Никому не говори Берк Алафер
— Мне кажется, Роган хочет сказать, что мы не помним случая, чтобы заместителя окружного прокурора так заботили наши мысли по поводу принятия решения о предъявлении обвинения.
— А я не помню случая, чтобы два детектива так стремились вытащить подозреваемого в убийстве на свободу.
— Это дело с самого начала не двигается с мертвой точки, — сказал Роган. — Неразбериха с Кейси целиком и полностью лежит на совести этого чертова Билла Уитмайра. Предлагаю отныне бойкотировать его музыку, подруга.
— Я подумаю о твоем предложении, — отозвалась Элли.
Билл Уитмайр фактически саботировал проводимое ими расследование. Он объявил об огромном вознаграждении. Он нанял Эрла Гандли, люди которого упрятали Кейси в камеру предварительного заключения. И одному богу известно, что еще они способны сотворить. Сам Гандли признал, что некоторые из его методов могли быть «агрессивными».
Сложилась патовая ситуация.
Переломный момент наступил в уик-энд, когда Кейси вызвался пройти тест на полиграфе и прошел его.
Конечно, результаты теста не принимались судом к рассмотрению. И знающие специалисты заверили их в том, что закоренелые лжецы способны обмануть машину.
После этого, вечером накануне, детективы встретились с Уитмайрами, чтобы определиться со статусом дела. Хотя раньше Макс говорил, что, по всей вероятности, сможет убедить большое жюри в правомерности предъявления Кейси обвинения в убийстве, но сейчас он не был уверен, что сможет убедить суд в его виновности, предъявив такие неопровержимые улики, которые бы позволили преодолеть принцип обоснованного сомнения.[17] У Кейси имелся ключ от дома, но какие-либо свидетельства того, что он воспользовался им в тот вечер, отсутствовали. Вонда Смит и Брэндон Сайкс исчезли, и не было никакой гарантии, что их удастся разыскать до судебного заседания. И в довершение всего не было недостатка в зацепках, которые такой хороший адвокат, как Чад Фолджер, мог бы с успехом использовать в суде: возможность (вероятность, по мнению Элли) того, что Джулия действительно совершила самоубийство; диагноз Кейси и то, что он проходил курс экспериментального лечения; тот факт, что Джулия угрожала матери своей подруги — вероятно, вместе с пока еще не установленным сообщником, который продолжал преследовать женщину. «И, наконец, — добавил Макс, — весьма досадные результаты теста на полиграфе».
Когда Макс упомянул полиграф, Элли тут же поняла, что что-то здесь не так.
Билл, сидевший на маленьком диване в гостиной особняка, скрестив ноги в лодыжках, словно ребенок, казался огромным. Он долго рассматривал свои лежавшие на коленях ладони и в конце концов заговорил, не поднимая глаз:
— Я только пытался помочь.
— Прошу прощения, сэр?
— Я пытался помочь.
Элли не смогла сдержаться:
— Вы нам здорово помогли, заплатив деньги Вонде и Брэндону до судебного заседания. Несмотря на то, что мы просили вас не делать этого.
Он сокрушенно кивнул.
— Мне очень жаль. Я… О господи! Вы хотите сказать, что я поступил неправильно?
Хэтчер хотелось закричать на него. Конечно же, он поступил неправильно.
Но он имел в виду не это.
— Я был абсолютно уверен, что это сделала она. Эта проклятая девчонка, которая считает себя парнем, имела ключ от нашего дома, и двое ее друзей сказали нам, что это сделала она. Я был абсолютно уверен. Черт возьми, я совершил непростительную ошибку. Я велел Гандли делать то, что он посчитает нужным. Так и сказал ему: «Делай то, что сочтешь нужным».
И тогда до Элли дошло.
— Вы заплатили ему, не так ли? — спросила она. — Не за прием информации по горячей линии и не за задержание Кейси. Вы заплатили ему дополнительно за то, чтобы он представил дело в нужном вам свете. На что вы рассчитывали?
Уитмайр разрыдался. Он рассыпался в извинениях и протянул руку в сторону жены, моля ее о прощении. Но она лишь молча отвернулась.
Наблюдая эту сцену, Элли даже испытала нечто вроде жалости к Биллу, на минуту забыв о том, какой вред он причинил следствию, пытаясь купить свою частную, субъективную справедливость.
— Итак, ребята, вас это устраивает? — еще раз спросил Макс, помахивая шариковой ручкой.
Джей Джей издал горловой звук, выражавший, по всей видимости, разочарование.
— Подпиши уже этот чертов листок.
Этот момент должен был принести облегчение, но Элли не чувствовала ни малейшей радости. Какая бы ярость ни разбирала ее в отношении Билла Уитмайра, еще больше она злилась на себя. В глубине души она понимала, что Кейси невиновен. Из-за того, что она утратила контроль над следствием, парень шесть дней провел в заключении.
С самого начала расследования Элли допустила множество ошибок. Она самоустранилась и все еще шла на поводу у Рогана, и даже у Макса. Теперь они компенсировали, по крайней мере, часть ущерба, причиненного следствию, сняв обвинение с невиновного, несчастного подростка.
Она твердо знала одно. Если даже Джулия и не пала жертвой убийцы, она оставила после себя множество тайн. И Элли предстояло раскрыть эти тайны.
Глава 42
Элли расположилась в узком пространстве между диваном и кофейным столиком, с шариковой ручкой в правой руке и куском жареного хлеба в левой. Она намазывала хлеб пастой из тонко измельченных лука, чеснока и имбиря, когда в замочной скважине заскрежетал ключ. Выронив ручку, она закрыла рот рукой и принюхалась к своему дыханию. Они с Максом обменялись ключами около трех месяцев назад, но его неожиданные приходы все еще заставали ее врасплох.
— О господи, я чувствую отчетливый запах грязных салфеток и паленых волос. Как ты можешь есть эту дрянь?
Не Макс. Джесс. Как хорошо. Осознав, что это не Макс, Элли попыталась расслабиться. В самом деле, от нее здорово разит луком и чесноком, а также пряностью карри, которой провоняла вся квартира, но брата это не касается.
Элли проигнорировала Джесса, который делал вид, будто продолжает задерживать дыхание, затем задохнулся и повалился на диван сзади нее.
— Не возражаешь? — спросил он, потянувшись за пультом от телевизора.
— Если бы я возражала против звука телевизора, то никогда не выбрала бы тебя в качестве соседа.
К своему неудовольствию, она узнала двух женщин, споривших на экране. Хотя она никогда не смотрела это реалити-шоу, ей откуда-то было известно, кто эти две мало востребованные знаменитости, какие товары они рекламируют и каковы подробности их убогой интимной жизни.
— Честное слово, я куплю один из этих чипов родительского контроля для кабельной коробки.
— Ты четыре недели не могла вызвать водопроводчика, когда у тебя засорилась раковина в ванной. Если ты способна чистить зубы над ванной в течение месяца, я не представляю тебя обращающейся в «Тайм Уорнер Кэйбл» только для того, чтобы лишить меня моих домохозяек. — Элли заметила, что брат установил громкость на более низкий уровень, нежели обычно. — Как ты можешь одновременно работать и есть?
— Я просто делаю кое-какие заметки, вот и все.
— И все-таки как ты можешь одновременно работать и есть? Сделай перерыв. В последнее время ты себя просто убиваешь.
— Больше нет. Сегодня мы освободили Кейси Хайнца.
— А ты не могла сделать это еще на прошлой неделе?
— Когда речь идет об убийстве, мы обычно не освобождаем людей только на основании интуиции . Я надеялась, что к сегодняшнему дню мы найдем ответы на некоторые вопросы.
— Ты обязательно их найдешь.
— Так бывает не всегда, Джесс. Думаю, мы оба знаем это.
— Я также знаю тебя. Ты всегда добиваешься своего.
Элли хотела было поспорить с ним, но, резко передумав, просто поблагодарила брата, после чего продолжила «мозговой штурм» в блокноте.
Она принялась чертить линии связи между главными персонажами драмы. Угрозы Джулии Уитмайр в адрес Эдриен. Подруга Джулии, Рамона. Друг Рамоны, Кейси, участник исследования доктора Болта. «Аддералл», приобретенный без рецепта, в сумочке Джулии. Касден, альма-матер Болта, где процветает употребление транквилизаторов, продающихся по рецептам. Исчезновение свидетеля Брэндона Сайкса, еще одного участника исследования Дэвида Болта.
Имя этого психиатра стало всплывать слишком часто.
Хэтчер отодвинула тарелку в сторону, чтобы освободить место для ноутбука. Введя в поисковую строку «Google» имя «Дэвид Болт» и прочитав об адвокате с Юга, художнике-графике и популярном хоккеисте, она осознала, насколько легче была бы ее задача, если бы каждый житель Америки носил уникальное имя вроде Румпельштильцхен.[18]
К счастью, определенная доля сайтов была посвящена интересовавшему ее человеку. Среди них был сайт, содержавший сведения о его врачебной практике. Поздравления по поводу профессиональных достижений. Объявления о первой фазе клинических испытаний «Эквивана». Сообщение о решении Болта отказаться от научных должностей, дабы не декларировать доходы, получаемые от фармацевтических компаний, которые финансируют его исследования. Потребительские сайты, протестующие против финансирования исследований со стороны фармацевтических компаний, производящих два лекарства, входящих в состав «Эквивана».
На экране появилась общая фотография выпускников Йеля, принадлежавших к братству «Дельта Каппа Эпсилон», которые встретились спустя двадцать пять лет после окончания колледжа. Третьим слева во втором ряду фигурировал доктор Дэвид Болт. Рядом с ним стоял отец Рамоны Лэнгстон, Джордж.
Элли постаралась взять себя в руки и не поддаваться эмоциям, а руководствоваться исключительно фактами. Она сказала себе, что этому должно быть рациональное объяснение. Для определенного социального слоя существовало только десять приемлемых школ и три приемлемых колледжа. Болт отнюдь не случайно учился с Джорджем Лэнгстоном в одном колледже и окончил ту же школу, в которой сейчас училась его дочь. Касден и Йель были, по всей вероятности, неразлучны, как арахисовое масло и шоколад.
Но эти два человека не просто учились в одном колледже. Они принадлежали к одному братству. И на этой фотографии Болт шутливо сжимал рукой шею Джорджа Лэнгстона. Эти парни были близкими друзьями.
Элли нашла их стоявшие рядом имена: «Джордж Лэнгстон и Дэвид Болт».
Она открыла еще один сайт, содержавший небольшую статью из «Нью-Йорк Пост» под заголовком «Самоубийство стало причиной судебного процесса», опубликованную в марте.
Родители ученика школы в Манхэттене, умершего вследствие передозировки наркотиков в прошлом месяце, подали гражданский иск по поводу употребления их сыном экспериментальной комбинации двух основных психотропных лекарств. Уоллес и Дженет Моффиты, подавшие вчера иск в окружной суд Южного округа Нью-Йорка, утверждают, что лекарство «Эквиван», представляющее собой экспериментальную комбинацию антидепрессанта «Фловиан» и стабилизатора настроения «Эквилибриум», вызвало у их сына депрессию, подтолкнувшую его к самоубийству. Заявленная в иске сумма морального ущерба составляет 20 миллионов долларов.
Джейсон Моффит, 17 лет, ученик престижной школы Касден, был найден мертвым в Центральном Парке 14 февраля. Причиной смерти стала передозировка героина. Представитель доктора Дэвида Болта, известного исследователя, проводящего испытания «Эквивана», отказался от комментариев, как и адвокат Моффитов Джордж Лэнгстон.
Глава 43
— Мама, что ты собираешься делать?
Лицо матери было белым.
— Мама, это уже не просто слова. Он знает, кто ты. Он нашел тебя. Он преследует тебя. Нам нужно что-то делать.
Рамона понимала, что ее друзья живут в нереальном мире. Для них он был реальным, но этот мир — не для нормальных людей. Обычные люди не имели шеф-поваров, личных водителей и частных преподавателей. Обычные матери не имели кредитных линий у Тиффани. Обычные отцы не меняли каждое десятилетие жен на новые модели, словно автомобили.
Рамоне также было известно, что она не так богата, как ее друзья, чьи родители происходили из состоятельных семей, как и родители их родителей. Она бы и не попала в Касден, если бы не влиятельный друг ее отца, который использовал свои связи.
Тем не менее Рамона всегда была благодарна своим родителям за то, что они ей дали. Ее мать никогда не купалась в роскоши. Эдриен воспитывалась матерью-одиночкой, всю жизнь проработавшей официанткой, в Чико, штат Калифорния. Бабушку Рамона ни разу не видела, она давно умерла. О дедушке и вовсе никто никогда не упоминал. На момент знакомства с ее отцом Эдриен работала няней.
Возможно, из-за того, что Рамона высоко ценила блага, которые имела, она так старалась не отрываться от настоящего, «реального» мира. Теперь она понимала, что их с Джулией связывало стремление узнать другой мир.
Джулия и Рамона отличались друг от друга во многих отношениях. Джулия была высокой, худой, стройной, с копной светлых волос и классическими чертами лица. Такие девушки обычно нравятся мужчинам. Были в ней также бесшабашность и какая-то темная сторона, чего, как нравилось думать Рамоне, ей удалось избежать.
Но Джулия была единственной подругой из мира Рамоны, которая с радостью разделяла с ней хобби заговаривать с незнакомцами всюду, где девушки только не оказывались. Они обе считали, что могут узнать по крайней мере одну интересную грань человеческой натуры, общаясь с новым знакомым. Так они познакомились с Кейси, Брэндоном и Вондой.
Брэндон собирал милостыню, говоря, что ему нужны деньги на автобусный билет до Миссури.
— Ты действительно хочешь вернуться в Миссури? — спросила Джулия.
Брэндон решил, что Джулия насмехается над ним, и принялся отпускать шпильки по поводу избалованных богатых девчонок. Но она села рядом с ним на тротуаре, скрестив ноги, и сказала, что ей действительно хочется это знать. Они провели там следующие четыре часа. Просто беседуя.
Но ничто из опыта, приобретенного Рамоной за пределами своего мира, не помогло ей подготовиться к тому, что происходило сейчас в ее реальной жизни. Этот маленький шар привилегированного существования, из которого она выглядывала с таким любопытством, теперь постепенно сдувался. Джулия была мертва. Брэндон и Вонда оклеветали человека, который считал их своими друзьями. А теперь девушка была смертельно напугана, потому что ее матери грозила неведомая опасность.
— Мама! — Рамона уже перешла на крик. — Нам нужно обратиться в полицию.
Мать смотрела на нее, но мыслями была где-то далеко. Ее губы были приоткрыты, но она не проронила ни звука. У ее ног на недавно отполированном паркетном полу лежала коробка, которую передал им Нельсон, когда они вошли в вестибюль, возвращаясь из кафе «Фиштэйл», где любили ужинать, когда отец допоздна задерживался на работе.
Мать уронила коробку на пол, крышка сдвинулась в сторону.
Сотни белых личинок бросились наружу из своего временного пристанища.
Часть IV
Эдриен
Глава 44
На следующее утро Элли и Роган стояли на крыльце невзрачного кирпичного многоквартирного дома на Андерсон-авеню в районе Хай-Бридж.
— Чтобы ученик школы Касден жил здесь ? — изумленно произнес Роган.
Если Джулия и Рамона выросли в шикарных особняках и пентхаусах Манхэттена, то Джейсон Моффит жил с родителями в съемной квартире в Южном Бронксе, в нескольких кварталах от Янки Стадиум.
— Согласно статье в «Нью-Йорк Пост», он был стипендиатом. Касден принимает стипендиатов в целях обеспечения социального и расового разнообразия.
— Так.
— Джейсон получал великолепные оценки на экзаменах. Подлинный шахматный гений. Родители, готовые на все, чтобы дать ему образование. Настоящая история успеха.
— И этот парень умер из-за передозировки героина в Центральном Парке?
— В предсмертной записке он написал, что испытывает чрезмерное напряжение, пытаясь не отставать от этих ребят, которые имеют все. Он был одним из лучших учеников в рейтинге и при этом подвергался насмешкам со стороны своих товарищей по учебе — за то, что носил учебники домой, поскольку был из бедной семьи, за то, что не мог позволить себе ходить по ресторанам и магазинам, в которых эти ребята обретались.
— Черт возьми, — выругался Роган, нажимая кнопку звонка, напротив которой висела табличка с фамилией Моффит. — Жизнь благосклонна далеко не ко всем.
Дженет Моффит ждала их у открытой двери квартиры. Войдя внутрь, детективы увидели многочисленные ящики, наполненные вещами. На стенах виднелись светлые прямоугольники, отмечавшие места, где висели картины.
— Осторожно, не споткнитесь. В комнате еще остался диван, на который можно присесть. Вы сказали, что хотите поговорить о Джейсоне? Может быть, мне позвонить мужу? У него сейчас смена в Мэдисон-сквер-гарден. Он работает там охранником, но может прийти домой, если нужно.
— У нас всего несколько вопросов, — сказала Элли. — Насколько нам известно, вы подавали иск против Дэвида Болта?
— Да. Никогда не думала, мэм, что мы когда-нибудь будем с кем-нибудь судиться.
— В газете пишут, что вы подали иск еще в марте, — сказал Роган.
— Совершенно верно. Но мы достигли соглашения. Мы с Уоллесом все еще ломаем голову, что делать с этими деньгами. Во всяком случае, отсюда мы уезжаем. Все здесь напоминает нам о сыне.
Роган понимающе кивнул.
— Куда вы переезжаете?
— Чуть севернее, в Маунт-Вернон. Впервые в жизни у меня будет свой двор. Уоллес вырос в Джорджии, но мы с Джейсоном никогда не знали ничего иного, кроме квартиры в многоквартирном доме. Хотя бы это немного вдохновляет.
Действительно, не самый богатый пригород Нью-Йорка, Маунт-Вернон был значительным шагом вперед по сравнению с Хай-Бридж. Однако охранник вряд ли смог бы позволить себе взять ипотеку на особняк в этом районе. Вероятно, соглашение оказалось для них весьма прибыльным.
— Долго ли ваш сын страдал маниакально-депрессивным расстройством? — спросила Элли.
— Впервые слышу. У него никогда не было ничего подобного. Да, порой ему приходилось нелегко. Но он не был сумасшедшим. У него не было психического заболевания.
— Почему же он принимал участие в испытаниях?
Женщина сокрушенно покачала головой. Элли стало ясно, что она вряд ли сможет ответить на этот вопрос.
— И вашим адвокатом был Джордж Лэнгстон?
— Да, мэм. Он сразу к нам пришел. Сказал, что всю свою профессиональную жизнь защищал фармацевтические компании и знает, как они действуют. Он предложил представлять наши интересы бесплатно. Его дочь Рамона учится в Касдене, как и наш сын когда-то. Джейсон всегда рассказывал нам, как она добра к нему. Она даже приходила в парк, где он играл в шахматы по уик-эндам.
— Мистер Лэнгстон не говорил вам, что он лично знаком с доктором, против которого вы подали иск?
— Ничего удивительного, ведь он работал на фармацевтические компании.
— Мы думаем, их связывает нечто большее, чем отношения между адвокатом и клиентом, миссис Моффит. Ваш адвокат и Дэвид Болт, проводивший испытания, — близкие друзья.
— Об этом мне ничего не известно. Он сказал нам, что знает все ходы и выходы в этих компаниях и сможет быстро достигнуть соглашения.
— В чем суть иска? В том, что ваш сын не должен был принимать это лекарство, поскольку у него отсутствовало психическое заболевание?
— Я не уверена, что мне следует продолжать этот разговор, детектив. В нашем соглашении содержится особое положение о соблюдении конфиденциальности.
— Этот иск, должно быть, принес вам приличную сумму — такой скорый переезд явно обошелся недешево. Неужели вашему адвокату хватило времени, чтобы все уладить?
— Он сказал, что лучше заключить соглашение как можно быстрее, и мы не хотели тянуть время. Как я уже сказала, мэм, наверное, на этом разговор о моем сыне следует закончить.
Элли бралась за это дело без всякого желания, но в конце концов у нее проснулся интерес, и теперь она говорила себе, что не успокоится, пока не найдет ответы на все вопросы.
Когда они спускались по лестнице, Элли представила, как Дженет Моффит звонит по телефону своему адвокату Джорджу Лэнгстону. Они потратили почти неделю на Кейси Хайнца, и теперь, судя по всему, им придется начинать все сначала.
Глава 45
Рамона держала мать за руку, когда они входили в здание 19-го полицейского участка. Она ощущала себя маленькой девочкой, и прикосновение материнской руки ее успокаивало. Она поддерживала мать, та позволяла ей поддерживать себя, и это само по себе оказывало умиротворяющее воздействие.
Они пришли, чтобы подать заявление, и принесли с собой коробку из-под обуви. Перед тем как отправиться в участок, они водворили обратно выползших из нее личинок. Рамона держала коробку, а мать, надев на руки целлофановые пакеты, засовывала личинок внутрь. И та и другая отворачивали при этом голову в сторону, стараясь подавить отвращение.
Они обмотали коробку упаковочной лентой, завернули ее в пакет для мусора и выставили на террасу. Этим утром мать и дочь решили обратиться в полицию.
Им потребовалась целая вечность, чтобы объяснить офицеру, что произошло. Блог. Угрозы. Теперь эта старая помятая коробка из-под кроссовок «Адидас», наполненная личинками, питающимися гниющими останками цыпленка.
Офицер заглянул в коробку и тут же захлопнул крышку. Он сделал вид, будто его это ничуть не смутило, но Рамона заметила гримасу, мелькнувшую на его лице.
— У вас есть предположение, кто мог сделать это, мэм?
— Нет. Мы уже поговорили с нашим консьержем. Он нашел коробку вчера вечером возле входной двери дома. Эта зона находится вне досягаемости камер слежения. Так, по крайней мере, он мне сказал. Вы не можете снять с коробки отпечатки пальцев или произвести какие-либо другие следственные действия?
— Мы составим заявление и передадим его детективам. С вами обязательно свяжутся.
Рамона видела, что полицейский не воспринимает их всерьез.
— Вы ведь должны снять наши отпечатки пальцев, разве нет?
— Прошу прощения?
— Ну, если эксперты будут искать отпечатки пальцев, им нужно будет исключить нас из числа подозреваемых. — Рамона подняла руки. — Мы обе прикасались к коробке.
Когда они вышли из здания полицейского участка на Шестьдесят Седьмую улицу, вытирая черные кончики пальцев бумажными салфетками, у Рамоны возникло ощущение, что они сделали не все, что должны были сделать.
— Может быть, нам следует позвонить детективам, расследующим смерть Джулии. Им хотя бы известна подоплека.
— Во время их последнего визита к нам они фактически обвинили меня в том, что я сама пишу эти угрозы, чтобы привлечь к себе внимание публики.
У Рамоны возникло желание позвонить им, чтобы напомнить еще раз, что они ошибаются, если думают, будто Джулия угрожала ее матери. Но мать права. Им нельзя доверять. Эти детективы все испортили. Кейси провел в камере пять дней только потому, что они не желали никого слушать.
Может быть, нужно было быть настойчивее в участке и заставить офицера взглянуть на это дело другими глазами?
— Я волнуюсь за тебя, мама.
— Знаю. Мне ужасно не хочется пугать ни тебя, ни себя, но я тоже испытываю беспокойство. Будем надеяться, все обойдется. Спасибо тебе, что пошла со мной. Я буду скучать по тебе в этот уик-энд.
— Ты уверена, что не хочешь остаться дома?
Ее мать планировала провести уик-энд в Ист-Хэмптоне, чтобы поработать над книгой. Рамона считала, что из-за последних угроз в блоге ей следует изменить свои планы.
— Со мной будет все в порядке, дорогая. Это поможет мне развеяться. Почему бы тебе тоже не поехать?
После того как Рамона подслушала допрос с пристрастием, устроенный детективами матери по поводу ее контракта на издание книги, они наконец откровенно поговорили о блоге. Мать рассказала ей о тех ужасных событиях, которые произошли с ней в юности. О том, как ее собственная мать не верила ей. Как она простила мать после ее смерти, но так и не смогла забыть о произошедшем. Как два года назад она начала вести дневник. Как она, ради развлечения, создала блог, и как редактор издательства попросила ее связаться с ней.
И после того как Эдриен рассказала Рамоне свою историю, она продолжала беспокоиться исключительно о дочери. Она заверила ее, что книга будет опубликована под псевдонимом. Что никто не узнает о ее авторстве. Но Рамону это не заботило. Она обняла мать.
— А я бы хотела, чтобы весь мир узнал об этом. Я так горжусь тобой.
С этого момента отношения между ними вновь стали прежними. Они договорились, что больше не будут иметь секретов друг от друга.
Рамона еще раз попыталась уговорить мать остаться в городе.
— Неужели ты не можешь писать дома?
— Там я сделаю больше. И честное слово, чем дальше я окажусь от места, где из коробки выползли личинки, тем будет лучше. Наверное, нам придется заменить паркет. — Эдриен сделала вид, будто ее сотрясает дрожь. — Поверь мне, со мной все будет в порядке.
— Ты обещаешь?
— Обещаю.
Обе понимали, что выполнить это обещание гораздо сложнее, чем предыдущее — не иметь больше секретов друг от друга. Но, как и прикосновение руки матери, ее слова служили для Рамоны утешением.
Глава 46
Здание Парк Манхэттен имело вестибюль, типичный для офисных башен центра города. Много мрамора. Много стекла. Дорогой, но невзрачный дизайн. Организованная после 11 сентября служба охраны, проверяющая удостоверения личности и оформляющая электронные гостевые пропуска.
В данный конкретный день, в данной конкретной офисной башне один из сотрудников службы безопасности уже сделал телефонный звонок, о котором его попросили. Позвонил он Марджин Уотерс, экс-секретарше Джорджа Лэнгстона, бывшего партнера юридической фирмы «Маскал и Бланк». Не может ли она спуститься в вестибюль? Ей принесли букет цветов и требуется ее личная подпись.
— Почему ты думаешь, что она согласится говорить с нами? — спросила Элли.
— Я ничего не думаю, — ответил Роган. — В худшем случае она расскажет Лэнгстону, что мы расспрашивали ее о нем и об этом фарсе с иском против его приятеля Болта. Моффиты наверняка уже поставили его в известность. Насколько я понимаю, по отношению к своим боссам секретарши делятся на две категории: по-собачьи преданные тем, кто к ним добр, и страстно желающие кармического возмездия остальным. Ты встречалась с Джорджем Лэнгстоном. Не показался ли он тебе тем парнем, при виде которого невольно вспоминаешь о Дне Секретарши?
