Разменная монета Леонов Николай

Светлана жевала резинку. Ей решительно нечего было предположить, и, задумавшись, она принялась не глядя, по одной вырывать малиновые нити, торчавшие из потертого рукава ее майки.

– Кто мог ее убить? – от вопросительных знаков Гуров провел несколько извилистых дорожек, поставив в конце каждой многоточие.

– Я не знаю, что вам ответить, – сказала она, с интересом наблюдая за реакцией Гурова, который не мог поверить, что сидящее перед ним создание ко всему прочему еще и, как выяснилось, староста группы.

Светлана закрыла тетрадь, убрала ее обратно в сумочку, потом с досадой взяла бутылку, сделала еще пару глотков и грохнула ею по столу.

– А вы не торопитесь, подумайте, – спокойно посоветовал Гуров.

– Кто? – уже всерьез задумалась девушка. – Действительно, трудный вопрос, – тихо согласилась она. – Ответьте для начала и вы на мой вопрос, Лев Иванович. Она была под дозой?

– Нет. Насколько мне известно, нет, – ответил полковник. Он снова пододвинулся ближе к столу и облокотился на него так, что тот заскрипел. – Но в тот вечер она употребляла спиртное. Могла ли она употреблять водку с незнакомым человеком?

Гуров выложил на холодную крышку стола рядом с бутылкой свои огромные ладони, словно хотел что-то попросить у Светланы.

– Много?

Волосы девушки были выкрашены в ярко-рыжий цвет, в то время как ее глаза были бездонно-голубыми. Весьма странное сочетание.

Гуров улыбнулся.

– Я с трудом представляю себе, что в вашем понимании много или мало, но по медицинским параметрам выпито было немного, – налюбовавшись на свои бездарные художества, Гуров провел по крышке стола рукой, и они тут же стерлись.

– Это сделали они, – тоном оккультного предсказателя ответила девушка, не оставляя Гурову практически никаких сомнений в правоте ее слов. – Наркоманы эти. Хотели, чтобы она подсела на кокаин. Или на иглу…

Пиво в бутылке пенилось и пузырилось. Для Светланы оно было сейчас единственным удовольствием, доступным за этим столом.

– А теперь последний вопрос. Вернее, даже просьба, – серьезно произнес Гуров. – Постарайтесь со всеми подробностями восстановить в памяти ту вашу встречу на улице и разговор, состоявшийся после этого. Как выглядел этот молодой Мефистофель? Более точно. Чтобы мы могли составить по вашему описанию его фоторобот… И упоминала ли Наташа его имя?

Хлебнув пива, Светлана облизнула губы и по-детски наивно улыбнулась. Потом, прищурив один глаз, наклонила голову и посмотрела сквозь мутное стекло бутылки на Гурова, словно увидела в нем что-то необыкновенное. Когда ей наконец надоело это детское развлечение, она расправила спину, распустила волосы и снова собрала их, закрепив над ухом цветной резинкой.

– Я его видела только один раз. Но Наташа говорила. Точно говорила… Да, я помню. Как же его имя? Черт! Как же она его назвала? Кажется, Сергей… Да, точно! Сергей. А внешность… – неожиданно девушка замолчала, но мысли ее продолжали вертеться вокруг той недавней ситуации. Когда Светлана хотела сказать то, чему она не сразу могла дать словесное определение, она несколько раз крутила в воздухе указательным пальцем, и тогда слова сами собой возникали в ее голове. – Вы знаете, я немного разбираюсь в людях, и скажу вам, что он человек со средствами. Определенно. Его имидж я бы определила как очень хорошо продуманный творческий беспорядок. Он темноволосый, стрижка дорогая, эффект мокрых волос… Тонкий прямой нос, карие глаза, усы, плавно переходящие в маленькую бородку. Возле левого глаза что-то… Кажется, родинка, но точно не скажу. Довольно высокий, где-то метр семьдесят пять. Лицо – удлиненный овал. Да, ровный, удлиненный… Эдакий красавец из женских романов.