Танец Бешеной Бушков Александр
– Это ты от меня подхватил. Еще полгода проспишь с милицейским капитаном – всех синдромчиков нахватаешься…
– Слушай, а ты, точно, в Париже ничего такого…
– Обижусь, – сказала Даша. – У меня нынче нервы на боевом взводе… Родину я там не продавала, а сплю только с тобой, обормотом.
– Даш, ну извини…
– Прелесть ты моя, – Даша придвинулась ближе и звонко чмокнула его в лоб. – Ни свет ни заря мчался по городу, остеречь хотел… А может, это ты такой предлог выдумал, чтобы лишний раз беззащитную девушку в постель затащить? Девушка, между прочим, совращению подвергнуться не против, сейчас выставим майора на службу…
Глеб глянул на часы:
– Жалко, в Париже сейчас глухая полночь…
– А что?
– Да позвонить в это самое издательство «Ле ливр де пош» и спросить, что они знают о таком писателе… Телефончик-то на каждой книжке обозначен, вот, глянь, у них так заведено. Скажу, что мы, мол, частные сибирские издатели, зондируем почву, дабы издать ихнего автора… Язык знаю, доболтаться с ними смогу, и обойдется мне это удовольствие штук в сто пятьдесят.
– Что, серьезно?
– Ага. Автоматика сейчас неплохо работает, а деньги есть. Выясним точно.
– Ну, милый, тебя и замкнуло…
– Дашка, ты не смейся, но я за тебя беспокоюсь. Влипнешь еще в незнамо что.
– Золотце ты мое, верное плечо и надежная опора… – Она откровенно дурачилась. – Ну не верю я во французские козни… А если он и впрямь самозванец, что ты мне прикажешь делать? Пойти в ФСБ и настучать? А потом окажется, что это и в самом деле были его рабочие псевдонимы, и буду я выглядеть полной идиоткой. Что бы ты на моем месте делал?
– Слежку бы за ним поставил, вот что. На пару дней. Посмотреть, что он делает, когда исчезает у вас с глаз.
– С «пехотой» он водку жрет в «Шантарских пельменях», вот что.
– А все-таки? У тебя же столько народу сейчас под рукой, сама хвасталась.
– Этот народ у меня вот-вот отберут, – сказала Даша не без грусти. – Ну не могу я себя на этакое посмешище выставлять… – Однако нечто профессиональное уже включилось с этаким звонким щелчком. – Знаешь, если подумать, у него и в самом деле выговор странный чуточку. Самые простые слова коверкает, а довольно длинные без запинки выпаливает. Если мне не мерещится после твоих накачек…
– Вот видишь? Пошли ты за ним кого-нибудь.
– Мы ж не в Чикаго, юноша, – сказала Даша. – Думаешь, это так просто делается?
Вызываю пару амбалов и цежу сквозь зубы, катая сигару в зубах: «А сядьте-ка на хвост лягушатнику…» Конечно, у меня сейчас режим наибольшего благоприятствования, и все равно, до начальства быстро дойдет, такая плюха по репутации…
– Я смотрю, тебе это нисколечко не интересно?
– Да не до того мне, милый, – сказала Даша. – Вопрос, конечно, интересный, и не грех бы пощупать лягушатника… Тьфу ты, ведь заразил… – Она подумала вдруг, что один самозванец возле нее уже крутился, тоже чертовски обаятельный, по фамилии Шохин. – Слушай, крикни-ка майора…
Майор Шевчук явно ожидал услышать коммюнике на брачную тему – это видно было по его поскучневшему лицу, когда Даша с Глебом посвятили его в суть дела. Однако он тут же глянул озабоченно:
– Дашка, а ведь тут и в самом деле стоит вдумчиво осмотреться…
– Ну вот, еще один на мою голову, – сказала Даша. – Бдительные вы мои… Майор, этому симпатичному юноше простительно – у него работа такая, везде сенсации ищет. Ты-то у нас крутой профессионал, неужели тоже сделал стойку?
– Стойку там или не стойку, но когда возле тебя появляются всякие… – он уставился в потолок с отсутствующим видом. – Если поднять два экипажа и задействовать Настурцию…
– Кого?
– Не мешай. Если так, а потом этак… Короче, Дарья, мне все равно нужно потренировать молодое пополнение. Вот мы на твоем французике и поднатаскаем будущих гончаков. Чем родной конторе сэкономим некоторую сумму – «объектам», которых для тренировки используют, платить нужно, и не гроши, а тут подвернулась хорошая возможность совершенно бесплатно пройти по полной методике… – Майор, узрев конкретную цель, оживился и стал весьма деловит. – Снимки будут, слежка будет, он в каком отеле? Так, жучок на телефоне будет, вещички у него проглядят быстро, элегантно и незаметно для хозяина…
– Эй, майор! – встрепенулась Даша. – Какие жучки на телефоне? Какой негласный обыск в номере? Ошалел? Чтобы я потом вас отмазывала?
– Да какие отмазки? – майор ухмылялся с откровенным превосходством. – Дашенька, у нас возможности, уж прости, малость разнообразнее. За «Кедр» не ручаюсь, а в «Шантарске» у нас все схвачено, перетрясем номерок за милую душу, и «клопов» навешаем в немереном количестве – чего не сделаешь ради любимой доченьки. Вот замуж бы ее еще выдать, кровинушку, – и помирать можно спокойно.
– Смотри у меня, – сказала Даша. – Не влипните, в самом деле, а то намылят мне шею за недозволенные методы…
– Если твой лягушатник существо абсолютно невинное, он и не заметит ничегошеньки, – сказал майор рассудительно. – А если чего вскроем, моментально дадим тебе знать, и крути дальше совершенно официально.
– Ага, если он шпион, много я там накручу… Тут же чека подключится.
– Все равно, получится, что ты его разоблачила. Глеб потом статейку тиснет насчет иностранных шпионов и бравого капитана Шевчук…
– И получит бравый капитан Шевчук по шее за несанкционированные контакты с прессой, – в тон ему продолжала Даша. – Кое-кто на этом уже погорел.
– Ладно, я полетел, – майор браво сорвался с места. – Через полчасика такая машина закрутится… Дарья, я сегодня домой больше не вернусь, так что задраивай дверь на все цепочки.
– Лети уж, греховодник старый, – фыркнула Даша.
Майор щелкнул каблуками, коротко поклонился на манер старорекламного поручика – и исчез. Слышно было, как он, насвистывая что-то энергичное, напяливает куртку. Хлопнула входная дверь, автоматически защелкнулся финский замок.
– Нет, я положительно с вами, мужиками, шизанусь, – сказала Даша, плюхаясь на диван и прикрывая ноги полами застегнутого на пару пуговиц халатика. – Сатанисты, террористы, один с утра шпиономанию разводит, другой полные карманы незаконных «клопов» таскает, а сегодня, не поверишь, приснилось, что меня телевизор изнасиловать пытается…
– Вообще-то, я его понимаю, – Глеб присел на край дивана и окинул ее загоревшимся взглядом. – Тебя постоянно отчего-то тянет изнасиловать, из-за того, что рыжая, наверно?
Она закрыла глаза, закинула голову, подставила шею долгим поцелуям, вспомнив с радостью, что все еще пребывает на больничном и торопиться никуда не обязана. Пока Глеб ласково и непреклонно опрокидывал ее на диван, в голове у Даши еще крутились по инерции насквозь сыскарские заморочки, вспыхивали и гасли смутные ассоциации – на границе сознания, в неизвестной глубине, откуда догадки и идеи вдруг выскакивают в один прекрасный миг уже четко сформулированными в конкретные фразы. Показалось даже, что ухватила ниточку и поняла, что в сегодняшнем рассветном кошмаре было рациональным зерном, но ее уже накрыла привычная тяжесть сильного мужского тела, Глеб медленно вошел в нее. Даша тихо охнула и закинула ему руку на шею, прижимая лицо к груди, отвечая в ритм на размеренные удары, сдвинув ноги, чтобы острее чувствовать сладкое проникновение, и из головы вылетели все сложности…
Когда везет – так уж везет, и телефон молчал все утро. Даша блаженно вытянулась под простыней, ублаготворенная и спокойная, жадно заглатывая дым, свободной рукой лениво хлопая по ладони Глеба, хозяйски странствовавшей вдоль изгибов и впадин.
– А этот француз к тебе клинья не бил? – ревниво поинтересовался друг жизни.
– Как ни удивительно, особенно и не пытался, – разнеженно протянула Даша. – Так, лапки жал и пылкими взорами поливал, но это уж у них в крови, должно быть.
– Не только у них…
– Стоп, – сказала Даша, уворачиваясь. – Тайм-аут, пойду хоть кофея сварю, мне после вчерашнего допинг во всех видах надобен… я твою надену, ладно? Чтобы смотреться насквозь традиционно…
Влезла в его джинсовую рубашку и пошлепала босыми пятками на кухню. Когда вернулась, в комнате работал транзистор. Глеб, прикрыв глаза, сосредоточенно слушал диктора одной из шантарских станций, тараторившего на американский манер:
– …в нашей студии – председатель шантарского отделения Кадетско-Либеральной партии Анатолий Петрович Мурчик. Господин Мурчик, в последнее время среди политического истеблишмента города ходят разговоры, что ваша партия намерена на предстоящих выборах выступить единым фронтом с прогрессивной партией Свободы?
Послышалось вальяжное покашливание, и хорошо поставленный баритон чуть покровительственно начал:
– Конечно, в программах наших партий имеются довольно значительные девиации основополагающего плана, однако, если мы не хотим допустить дробления электората…
– Ой, да заткни ты его! – умоляюще воскликнула Даша.
– Да это ж такая хохма… – хохотнул Глеб, но ручку повернул. Сквозь треск помех Евгений Осин захныкал про плачущую в автомате девочку.
– Я тут насчет этой девочки чуть переиначенно слышала, – сказала Даша и от веселого настроения прошлась по комнате в чуточку развратном такте, притопывая:
- Пляшет бабушка с автоматом,
- Злая бабушка на шоссе —
- Трех верзил забила прикладом,
- Расстрелявши патроны все…
Попыталась изобразить руками нечто индийское, с изящным выворотом ладоней и плавными взмахами кистей, но не получилось. Вздохнула и присела на краешек дивана, сообщив:
– А вообще-то, только что пришло в голову: эта девочка в автомате напоминает некую классику… В самом деле, не врубаешься? «У люб-ви, как у пташ-ки кры-лья…»
– Черт, а точно! Ее никак нельзя поймать… – и, сцапав Дашу за локти, хотел уложить поперек дивана.
Резко зазвонил телефон. Даша высвободилась, в два прыжка достигла стола и сорвала трубку.
– Это ты? – спросил Славка.
– Я самая, – сказала Даша. – А кого ты застать рассчитывал?
– Да понимаешь, номер в первый раз вроде бы накрутил правильно, но мне чей-то бас ответил, что это раздевалка при бане, которая через дорогу…
«Это пока я в темпе ополаскивалась в ванной», – сообразила Даша, оглянулась на Глеба, зажав микрофон ладонью:
– Раздевалка, говоришь?
Он невинно вытаращил глаза.
– Это я тут взяла на воспитание дефективного ребеночка, – сказала Даша в трубку. – Шутки у него… Слав, там сегодня поутру француз не маячил?
– А то как же! Хоть часы по нему проверяй. Насчет тебя спрашивал, колоритных деталей требовал и все хотел узнать подробнее насчет вчерашнего. Его ж тоже, как свидетеля, бурильщики допрашивали. Он ими очарован. Даже конфетками угощали. Ему-то, говорил, таких страхов про НКВД дома порассказали…
– Вот и наладил бы его к ним – насчет подробностей.
– А я и наладил, – хмыкнул Славка. – Мы все равно к этому делу – никакого касательства… Слушай, тебя с полчаса назад разыскивал приятный баритон. Но не представился. Как только сказали, что тебя сегодня не будет, мяукнул извинение и бросил трубку. Тебе никто не звонил?
– Да нет. Что там слышно?
– Как сказать… Шеф буквально пару минут назад заглядывал. Денежная-то дамочка, которая из кредита… соображаешь?
– Моментально, – сказала Даша. – Что с ней?
– С ней-то ничего. Цветет и пахнет. Она на нас телегу накатала. Не на тебя персонально, а на все городское угро.
– Телега Дрыну пришла?
– Нет, на Черского. Оттуда поутру звонили, выспрашивали. В общем, ничего страшного, ни в кого она конкретно не бьет, хоть и тебя, и меня упоминает. Жалуется, что ее вдруг совершенно необоснованно взяли в разработку. Так и пишет, я цитирую, то есть шефу цитировали… Должно быть, как следует проконсультировали, у них же там служба безопасности солидная. Пространно плачется, что сыскари из городского угро, вместо того, чтобы навесить ей гроздь медалей за помощь в раскрытии серии зверских убийств, начали топтаться за ней по пятам, выспрашивать о ней близких знакомых и «людей ее круга», вторгаться в личную жизнь и служебные тайны…
– Та-ак, – сказала Даша. – А отчего она так твердо уверена, что это именно городское угро, а не общество кролиководов?
– Я так подозреваю, кого-то из задававших вопросы тут же подхватили, повели и вычислили… Или кто-то в лицо узнал – там бывших наших хватает.
– Плачет девочка в автомате… – сказала Даша. – Перспективы?
– Шеф не особенно опечален. Говорит, отбрешемся. Хотел тебя предупредить, чтоб знала…
– А больше ничего?
– Нет.
– Тогда – пока…
Она повесила трубку и посвистела, размеренно качая головой.
– Неприятности? – мгновенно насторожился Глеб.
– Ерунда, – сказала Даша. – Казмина, сучка старая, телегу накатала. Оскорбляет ее, видите ли, когда в спину дышат…
– Стой, так она и есть та банкирша, про которую в газетах мимолетно упоминали? Свидетель по второму убийству?
Даша присела рядом с ним и ласково сказала:
– Солнышко, мы ведь давно договорились – если ты на свет божий вынесешь хоть капельку из того, что от меня услышал, я тебя с балкона выкину, как бы мне с тобой ни было кайфово…
– А я что, нарушал когда-нибудь Сухаревскую конвенцию? Интересно просто. Слышал я краем уха про «Шантарский кредит»…
– Конкретно?
– Да говорят, что именно они стоят за «Кроун-инвестом». Та самая фитюлечка с офисом в нанятой квартире, которая откуда-то раздобыла мешок денег, чтобы скупать самые смачные акции, в том числе и Кангарского молибденового.
– Так запретить-то нельзя, – вздохнула Даша, – коли законом разрешено. Вот и скупают. Майор, поди, им и продал, у него тоже было с дюжину «кангарчиков»… Это не ко мне, на то ОБЭП существует. Только и он тут ничего не сделает, если люди добровольно свои акции волокут…
– Вот то-то. А Кангарский молибденовый, между прочим, самый крупный во всей Евразии. И если уплывет к какому-нибудь жителю острова Таити…
– Бог ты мой, а что тут сделаешь без Владимира Вольфовича? – хмыкнула Даша. – Ты, кстати, с ваучером что сделал? Помнишь, была такая бумажонка?
– Пропил. В комок сдал с похмелья и безденежья.
– Вот и я – почти аналогично. Так что – не нам стенать о разграблении России, Глебчик…
В дверь позвонили – два коротких звонка. Даша какой-то миг постояла в нерешительности, потом нырнула рукой под свитер на стуле, вытащила пистолет и направилась к двери, на ходу передергивая затвор.
Прильнула к глазку. На площадке стоял мужчина лет сорока в сером пальто и шапке-формовке. Даша повернула головку замка, не снимая цепочки, держа пистолет так, чтобы его заслоняла от взгляда гостя стена.
