Удар милосердия Резанова Наталья

– Кто кого проводит – это вопрос… Тебя я увидела возле озера. Двинулась следом, хотела догнать. Но озадачилась – чего ты по городу петляешь?

– Да заблудился я!

– А потом возник этот малый. Тут уж я стала следить за ним. Чтоб узнать, чего ему надо… Прости, едва не опоздала. Кстати, ты хотел рассказать, кто он.

– Его зовут… звали…Райнер. Позавчера его мне отрекомендовали как студента… Тримейнского университета.

– И что ему понадобилось в столь далеком от академических кругов городе, как Эрденон?

– А я не спросил, но… – Джаред остановился, – мне его представил человек, который хорошо знает доктора Поссара!

– Интересно… Кто таков?

– Здешний придворный историк, Фредегар из Камби. Я рассказывал Лабрайду: именно благодаря ему я обратил внимание на причастность доктора Поссара к событиям эрдского мятежа .

– А доктор Поссар, благодаря ему, обратил внимание на тебя… Дела наши хуже, чем я предполагала.

– Не думаю, что магистр Фредегар намеренно служит Лозоику Поссару. Он просто болтун.

– Болтун, брат мой, это замечательная маска. Можно только позавидовать мастерству того, кто ее носит.

– За все время, что я с ним общаюсь, мне почти не приходилось говорить. Он слышит только себя. Непритворно.

– Если он связан с доктором Поссаром, сути дела это не меняет.

– Боюсь, что связан, – медленно сказал Джаред. – При нашей последней встрече он вылил на меня ушат известных тебе сплетен о наследнике. В Эрденоне они хождения не имеют… А доктор Поссар через своих людей решил это исправить. Я, правда, предупредил Фредегара, что болтать об этом – себе дороже… Но что за бред! Только что меня пытались прирезать, произошло убийство, возможно, уже стража рыщет по городу, а мы себе рассуждаем, как в доме Лабрайда…

– Есть немного… – Они снова свернули за угол, эта улица была шире и казалась светлее из-за снега. Мело все сильнее, но это было к лучшему, – снег занесет их следы на пустыре. Бессейра обошла Джареда, присвистнула. – А плащ-то твой загублен…

Джаред перетянул плащ, и увидел, что он разрезан на левом боку почти до полы.

– Наверное, этот…Райнер успел полоснуть, пока мы дрались. А я не заметил.

– Повезло тебе…Ну вот, мы почти что пришли.

Джаред поднял глаза – и обомлел. Они были на улице Черной Собаки! . И не узнавал он ее раньше, потому что они вышли сюда не с той стороны, с которой он привык!

– Ты идешь в дом Кайрела?

– Конечно. Куда, по-твоему, наследник может открыто приезжать, не вызывая подозрений? К имперскому наместнику.

– Тебе нельзя туда!

– Почему? Во дворец нельзя, сюда нельзя… Похоже, ты испугался больше, чем когда тебя убивали.

Она была права. Джаред едва не сел в сугроб. Все усилия пошли насмарку.. Кайрел увидит Бессейру, и не одну, а вместе с принцем. Последствия нетрудно представить…

Он готов был сдаться и рассказать все. Но не успел, В конце улицы замелькали факелы, и всадники выметнулись из метели. Снег заглушал топот копыт, точно призраки заплутали между угрюмых домов. Бессейра махнула рукой, когда они приблизились, и сказала, предупреждая вопрос:

– Все в порядке! Это – наш человек.

Дальше Джаред совершил глупейший поступок в своей жизни. Здравый смысл во всю глотку требовал, чтоб он ни в коем случае не показывался на глаза Кайрелу в этой компании. Это было все равно, что заявить: «Я за тобой следил». Но он не мог предоставить Бессейру судьбе. И последовал за ней к воротам дома.

Всадники спешивались. У Джареда приняли повод Табиба. Кто-то, вероятно, Франкерт, сказал: «А, и ты здесь…»

Лестница скрипела, и по дубовым панелям стен плыли тени Джаред шел как во сне, и пришел в себя, когда услышал:

– …А это моя спутница – Бесс из Финнауна.

Во дворце Джаред был слишком далеко, чтобы расслышать голос принца. Слишком резкий голос для человека со внешностью меланхолика.

– Наслышан о такой, – отозвался Кайрел.

Бессейра в это время, стянув шапку, била ею о колено, выколачивая снег. И снег таял на ее обветренном лице. Черные волосы, слежавшиесяся под шапкой, липли к щекам. На Кайрела она не смотрела. А он смотрел пристально, но совершенно спокойно.

Или Джаред ничего не понимал, или ничего не произошло.

Должно быть, пытаясь вникнуть в происходящее, он выдвинулся из-за спины принцева стремянного, и Кайрел его увидел.

– Этого человека я знаю, – сухо произнес он. Но в голосе его таилась угроза, тут Джаред ошибиться не мог.

Бессейра оставила в покое шапку и сделала шаг в сторону лекаря.

– Это мой брат, – сказала она. – Названый.

– Он служит принцу?

– Он никому не служит. Принцу служу я.

– Забавные обычаи нынче в Тримейне…

Щека наследника раздраженно дернулась, и он движением руки прекратил этот обмен любезностями.

– Довольно шуток, – сказал он. – Я приехал сюда, чтобы поговорить о более важных вещах.

Кайрел кивнул.

О Джареде словно бы забыли, и двинулись за не слишком любезным хозяином в трапезную. Джаред же бывал здесь, и было тогда кругом если не весело, то шумно. И светло. Потому что Джаред приходил сюда ранней осенью. Сейчас темноту едва разгоняли свечи на столе. И стол не ломился от обилия яств. Нет, какие-то кушанья там имелись – мясо, сыр, хлеб, а заодно и вино, но не в таком количестве, чтобы отвлечь внимание от дела.

Джаред уместился на дальнем конце стола, всего же здесь собралось семь человек. Из свиты принца сюда поднялось лишь два оруженосца и Бессейра. Кайрела также сопровождали два его офицера. В общем-то семь – счастливое число. Даже если не веришь в приметы. И всяко лучше, чем тринадцать. А то совсем получается тайная вечеря. Господи всемилостивый, прости за такое сравнение. Чего только не полезет в голову, после того, как этой головы едва не лишился!

Йорг-Норберт, сжимая длинными худыми пальцами серебряный кубок, говорил наместнику:

– Я приехал к тебе не для того, чтобы пить вино или играть в тайны. У меня есть все основания считать, что империи и правящему дому угрожает опасность, и исходит она не от внешнего врага. Поэтому я, представляя интересы его величества, моего августейшего родителя, должен заручиться поддержкой всех союзников, каких могу сыскать. Ради этого я вновь начал переговоры с герцогом Тирни. Но более, чем на герцога, как на вассала короны, я надеюсь на тех, кто принес присягу правящему императору. И наместник короны в герцогстве Эрдском из них не последний.

Джаред обратил внимание, к каким обтекаемым формулировкам прибегает наследник престола. Не зря говорили, что он изучал право…

– Все так, – сказал Кайрел. – Но, как я понял, угроза императорскому дому, о которой идет речь, к Эрду отношения не имеет. Почему ты ищешь помощи в Эрденоне?

Прежде, чем принц ответил, вмешалась Бессейра.

– Потому что враги короны и до Эрда успели дотянуться.

Похоже, это заявление было неожиданностью и для наследника.

– Тебе удалось что-то узнать? – поспешно спросил он.

Бессейра вытащила из-за спины плащ, который Джаред сбросил в прихожей, и развернула его так, что стала видна дыра. Столь эффектным жестом мог бы гордиться любой из «Детей вдовы».

Кайрел нахмурился.

– Ну и что? Это мой плащ. Я днем отдал его вот ему, – он кивнул в сторону Джареда.

– А вечером на моего брата напал человек, опознанный им как студент из Тримейна.

Бессейра так же избегала называть имена, как и наследник. Но тот ее явно понял. И едва не подскочил.

– Ты уверена?

Напротив, Кайрел не выразил особых чувств. Бросил:

– Откуда нам знать, что вы не сами этот плащ разрезали?

Бессейра обвела взглядом собравшихся.

– Пусть твои люди обратятся к городской страже. Если они услышат, что нашли труп человека с перерезанным горлом, в одежде клирика, значит я не лгу. – И повернувшись к принцу, добавила: – Это была не юная девица. И дело было не на перекрестке.

– Это следует понимать, как признание? – не отступал Кайрел.

Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза.

– Следует. Так что у тебя, как у должностного лица, есть все основания меня повесить. Разве что принц, как твой сюзерен, за меня заступится…

– Если бы мы были в Дуэргаре, я бы подумал над твоим предложением. Но Эрденон не под моей юрисдикцией.

– Я уже говорил – не время для шуток, – вмешался принц.

А они не шутят, внезапно понял Джаред. Эти двое не нравятся друг другу. Очень не нравятся.

Наследник продолжал:

– …а потому я хотел бы поговорить с тобой с глазу на глаз. Госпожа Бессейра, поскольку она посвящена в суть дела, также останется.

Кайрел склонил голову, выражая согласие. И Джаред должен был покинуть комнату вместе с остальными. У двери встала охрана, и продолжения разговора он слышать не мог. Но он не мог и уйти. Оставалось сидеть и ждать.

Двое мужчин и женщина остались за длинным столом, за которым легко помещалось два десятка гостей.

– Настала пора отбросить намеки и умолчания и назвать имена. Мой кузен Раднор захват власти в империи…

– А почву для этого рыхлит некий доктор Лозоик Поссар, в прошлом советник принца, ныне – квалификатор Святого Трибунала в Тримейне, а также – черный колдун.

– От кого исходят эти сведения?

– От меня, – коротко отозвалась Бессейра.

На сей раз Кайрел не стал подвергать сказанное ей сомнению. Зато принц внезапно сорвался.

– Лучше бы ты обвинила в колдовстве папу Римского. Его сейчас, не стесняясь, зовут еретиком и святокупцем на всех перекрестках. Но квалификатор Святого Трибунала… Эти люди никогда не выдают своих, даже самых ничтожных фискалов!

– Это так. Но в данном случае для нас имеет значение, что доктор Поссар – преподаватель Тримейнского университета. И подручных себе находит среди студентов. Вроде этого, нынешнего.

– Жаль, что ты его убила. Его следовало допросить. Тогда у нас, возможно, появились бы доказательства…

– Тоже верно. Но что случилось, то случилось. И, я, прости, некромантией не занимаюсь, покойников допрашивать не умею. И сведения добуду как-нибудь по-другому. В любом случае, этот Райнер не убийца, который действовал в Тримейне.

– Почему ты так решила?

– Он пытался Джареда прирезать. Заточкой. А тот, что в Тримейне, своим жертвам просто перерывал горло…

– Отрадно слышать, – сказал Кайрел. – Половина жителей Эрда за такую увлекательную историю не пожалела бы полновесной монеты. Одно непонятно – зачем я тебе нужен? Я не шпион и не инквизитор, кому по должности нужно расследовать преступления. Я солдат.

– Ты не инквизитор. Но в качестве наместника короны ты еще и судья. И что бы не говорили о тебе в Эрде, мне известно, что ты уважаешь и почитаешь закон. Я также ставлю закон превыше всего. Но я не воин. Воин у нас в семье Раднор. Как он относится к законности ты, проведя год в герцогстве Эрдском, наверняка наслышан. Мне важно знать, кого ты поддержишь, когда придет пора – меня или Раднора.

– Что бы ни случилось, я буду поддерживать императорский дом. А глава дома сейчас – император Ян-Ульрих, которому я присягал. Правящий и здравствующий. И я буду против любого, кто посягнет на его власть.

– Иными словами, ты подозреваешь, что я в заговоре против собственного отца?

– Я этого не сказал.

– Неважно, – Норберт криво усмехнулся. – Мне следовало бы смертно оскорбиться, схватиться за меч, кликнуть своих людей, учинить побоище, и навсегда покинуть этот дом. Так сделал бы истинный герой. Так поступил бы Раднор. А я… наверное, я дал повод для подобных подозрений. Между отцом и мной никогда не было особенной любви, и это многим известно. Известно также, что жажда власти сплошь и рядом пересиливает узы крови. Не стану ничего доказывать, и ни в чем тебя заверять. Но подумай – стал бы я обращаться к тебе, если бы замышлял зло?

Кайрел положил ладони на стол, словно бы хотел показать, что он безоружен.

– Я воспользуюсь этим правом – подумать, – сказал он.

– А я и не ждал от тебя ответа немедленно. Сейчас я и впрямь покину этот дом… но не навсегда. Надеюсь лишь, что все сказанное здесь за порог не выйдет. – Норберт повернулся к притихшей Бессейре, точно внезапно вспомнил об ее существовании. – У тебя есть убежище в городе?

– Конечно, есть.

– Тогда увидимся здесь же… если хозяин не возражает.

– Мы и так увидимся завтра, – заметил Кайрел. – Во дворце.

– Да, но таким как я, вход во дворец заказан, – уточнила Бессейра. – По крайности, в этот дворец.

– Тогда, чтоб не таскаться лишний раз по ночному городу, ты могла бы остановиться здесь. Если твой хозяин не возражает.

– Весьма благородное предложение. И рыцарственное. Но я как-нибудь о себе позабочусь. Мне таскаться, как ты говоришь, не привыкать.

Таким было это прощание. Двусмысленное, как и вся беседа, и не слишком дружелюбное. Но принц не выглядел огорченным. Похоже, если б Кайрел Рондинг немедля бы заверил его в своей преданности, это бы его насторожило и вселило подозрения.

Они спустились по лестнице, где к наследнику присоединилась его свита. Но Бессейра не последовала за ними. Она искала взглядом Джареда, И нашла. Тот стоял у стены под лестницей, вид у него был нерешительный, но попыток убраться из этого дома не предпринимал.

Когда Кайрел вернулся, проводив высокого гостя. Джаред выступил из тени.

Кайрел поднялся на несколько ступенек и сверху посмотрел на Кайрела, потом на Бессейру.

– Ты из Финнауна… а он из Дагнальда. – Он усмехнулся. – Брат и сестра?

– Родство по выбору, – сухо пояснила Бессейра.

Это был южный термин. И обычай тоже южный. На Севере существовало побратимство между мужчинами-воинами. На Юге – родство по выбору, вне зависимости от пола, возраста и сословия. Для того, чтоб оно возникло, не требовалось ни особых клятв, ни ритуалов, тем не менее связь считалась очень прочной. И, кстати, Лабрайд с женой поступили вполне в духе этой традиции, когда признали Бессейру своей дочерью.

Кайрелу, и по службе и по крови связанному с Югом, замечания Бессейры хватило, и он более спрашивать ничего не стал. Зато Джаред решился заговорить.

– Господин… лошадь, которую ты мне дал…стоит здесь в конюшне…

– Хочешь ее забрать?

– Нет… я вообще предпочел бы вернуть… не очень мне лошадь и нужна…

– Говорил я тебе – дареного назад не принимаю!

– Но лошадь пусть пока останется здесь, – вмешалась Бессейра, – Кто-нибудь из нас ее заберет. А сейчас – нечего вводить людей в искушение. Один раз уже нападали, а ведь час был не такой поздний.

– Хорошо, – сказал Кайрел. Он согласился с Бесс первый раз за вечер, отметил Джаред. Может быть, потому что хотел, чтобы они побыстрей убрались из его дома.

И они убрались. Метель улеглась. На небе высыпали звезды, и колючий блеск их встречался с сахаристой белизной снега.

Ну и день выдался! Дагмар, наверное, с ума сходит. А комедианты наверняка давно вернулись в гостиницу. А он, скотина, за все время и не вспомнил о ней. Кинулся спасать Бессейру, а она прекрасно обошлась без его помощи.

– Ты где ночевать собираешься? – спросил он.

– А что, у вас в гостинице угла не найдется? Выбраться из города я сейчас не смогу – ворота заперты.

Джаред невольно замедлил шаг.

– Ты чего испугался? У тебя там что, монастырь мужской?

– Наоборот… Я подумал, что на это скажет моя жена.

Тут уж остановилась Бессейра.

– Ты не говорил, что женат.

– Не успел. Я недавно женился. Ну, что ты смотришь? Не всем дано думать исключительно о спасении империи и династии.

– Да не наплевать ли мне на династию с империей…

– Зачем же ты здесь?

– Затем, что я назвала Лабрайда отцом, а тебя братом. – Ладно, – она взмахнула рукой. – Действительно, неловко получилось. Пойду я. Как-нибудь переберусь через стену. И повыше преграды брали.

Она повернулась, чтоб идти прочь. Джаред прикусил губу. И впрямь, скотина. Несколько часов назад Бессейра спасла ему жизнь… а он стесняется привести ее к себе домой. И перед кем стесняется – перед актерами?

– Постой! Уж какой-нибудь угол мы тебе найдем. Только учти – жена моя – комедиантка. Не по характеру, а по роду занятий. И все приятели мои – гистрионы.

– И отлично. Надеюсь, мы с ними столкуемся.

– Только ты язык не очень распускай. Когда ты созналась в убийстве – до сих пор не пойму, для чего это тебе было надо – у меня сердце в пятки ушло. И если те, кто были сегодня в доме наместника, возможно, и промолчат, то мои ребятки в гостинице сдержанностью не отличаются.

Еще об одном соображении, заботившем его, Джаред не сказал. А мысль эта вернулась, как только голова прояснилась на морозе.

Кайрел и Бессейра, влюбившиеся друг в друга во сне, наяву друг друга не узнали. Мало того, выказали взаимную неприязнь. Что ж, Джаред тоже долго не узнавал Дагмар и не испытывал к ней добрых чувств. Но чтоб так, оба сразу – возможно ли это? И, к тому же это были их собственные сны, а не чужой сон, как в случае с Джаредом!

Или нет?

Свихнуться впору.

Хотя объяснение напрашивается совсем простое: во сне те, кто заняли места Бессейры и Кайрела, выглядели совсем по – иному. Он ведь не спросил у Кайрела, какова собой была его возлюбленная. А теперь уж и нельзя спросить.

Ничего. Все к лучшему. Хоть здесь жизни Бессейры ничего не угрожает.

Но эту ночь по праву можно было назвать «ночью напрасных опасений». Потому что зря Джаред ожидал, что Дагмар выбежит ему навстречу, заламывая руки, а потом учинит сцену по поводу того, что он полночи шлялся неизвестно где, приволок с собой неизвестно кого, и заодно потерял лошадь. В «Цветущем вертограде» вообще не заметили отсутствия Джареда, и, тем более, Табиба. Там шла гульба на деньги, полученные за сегодняшнее успешное представление, и в преддверии новых успехов назавтра. Больше посетителей в зале не было по позднему часу. Мужчины основательно поднабрались (правда, Джаред ни разу не видел. чтоб кто-нибудь из них по настоящему напивался, кроме как на поминках по Динишу), Зика разрумянилась так, словно весь день провела у печки, и Дагмар молча сидела за столом, спокойная, как всегда. Она была актрисой, а не бюргершей, она привыкла, что жизнь не всегда идет по накатанной колее. Приход Джареда встретили радостными воплями, а сообщение о том, что Джаред встретился с сестрой, не вызвало особого удивления. Только Зика спросила у Бессейры:

– Это тебя он летом искал?

Джаред не сразу понял, что она имеет в виду. Потом вспомнил, что летом рассказывал, будто разыскивает родню. Бессейра тем временем что-то наплела в ответ, и вскоре оказалась в центре компании. Гиро и Баларт вертелись вокруг нее, стукаясь лбами, и Зика ревниво косилась на ту, что отняла у нее внимание мужчин. Бессейра назвалась собственным, хотя и сокращенным именем, но никаких догадок это у актеров не вызвало – они покинули Тримейн до того, как в столице заговорили о Бесс из Финнауна. Матфре спросил ее, чем она зарабатывает на жизнь. Бесс не была похожа ни на добропорядочную даму, ни на шлюху, однако комедиантам хорошо было известно, что между этими женскими званиями существует множество градаций.

– Когда чем, – сказала она. – Иногда тем же, что и вы…

Она, вероятно, намекала на то, что играет в жизни так же, как комедианты на подмостках, решил Джаред. Но Матфре понял ее слова буквально.

– Ой, врешь!

– Ну, с настоящими гистрионами, да еще с придворными, вроде вас, играть не довелось. А с жонглерами, плясунами, да акробатами ходить приходилось. Хочешь, докажу.

– А давай!

Бессейра поднялась из-за стола.

– Хорошо, что я в штанах, а не в юбке…

Она отошла к дверям зала, легко встала на руки и так двинулась между столов и скамеек. Дойдя до середины зала, сделала обратное сальто, приземлилась на краткий миг на ноги, а затем прошлась колесом.

Возвращение к столу было триумфальным. Ей наливали пива и вина, накладывали на тарелку лучшие куски, хлопали по спине и плечам. Она пила, ела, не уворачиваясь. Дагмар улыбалась, глядя на это. Джареда выступление названной сестры несколько раздражало, но лишь переведя взгляд на Дагмар, он понял почему. В сравнении с отстраненным спокойствием Дагмар, ее сдержанностью, полной достоинства, переполняющая Бесс жизненная сила, ее шутки, насмешки, издевки – все казалось грубым и вульгарным. Она встретила мужчину своей жизни, не узнала его, и ходит на голове. И этим все сказано. Назвать ли это ребячливостью или чем-то хуже?

Дагмар, однако, думала по – иному. Когда хозяин заявил, что час уже поздний, и пора бы выметаться из зала, она решительно сказала Бессейре.

– Ты остановишься у нас.

– Но… – заикнулся было Джаред.

– Зачем твоей сестре особую комнату снимать, лишние деньги тратить? К тому же ей эти пьяные придурки, – она кивнула на Гиро и Баларта, – покоя не дадут.

– Чего там. Переночую на полу, а завтра – поглядим, – подвела итог Бессейра.

Так она и сделала. Поднявшись вместе с Джаредом и Дагмар в их комнату, постелили на полу одеяло, предложенное ей Дагмар, под голову сунула шапку, укрылась полушубком, и заснула.

Джаред все же был недоволен внезапным гостеприимством, проявленным его подругой. Конечно, очень хорошо, что Дагмар понравилась Бессейра. И нет в этом ничего удивительного. Ему еще не приходилось видеть, чтоб Дагмар проявляла к людям недоброжелательность. Но … ему третий человек в супружеской спальне был не нужен. Казалось бы, живут бедные семьи по многу человек в одной горнице, и никто никого не стесняется, и не следит, чем мужья с женами заняты. Джаред в детстве и не догадывался, что может быть как-то иначе – ан отвык, оказывается.

Впрочем, он переоценил свои силы. Или слишком устал. И едва оказался в постели, как оскорбительно быстро уснул. И ночь прошла вполне невинно.

Утром, когда Дагмар и Зика занялись завтраком, Гиро и Баларт с преувеличенными стонами глотали пиво, Джаред, перехватив внизу кусок хлеба, снова поднялся к себе.

Бессейра сидела на полу, и что-то раскладывала перед собой на одеяле.

Он совсем забыл: вчера Бессейра обыскала убитого убийцу.

– Есть что-нибудь важное?

– Не знаю. Было при нем немного серебра и шитая тетрадь с выписками из разных юридических трудов. В основном из « Декрета Грациана»[16], но упомянуты и другие… в том числе «Сравнение канонического и светского права». А это, брат, сочинение Лозоика Поссара. Я в Тримейне успела в него заглянуть…

– Ага!

– Не доказательство. Изучать право – обязанность клирика. А вот это уже нечто. Видишь? Моток волосяных шнурков. Тонкие, прочные. Идеально годятся для удавки. И были у него в кошеле.

Джаред едва не рассмеялся.

– А еще говоришь, что с жонглерами ходила. Конечно, их можно использовать вместо удавок. Но вообще-то это струны для лютни или мандолины. Музыкант всегда таскает с собой запасные.

Сам Джаред ни на каких музыкальных инструментах не играл, но общаясь с «Детьми вдовы», приобрел определенные познания.

Бессейра подняла на него глаза. Взгляд был жесткий, без тени обычного веселья. Или потому, что ее поймали на ошибке.

– Парень в маске , бренчавший на мандолине и кружившийся возле лошадей… Похоже, мы с ним сквитались.

– Ты о чем?

– Так. Ты, когда встретился с Райнером у магистра Фредегара, мандолину у него видел?

– Не заметил.

– Не ясен мне этот твой магистр. Наш убивец болтался у него. С другой стороны, именно он навел тебя на связь доктора Поссара с принцем Раднором. Но опять же, не вижу, от кого Поссар мог узнать о твоем существовании, кроме как от Фредегара.

– Хоть к Фредегару не вздумай соваться!

– А что делать?

– Я продолжу знакомство с магистром. Новый мой визит не вызовет подозрения.

– Верно. А я займусь остальными.

– За всеми не уследишь.

– Потому я и принимаю твою помощь. – Она упрятала улики в котомку, приговаривая: – Тетрадочку я на досуге как следует посмотрю, вдруг там какие-то пометки сделаны, хотя вряд ли, конечно… – И, уже подхватив одежду и направившись к выходу, добавила: – А она очень красивая.

– Кто?

– Дагмар. Твоя жена. Даже оторопь берет. Ну, до скорой встречи.

В тот день Джаред ее больше не увидел. Пришлось дотемна сидеть у Фредегара и безропотно сносить его излияния, исподволь подкидывая вопросы. Но изредка.

Фредегар сам пожаловался ему, что юный Райнер, отправивший обживать новое место, более не появлялся (и Джаред крайне удивился бы, если б он появился). Молодость, молодость, гуляет где-нибудь… Играет? На чем играет? Нет, магистр не заметил, была ли при Райнере мандолина, он не обращает внимания на такие мелочи. Если была, то он все утащил в каморку причетника… Далее Фредегар вернулся к любимой теме непонятого гения, и Джареду удалось направить разговор в нужное ему русло. Он поинтересовался, не искал ли магистр отклика в ученой среде Тримейна. Неважно, что книги Фредегара посвящены исключительно эрдам. В Тримейне наверняка имеются люди, способные оценить полет его мысли.

Фредегар встрепенулся.

– Сам не понимаю, почему мне не пришла в голову подобная мысль! Впрочем, за последние полтора года у меня не было верной оказии, с которой я мог переслать в столицу списки своих книг. Райнер – первый человек из университетских кругов, которого я встретил за это время.

– А как же твой ученый друг…тамошний правовед…я забыл его имя…

– – Доктор Лозоик Поссар? А Райнер и есть его ученик. Он отыскал меня, зная, что из благодарности этому ученейшему мужу я не откажу пришлецу в помощи. Хотя я и так бы не отказал…

– Доктор прислал тебе с ним какое-нибудь послание?

– К сожалению, нет. Он чрезвычайно занят. В Тримейне сейчас творятся всякие ужасы, Райнер успел мне кое-что поведать… Но – тсс! Мы условились не говорить об этом. Однако ты прав – следует связаться с доктором Поссаром. Когда Райнер решит вернуться в alma mater, я отправлю с ним письмо.

– Так и следует сделать, – отозвался Джаред. Если магистр врал, то врал он очень умело. У Джареда был опыт, он чувствовал, когда пациент его обманывает. Сейчас такого ощущения не было.

Вернувшись в гостиницу, Бессейры он не застал, но зайдя в конюшню, увидел Табиба на прежнем месте, а в пустовавшем прежде стойле – кобылу мышастой масти. А на лестнице столкнулся с Матфре. Вид у него был мрачнее мрачного, и это не было привычной личиной комедианта. Мрачный и озадаченный. Он зазвал Джареда к себе, и притворив дверь, сообщил

– Пошел я во дворец, а меня не пускают. Говорю – как же так, это же я! Ни в какую. Попросил позвать Гозбера. Он вышел, говорит, все верно, это мое распоряжение. Его светлость, говорит, не желают больше ваши рожи видеть. И пускать всю вашу шатию более не велено…. Можешь ты понять, что к чему? Вчера мы были хороши, как весь год, а сегодня – гонят взашей!

– Нет, не понимаю. Может, ему представление вчерашнее не понравилось?

– А что ж он тогда нам денег бросил? И что такого дурного в том представлении? Мы его сто раз игрывали – и при дворах, и на площадях, и на ярмарках! Может, это наследнику, язви его в печенку, со столичными утонченными вкусами, не понравилось? Ты среди всяких людей вертишься, поспрошай там… обиняками. И хозяину нашему ничего не говори, а то признает, что мы в немилость попали – попрет со двора, а нам до весны дотянуть надо…

Когда на другой день объявилась Бессейра, Джаред, помимо прочего, поведал ей о неудаче «Детей вдовы» и предположении Матфре.

– Нет, не думаю, что их погнали со двора из-за наследника, – сказала она. – Скорее прав ты, и дело в самом представлении. Что они там изображали?

– Человеку отрубили голову, а потом он вскочил. И два актера перекидывались головами, как мячами.

– Да, Матфре не врал. На Юге такую пантомиму часто показывают.

– Но не в Эрде. В Эрде я ничего подобного не видел.

– Зато в Эрде несколько лет назад вовсю рубили головы. И еще был, по крайней мере, один человек, которому голову бы следовало отрубить…