Инфракрасный Кулагин Олег

“И когда закончатся эти водные процедуры?”

Дождь на злосчастной планете моросил третьи сутки.

Тучи шли низко, почти цепляя вершины холмов грязно-серыми клубами. Тропинка давно превратилась в раскисшее месиво.

Мартин упрямо ковылял вперёд. То скользя, то проваливаясь по щиколотку. Чертыхаясь под нос. Стискивая зубы.

Он был уже насквозь, до самых костей, мокрый. Он был голодный и злой.

А в голове колыхался навязчивый мираж: тарелка жирного плова и кружка горячего чая. Набитая табаком трубка – рядом на столе…

– ………!!! – выругался Мартин. Видение растаяло. В голове прояснилось. Особенно помог камень, о который Мартин с размаху навернулся.

Нога ныла. Грязь была тёплая. “Может она лечебная?” – с надеждой подумал Мартин. Вставать не хотелось. И всё же он себя пересилил.

Отдыхать, растянувшись поперёк лужи – занятие для эстетов.

Потирая ушибленную ногу, Мартин принял вертикальное положение.

И тут же увидел. Его. Человека, по следам которого шёл третьи сутки.

Всё, что можно было разглядеть сквозь пелену на таком расстоянии – неясные очертания фигуры. У вершины дальнего холма. Но Мартин не сомневался. Чутье, то самое чутьё, которое не раз помогало ему избегать общения с правоохранительными органами, теперь гнало Мартина вперёд.

Он вложил в рывок все остатки силы. Он забыл про усталость. Он несся, словно гончая. И перепархивал лёгкой бабочкой даже там, где раньше бы точно провалился по колено.

Он догнал беглеца. Севшего передохнуть на большой плоский камень. Расслабленного. И очнувшегося, лишь когда их разделяло уже меньше десяти шагов.

– Стоять! – рявкнул Мартин.

– Стою, – выдавил бледный мужчина в дорогом, но измятом костюме. И вытаращился на игрушечный автомат в руках преследователя. Вообще-то, это был бластер аранкийской работы. Но беглец мог этого не знать. Поэтому Мартин дал небольшую предупредительную очередь.

Шляпа на мужчине задымилась и он торопливо упал в грязь.

– За что? – простонал беглец, глядя на “охотника” снизу вверх.

– Ты знаешь! – нахмурился Мартин и достал из кармана фотографию улыбающейся молодой женщины с ребёнком.

Мужчина зарыдал. Но в сердце “охотника” – не было жалости.

– Час расплаты пришёл, – твёрдо сказал Мартин. И деловито уточнил:

– С вас 48 тысяч 56 рублей 27 копеек.

– Чего-о? – дёрнулся беглец, словно в него опять пальнули из бластера.

– Алименты за три года, – пожал плечами Мартин и извлёк папку с документами.

– Она что сдурела?! – выпалил мужчина, быстро поднимаясь на ноги, – Откуда такая сумма?!!!

– Можете удостовериться… Всё точно.

Грязными пальцами беглец ворошил запечатанные в пластик исполнительные листы.

Потом поднял глаза на “охотника”. В зрачках застыла смертельная тоска:

– У меня нет…

– Чего-чего? – с лёгкой угрозой переспросил Мартин.

– Говорю, наличных нет…

– Не беспокойтесь, я принимаю кредитные карточки.

Когда формальности были завершены, Мартин, ласково щурясь, напомнил:

– Только не вздумайте покидать здешних мест, пока я не проверю вашего счёта в банке планеты Эм-Эм-Эм. И для гарантии вашей честности – пожалуйста отдайте книгу…

– Какую? – невинно заморгал беглец.

– Ту которую вы прячете под одеждой. Думаете, я не знаю, почему бывший директор мясокомбината так резво перепрыгивает из одного мира в другой?

Мужчина позеленел. И обречённо вздыхая, извлёк бережно упакованный свёрток.

Мартин развернул.

Это была она. Та самая, за которой он охотился больше пяти лет. Универсальный “отмычка” к Вратам. Ключ к сердцам Ключников.

“ЧУКОТСКИЕ НАРОДНЫЕ СКАЗКИ” 1947 года издания…

Мартин открыл наугад:

“Сидел Гитлер в яранге, держал тайный совет со своими шаманами. Вдруг зашёл человек и начал карандашом все их тайные слова быстро записывать. “Однако, грамотный?!” – удивился Гитлер. “Однако, у нас в Союзе – все грамотные”, – подумал Штирлиц…”

Мартин закрыл книгу. Опять бережно завернул. И посмотрел на бывшего владельца сокровища.

– Вы потом её отдадите? – без всякой надежды спросил мужчина.

– Конечно-конечно, – торопливо кивнул Мартин, – Ну мне пора… Приятно было познакомиться…

Врата ждали его. Но сейчас он не собирался использовать книгу. Зачем? Если можно рассказать правдивую историю…

Мартин сидел на террасе Станции уже полчаса. И целых полчаса маленький щуплый ключник слушал его. Рассказывал Мартин подробно и обстоятельно. Спешить ему было некуда.

– … Три года я искал проклятого душегуба. Но ему удавалось уйти от возмездия. Он был как дикий зверь. Хитрый и безжалостный, – Мартин сокрушённо вздохнул и, в который раз, промочил горло изрядным глотком коньяка. Ключник моргнул, но сохранил невозмутимый вид. Это уже была вторая бутылка.

А Мартин щедро намазал бутерброд икрой и продолжил:

– Шлейф преступлений тянулся за ним по всей Галактике. На Библиотеке он приручал чужих тюленоидов. На Аранке – продавал гексоген детям. Без соответствующего разрешения. На Прерии – целый год не платил налоги!

Ключник покосился на часы.

– Три дня назад я вышел на его след, – сказал Мартин и задумчиво глянул на опустевший стакан. Ключник перехватил этот взгляд и подальше отодвинул бутылку.

– Я многое повидал… На сотнях планет, я чудом выбрался из сотен передряг! Но сегодня… Сегодня всё висело на волоске!

Ключник зевнул.

“Пора закругляться,” – решил Мартин. Слегка привстал и врезал кулаком по столу:

– Он всё же перехитрил меня!

Ключник вздрогнул.

– Он был опасен! – с жаром продолжал Мартин, нависая над хозяином Врат, – Как опасен дикий зверь, загнанный в угол!

Ключник слегка отодвинулся вместе со стулом.

– Он подкрался и нанёс мне подлый удар сзади! Вот здесь! – выпалил Мартин, задирая рубашку и показывая свежий синяк, – А ещё тут! – закатал рукав.

– И здесь! – начал расстегивать штаны.

– Ты развеял мою грусть и одиночество! – торопливо взвизгнул ключник.

– Я как раз дошёл до самого интересного…

– Ничего, в другой раз… – пролепетал мохнатый хозяин Врат.

– Ловлю на слове, – расплылся Мартин. Подмигнул и скрылся внутри здания.

Ключник облегченно перевёл дух. И тут только заметил, что бутылка с коньяком исчезла.

Маленький круглый зал, сердце Станции, был аскетичен. Голые стены из шлифованного известняка. В центре – замысловатая мешанина переплетённых проволочек и разноцветных шариков медленно исчезала в полу. Какой-то чужак успел недавно пройти через Врата. Теперь система подстраивалась под человека.

Хотя, лучше бы она этого не делала…

Мартин с завистью проводил инопланетную конструкцию взглядом. Вместо неё из пола уже вырастала привычная на вид компьютерная консоль. Мартин знал, что привычна она не только внешне. И от этой мысли становилось муторно…

Дисплей засветился. Мартин стиснул зубы, сосредотачиваясь. Ей богу, легче уж “заговаривать” ключников…

Какой-нибудь зелёный новичок посмеялся бы над его страхами. Но Мартин был не новичок. И уже успел познакомиться с извращённым юмором ключников. Он знал, что на терминалах Врат установлена “Windows”.

Нажал “Enter”, выбирая из списка планет Землю. Раскрылось второе меню. Он выбрал Московский портал. Глубоко вздохнул и слегка помедитировал, повторяя детскую считалочку. Опять вдавил “Enter”.

Ничего не произошло. Что само по себе было хорошим результатом. Как-то раз система зависла между мирами. И целых полчаса, прежде чем удалось добраться до кнопки “Reset”, Мартина плющили пространственно-временные искажения. Даже если это длилось меньше, острых впечатлений ему хватило. До сих пор левая нога на целый сантиметр короче.

Мартин обождал, немного успокаиваясь. Сделал большой глоток “трофейного” коньяка. Потом сквозь шлюзовые двери вышел в коридор. Через десяток шагов он уже был на террасе. Постоял секунду, наслаждаясь увиденным и двинулся вниз. Расслабленной походкой.

Никаких сюрпризов, вроде Каплана-5, мира плотоядных кактусов. Никаких неожиданностей.

Земля. Москва. Гагаринский переулок.

Взгляд таможенника светился профессиональной подозрительностью. Мартин был спокоен и в меру приветлив.

– Оружие, наркотики?.. – в вопросе сквозила затаённая надежда.

– Нету, – радостно отозвался Мартин.

Человек в форме слегка погрустнел.

Год назад в Москву по контракту стали нанимать украинских таможенников. С тех пор, каждое возвращение на Землю стало ярким и незабываемым. Украинские таможенники питали к москвичам особую слабость.

Человек в форме повертел в руках “игрушечный” автомат аранков.

– Подарок для племянника, – объяснил Мартин и уточнил, – Пошлиной не облагается.

Достал документ с печатью. Таможенник тоскливо облизал губы:

– Валюта? Шеалийские скруджи, безарийские кляксы?

– Рубли! – с гордостью вывернул карманы Мартин.

Над Москвой светило солнышко. За периметром Станции кипела жизнь. Совсем рядом с ограждением был митинг. Активисты движения “Идущие в одно место” клеймили творчество Ди-Ди, автора бестселлеров с планеты Факью.

Очередной оратор указывал, что всё в этом творчестве исполнено духом порнографии – начиная от фамилии автора и кончая названием его родной планеты.

– … Долой пропаганду гермафродитизма! Даёшь здоровую литературу!

Активисты боролись за нравственность не только словом, но и делом. В обмен на порнографические книги Ди-Ди, всем желающим предлагали новый роман Людвига Познанского “Отмороженный против бешеного”.

Мартин обошёл стопки бестселлеров. Единственная книга, которая сейчас его интересовала – аккуратно упакованная лежала в рюкзаке.

Выбраться на свободное пространство удалось не сразу. Как и всегда в ясную погоду, Станцию окружала пёстрая толпа.

Харизматичная ораторша Стародомская клеймила российское здравоохранение:

– Долой тоталитарную медицину, ущемляющую права одноклеточных!

Перегревшиеся на московском солнце безарийцы восторженно аплодировала ложноножками.

Мартин протиснулся через кольцо журналистов и заметил ещё одну громадную амёбу. Безариец как раз общался с накрашенной девицей. Девица не выдержала:

– Ну ты, микроб-переросток! Двести – и ни кляксом меньше!

Беззариец, уже на треть объёма состоявший из “Клинского пива”, булькнул что-то утвердительное.

Мартина путаны проигнорировали.

За несколько кварталов от Станции было спокойнее. И гости из иных миров попадались реже. Мартин поймал такси.

Садясь в машину, он заметил зелёного гуманоида. Гуманоид слабо повизгивал, а двое милиционеров охаживали пришельца дубинками.

Мартин вздохнул и отвернулся. Брата по разуму – жалко. Но московской регистрации ещё никто не отменял…

Он вдруг вспомнил гипотезу одного российского учёного. Этот саратовский психолог в результате кропотливых наблюдений сделал вывод: менты – лишены разума. Особенно, столичные. “Глупость, – подумал Мартин, – А как же звёздочки, как же кокарды?…”

Он опять оглянулся. На лице лейтенанта, в очередной раз заносившего дубинку, явственно читалось интеллектуальное усилие.

“Конечно, глупость, – решил Мартин, – Просто разум иногда имеет такие причудливые формы…”

И всё таки здорово, что у него с регистрацией всё в порядке.

Летний вечер обещал быть спокойным и размеренным. Добравшись до родной квартиры, усталый “охотник” скинул рюкзак. Драгоценную книгу бережно распаковал и положил на письменный стол.

Дальше начались сюрпризы. Едва он выбрался из душа – требовательно дзынькнул видеофон.

Мартин проигнорировал. Видеофон не унимался. Пришлось нажал кнопку. Вспыхнул экранчик и Мартин понял, что не ошибся в худших ожиданиях.

– Я тебя не оторвал? – ласково сощурился дядя.

– Только что вернулся на Землю…

– Значит я – вовремя!

– Ага, – зевнул Мартин.

– Горю желанием обнять дорогого племянника!

Старых родственников надо уважать.

– Давайте завтра…

– Нельзя, племяш! Праздник-то сегодня!

– Ладно, часа через два подъеду…

– Зачем утруждаться, – улыбнулся дядя, – Я уже здесь, внизу…

Отключив видеофон, Мартин чертыхнулся. И принялся пожарными темпами наводить порядок. Едва он успел засунуть книгу чукотских сказок на самый верх шкафа, в дверь требовательно позвонили.

– Сколько же мы с тобой не виделись?! – прочувствованно вздохнул дядя, крепко обнимая племянника.

– Полторы недели, – уточнил Мартин.

– А будто полгода прошло, – развёл руками дядя. И из объёмистого пакета достал не менее объёмистую бутыль. Бутыль была полная. Но без наклейки.

– Водка? – спросил Мартин.

– Обижаешь, племяш. С моей-то печенью… Натуральный самогон.

Мартин вздохнул и отправился на кухню. Когда он опять заглянул в гостиную, дядя держал в руках книгу – разумеется, именно ту.

– “На крыше дома отдыхало стадо тюленей. “Однако, явка провалена,”– понял Штирлиц”…

Дядя захлопнул книгу и укоризненно уставился на племянника:

– Эх молодёжь, молодёжь… Всё легких путей ищите.

Мартин отвёл глаза.

– Скользите по поверхности, не проникая в глубину.

– Это же чуждый разум! Туда не проникнешь…

– А поговорить по душам? Может они бы и сами всё выложили!

– С ключниками? – округлил глаза Мартин.

– Да что ты вообще знаешь про трудности? – неожиданно взорвался дядя, – Попробовал ты во времена СССР съездить в Гвинею и убедить тамошних каннибалов в преимуществах развитого социализма?!

Мартин виновато пожал плечами.

– И как… удалось?

– Ещё бы, – кивнул дядя, – Американцы, вон, до сих пор переубедить не могут!

Старый родственник примирительно улыбнулся:

– Ладно. Наливай.

– Что хоть празднуем?

– Ну, ты даёшь, племяш! Забыть про 611-ю годовщину Грюнвальдской битвы!…

Дальнейшая беседа шла мирно и непринуждённо. Единственные разногласия возникали по технических вопросам. Мартин достал хрустальные рюмки. И тут же узнал, что натуральный неразбавленный самогон полагается пить из гранёных стаканов.

Экзотические ёмкости, в результате долгих поисков, удалось обнаружить в кладовке. Водрузив их на стол, Мартин расслабился, однако ребром встал вопрос о закуске. Дядя, как истинный гурман, отказался закусывать самогон чедером и шпикачками.

К счастью, всё необходимое было у дяди с собой – три банки кильки в томате и два сырка “Дружба”.

Наполнив стаканы до краёв, он провозгласил:

– За встречу!

Последующие тосты вспоминались Мартину смутно. Кажется, пили за героев Грюнвальдской битвы… Что-то насчёт мировой гармонии… Потом за Высший Разум. Ага. За него пили целых два раза.

Дядя время от времени нюхал плавленый сырок и что-то объяснял. Какие-то глубокие философские понятия. Единственное, на что был способен Мартин – кивать и поддакивать.

– … Не ищи лёгких путей, племяш. Иногда надо бросить вызов судьбе…

Потом Мартин очнулся – один в опустелой квартире. С сырком “Дружба” крепко зажатым в кулаке.

Покосился на часы – глубокая ночь.

В голове шумело.

Бутыль исчезла. По-видимому, туда же куда и родственник.

Книга чукотских сказок была на месте.

Мартин добрался до ванной и сунул голову под холодный душ.

Сознание чуть прояснилось. И сразу ожило беспокойство – где дядя? На него это совсем не похоже…

“Надеюсь, я его ничем не обидел?”

Попробовал восстановить в памяти разговор.

Без толку…

Что-то важное было сказано. Но что именно?…

Он отправился на кухню и трясущимися руками нацедил в кружку пол-литра огуречного рассола.

Дзынькнул видеофон. Мартин чуть не выронил банку с огурцами. И бросился в гостиную.

Пять минут спустя, он был уже одет. Стрелки часов ползли медленно, но неотвратимо.

Он успеет. Должен успеть.

Мартин выскочил в прохладу ночной улицы. Ждать такси было некогда. Он оглянулся по сторонам.

И заметил в конце квартала милицейский “уазик”.

Прапорщик и сержант выслушали, не перебивая. Потом прапорщик вздохнул:

– Ну, что оформим клиента?

– Да, ну возиться… Белая горячка – значит, его надо в Кащенко…

Мартин с отчаянием всматривался в их глаза. Равнодушные, пустые. Их интеллект спал. Крепким, беспробудным сном. Неужели тот саратовский психолог был прав?

Драгоценные минуты таяли.

Как разбудить дремлющий разум?

Что заставит огонёк мысли вспыхнуть в их извилинах?

И Мартина вдруг осенило.

Он полез в карман. Милиционеры уставились на бумажку в его руках.

Он с радостью заметил, как всё ярче разгораются в их глазах пытливые искорки.

И тогда Мартин достал ещё одну, такую же… Простую зелёную бумажку с надписью “one hundred dollars”…

Распугивая машины мигалкой, “уазик” как комета пронёсся по ночному городу. Тормознул у ограждения Станции.

Мартин открыл дверцу.

– Не робей, парень. Мысленно мы с тобой, – напутствовал его сержант.

– Россия тебя не забудет! – кивнул прапорщик.

С объёмистым пакетом в руке Мартин выбрался наружу. Сейчас вокруг Станции было пустынно. Никого кроме скучающих пограничников и таможенников.

Мартин двинулся вперёд, быстрым шагом. У подножия лесницы оглянулся. “Уазик” был на месте. Сержант помахал рукой.

Он махнул в ответ.

Всё таки вышло. Их разум уже не спал. Хотя к двум первым бумажкам пришлось добавить ещё две – Мартин об этом не жалел.

Слишком многое стояло на кону. Слишком важное… Да и ночевать в Кащенко не хотелось.

Поднимаясь ступенями, он вспоминал минувший день. Теперь он знал. Череда событий не была случайной. Будто кто-то подсказывал ему…

Да, разум способен принять такие удивительные формы. Но есть что-то общее…

Путана рядом с беззарийцем… Милиционер охаживающий дубинкой гуманоида.

Разве той путане были нужны лишь двести кляксов? Разве милиционер требовал лишь московской регистрации? Мартин вспомнил его взгляд, вспомнил пальцы, сжатые на рукояти дубинки… Будто в немой мольбе…

Есть общее для всех во вселенной… И нет разницы – милиционер ты или путана.

Есть главное.

Главное – чтобы тебя понимали.

Мартин вошёл внутрь Станции. И оказался в коридоре. Длинном, как взлётная полоса.

Ряды дверей – слева, справа…

Мартин не останавливался. И безошибочно нашёл ту, единственную.

Он распахнул её.

Дядя и ключник сидели за столом. Уже в обнимку. Тихими, нестройными голосами пели “Подмосковные вечера”.

Бутыль практически опустела. Плавленных сырков и кильки тоже осталось мало.