Легионер Посняков Андрей

Глава 1

Апрель 229 г. Нижняя Британия

Вал Адриана

Голубой плащ, под ним белизна, придите ко мне.

Они верят, что она бог – или богиня?

Джеймс Джойс. Улисс

Пост был хорошо укреплен: высокие, сложенные из крупных камней башни, рвы, ворота с севера и с юга. Вряд ли кто-нибудь осмелился бы штурмовать эту небольшую крепость, которая составляла лишь часть величественного целого – системы укреплений, выстроенных лет сто назад велением императора Адриана. С тех пор эти две стены высотой в два (а местами и в три) человеческих роста, протянувшиеся от моря до моря почти на восемьдесят римских миль, называли валом Адриана. Промежутки между стенами заполнял булыжник, кроме того, в особо уязвимых местах были выстроены форты, а через каждую милю – небольшие крепостицы. Со стен одной из них сейчас внимательно осматривал окрестности молодой человек лет двадцати в одежде римского легионера – ее составляли туника длиной до колен, пластинчатый доспех, шлем, короткий меч справа у пояса, крепкие воинские башмаки-калиги. Клонившееся к закату солнце светило прямо в глаза, и легионер щурился, пытаясь рассмотреть небольшую сторожевую башенку, располагавшуюся шагов через триста по валу. Шевелится там часовой или нет? Может, уснул, собака? А ведь сам центурион, Тит Генуций Фус, старый, покрытый шрамами вояка, собирался сегодня проверить, как несет службу подчиненная ему центурия. И не дай боги вдруг заметит спящего часового, отвечать за которого будет командир контуберия, Ант Юний Рысь – этот самый молодой человек, что сейчас махал руками, безуспешно силясь вызвать часового на ответные жесты.

– Напрасно машешь, Юний, – усмехнувшись, повернулся к нему Фабий, чернявый италик, служивший в легионе чуть более двух лет. – Приска нам все равно не увидеть – солнце мешает. Может, подождем, когда сядет?

– Тогда уж он там точно заснет, – оторвавшись от южной стены, обернулся к беседующим другой легионер, Сервилий – хитрый толстячок из Медиолана, настоящий выжига, такому бы не в легионе служить, а заниматься какими-нибудь земельными спекуляциями.

В контуберии Рыси он отвечал за состояние палатки, пулы, топора, заступа и прочего вверенного имущества. Собственно, контуберием именовалась большая, рассчитанная на восемь человек палатка, а уж по ее наименованию прозвали и низшую воинскую единицу. Десяток контубериев составлял центурию Генуция Фуса, которая, в свою очередь, являлась частью шестого легиона, созданного еще Августом и носившего гордое наименование Victrix – «Победоносный». Еще легион прозывали «Британика» – за смелость и мужество, проявленные в северном походе в недавние времена императора Септимия Севера. Ныне когорты шестого легиона – пожалуй, наиболее многочисленного из всех – были расквартированы в лагерях Нижней Британии.

Сервилий подошел к западной стене, всмотрелся, помахал. Стоявший невдалеке на башенке часовой в ответ тоже замахал рукою.

– О! – удовлетворенно ухмыльнулся Сервилий. – Марциан точно не спит, а вот за Приска не поручусь.

– Пусть только попробует мне уснуть, – молодой командир хмыкнул. – Тогда будет один таскать камни для дороги!

– Верно, так и надо сделать! – обрадовался Фабий. – А что, разве у нас скоро наряд на дорогу?

– Послезавтра, – Юний кивнул. – А потом, совсем скоро, может приехать некий господин по имени Клавдий Апеллин.

– Наместник?! – воины переглянулись. – Из самого Эборака? И что он здесь забыл?

– А кто его знает? – Рысь равнодушно пожал плечами. – Мало ли. Может, просто очередная проверка.

Сервилий недоверчиво прищурил глаза:

– А это точно, что приедет?

– Наверное, – Юний облокотился на стену. – Я слышал это от Домиция Верулы.

– От Верулы? Ну, этот прощелыга всегда все знает. А ты где его видел?

– У нас, в Виндоланде. Его недавно назначили командиром манипула.

– Повысили, значит, из сотников. Ну, правильно, кому и командовать, как не таким пройдохам.

Рысь покачал головой:

– Напрасно ты так, Сервилий. Верула для своих людей немало хорошего делает.

– Ну да, ну да, – вдруг засмеялся Фабий. – Недавно вот баню выстроил, с отдельным входом для веселых девиц!

– Откуда ты про девиц знаешь?

– Жена рассказывала… Она ведь из местных.

– Ах, жена?! Вот оно как… Фабий напрягся:

– Что это ты хочешь сказать, Сервилий?!

– Эй, парни, не ссорьтесь! – осадил их Юний. – Взгляните-ка лучше за вал – вроде бы скачет кто-то?

Все подошли к южной стене, вдоль которой тянулся вал, за ним – ров, а параллельно ему – дорога. По дороге, как раз к крепостице, где нес службу контуберий Рыси, скакал всадник.

– К нам, что ли? – задумчиво протянул Сервилий. – И кого, интересно, несет?

– Наверное, кто-нибудь из даков.

– Вообще-то они не даки – языги.

– А, все равно – из Дакии. Конники, одним словом. Тебя, Юний, не они учат с пращой обращаться?

– Не они. Наши, италики.

– Интересно, что сейчас этим дакам-языгам тут делать? Может, приказ какой?

– Им? – Юний насмешливо взглянул на солдат. – Кажется, я пока вижу лишь одного всадника… И похоже, я его знаю. Нет, точно знаю!

Всадник между тем уже приблизился настолько, что его можно было хорошо рассмотреть. Это был щуплый мальчишка лет четырнадцати, босой, в узких штанах из козьей шкуры, в полотняной тунике, с длинными белокурыми волосами, по местной моде зачесанными назад, словно лошадиная грива.

Конь его, гнедой, красивый, свернув к воротам крепости, вдруг застыл, как вкопанный, так что мальчишка едва не свалился с попоны.

– Не сломай шею, Гета! – со смехом посоветовал Фабий. – Откуда у тебя такой конь? Неужели украл?

– Скажешь тоже – украл, – спрыгивая на землю, недовольно буркнул мальчик. – Казгер, дак, дал покататься.

– Что, просто так дал? – Сервилий недоверчиво усмехнулся.

– Видишь ли, он собирается жениться на моей сестре, Феликке!

– Ах, вот оно в чем дело… А ну-ка, расскажи нам про свою сестру…

Гета был из бриттского племени бригантов, чьи земли простирались на юг от вала Адриана до Манкуния. Вот уже лет двести, со времен королевы Картимандии, бриганты считались верными союзниками Рима, а их разросшиеся деревушки – викусы – постоянно жались к римским военным лагерям и фортам. В том числе к Виндоланде – крепости с гарнизоном в полтысячи человек, к которому относилась и центурия старого Генуция Фуса. Виндоланда располагалась неподалеку от Стены – милях в двух, и была хорошо видна – во-он там, за валом. Высокие башни, постройки из кирпича и камня, а рядом – хижины бригантов. Тут же блестела широкая лента реки – еще холодноватой для купания, впрочем, отдельные смельчаки находились.

Юний не стал упрекать своих людей за то, что те заболтались с мальчишкой. В конце концов, служба в последнее время казалась откровенно скучной – стой себе на башне да смотри, не покажется ли хоть кто-нибудь на дороге, ведущей с севера, от Тримонтия, города в земле вотандинов. Ну, города – это, наверное, громко сказано, не было в той стороне никаких городов, по крайней мере, в том смысле, в каком использовали это понятие римляне. Вотандины, селговы, дамнонии – все эти племена вроде бы считались союзниками Рима… Вроде бы… Именно там, в северных землях, когда-то лет сто назад бесследно исчез девятый испанский легион. Пропал, сгинул в горах и болотах. Может, виной всему жестокие каледоны? «Притены» – «разрисованные», как их презрительно именовали римляне за обычай покрывать все тело голубоватой татуировкой, а перед битвой – еще и ярко раскрашивать. Легионеры и сами выкалывали на коже девиз легиона, но чтоб вот так, по всему телу…

Скалистая земля каледонов начиналась далеко на севере, за вотандинами и селговами, за разрушенным валом Антонина. Римляне так и не смогли удержаться на территориях вотандинов, да и теперь они были союзниками лишь потому, что опасались нападения каледонов. Ну, хоть такой союзник, и то хлеб.

Юний прикрыл глаза, с усмешкой глядя, как Гета, по просьбе воинов, показывает приемы владения конем. Не очень-то получалось – пару раз чуть не слетел. Нелегкое это дело – усидеть на лошади, а уж пытаться при этом размахивать мечом – и вовсе гиблое: сохранять равновесие почти невозможно, разве что держаться левой рукой за попону или гриву.[1] Смешно… Шею бы не сломал парень.

Гета неплохо болтал на латыни в отличие от многих местных. В Британии – особенно в Нижней, Britannia Inferior, с центром в Эбораке – римское влияние сказывалось в значительно меньшей степени, нежели даже в Лугдунской Галлии, где когда-то Рысь был рабом на вилле, а затем бойцом в гладиаторской школе. Хоть Лугдунскую Галлию презрительно прозывали «Косматой», тем не менее галльская знать, особенно в крупных городах, жила вполне по-римски. Здесь же подобного, за редким исключением, не наблюдалось. Даже вилл насчитывалось мало, не то что в Britannia Superior – Британии Верхней. Столица ее, большой и многолюдный Лондиний, мало чем отличалась от римского города.

Юний скосил глаза. Гета уже устал скакать и теперь, подойдя ближе к воротам, просто точил лясы, рассказывая какие-то небылицы.

– Ну, хватит, – Рысь взмахнул рукой. – Езжай себе по своим делам, Гета. А насчет жениха-дака скажи своей сестре так: конники из Дакии будут в Британии не всегда. Когда-нибудь – возможно, уже завтра – их перебросят, скажем, в Германию или Галлию. И что тогда будет делать твоя сестра? Уедет навсегда вместе с мужем?

– Да пусть уедет, – потупив глаза, тихо произнес мальчик. – За кого здесь еще ее выдать замуж? За таких же бедняков, как вся наша семья? Ты же знаешь, Юний, у нас почти все одни девки в роду, а отец погиб на охоте.

– Да, – кивнул Рысь. – Выходит, ты за старшего в роде?

– Выходит, я. – Гета неожиданно улыбнулся и подмигнул. – А вы что думаете, я просто так приехал? Кое-что хочу вам сообщить… Кое-какую радостную весть. В Виндоланде сказали, чтобы я с вас за нее попросил сестерций!

– Слыхали – сестерций? – расхохотался Фабий. – А не подавишься?

– Ну, хотя бы пару ассов, – покладисто согласился мальчишка. – Куплю сестрам пару стеклянных браслетов, пусть носят по очереди.

Воины засмеялись:

– О, щедрейший Гета!

– Ну, так говорить новость-то? – Парень нахмурился, вернее, сделал вид, что нахмурился. – А то ведь сейчас уеду.

– Ну, говори, говори, – кивнул Юний. – Так и быть, дам тебе дупондий со своего жалованья. Но только в том случае, если новость того заслуживает.

– Заслуживает, а как же! – Гета весело засмеялся. – Вы когда ждете жалованье?

Легионер переглянулись:

– Ну, через три недели, а что?

– Так вот! – с торжеством воскликнул мальчик. – Вы получите его уже завтра!

– Завтра?! – Фабий недоверчиво присвистнул. – Откуда ты это знаешь?

– Да уж знаю, – махнул рукой Гета. – Сказал Домиций Верула.

– О! – усмехнулся Сервилий. – Ну, раз Верула сказал… Что ж – и в самом деле отличная новость.

– А я что говорил? – Гета вскочил на коня и громко напомнил: – Так что, Юний, не забудь про обещанный дупондий.

– Не забуду, – молодой командир отмахнулся. – Только бегать я за тобой не стану. Сам меня отыщешь.

– Конечно! – Мальчишка повернул коня и понесся прочь, к Виндоланде.

Ночь прошла спокойно – тихо было кругом, лишь кричали какие-то ночные птицы, а в звездном небе ярко светила луна. Правда, уже ближе к утру Юнию вдруг померещились какие-то огоньки на севере, во владениях вотандинов. Пастухи жгут костры? Или жрецы-друиды приносят свои кровавые жертвы? Считалось, что почти все друиды были уничтожены еще лет сто с лишним назад, но, судя по рассказам того же Геты, продолжали существовать. Правда, парень любил приврать…

Утром сменились. Было прохладно – едва взошло солнце. В низинах клубился густой туман, а с моря дул холодный ветер. Юний поежился, плотнее закутываясь в плащ. Эх, скорее бы Виндоланда! Родная казарма, сон, сытный обед, а вечером – баня. Скорее бы! Вроде бы и путь недалекий, а как долго тянется.

Тяжелые калиги легионеров стучали по мощенной камнем дороге, распугивая лягушек и змей. Стоял конец апреля, месяца, названного так в честь богини любви Афродиты – Венеры.[2] Вокруг буйно разрослась молодая трава, высокая, изумрудно-зеленая, пастухи гнали отары овец, а у реки, на заливных лугах, паслись стада отощавших за зиму коров. В вересковых зарослях пели жаворонки, где-то в отдалении слышался лай пастушьих псов.

Вот наконец и Виндоланда – большая крепость, даже лучше сказать – небольшой городок с довольно обширным пригородом, в котором селились местные жители и ветераны римских войск. Бесшумно отворились ворота, часовые приветствовали возвращающихся после смены товарищей.

– Эй, Юний, – завидев Рысь, замахал рукой какой-то легионер, только что вышедший из приземистого здания командования легиона, – вели своим людям зайти получить жалованье!

– А что – сегодня?! – Юний разыграл удивление.

– Сегодня, сегодня, – захохотал легионер. – В честь ожидаемого приезда наместника.

Ага, подумал Рысь, все ж таки приедет! То-то суетится начальство – и жалованье заранее подвезли, и, наверное, паек выдадут усиленный: окорока, оленина, выдержанное вино – для всех, а не только для командиров.

Несмотря на раннее утро, на просторной площадке перед штабом постепенно собиралась вся шестая когорта – воины шутили и в томительном ожидании посматривали на приоткрытую дверь. Жалованье – это было неплохо. Вообще-то его и должны были выдавать в это время, но обычно задерживали. Почаще бы приезжал наместник, что ли?

К полудню почти все легионеры получили-таки свои деньги и, довольные, разбрелись кто куда. Недавно сменившимся с постов полагался отдых, и большинство отправилось спать, надеясь развлечься вечером – в бане и питейных заведениях Виндоланды. Прослышав о выплате жалованья, к стенам крепости подтягивались торговцы, как римляне, так и местные, из поселений-викусов.

Если бы не Фабий, разоспавшийся Рысь, вероятно, проспал бы и баню, и прочие вечерние развлечения. Хорошо, разбудил! Юний протер глаза, натянул новую тунику и, набросив сверху травянисто-зеленый шерстяной плащ-лацерну, вместе с Фабием направился в баню, находившуюся на окраине городка, куда уже стекались легионеры. Довольные – еще бы, с деньгами-то! – воины перекрикивались, что-то бурно обсуждали, смеялись, кое-кто прихлебывал из походных фляжек. На ходу Юний ощущал приятную тяжесть кошеля на запястье – да, сегодня явно стоит повеселиться.

В бане, оставив одежду под присмотром рабов, молодой командир вместе со всеми прошел в парную – кальдарий, – жарко натопленную, с клубами горячего пара. Конечно же, обычная гарнизонная баня – это не роскошные римские термы, но тем не менее она имела те же самые помещения: горячий кальдарий, теплый терпидарий, холодный фригидарий с просторным бассейном, плюс ко всему еще и закусочную с напитками – вином и местным густым пивом. Пиво Юнию нравилось, вкусное было, уж явно лучше, чем разбавленное соленой водой вино.

Натершись в терпидарии содой, молодой командир смыл с себя грязь и, немного поболтав с сослуживцами, направился к бассейну. Там уже плескалась, такое впечатление, добрая половина гарнизона крепости, да еще и местные – тех пускали помыться за плату.

– Аве, Юний! – услыхал Рысь над самым ухом, едва только вылез из бассейна.

– А, Гета! – Юний обернулся. – Пришел за своим дупондием?

– Угу, – улыбнулся мальчик. – Пойдем, помогу тебе одеться.

В раздевалке Юний вручил Гете дупондий – латунную монету номиналом в два асса, на которую можно было купить курицу или десяток яиц. Впрочем, бритты, кажется, не едят кур. Или все-таки едят?

– Гета, бриганты едят кур?

– Нет, – покачал головой мальчишка, старательно расправляя тунику на плечах молодого римлянина.

– А почему? Что, невкусно?

– Боги запрещают, – коротко отозвался Гета. – Мы не едим ни кур, ни гусей, ни зайцев. Это священные животные, как же можно их есть?

– Странно.

– Ничего странного. Каледоны, например, не едят журавлей.

Рысь усмехнулся:

– Я тоже не ем журавлей, больно уж у них мясо жесткое. С чего бы это в городе так много ваших? Из-за жалованья?

– Не только, – подавая плащ, мальчик покачал головой. – У нас завтра большой праздник. В честь бога Нумоса, покровителя бригантов. Будут состязания колесниц, разные игрища, веселые песни! Если хочешь, приходи завтра в селение.

– Вряд ли. – Юний покачал головой. – Мой контуберий завтра работает на строительстве дороги.

– А, знаю, – кивнул Гета. – Той, что у болота?

– Там.

Мальчик задумался.

– Странные вы люди, римляне, – тихо произнес он, следом за Юнием покидая баню. – Вроде бы воины – а работаете: крепости ремонтируете, дороги… Наши бы ни за что так не поступили. Или у вас мало рабов?

– Не в рабах дело, Гета, – усмехнулся Рысь. – Видишь ли, кто-то умный придумал, что воины никогда не должны сидеть без дела – это их развращает. Строить военный лагерь, ремонтировать дороги, да много чего еще. Для этого в каждом контуберии, кроме палатки, имеется еще и лопата, пила, заступ, даже корзина для земли. А если выступим в поход, появятся еще мул и повозка.

– Удивительно… – Мальчик помолчал, а потом поинтересовался, будет ли кто-нибудь из римлян участвовать в завтрашнем состязании.

– Нет, – коротко отозвался Рысь.

Гета засмеялся:

– Так и думал, что средь вас не найдется смельчаков! Извини, но римляне – плохие бойцы. Я хотел сказать – по отдельности, – быстро поправился мальчик. – С одним легионером наш воин легко справится. Но центурия так же легко разобьет три сотни наших. Я уже не говорю о легионе. Вы сражаетесь хитро – подчиняетесь приказам, держите строй, наши же бьются толпою, и каждый старается выделиться доблестью.

– Правильно, – Рысь хохотнул.

– Но, я думаю, дело не только в этом, – продолжал Гета. – Как только вы приходите на чужие земли, вы сразу строите лагерь, который быстро превращается в город. Ваши легионы всем обеспечены – еда, оружие, жалованье… И самое главное – законы. Ведь они выгодны даже покоренным! По крайней мере, кроме друидов и воинов.

– А что, остались еще друиды? – удивился Юний. – Говорят, их здесь давно уже нет.

– В селениях нет, – тихо отозвался мальчик. – Но в священных рощах, в урочищах… Ой… – Гета испуганно вскрикнул. – Как бы мне не отрезали язык за то, что так много болтаю!

– Не бойся, – рассмеялся Рысь. – Я никому не скажу.

Они шли по прямой как стрела улице по направлению к таверне, где Юний намеревался выпить вина или пива и немного развлечься – посмотреть, как играют в кости. Жаль вот, библиотеки в Виндоланде не было… Пока не было. Книги Юний предпочел бы всем иным развлечениям. Может, стоит пройтись до лавки старика Гефестия? Вдруг да привез книжицы, обещал ведь. Потратить часть жалованья на книги – это было бы совсем неплохо!

– А на что ты собираешься тратить свои деньги, Юний? – Гета словно бы подслушал его мысли.

– На книги.

– Вряд ли ты их здесь найдешь.

– Да, жаль, бриганты очень не любят написанных слов.

– Если записать название вещи, то она умрет! – убежденно отозвался мальчишка. – Так утверждают друиды.

– Так у вас же в селении их нет, – поддел Юний. – Или ты шатаешься по священным урочищам?

Гета замолк и некоторое время молча плелся сзади, но не отставал. Наверное, было у него к Рыси какое-то важно дело.

– А если не купишь книг, тогда как распорядишься жалованьем? – забежав вперед, снова поинтересовался мальчик. – Будешь копить?

– Не знаю, – честно признался Юний. – Может, куплю раба. Невместно командиру контуберия без слуги.

– Вот-вот, и я о том! – Гета явно обрадовался. – Но зачем тебе покупать слугу? Гораздо выгоднее – нанять.

– Нанять? – усмехнулся Рысь. – Можно, конечно, и так… Если довериться местным.

– Довериться можно! – Мальчик с азартом сверкнул глазами, серыми и блестящими. – Есть среди бригантов вполне достойные доверия люди. Например – я!

Рысь замедлил шаг и удивленно посмотрел на парня:

– Так ты, что ли, ко мне в слуги хочешь наняться?

– Хочу, – радостно кивнул Гета. – Уж больно деньги нужны. Сам знаешь, у меня в роду одни девки. Виллак, староста, правда, предлагал на него поработать – пасти коров за одну кормежку в день и десяток медных монет по большим праздникам. Пусть сам пасет за такую плату!

– Интересно, – протянул Юний. – Почему ты выбрал именно меня, а не, скажем, Фабия или Марциана?

– Ты – не простой легионер, – серьезно ответил мальчик. – Потому – и служить тебе не зазорно.

– Командир контуберия – не велика должность, – с затаенной грустью отозвался Рысь.

– Воины уважают тебя, говорят, что ты смел, умен и честен.

– Смелых, умных и честных полно!

– Напрасно ты так в этом уверен, – Гета расхохотался. – В наше время ум мало совместим с честью. Взять хоть вашего казначея…

– Оставь казначея в покое, – отмахнулся Рысь. – Сколько ты хочешь?

– Немного. Девять больших серебряных монет с каждого твоего жалованья.

– Девять денариев, значит… Что ж, можно подумать. Приходи завтра к вечеру.

– Приду. – Мальчик кивнул. – Поверь, ты не найдешь здесь никого лучше.

Простившись до завтра, Гета убежал – тощий, смешной, с волосами, как лошадиная грива. Проводив его взглядом, Юний свернул к лавке Гефестия. Книг у того не нашлось, ни в виде переплетенных пергаментных листов, ни в виде папирусных свитков в лакированных цилиндрах-футлярах. Видно, не очень-то ходовой это был здесь товар. Хоть сам пиши! Хм… А почему бы и нет? Написал же Цезарь когда-то «Записки о галльской войне», а чем он, Ант Юний Рысь, хуже Цезаря? Ничем… только что не так богат… Зато знатен – все ж таки сын вождя!

Опустившись отдохнуть на плоскую ступень портика, где несколько окруженных зеваками легионеров азартно резались в кости, Рысь закрыл глаза…

… и представил далекий холодный край – свою родину.

Огромное Нево – озеро-море, седой Волхов, холмистый берег, поросший ольхою и сосняком. Селение располагалось у воды – частокол, несколько хижин, амбары. Рысь был сыном старейшины Доброя, пришельца из земли склавинов, и Невдоги – дочери племенного вождя веси. До того, как осесть на берегах Нево, отец немало постранствовал по свету, много чего повидал, много чему успел научить сына, и в первую очередь – «звериной» борьбе, очень не простому искусству, требующему не столько силы, сколько ловкости и смекалки. Рысь оказался способным учеником… что очень пригодилось ему позже, уже после того, как их селение запылало, подожженное с нескольких концов приплывшими из-за моря ободритами, а все мужчины рода, в том числе и отец, были убиты в неравном бою. Тогда же погибла и мать, а всех уцелевших, в основном молодых девушек и детей, ободриты увезли и продали в рабство в далеком германском городе – Колонии Агриппина. Затем Рысь, тогда еще ребенка, перепродали в Галлию, где он неудачно пытался бежать и в конце концов оказался в гладиаторской школе города Ротомагуса. Северную часть Галлии тогда охватило восстание, на подавление которого были брошены легионы. В местный легион вошли и многие гладиаторы. Рысь обрел свободу…

Правда, ненадолго. Задумав отомстить вождю ободритов Тварру, юноша успел лишь добраться до одного из германских селений, где был хитростью и коварством вновь обращен в рабство. И снова оказался в гладиаторской школе – уже в Риме! – где быстро завоевал популярность и в награду за храбрость получил рудис – почетный деревянный меч – из рук самого императора Александра Севера, чьим охранником стал. Какое-то время Рысь – Ант Юний Рысь, как его называли римляне, – даже помогал префекту, некоему Гаю Феликсу, как оказалось – главе заговорщиков. После того как мятеж был подавлен, император назначил Рысь главой своей личной охраны. Это была почетная должность, отталкиваясь от которой можно было сделать неплохую карьеру…

Ежели б не завистники, которые действовали даже не через императора, а через его мать – Юлию Маммею. Несколько сенаторов, в том числе и вновь обретший благоволение императора Деций Памфилий Руф, затаили злобу на Юния и всячески интриговали против него, обвинили в оскорблении величия. А ведь Рысь и не думал ничего подобного, наоборот, он весьма уважал молодого императора, с которым они были почти ровесниками. Однако цезарь послушал мать, а та – влиятельных недругов Юния. Бывшему гладиатору грозила смерть, и едва ли он избежал бы казни, если бы не помощь друзей: центуриона Луция и особенно Гая Валерия Прокла-младшего, представителя знатного патрицианского рода, вышедшего из простых воинов в легаты. Тот и посоветовал Рыси как можно быстрее отправляться на край света – в Британию. В тамошние легионы брали всех, без особого разбора. Никто здесь и не спрашивал – кто такой Рысь, достаточно было рекомендательного письма Валерия Прокла. И вот уже больше года Ант Юний Рысь охраняет покой империи на валу Адриана. Осточертело – жуть! Так и тянуло вернуться обратно в Рим, к друзьям и книгам. И к любимой – Флавии Сильвестре, приемной дочери сенатора Памфилия Руфа и жене квестора Клавдия. Правда, Юний почему-то вспоминал о ней все реже. Или, по крайней мере, не чаще, чем о других знакомых девушках – молодой вдове Юлии Филии, о бывшей проститутке Лации и даже о циничной хохотушке Кассии, девушке весьма недалекого ума… на первый взгляд недалекого… Как-то они там?

На следующий день с утра все свободные от службы центурии выстроились на форуме. Сам Авл Фламиний Вер, командир шестой когорты, выступил перед легионерами с речью, в которой призвал их показать себя с самой лучшей стороны перед лицом наместника Нижней Британии, всадника Клавдия Апеллина. Ага, значит, все-таки приедет!

Выслушав выступление командира, центурионы отсалютовали ему и приступили к рутинной процедуре распределения нарядов по контубериям. Кому-то выпало штукатурить казарму, кому-то – белить ворота, а контуберию Рыси в числе других достраивать дорогу – ответвление к вилле Фламиния и дальше, к морю.

Получив на скотном дворе вола и телегу, легионеры погрузили инструменты – лопаты, корзину для земли, заступы – и, заехав по пути в таверну, направились к месту работы, помеченному специальной табличкой с именем командира контуберия, номером манипула, когорты и легиона.

Участок Рыси начинался от главной дороги и через уже осушенное болото вел к холму, где проходил фронт работ соседей. Прибыв на место, легионеры первым делом попили закупленного в таверне пива, затем немного вздремнули, ну а уже потом пошли таскать землю и камни. Работали на совесть, но весьма неторопливо – никто ведь не подгонял, было бы качество. Подшучивали друг над другом, особенно над дырявой туникой Приска. Ближе к полудню плотненький толстячок Сервилий, отвечавший в контуберии за все хозяйственно-бытовые дела, развел костер и принялся варить похлебку из полбы и куска жирного окорока, полученного еще вчера на складе. Нельзя сказать, что работники уж очень утомились, тем не менее все чаще устраивали короткий отдых, периодически поглядывая на булькающее в котле варево.

– В следующий раз, думаю, можно уже будет начать укладывать бетон, – посмотрев на аккуратно уложенные в несколько слоев камни, с удовлетворением заметил Рысь. – А на сегодня пока хватит.

– Верно, – тряхнул черными кудрями Фабий и, обернувшись к работавшим, крикнул: – Эй, молодежь! Хватит вкалывать, пора и перекусить.

Молодежь – Приск, Марциан и еще трое парней – с видимым удовольствием кидала камни и на зов не откликнулась. Видно было, что молодые легионеры соревновались друг с другом и никак не могли успокоиться, пока не вмешался Юний.

– Заканчивайте, – подойдя ближе, коротко приказал он. – Иначе не дорога будет, а одни ямы с ухабами. Спешка здесь не нужна! На той неделе положим бетон, ну а затем можно будет звать каменщиков. Марциан, что это ты такой потный?

Обнаженный мускулистый торс молодого воина и в самом деле истекал потом гораздо обильнее, нежели у других.

– Так ведь работал, – Марциан улыбнулся. – Не как некоторые бездельники.

– Ага! – засмеялся Приск. – Видали мы таких работников. Небось перепил вчера выдержанного вина?

– Брось ты, я пил только пиво!

– Ага, пиво, как же! Юний, а тобой вчера интересовались в таверне.

– Кто? – Рысь вопросительно посмотрел на Приска. – Только не говори, что я кому-то должен.

– О, нет… Те самые девчонки приходили, помнишь, с которыми познакомились две недели назад…

– А, – улыбнулся Юний. – Помню, помню… Вот только не помню, как их зовут.

– Надо же – и они не помнят, – Приск захохотал. – Спрашивали, где найти такого высокого голубоглазого римлянина с волосами цвета спелой пшеницы, знающего много стихов. Ну, голубоглазых блондинов у нас много, а вот тех, кто знает стихи… Пожалуй, ты такой один, Рысь!

– Рысь… – повторил сидевший у костра Фабий. – Не сочти за обиду, Юний, но я всегда говорил, что у тебя странное прозвище. Какое-то даже не римское, варварское… Да-да… кажется, так даже звали кого-то из гладиаторов!

– Прикуси язык, парень! – вступился за своего командира Сервилий.

– Ничего, я не в обиде, – усмехнулся Рысь. – А гладиатора с таким именем я тоже знал, даже был на нескольких схватках.

– Ну да, года три назад его имя гремело по всему Риму! Как же, точно, его звали Рысь… Рысь…

– Рысь из Трех Галлий, – спокойно сообщил Юний.

– Да, так! Ну и память у тебя, командир. Всегда все знаешь.

Рысь усмехнулся – еще бы ему не знать. Рысь из Трех Галлий – так когда-то называли его самого, выходившего на арену громадного амфитеатра Флавиев в сверкающих доспехах мирмиллона. Мирмиллонами наряду с гопломахами и секуторами именовали тяжеловооруженных гладиаторов. Были еще и легковооруженные самниты и фракийцы, а также ретиарии, которым оружием служили трезубец и сеть. О боги, сколько было славных боев, сколько опаснейших поединков!

Юний поспешно прикрыл вдруг загоревшиеся глаза. Еще не хватало, чтобы легионеры узнали о его гладиаторском прошлом. Армия традиционно презирала бойцов арены, впрочем, и не только армия. Все свободные жители Рима презирали… Презирали и боготворили одновременно!

– Сыграем? – В ожидании, пока сварится похлебка, Фабий вытащил стаканчик и кости – разрисованные шестигранники. Метнул не глядя… Все костяшки легли разными гранями: подобная ситуация называлась «подарок Венеры» и сулила верный выигрыш.

– Ничего себе! – присвистнул Сервилий. – Ну, ты даешь, парень! И еще предлагаешь с тобой играть? Нет, вы только гляньте! Не у каждого так получается.

– Да ладно вам, – Фабий смутился. – Случайно все выпало… Юний, может, с тобой сыграем? Не в кости, а в лудус, вечером? Я вчера купил и клетчатую доску, и фишки! Давно хотел купить, и вот зашел в лавку Клеона…

– Клеон – это такой рыжий вольноотпущенник?

– Ну да, вольноотпущенник. Только не рыжий, а седой. Рыжий – это Ливий.

– И что, в лавке Клеона часто продаются подобные вещи? – заинтересовался Рысь. – А книг ты там случайно не видел?

– Как же, видал пару футляров. Не знаю, правда, что там, я ведь не книжник.

Как раз поспела похлебка, и легионеры дружно уселись вокруг костра. Вытащили из телеги пиво, разлили по кружкам остатки. А чего его жалеть, пиво-то? Все равно вечером собирались в таверну.

Юний едва сделал глоток, как вдруг услышал цокот копыт. Оглянулся – по главной дороге неслась целая кавалькада. В глазах зарябило от разноцветных плащей – небесно-голубых, травянисто-зеленых, карминно-красных. Заиграло на солнце золотое убранство сбруи, сытые кони неслись, словно ветер, в гривы их были вплетены разноцветные ленты и желтые листья омелы. Длинные, зачесанные назад волосы всадников, которых насчитывалось примерно с дюжину, почти не колыхались при скачке – видно, были скреплены известковой водой и мелом, как делали иногда местные бриганты. Но эти бригантами не являлись, что было ясно по обильной раскраске тел – сине-голубой, черной, алой. По лицу, по обнаженным до плеч рукам тянулись узоры, и непонятно было, где татуировка, а где просто краска. «Разрисованные»! Как их именовали римляне – притены! Но откуда они здесь?

Прорвались сквозь Стену? Впрочем, раздумывать не оставалось времени – разрисованные всадники приближались.

Люди Юния похватали мечи и живо выстроились за повозкой. Рысь оглянулся – соседи сделали то же самое. Между тем всадники подъехали ближе и, увидев римлян, придержали коней. Тот, что скакал первым, спешился и улыбаясь подошел к Рыси, видимо угадав в нем главного. Пряча усмешку, Юний с интересом разглядывал «разрисованного». Это был высокий мужчина лет тридцати, хорошо сложенный и мускулистый, но с каким-то отталкивающим грубым лицом, которое наискось, от левого глаза через губы, пересекал страшный шрам, делая и без того некрасивые черты еще более неприятными. Большой нос незнакомца напоминал клюв орла, под массивными надбровными дугами таились маленькие темные глазки, брови были сбриты. Все жутковатое лицо «разрисованного», казалось, дышало тщательно маскируемой ненавистью и злобой. На правой щеке и на обеих руках виднелось кроваво-красное изображение лошади.

– Я – Куид Мад Магройд! – поправив массивное ожерелье, с гордостью представился всадник. – Вождь племени вотандинов, из славного рода Красной Лошади.

Мад Магройд говорил на языке бриттов, который напоминал галльский, и Юний понимал кое-что через слово. Он старался выучить наречие бригантов, запоминал слова и даже разговаривал – но этот, «разрисованный», говорил и строил фразы иначе. Хотя ничего, вполне было можно понять.

– Ант Юний Рысь, – вежливо улыбнулся Юний. – Десятник. Куда следуешь ты, о, разукрашенный всадник?

– В Экдур, – с затаенной усмешкой отвечал гость. – На праздник к бригантам. Говорят, там будут знатные гости – сама Боудикка, дочь вождя с юга. Посмотрю на нее, может, потом и посватаюсь!

– Да будут тебе боги в помощь в столь важном деле, – прощаясь, пожелал Рысь и задумался, глядя вслед быстро удаляющимся всадникам.

Вотандины, союзники Рима… Вот, оказывается, какие они… куда менее цивилизованные, чем бриганты. А странное имя у дочки вождя – Боудикка. Точно так же звали мятежную королеву иценов, около двухсот лет назад осмелившуюся выступить против владычества Рима. Королева предпочла яд римскому плену. Говорят, после ее смерти пропали все сокровища иценов, хотя тогдашний наместник, Светоний Паулин, и принял все меры к их поиску. А вождь бригантов смел до безрассудства – так назвать дочь! Или он думает, римляне все забыли?

– Боудикка… – шепотом повторил Юний.

– А я не слыхал, чтоб хотя бы одну из дочерей какого-нибудь местного принцепса звали таким образом, – подойдя ближе, промолвил Сервилий. – Вероятно, это второе, тайное имя.

Рысь посмотрел на небо:

– Ну, пора и в обратный путь. Не начался бы дождь.

– Скорей уж – гроза, – усмехнулся Сервилий.

За холмами, над дальним лесом, повисла большая темно-лиловая туча, а здесь еще вовсю сияло солнце.

– Нет, не будет дождя, – послюнявив палец, возразил Фабий. – Ветер-то западный.

Он оказался прав: ни дождя, ни грозы не случилось, а туча медленно уползла к горизонту. Там и загрохотала, там и пролилась тугими струями ливня, впрочем, в Виндоланде до этого не было никому никакого дела. Вернувшиеся со службы легионеры расползлись по тавернам и баням. Юний же, наскоро ополоснувшись, переоделся и направился в лавку вольноотпущенника Клеона.

Воздух разогрелся за день, было тепло, даже жарко. Рысь быстро шагал по мощеной улице, машинально отвечая на приветствия знакомых. Вот и ворота – лавка находилась за крепостью, в торгово-ремесленном поселении, которое носило то же имя и на римский манер называлось викусом. Народу вокруг толпилось необычайно много: у стен Виндоланды раскинулась ярмарка, словно магнитом притягивавшая к себе всех обитателей округи. Городские жители, одетые по римской моде в несколько туник одна поверх другой, насмешливо поглядывали на своих деревенских родичей – в штанах из козьей шкуры и ярких разноцветных плащах, часто накинутых прямо на голое, покрытое татуировками тело. Торговцы продавали всякую всячину: деревянные миски, бочонки, накидки из оленьих шкур, витые браслеты из золота и цветного стекла изумительно тонкой работы, янтарные и жемчужные ожерелья, цветные плащи, льняные и шерстяные, детские игрушки в виде раскрашенных деревянных лошадок, бронзовые и золоченые фибулы, покрытые затейливым тонким узором и ничуть не уступавшие римским. Да, надо признать, златокузнецы в Британии были умелые, да и оружейники тоже. Рысь невольно залюбовался одной из фибул с изображением синего журавля, уж было приценился, но торговец, хитролицый бригант, быстро залепетал, дескать, уже продана вещица, но если уважаемый господин римский воин хочет, можно будет заказать такую же.

Ну, продана так продана. Вот еще, переживать из-за безделушки. Юний пожал плечами и, спросив у торговца дорогу, направился в лавку Клеона.

Он купил там Вергилия и, прихватив в попавшейся на пути таверне кувшин дорогого фалернского, поспешил к реке, чтобы поскорее насладиться поэзией.

Вечернее солнце, казалось, пекло еще сильнее, чем утром. Вторая половина апреля выдалась жаркой. Подойдя к реке, Юний нагнулся и потрогал рукою воду, почувствовав вдруг непреодолимое желание смыть с себя накопившуюся за день грязь. Нет, конечно же, можно пойти и в баню. Только вот лень, да и, честно сказать, не очень хочется. Куда лучше здесь, наедине с Вергилием.

Излучина реки блестела багряным золотом заходящего солнца. Молодой человек разделся, аккуратно сложил тунику и плащ у большого замшелого камня и, с разбега бросившись в реку, разом ощутил обжигающий холод весенней воды. Вынырнул, поплыл, уже лишь наслаждаясь приятной прохладой…

Наконец Юний вылез на берег, подставил мокрое тело ветру – обсохнуть. Потянулся к вину… И не обнаружил кувшина. Воры? Хорошо хоть одежда цела. Рысь наклонился к тунике и вздрогнул, услыхав за спиной, за кустами дрока, чей-то смех.