Карательный отряд Тамоников Александр

Баженов, Залепин и Гуагидзе вышли из штабного модуля, направились в парк боевых машин.

Баженов заметно повеселел.

Залепин усмехнулся:

– Ну, вот, а ты переживал. Приголубишь сегодня свою Риту!

– А ты, Игорек, никак завидуешь?

– Если и завидую, так что?

– Ничего!

– Вот именно! Но спирту по возвращении выпьем! Положено!

– Ну раз положено, то выпьем!

Залепин повернулся к Гуагидзе:

– Накрылись наши шашлыки, а, Гиви?

Прапорщик махнул рукой:

– Бог с ними! Я на базе не хуже земляка их приготовлю.

– Ловлю на слове! И когда угощать будешь?

– Как скажете! Хоть завтра, если время будет.

– Время найдем. Но вот и парк, вы давайте к своим «КамАЗам», я к БМП. Строимся у контрольно-технического пункта и вперед, домой.

Миновав КТП, офицеры разошлись. Баженов с Гуагидзе отправились к «КамАЗам», Залепин – к БМП.

В 15.30 колонна прошла контрольно-технический пункт и спустя пять минут вышла за пределы территории военных складов, взяв курс на Тургун, минуя Кердевер.

Невыспавшийся наблюдатель Хашима Амин отчаянно зевал, глядя на прямой и пустынный участок дороги на вершине перевала. Чего его подняли? И вообще, зачем группа вновь отошла за хребет? Русские уже проверили вершину. Ничего опасного для себя не обнаружили, да и колонна спокойно прошла на Кердевер. Обратно разведку высылать не будут. Смысл? Да и солнце распалило горы. Жарко. Нет, Хашим упрям, как осел. Но… поэтому он и командир. Зевнув так, что челюсть пронзила боль, Амин выругался:

– Шайтан! И чего раззевался? Прицепилась тоже эта зевота. Теперь не отстанет.

Он сделал глоток воды из походной фляжки. И… услышал отдаленный гул работающих дизелей. И зевоту, и сонливость, и раздражительность как рукой сняло. Душман поднял голову, застыл. Так и есть, по серпантину от Кердевера поднимается техника. Колонна? Или все же разведка?

Гул становился все отчетливей.

Амин припал к рации:

– Хашим! Ответь!

Услышал хриплый голос главаря:

– Ну? Что у тебя?

– Вы ничего не слышите?

– Нет!

– Сто стороны Кердевера на вершину поднимаются русские.

– Русские? Колонна?

– Непохоже! Не слышны двигатели «КамАЗов». Слышен гул боевых машин!

– Может, БМП заглушают «КамАЗы»?

– Нет! Когда колонна выходила на перевал со стороны Сайнабада, отчетливо были слышны моторы и БМП, и грузовиков. Сейчас звук другой!

– Разведка?

– Скорей всего!

– Ты надежно укрылся?

– Да!

– Гляди, Амин! Не дай тебе Аллах попасть в руки русских! Знаешь, что произойдет!

– Да знаю, знаю! Меня разведка не обнаружит, а вот Ахмада может. Передайте ему, чтобы убрал свою башку за камни. А то нуристанка торчит, как мишень.

– Ахмад виден?

– С моей позиции да! С дороги не знаю!

– Ясно! Я уберу его. Ты же оставайся на связи постоянно и докладывай по возможности о всех движениях гяуров. Понял меня, Амин?

Наблюдатель ответил:

– Понял! Докладывать о всех движениях русских! Кстати, они уже где-то рядом, на подходе.

– Принял. Продолжай наблюдение.

– Слушаюсь!

Амин отложил на камни рацию, оставив ее включенной в режиме приема-передачи.

Взглянул на противоположную сторону прямого участка дороги. Головной убор Ахмада исчез. Хашим предупредил разведчика. Амин отодвинулся за куст и из-за камня сбоку устремил свой взгляд на дорогу.

И тут же с серпантина на ровный участок выскочили три БМП. Одна прошла к концу прямой трассы, вторая встала посредине вершины, третья, качаясь, резко затормозила на границе спуска от Кердевера.

Амин тут же доложил главарю банды:

– Три русские БМП вышли на участок вершины.

– Это те машины, что ранее сопровождали колонну? – спросил Хашим.

– Нет, другие! Те были поновее, эти старые, но тоже со скорострельными пушками, только без дымовых зарядов вдоль башен.

– Что делают гяуры?

– Ничего! Встали в начале, середине и конце прямой дороги и стоят.

– Солдаты на броне?

– Нет! Ох, я их маму…

– Что случилось?

– Солдаты появились. Со стороны серпантина. Видимо, спешились с машин до выхода на опасный участок. Так! Половина начала подъем на склон, вторая половина пошла в ущелье. К валунам.

Две БМП развернули башни в сторону склона, одна, средняя, опустила пушку, повернув ее к ущелью.

– Русского командира видишь?

– Да. Он сейчас сидит на броне у башни средней БМП, но смотрит на склон.

– Ясно!

Амин воскликнул:

– Хашим! Дальняя БМП пошла на спуск к Сайнабаду!

– Угу! Разведчики решили заодно и спуск на равнину проверить. Разумно. Он мог быть завален. Но черт с ней, с этой БМП, скажи лучше, саперы на дороге не работают?

– Нет! На дороге солдат нет!

– Это хорошо. Это очень хорошо! Так, что русские?

– Одни поднялись примерно до середины склона и остановились. Сейчас осматриваются. Другие копошатся в ущелье. Мне их плохо видно. Да и БМП средняя мешает.

– Ладно! Подождем! Не отключай связь!

– Понял!

Амин сильнее вжался в камни. Сердце его пронзил страх. Один из советских солдат неожиданно пошел в сторону его позиции. У душмана мелькнула мысль: неужели неверный заметил его? Это смерть! Выстрелить в неверного и попытаться уйти кустами за склон? Глупо. Амина тут же срежет пулемет БМП. Да и если удастся уйти, то покарает Хашим! Смерть по-любому. Амин закрыл глаза, уткнувшись физиономией в мелкий щебень. Начал молиться. Завибрировала станция. Душман отключил ее. Он кожей ощущал приближение солдата. Слышал его шаги. Но… Аллах словно услышал молитву Амина. От дороги донесся рев БМП. Видимо, вернулась та машина, что уходила на спуск. И тут же раздалась команда офицера:

– Все! Хорош! Взвод, по машинам!

Шаги затихли, затем стали удаляться.

Амин с огромным облегчением выдохнул воздух. Пронесло. И только сейчас заметил, что тело покрылось липким противным потом, который пропитал одежду.

Он выглянул из-за камня. Солдаты собрались у боевых машин. Последовала еще одна команда русского офицера, и средняя БМП, неожиданно развернув пушку на 180 градусов, ударила по склону, простреливая его сверху вниз, слева направо. Что послужило причиной открытия огня, Амин не понял. Наверное, русский офицер решил перестраховаться и приказал обстрелять склон для того, чтобы доложить командованию о том, что провел разведку в полном объеме. После обстрела солдаты взобрались на броню боевых машин, и БМП, взревев двигателями, развернувшись на месте, пошли к серпантину и вскоре покинули участок, где проводилась разведка. Грязной тряпицей душман-наблюдатель протер физиономию. Вспомнил о рации. Включил ее. И та тут же завибрировала, подавая сигнал вызова.

Амин ответил:

– Слушаю, господин!

Голос Хашима звучал встревоженно:

– Что случилось? Почему ты отключил связь и почему русские открыли огонь? Куда и по каким целям они стреляли?

Амин объяснил:

– Отключил рацию потому, что ко мне приближался русский солдат. Стреляла БМП наугад, по склону.

– Где сейчас гяуры?

– Отправились к своей базе!

– Это хорошо. Значит, разведка ничего им не дала. Следовательно, будут считать, что перевал «чист»! И колонну гяуры поведут, уверенные в своей безопасности. Это как раз то, что нам нужно!

– Да, Хашим! Теперь русские наверняка пойдут единой колонной, особо не разглядывая окружающую местность!

– Выходи из укрытия! – приказал главарь. – Я вывожу группу на позиции.

– Слушаюсь!

Амин отключил станцию. Поднялся. Ему было стыдно за свой недавний страх, все же он мужчина, воин. Но никто не узнает о трусости Амина. Сам же он о своих страхах никому не расскажет.

Остановив колонну перед подъемом на перевал, Баженов вышел из кабины передового «КамАЗа». К нему тут же подошли Залепин и Гуагидзе.

Командир мотострелкового взвода спросил:

– Ты чего, Серега, тормознул колонну?

Замполит роты материального обеспечения ответил:

– Надо определить, в каком режиме пойдем через перевал!

– А чего определять? Дополнительную разведку проводить не имеет смысла, но если ты прикажешь, я отправлю, как в прошлый раз, наверх БМП. Только учти, при этом мы потеряем не менее получаса. Мне все равно, это тебя зазноба ждет. Для меня же и Гиви без разницы, когда возвращаться на базу.

Баженов потер небритый подбородок:

– Значит, пойдем единым подразделением в том построении, что и сейчас?

– А чем оно тебе не нравится?

– Да нет, все нормально! Ладно, по машинам. Начинаем подъем!

Гуагидзе проворчал:

– И чего вставали? На складах не наговорились?

Залепин хлопнул прапорщика по плечу:

– Не ворчи, Гиви. Баженов все правильно делает! Поехали. Осталась ерунда, перевалить за хребет, а там и до дома близко.

Старший лейтенант прошел к БМП, взобрался на броню.

Взревев, боевая машина поехала по серпантину. За ней, соблюдая скорость в 10 км в час и дистанцию в 20 метров, двинулась остальная техника.

Хашим вывел свою банду к дороге. Отдал приказ на построение. Душманы выстроились в одну шеренгу. Главарь осмотрел бандитов. У пятерых гранатометы и автоматы, у двоих пулеметы «РПГ», у остальных «АК» вперемешку и винтовки «М-16».

Хашим обратился к подчиненным:

– Воины! Близится час схватки с неверными. Они не ожидают нападения, и в этом наше преимущество. Главное, быстро вывести из строя БМП противника. В них основная мощь неверных. Сожжем боевые машины пехоты, получим еще большее преимущество. Поэтому от действий подгруппы Омара зависит очень многое, зависит наш успех или наш позор. Позор – смерть! Таков закон. Сейчас Омару следует увести гранатометчиков вниз на позиции за валуны и распределить их так, чтобы они имели возможность произвести прямой выстрел из «РПГ» по БМП, которые в колонне будут идти впереди, сзади и в середине. Бабраку с бойцами закрепиться на правом фланге, за минным полем, Алиму с тем же количеством воинов – на левом фланге. С Бабраком пойдет и Ахмад. Рамазану занять позиции на склоне. Там же закрепиться и пулеметчикам. Я буду на вершине склона. Оттуда стану корректировать действия подгрупп. Сигнал к штурму – подрыв дороги. Далее по тому плану, что мы уже обсуждали. Будет возможность, возьмем пленных, но немного, трех-четырех человек, желательно офицеров, можно даже раненых. За них нам хорошо доплатят к основному вознаграждению за уничтожение автомобильной колонны и пехотного взвода с техникой. Еще раз хочу обратиться к Омару, Абдулу, Мохаммеду, нашей артиллерии. Вы не имеете права на промах. Два других гранатомета забрать на фланги. Надеюсь, нам не придется их применять. БМП должны быть сожжены одним залпом со дна прохода. У меня все! Какие будут вопросы?

Вопросов у душманов не было. То, о чем говорил Хашим, уже обсуждалось в балке.

– Вопросов нет! Тогда, правоверные, обратимся к Всевышнему! Чтобы он не оставил своих слуг в священном деле борьбы с неверными. Помолимся, братья!

После молитвы Хашим приказал подчиненным занять позиции штурма. Сам поднялся на хребет, где устроился между двух камней. Рамазану пришлось сместить свою позицию влево, чтобы иметь Хашима на виду и пристрелить его, как только разгорится бой. У Рамазана был советский автомат, такой же, как у русских. Значит, главаря поразит советская пуля. Что, в принципе, неважно! Кто из моджахедов станет рассматривать труп бывшего командира, когда надо будет быстро уйти от места боя? Никто! Только, возможно, русские. Потом! Как прибудут собирать трупы своих солдат. Но у русских служат немало агентов Фархади. И вот от них может уйти информация в Пакистан, как и где пал полевой командир Хашим. Пуля из автомата Калашникова все объяснит. Хашим погиб от рук русских. И ничего странного в этом не будет. Даже если он погибнет один из всей группы. На войне таких случаев сколько угодно. Бой непредсказуем, и довольно часто погибают не те, кто непосредственно участвует в смертельной схватке, а те, кто наблюдает за ней со стороны. Одно слово – Случай! Трагическая случайность. От нее не застрахован никто!

Спустя двадцать минут бандиты Хашима заняли позиции штурма. И все вокруг стихло. Нещадно палило солнце, и высоко в небе парил орел. Стервятник словно чуял, что скоро под ним на земле прольется кровь. Много крови!