Обреченный рыцарь Чернецов Андрей
Можно будет, кстати, и развлечься, хехе…
Файервинд потягивала сбитень, наслаждаясь отдыхом после долгого пути, и лениво размышляла.
Со времени встречи с Учителем в северных горах прошло два месяца…
Проходивший мимо торговый обоз без проблем подобрал ее – купцы удовольствовались легендой, что она – знахарка из Аркаима, ищущая редкие и стоящие баснословных денег целебные травы, которые растут исключительно в этих диких горах.
Проводник, малорослый смуглолицый парень, попытался было чтото сказать хозяину, лопоча насчет недобрых мест, но колдунья, улучив момент, шепнула ему на ухо на его родном языке: «Не заткнешься, корешок отсохнет».
Намек был понят.
В дороге она вправила пару вывихов и вылечила одно расстройство желудка, так что если у когото и имелись подозрения, то вскоре они рассеялись.
Правда, возникла проблема – старший купец, ражий детина лет под сорок, стал слишком уж внимательно глядеть на нее маслеными глазами, а потом и зазывать в свою палатку «посмотреть его больную спину».
Пришлось наслать на него легкий морок, так что утром он проснулся весь выжатый как лимон и с твердым убеждением, что всю ночь занимался любовью с пригожей знахаркой.
Две недели назад она, поблагодарив торговцев, оторвалась от обоза и направилась к Чернобылю в ожидании подходящей оказии отправиться в Киев. К старому дураку Велимиру. Пара золотых солидов из казны МарГаддона и место на ладье, шедшей на юг, оказалось ей обеспечено.
Вот еще вопрос – как ей втереться в доверие к князюшке?
Конечно, магией задурить голову несложно, но…
Внезапно ощутила направленный на нее поток внимания – и внимания недоброго.
Незаметно скосив глаза, Файервинд узрела двух небритых типов, внимательно ее изучающих. Подобные встречи случались не раз в долгой жизни ведьмы и всегда заканчивались нехорошо для развратных наглецов.
Смущало, что во взглядах парочки не было похоти.
Мысленно чародейка произнесла заклятие и усмехнулась. Аура незнакомцев была серокоричневой, лишь слегка отливая оранжевыми тонами желания.
Голод и жадность владели ее новоявленными врагами.
Ясно – двое неудачников, судя по лицам, жители дряхлой Римской Империи, поиздержавшись, решили пополнить кошель старым как мир способом, при этом выбрав, как им кажется, беззащитную жертву.
Намерения их читались в ауре элементарно.
Ограбить, а в случае чего убить и изнасиловать.
Слава темным богам, именно в такой последовательности, а не наоборот.
(Признаться, то, что ее великолепное тело было для разбойников всего лишь в лучшем случае приложением к ее кошельку, в глубине души задело ведьму.)
Минуту или две Файервинд обдумывала, как ей быть. Пришедший в голову план заставил ее улыбнуться. Он был безупречен. В любом случае она выиграет. Тем более нечто подсказывало ей – эта встреча не простая случайность.
Утро вступило в свои права.
Весело пели птицы, приветствуя солнце, и в унисон им доносилось пение жрецов из храма Чернобога – они благодарили своего владыку за то, что тот соблаговолил уйти и ночь сменилась днем.
А из ворот харчевни «Три кабана» появился одинокий путник, вернее – путница.
Следом за ней не вышел никто. Ибо те, кто наметил ее своей жертвой, покинули заведение за полчаса до того, и теперь их глаза следили за чародейкой изпод низко надвинутых капюшонов хламид.
Оба рыцаря осторожно следовали за Файервинд, перебегая от дерева к дереву и маскируясь среди придорожных кустов. Незаметно преследовать и скрытно нападать их выучили еще в первый год пребывания в ордене.
И сейчас тевтонец и бритт готовились применить столь неблагородные, но порою полезные знания на практике. Да не ради высокой цели и не к вящей славе ордена, а ради того, чтобы отобрать кошелек у беззащитной тетки.
Между тем Файервинд, прекрасно зная о преследователях, медленно, но верно сокращавших расстояние, не могла удержать улыбку.
Парочка грабителей действовала довольно ловко и хитроумно, что было весьма странно – обычно лихие люди предпочитают тупую и прямолинейную тактику: засесть в засаде, а потом кинуться на оторопевшего путника, беря не умом, но наглостью и нахальством.
Чародейка пожала плечами.
За ее очень долгую жизнь кто только на нее не нападал – от наемных убийц, посланных обиженными ею королями, до боевых монахов из инквизиции Святого острова и от пиратов до коллегколдунов. (Все попытки кончались для ее врагов одинаково плохо.)
Но вот разбойники встретились ей первый раз. И то попались какието необычные разбойники.
Ну ничего, разберемся.
А пока немного поиграем.
Таак…
Сейчас небольшое заклятие Кружного Пути, какое так любят лешие. Легкий Туманный Полог – и посмотрим, как два охотника за чужим добром будут луждать в трех соснах.
– …Послушай, а ты точно помнишь, что она шла именно тут?! – уже, наверное, в третий раз справился Гавейн.
– Да говорю ж тебе – сам видел, как она сюда свернула! – рыкнул, теряя терпение, Парсифаль.
– Тогда почему?..
– Да не знаю я! – вспылил тевтон. – Отстань! Лучше смотри в оба! Она не могла далеко уйти!
И в самом деле – уйти в этом небольшом придорожном перелеске было решительно некуда. Слева и справа от него тянулись старые безлесные пустоши на месте, где мужики выжигали лес под пашню (хорошо живет тут народ, земли много).
А прямо лежало болото, куда путница вряд ли бы сунулась.
Неужели же треклятая девка чтото почуяла и сумела их обмануть? Нет, чушь! Не ведьма же она в самом деле?!
Парсифаль с Гавейном совсем было отчаялись и хотели уже повернуть обратно, как вдруг деревья расступились, и узкая тропинка вывела их на поляну.
Там на пенечке сидела их предполагаемая жертва, мирно расстелив перед собой платочек, на котором лежала луковица и пара яиц – она, видно, решила перекусить в дороге.
Файервинд же своим вторым зрением изучала вывалившихся на поляну встрепанных громил.
Ничего вроде особенного. Два голодных и злых мужика, наверняка давно не мывшихся. Один – явный тупица, второй – хотя и поумнее да попригожее, но трусоват и невежда.
Ага! Это чтото новенькое. Хмхм…
В их ауре она заметила слабый отпечаток некой странной, но весьма могущественной магии, не похожей ни на обычное земное чародейство, ни на старую и хорошо знакомую магию народа тиуд, ни на волшбу Малых Народцев.
Это удивило и встревожило ее.
Пожалуй, с ними надо будет поговорить.
– Мир вам, святые отцы, – с милой улыбкой приветствовала их Файервинд.
– Привет и тебе, дшерь наша, – буркнул изпод капюшона Гавейн, вспомнив годы, проведенные в ордене Мечехвостов. – Куда направляешься?
– Я? – переспросила Файервинд. – Моя дорога лежит в Искоростень, достопочтенные.
– Искоро… что? Так вот знай, красавица, что дорога эта на Киев лежит, – развеселившись непонятно почему, заявил Гавейн. – Не хочешь ли ты обмануть нас? Это же грех…
– На Киев? – Дрожь в голосе Файервинд была почти неподдельной. – Тогда простите, святые отцы, мне нужно сейчас же идти искать другой путь. Вы же не будете возражать, если я вас покину?
С милой улыбкой Файервинд встала.
– Не будем! – подтвердил бородач. – Но сперва скидывай с себя пояс! Посмотрим, чем он у тебя набит!
– Эээ… простите, что вам надо? – удивленно переспросила девушка, округляя глаза.
– А чего тут понимать, елыпалы?! – гаркнул, теряя терпение, бритт. – Гони монеты, дура безмозглая! И вообще, не слышала разве – бог велел делиться!
– Если никого грабить не будут, то богатеев слишком много разведется! – поддакнул Перси. – Ну ладно, ты мне понравилась, убивать не будем… – Мерзкая ухмылочка появилась на лице парня. – Ну разве что позабавимся слегка! Или не слегка…
– Отдавай золото, крыса! – набычился Гавейн, надвигаясь на стоявшую столбом Файервинд.
– Но… Я… Как же это?..
– Деньги давай, деньги! – вышел из себя и тевтон. – А то хуже будет! Или скажешь – у тебя денег нет?
Грубый голос, казалось, вверг девушку в полное замешательство.
– А! – вдруг ткнула она пальчиком в сторону готового взорваться Перси. – Я поняла! Так вы разбойники, да? Но ведь тогда вас казнят! Святые отцы, вам нужно бросить это греховное и богопротивное занятие! Вы погубите не только тела свои, что палачам отданы будут, но и души…
Гавейн опешил.
– Ты че, совсем ум потеряла?! Ты сама деньги отдашь или мне их с твоего трупа снимать?
– Нет, нет, что вы, – залопотала девица. – Я, конечно, отдам вам все…
Она торопливо зашарила за пазухой.
– Ну где же они? Ну вот… Забыла… – сокрушенно заморгала. – Забыла…
С виноватой улыбкой провела рукой по туго набитому поясу.
– Смотрите, тут же ничего нет – совсем пояс пустой.
– Так ты издеваешься! – взвизгнул Парсифаль, медленно извлекая меч из ножен. – Ну не взыщи! Раз ты не поняла…
Блондин высоко поднял меч, готовясь обрушить его на беззащитную жертву, неподвижно стоявшую у пенька.
Когда до девушки оставалось шага три, она резко повернула кисть правой руки, в которой держала посох.
И его нижний конец, обитый медью, описав дугу, врезался аккурат между ног тевтона.
– Аааааааа!!! – завыл, заревел Парсифаль, словно дракон, которому прищемили то самое место, куда с такой точностью угодила Файервинд.
Выронив меч, он покатился по земле, держась обеими руками ниже пояса и путаясь в лохмотьях.
– Если ты, жирный боров, не понял, что тебе и твоему дружку лучше свалить отсюда, пока еще можешь убрать с моей дороги свое толстое пузо и пустую башку, то не жалуйся! – произнесла Файервинд, со змеиной улыбочкой глядя на крепыша.
Уже в глубине души осознавая, что проиграет, Гавейн устремился в атаку, выхватывая клинок изпод одеяния.
При этом распахнувшийся балахон зацепился за можжевеловый куст. Жалобно затрещав, прелая рогожа порвалась, и половина хламиды повисла на ветвях, отчего вид британец приобрел весьма комический.
Поразбойничьи свистнув, Файервинд перехватила посох двумя руками, лихо его закрутив.
Угрюмо прорычав чтото, бородач выставил вперед верный гладиус, прикидывая, как отбить опасно вертящуюся деревяшку.
Про эти хинские штучки с борьбой на посохах он краем уха слышал. В ордене этому даже обучали желающих. Но зачем нужны какието палки, когда в руках добрый меч из отличной стали?
Оконечность посоха, блестя стертой медяшкой, полетела прямо в лоб Гавейну, и он уже приготовился отбить дрын, а потом достать в выпаде проклятую бабу, в эту минуту так напомнившую треклятую амазонку!
Не тутто было – посох позмеиному отскочил назад, а потом вновь метнулся вперед, клюнув Гавейна в запястье.
Тот мгновенно перестал чувствовать правую руку.
Меч выпал…
Последнее, что видел крепыш перед тем, как в его голове взорвался огненный шар, после чего наступила тьма, был устремившийся прямо ему в лоб медный наконечник…
Ухмыльнувшись, чародейка перевела взгляд с неподвижного тела поверженного бритта на стонущего и воющего Парсифаля. Пошевелила пальцами, словно разминая затекшие ладони, и туша тевтона перестала корчиться и замерла.
Теперь с ними можно будет поработать спокойно. Выяснить, что это за люди, случайно ли они попались ей на дороге и кстати – откуда взялась эта непонятная магия, с какой они не так давно имели дело.
Потом…
Потом посмотрим, что с ними делать.
Однако же заниматься всякими тайными делами рядом с оживленной дорогой не слишком сподручно. Вдруг да какомунибудь проезжему купчине вздумается тут сделать привал? Или уйти в лес с пригожей рабыней? А не дай Темные Владыки, еще принесет нелегкая какогонибудь жрецазаклинателя, который почует творимое волшебство.
Вот только как оттащить подальше этих амбалов?
Вздохнув, Файервинд уселась на пенек и с хрустом сжевала луковицу.
Да, задача не из простых.
Конечно, она могла бы благодаря своим умениям поднять и унести и этого белокурого хлыща (она неприязненно покосилась на распростертого на траве Парсифаля), и его попутчикабугая.
Но потом тело все равно отомстит за перегрузку. Да и не дело ей, чародейке и женщине, таскать тяжести.
Заклятием Лишения Веса она, увы, не владела – оно относилось к тем, которые Высшие (так велели называть себя тиуд) неохотно делились со своими учениками из числа людей: Файервинд знала от силы человек десять, умевших его использовать.
Можно, конечно, задействовать Амулет Силы, но он наполовину разрядился, а другого старый скупердяй (слава Темным, он далеко и не услышит) для своей любимой ученицы пожалел. Да и не дело тратить драгоценную ману на такое в общем мелкое дело. А то в решающий момент ее может не хватить.
Но в конце концов чародейка нашла выход.
Закрыв глаза, она просканировала окрестности и через минуту удовлетворенно хмыкнула – шагах в трехстах от нее мирно дремалматерый кабансекач.
Не прошло и пары минут, как он уже, повизгивая от радости, мчался к Файервинд.
Как только клыкастая тварь (возможно, брат или дядя тех, чьи черепа украшали трактир, давший ей ночлег) приблизилась к девушке, она ту же произнесла Большое Звериное Слово – именно от него происходит Малое Звериное Слово, которому в давние времена отступник Промеат научил диких людей.
Кабан тут же склонил голову в покорности, после чего ведьме осталось лишь передать в его мозг картинку того, что нужно делать.
Вскоре она уже шла по лесу, небрежно пожевывая травинку, а впереди нее пыхтящий секач волок зубами за шкирку два бесчувственных тела, словно кошка – котят.
Глава 6
ТРЕВОЖНЫЕ ВЕСТИ
Серапис, дворец наместника, август того же года
Нет, жить и впрямь хорошо!
Разве можно предаваться унынию, когда перед тобой на столе расположилась этакаято благодать? Положительно, только закоренелый мизантроп и мерзкий богохульник станет отрицать очевидное.
Вот хотя бы эти превосходные овощи. Сочный латук, доставленный прямо из Египта. Краснобокие томаты, привезенные изза Океана. Крепенькие пупырчатые огурцы (ну, эти «земляки», выращенные в какойнибудь из сераписских латифундий).
А фрукты? Наливные яблоки, медовые груши, кислоострый ананас…
Тут бы Горация с Вергилием надо, чтобы описать изобилие даров Цереры. На худой конец Стира Максимуса. Правда, тот больше по части политической сатиры мастер. А с чего бы? Неужели ему так плохо живется в благословенной Римской Империи? Вроде и дом полная чаша, и жена красавица, и вес в обществе имеет. Чего еще для счастья надобно? А вот же…
Сколько раз уже приглашал его Эомай на беседу. И не как наместник провинции, а породственному. Просил быть осторожнее в высказываниях. Ведь столько «доброхотов» вокруг. Так и норовят насолить новой власти, отобравшей хлебные места у прежних отцов города. Тут надо бы вести себя скромно, с оглядкой, пока не упрочится их положение.
Стир кивал, соглашался, но, только ступал за порог наместничьего дома, тотчас же забывал все клятвы и обещания. Что с него взять? Одно слово – поэт.
Но что это с утра о грустном?
Не лучше ль заняться вот этой обливающейся каплями золотистого жира перепелкой, фаршированной трюфелями? Или аппетитными аллеманскими колбасками, обжаренными в луковотоматном соусе?
Чтото аппетит пропал. Вот так всегда. Стоит лишь подумать о печальном, и он кудато улетучивается.
А ведь раньше такого не было. Наоборот, едва видела перед собой накрытый стол, так сразу и приходила в доброе расположение духа.
Правду говорят умные люди, что от высокого положения хорошему человеку одни слезы да неприятности.
Лучше бы Эомай тогда отказался от должности. Знал же, сколько хлопот принесет наместничество в Сераписе. Но попробуй отговорись, когда насели со всех сторон. И старенький август Птолемей, и императрица Клеопатра, и главный советник Потифар. Даже сам цезарь Кар лично просил ее супруга помочь восстановить порядок в Империи.
Кар…
Златокудрый, голубоглазый мальчуган, волею судьбы ставший наследником огромной державы. Как он там?
Совсем забыл свою подружку. Не пишет. Только передает неизменные поклоны в официальной переписке с Эомаем. Обиделся, что не его выбрала? Так ведь сердцу не прикажешь.
Да и не пара они друг дружке. Он ведь природный государь, потомок царей Тартесса, ведущих свой род от атлантов.
А она… Ни рода своего не знает, ни племени. Всегото и родственников, что сестраблизняшка. Пытались они с Лаской разузнать чтолибо о своих родителях, да так у них ничего и не вышло.
Зато Кезия хорошо все ведает о родословной своей бывшей послушницы. Пригрелась у своего братца в Болонье и рассылает по всей провинции хулительные хартии против «впавшей в блуд и ересь дочери сатаны». И ведь прямо по имени не называет ни ее, ни Эомая. Боится, что плюнет наместник на иммунитет, предоставленный кляузнице Святым островом, и таки доставит ее на суд скорый и справедливый.
«Блуд и ересь!» Уж кто бы говорил! Забыла «матушканастоятельница» как сама во святых стенах обители предавалась скверне, кувыркаясь, прости Господи, в своей келье со встречным и поперечным, а наипаче же с главным заговорщиком Газдрубалом (упокой, Создатель, его грешную душу).
Ох, надобно хоть кофею испить с пирожным. Чудодейственное зелье из Аунако хорошо способствует исцелению души от тоски и уныния.
Хм, а где же выпечка?
Ну!..
Просто слов нет!
Нигде за ним не поспеешь.
Уж кто не меняется со временем, так это некое пушистое и ушастое существо, обладающее поистине неутолимым аппетитом.
«Вии».
Еще обижается. Будто неправду молвила.
«Кувии» – «А тебе завидно?» – привычно «перевела» она.
Кусик, он и в доме наместника провинции кусик.
Только раздобрел изрядно на патрицианских харчах. Еле передвигается. Не мешало бы коекому и на пост сесть.
«Виии кви!» – «На себя, сестрица, посмотри!»
Ладно, ладно. Правда твоя. Оно хоть и нет аппетита, а както само собой естся. А еще эти постоянные приемы. Гости, угощение… Где тут за фигурой уследить. Ну, прибавила пару фунтов…
«Ви?» – «Сколько, сколько?»
Еще и дразнится, нахлебник!
О, с чего бы это Ваал так встрепенулся? Подобное с ним случается, если…
Ну да, так и есть! Сестрица припожаловала.
Дверь с шумом отворилась, пропуская легионера, стоявшего у дверей на карауле (дурацкий обычай, отменить который, как ни уговаривала она мужа, не удавалось). Бедолага влетел в покои задом вперед, полусогнутый и при этом держась руками за живот. Шлепнувшись на пятую точку, воин забормотал извинения и тут же на четвереньках подался на выход.
По пути он уперся лбом в женские ноги, одетые в кожаные скифские штаны, испуганно чертыхнулся и поспешил обогнуть препятствие, при этом получив ощутимый пинок в мягкое место.
– Ласка! – попробовала мягко пожурить неукротимую амазонку Орланда, но нарвалась на свирепый взгляд сестры и закрыла рот.
Ну не любила воительница «домашних вояк», как она презрительно именовала почетную дворцовую стражу.
Орландина была не одна.
Рядом с нею, испуганно посматривая по сторонам, жался какойто подросток, с головы до пят закутанный в парадное облачение авгура (недавно Стир был пожалован этим званием и одеяние наверняка позаимствовали из гардероба поэта).
– Что за маскарад? – недовольно нахмурилась супруга наместника, которой по положению требовалось следить за соблюдением ритуалов, в том числе и пресекать любое надругательство над государственными культами.
– Познакомься! – как ни в чем не бывало молвила Льдинка, при этом отвешивая своему спутнику легонький подзатыльник.
Тот от неожиданности шагнул вперед и отпустил край тоги. Капюшон, до самого носа прикрывавший лицо парня, соскочил, открыв взору пораженной Орланды рыжую шевелюру, из которой озорно торчали… маленькие козьи рожки, круглые юношеские щеки, носкартошку и изумруднозеленые глаза, испуганно всматривающиеся в хозяйку дома.
– Да ведь это же!.. – Рука эксмонашки непроизвольно сотворила крестное знамение.
– Это Бубликус! – торжественно представила гостя амазонка, устремляясь к накрытому столу.
– Бублик! – проблеял малыш, шаркнув ножкой и мило покраснев.
– Сатир!! – взвизгнула Ланда.
– Вообщето мы лесные князья, – насупил рыжие бровки «чужачек».
Гордый титул невольно напомнил девушке об одном хорошем знакомом, в компании которого им с сестрой пришлось пережить немало приключений.
– Постой, а ты, часом, не из…
– Вот именно! – перебила ее сестра, жующая фаршированную перепелку. – Иш Куявии он. От нашего друга Вареникша.
– Ой! – обрадовалась юная наместничиха, враз забывая о своем высоком положении. – Да что ж это мы стоим? Милости прошу к столу, гости дорогие.
– Ага, ф шамый раз сейшас шлопать какойнибудь вкушнятинки! – Рука амазонки потянулась к кувшину с вином. – Давай, пацан, не стешняйшя! Когда ты в последний раз ел почеловечески?
– И о верно! – не стал ломаться сатиренок.
Ваал подозрительно взглянул на претендента на место за ЕГО столом. Чего это косматый удумал? Что кусик вот так просто позволит первому встречному лопать приготовленные для них с Орландой лакомства?
Зверек, выставив вперед оскаленную мордочку, ринулся мохнатой грудкой на защиту любимой колбасы, и тут…
«Вии!» – сказало существо, отчегото не пахнущее вражьим духом. – «Разрешите?»
«Виии!» – растерянно выплюнул кусик. – «Милости просим!»
Ой, неужели же это он такое сказал?
Да что же творится на белом свете?!
«Кувии?» – ткнул рыжим пальчиком гость в колечко колбасы. – «Позволите?»
«Куууви…» – кивнул Ваал. – «Отчего нет…»
Орланда с удивлением вслушивалась в церемонную беседу своего питомца с пришельцем издалека.
Само собой, она не понимала звериного языка, лишь по жестам паренька догадываясь, о чем могла идти «речь».
Кусик любезно соизволил поделиться с рыжим своим любимым кушаньем. Колбасой! Это дорогого стоило. Значит, мальчишка и впрямь из невредных «чужаков».
Исподтишка, чтобы не смущать гостя, девушка принялась рассматривать его.
Пацан как пацан. Если бы не эти его рожки – практически ничем не отличался от человеческих отроков. Ни тебе хвоста, ни копыт. Мускулистый и тонкий, как тростинка. Ну, может, излишне волосатый. Хотя такое и среди людей бывает. Например, у ее Эомая.
Но видно, что воспитанный. Вкушает пищу основательно и неторопливо, както повзрослому. При этом не забывая подкладывать маленькие кусочки яств своему крикливому ушастому соседу.
– Тебе сколько летто? – спросила, не удержавшись.
Глазаизумруды хитро блеснули.
– Кхм, – прокашлялся. – Сто сорок минуло о прошлом месяце.
– Сколькоо? – изумилась Ланда.
– Вот заливать горазд! – хлопнула по плечу сотрапезника Орландина. – Почти полтора столетия ему!
– Так и есть! – разобиделся Бублик. – Мы, лесные князья, не врем… Друзьям не врем… – поправился.
– Так ты, выходит, старичок совсем… – ухмыльнулась амазонка.
– Почему старичок? – не понял шутки «чужачек». – Повашему, почеловечьи, мне всегото тринадцать сравнялось. Вот дедко Вареник, так тот точно старый. Ему, чай, все две тысячки годочков будет…
– Скоолькоо? – вновь далась диву эксмонашка.
Нет, она, конечно, догадывалась, что сатиры живут дольше людей. Но не настолько же! Надо будет непременно заглянуть в бестиарий.
– Наелся? – прервала светскую беседу Ласка. – Давай о деле. Расскажи сестре все то, что мне заливал.
Бублик с сожалением поглядел на еще ломящийся от недоеденного стол и так тяжело вздохнул, что у хозяйки сжалось сердце. Потом, вспомнив Вареникса и сравнив его с внучком (или кем ему там приходился пацаненок), она невольно улыбнулась. Ну и горазды ж поесть эти «лесные князья» из Куявии.
– Итак, – приступил к повествованию сатиренок, – началось все это…
Да, началось все, кажись, с тех самых пор, как светлый князь Куявский Велимир решил Русь крестить.
И до него в землях куявцев появлялись христиане, но местные жители принимали проповедников Иисусовых както с прохладцей. Им и с привычными отеческими богами неплохо жилось.
Опять же, кто таков этот самый Христос? Никто на Гебе о нем отродясь не слыхивал. А то, что баяли забредшие невесть откуда «крестоносцы» (так называли себя закованные в латы мореходы, захватившие две сотни лет тому назад Кандию, переименованную впоследствии в Святой остров), поди проверь. Где она, эта загадочная планета Земля, с которой якобы «приплыли» люди с нашитыми на плащах алыми крестами? Сгинула, как некогда Атлантида? Тото и оно…
Читать бесплатно другие книги:
