Дорога дальняя, казенный дом Колычев Владимир
– Был бы мужчина, а есть ему чем или нет, не так важно… Как у твоего Толика с этим?
– Зверь.
– Какая прелесть!
– Тебя бы под эту прелесть, – кисло улыбнулась Олимпия.
Толик в постели действительно зверь. Мощный, нахрапистый. И грубый. От общения с ним Олимпия получала примерно такое удовольствие, какое может испытывать черепаха под колесом тяжелого грузовика. Но приходилось терпеть. Квартира у Толика в самом деле отличная. Четыре комнаты, отделка и обстановка по классу «супер», техникой забита под завязку – навороченный компьютер, стиральная машина с полным циклом. А посудомоечная машина – это вообще прелесть: загружаешь грязную посуду, нажимаешь на кнопку и жди, когда все само вымоется. И это при том, что к Толику соседка раз в два дня приходит – генеральную уборку делать. Олимпии же остается только одно – завтрак и ужин Толику приготовить. Готовить она не то что любит, но получается у нее неплохо. Пока справляется… Надо бы уговорить Толика кухарку нанять. Денег у него много, пусть раскошеливается. Это же форменное безобразие – королеву заставлять работать.
– Да я бы с удовольствием! – блудно повела глазами Софи.
Кто бы сомневался.
– А у Толика твоего друзья есть? – с завистью во взгляде спросила она.
– Хоть отбавляй…
– Тоже при деньгах?
– Есть и такие, – кивнула Олимпия.
– А может, он меня с ними познакомит?
– Что, сразу со всеми?
– Ну, можно и так. А я там сама разберусь…
– Тебя саму разберут. По запчастям…
В кругах, в которых вращается Толик, котируются красотки фотомодельной внешности, чтобы ноги от ушей… А Софи не красавица. Ну мордашка смазливая, что есть, то есть. Но фигура неважная – сисястая, задастая, ноги, как у слонихи. С ней особо церемониться не будут. Могут и по кругу пустить, если под горячую руку попадется… Да что там Софи, и сама Олимпия могла под раздачу попасть. Тогда, в сауне, Толик всего лишь раздел ее на потеху дружкам, а ведь мог и на толпу бросить. Он же дурной, когда пьяный…
– Да пусть разбирают, – хихикнула Софи. – Лишь бы потом заново собрали…
– И ничего, если задницу с головой перепутают?
– А ты на меня жуть не нагоняй! Сама как сыр в масле…
Софи не договорила. Открылась входная дверь, и в квартиру вломился Толик. Пьяный, рожа красная, глаза шальные. Опять двадцать пять…
– И по какому поводу веселье? – с упреком спросила Олимпия.
– Да у братана сын родился, – наваливаясь на нее, прогудел он. – Какая ты у меня, у-у!
Как тот телок, он два раза лизнул ее в щеку, на этом, к счастью, запас его нежности иссяк.
– О! А это кто?
– Сестра моя. Двоюродная. Софья. Мы все зовем ее Софи…
– Софи?!.. Нехилые у тебя сиськи, Софи! – расплылся в похабной улыбке Толик.
– Ты заговариваешься, дорогой! – нахмурилась Олимпия.
– Чего это заговариваюсь? Что есть, то и говорю… Софи, ты свои сиськи в детстве шоколадом мазала, да?
– Нет, сами выросли! – зарделась Софи.
Сейчас она напоминала пятидолларовую шлюху с большой дороги. Олимпия с недовольством смотрела на нее. А та этого даже не замечала. И беззастенчиво пялилась на Толика.
– А можно пощупать?
– Можно. Только осторожно.
– Так это не вопрос…
Олимпия надеялась, что это было не более чем глупой шуткой со стороны Толика. Мало ли что может наговорить пьяный мужик. Но нет, он решительно перешел от слов к делу. Ничуть не стесняясь, облапил Софи на глазах у Олимпии.
– Моща! – возбужденно протянул он. – У Лимки не такие!
– Иди спать, идиот! – вскипела Олимпия.
– С кем? – осклабился Толик.
И демонстративно хлопнул Софи по пышной заднице. Ей бы возмутиться – но нет, взвизгнула от удовольствия. Точно шлюха. И дернул же черт пригласить ее к себе в гости… Похоже, Софи очень хочет чувствовать себя здесь как дома.
– Сам иди спать! – полыхнула взглядом Олимпия.
Наконец-то до Толика дошло, что он переборщил с правилами светского тона. Не с той ноты знакомство начал.
– Да нет, спать еще рано… – обескураженно мотнул он головой. Глянул на часы. – Девяти еще нет…
– Ну, тебе, может, и рано. А Софи у нас очень-очень устала, – ехидно усмехнулась Олимпия. – Ей уже домой пора. Мама заругает…
Софи упрямо мотнула головой.
– Не заругает! Я уже взрослая!
– Это если по твоим формам судить! А так тебе только семнадцать!
– А чем тебе мои формы не нравятся? – взвилась Софи.
– Да, чем они тебе не нравятся? – поддакнул Толик.
Олимпия ответила ему таким свирепым взглядом, что он тут же изменил свое мнение. Во всяком случае на словах.
– Ну да, для семнадцати лет формы слишком пышные… Тебе домой пора, детка, – с сожалением посмотрел он на Софи.
– А если я не хочу?
– Тогда оставайся… Водку пьешь?
– Пью!
Толик достал из бара бутылку «Абсолюта». Водочную церемонию упростил до крайности – сорвал пробку и сделал несколько больших глотков прямо из горлышка. Протянул бутылку Софи.
– Благодарствую!
Она тоже отхлебнула из горлышка. Хоть бы поморщилась для приличия.
– Во! Наш человек! – зашелся в восторге Толик.
Забрал у Софи бутылку, попытался всучить ее Олимпии. Но не на ту нарвался.
– Да пошел ты!
Она закрылась в гостевой комнате, включила телевизор. Пусть что хотят, то и делают. А завтра, когда Толик протрезвеет, она выставит ему счет. Как минимум платиновое кольцо с бриллиантом – чисто за моральный ущерб…
Но терпения хватило ненадолго. Минут через двадцать она вышла из комнаты и услышала хрипы и стоны. Толик распластал Софи прямо на полу в гостиной. И трудился над ней без зазрения совести… Пьяный урод!.. А Софи только рада… Шлюха!!!
Олимпия не стала устраивать скандал. Влезла в короткое платье из тонкой шерсти, забрала ключи и вышла из дома… Она уже знала, как отомстить сожителю. Отольются кошке мышкины слезки…
3
На улице темно. Небо затянуто облаками, но тепло, даже душно. Наверное, дождь будет… На душе тоже пасмурно. Но при этом так же тепло. Потому что рядом Анжела. С ней так уютно… Только этого мало. Любовь есть, но не распирает от счастья…
– Вадим, что с тобой? – надрывно, с досадой в голосе спросила Анжела. – Ты в последнее время сам не свой!
– Да нет, нормально все, – натянуто улыбнулся Вадим.
– Ты все время о чем-то думаешь.
– Об учебе думаю. Сессия скоро. Голова формулами забита…
– А может, она Олимпиадой забита?
– Олимпиадой?! Да нет, в этом году никаких олимпиад больше не будет…
– Ты дурачком не прикидывайся, не надо. Ты прекрасно понимаешь, о ком речь…
– О ком?.. А, это ты про ту Олимпиаду… А при чем здесь она?
– При том, что ты в нее влюбился! – чуть не плача, заявила Анжела.
– Ты сама хоть поняла, что сказала?.. Как я мог в нее влюбиться, если совсем ее не знаю. Ну, машину помыл…
– Машину он помыл… Видела я, как ты ее машину вылизывал. И ее саму вылизывал. Глазами…
– Хватит чепуху нести! Я уже и думать о ней забыл!
– Но ведь думал!
– Ну хватит тебе!
– Вадим… Ну, Вадимчик!.. – хлюпнула носом Анжела. – Не нужна тебе эта вертихвостка! Она же гулящая… А я тебе нужна. Тебе со мной хорошо будет. Я тебе никогда не изменю…
– Знаю.
– А давай поженимся!
– Когда? – без особого восторга спросил он.
– После выпускного. Совсем немного осталось… Ты сессию сдашь, и мы поженимся…
– А жить где будем?.. У нас малосемейка…
– Зато у нас трехкомнатная квартира. У меня своя комната…
– Ты же дальше учиться хочешь.
– Вместе будем учиться, в одном институте…
– Не получится.
– Почему?
– А ты ребенка родишь.
– Ты против?
– Я – нет. А вот на учебе придется поставить крест.
– Академический отпуск возьму.
– Сначала в институт поступить надо…
– Что ты меня загружаешь? Ты мне скажи, женишься ты на мне или нет? – Анжела спросила – как в упор выстрелила.
– Женюсь, – пожал плечами Вадим.
Почему бы не жениться. Анжела устраивает его по всем статьям… Как ни крути, а он ее любит. Может, и не так сильно, как хотелось бы. Но для тихого семейного счастья такой любви хватит вполне…
– Может, предложение мне сделаешь?
– Прямо сейчас?
– А чего тянуть!
– Ну, в таких случаях полагается колечко дарить…
– И без колечка хорошо!
– Ну, если так… Ты выйдешь за меня замуж?
– Это и все?
– Ну, прошу твоей руки… Ну, и сердца…
– Я согласна!
Она нежно прильнула к нему, ласково обвила руками шею, покрыла лицо поцелуями. Он закрыл глаза, и невольно представил в своих объятиях Лиму. Внутри вспыхнул огонь, кровь забурлила… Но до постели дело не дошло. Анжела нехотя высвободилась из его объятий.
– До свадьбы ни-ни!
Одно только слово «свадьба» охладило его пыл. Он не хотел жениться. Мог, но не хотел…
– Как скажешь, – кивнул он.
– Ты смеешься, да? – надула она губки. – Знаешь, что я не девочка. Но ведь ты был у меня первым. Так что все по-честному…
– Никто не спорит.
– Ты можешь спорить. Ты можешь возмущаться. Ты можешь все… А я буду терпеть. Потому что я тебя люблю. Потому что, кроме тебя, мне никто не нужен…
– Мне тоже нужна только ты, – через силу выдавил он.
Вроде бы вышло убедительно. Анжела умиленно улыбнулась.
– Любимый, – нежно прошептала она.
Что и говорить, приятно было услышать это из ее уст. Но, увы, было бы лучше, если бы Лима назвала его любимым… Но Лима из числа тех женщин, с которыми гуляют. А женятся на таких, как Анжела…
– Ты тоже любимая, – улыбнулся Вадим.
Он и самому себе не смог бы ответить, вранье это или нет. Но в любом случае он сказал то, что хотел сказать.
Анжела ушла домой в половине одиннадцатого. Вадим остался в сторожке один. В расстроенных чувствах. С одной стороны, Анжела была ему нужна, а с другой – не было большого желания жениться на ней. Его тяготило данное ей обещание. И дернул его черт за язык…
В начале двенадцатого он обошел стоянку. Все машины на месте. Не хватало только одной – той, на которой ездила Лима. Но ее уже вторую неделю нет. Как уехала тогда, и с концами… С кем она сейчас, чью постель согревает…
Вадим уже заходил в будку, когда к шлагбауму подъехала машина. Яркий свет галогенных фар ударил по глазам. И какой это идиот ездит по ночному городу с «дальним» светом. И еще на постой просится. Можно было бы найти одно свободное место, но Вадим решил ответить наглецу отказом.
Водитель, казалось, уловил ход его мыслей. Фары погасли. Остались только «габаритки». Появился и сам водитель. В свете уличного фонаря. И Вадим снова ослеп… Это была Лима. Распущенные волосы, горящий взгляд, короткое платье в облипку, туфли на высоченном каблуке. Она стояла, придерживая открытую дверцу. Или скорее наоборот, дверца поддерживала ее. Похоже, она не очень уверенно держалась на ногах. Или земля под ней ходуном ходит, или в голове штормит…
– Ну чего стоишь? Отворяй ворота! – покачнувшись, потребовала она.
Конечно же, Вадим не мог не выполнить ее требование. Поднял шлагбаум.
Лима села за руль и так резво стартовала с места, что не справилась с управлением. И краем переднего бампера задела железный столб, на который ложилась верхняя часть шлагбаума. Неужели мама не говорила ей, что нельзя ездить за рулем в нетрезвом виде… Машина проехала еще метров пять, прежде чем остановилась.
– Я, кажется, за что-то зацепилась! Или мне показалось? – растерянно спросила девушка.
– Мне тоже показалось.
Вадим подошел к машине, осмотрел повреждение. Ерунда.
– Что там? – с надеждой спросила Лима.
– Ничего особенного. Краска чуть содрана, почти незаметно. А бамперу вообще ничего. Ударопрочный пластик…
– А фары?
– И с ними полный порядок…
– Да и черт с ней, с этой машиной!.. Новую купит! – вырвалось у нее.
– Кто купит? – заинтригованно спросил Вадим.
– А тебе не все равно! – с улыбкой на губах спросила Лима.
– Все равно…
– Что, и узнать неинтересно, кто меня… э-э, кормит?
– Какое мне дело?
– Хочешь сказать, что я тебе не нравлюсь?
– Нравишься, – признался Вадим.
– А чего так несмело? Скажи во весь голос: Олимпия, ты мне очень-очень нравишься?
– Зачем?
– Ты что, глупый? Не видишь, что я хочу тебе нравиться! И я это хочу слышать!
– Ты мне нравишься…
– Смелей.
– Ты мне очень нравишься.
– Я тоже на тебя запала. И я хочу, чтобы ты знал об этом… И вообще я тебя хочу!
Лима подошла к нему. Медленно положила руки ему на плечи и резко притянула к себе. Впилась в его губы жарким поцелуем… Вадим не мог поверить своему счастью… А может, это всего лишь сон?.. Если сон, то он вправе делать все, что ему захочется. А ему очень хотелось…
Он подхватил Олимпию на руки, оторвал от земли и бережно понес в сторожку. Это было нетрудно. От переизбытка чувств его руки налились особой силой. Ему сейчас ничего не стоило горы свернуть… Лима казалась ему легкой как пушинка. Но это не сон. Ведь он не ложился спать. И в сон его не клонило… Нет, это не сон. Это сумасшедшая реальность, в которой Лима сама шла к нему в руки. Нажать на тормоза он не мог. И не хотел…
Лима позволила уложить себя на кушетку. Глаза утомленно закрыты, щеки горят, грудь высоко вздымается в такт учащенному дыханию… Вадим испугался, что в самый последний момент она передумает, вырвется из его объятий. Но нет, она шла до конца…
– Ой, не могу!.. Ты чудо!.. Давай, давай!..
Она стонала, рыдала, извивалась под ним змеей. Раз за разом она сотрясалась от удовольствия. Но ей все было мало, она не могла насытиться… В конце концов девушка утихла. Свернулась калачиком, ткнулась головой в грязную подушку. И долго-долго лежала так, приходила в себя… Вадим и сам с трудом соотносил себя с окружающей реальностью. Даже сейчас он не мог поверить своему счастью. Лима отдалась ему, она в его объятиях, в одной с ним постели… Грязная, пыльная постель, но ей все равно. Ей все равно, где быть с ним – хоть в шалаше, лишь бы только с ним…
– И что это было? – очнувшись, спросила Лима.
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Радостное удивление в них и невыразимый восторг. Вадим ощущал себя на вершине блаженства…
– А ты сама догадайся.
– Это было какое-то сумасшествие!
– Не хочешь же ты сказать, что с тобой это было впервые.
– Ты что, читаешь мои мысли? Именно это я и хотела сказать!.. Да, у меня были мужчины, но у меня с ними ничего не было. То есть было, но совсем не так, как с тобой. Ты случайно школу волшебников не заканчивал?
Наверняка Лима умела льстить. Но сейчас явно не тот случай. Она говорила правду. Ей действительно ни с кем не было так хорошо, как с ним… Вадим чувствовал, как за спиной распускаются крылья…
– Эту школу заканчивала ты, – польщенно улыбнулся он.
Вадиму тоже никогда и ни с кем не было так хорошо, как с ней. Даже с Анжелой.
– Да, наверное… Не зря же я к тебе приехала. Что себе напророчила, то и сбылось…
– Ты ехала ко мне?
– А ты думал, меня случайно сюда занесло?
– Ну, неслучайно. Ты же живешь где-то рядом…
– Живу. То есть жила. У родителей… В общем-то, я к ним ехала. Но хотела-то я тебя… Фу! Как у тебя здесь грязно! И запах какой-то. Носками грязными воняет, что ли?
– Это после Петровича, – совсем невесело улыбнулся Вадим. – У него радикулит, какой-то дрянью мажется…
Ему было стыдно, что Лима отдалась ему не на шелковых простынях в пентхаусе дорогого отеля, а в убогой конуре на автостоянке.
– А может, он никогда не моется?
– Может, и так, – не стал спорить Вадим.
Петрович жил бобылем – некому было за ним следить. А сам он о себе заботиться не очень-то хотел. Вместо того, чтобы мыться хотя бы раз в две недели да одежду свою стирать, мог выдумать и какую-то несуществующую мазь, чтобы хоть как-то оправдаться перед сменщиками.
– И спит он тоже на этой клоповнице? – брезгливо поморщилась Лима.
– Не знаю, я с ним ни разу не ночевал…
– Да, дела…
Она поднялась с кушетки, натянула через голову платье, обулась. Немного подумала и присела на краешек стула. Собралась с мыслями и спросила:
– А с кем ты здесь ночуешь?
– В смысле?
– Помнится, в прошлый раз ты с этой… с Анжелой был…
– Ты, кажется, тоже не одна в этой жизни, – огорченно заметил он.
– Не одна… Живу с мужчиной. Двадцать девять лет, материально обеспечен…
– А это обязательно – материально обеспечен?
– Желательно!.. А чего ты так разволновался? – усмехнулась она. Достала из сумочки тонкую дамскую сигарету, зажигалку. Закурила.
– Мне кажется, что ты мне совсем не чужая.
– Совсем как родная?.. Как говорят французы, секс – это еще не повод для знакомства…
– У меня в роду не было французов.
– А кто у тебя был в роду?
– Сначала Адам был и Ева… Дальше продолжать?
– Отец кем работает?
– «Не кочегары мы, не плотники, нет…» Это его любимая песня. Не кочегар он, а кочегаром работает. В котельной, недалеко отсюда…
– А мать?
– Мама еще ближе. На этой же стоянке. Она вчера дежурила, я – сегодня, завтра Петрович… Угадай, кем Петрович работает?
– Я с тобой серьезно, а тебе весело, – недовольно посмотрела на него Лима.
– Как можно со мной серьезно? Отец – кочегар, мать – сторож, живем в малосемейке… Вот если бы у меня папа Рокфеллером был, тогда со мной можно было бы и серьезно. А кому интересен бедный студент?
– Не надо ерничать.
– Это от обиды. Что не могу тебе машину подарить…
– Зато ты можешь другое. С тобой я улетаю…
– Могу быть твоим персональным летчиком.
– А что, это вариант, – после недолгого раздумья кивнула девушка.
– И далеко лететь?
– А как далеко ты можешь?
Читать бесплатно другие книги:
