Твою беду руками разведу Демидова Светлана

– Так она дорогая в театральном-то буфете! С наценкой!

– Ну и что?! Мне для Лилечки никаких денег не жалко! Я, кстати, просто ненавижу ее, водку то есть. Вино еще куда ни шло… Я десертное люблю, чтобы некоторая сладость была… и терпкость… Ну и пиво, конечно, тоже… иногда позволяю себе…

– Все равно! Целоваться не буду… Сегодня уж точно не буду, – сказала Лера, особо выделив голосом слово «сегодня».

– Ну ладно, – согласился Рафаэль. – Я сейчас действительно не в лучшей форме, а потому предлагаю назначить испытания на завтра. Встреча в восемнадцать ноль-ноль вас устроит?

– Ну-у-у… Устроит…

– Отлично! Тогда… – Рафаэль порылся во внутреннем кармане куртки, достал ручку и какой-то то ли счет, то ли чек. Он быстро нацарапал на его обороте строчку цифр, протянул Лере и сказал: – Позвоните мне, пожалуйста, утром, часов в одиннадцать… чтобы Лиля не успела никуда уйти, хорошо?

Лера кивнула, не очень веря в успех предприятия, которое он задумал.

– Только не удивляйтесь, когда услышите в трубке всякую любовную белиберду, – сказал Рафаэль. – Я постараюсь говорить так, чтобы Лиля слышала, поэтому стану называть вас идиотскими прозвищами, вроде котика и рыбки. Договорились?

– Договорились, – вяло отозвалась Лера.

– Тогда жду вас завтра в восемнадцать ноль-ноль в садике у Катьки!

Рафаэль действительно называл ее котиком, рыбкой и лапусей. Лера кривилась в телефонную трубку, ответно называла его поросеночком, но свое обещание прийти к шести часам в Екатерининский садик подтвердила.

На это свидание она собиралась равнодушно. К черным джинсам надела серый свитер, завиваться и краситься не стала вообще, а вместо палантина водрузила на голову свой каракулевый «колониальный шлем». Черный мех, конечно, требовал хоть какой-нибудь подкраски губ, но Лера из принципа не стала себя украшать. Не для кого. Не для Рафаэля же! Она, видите ли, не в его вкусе… Можно подумать, что ее интересует его вкус. Жалкий мужлан!

Когда она спрыгнула с подножки троллейбуса, сквозь ограду садика сразу увидела Рафаэля. Он, ежась на сильном ветру, стоял возле памятника Екатерине II, который питерцы панибратски именовали Катькой.

«Что я делаю?! И зачем мне это нужно?!» – подумала Лера, но все же пошла навстречу своему новому знакомому. Лучше провести воскресный вечер в его компании, чем в одиночестве.

– А вы сегодня гораздо милее, – улыбаясь, сказал ей Рафаэль. – Все-таки красная помада здорово портит женщин. И, заметьте, старит!

– Много вы понимаете… – недовольно буркнула Лера, но подумала, что Лилечкин муж сегодня выглядит более привлекательным мужчиной, чем показался ей вчера. У него были ясные светлые глаза с зелеными искорками и по-детски припухлые губы. Вчера она этого почему-то не заметила. Лера отвела глаза от лица чужого мужа и спросила: – Ну… и куда пойдем?

– Ясное дело куда! Поедем ко мне!

– Как это к вам? – испугалась Лера и даже остановилась посреди Невского.

– А так это! – сказал он с ее интонацией. – Я слышал, что Лиля сегодня собиралась на свидание с вашим Андрюшенькой к восьми, а потому мы как раз успеем.

– К чему успеем?

– Ну… мы придем к нам домой и будем будто бы демонстративно ждать, когда она уйдет.

– Как это… демонстративно? – еще больше испугалась Лера.

– Обыкновенно. Сядем рядом на диван, я вас, уж простите, обниму, и мы будем следить за ее сборами в четыре глаза. Уверен, это здорово ее раздражит. А уж если мы еще и поцелуемся…

– Знаете, Рафаэль, – прервала его Лера, – вашу Лилечку наш поцелуй, может быть, и раздражит, но мой-то Андрей его не увидит!

– Не можем же мы быть сразу в двух местах одновременно! – справедливо заметил он. – Сегодня наше представление будет для Лили, а потом мы что-нибудь подобное закатим и для вашего Андрея, будь он трижды неладен! Уж простите меня… В общем, поехали! – И он потянул ее за руку к остановке троллейбуса.

Лилечка действительно была еще дома и, видимо, как раз собиралась на свидание. На кружевную комбинацию у нее была надета еще не застегнутая юбка. Женщина появилась в дверях комнаты и так удивилась Лере, что даже не поспешила чего-нибудь накинуть себе на голые плечи.

– Проходи, котик, – сказал Лере Рафаэль и пропихнул ее в коридор впереди себя.

Лиля посмотрела на мужа с незнакомой спутницей с большим недоумением. Лера же с боязливым интересом вглядывалась в лицо женщины, на которую ее променял Андрей, и не находила в нем ничего, за что обладательницу оного стоило бы полюбить. Лилино лицо было миловидным, но не более. Чуть прикрытый легкими светлыми прядками лобик показался Лере узковат, а носогубные складки – слишком резкими. И что Андрей в ней нашел? И за что ее так сильно любит муж? Неужели за выразительные формы? Грудь, которая так и выпирает из кружев комбинации, конечно, хороша. Но кто сейчас, кроме Лилечки, носит подобные комбинации? Это же прошлый век! Если не позапрошлый…

– Знакомься, Лиля, – обратился к жене Рафаэль, – это моя Леруся. Мы с ней тут подождем, пока ты уйдешь.

– В смысле? – удивленно спросила Лиля.

– Ну… я подумал… чего нам на улице мерзнуть, если ты все равно уходишь… – подал новую реплику муж и помог Лере, которую слегка потряхивало от унижения, снять куртку. Затем он провел ее в комнату и усадил на диван. Лера замерла, напряженно прямя спину и устроив руки на коленях, будто воспитанница Смольного института благородных девиц, позирующая фотографу. Рафаэль сел рядом с ней, демонстративно положив руку ей на плечо и закинув ногу на ногу.

Лиля вошла в комнату, натягивая на ходу трикотажную кофточку, и, просунув руки в рукава, привалилась к косяку двери.

– Что-то я ничего не понимаю… – произнесла она, стараясь не задерживаться взглядом на лице Леры.

– По-моему, все предельно ясно, – ответил Рафаэль и посмотрел на настенные часы, стрелки которых показывали четверть восьмого. – Ты бы поторопилась, голубушка, а то вдруг он… твой возлюбленный… тебя не дождется! Что станешь делать?

– Тебя это не касается, – процедила сквозь зубы женщина и, продев наконец голову в горловину кофточки с глубоким вырезом, в котором красиво смотрелась ее пышная грудь, резко развернулась и вышла в коридор.

Лера слышала, как вжикнули «молнии» Лилиных сапог, потом звякнули ключи, потом проскрежетал замок и напоследок громко хлопнула входная дверь. Рафаэль тут же убрал руку с Лериного плеча и, отодвинувшись от нее на приличное расстояние и опершись локтями о колени, уронил голову в подставленные ковшиком ладони. Видимо, сцена, в которой он храбро демонстрировал независимость от жены, далась ему нелегко.

– Наверное, мы все это зря затеяли… – проговорила Лера, нервно покусывая собственный наманикюренный ноготь.

– Не знаю, – глухо отозвался Рафаэль. – Вчера я был, конечно, в легком подпитии, а потому, похоже, проявил излишнюю самоуверенность. Сегодня уже и сам засомневался в правильности затеянного мероприятия, но вы должны были прийти к Катьке, и я не мог оставить вас там мерзнуть…

– Надо же, как трогательно… спасибо… – пробурчала она, совершенно не уверенная в том, что его есть за что благодарить.

Лилин муж повернул к ней голову и сказал:

– Простите меня за то, что я спьяну впутал вас во все это. Вам и без того несладко, как, впрочем, и мне.

– Да ладно, – отмахнулась Лера. – Все-таки какое-то приключение. А без вас я сидела бы дома и лила бы слезы в подушку.

– Вы так любите своего Андрюшу?

– Так ведь и вы любите свою жену! – Лера встала с дивана, резко выдохнула и сказала: – Ну что ж… Я, пожалуй, пойду. По-моему, самое время…

Рафаэль не успел ей ответить, потому что в дверях опять заскрежетал ключ.

– Лиля вернулась… – испуганно пробормотал он. – Больше некому… А ну садитесь!

Испуганная Лера рухнула обратно на диван, Рафаэль спешно придвинулся, положил руку ей на плечо и даже прижался своими губами к ее, слегка приоткрытым от страха. Молодая женщина задохнулась от неожиданного поцелуя почти совсем незнакомого мужчины.

– Нет, это уже вообще ни на что не похоже! – заявила Лиля, которая встала перед ними в распахнутом сером пальто колокольчиком. Глядя на нее через плечо Рафаэля, Лера еще раз отметила, как красиво смотрятся атласные полукружья ее груди в вырезе кофточки. Лиля с шумом выдохнула и прокричала: – Здесь вам не бордель!

Женщина некрасиво грассировала, и Лера невольно сморщила нос. Неужели даже ее говор нравится Андрею?

Рафаэль будто бы нехотя оторвался от Леры, повернулся к жене и сказал:

– Не понимаю, при чем тут бордель? Я нахожусь в собственной квартире со своей любимой женщиной в тот самый момент, когда моя… бывшая… жена ушла на свидание к своему любимому мужчине. Разве это не так?

– Мы еще не развелись, а потому квартира не только твоя, но и моя, и я не позволю превращать ее в публичный дом! – проревела Лиля, и ее белокожее лицо приобрело оттенок сырого мяса. От все нарастающей злости она стала картавить еще сильнее, и Лере стало неловко на нее смотреть.

– Вот если бы я таскал сюда разных женщин, ты могла бы называть нашу квартиру борделем, – начал возражать ей Рафаэль, – но мне нужна только одна… Лерочка, а потому данную комнату справедливее называть пристанищем нашей с ней счастливой любви.

– С какой стати она должна быть вашим пристанищем? – продолжала возмущаться Лиля. – Я же никого не тащу в наш дом… пока он еще наш…

– Если хочешь, мы можем установить расписание: когда ты здесь со своим… а когда мы с Лерочкой… Я даже могу его красиво набрать на компьютере и распечатать в твоем любимом голубом цвете. Повесим вот тут и…

– Еще чего! – взвизгнула Лиля, не дав мужу договорить. Лицо ее скривилось в такой отвратительной гримасе, что Лере стало жаль и ее, и Рафаэля, разыгрывающего перед женой безобразный фарс, и почему-то даже Андрея, который, скорее всего, не дождется нынче свою возлюбленную на свидание. – Убирайтесь отсюда или…

– Или что? – поинтересовался Рафаэль.

– Или я сяду вот здесь… – Лиля протащила ножками по полу стул, который отодвинула от стола, и шваркнула прямо перед мужем с незнакомой женщиной. Усевшись на стул, она демонстративно скрестила руки поверх своего серого пальто и добавила: – Сяду и буду на вас смотреть! Не станете же вы прямо при мне…

Звук «р» злобно прокатился в глубинах кривившегося Лилиного рта, и все происходящее окончательно опротивело Лере.

– Мы, конечно, могли бы и при тебе… – Рафаэль, усмехнувшись, еще раз так сочно поцеловал Леру в губы, что она в изумлении часто-часто заморгала глазами, – но не станем этого делать. Если ты думаешь, что нам больше некуда податься, то здорово ошибаешься. Мы, конечно же, уйдем, а ты… А ты можешь позвать к себе своего… Андрея, кажется… Мы возражать не станем, правда, Лерочка?

Лерочка послушно кивнула, как хорошая девочка, которой говорят: «Ты ведь обязательно доешь свою манную кашку, правда?» – И они с Рафаэлем вышли в коридор, где молча и торопливо оделись.

– Простите меня еще раз, – сказал он, когда они уже съезжали вниз в лифте.

– Да-а-а… – протянула Лера. – Вы отлично справились и без тренировки.

– Какой еще тренировки? – удивился он.

– Ну как же! Вчера же говорили, что надо провести испытания на предмет того, не противно ли нам с вами будет целоваться, а сами начали действовать без всяких испытаний.

– Я же говорил, что вчера был немного пьян. Простите меня еще раз, простите… Сам не знаю, зачем все это устроил… Теперь придется врать дальше.

– Как именно вы собираетесь врать? – с усмешкой спросила Лера.

– Ну… придется проболтаться весь вечер по Питеру, а потом явиться домой в помаде и духах… Не бойтесь! – Рафаэль предупредил ее дальнейшие расспросы. – Я не приглашаю разделить со мной это путешествие. Сейчас я доставлю вас домой, уйду, и вы забудете меня как страшный сон.

Лера рассеянно кивнула, забираясь в троллейбус. Она думала о Лиле. Жена Рафаэля ей очень не понравилась. Интересно, она в самом деле так неприятна или ей, Лере, показалось от ревности? Наверное, показалось, ведь двое мужчин: Рафаэль и Андрей – что-то же в ней находят. Не хотелось бы думать, что одну лишь выдающуюся грудь…

До самого дома Леры, пересаживаясь с транспорта на транспорт, они ехали молча, каждый погруженный в свои нелегкие думы. Возле собственного подъезда, посмотрев на покрасневший от холода нос Рафаэля, Лера предложила:

– Давайте зайдем ко мне, перекусим, а потом я снабжу вас какой-нибудь помадой с духами, и вы поедете домой… или где-нибудь еще погуляете.

– Неудобно как-то… – пробормотал тот. – Я и так, по-моему, уже сильно злоупотребил вашим временем… и вообще… вниманием…

– Да ладно! У меня теперь времени навалом, – усмехнулась Лера, – а вот на ваш красный нос без душевной боли не взглянешь. Пошли! Хоть согреетесь, чайку выпьете… Или мы не друзья по несчастью?

Рафаэль вымученно улыбнулся, пожал плечами и нерешительно двинулся вслед за ней.

Дома Лера усадила неожиданного гостя перед телевизором, а сама отправилась на кухню готовить ужин. Она разогрела в микроволновке дежурные куриные окорочка и оставшуюся со вчерашнего дня вареную картошку, заварила чай с малиновыми листочками и пригласила Рафаэля к столу.

– Знаете, мне кажется, что вы свою Лилечку все-таки сегодня уели, – сказала Лера, разливая малиновый чай по новым пузатым чашкам с рыжими подсолнухами. Она специально купила две одинаковые, чтобы из них пить чай вместе с Андреем, а вот обновить их пришлось с чужим мужем…

– Думаю, никакой жене не понравилось бы, если бы она застукала своего мужа целующимся с другой женщиной, – ответил Рафаэль, размешивая в чашке сахар.

– Можно подумать, что они ходят с Андреем за ручку, как советские пионеры, и не целуются…

– И все равно тяжело… Мы прожили с ней вместе, между прочим, аж четырнадцать лет! Немало, верно?

– Пожалуй. А дети… дети у вас есть?

– Детей нет, – печально покачал головой Рафаэль.

Лера подумала, что ему будет неприятно, если она спросит, почему их нет, но он объяснил сам:

– Лиля не хотела.

– Почему? – все-таки не выдержала Лера.

– Она много чего по этому поводу говорила, но, думаю, дело в том, что у нее самой было очень тяжелое детство. Мамаша ее бросила на руки соседке совсем еще неразумной крохой, а сама куда-то исчезла. Соседка отдала Лилю в детский дом, ну а там… сами, наверное, знаете, каково там детям. Мне кажется, моя жена подсознательно боится произвести на свет ребенка, которому, возможно, тоже придется мучиться.

– Но разве вы мучили бы своего ребенка? Что-то не очень вы похожи на мучителя!

– Конечно, не мучил бы. Наоборот, любил бы… – Рафаэль тяжко вздохнул. – Но Лиля… она явно боится. Я решил не настаивать. Все думал, что она сама собой созреет, но… в общем, вы теперь знаете, что получилось из нашей с ней семейной жизни.

– А вы не пробовали… – начала Лера, но ее прервал звонок в дверь. В недоумении пожав плечами, она сказала: – Даже не представляю, кто бы это мог быть… Может, соседка? Она часто приходит за спичками. – И пошла открывать.

На пороге стоял Андрей Шаповалов. У Леры мелко-мелко задрожали губы, и она с трудом справилась, чтобы не разрыдаться прямо тут.

– Во-первых, я пришел отдать ключи, – сказал Андрей, взял в свою руку Лерину и вложил ей в ладонь связку из трех ключей. – Во-вторых, я оставил у тебя паспорт. Отдай, пожалуйста.

Он наконец посмотрел ей в глаза, и Лерино сердце сжалось от душевной боли. Его взгляд показался ей не слишком холодным и далеко не равнодушным. Может быть, оставленный паспорт – всего лишь предлог для встречи? Может, не стоит забирать у него ключи? До чего же некстати она зазвала к себе Рафаэля… И кто ее тянул за язык? Мужчина ведь и идти-то не хотел, а она зачем-то настояла…

– Я… я не знаю, где твой паспорт… – промямлила она.

– Думаю, что в секретере, – ответил Андрей. – Оба наших паспорта, наверное, так и лежат там с тех пор, как мы вернулись из дома отдыха.

Лера жалко кивнула, прошла в комнату и открыла крышку секретера. Обе «краснокожие паспортины», тесно прижавшись друг к другу, действительно лежали на самом виду. Лера взяла оба документа в руки, еще раз вгляделась в любимое лицо на фотографии, вернулась в коридор и протянула паспорт Андрею. До последнего момента она надеялась, что он скажет, что очень жалеет о разрыве, что Лилечка оказалась вовсе не так хороша, как он предполагал, но Андрей не сказал ей ничего подобного. Он почему-то прятал от нее глаза и делал много суетливо-лишних движений. Засовывая документ во внутренний карман куртки, Шаповалов бросил рассеянный взгляд на кухню. Рафаэль вынужден был слегка привстать и вежливо кивнуть ему головой. Андрей, окончательно утратив координацию движений, положил паспорт мимо кармана.

– Это еще кто? – спросил он нагнувшуюся за паспортом Леру.

– Ну… мой друг… – Протягивая ему темно-красную книжечку, она попыталась произнести слова так, чтобы Андрей сразу понял, что на кухне сидит НИКТО, что ей до этого человека нет никакого дела, что она продолжает любить только лишь его одного, милого Андрея, но губы почему-то сами собой сложились для других фраз: – Недавно познакомились… Он очень хороший человек!

– Ага… ясно… хороший человек… – повторил за ней Андрей, покачиваясь с пяток на носки и обратно. – Значит, стоило мне только за порог, как у тебя сразу нашелся другой «очень хороший человек»!

– А ты что, хотел бы, чтобы я ревела белугой в одиночестве и рвала на себе волосы? – рассердилась вдруг Лера.

– Нет… конечно же, нет… не стоит передергивать, но посторонний мужчина на моем еще не остывшем месте меня все-таки удивляет… Я, признаться, не думал, что ты такая…

– Какая?! – уже истерично вскрикнула Лера.

– Такая! Неразборчивая, вот какая! – раздраженно отозвался Андрей и послал испепеляющий взгляд в сторону «постороннего мужчины».

– Простите, но… на что вы намекаете? – с угрозой в голосе спросил Рафаэль, поднимаясь из-за стола.

– Хотя вас вообще ни о чем не спрашивают, я все-таки отвечу: я ни на что не намекаю, а открытым текстом называю Валерию неразборчивой и излишне доверчивой. Нельзя так неосмотрительно бросаться на шею первому же попавшемуся под руку мужчине!

– Это я-то первый попавшийся? – возмутился Рафаэль, который уже успел выйти в коридор и плотно угнездить свою руку на плечах Леры.

– Он не первый попавшийся! – выкрикнула она и ответно обняла Рафаэля за талию. Ей уже не хотелось говорить Андрею о своей любви к нему. Он должен знать, что она сумеет прожить и без него, а в людях она в отличие от него, который повелся на вульгарную, узколобую и картавую Лилечку, отлично разбирается. – Я… я вообще… между прочим… выхожу за него замуж… в ближайшее время, вот!

– Замуж? А этого он не хочет?! – взревел Андрей и, сделав молниеносный выпад, неожиданно ударил противника в челюсть.

Тот громко клацнул зубами, но на ногах удержался.

– Ах ты, значит, та-а-ак… – зарычал Рафаэль, и двое мужчин сцепились в нешуточной схватке.

– Немедленно перестаньте! Что вы делаете? Идио-о-оты! Зачем?! – кричала Лера, напрасно пытаясь втиснуться между соперниками и тем самым разнять.

По всему было видно, что мужчины дерутся со смаком и удовольствием. За что бился Андрей, Лера не очень понимала, но Рафаэль наверняка был рад намять бока любовнику собственной жены.

– Прекратите! – душераздирающе закричала Лера и с размаху все-таки вклинилась между мужчинами. Чей-то кулак тут же разбил ей нос. На губы потекла струйка горячей крови, вид которой сразу отрезвил дерущихся.

– Лерка! Сумасшедшая! – крикнул Андрей и отпихнул от себя противника. – Мы же могли тебе вообще нос сломать!

– Да-а-а… простите… то есть… ты прости… – забормотал Рафаэль, чувствительно ударившись спиной о стену. – Надо… что-то холодное на переносицу… Может быть… что-нибудь из холодильника?

– Без тебя соображу, – рявкнул Андрей, перейдя на «ты», и бросился на кухню.

Когда он вернулся с мокрым полотенцем, Рафаэль уже обеими руками поддерживал Леру, обмякшую на них с запрокинутой головой и резко побледневшим лицом.

– Лера! Немедленно опусти подбородок вниз! – распорядился Андрей. – Зачем ты его слушаешь? Вовсе не надо запрокидывать голову! Так можно захлебнуться кровью!

– Не учи нас жить! – зло откликнулся муж его любовницы, который решил, что они действительно уже так коротко знакомы, что вполне можно и на «ты». – Лучше быстрей прикладывай полотенце к ее переносице!

Когда алый поток из Лериного носа был остановлен, Рафаэль взял женщину на руки и понес в комнату.

– Нет! Я все-таки не понимаю, Лера! На каком основании он тут распоряжается?! – выкрикнул Андрей, бросившись вслед за ними.

Лера, которую Рафаэль уютно устроил среди ее же собственных подушек, еле слышно прогундосила:

– Он распоряжается тут на том основании, что я собираюсь за него замуж, а потому, Андрей, тебе все-таки лучше уйти. Паспорт – на столике в прихожей.

– Ага! Я, значит, уйду, а он, значит, останется?

– А тебе-то что? – возмутилась Лера, мотнула головой, и из ее носа опять выползла тонкая струйка крови. – У тебя, кажется, должно быть свидание с твоей новой дамой сердца!

– Лера! Не стоит так волноваться из-за его свидания! – крикнул Рафаэль и опять протянул ей полотенце.

– Во-первых, сегодняшнее свидание… В общем, оно отменено, – отчитался Андрей. – А во-вторых, я не могу оставить тебя на чужого человека…

Лера бросила на пол грязное полотенце и таким резким голосом сказала: «Уйди лучше, Андрей…» – что он не смог не повиноваться.

– Ну… ладно… – забубнил он. – Звони, если что… Телефон ты знаешь… На мобильник тоже можно позвонить… Он включен…

– Я не позвоню.

– Да? В сущности, оно и понятно… Ну что ж… Пошел я, значит…

Андрей запахнул куртку и бочком вышел за дверь комнаты. После хлопка входной двери Лера заплакала, размазывая по щекам слезы, смешавшиеся с кровью.

– Не плачьте… – предложил ей Рафаэль. – Видно же, что снаряд попал в цель.

– Какой еще снаряд? – прорыдала она.

– Дальнобойный… Вашему Андрею очень не понравилось мое здесь присутствие. И это еще мягко сказано – не понравилось… Да он просто впал в бешенство!

Лера, шмыгнув напоследок носом, утерлась обеими ладонями, с неприязнью оглядела кровавые разводы на них и сказала:

– Ваша Лилечка, по-моему, тоже не в восторге от моего появления перед ее розовеньким личиком…

– Да-а-а… – протянул Рафаэль и потер пальцами виски. – Но вся беда в том, что я почему-то не чувствую себя победителем. Как-то все… мерзко получилось… гадко…

– Согласна, – ответила Лера и предложила: – Снимите-ка лучше джемпер.

– Зачем? – испугался Рафаэль.

– Он весь в крови. Надо застирать.

– Да ну… пустяки, – отмахнулся он. – Жизнь дала трещину, и на этом фоне джемпер меня совершенно не волнует… – Он посмотрел на Лерин нос и спросил: – Вы-то как? В порядке?

– В порядке, – кивнула она.

– Ну… тогда я, пожалуй, пойду?

– Конечно, идите. Извините, что все так нескладно получилось.

– Не вам передо мной извиняться, – усмехнулся Рафаэль. – Это же я балаган устроил.

Лера согласно кивнула головой, и ее гость, некрасиво сгорбившись, пошел одеваться в коридор.

– Рафаэль, вы можете сейчас говорить? – спросила Лера, набрав номер, который был записан на затертом по сгибам чеке обувного магазина.

– Могу, – ответил он. – Это вы, Лера?

– Я.

– Как ваш нос? Не болит?

– Нормально. Не болит. Я не из-за носа звоню… Понимаете, я посмотрела фильм «Пусть говорят»…

– Да ну? – рассмеялся Рафаэль. – Где же вы его достали? Мне кажется, моя мамуля готова душу заложить за него! Шучу, конечно…

– Скачала через Интернет.

– Ну и как?

– Хороший фильм. Красивая мелодрама о любви. В главной роли испанский певец Рафаэль Мартос Санчес. Я раньше никогда не слышала его песен.

– Понравились?

– Скорее да, чем нет. Только… – замялась Лера.

– Что? Наверное, я не слишком похож на этого Санчеса, – догадался Рафаэль.

– Пожалуй, да. Он очень миловидный молодой человек…

– А я, значит, немиловидный? – Рафаэль расхохотался во весь голос.

– Зря смеетесь, – смутилась Лера. – У вас очень мужественная внешность, что, по-моему, вовсе не плохо… Но я не об этом хотела сказать…

– А о чем?

– О том, что кинематографического Рафаэля не смогла полюбить девушка Бланка, в которую он влюбился. Бланка любила другого.

– И что?

– Я подумала, что, может быть, ваша мама, назвав вас в честь героя этого фильма, как бы задала некую программу…

– То есть…

– Ну… то есть… ваша Лилечка…

– Вы хотите сказать, что Лиля переметнулась к вашему Андрею, потому что меня зовут Рафаэлем?

– Да… Я почему-то так подумала… – пролепетала Лера, которая уже десять раз пожалела, что позвонила. И чего, в самом деле, потянуло говорить глупости?

– Ерунда! Я же говорил, что мы прожили с ней вместе целых четырнадцать лет. Мне всегда казалось, что она вышла за меня по любви. И если бы не ваш Андрей, который случайно ей где-то встретился… Кстати, вы не знаете, где они познакомились?

– Не знаю.

– Вот и я не знаю. А что, ваш Андрей после… ну… нашей драки и вашего разбитого носа… не звонил?

– Звонил несколько раз. Именно про нос и спрашивал.

– А вы?

– А что я… – усмехнулась Лера. – Если нос в норме, так что же я еще могла сказать?

– Ну… могли бы как раз прикинуться сильно больной, – смущенно произнес Рафаэль. – Может быть, он пришел бы вас… полечить, а там… глядишь, и все наладилось бы. Я тоже, как вы догадываетесь, оказался бы в выигрыше.

– Он предлагал что-то в таком роде…

– А вы?

– А я пока держусь гордо и независимо.

– Ну… вообще-то… это правильно. Сами же видели, как независимость здорово действует.

– Да, пожалуй… – не могла не согласиться Лера. – А как ваша Лиля?

– Никак, – огорченно ответил мужчина. – С тех пор не разговаривает со мной. Где-то болтается вечерами. Кошмар, в общем…

– Я же говорю, что вам надо сломать программу, заданную мамой… – опять начала Лера.

– И как вы это представляете? – спросил Рафаэль, и она по голосу догадалась, что он уже улыбается.

– Вот вы напрасно смеетесь! Отнеситесь к моим словам серьезно! Вы должны сделать нечто нетрадиционное, то, чего Лиля никак от вас не может ожидать.

– Она и так совершенно сошла с катушек от вашего появления у нас дома, но меня обратно все равно не полюбила.

– Может быть, ей нужно время? – предположила Лера.

– Все может быть… – с легким смешком отозвался Рафаэль.

Целую неделю после этого разговора Лера о своем новом знакомом не вспоминала даже в качестве конечного звена цепочки: Андрей – Лиля – Рафаэль. Она продолжала постоянно думать об одном лишь Андрее и о том, не переборщила ли, случаем, с независимостью. И зачем было врать, если она целиком и полностью зависит исключительно от него? Лера решила, что, как только Андрей еще раз позвонит, чтобы справиться о ее носе, она уже не станет валять дурака, а в лоб заявит, что не может без него жить. Но Андрей почему-то больше не звонил. Зато часов в десять вечера к ней домой натуральным незваным татарином явился… Рафаэль.

– Одним словом, я… решил сломать… программу, – заявил он, стоя на пороге Лериной квартиры и нервно потирая подбородок.

– То есть… вы… пришли мне об этом сказать? – удивилась Лера.

– Нет… то есть да… То есть… я прошу у вас политического убежища на одну… ночь. Всего на одну.

– На ночь?!

Рафаэль смущенно пожал плечами и сказал:

– Это не то, что вы подумали.

– А что я подумала? – спросила Лера, в мозгу которой еще четко не сформулировалось ни одной думы.

– Ну-у-у… вы, может быть, подумали, что я решил воспользоваться вашим… временно свободным положением… и… Но я не решил! Я просто не могу больше находиться с Лилей в одной квартире. Это оказалось выше моих сил. Понимаете, у меня, конечно, есть друзья, товарищи по работе, но… они все семейные люди… у них дети, тещи, собаки… словом, свои заботы и проблемы. А вы… – Рафаэль, выдохшись, напряженно замолчал.

– Что – я?

– Вы… вы мой друг по несчастью, а потому непременно должны понять… Я так подумал…

– У меня тут не гостиница, – сердито буркнула Лера и встала в дверях, чтобы чужой брошенный муж не смог проскользнуть.

– Я же не навсегда…