Он, сделав плавное движение рукой, поднял на уровень глаз красную книжечку:
– Капитан Краминский, ФСБ. Я вам звонил сегодня на работу, но там сказали, что вас не будет… Созвонились с вашим начальством, и Воловиков рассказал, что вы на больничном. Что-то серьезное?
– Пустяки, – сказала Даша.
«Глубинный бурильщик» окинул цепким взглядом ее фигуру, рубашку с чужого плеча, причем мужскую, в глазах заиграли веселые искорки:
– В самом деле, выглядите вы прекрасно…
Даша, не вынимая из-за косяка руки с пистолетом, сделала книксен по всем правилам.
– Вас не затруднило бы проехать на часок к нам? Если это, конечно, не расстроит каких-то ваших планов…
Действительно, приятный баритон.
– И в чем дело? – настороженно спросила Даша.
– Это по вчерашнему случаю.
– Я же подробный рапорт написала…
Он заглянул в квартиру поверх ее плеча, явно пытаясь определить, кто там может находиться. Понизил голос:
– Ваш рапорт, конечно, подробный и ценный, но неожиданно вскрылись интересные обстоятельства… Шугуров очень просит вас заехать.
Даша колебалась. Не стоило превращаться в пресловутую пуганую ворону, удостоверение определенно настоящее, но вот это-то как раз и прибавляет сложностей – с чего бы вдруг она понадобилась «соседям»?
Должно быть, истолковав колебания по-своему, он слегка улыбнулся:
– Дарья Андреевна, я немного наслышан о ваших нежданных гостях… Вы вчера писали рапорт в кабинете номер двадцать восемь, на втором этаже. Бумага была белая, и доставал ее майор Шугуров из темно-синей папки. Я настоящий, серьезно. Или – позвоните Воловикову, он меня знает…
– Да я верю…
– Вот и прекрасно. У меня внизу машина, это займет не больше часа. Или вы так уж заняты?
Как бы поделикатнее ему сказать то, что он и сам прекрасно знает, – что менты стараются не общаться с «соседями» без крайней нужды? Тут не то чтобы отношения кошки с собакой, но история вопроса крайне сложна и запутанна, бывало всякое, да и теперь не пахнет душевным единением, отнюдь…
Он улыбнулся шире:
– Дарья Андреевна, у вас, насколько я помню, по совсем недавнему убийству проходил так и не объявившийся «Вальтер»? Точнее, «Вальтер Е-88».
– Вроде было что-то такое… – ответила она крайне осторожно. С этими обаятельными только разоткровенничайся…
– И вам не интересно будет узнать, что он опять всплыл?
– Что, вчера? – вырвалось у Даши.
Теперь уже он уклончиво улыбнулся:
– Мы бы обо всем смогли поговорить в управлении…
Даша больше не колебалась. Кивнула:
– Подождите минуточку, я мигом…
– Вы не торопитесь, я подожду, сколько нужно… – сговорчиво кивнул капитан.
Даша захлопнула дверь, бегом вернулась в комнату, наспех сунула пистолет в кобуру и сбросила Глебову рубашку. Он уже успел принести кофе и сейчас с удовольствием прихлебывал. Поднял брови:
– Кого убили, кого обокрали?
– Никого, – Даша торопливо одевалась. – В КГБ меня тащат, вот такие пироги…
– Такое впечатление, что ты этому только рада…
– Долго объяснять, – бросила она, впрыгивая в сапожки. – Через часок вернусь, ты сиди, если хочешь…
– Дашка, если тебя через час не будет, я у них под дверями митинг демократической общественности проведу, можешь на меня полагаться. Категорически потребуем твоего освобождения…
Но у нее уже не было ни времени, ни настроения шутить. Отхлебнула глоток кофе из приготовленной для нее чашки, кинулась к двери.
Глава четвертая
Бывают ли призраки пистолетов?
Майор Шугуров, черноволосый крепыш чуть постарше Даши, сегодня определенно маялся жутким недосыпом – под глазами лежали темные круги. Пока Даша выпила полчашки предложенного кофе, сам он прикончил три, и все равно то и дело морщился, потирал веки.
Даша отпила еще глоток, поставила чашку. Помедлила, но все же взяла еще конфету – она и не представляла, что морковь в шоколаде может оказаться столь вкусной. Конфеты эти хоть и производились Шантарской кондитерской фабрикой, в магазинах появлялись редко даже в нынешние рыночные времена. Должно быть, уходили в «белый дом», над которым давно уже гордо реял трехцветный флаг, но сибаритские привычки его обитателей оставались прежними (впрочем, и обитатели по большей части сидели прежние).
– Насколько удалось восстановить ход событий, все выглядело так, – сказал майор Шугуров. – Вошли двое, в камуфляже, с автоматами АКМС. Охранник мгновенно получил прикладом по голове и не успел ничего предпринять. Он умер, кстати, там же еще до того, как они сдались. Перелом основания черепа…
– Машину засекли? – спросила Даша. – Не могли же они шлепать по улицам с автоматами наперевес? Сейчас, конечно, развелось немерено всяческих камуфляжников, но все равно рядом могла оказаться наша машина, военный патруль…
– Резонно… Не нашли мы машину. Никто не обратил внимания. Итак, вырубили охранника… И по чистейшей случайности в дверь, надо полагать, буквально через несколько секунд, вошел сотрудник милиции. Лейтенант Тищенко Юрий Степанович, семидесятого года рождения, служил в отдельном батальоне ГАИ. В тот день был выходной, оружия не имел. Ухаживал за секретаршей гражданина Марзукова, Лемешевой Светланой Борисовной, семьдесят четвертого года рождения. Как полагает она сама, вероятнее всего намеревался пригласить куда-нибудь после окончания рабочего дня. Свидетельских показаний о происшедшем нет, но те, кто находился ближе других к входу, услышали возню, и тут же раздался выстрел. Скорее всего, он моментально просчитал ситуацию, как мне сказали у вас, служил срочную в десанте и приемами рукопашного боя владел прекрасно. Свидетели показали: когда двое террористов ворвались в помещение, один передвигался хромая и свободной рукой держась за живот… И предполагаю так: лейтенант входит и видит двоих с автоматами. Один стоит далеко для броска. Тогда милиционер сшибает того, что оказался ближе, и, видя, что второго не достать, пытается выскочить из здания, чтобы поднять тревогу. В него стреляют из пистолета. Пуля попадает чуть повыше поясницы, с левой стороны. Собравшись с силами, он все же выскакивает… Следует второй выстрел.
– Вот это уже я видела… – сказала Даша. – Он упал буквально через два шага…
– Второй выстрел положил его на месте. Пуля попала в затылок, вышла через глаз. Мы ее нашли потом, она совершенно деформирована – угодила в стену склада. Но вторая, извлеченная из трупа, практически не деформировалась. Девять миллиметров, «Парабеллум», так называемого, «позднего выпуска» – в отличие от «раннего выпуска», где головка пули имеет форму срезанного конуса, в «позднем» она более плавных очертаний. Используется в целом ряде пистолетов – германских, итальянских, чешских, швейцарских. Но, судя по следам нарезки, выпущена была из «Вальтера П-88». Знакомы с этой машинкой?
– Только по картинкам.
– Пятнадцатизарядка, двухрядный магазин… Великолепная игрушка, но я не об этом… Мы в свое время наряду с угрозыском и РУОПом получили данные баллистической экспертизы по убийству у «Дома грампластинок». Собственно, часть экспертиз производилась в нашем НТО… Это тот самый «П-88», что использовался у «пластинки». Посмотрите, я уже заложил снимки в стереоскоп. – Он придвинул Даше приборчик из бело-красной пластмассы, изящный, как игрушечка, с красивым клеймом какой-то западной фирмы.
«А у нас похуже», – завистливо подумала Даша, приникая к окулярам. Почти сразу же выпрямилась, кивнула:
– Аутентик…
– Несомненно.
– Почему они не стреляли вслед из автомата? – удивленно спросила Даша. – Пистолет все-таки, между нами говоря, – оружие идиотов, даже такое шикарное… Надежнее было полоснуть по коридору из трещотки. «Кавказы» – народ горячий, и коли уж в руках трещотка, не стали бы время тратить, еще и пистоль из кармана тянуть…
– И тем не менее факт остается фактом. По лейтенанту стреляли из пистолета. Хотя, как вы совершенно верно подметили, гораздо надежнее было полоснуть из «Калаша». Тем более что Тищенко в момент первого выстрела находился довольно близко от двери. Посмотрите схему. Масштаб, естественно, – метры. Крестик – то место, где обнаружены капли крови, по группе идентичные крови лейтенанта.
– Метрах в трех от двери?
– Да.
– А происхождение этого «Вальтерочка» вы, конечно, выяснили? – спросила Даша. – Что там на нем висит? Есть что-то помимо разборки у «пластинки», или нет?
– Представления не имею… – развел руками Шугуров.
– Как так?
– Пули с такими следами нарезов в Шантарске ранее нигде не всплывали.
– Нет, а сам пистолет? – нетерпеливо спросила Даша. – Я «восемьдесят восьмого» в руках не держала, но, вообще-то, германские стволы не раз видела. Немцы по-прежнему жуткие аккуратисты, номера лепят в нескольких местах…
– Номеров я не видел, поскольку и самого пистолета у нас никто не видел…
– Что, шутка? – спросила Даша.
– Да нет, суровая реальность. Мы их моментально обыскали, когда брали. Два автомата, два запасных рожка, початая пачка сигарет «Мальборо», початая пачка сигарет «Ротманс», две разовых зажигалки. И все. Неужели вы думаете, что в такой ситуации кто-то мог лопухнуться и не заметить на задержанном пистолет длиной девятнадцать сантиметров и весом в девятьсот граммов?
– Да нет, что вы…
– Не было при них пистолета, честное офицерское.
Даша закурила, посмотрела ему в глаза:
– А заложников обыскивали? Студию?
– Студию, разумеется, исползали, как Шерлок Холмс, – с лупой и сантимет-ром… – но его голос, предельно уставший, все же дал явственный сбой.
Даша тут же ухватилась за это:
– Когда исползали? Сразу или потом?
– Потом, – сознался Шугуров. – Уже ночью, часов через пять, когда поступила информация о наличии двух «вальтеровских» пуль. Сначала никому и в голову не пришло, что следует искать пистолет, – поскольку никто и не знал, что он должен быть. Поставьте себя на наше место – вы, несомненно, допустили бы тот же самый промах.
– Несомненно, – честно согласилась Даша.
– Сначала-то мы бросили все усилия на коридор. Остальные помещения осмотрели довольно бегло. Ночью прошли уже с чуткой аппаратурой, но… Однако студия-то в интервале меж двумя обысками была опечатана!
– Вот я и спрашиваю – заложников обыскивали?
– Ну кто же обыскивает заложников? – вздохнул Шугуров. – Если среди них нет посторонних, о каждом известно, что он работает на студии и пережил жуткие часы в роли заложника террористов? Цинично говоря, каждый из них мог вытащить под одеждой по три пистолета.
– И кто-то один «Вальтерок» вынес, это непреложно…
– Интересно, а вы в состоянии это доказать? – уныло усмехнулся Шугуров. – Утром мы деликатненько побеседовали с каждым из семи. Деликатненько. Побеседовали, – выделил он голосом последние два слова. – Прокуратура нам в этих условиях санкции на обыск не дала… Но даже если бы и дала, я сомневаюсь, что пистолет всплыл бы.
– Подозреваете, сообщник или сообщница?
– Откровенно говоря, нет, – энергично мотнул головой майор. – Все семеро, как вы догадываетесь, тут же попали под заочный рентген. Никаких зацепок и пересечений – ни с Чечней, ни с чем-либо криминальным. Лично я если и подозреваю что-то, то исключительно вариант «Голубой стали».
– Это как?
– А вы не видели такой штатовский боевик? В магазине происходит перестрелка полицейского с налетчиком, и полицейский теряет пистолет, а один из мирных граждан, лежавших во время пальбы на полу, ствол подбирает и прячет. Никому и в голову не приходит заподозрить кого-то из несчастных покупателей…
– А, помню, – сказала Даша. – Только он ведь потом маньяком оказался?
– Ну, это уже несущественно… Просто кто-то подобрал красивый импортный пистолет… Не мог же он растаять в воздухе? Что-то я не слыхивал о призраках пистолетов.
– А на сторону набережной выбросить не могли? – спросила Даша.
– Там все было плотно оцеплено, они бы видели. Да и потом, какой смысл террористам выбрасывать один из стволов? После всего, что и так на них неминуемо повисало? Автоматы ведь не выбрасывали. А остальные двое убиты автоматными очередями. Чарушин Сергей Гаврилович, двадцати восьми лет, телеоператор и Завражнов Михаил Петрович, тридцати одного года, должность обозначена расплывчато – управляющий.
– С этим я говорила, – сказала Даша. – Он у них был чем-то вроде завхоза, коммерческого директора, рекламу собирал… А про автоматы вы что-нибудь выяснили?
– Только то, что они произведены на Урале полтора года назад. Всех данных еще не поступило, но пока среди похищенных из воинских частей не значатся. Сейчас столько стволов исчезает либо с завода, либо при перевозке…
– Хоть какие-то наводки на личность террористов есть?
– Ни малейших, – сказал Шугуров. – Община от них категорически отрекается, агентура ничего полезного в клювике не принесла. Более того… – Он словно бы поколебался. – Что касаемо обоих террористов, появились определенные неясности. После первых же спешных антропологических исследований мнения экспертов разделились. Одни готовы признать их кавказцами, другие такую версию категорически отметают.
– А реконструкция по черепам?
Шугуров грустно усмехнулся:
– Во-первых, это быстро не делается, а во-вторых, черепа сейчас собирают из кусочков, как головоломки. Да и остальные кости в таком состоянии, что… Заряд был могучий. Насколько можно установить, не самоделка – серийная военная продукция, вероятнее всего с дистанционным управлением. Но потом к этому вернемся, а пока – у вас нет ли каких соображений?
– Но я же такими делами никогда не занималась, – сказала Даша чуть растерянно. – А те, кто брал обоих автоматчиков… Они-то что говорят насчет внешнего облика?
– Бритые наголо с омерзительными мордами – вот и все впечатления. Кто мог предвидеть… Вообще-то, чеченец – это необязательно горбоносый субъект. Вы Усмана Имаева по телевизору видели? Носик у него скорее горбачевский, право слово.
– А может, Меченый и был замаскированным чеченом? – ухмыльнулась Даша.
Он не принял шутки, смотрел устало и серьезно:
– Словом, по многим позициям полная неопределенность. Что до текста заявления – эксперты категорически заявляют, что оно написано человеком, для которого русский язык родной. И напечатано на машинке вполне грамотно.
– Ну, это ж еще ничего не доказывает, – сказала Даша. – В конце-то концов, эта сучня, Ковалев с Новодворской – без капли кавказской крови…
– Дарья Андреевна, такой лексикон… – усмехнулся Шугуров. – Вы не за Жириновского ли голосуете?
– А пошли они… – сказала Даша твердо. – У меня в Чечне погибли трое знакомых, отличные были ребята. Или вы настолько уж повернулись на сто восемьдесят градусов, что эту быдлу, которую раньше в психушки запихивали, теперь медалями будете награждать?
– Ох, давайте останемся вне политики, как нам властями и предписано…
– Я просто хотела уточнить, что, по моему непрофессиональному мнению, ничего нет удивительного в том, что обращение составлено или написано братом-славянином…
– Спасибо, я так и понял. Я и сам того же мнения… Дарья Андреевна, вы же занимались телестудией, как мне известно. Не может у вас оказаться каких-то наработок, ускользнувших от нашего экспресс-расследования?
Даша недвусмысленно пожала плечами:
Читать бесплатно другие книги:
