Дом на окраине Суслин Дмитрий

5

Аня проснулась неожиданно. Она открыла глаза, но ничего не увидела, потому что вокруг был непроницаемый мрак. Она попробовала пошевелить ногой и нащупать спящую рядом сестру, как вдруг обнаружила, что той нет рядом. Мощная ледяная волна страха так и накрыла девочку с головой. Она почувствовала, как ее затрясло от ужаса.

«Где же Машка? – подумала она. – Куда она подевалась? Неужели с ней что-то случилось?»

Так она лежала, тряслась от страха и думала, куда могла деться младшая сестра. На всякий случай, очень осторожно, потому что боялась сделать лишнее движение, она обшарила всю кровать, но никого не нашла.

Стало еще страшнее.

– Мама! – закричала Аня, но не услышала собственного голоса. Он куда-то пропал, так и оставшись в глубине ее.

А вокруг по-прежнему было темно, и глаза никак не могли привыкнуть к мраку и хоть что-нибудь разглядеть.

И вдруг Аня облегченно вздохнула. Она поняла, куда пропала Маша. Конечно же она проснулась, перепугалась темноты и запросилась к родителям в постель и теперь радостная лежит с ними и спокойненько себе спит, когда она тут умирает от беспокойства за нее. Девочка даже улыбнулась от радости, что все так просто объясняется.

«Машка, противная, – лежала и думала Аня, – могла бы меня и разбудить. Мне ведь одной тоже совсем не по себе спать в такой темноте и тишине».

И тут новая мысль пронзила ее мозг.

«Тишина!»

Вокруг действительно было не только темно, но и тихо. Невероятно тихо. Не слышно совершенно ничьего дыхания. А ведь так не бывает. Машка, когда спит, любит сопеть и чмокать губами во сне, папа так тот вообще похрапывает, словно рассерженный медведь в берлоге. Даже мама не спит молча, а постоянно ворочается и вздыхает. Почему же никого не слышно?

Аня подскочила и поднялась. Скинула с себя мамину ветровку, которой они с Машей укрылись на ночь, и опустила ноги на пол. Хотела нащупать шлепанцы, но их не было. Куда же они подевались, ведь вечером Аня была в них?

Но шлепанец не было. Аня искала их ногами и не находила. Только ледяной пол пронизывал холодом все ее тело.

От страха Аня опять забралась на диван и укрылась ветровкой. И опять она хотела крикнуть, позвать родителей и сестру и опять не смогла. Тогда, чувствуя, что сейчас умрет, если не сделает этого, она быстро поползла по дивану туда, где должна была стоять кровать с родителями.

К счастью кровать была на месте. Но когда Аня перелезла через ее высокую спинку и плюхнулась на мягкую пружинную поверхность, то кровать оказалась совершенно пуста. Ни родителей, ни сестры в ней не было. Слезы ручьем хлынули по ее лицу. Она волчком крутилась на кровати, обшаривала ее, но никого не находила.

А вокруг было по-прежнему темно. Очень темно.

И вдруг Аня остановилась, потому что услышала, как за ее спиной кто-то глубоко вздохнул. Она обернулась и увидела два маленьких красных огонька, которые были близко друг от друга и поблескивали в темноте.

«Это же глаза! – сообразила Аня. – Конечно же это глаза! И они смотрят на меня! Кто же это такой? Мамочка!»

И тут во мраке стали постепенно проявляться очертания предметов. Темные тени. Но первым проявился черный силуэт вокруг двух огоньков. А Аня поняла, что она не ошиблась. Это действительно были глаза. На девочку со злобой и ненавистью сквозь стекло окна, прижавшись к нему огромным расплывшимся пятачком, смотрела та самая свинья, что была в огороде, а потом мелькнула и за машиной.

Увидев, что Аня заметила ее, свинья радостно и торжествующе хрюкнула и ударила рылом в окно. С грохотом и звоном посыпалось на пол разбитое стекло. Свинья зарычала, словно волчица, в открытой ее пасти показались огромные и острые зубы, показались ее передние ноги, с раздвоенными копытами, и свинья стала карабкаться в окно. Она дергалась и рычала и не сводила с Ани глаз.

И тут девочка закричала. Во весь голос, заглушив даже саму себя, и схватившись руками за уши.

Но на свинью ее крик не подействовал. Она продолжала лезть в окно. Видимо оно для нее было маловатым, потому что рамы трещали, но не пускали ее внутрь. Но свинья была упорная и сильная. Она толчками продолжала вдавливать свое черное жирное тело в окно, и рамы не выдержали, сначала одна, потом и вторая, они сломались и выскочили из простенка. Из рта свиньи вырвался столб пламени, и она впрыгнула внутрь и побежала к Ане. Где-то далеко-далеко еле слышно прозвучал крик петуха. Свинья угрожающе зарычала и бросилась на свою жертву. Девочка в ужасе закрылась от нее руками и…

… и проснулась.

Она разлепила глаза, почувствовала на своем плече ногу сестры и вдруг поняла, что весь этот жуткий кошмар был во сне. Ей все приснилось. Вокруг совсем было не темно. В окнах уже был сероватый свет, от которого в доме уже можно было все рассмотреть. В доме тоже все было нормально. Ничего не разбито. Окна и рамы целы.

Аня сильно обрадовалась, но дрожь все еще не покидала ее. И сердце было где-то далеко-далеко. Наверно в пятках. А в животе было холодно и пусто. Там все еще сидел опустошающий страх.

На всякий случай девочка прислушалась. Тишины тоже не было. Слышно было как сопит Машка, похрапывает отец и в тревоге ворочается мать. За окном тоже были звуки. Там ветер играл листвой. Слышно было, как она шелестит. А еще далеко-далеко слышно было как мычат коровы и щелкает кнут пастуха. Еще дальше кукарекнул петух.

Аня долго не могла успокоиться. Сон куда-то подевался. Вместо него осталась тревога. Страх тоже не желал уходить. Он все еще сидел где-то в районе живота и все там скручивал чуть ли не до боли.

«Надо же, что только не присниться, – думала Аня, глядя в обшарпанный потолок. – Прямо фильм ужасов, а не сон. Да еще и какой реальный. Словно все на самом деле было. Я таких снов никогда и не видала. Этот наверно из-за перемены климата. Чтобы этой свинье пусто было! Мало того, что днем покоя не дает, так еще и по ночам снится».

Так она не могла заснуть целых полчаса. Сначала она хотела встать и разбудить родителей. Но не смогла, потому что боялась даже пошевелиться. Потом, когда страх все-таки слегка отступил, она поняла, что еще слишком рано будить родителей. Вряд ли им это понравится.

Вдруг жутко захотелось оказаться в родительской постели, рядом с мамой и папой. Там уже никакой страх ее не одолеет. Эх, если бы ей было, как Машке, десять лет, она бы так и поступила. Но в тринадцать лет лезть в родительскую постель уже стыдно.

Пришлось ждать, когда все проснутся. Аня решила, что ни за что больше не заснет.

«Знаю я эту свинью, – думала она, – теперь нарочно приснится. Обязательно приснится. Так всегда, если уж какая дрянь начнет сниться, так уж до утра!»

Но время шло, и усталость брала свое. Организм требовал сна. В конце концов Аня не выдержала. Она придумала, что надо сделать. Она переползла от окна, подвинула Машу, прижалась к ней потеснее, увидела перед собой ее безмятежное личико, поглубже вдохнула запах ее волос, и страх сразу куда-то отступил. В животе отступило, руки и ноги больше не были словно неживые. Глаза стали слипаться, веки отяжелели, и Аня опять провалилась в сон. Сначала он был тревожный и неглубокий, словно девочка боялась, что ей опять приснится что-нибудь страшное, но ей ничего не снилось, и она успокоилась. Сон ее становился все глубже и глубже, дыхание выровнялось. Только уж больно крепко она старалась прижаться к сестре. Та даже недовольно заворочалась и что-то невнятно пробормотала. Но Аня ее не слышала.

Не слышала она также, как кто-то прошел под окном, потерся боком о стену и недовольно по свински хрюкнул.

Сестра и родители этого тоже не слышали.

6

Обычно все ночные кошмары утром совершенно забываются. Иногда их даже трудно вспомнить. Когда Аня проснулась и увидела рядом спящую сестру, а также отца, который опять что-то делал у печки и мать, достающую из сумки консервы для завтрака, то в голове у нее ничего не было из того, что так напугало ее ночью. Она даже не вспомнила про страшный сон, а быстренько растолкала сестру:

– Вставай, соня, царство божье проспишь!

Так часто говорила мама, когда будила их в школу.

– Ну что такое? – недовольно заворочалась Маша. – Зачем ты меня будешь? Я еще спать хочу!

– Дай ей поспать, – сказала мама, осматривая банку и вспоминая, что в ней должно находится, так как этикетка оторвалась и куда-то бесследно исчезла.

– Да, дай мне поспать, – повторила Маша и открыла глаза. Видно было, что она уже спать не хочет.

– Как спалось на новом месте? – весело поинтересовался папа. – Снились ли женихи невестам?

– Мне не снился, – зевнула Маша. – Аня, а тебе? Кто тебе приснился, Витька Белов или Андрюшка Зайцев?

Это были Анины школьные приятели. Но никого из них Аня в свои женихи не записывала.

– Никто мне не приснился, – сказала она и вдруг умолкла на полуслове, потому что разом вспомнила все свои ночные кошмары.

Видимо ее лицо изменилось, потому что Маша удивленно уставилась на нее:

– Что с тобой?

Аня некоторое время размышляла. Стоит ли рассказывать сон или нет. Затем она поглядела в окно, в котором зеленели деревья, сквозь листву которых пробивались веселые солнечные лучи, и решила, что не стоит вспоминать ночные глупости. И она махнула рукой:

– Да так, ерунда!

Она вскочила с дивана, сунула ноги в шлепанцы, которые мирно стояли там, где она их оставила вечером и подбежала к отцу.

– Ты опять разводишь огонь? А можно я попробую?

– Опоздала, – радостно улыбнулся папа и кивнул на занявшиеся пламенем поленья. – Жаль только, что дров мало. Это остатки.

– Остатки?

– Да, больше дров здесь нет. Я уже все осмотрел.

– Что же мы будем делать? – удивилась Аня. – На чем будем готовить пищу? Или все лето будем есть консервы? Лично мне вчера понравилось.

– Что-нибудь придумаем. Может быть, отправимся за дровами в лес. Возьмем топор, тележку и пойдем. Может быть даже сегодня.

– Класс! – воскликнула Аня. – Слышь, Маша? Мы сегодня идем в лес за дровами!

Маша сразу оживилась и потеряла сонный вид:

– Здорово! А когда? После завтрака? А мама с нами пойдет? А волка мы увидим?

– Никого вы не увидите, – мама вмешалась в разговор, – пока не пойдете и не умоетесь?

– А где же мы будем умываться? – удивились девочки. – Где здесь умывальник?

– Умывальника здесь нет, но вы прекрасно сможете умыться у бочки.

– У бочки?

– Да, у бочки. Разве вы не мечтали о вольной деревенской жизни? Так вот, она включает в себя такой элемент, как умывание у бочки холодной водой. Во всяком случае, пока мы не приобретем рукомойник. Так что давайте, берите ваши умывальные принадлежности и быстро на улицу. А потом завтракать.

Что ж, с мамиными словами было не поспорить. Они были полны справедливости. Разве они не об этом мечтали?

Аня и Маша весело переглянулись и побежали на улицу.

Там у бочки с ними произошла небольшая история. Они бросились к ней наперегонки, и Маша добежала до бочки первой. Она уже хотела было зачерпнуть воды, чтобы плеснуть в Аню, как вдруг громко взвизгнула и отскочила назад.

– Что случилось? – спросила Аня.

– Там, там, там, – бормотала Маша.

– Что там?

– Я боюсь!

Аня остановилась и с ужасом уставилась на бочку.

– Да что же там такое?

– Оно смотрит!

– Кто оно?

– Не знаю. Но я умываться не буду.

Аня так и не смогла добиться от Маши внятного ответа. Тогда она осторожно подошла к бочке и заглянула внутрь.

– Тьфу ты! – плюнула она от досады. – Это же просто лягушка.

– Лягушка?

– Ну да.

– Настоящая?

– Самая настоящая.

Маша осторожно приблизилась к сестре и тоже, в этот раз уже без прежней боязни заглянула в бочку.

– А она не кусается?

– Нет.

– Точно не кусается?

– Честное слово. Во всяком случае, я никогда не слышала, чтобы лягушки кусались, – уверила сестру Аня.

Девочки стояли и с любопытством смотрели на лягушку, которая сидела на краю бочки и в свою очередь смотрела на них. Затем Маша сказала:

– Фу, какая она противная. Залезла в нашу бочку. Я в ней теперь умываться не смогу.

– Это почему?

– Да вода же наверно грязная и тухлая, раз здесь лягушка поселилась.

– А вот тут ты не права, – не согласилась Аня. – Нам учительница в школе рассказывала, что лягушки, наоборот живут исключительно в экологически чистой воде. И если в воде есть лягушка, то значит она очень чистая.

– Все равно я умываться не буду. От лягушек на руках появляются бородавки.

– Тоже ерунда и темное суеверие. Вот если не будешь умываться, тогда точно бородавками покроешься.

– Все равно не буду!

– Как хочешь. А я умоюсь, вот только прогоню ее и умоюсь.

– А как ты ее прогонишь? Скажешь ей, что ли? – Маша рассмеялась. – Дорогая лягушечка, не могли бы вы удалиться на десять минут, пока я тут буду умываться и чистить зубы?

Аня задумалась. Действительно, каким образом можно прогнать из бочки лягушку?

– Кинь в нее камень, – посоветовала Маша. – Или стукни палкой.

– Жалко.

– Подумаешь!

– Я не знала, что ты такая жестокая, – покачала головой старшая сестра.

Маша покраснела:

– Вовсе я не жестокая. Просто мне тебя жалко.

– Ладно, давай палку. Только я не лягушку стукну, а бочку. Она загремит, лягушка испугается и убежит.

Но предпринимать подобные радикальные меры не пришлось. Лягушке видимо надоело сидеть неподвижно, она квакнула, девочки даже подпрыгнули от неожиданности, и прыгнула с бочки в траву и ускакала.

– Ура! – закричали сестры. Они очень обрадовались, что дело решилось само собой без борьбы и кровопролития.

Девочки кое-как умылись, опыта подобного умывания пока у них не было, после чего посвежевшие и довольные вернулись в дом. Завтрак их уже ждал…

7

– Так каковы наши планы на сегодня? – спросила мама, когда завтрак подходил к концу.

– Мы же идем за дровами в лес, – осторожно сказала Аня и поглядела на папу. Тот несколько сконфузился и сделал вид, что больше всего на свете в данный момент его интересует бутерброд с джемом.

– Разве? – мама сделала вид, что сильно удивлена.

– А разве не так? – И девочки посмотрели на отца.

– Пожалуй, что нет, – сказал тот.

– Почему?

– Потому что сегодня я должен обеспечить наш дом электропитанием. У нас же есть плитка, на ней мы и будем готовить пищу.

– Но ведь в печке интересней! – воскликнула Аня.

– Согласен, – папа с нежностью посмотрел на старшую дочь, – но дело вот в чем. Для того, чтобы рубить в лесу дрова, нужно разрешение.

– Какое еще разрешение?

– От лесника.

– Ну так пойдем, найдем этого самого лесника и возьмем у него разрешение.

– Но, малышка, – попытался уговорить девочку отец, – летом все равно никто не топит печку.

– А я хочу, – упрямо заявила Аня. – У нас дома еще сыро. Если мы не протопим его как следует, мы начнем обрастать плесенью.

– Успокойся, Анечка, – вступила в разговор мама, – мы обязательно затопим печь. Но только вечером.

– А где же мы найдем дрова, если не пойдем в лес?

– Совсем не обязательно ходить за дровами в лес, – сказала мама. – Утром я вышла в сад.

– И что? При чем тут сад?

– Там стоит старая засохшая яблоня. Вот ее мы и пустим на дрова. А в лес сходим как-нибудь в следующий раз, когда обстроимся здесь получше. А мы лучше отправимся в магазин за покупками. Нам столько всего нужно. А в лес обязательно сходим. Только как-нибудь в другой раз. Когда обживемся получше.

Такой вариант Аню вполне устроил. В самом деле, какая разница, где добывать дрова, в лесу или у себя в саду.

Так что было решено заняться дальнейшей уборкой дома – раз, электричеством – два, и покупками – три.

С электричеством дело оказалось очень простым. Папа заглянул в счетчик, что-то там нажал, и, вот, пожалуйста, свет появился.

– Можно было сделать это вчера, – укоризненно покачала головой мама.

– Вчера я не стал рисковать, – объяснил папа. – Такие дела надо делать при дневном свете. Это же электричество. Тут и до пожара недалеко.

Затем все вместе они продолжили уборку дома. Дел было невпроворот. Домик хоть и был маленький, но столько в нем было всякого хлама, мусора и пыли, что целых четыре часа они все четверо, только и делали, что носили, выгребали, отдирали и отмывали. Всего просто не перечислишь. Целый час и две пачки «Комета» у них ушли только на посуду. Три чугунка, две кастрюли, две сковородки и один чайник упорно не хотели лишаться накопленного наверно за десятилетия налета, но их все же заставили засверкать чистотой, затем облили колодезной водой и оставили сушить на солнце.

Колодец нашла Маша. Сразу после завтрака. Она вышла за калитку, чтобы достать из машины инструменты, об этом попросил ее папа. Принесла ему набор столярных инструментов, и сказала Ане, что видела внизу по тропинке, какую-то коробку из бревен.

– Что это за коробка? – удивилась Аня.

– Не знаю. Пойдем, посмотрим.

– Пойдем. Только надо рассказать папе.

Папа сразу же очень заинтересовался.

– Коробка, говорите? Очень интересно.

Так что пошли они втроем.

– Да это же колодец! – воскликнул папа, когда они спустились по тропинке в маленький овражек. – Старый заброшенный колодец. Он наверно засыпан. А ну-ка, давайте посмотрим.

Они подошли к колодцу и увидели, что он накрыт сколоченной из досок крышкой.

– Батюшки, да он не засыпан. Да тут еще и цепь есть. Неужели, там вода? Ну-ка, кто сбегает за ведром?

– Чур, я! – тут же крикнула Маша и убежала. Затем она вернулась с ведром.

Папа прикрепил его цепью и стал спускать в колодец. Через несколько секунд они услышали всплеск.

– Ага, – обрадовался папа, – кажется проблема с водой разрешилась также легко, как и с электричеством. Положительно, мне это нравится.

– Нам тоже нравится! – добавили сестры.

Папа вычерпнул наверно ведер пятнадцать воды и выплеснул их на землю.

– Зачем ты это делаешь? – удивились девочки.

– Вода старая, – объяснил папа, – стоялая, не очень хорошая. Колодцы нуждаются в постоянном оттоке воды. Иначе подземный источник может уйти в другое место и там пробить себе дорогу. Так что мы вовремя успели. Сейчас там наберется новая вода, чистая, свежая и очень вкусная.

Так оно и оказалось. Когда они пришли через два часа, вода в колодце была уже не такая мутная, как прежде, пахла свежестью и была ледяной и прозрачной. Солнце так и сверкало в ней, когда попадало лучами в ведра.

Так что до обеда, семейство Карпухиных трудилось не покладая рук.

Затем они привели себя в порядок и отправились в деревенский магазин. Они заметили его еще вчера по приезду.

Это был торжественный момент. Знакомство с местным населением. Они, можно сказать, впервые выходили в свет. Нужно было себя показать и посмотреть на других.

– На машине поедем, или пойдем пешком? – спросили у родителей девочки.

– Пойдем пешком, – ответил папа. – Как-то не очень удобно, появляться на людях в автомобиле. Не скромно. В деревнях этого не любят. Да и не заводится наша шестерка. Я сегодня утром, когда вы спали, опять пробовал ее завести. Ничего не получилось. Просто ума не приложу.

Так что в магазин они пошли своим ходом. Чинно и не спеша. Впереди, взяв друг друга под руку, шли родители, за ними, держась за руки, словно первоклассницы, шли Аня и Маша.

Идти приходилось в гору, потому что дом их находился в низине и на окраине. Так что очень скоро Карпухины стали уставать.

– Прямо, как в Кисловодске, – пожаловалась мама. Она даже запыхалась. – Такой крутой подъем. Как в горах.

– Ничего, – пропыхтел папа, – сейчас выйдем на пригорок, и отдохнем.

Наконец они поднялись. Теперь можно было отдохнуть и оглядеться. В первую очередь они посмотрели на свой покинутый дом.

– Наш дом совсем близко, – сказала Аня. – А когда шли, мне показалось, что мы оттопали километров пять.

– Какой он маленький! – восхитилась Маша. – Как игрушечный. И его совсем не видно за деревьями. А куда мы пойдем дальше?

– Туда, – папа показал на выстроившиеся друг против друга избы, – вон тот самый первый от дороги дом и есть сельмаг.

Это значило, что им предстояло пройти всю Глуховку насквозь.

И вот тут начались неожиданности.

8

Когда они пошли, то улица, которая только что была совершенно пустынна, если конечно не считать копошащихся в пыльной дороге нескольких кур во главе с огромным коричневым и грудастым петухом, сразу же ожила.

Но ожила как-то странно. Людей на ней как не было, так и не прибавилось. Но сразу стал слышен звук открываемых окон, и со всех домов на Карпухиных стали глядеть глуховцы. При чем не прямо и открыто, а с боков, из-за занавесок.

Карпухины шли и ничего не могли понять.

– Странная какая-то это деревня, – первая выразила всеобщее недоумение Маша. – Почему они так себя ведут?