А жизнь так коротка! Колычев Владимир
Продумали все до мелочей.
Для начала запугали одного местного мафиози по кличке Баул. Дезу ему подкинули, будто сегодня ночью Граф собирается киллеров на него спустить. И так обрисовали картину, что придурок тот в особняке закрылся, охраной себя окружил.
А потом за самого Графа взялись. Да только не все вышло гладко, ушел Граф из-под обстрела. Если бы со снайперской винтовкой работали, ему бы несдобровать. Но нужно было изобразить тактику бандитов. Пальба из автоматов в ресторане подходила как нельзя лучше. Но, увы, Граф ушел.
Но нет худа без добра. Теперь все шишки посыплются на Баула. Пусть Граф и этот ублюдок перегрызут друг другу глотки…
Горбылин уже хотел отпускать своих «соколов» – пусть отдыхают после трудов праведных, – когда вдруг почувствовал беспокойство. Тревога нарастала. Звериное чутье выдало сигнал об опасности…
Дом они купили себе на краю города. Хороший дом, добротный. Им пятерым здесь полное раздолье. Прежде всего безопасность. Поэтому по периметру дома с внутренней стороны забора установили камеры наружного наблюдения, собак сторожевых в дозор пустили. Ночью и днем в специальной комнате кто-нибудь дежурит. Там мониторы на каждую видеокамеру. Сиди себе в кресле, держи помповое ружье наготове да на экраны поглядывай. Ни одна падла незаметно не прошмыгнет…
Но сейчас в этой комнате никого нет. Некому отслеживать обстановку… А из темноты ночи надвигается опасность…
– Всем по боевым местам, живо! – скомандовал Горбылин.
Хотелось бы, чтобы тревога оказалась ложной. Но вдруг он не напрасно поднял шухер?
И как бы в подтверждение этим мыслям дверь в его кабинет резко распахнулась, и в комнату ворвались вооруженные омоновцы в шапочках-масках. Какие-то доли секунды, и вся его команда была взята под прицел. Только дернись, и получишь свинцовые витамины в живот…
Идиотизм! Охрана была так тщательно продумана, но в нужный момент на посту никого не оказалось. Закон подлости. И омоновцы сработали лихо. Без шума подобрались к его апартаментам…
– Это что такое? – гневно выкрикнул Горбылин.
На его лице ни тени испуга.
А чего ему бояться? Ни одна ментовская ищейка не докопается до криминала. Он умело заметал следы. А подозрения на его счет так и останутся подозрениями…
Омоновцы не собирались отвечать на его вопрос. Они просто подскочили к нему, подсечкой срубили его с ног, швырнули лицом на пол, заломили руки за спину, сковали их наручниками. А еще у него из кармана извлекли… пакетик с белым порошком. Вещество, похожее на героин. Вот это уже перебор. Горбылин никогда в жизни не имел дела с наркотиками. Но как докажешь сейчас, что ты не верблюд…
Обвинение сшили по факту незаконного хранения наркотиков. И уже к обеду следующего дня Горбылин оказался в камере следственного изолятора. Его соратников расшвыряли по другим «хатам». Жаль, им бы держаться вместе.
Настроение у него было не в дугу. Так и подмывало набить кому-нибудь рожу. А кто из сокамерников мог бы дать ему отпор? Этот, что ли, татуированный с гнилыми зубами? Или вот тот доходяга с впалыми глазами? Оба из блатных. Но кто они против него? Только пусть вякнут и сразу же распластаются на полу с переломанными костями…
А они как будто чувствовали его настроение. И не возникали. Горбылин ощутил себя королем в камере. Еще трое обитателей – вообще чмыри болотные, те даже глаза на него поднять боялись…
Алексей плюхнулся на свободную «шконку», заложил руку за голову и закрыл глаза. Ну хоть бы кто подошел, затронул его. Вот бы получил ногой по яйцам! Но никто не подходил… Боятся, падлы!
Настроение немного улучшилось. Все не так уж и плохо. Нет против него у ментов ничего. Не докопаться им до былых его «подвигов». А по факту убийства мента, которого они вместо люстры к потолку подвесили, вообще уголовное дело не заводилось. Покушение на Графа и куча трупов в ресторане – так это Баула рук дело. При чем здесь Горбылин?
И все же его взяли. Значит, в чем-то подозревают. Но у него все чисто. За исключением наркотиков. Вот падлы, нашли на что взять. Но ведь протокола изъятия нет, понятых тоже. Не сегодня завтра его отпустят за отсутствием состава преступления…
Горбылин не заметил, как задремал. Проснулся от боли. Что-то острое – наверняка иголка – вошло под ноготь. Он хотел дернуться, но крепкие руки держали его, не давая подняться. Помутневшими от боли глазами он увидел над собой лицо блатаря-доходяги.
– Что, больно, падла? – спросил тот, злобно оскалившись.
Боль требовала выхода через крик. Но Горбылин мог только мычать. Рот также сжимала чья-то рука. А когда он попытался открыть рот, туда вошел кляп. Жуть какой вонючий. Неужели чьи-то носки? К горлу подступила тошнота.
Иголку из-под ногтя вынули. Боль немного утихла. Но у Горбылина по-прежнему не было возможности вырваться из цепких тисков уголовников. Его держали все пять человек, бывших в камере. И у всех ожесточенные лица, ненавидящие взгляды.
– Колись, падла! – прохрипел блатарь.
«Что вам надо?» – хотел спросить отставной спецназовец. Да кляп мешал.
– Ты на Графа наехал?
Да это самая настоящая пытка. Урки в роли следователей… Только Горбылину это не казалось смешным. Уж эти с ним церемониться не станут. Все, что угодно, сделают, лишь бы до правды достучаться. До правды… Им нужна правда. Насчет Графа… Прознала-таки эта мразь, откуда ветер дует. Тайно Горбылин дела свои вел, да, видно, расшифровали его. Какая сука дозналась?..
Горбылин сделал удивленные глаза. Какой, дескать, граф? Ни с графами, ни с баронами он не имеет дел…
И тут же иголка вошла под другой ноготь. Острая боль вонзилась в сознание. Терпеть не было сил.
Когда иголка вышла, изо рта вытащили кляп.
– Ну что, колоться будем?
Горбылин пожал плечами. Ничего он, мол, не понимает…
На этот раз с него стянули штаны, чья-то рука бесцеремонно вытащила из трусов мужское достоинство. И тут же боль. Хлынула кровь. Какая-то мразь начисто срезала ему головку…
Это было что-то ужасное. От шока Горбылин потерял сознание. Очнулся он все на том же месте, под прицелом тех же глаз.
– А ща весь болт оттяпаем, – злорадно сообщил ему татуированный.
– И яйца «куму» на омлет, – добавил кто-то.
Не для куража это было сказано, не в шутку. Поэтому никто из уголовников не рассмеялся. Горбылин не сомневался, что угрозу приведут в исполнение…
Ну хотя бы надзиратели заметили, какой произвол творится у них под носом. Но на это уповать тщетно. Если в дело вмешался Граф, то ничто уже не поможет Горбылину…
– Ты, урод, на Графа наехал?
Его сковал смертельный ужас.
– Не скажу… Вы все равно меня прикончите…
– Сечешь, козляра, – гадливо ухмыльнулся урка с гнилыми зубами. – Но одно дело концы сразу отдать, другое – долго-долго мучиться…
И как бы в подтверждение своих слов достал откуда-то нож и снова полез ему в штаны. Сейчас отрежет яйца…
А потом отрежут нос, уши, выколют глаза. И будут наблюдать, как он медленно умирает. И при этом тыкать иглой под ногти… А надзиратели будут делать вид, что в камере ничего не происходит…
– Я скажу, я все скажу, – завизжал Горбылин.
У него не было выбора, кроме как начать колоться. В награду он получал легкую смерть.
Не зря Граф отвалил менту «бабки». Все было в точности, как он сказал. Действительно в городе обосновалась залетная кодла. Но теперь нет больше этих козлов. Вытрясли из них на «хатах» всю правду, а потом к праотцам отправили. А как еще с ними поступать?
А вот как поступить с этим?
Граф расстреливал взглядом пузатого коротышку с рыжей башкой. Один из замов генерального директора алюминиевого комбината. Этот ублюдок продался козлам залетным, за бабки согласился помогать им…
– А меня, значит, побоку пустил? Да? – зло спросил Граф.
Рыжик съежился.
В подвале загородного дома разговор шел. Коротышку сюда Алыча, Лапоть и Шмель тепленького приволокли. Из постели, от молодой жены оторвали. Хорошо ему было, а сейчас плохо. И страшно. Знает ведь, что против Графа пошел, а это непростительно…
– Да я не хотел, так получилось, – захныкал Рыжик.
– Вот и я не хочу тебя грохнуть, а получится…
Граф подал знак, и Алыча достал волыну. Ствол «ТТ» уперся коротышке в переносицу.
– Ну чо, кончать козла? – лениво спросил Алыча.
Под Рыжиком образовалась лужа.
– Да, нехорошо на тот свет в мокрых штанах отправлять, – усмехнулся Граф.
– Что, ждать, пока обсохнет?
– Жди…
– Простите меня, – заскулил коротышка. – Я все понял, больше не буду…
Ну право же, детский сад. А ведь такой деловой, когда в своем кабинете сидит.
– Ты не думай, я без тебя обойдусь, – словно бы нехотя обронил Граф, обращаясь к Рыжику. – Не будет тебя, другого найдут. Я и того в оборот возьму. Или ты сомневаешься?
– Нет, Федор Николаевич, не сомневаюсь…
Ага, надежда на благополучный исход у фраерка появилась. Да, возможно, он останется жив. Ведь он принадлежит Графу с потрохами. Все, что скажет, сделает… Но предательство не должно оставаться безнаказанным.
– Даю тебе шанс!
Граф подозвал к себе Шмеля. Взял у него шестизарядный револьвер. Специально «игрушку» приготовили.
Со щелчком откинулся барабан, обнажились темные жерла пустых каналов. В один из них Граф вставил патрон. Вернул на место барабан и несколько раз прокрутил его.
– Жизнь – рулетка, – сказал он, направляя ствол в лоб Рыжику. – Никогда не знаешь, какой билет тебе выпадет…
Он начал давить на спусковой крючок. В ожидании выстрела коротышка зажмурил глаза. Курок сработал вхолостую. Рыжику повезло – один-единственный патрон в барабане был не для него.
– В следующий раз шанса у тебя не будет, не жди… – предупредил «счастливчика» Граф.
Но он видел по глазам Рыжика, что второго раза не будет. Этот слизняк сделает все, чтобы угодить дорогому и уважаемому Федору Николаевичу…
Да и вообще, найдется ли в Задворске такой, кто посмеет пойти против воли Графа?
Жорж продал свою квартиру, получил деньги. А через две недели уже обивал пороги городской администрации.
– Мы, ветераны Афганистана, хотим создать свой фонд, – выставляя на обозрение Звезду Героя, объяснял он важному чиновнику.
– Какой фонд?
– Фонд социальной реабилитации инвалидов Афганистана… Вы же знаете, таких у нас в городе полно…
– Разумеется…
– И городские власти обязаны проявить о них заботу…
– Ну есть же всевозможные льготы…
– Льготы – это одно, а социальная реабилитация – другое… В общем, мы хотим создать предприятие, где будут работать исключительно инвалиды афганской войны…
– И что же вы от нас хотите?
– Помещение под цех и льготные кредиты…
Через месяц городской фонд инвалидов, созданный по инициативе Жоржа, получил в аренду здание под цеха еще не зарегистрированного предприятия, и льготные кредиты он выбил… А еще попутно выпросил по льготной цене помещение под кафе. На волне начавшейся приватизации такое помещение ему было выделено…
Работал Жорж не покладая рук, сразу на два фронта разрывался. Как представитель общественной организации он создавал предприятие по переработке кожи: произвел регистрацию, закупил оборудование, набрал кадры из числа инвалидов афганской войны – и все это в пределах незначительных сумм, выделенных под льготный кредит. Крутись как хочешь, но невозможное сделай. И он сделал. К началу 1992 года небольшое предприятие фонда социальной реабилитации дало первую продукцию. В это же время Жорж выгодно продал помещение под кафе.
– Организация у нас серьезная, можете не сомневаться. На нашем предприятии занято сорок человек инвалидов афганской войны. Но я как председатель фонда считаю, что этого количества мест недостаточно…
Жорж говорил убедительно. Его внимательно слушали. И не где-нибудь, а в самой Москве. До правительственных чиновников он добрался. И как клещ вцепился им в уши.
– Необходимо расширить сферу предпринимательской деятельности нашей общественной организации. Городские власти помогают нам, но, к сожалению, недостаточно…
– А в чем проявляется эта, простите, недостаточность?
– Нам необходимо еще одно помещение под дополнительный цех. И кредит льготный. Мне обещают, но воз, как говорится, и поныне там…
– Вы хотите, чтобы мы утрясли вопрос со льготным кредитом?
– Да желательно…
Льготный кредит во время гиперинфляции отличная вещь. Берешь деньги, а спустя установленный срок возвращаешь копейки. Но и банкиры тоже не дураки, им льготные кредиты по протекции официальных властей как нож в сердце. Но если долго мучиться, обязательно что-нибудь получится. Жорж не раз имел случай убедиться в этом…
– Хорошо, мы решим этот вопрос, но нужно время…
– Я понимаю…
В кабинете, кроме него и чиновника, никого не было, поэтому он без стеснения вынул из кармана пиджака пухлый конверт и положил на стол чиновнику. Конверт вмиг исчез в недрах этого стола. Теперь Жорж не сомневался, что вопрос со льготным кредитом будет решен быстро.
– Но льготный кредит – это еще не все…
– Да?
– Нам бы льготы по налогам и право беспошлинного ввоза алкогольной и табачной продукции. Если наш фонд будет пользоваться этими льготами, мы получим большую прибыль. И, соответственно, увеличим число рабочих мест…
– Это интересно… Хорошо, я попробую вам помочь… Вам нужно собрать полный пакет необходимых документов…
Жорж понимал, что в первую очередь подразумевается под документами.
– Это будет сделано в самые кратчайшие сроки…
– Замечательно… Только вот я вам кратчайших сроков обещать не могу…
На следующий день Жорж выложил в виде взятки почти все свои личные сбережения за последний год. Квартира, кафе, парикмахерская, еще кафе, маленький ресторан. Торговля недвижимостью приносила ему хорошие деньги. Девяносто тысяч долларов. И все они пошли в дело…
Что ни говори, а право беспошлинного ввоза ходового импортного алкоголя и табака – дело великое. На нем можно делать такие деньги… И Жорж этого права добился. Для себя, разумеется. А для фонда – льготного налогообложения.
Часть вторая
Глава первая
Леон жадно вдохнул свежий воздух свободы. Постоял немного, впитывая лучи еще нежаркого апрельского солнца. Оказывается, по ту сторону стены оно совсем не такое, как по эту.
По грунтовой дороге он зашагал в рабочий поселок.
Скоро он сядет в автобус, затем доберется до железнодорожного вокзала и ту-ту-у, в родные края. Ехать всего одну ночь.
Четыре с половиной года взаперти. Четыре с половиной года, выброшенных из жизни. И все благодаря этой суке Олесе…
Леон был зол на нее. Это она бросила его за решетку, это по ее вине он не жил эти четыре с половиной года, а просто существовал. Леон был зол на весь мир. Это менты поганые подвели его под статью, это они закинули его за «решки». А ведь могли бы тщательней во всем разобраться, тогда бы понятно стало, что он не насиловал Олесю. Так нет, им легче человека в кичман зафуговать…
Четыре с половиной года. Они не прошли для Леона даром. На зону отправляли одного человека, а обратно выходил совсем другой. Человек, обозленный на весь мир…
– Кто он такой, этот Иван Булатников? – с деланой небрежностью спросил кряжистый мужчина с глубоко посаженными глазами.
На нем костюм за две тысячи долларов, он весь ухожен, дорогим одеколоном опрыскан. Но при этом от него за версту веет деревней. Ему бы за рычагами трактора в колхозе чернозем вспахивать, а не в кабинете роскошного офиса заседать.
– Да известная личность, – с готовностью пояснил ему качок в кожаной майке. – Председатель городского совета бесконтактного карате…
Бритый квадратный затылок, тяжелый взгляд, уверенность в каждом движении. Типичный рэкетир. И кликуха под стать – Бульдозер. Вот этот точно занимает свое место…
– Что, серьезный дядя?
– Черный пояс, третий дан. К его слову в городе многие прислушиваются…
– И он пользуется этим, коз-зел, – процедил сквозь зубы Баул.
– Точно, босс! – кивнул головой Бульдозер. – Воду, в натуре, мутит, на пацанов наших наезжает. Нельзя, типа, спорт с рэкетом мешать… Во дятел, а?
– Ну так все это слова…
– Да базара нет, никто его всерьез не принимает. Но он все одно не унимается…
– Да уж вижу!
Баул небрежным жестом отбросил от себя краевую газету. Писака хренов! Его, всеми уважаемого Бориса Петровича Баулина, бизнесмена и кандидата в депутаты Законодательного собрания края, грязью облил. Бандитом обозвал. Позором клеймит, похитителем человеческих душ называет. Типа, городских спортсменов развращает, в бандитский омут с головой окунает… И факты его биографии излагает в своей писанине. Тогда-то бизнесом незаконным занимался, потом кооператором стал, затем банду из спортсменов сколотил, весь Западный район под себя подмял, Центральный и Восточный в оборот берет… Бандитом быть нынче даже модно. Этакие крутые дяди при пушках и тугих бумажниках. Но этот подонок Баула полным ничтожеством изобразил. Даже гнилью обозвал… А еще он против боев без правил возбухает. Да, водится за Баулом слабость бои «гладиаторов» лицезреть. По нраву ему эти зрелища. Сам эти бои и устраивает. И глазу приятно, и тотализатор в его пользу «бабки» срывает.
– Надо чо-то делать, босс? Ты только скажи…
– Да и скажу… Кто кроет этого гада?
– Да никто… Он сам по себе…
– Значит, предъяв насчет него не будет…
– Да на хрен он кому нужен?
– Тогда кончайте урода…
– Да без проблем…
Баул на секунду задумался.
– Нет, кончать не стоит…
– А чего?
– Если с Булатниковым что-нибудь случится, на меня первого менты подумают. Он же против меня пошел…
– А ты, босс, у нас без пяти минут депутат, – ощерился Бульдозер. – Тебе неприятности не нужны…
– Сечешь поляну…
– А то… Может, этого урода просто в отбивную форшмануть?
– Ничтяк… Только не переборщите…
Леон остановился перед дверью. Вот он и дома. Только как его встретят? Ведь на этот раз он не с войны возвратился, а из мест не столь отдаленных. Уголовник он, как ни крути. Нет ему почета… Да плевать он хотел на этот почет!
Он резко нажал на кнопку звонка. Дверь открыл Иван.
– Братан, вернулся! – обрадовался он.
Его улыбка была даже шире, чем когда его из Афгана встречал. На душе у Леона стало тепло.
– Мать с батяней на работе, – накрывая на стол, сообщил Иван. – И Ирина тоже…
Ирина – это его жена…
– Но мы и без них начнем. – Иван извлек из холодильника бутылку водки.
Леон против этого не возражал.
– Ты как, на курорте своем форму поддерживал? – спросил брат, усаживаясь за стол.
– Ну а как же. И себе расслабляться не давал, и других учил…
– Кого это других?
– Ну, понятное дело, не пионеров…
– Уголовников, значит…
– Ага, воров…
– Зря ты это, – нахмурился Иван. – Уроды они все… Ну давай, за встречу!
– Ну почему уроды? И среди блатных есть стоящие люди…
– Все эти стоящие люди страну со всех сторон паутиной криминала обложили. Бандитов сейчас, как в былые годы комсомольцев. С ума все посходили…
– Жить как-то надо…
– Ты что, защищаешь их? – нахмурился Иван.
– Да нет, не защищаю. Но и не осуждаю… Мне вообще все по хрену…
– Ты что, Леон? – округлил глаза Иван. – Разве так можно?.. Да, обожгла тебя зона…
– Зона меня одному научила. Каждый за себя! Только так можно было выжить. Понял?
– Но ты же не на зоне…
– А наша страна – это сплошная зона. Ты сам меня к этой мысли только что подтолкнул… И вообще, давай не будем забивать друг другу баки…
Иван кивнул. Ему самому неприятен был этот разговор.
Они посидели за столом, выпили, закусили. Потом Леон начал приводить себя в порядок. Вымылся, побрился, достал из шкафа старые джинсы «Авис», натянул их на себя, примерил джемпер. Видок у него, конечно, не по моде. Но ничего, на первое время сойдет.
– Ты куда? – спросил Иван, когда он подошел к двери.
– Да в одно место нужно сходить, – не оборачиваясь, ответил он. – Я недолго…
Он и в самом деле задерживаться не собирался. Олесю навестит, и все. Нет, мстить он ей не будет. Но так хочется в глаза ей посмотреть… Что же она, сука, наделала?..
– Нет ее дома, – сказала ее мать.
Смотрит на Леона из-за двери и не узнает. Вот дура… Так хотелось с силой ударить по двери ногой, прижать к косяку ее безмозглую голову. Ведь и она повинна в том, что его упекли на зону…
– Когда будет? – грубо спросил он.
– В июле, может, и приедет…
– Как в июле? Почему приедет?
– Да в Москве она. В институте учится. Институт скоро закончит…
– Но на каникулы приедет?
– Приедет… – И тут глазки женщины забегали. Наконец-то поняла, с кем говорит. – Нет, не приедет она!
Она резко подалась назад, захлопнула за собой дверь. Леон усмехнулся, повернулся и стал спускаться по лестнице.
И тут началось.
– Уголовник! Зэк! Насильник!
Это орала из-за приоткрытой двери мать Олеси. Вот идиотка!
Навстречу Леону шла симпатичная девушка. Услышав обращенные к нему крики, она испуганно покосилась на него и вжалась в стенку, пропуская его мимо.
Леон с трудом удержал себя от того, чтобы не вернуться и не набить морду Олесиной матери…
Наташа вышла из подъезда. Подошла к своей машине. Огненно-красный «Порше». Это ей дядя Федор на девятнадцатилетие подарил.
Дядя Федор – величина. Бизнес у него свой, денег куры не клюют. Но это не все. Он еще вор в законе. Когда-то Наташа ломала голову, откуда у него столько татуировок на теле. И только потом узнала, что он вор, не раз сидел в колонии. Но вор вору рознь. Он птица высокого полета, его все боятся, все слушаются. Он самый главный вор в Задворске. Мафия у него своя. Его даже мэр города слушается.
Мама спала с дядей Федором. Наташа знала об этом давно. Но недавно она узнала и другое. Оказывается, дядя Федор ей никакой не дядя. Он ее родной отец. Так уж вышло… Вот почему такая забота о ней с его стороны. Машина, деньги на карманные расходы и даже телохранители…
Вот сейчас Наташа собиралась на день рождения к подруге. На ночь глядя едет. И ничего не боится. А чего бояться-то? Отец уже подослал ребят ей в сопровождение. Вон, «девятка» цвета мокрого асфальта стоит, из нее знакомые глаза на нее смотрят. Сейчас она поедет, и эта машина отправится за ней вслед. Два телохранителя выручат ее из любой беды…
Она открыла дверцу, села за руль. И тут что-то заставило ее посмотреть влево. Она невольно вздрогнула.
В трех шагах от нее материализовался молодой человек крепкого телосложения. Старомодные джинсы, столетней давности джемпер, кроссовки облезлые. Но главное не это. На нее смотрел тот самый парень, который когда-то спас ее от бандитов. Наташа уже знала причину, по которой ее похитили. Отец рассказал. И о парне этом обмолвился. Мол, не дал твоего спасителя в обиду. В тюрьму его посадили, за изнасилование. Хотя вроде он никого и не насиловал. Его за это могли очень сильно побить. Но отец объяснил кому надо, что этого делать не надо…
Значит, этот парень уже отсидел свое, домой вернулся. И к ней пришел. Все тот же влюбленный взгляд. И молчит, как будто воды в рот набрал.
А еще он некрасивый. Не больно-то трудилась природа над его лицом, и шарма в нем мужского почти нет…
– Вы что-то хотели? – с небрежной жалостью спросила она, вставляя ключ в замок зажигания.
Парень продолжал молчать. И по-прежнему не отводил от нее влюбленных глаз. Чокнутый какой-то…
Наташа пожала плечами и захлопнула дверцу. Не глядя на него, тронула машину с места и покатила к выезду со двора. «Девятка» с телохранителями двинулась вслед за ней. Но затормозила рядом с парнем…
@INT-20MIN = Машина остановилась в трех шагах от Леона, опустилось стекло, и показалась наглая рожа водителя.
– Эй, те чо надо? – грубо спросил он.
– Ничего, – не стал отвечать грубостью на грубость Леон.
– Ты к этой девахе не подкатывай, понял? – презрительно скривилась рожа. – Тебе Граф из-за нее задницу на вымпелы порвет. Так что врубай…
Читать бесплатно другие книги:
