я повидал немало таких «родственников».

Данное проявление проницательности заставило меня улыбнуться.

– Скажем так: сейчас ему есть чем заняться и без меня, – уточнила я, аккуратно подбирая слова.

– Тогда другое дело.

Он взял меня под руку, и мы направились в сад.

Сад у барона оказался большой, ухоженный и благоустроенный. Запахи цветов, распускающихся по вечерам, будоражили и немного пьянили, сглаживая таким образом бодрящее действие свежего ночного воздуха. Но самым удивительным было опять-таки освещение. В саду стояли фонари, в каждом из которых теплился сейчас маленький охраняемый от ветра огонёк. Фонари – не на улице, а в саду! Определённо барон чрезвычайно богат, и ему некуда девать деньги. Но красиво, чёрт побери, ничего не скажешь!

Остановившись возле скамейки, Раймонд знаком предложил мне сесть.

– Вы приехали сюда надолго? – спросил он.

– Нет, – покачала головой я. – Напротив, совсем скоро мне придётся убегать.

Эрл сидел, развернувшись в мою сторону; его вытянутая рука покоилась на спинке скамьи.

– Вот как? Хрустальную туфельку хотя бы оставите?

– Если бы она у меня была, оставила бы с удовольствием, даже две, – горячо заверила я. – Ненавижу неудобную обувь. В ней слишком тяжело убегать.

– Вам часто приходится убегать? – склонил голову набок Раймонд.

Этот вопрос немного меня озадачил.

– Пожалуй, нечасто, – призналась я, поразмыслив. – Гораздо чаще убегают от меня.

Эрл оживился.

– У вас что же, тяжёлый характер? – осведомился он с нескрываемым интересом.

– Ну что вы, – просияла в улыбке я, – характер у меня ангельский, как у овечки. Просто у меня тяжёлая рука.

– Вот теперь я по-настоящему заинтригован. Кстати, могу я обратиться к вам с одной просьбой?

– Мы едва знакомы, а у вас уже просьба? Надеюсь, это не что-то непристойное, вроде предложения ещё раз спеть?

– Это гораздо проще. Снимите маску.

Я беззвучно засмеялась. А у вас, эрл, губа не дура! Знаете, о чём просить.

– Увы, – покачала головой я. – Как раз это чрезвычайно сложно.

Если бы вы попросили меня снять любой другой предмет одежды, это было бы значительно проще. Впрочем, вслух я этого не скажу.

– Я могу вам помочь.

– Не стоит. Забыли? У меня тяжёлая рука.

Раймонда это предупреждение не слишком напугало, но настаивать на собственном участии в процессе он не стал. Зато в том, что касалось его пожелания, эрл проявил редкое упорство.

– Почему вы отказываетесь снять маску?

– Мало ли какие могут быть причины. А вдруг у меня безобразный шрам через всё лицо?

– Если бы у вас был шрам через всё лицо, это было бы видно и сейчас.

– Да? – Я прикусила губу. Какая незадача. – Ну, значит, через пол-лица.

Раймонда этот аргумент не убедил.

– Есть какие-нибудь другие варианты?

– Конечно, – заверила его я. – Что, если мы с вами знакомы, а я не хочу, чтобы вы об этом догадались?

– Исключено, – отрезал эрл. – Если бы мы были знакомы, я бы вас узнал.

– Ну, хорошо. – Я не стала спорить. – А может, я – самозванка, проникшая на этот бал против всяких правил? Например, крестьянка или кухарка?

– Глупости, – фыркнул Раймонд.

– Почему же? Вы полагаете, кухарка не сможет достойно выглядеть, если в её распоряжении окажутся дорогое платье, туфли, маска и украшения?

– Выглядеть кухарка может как угодно, – возразил он. – Она не сумела бы правильно разговаривать и тем более правильно держаться.

Я была вынуждена признать, что это правда. Самозванца легче всего раскусить не по внешнему виду и не по неточностям легенды, а именно по всевозможным мелким нюансам поведения. Поэтому у служанки нет практически никаких шансов сойти за госпожу. Вот только я – не служанка, а агент.

Нашу беседу прервали самым бесцеремонным образом. Тео буквально вылетел к нам из-за кустов, перемахнул через скамейку и, приземлившись на полусогнутые ноги, светским тоном сообщил мне:

– Дорогая, нам пора сматываться.

После чего сам не замедлил последовать собственному совету и за пару секунд скрылся в глубине не освещаемой фонарями части сада.

Я поднялась со скамейки. Раймонд последовал моему примеру.

– Простите, эрл, – с сожалением произнесла я, – но мне пора уходить.

– Я провожу вас.

– Не стоит, – улыбнулась я.

Это крайне неудобно – вести светскую беседу на бегу.

Мне в голову внезапно пришла одна идея. Сумасбродство, конечно, но, с другой стороны, почему бы и нет? В качестве служанки я точно не смогу себе этого позволить.

Я положила руки Раймонду на плечи, встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Так, как никогда бы не поцеловала горничная. Так, как уж точно не сумела бы недалёкая и напористая Джаккет. Неспешно, со вкусом, с расстановкой и в то же время страстно и жадно. Сначала эрл опешил, но быстро сориентировался и, не будь дурак, крепко обхватил меня.

Я аккуратно отстранилась, нежно провела пальцами по его щеке.

– Мы ещё увидимся? – спросил Раймонд, не торопясь выпускать меня из объятий.

– Не знаю, – качнула головой я. – О! А это за мной.

В выбежавшем из-за кустов мужчине несложно было опознать одного из телохранителей Фелисы. С победоносным возгласом он подскочил ко мне и крепко схватил за левое запястье.

– Попалась! – злорадно констатировал он.

Я хмыкнула. Ну да, ты бы ещё сказал то же самое, вцепившись в хвост разъярённой кобры. Я-то пока предельно спокойна, и всё равно это вполне может оказаться последним твоим словом.

Раймонд опустил ладонь на рукоять своего меча.

– Что ты себе позволяешь? – сквозь зубы процедил он, безошибочно определив в одетом как гость мужчине нижестоящего.

– Вам не следует вмешиваться в это дело, – довольно грубо заявил телохранитель. – Вы не знаете эту женщину. Ей нельзя доверять.

– Тебя я знаю ещё меньше, – отрезал эрл. – И твоя физиономия доверия точно не вызывает.

Всё это время мужчина продолжал держать меня за запястье, не ослабляя хватки. Я особо не сопротивлялась.

– Эта женщина – самозванка и воровка, – веско заявил он, видя, что так просто избавиться от вмешательства эрла не удастся.

Раймонд наполовину извлёк лезвие своего меча из ножен.

– Даю тебе десять секунд, чтобы отпустить руку женщины и очень быстро уйти, – заявил он с угрозой в голосе.

Пользуясь тем, что этот разговор отвлёк от меня внимание телохранителя, я осторожно переступила чуть назад и в сторону, занимая более удобную позицию, а затем вскинула правую руку и резко ударила его по шее ребром ладони. Пальцы на моём запястье разжались, и мужчина осел на землю.

Застыв на месте, как был, с наполовину извлечённым из ножен мечом, Раймонд глядел на меня с нескрываемым изумлением. Однако то, что он сказал несколько секунд спустя, удивило в свою очередь меня.

– Зачем же было утруждаться? – хмыкнул эрл, возвращаясь к своей прежней манере ведения разговора, и небрежно спрятал клинок обратно в ножны.

Я не сразу нашлась что ответить на такую формулировку.

– Видите ли, эрл, ещё немного, слово за слово, вы бы обнажили меч, дело дошло бы до кровопролития… А зачем нам с вами горы трупов?

Приглушённый расстоянием возглас заставил нас обоих обернуться. На сей раз мужчин было двое, и появились они со стороны дома. Я улыбнулась.

– Прощайте, эрл! И прошу вас, не верьте ничему, что вам будут про меня говорить. На самом деле всё гораздо хуже.

Подмигнув ему, я подхватила юбку и пустилась бежать. Но почти сразу остановилась и обернулась.

– И берегите мой кинжал! – крикнула я. – Он не любит подолгу залёживаться без дела.

И, вполне довольная собой, побежала прочь, чтобы вскоре нырнуть в темноту удалённой части сада.

Перебраться через забор было несложно. Правда, для этого пришлось слегка поиздеваться над бордовым платьем. Лазать по заборам в вечерней одежде, предназначенной для балов, несколько неудобно. Поэтому пришлось её немного подкорректировать. Долго не раздумывая и не углубляясь в сожаления, я разорвала юбку, сначала с правой стороны, потом с левой, от самого низа до бедра. Теперь она больше не сковывала движений, и дело заспорилось. Спрыгнув на землю с внешней стороны забора, я быстро растворилась в темноте и, убедившись, что благополучно ушла от преследования, отправилась на условленное место встречи.

Место это находилось в глубине одного из городских парков. По ночам парки не освещались, и в безлунную ночь неподготовленному человеку было недолго сломать себе здесь шею. Так что с наступлением темноты публики в таких местах, как правило, не бывало вовсе. Пробравшись через небольшой, но уютный ельник, я остановилась у голого ствола старой высокой сосны. Первые короткие ветки росли лишь где-то у меня над головой. Приятно пахло хвоей.

– Что так долго? – спросил Тео, выступая из-за соседней пушистой ёлки.

Напарник уже успел переодеться в заранее заготовленные и припрятанные поблизости вещи. Он протянул мне простенькое серое платьишко, и я принялась быстро избавляться от бордового одеяния.

– Надо же было попрощаться с человеком, – отозвалась я, стягивая наряд через голову. – Не у всех такие дурные манеры, как у тебя. Ты со своей красавицей явно как следует не попрощался. Скажи хоть, он у тебя?

Я говорила о медальоне, но такие ключевые слова не стоит лишний раз произносить вслух. Это правило, основательно вбитое в голову за время обучения, в девяноста девяти случаях из ста бывает совершенно бессмысленным. Зато в одном случае из ста помогает эту самую голову сохранить. На мой взгляд, вполне хорошая компенсация за мелкое неудобство во всех прочих ситуациях.

– Никак не пойму, чего ты пытаешься добиться таким вопросом, – проворчал Тео. – Хочешь меня оскорбить или просто обидеть?

– Хочу получить информацию из первых уст, – отрезала я, просовывая голову в ворот платья и начиная продевать руки в рукава. – Но по твоему ответу я всё поняла. Скажи мне другое. Когда ты проносился мимо, я успела заметить беспорядок в твоей одежде. В чём причина?

Тео молча завязал мешок, в который предварительно запаковал мой бальный наряд, вернее, то, что от него осталось, и перекинул его через плечо. Мы стали выбираться из парка.

– Боже, Тео! – с деланым ужасом воскликнула я, правильно интерпретировав молчание напарника. – Ты с ней переспал?!

– А что тут такого? – пожал плечами приятель. – Как ещё, по-твоему, я смог бы заставить её избавиться от своего неизменного эскорта?

– Логично. – От былого ужаса в моём голосе не осталось и следа.

Мы вышли из парка и теперь шагали по плохо освещённой улице, выглядя как два вполне приличных человека. Воистину внешность бывает обманчива.

– Бедная девочка, – вздохнула я. – Такое разочарование. Теперь она навсегда перестанет верить мужчинам.

Тео громко фыркнул.

– «Бедная девочка» постоянно проделывает с мужчинами то же самое, – напомнил он. – Укладывает их в постель, чтобы потом что-нибудь украсть или ещё как-нибудь облапошить. Ничего страшного не случилось оттого, что один раз то же самое проделали и с ней. Пусть знает, каково это.

– Ладно, ладно, не спорю, – отмахнулась я. – Только скажи: как это было? Она хороша? Впрочем, можешь и не отвечать. Конечно, хороша, она же профессионалка. Однако неплохо же ты сегодня развлёкся!

Я толкнула его в плечо; он не замедлил ответить мне тем же.

– Нашлась тоже святоша! – Такими словами сопровождалось его действие. – У тебя на губах помады сейчас намного меньше, чем было на балу. Законы физики на этот счёт предельно ясны: если её убыло здесь, значит, прибыло где-то в другом месте. Так вот мне любопытно: не на губах ли Раймонда она теперь красуется?

– Глупости, помада могла стереться, пока я переодевалась, – уверенно заявила я.

– Ага. – Он кивнул так старательно, что, казалось, голова вот-вот сорвётся с шеи и покатится по улице. – На суде сойдёт; считай, что ты оправдана. Но я-то не верю.

– А что тебе не нравится? – сменила я тактику. – Сам вон как развлекался, а мне нельзя? Причём заметь: ты-то развратничал по полной. А мне, значит, запрещается один невинный поцелуй?

– Всё тебе разрешается, – поморщился Тео, – но ведь не с ним же!

Я изогнула брови и даже замедлила шаг.

– Вот уж чего мне не хватало, так это твоих советов в этой области! Ты что же, отныне и впредь собрался решать за меня, с кем мне развлекаться?

– Да развлекайся с кем хочешь, хоть с самим чёртом! – пожал плечами Тео. – Но это же Ковентедж! Тебе герцог не простит!

– При всём уважении, это моё дело, а не герцога, – отрезала я. – Даже если он думает иначе.

– Ага, вот пойди и объясни это Дайону, – сварливо откликнулся Тео.