Из кабины лифта вышла женщина, и сотрудник службы кивнул головой в сторону детективов. Марджин выглядела лет на сорок. Одета она была в строгое обтягивающее синее платье. Только черно-белые туфли на шпильке длиной около десяти сантиметров свидетельствовали о том, что она не является юристом в солидной фирме.
Когда полицейские сказали, что хотят задать ей несколько вопросов о Джордже Лэнгстоне, женщина обернулась и бросила взгляд на закрывавшиеся двери лифта, словно намереваясь сбежать от этого разговора.
— Мы могли бы поговорить где-нибудь в другом месте, если вас это больше устраивает, — сказал Роган. На его лице появилась улыбка, которая, как тому не раз становилась свидетелем Элли, оказывала магическое воздействие. — Бьюсь об заклад, вы знаете кафе поблизости, где подают кофе гораздо лучшее, чем наливают автоматы в этом здании. Нам нужна кое-какая информация.
— Вы настоящие полицейские, правда? — Марджин говорила с сильным лонг-айлендским акцентом. — Не какие-нибудь сомнительные частные детективы или что-нибудь в этом роде?
— С какой стати частных детективов должен интересовать Джордж Лэнгстон? — спросила Элли.
— Половина партнеров, которые ушли в прошлом году, либо подали в суд на фирму, либо сами подверглись судебному преследованию со стороны своих клиентов. После сокращения в фирме сложилась ситуация, как в «Короле мух». Все сотрудники знают, что их тут же уволят за помощь любому из представителей старой гвардии.
Теперь Элли тоже улыбалась, дабы соответствовать Рогану. Они заверили секретаршу, что их не интересуют внутренние интриги фирмы, и затем направились в «Старбакс» на Шестой авеню.
Марджин заговорила, не дожидаясь вопросов.
— Эта неопределенность убивает меня. Что понадобилось двум полицейским детективам знать о Джордже ?
Она сделала ударение на его имени, словно уже одно оно свидетельствовало о том, что он едва ли мог представлять для кого-то интерес.
— С одной из подруг его дочери случилась беда, — сказал Джей Джей, следуя их плану плавного перехода к нужной теме. — Информация об отношениях в их семье помогла бы нам разобраться в ситуации.
— С Рамоной все в порядке? Надеюсь, вы не думаете, что она в чем-то виновата?
— О нет, ни в коем случае, — поспешил успокоить ее Роган.
— Слава богу. Такая милая девочка. Трудно представить, что ее вырастил Джордж. Я вовсе не хочу сказать, что он плохой парень, но… Вы с ним знакомы? — Элли и Роган кивнули. — Тогда вам должно быть ясно. Некоторые наши девушки из фирмы находят его восхитительным, но я никогда этого не понимала. Он какой-то… скрытный. Словно постоянно находится в напряжении. Возможно, спокойствие и непринужденность Рамоны служат доказательством того, что генетика главенствует над воспитанием. А может быть, дело в Эдриен. Джорджу с ней чрезвычайно повезло.
Элли уже не верилось, что Марджин успевает дышать между фразами.
— Судя по всему, вы знаете, что Эдриен ей не родная мать?
— Да, конечно. Об этом все знают. Я еще не работала здесь, когда это все произошло, но люди рассказывали. Никто — даже те девушки, которым он нравился, — не мог поверить, что он женится на такой великолепной женщине, такой куколке, как Эдриен. Так что, с одной стороны, непонятно, как ему удалось ее заполучить. Но с другой — Джордж искал других партнерш, тогда как Эдриен была рядом, и это могло ее смущать. Не поймите меня превратно. Джордж очень любит ее. Но в нем очень сильны классовые предрассудки, вы знаете об этом? — Детективы не знали, но готовы были узнать. — Костюм из полосатой индийской ткани летом. Галстук-бабочка. Он хочет, чтобы его принимали всерьез. Но, — она понизила голос до шепота, — вы в курсе, что его отец был управдомом? Да, именно так. Он происходит из небогатой семьи. Можно было бы подумать, что он гордится этим, но… По крайней мере, он женился на замечательной женщине и вырастил прекрасную дочь. Это кое о чем говорит.
— А как насчет друзей? — спросил Роган.
— Примерно то же самое. Он всегда стремился подняться вверх по социальной лестнице. Сказать честно? Я думаю, его из-за этого и выставили. И у него случались проблемы с привлечением клиентов. Люди чувствуют, когда вы не уверены в себе.
— Он не водил дружбу с каким-нибудь важным доктором? — будто между прочим спросила Элли.
— А, это Дэвид. Дэвид Болт. Да, они знакомы еще со школы. Дэвид однажды сказал мне — уверена, Джордж был бы недоволен, узнай он об этом, — что отец Джорджа был управдомом в многоквартирном доме, где жила семья Дэвида. Так они и стали друзьями. Даже, скорее, братьями — знаете, как это бывает у парней? Они умеют дружить лучше, чем мы, девушки, как это ни прискорбно. Дэвид и устроил Рамону в эту престижную школу. Я как раз составляла письмо директрисе. В самом деле, Джорджа могли выгнать еще раньше, если бы Дэвид не подбрасывал ему время от времени работу.
— Что это была за работа?
— Как правило, тяжбы фармацевтических компаний. Иногда это была работа для патентного департамента. Однажды он занимался строительным проектом для Нью-Йоркского университета. Но все это были мелкие контракты, и погоду в фирме Джордж не делал. Ну и в конце концов его попросили.
Марджин почти допила свой пенистый кофейный напиток с шапкой из взбитых сливок и начала поглядывать на часы. Элли и Роган поблагодарили ее за информацию и записали ее домашний телефон на тот случай, если она понадобится им опять.
— Я вовсе не хотела изображать Джорджа плохим парнем, — сказала Марджин. — Когда я завожусь, меня трудно остановить. И почему-то всегда легче говорить о недостатках, чем о достоинствах. По своей сути Джордж очень хороший человек.
Очевидно, угрызения совести по поводу не вполне лестной характеристики, данной ею Джорджу Лэнгстону, продолжали преследовать женщину, поскольку, когда они вышли на Шестую авеню, она продолжила разговор, вынимая из сумочки мобильный телефон.
— В ту самую неделю, когда я по его просьбе составляла рекомендательное письмо для Рамоны от имени доктора Болта, мне пришлось работать с раннего утра до позднего вечера, так как срывался контракт. В качестве благодарности он организовал мне уик-энд за городом. Заказал автомобиль туда и обратно и все такое. У них там были эти маленькие милые ламы. Взгляните, ну разве не прелесть?
Элли из вежливости посмотрела на дисплей мобильного телефона. Марджин, простодушная женщина с Лонг-Айленда, считала, что она провела уик-энд с ламами.
Изображенные на фотографии двое животных были не ламами, а альпаками. На заднем плане виднелся красный амбар с зеленой покатой металлической крышей.
По выражению лица Рогана Элли поняла, что он тоже вспомнил. Увидев этих животных на странице Джулии Уитмайр, он принял их за козлов.
— Да, действительно прелесть, — согласилась Хэтчер. — Это было очень мило с его стороны столь щедро отблагодарить вас. Это поместье Лэнгстонов?
Если семья Рамоны имеет альпак в загородном поместье, это объясняет то, что Джулия тоже проводила там время.
Марджин кивнула:
— Да. В Паунд-Ридж. Ничего особенного, похоже на обычную хижину, но много земли, и можно хорошо отдохнуть.
У Элли зазвонил телефон. Она отошла к краю тротуара, предоставив Рогану возможность попрощаться с секретаршей.
— Хэтчер слушает.
— Это детектив Шон Доэрти из девятнадцатого участка. Я только что получил заявление по поводу преследования и уже было собрался списать его в разряд бесперспективных дел, как вдруг увидел имя заявительницы в вашем отчете по делу об убийстве, к расследованию которого вы приступили в прошлый понедельник. Кажется, ваша жертва, Джулия Уитмайр, разместила нечто вроде угрозы в блоге, принадлежащем Эдриен Лэнгстон?
— Совершенно верно. Значит, Эдриен Лэнгстон все-таки подала заявление по поводу комментариев в ее блоге?
— Теперь это уже не только комментарии. Личная коллекция улик миссис Лэнгстон пополнилась коробкой, полной личинок.
— Прошу прощения, чем пополнилась? — переспросила Элли.
— Консьерж передал ей посылку, на которой было указан ее имя: коробку из-под кроссовок «Адидас», наполненную этими мерзкими созданиями. У парня, раскрывшего ее, едва не вывернуло желудок. На дне лежала половина сгнившего цыпленка. Так что, это реально или нет?
— Если личинки были реальными, то я бы сказала да, это реально.
— Давайте не будем устраивать свару. Я спрашиваю, может ли это иметь какое-то отношение к вашему делу об убийстве?
Элли ненавидела слово «сварливый». Оно ассоциировалось у нее с маленькой тявкающей и щипающей за лодыжки собачонкой. Она не щипала за лодыжки, а кусала. А когда она кусала, то старалась поразить самое уязвимое место. Да, в ней была определенная доля стервозности.
— Ладно. Пришлите нам заявление. И не могли бы вы передать эту коробку в лабораторию для проведения анализа?
Читать бесплатно другие книги:
