Хоббит и кольцо всевластья (Первый поход) Суслин Дмитрий

Глава седьмая

САРУМАН ИСПОЛЬЗУЕТ ПАЛАНТИР ОРТХАНКА

Когда посланник Денетора покинул Изенгард, светлый маг потерял покой. Все мысли, и взгляды его были устремлены на юг к Минас Тириту. Часами стоял он на главной башне Ортханка и смотрел на юг. Но даже его зоркое зрение, которое могло преодолевать сотни лиг, не могло показать во всех подробностях, что там происходило.

На следующий день из крепости выехал всадник и галопом помчался на юг. Он нес послание Денетору, в котором Саруман благодарил сына наместника за те сведения, что узнал от него.

Маг никогда не выглядел таким взволнованным, как в эти дни. Он ходил взад-вперед и о чем-то размышлял. Время для него вдруг стало долгим и мучительным.

На третий день он перестал смотреть на юг. Взор его переместился вниз, к основанию башни.

– Подземелье Ортханка, – несколько раз сказал он себе. – Там ответы на все вопросы. Что, если?…

И он боялся спрашивать себя дальше.

Башня была построена им десять лет назад на вершине горы. Когда-то, лето сорок назад, по его заданию гномы-рудокопы обнаружили здесь подземелье, в котором он нашел черный палантир. Это был не простой палантир. Ни в одной из хроник и летописей о нем никогда не упоминалось. Но то, что это был камень видящий издалека, Саруман не сомневался. Это был очень опасный палантир, не менее опасный, чем было Око Дракона, и от него шла сильная и могучая сила. И сила эта была недобрая. Саруман боялся ее, но в то же время его все время влекло к Ортханку.

Когда он только нашел его, то однажды попытался заглянуть внутрь черного камня, но не сделал этого, потому что именно в этот момент к нему пришел Гэндальф и сообщил о возвращении в Темное Царство Саурона, главного врага Светлых магов и Мудрых эльфов, да и всего живого в Средиземье. Саруман тогда не решился на продолжение опыта и спрятал камень обратно в подземелье под надежным замком, и поставил вечную стражу.

Несколько раз за эти годы страстное желание воспользоваться силой палантира Ортханка овладевало им, и каждый раз он отступал в последнюю минуту. Страх оказаться очарованным палантиром останавливал его.

В этот раз, любопытство оказалось сильнее страха и благоразумия.

– Чего я боюсь? – спросил сам себя Саруман в состоянии сильнейшего возбуждения, которое не был в силах унять. – Разве я не самый могущественный маг в Средиземье? Разве не мне подвластна магия? Не меня ли зовут Куруниром, что значит Великий Мастер. Неужели я не справлюсь с этим глупым булыжником? Если он попытается овладеть мною, или окажет на меня влияние, я просто уничтожу его, как это сделал Гэндальф с Оком Дракона.

И Саруман достал ключ от подземелья Ортханка.

Чтобы попасть в подземелье, надо было сначала подняться по внешней лестнице на вершину башни, затем открыть дверь и войти в нее. Затем уже можно было спускаться по чугунной винтовой лестнице вниз ко входу в недра горы.

Саруман отомкнул замок, но тяжелая, окованная медью, дубовая дверь осталась закрытой. Она словно срослась с камнями стены. Маг возложил на дверь руки и прошептал несколько непонятных слов:

– Оронис, бининас, аратор!

Это было заклинание, открывающее невидимые замки. Дверь открылась, словно сама по себе. Но за ней была частая толстая решетка, через которую нельзя было даже просунуть руку.

Глянув на нее, Саруман на мгновение задумался. На мгновения сомнения вновь закрались в его душу. Вот тот момент, подумал он, когда можно отступить.

Но его правая рука уже подняла магический жезл. Решетка вспыхнула ярким белым светом и пропала, так словно ее и не было. Маг сделал первый шаг, после чего уже не в силах был остановиться. Плотная тяжелая тьма навалилась на него со всех сторон, но Саруман не обращал на нее внимания. Он шел, и посох помогал ему сохранить равновесие и не упасть на крутой лестнице с маленькими ступеньками.

– Артыл арано? – вдруг хрипло прозвучали в темноте утробные гортанные звуки.

На Сарумана из темноты глянули две пары желтых совиных глаз. Маг понял, что он уже внизу у самого входа под землю, куда когда-то он уже заходил. И гномы-рудокопы заходили вместе с ним, только вот не смогли вернуться назад. А он смог. И даже вынес палантир. И палантир ничего не смог сделать с ним тогда. Саруман вспомнил это и повеселел. Что же он сейчас стал слабее? Чушь!

– Арано, глыртыб гудх! – ответил он.

Посох его вспыхнул белым пламенем и разогнал тьму.

Два тролля, прикованные тяжеленными стальными цепями к стенам шарахнулись от Сарумана в стороны и буквально вжались в сырые черные камни. Огромными грубыми волосатыми ладонями они закрывали свои лица, чтобы в глаза им не бил яркий свет. Проход дальше вниз был свободен. Маг остановился еще раз. Теперь он не двигался несколько дольше. Сомнения еще пытались одолеть его.

– Правильно ли я поступаю? – спрашивал он себя. – На верный ли шаг иду? Не союз ли это со злом? Не запятнаю ли я своего светлого разума? Преодолею ли ловушки тьмы?

Посох его горел все ярче и ярче. Рука мага дрожала, глаза метали молнии. Но тьма уже звала его к себе и манила возможностью открытия великой тайны.

– Нет, я самый могущественный здесь в этом мире! – вдруг громким голосом закричал Саруман. – Нет никого умнее меня! Только я способен совершить это. Ничего, что я использую зло. Это будет во благо света. Свет мне поможет.

Посох в его руке разгорался все ярче и ярче, так что даже самому магу стало тяжело смотреть на него. Один из троллей не выдержал, захрипел, отнял руки от лица и глянул на свет, после чего сразу окаменел. Саруман походил на безумца. По лицу его ручьями тек пот.

– Силь, оровен! – громко сказал он и шагнул вниз. – Да поможет мне свет! Силь оровен!

С этими и другими непонятными словами он спускался все ниже и ниже, пока не добрался до самого дна колодца.

Здесь в узком тесном гроте на металлической треноге возлежал ларец из красного дерева. Большой и дорогой ларец. Саруман подбежал к нему и обнял его руками. Долго смотрел на крышку, затем резко открыл ее и достал палантир.

В пещере было светло, как при ярком солце. Посох мага продолжал светить и переливаться серебром, отчего вокруг все трепетало и двигалось. Только черный и непроглядный палантир оставался в руке мага сгустком тьмы и мрака.

Саруман поднес его к лицу.

– Я должен увидеть Гэндальфа, – пробормотал он. – Покажи мне его! Покажи!

И с этими словами он вгляделся в бездонный мрак палантира.

Каково же было его удивление, когда он ничего кроме мрака не увидел. Но этот мрак затягивал его все глубже и глубже. Саруман хотел было оторваться от палантира, но не смог этого сделать.

– Силь Оровен! – через силу прошептал он. – Силь Оровен! Анас Дил!

И мрак отпустил его и рассеялся. В глаза волшебника хлынул мягкий рассеянный свет. Сквозь туманную дымку Саруман увидел в несколько искаженном виде море и вздохнул с облегчением.

– Я победил, – сказал он себе, вглядываясь в синие морские просторы.

Изображение, которое было перед ним, было нечетким и размытым. Все, к тому же виделось вдалеке. Тем не менее, маг был доволен, потому что смог увидеть силуэты трех кораблей.

– Вот они, – удовлетворенно пробормотал он. – Гэндальф! Старый друг и соперник. И в этот раз тебе не обойти меня.

Внезапно все потемнело внутри палантира, и снова чернота наползла на Сарумана.

– Силь Оровен! – закричал маг. – Силь Оровен!

Чернота на мгновение просветлела, но затем вдруг снова навалилась на мага и сдавила ему виски. От боли Саруман даже застонал. Его рука судорожно сжала посох, и он отпрянул назад. Последнее, что он увидел, был его светящийся тревожным голубоватым сиянием посох. Потом он потерял сознание.

Когда он пришел в себя, то увидел перед собой закрытый ларец и лежащий на нем посох. Саруман понял, что каким-то образом, почти не сознавая, что делает, он все же спрятал палантир обратно под крышку ларца.

– Первый бой я выиграл, – произнес он, с трудом шевеля губами. – Оно не смогло овладеть моей волей. И этому не бывать никогда.

Он встал и с трудом покинул подземелье и добрался до верха. Уцелевший тролль проводил его жалобным поскуливанием.

«Надо бы приставить сюда еще двух охранников, – подумал Саруман. – Завтра же пошлю в горы охотников на троллей.»

Наверху его встретил свежий горный воздух. Саруман долго не мог надышаться им. Голова после затхлости подземелья и воздействия тьмы невыносимо болела, а сил на обезболивающее заклинание не было. Впрочем, Саруман умел не обращать внимания на такие пустяки, как головная боль.

Прибежали встревоженные слуги. Маг прогнал их повелительным жестом руки. Несмотря на всю тяжесть, которая все еще давила его, Саруман ликовал. Свершилось! Он сделал это. Откинул прочь сомнения, бросил вызов судьбе и стал ее хозяином. Истинным магом, повелителем своей воли. С высоты башни взирал он на растелившуюся перед ним равнину, и сердце его наполнялось радостью от предчувствия чего-то великого и давно и горячо желаемого.

Через девять дней он снова спустился в подземелье Ортханка и открыл ларец. В этот раз он подготовился более тщательно, потому что уже знал, как ведет себя палантир. Тьма мгновенно отступила от него, и палантир стал подвластен его желаниям.

Саруман направил его в южную сторону и опять увидел море и три корабля.

– Это они, – прошептал Саруман.

Корабли были далеко-далеко, почти на линии горизонта. Они плыли в туманной дымке, хотя солнце ярко светило над морем и был ясный день. Маг прочитал заклинание, преодолевающее пространство, и как бы приблизился к кораблям. Теперь стало можно ясно различить силуэты кораблей, их гордые гондорские профили, и даже пенистые волны, рассекаемые острыми изящными носами триер. Над судами парили морские чайки, и Саруману даже показалось, что он слышит их крики.

– Еще ближе, – прошептал маг, вглядываясь в палантир. – Ближе!

Но больше корабли не приближались, а Саруман вдруг почувствовал невыносимую усталость. Он хотел отойти от палантира, но не смог этого сделать сразу. Потребовалось сразу несколько мощных слов, чтобы усилить свою волю. Когда он оторвался от палантира, то чувствовал себя так, как будто у него на плечах лежит целая гора, которую он не может скинуть с плеч.

А еще ему показалось, на какой-то миг, что кто-то смотрит в палантир вместе с ним. Ощущение было столь сильным, что он даже оглянулся, чтобы убедиться, что никого нет за спиной.

За спиной никого не было, но ощущение оставалось. Маг сделал жезлом несколько движений и нарисовал в воздухе охранную руну. Руна вспыхнула белым пламенем, потом рассыпалась в воздухе, и неприятное ощущение прошло.

Саруман положил палантир обратно в ларец и накрыл крышкой.

И еще целую неделю он не поднимался на башню Ортханка. Все эти дни он отдыхал и набирался сил, которых лишился за эти два раза посещения палантира. Ничего делать он не мог. Просто лежал в постели, словно настоящий больной старик и только пил воду из горного ручья, которую ему приносили слуги. Источник был далеко, и им приходилось несколько раз в день подниматься по узкой тропе на высокое предгорье в трех полулигах от Изенгарда, потому что вода нужна была самая свежая и не успевшая согреться.

Саруман ничего не делал. На него было совсем непохоже, потому что он никогда не сидел без дела, а всегда находился в своей лаборатории, проводил магические опыты, или в кабинете, где погружался в книги и мог читать несколько дней подряд без сна и отдыха.

Но через неделю, когда силы полностью восстановились в его старческом на вид, а на самом деле могучем и неутомимом теле, он сразу поднялся на башню Ортханка и спустился в подземелье к палантиру. Теперь подвал охранялся пятью троллями, которых специально для этой цели поймали накануне. Все они были ослеплены, так что свет, даже магический, им теперь был не страшен. Саруман даже не взглянул на них, а сразу прошел к палантиру.

– Пора тебе покинуть недра земли, – сказал маг, и вынес ларец из подземелья. Он поднялся наверх, где под покатой крышей башни была построена двустенная келья с низкой железной дверью. Окон в ней не было. Зато посередине стояла приземистая каменная тумба. Он возложил ларец на нее и открыл крышку. Черный палантир мягко поднялся в воздух и завис на уровне глаз Сарумана. Маг приблизился к нему, сделал над ним несколько пассов руками, и только после этого заглянул в черноту камня. – Силь Оровин!

Тьма расступилась перед ним в одно мгновение. Саруман не удержался и радостно и торжествующе рассмеялся. В этот раз на овладение тьмой ему почти не потребовалось усилий. Все получилось как бы само собой.

Также быстро и просто он преодолел пространство и отчетливо увидел то, что хотел увидеть. Он увидел стоящего на орловидном носу триеры «Хеллуин» Гэндальфа. Маг стоял и всматривался вдаль. На мгновение Саруман даже увидел его острый пронзительный взгляд. Видение было столь ясным и отчетливым, что он даже отпрянул назад. Затем рассмеялся:

– Нет, нет, конечно же, он не видит меня.

И опять приник к палантиру и не отрывался от него до вечера. А вечером показались корабли пиратов, и Саруман увидел сражение. Затаив дыхание, глядел он, как бьется его собрат по колдовству и его спутники. Изображение уже было расплывчатое и размытое. Слышно ничего не было, но фантазия Сарумана прекрасно дополняла то, что не показывал магический камень. И морской бой неожиданно сильно взволновал Сарумана. Противоречивые мысли роились в его голове. То он хотел, чтобы пираты смели Гэндальфа и его соратников, то желал им победы.

И опять магу показалось, что он не один смотрит вдаль, сквозь великое пространство палантира. Опять было ощущение, что кто-то стоит у него за спиной. Маг снова нарисовал охранную руну и прогнал соглядатая, если таковой имелся.

– Может это порабощенный дух камня? – спросил он себя, на миг, оторвавшись от палантира.

И тут же, только в этот раз не тьма, а мутная молочная серость вдруг наполнила палантир. Камень отказывался показывать что-либо еще. У него тоже были свои пределы.

– Да, – сказал Саруман, – это был дух палантира. И я оскорбил его своей защитой от подглядывания. В следующий раз попробую воздержаться от рунной защиты.

Но палантир не показывал несколько дней. Он даже не поднимался из ларца, когда Саруман открывал крышку. Лежал в нем, словно обыкновенная булыга. А Саруман изнывал от желания увидеть Гэндальфа. Он не сомневался в том, что гондорцам удалось одолеть пиратов. Но ему хотелось убедиться в этом своими глазами.

Палантир дал ему это возможность только на пятый день. И когда Саруман вновь ощутил за спиной чье-то присутствие, то постарался сделать все, чтобы не замечать его. И вскоре ему это удалось. Он перестал обращать внимание на это ощущение. Уж очень не хотелось ему, чтобы камень опять ослеп.

А три корабля по-прежнему продолжали свой путь. И опять на носу «Хеллуина» стоял Гэндальф, и ветер трепал его бороду. А рядом с ним стоял еще кто-то, кого прежде не было. Но вот кто это был, Саруман разглядеть не мог. Силуэт его был невелик и полностью размыт. И еще он то появлялся, то исчезал. Впрочем, маг не стал ломать голову над этим. Его интересовал только Гэндальф.

И он не отрывался от палантира, и совершенно перестал ощущать чужое присутствие рядом с собой. Ему больше не казалось, что он не один смотрит в темноту палантира.

А этот кто-то продолжал за спиной Сарумана тихо и незримо наблюдать за тем, что показывал черный палантир.

Глава восьмая

ПОТЕРЯННАЯ ГАВАНЬ

Когда наступило утро, и Бильбо Бэггинс вышел из своей каюты и поднялся на палубу, погода была преотличная. Ярко светило солнце, дул попутный ветер, гулко гудели тугие паруса и скрипели мачты. Все было, как обещал Гэндальф. Хоббит вдохнул полной грудью свежий морской воздух и стал искать взглядом волшебника. Маг стоял на носу корабля и всматривался вперед. Хоббит пошел к нему. Это оказалось не просто – идти по палубе, которая, того и гляди, пыталась уйти из под ног. Но никто не стоит так твердо на ногах, как хоббиты. Это их природная способность, поэтому, несмотря на качку Бильбо ни разу не упал и даже не споткнулся, пока добирался до мага.

– Доброе утро, – встретил его Гэндальф.

– Очень доброе, – согласился Бильбо. – Надеюсь, оно будет таким до тех пор, пока я не доберусь до Лунной гавани и сойду на берег.

– Ты так торопишься?

– Если честно, то нет, – вдруг признался хоббит. – Мне даже любопытно. Никто из всех известных мне хоббитов не выходил в море на корабле. Мы и по рекам не любим плавать. Уж тут ничего не скажешь. А море, это совсем! Это слишком.

– Что слишком?

– Слишком много воды, сударь. И откуда ее только столько набралось?

– А что ты скажешь, если я поведаю тебе о том, что моря на самом деле куда больше, нежели суши?

– Вчера бы сказал, что ни почем в это не поверю, но вот сегодня меня сомнения в этом берут. Хотя все же не верится.

– Говоришь, что хоббиты не любят плавать, – усмехнулся Гэндальф, – а сам весел и даже преисполнен желания перекусить.

– Это точно! У меня такое чувство, что я могу не только три завтрака съесть, а все десять.

– Молодец! Вот за это я тебя и люблю, дорогой мой Бильбо. Ни качка тебя не берет, ни отсутствие берега вдалеке.

– Что мне качка? Это ведь не голод. Мне даже нравится, когда качает. И спится весьма крепко. Уверен, что и пища в животе будет лучше укладываться и быстрее перевариваться.

– Тогда пошли завтракать!

И друзья отправились в каюту.

Так, самым неожиданным образом наш Бильбо Бэггинс стал морским путешественником. Чего говорить, такого с ним еще не случалось! Ну, бродить по лесам и лазать по горам, куда ни шло. Но чтобы вот так, по морю, да на корабле. Нет, если бы многочисленные родственники и соседи увидели его в данную минуту, то точно бы здороваться с ним перестали навсегда.

Но Бильбо об этом не думал. Он радовался, что погода хорошая, воздух свежий, море синее, солнце яркое, на борту корабля бесчисленное количество продовольствия и еще большее количество бочек с вином и пивом. Целый день он не вылезал из-за стола и отмечал встречу с Гэндальфом, Балином и Двалином, а также знакомство с Торонгилом, которого Гэндальф почему-то называл Эстелем.

Познакомил их конечно же Гэндальф, как только они вошли в каюту, где тот стоял рядом с капитаном и всматривался в разложенные на столе карты.

– Слушай, Бильбо, – обратился он к хоббиту, – вот это Эстель.

– Я уже имел честь его видеть, – весело ответил Бильбо, также подходя к столу. Всякие разные карты, планы, схемы всегда были его слабостью, и он никогда не упускал случая, чтобы не посмотреть на них. – И он представился мне, как Торонгил. А где мы сейчас находимся?

– Вот здесь, – Торонгил ткнул пальцем в желтое поле карты.

– Далековато от берега, – вздохнул Бильбо. – А где Лунная гавань?

– Вот она, – опять показал Торонгил. – Если ветер не ослабнет и не переменится, то мы будем в ней уже вечером.

– А через три дня, я буду уже дома, – засмеялся Бильбо. – Давайте это сейчас и отметим.

Убрали карты, накрыли на стол и подняли большие морские кружки с крышками.

– За мое самое короткое путешествие! – провозгласил Бильбо.

– За него, – согласился Гэндальф.

В общем, день прошел весело. Вернее первая его половина, потому что после обеда, погода вдруг резко испортилась. На небо набежали плотные серые тучи, и сразу море из синего стало молочно-белым и а потом почти черным. Ветер из свежего стал сырым и промозглым, а качка усилилась раза в четыре. Гномы, которые не очень-то переносили и дневную качку, просто повалились друг на друга, а их красные физиономии стали вдруг такими же зелеными, как их кафтаны.

Бильбо и сейчас не почувствовал ничего дурного в своих ощущениях, но настроение у него резко испортилось.

– Эй, Гэндальф, – стал он приставать к магу. – Мы так не договаривались. Ты ведь обещал отличную погоду. Где она?

– По мне, так и эта погодка неплоха, – отмахнулся Гэндальф, обдаваемый ледяными солеными брызгами, он снова стоял на носу «Хеллуина».

– А я вот беспокоюсь. Вдруг этот шторм нас потопит?

– Где ты видишь шторм, дружище? Небольшая качка. Все в порядке.

– А ты не можешь разогнать все эти тучи и заставить утихнуть ветер? Уж больно он громко свистит. И эти противные мачты стонут так жалобно, словно мы уже отправились на морское дно кормить рыб. Мне это не нравится. Так все было чудесно совсем недавно.

– Здесь в море, погода меняется очень быстро и часто. Думаю, что и без меня все уладится.

Но, ничего не уладилось. Наоборот, ветер крепчал, мачты продолжали стонать, а матросы убрали все большие паруса и отдали корабли воле волн. Теперь все зависело только от мастерства кормчих.

– Почему ты ничего не сделаешь? – продолжал приставать к Гэндальфу Бильбо. – Ведь если сегодня погода не наладится, мы не сможем добраться до Лунной гавани.

– Не доберемся сегодня, прибудем в нее завтра, – ответил Гэндальф. – А насчет того, чтобы усмирить бурю, то ты обратился не по адресу.

– К кому же я должен обратиться? – удивился Бильбо.

– Наверно к морскому царю, – усмехнулся маг.

– И как это сделать?

– Вот уж этого я тебе не могу сказать, потому что и сам не знаю. Разве что…

– Что, разве что?

– Разве что ты можешь попробовать прыгнуть за борт. Но за последствия я не отвечаю.

На все это Бильбо только и оставалось, что плюнуть и с ворчанием убраться обратно в свою каюту и завалиться там на висячей под потолком матросской койке. Что касается Гэндальфа, то он так и оставался все свободное время на носу «Хеллуина», вглядываясь вперед и размышляя о чем-то своем.

К вечеру шторм усилился, превратившися чуть ли не бурю. Огромные волны гуляли вокруг трех триер, грозя раздавить их, словно яичную скорлупу и отправить на морское дно. Черное непроницаемое небо было усыпано густой сетью из молний, стрелы которых с гулким шипением врезались в воду, словно хотели добраться до владений морского царя.

Гэндальф всю ночь простоял на носу «Хеллуина», который был ведущим. И может быть именно поэтому, волны ничего не могли сделать с гондорскими триерами. Они медленно, но упорно продвигались вперед. Словно какая-то неведомая сила вела их, не пользуясь услугами ветра, который из доброго друга вдруг превратился в страшного врага.

Утро не принесло ясности. Буря продолжала бушевать. Правда волны уже не были такими высокими, и ветер постепенно терял свою разрушительную силу. Все были уже изрядно измучены плаванием. Особенно Бильбо, который к тому же сильно нервничал по поводу своего опоздания в Лунную гавань. Из каюты он больше не выходил и Гэндальфа не видел. С Балином и Двалином он тоже не разговаривал, потому что гномы валялись на своих койках недвижимые, словно поленья и только громко и жалобно стонали, проклиная судьбу.

Когда наступил вечер, Бильбо все же покинул каюту и отправился на поиски Гэндальфа. Палуба под его ногами просто ходила ходуном. До носа путь был неблизкий, а налетавшие со всех сторон волны так и норовили смыть хоббита за борт, и Бильбо уже на полпути пожалел, что вышел из каюты, но возвращаться уже было поздно.

Самый опасный участок пути был от топ-мачты до носа. Нужно было идти по палубе, на которой не было почти ничего, за что можно было бы зацепиться. Но Бильбо все же пошел, и на первом же крене, поскользнулся на мокрых и гладких досках палубы, упал и покатился к борту. Тут же высокая волна с ревом поднялась над ним.

– На помощь! – запищал в ужасе хоббит. – Помогите!

Вполне вероятно, что эта волна унесла бы его с собой в море, если бы рядом не оказался Торонгил. Он как раз тоже следовал к Гэндальфу, и уже давно наблюдал за действиями хоббита. Увидев, что Бильбо покатился вниз, он бросился за ним, и как раз, когда волна обрушилась на хоббита и уже приготовилась увлечь его в море, он накрыл его собой и прижал к борту. Волна шумно и с негодованием всхлипнула и укатилась обратно за борт. «Хеллуин», подвластный воле пучины, накренился на другой бок, Бильбо и Торонгил вместе с ним, покатились к другому борту. Но до конца они не докатились, потому что большеногий схватился рукой за какой-то канат, и они с хоббитом остались в центре корабля. Торонгил встретил испуганный взгляд хоббита и улыбнулся ему:

– С чего это тебе вздумалось разгуливать по кораблю в такое время?

– Хотел нагулять аппетит, – буркнул в ответ Бильбо. – Я всегда гуляю перед ужином.

Торонгил расхохотался:

– Ответ, достойный хоббита!

Он помог Бильбо встать на ноги. Хоббит был мокрым с головы до ног.

– Хорошо меня окатило! – сказал он. – Не надо будет принимать душ. А где Гэндальф?

– Я здесь! – раздался рядом голос мага. – Бедняга Бильбо! Я видел, что произошло. Зачем ты покинул каюту? Если бы не Торонгил, то даже я ничего не успел бы сделать, потому что был слишком далеко. Ты напугал меня, дружок.

– Но ведь ты не шел ко мне! – обиженно ответил Бильбо. – А у меня к тебе накопилось столько вопросов. Вот я и решил, что если волшебник не идет к хоббиту, то сам хоббит должен идти к волшебнику.

Бильбо переводил взгляд с Гэндальфа на Торонгила, с Торонгила на Гэндальфа. Весь его облик был наполнен немым упреком.

– И о чем ты хотел спросить меня? – поинтересовался Гэндальф.

– Где Лунная гавань? Кто обещал мне, что уже сегодня я буду находиться на дороге к Хоббитании?

– Лунная гавань? – переспросил Гэндальф. – Ты спрашиваешь про Лунную гавань?

– Да!

– Боюсь, что должен разочаровать тебя, Бильбо.

– Что такое?

– Лунная гавань была сегодня в полдень, но мы прошли мимо нее, потому что не было никакой возможности приблизиться к берегу. Море и ветер не позволили нам сесть на стоянку, как это не прискорбно. А теперь место, где ты собирался высадиться, осталось далеко за спиной.

– И что же мне теперь делать? – воскликнул Бильбо, когда до него дошел смысл сказанного.

– Не знаю.

– Не знаешь?

– Именно так. Прости, что втянул тебя в это дело, но теперь уже ничего не поделаешь. Тебе придется продолжить свою поездку с нами.

– Но я не хочу! – обиженно и чуть не плача затопал ногами Бильбо. – Ты слышишь, Гэндальф! Я не хочу!

Теперь уже лицо Гэндальфа наполнилось гневом:

– А ты думаешь, я хочу? Мне это все нравится? Эта буря? Этот ветер? Эти волны? Ты думаешь, так легко усмирять всю эту стихию? И тем не менее я делаю все возможное, чтобы мы не отправились на дно, а ты пристаешь ко мне с всякими мелочами!

Две волны налетели на «Хеллуин» сразу с обеих сторон. С грохотом они стукнулись друг о друга, а корабль оказался на высоком образовавшемся от их столкновения гребне. Гэндальф с трудом устоял на ногах, и помог не упасть хоббиту. Торонгил тоже не упал, потому что опять схватился все за тот же канат.

– Вот видишь, что ты наделал? – накинулся Гэндальф на Бильбо. – Я стою тут и спорю с тобой, вместо того, чтобы хранить нас в пути.

– Делай то, что ты должен делать! – ответил Бильбо. – Я больше не стану мешать тебе.

И хоббит отправился обратно. Торонгил пошел за ним следом и проводил его до самой каюты.

Гэндальф посмотрел им вслед и опять отправился на нос «Хеллуина». Он очень устал, но не собирался бросать свой пост. Когда он был на месте, то поднял над головой засиявший посох и стал читать заклинания, которые могли укрепить силу гондорских кораблей.

Только на третий день небо расчистилось, буря утихла, и Гэндальф вернулся в каюту.

– Все, – сказал он, подходя к столу и наполняя кружку вином. – Больше нам ничего на воде не угрожает.

Бильбо, сидевший за столом, глядел на него исподлобья.

– Ты спас всех нас, – сказал он.

– Да, я спас всех нас! – ответил маг, смахивая с бороды и усов винные капли. – Такой бури еще не было в этих водах. Такое чувство, что кое-кому очень могущественному не хочется, чтобы мы продолжили путь. Однако и его силы тоже имеют границы.

– И как я теперь вернусь домой? – тихо спросил Бильбо.

Гэндальф положил ему руку на плечо:

– Послушай, малыш, ничего страшного не произошло. К чему так расстраиваться? Мы обогнем Дальний Линдон – самую западную часть Средиземья, и доберемся до Закатной бухты. Уж ее то мы не потеряем. Там воды спокойные, хотя часты туманы. Но мне никакой туман не страшен, уверяю тебя. От Закатной бухты до Хоббитауна всего двести лиг. Обещаю, что лично провожу тебя до дома. Ты веришь мне?

– Так и быть! – сказал Бильбо и вздохнул с облегчением. – С тобой, мне нечего бояться.

– Вот и славно. А теперь мне надо отдохнуть.

И Гэндальф улегся в висячую матросскую койку и тут же захрапел.

– Отдыхает наш добрый маг, – сказал Балин. Гномы к этому времени полностью пришли в себя и даже поели вяленного мяса.

– Он это заслужил, – отозвался Двалин. – Теперь и нам надо что-то поделать полезное. А то ведь столько времени потеряли зря.

И гномы отправились на палубу, где после бури всем было что делать. Надо было чинить паруса, перевязывать канаты, чистить палубу.

Бильбо, которому тоже ничего было делать в каюте, пошел с ними.

Глава девятая

ЗАБЫТЫЙ ЗАПАД И ТЕМНЫЕ ЭЛЬФЫ

Экспедиция на Забытый запад продолжалась. Уже на следующий день после окончания бури по правому борту опять стал виден берег. Острые силуэты горных вершин оттеняли чистое небо.

– Это голубые горы! – прикладывая ладонь к глазам, сказал Торонгил подошедшему к нему Бильбо. – Через несколько дней мы будем в водах Линдона, в стране, где темные эльфы ведут войну с диким народом.