Свобода от равенства и братства. Моральный кодекс строителя капитализма Никонов Александр

Глава 13 Волны гасят ветер

На пути многих улучшений нашей жизни стоит религия.

Религия – социальный тормоз. Песок в буксах общественного состава. Кусок животности, застрявший в зубчатке социального механизма с древних времен. К счастью, урбанизированные общества потихоньку теряют к ней интерес. Я уже рассказывал вам про католическую Испанию, отряхивающую прах католичества со своих модных кроссовок. Теперь скажу пару слов о России. Она тоже медленно выздоравливает.

По данным ВЦИОМ, самой низкой популярностью у россиян пользуются религиозные программы телевидения, которые согласно опросу смотрит лишь 1 % населения, в то время как двумя годами ранее ими интересовались 2 %. Люди не любят занудных нравоучений, предпочитая нормальные программы – новости, художественные фильмы (40 %), сериалы (25 %), спортивные программы (20 %), ток-шоу и викторины (19 %). Почти так же плохо, как поповские программы, у зрителей котируются только военно-патриотические (6 %).

Более того, за последние 15 постперестроечных лет вдвое упал конкурс в семинарии! Это означает, что молодежь находит для себя более интересные занятия и уже не мыслит свою жизнь в нудном размахивании кадилом. «А в самих семинариях обостряется проблема с “уклонистами” – теми студентами, что семинарию окончили, но священничества принять не захотели», – с грустью пишет дьякон Кураев.

Доверие простых людей к попам падает. В 2002 году 26 % людей затруднились с ответом на вопрос, доверяют ли они священникам, 23 % сказали, что попы «не вполне заслуживают доверия», а 12 % попам не доверяли совершенно. Раньше, в 1993 году, людей, доверяющих священникам, было на четверть больше, чем в 2002 году.

Хотя чисто формально доля людей верующих в России с 1982 по 2002 годы увеличилась с 30 до 57 %, но произошло это за счет самых отсталых граждан, которые просто не могут жить без стадной идентификации и какой-нибудь идеологемы в голове. Они просто взяли и сменили прежнюю коммунистическую религию на православие. Но насколько плохо они верили в коммунизм, настолько же плохо соблюдают теперь новую веру: 59 % людей, считающих себя верующими, никогда (!) не посещают церковь.

C 1994 года количество людей, которые признают религию «очень важной», начало стремительно падать – с 1994 до 2002 года число признающих важность веры упало с 20 до 8 %. А для 68 % населения религия либо «не слишком важна», либо «совсем не важна».

В общем, по всем привычкам и демографическому поведению Россия стоит ближе к «взрослым» странам, нежели к недоразвитым. Однако выздоровление идет не быстро, поскольку устроенное большевиками экспресс-вхождение в мир индустриализма на горбу сельскохозяйственных рабов, промышленных полурабов (рабочих) и самых откровенных рабов (заключенных), не прошло для нашей страны даром – печать деревни до сих пор лежит на российском обществе… Так же, кстати говоря, как не прошло даром для Японии резкое «всплытие» в Современность после Второй мировой войны, ускоренное штыками американских прогрессоров. Конечно, успехи Японии многократно превышают успехи Совка – только потому, что американцы там не увлекались социализмом. Но поражающий европейцев коллективистский капитализм японцев – это как раз родимое пятно японской деревни, резко вброшенной в город и не успевшей до конца трансформироваться.

Китайцы же, не менее резко всплывшие в урбанизм, до сих пор во многом остаются деревенскими детьми природы. Едучи в своем китайском плацкартном поезде из города в город, они всем вагоном дружно бросают мусор, окурки и объедки прямо на пол. И плюют туда же. Живя в городах и расхаживая по тротуарам, китайцы по-деревенски «бьют соплю о землю» – мощно втянув воздух носом, смачно харкают на тротуар. Причем харкают как мужчины, так и женщины – китайским властям приходится порой директивно отучать их от этой сельской привычки.

Еще один прекрасный образец для демонстрации разницы между отсталой деревенской и прогрессивной городской психологиями – Италия. Одна страна, населена одним народом. Но насколько же сильно отличаются итальянцы промышленно развитого севера от итальянцев отсталого сельскохозяйственного юга!

Милан – нормальный постиндустриальный город офисных трудоголиков. В северной Италии полиция и чиновники не берут взятки, там нет мафии. А вот в Неаполе и вообще в южной Италии все равным счетом наоборот. Мафия, полицейские-взяточники, высокая уличная преступность, высокая безработица. И высокая набожность. Простаки с юга едут на север зарабатывать. А северяне смотрят на них с легким презрением – «понаехали голодранцы».

Но ничего, пара поколений «огорожанивания» – и следов от религиозности и деревенского раздолбайства не остается. Если, конечно, жизнь удалась. Если потомки приехавшего пробились и живут не в гетто. Тогда совершенно неважно, кем были их предки – южными итальянцами, приехавшими работать на Венецианский нефтеперегонный комплекс, ирландскими крестьянами, приплывшими покорять Дикий Запад, или мусульманскими дехканами, два поколения назад попавшими в Стокгольм – их прошлая национальность уже не важна, как совершенно не важно, какого цвета штанишки они носили в детстве: эти люди уже горожане, плавающие в городской среде, как рыба в воде.

Впрочем, Современность действует и на мусульман, проживающих в собственных ареалах обитания. Известно, например, что Коран запрещает давать и брать деньги под проценты. А система капитализма прямо этого требует. Кто же побеждает – аллах или капитализм? Тот, кто сильнее…

В 1991 году весь Египет ждал, что скажет муфтият страны по поводу ценных бумаг – можно их покупать правоверным или нет. Дело в том, что в стране были выпущены сертификаты с неплохими годовыми процентами. Они были чрезвычайно важны для египетской экономики. Но экономика уперлась в косную крестьянскую массу. Масса ждала ответа от главного муфтия – «кошерны» те бумаги али нет. В принципе ответ на этот вопрос должна была дать Академия исламских исследований при университете Аль-Азхар, но там проходили какие-то перевыборы, не до экономики было. А народ ждал. Поэтому муфтий на свой страх и риск разрешил правоверным получать проценты на вложенный капитал – просто выступил по радио и дал отмашку. И через полчаса в городах выстроились очереди на покупку сертификатов.

Но это вовсе не значит, что именно в 1991 году мусульмане смирились с процентами и запрещенным ростовщичеством. Нет, конечно. Гораздо раньше! Если есть нужда обойти священное писание, это будет сделано тысячью хитрых способов. Именно поэтому так называемые исламские банки не дают кредит под проценты, а «дают деньги напрокат». А если мусульманин хочет купить дом и взять для этого ипотечный кредит, в банке ему объяснят, что никаких процентов они с него брать не будут, а просто… сами купят дом, а ему продадут за повышенную цену и в рассрочку. Такими нехитрыми манипуляциями мусульмане обманывают сами себя и аллаха. Жить-то надо…

Так же как мусульманам современный мир не дает поблажки, заставляя их юлить и хитрить с банковскими процентами, так и православным попам приходится каждый день закрывать глаза на нечестивое, но цивилизованное поведение своих прихожан. Скажем, чиновник отдела внешних сношений Московского патриархата, священник Всеволод Чаплин, как-то сказал, что «церковь испытывает большие затруднения в связи с тем, что наше каноническое право сегодня не всегда можно применять буквально. Иначе всех нужно отлучить от церкви. Если православный ходит в баню, то он должен следить за тем, нет ли рядом еврея. Ведь по каноническим правилам православному нельзя мыться в бане с евреем».

По тем же каноническим правилам, нужно отлучить от причастия женщину, сделавшую аборт. Однако тот же Чаплин признается, что не будет следовать правилам, чтобы не потерять клиента: «Я должен это сделать, но часто можно с уверенностью предсказать, что в храм она больше не придет. Вот и решайте…»

Однако я не зря помянул слишком быстрое вхождение нашей страны в индустриализм и урбанизацию. Этот «недоурбанизм», «недопереваренность» городом села, эта кессонная болезнь резкого всплытия, играющая пузырьками навозного газа в крови нации, еще сказывается на менталитете сограждан. Пароход России, который после директивного отказа от религии коммунизма качнуло в сторону религии православной, потихоньку все же начинает отчаливать от религиозного пирса. Но наиболее отсталые члены экипажа и пассажиры, осеняя себя крестным знамением, в ужасе бросают на берег разлохмаченные религиозные канаты в тщетной надежде ветхой пенькой побороть мощь стального капиталистического дизеля, уверенно бухтящего в машинном отделении.

Я видел, как на одном из митингов в Москве православные фундаменталисты несли лозунг «Православие, социализм – основа страны. Секты, капитализм – друзья сатаны». Чувствуют ребята свое идейное родство с социализмом и свою несовместимость с капитализмом!

Социалистический генезис христианства особенно ярко проглядывается в раннехристианской истории. Многие первохристианские секты жили при самом настоящем коммунизме – все имущество сектантов было общим. К тому же, как все фанатики, первые христиане были очень агрессивны, уперты, мрачны и апокалиптичны. Причем из-за ожидания близкого конца света ребята часто шли на самоубийственные шаги или на прямые государственные преступления, каковыми тогда считались святотатство, отказ солдат выполнять приказ командира и пр. Пребывая на государственных праздниках или мероприятиях, они шокировали всех своим нарочито угрюмым видом, а в самый неподходящий момент могли выкрикнуть или ляпнуть какую-нибудь огорчительную для окружающих ерунду, типа «скоро сдохнете все!» Бывали случаи, когда христианские фанатики опрокидывали алтари язычников, являлись в суды и требовали наказать их за веру, в общем, всячески нарывались, то есть вели себя совершенно неадекватно. Более ничем нельзя объяснить периодически вспыхивающие в империи кампании против христиан: римляне были исключительно веротерпимым народом и даже во времена антихристианских кампаний давали подсудимым сектантам шанс выжить – христианам нужно было на суде всего-навсего бросить щепоть травы или кусочек мяса на языческий алтарь. Тот, кто это делал, освобождался от уголовного преследования. А кто не делал – шел на плаху. То есть страдал по собственному желанию.

Однако по мере превращения кучки полоумных сектантов в настоящую организацию – контору — с перегибами детства пришлось завязывать. И отказ от первобытного коммунизма, замена его церковным налогом, был одним из первых и самых естественных мероприятий. Так возникающая церковь завлекала богатых: ясно, что голытьба может поделиться с братьями по вере всем, поскольку делиться особо нечем, а состоятельный и уважаемый человек сто раз подумает, вступать ли в организацию, которая обдерет тебя как липку, объявив все «твое» – «общим»… Это был как раз тот случай, когда частнособственнические инстинкты в очередной раз победили божеские принципы.

Став «взрослой» организацией, церковь приобрела солидность, бюрократический аппарат, черные лимузины и конторский здравый смысл. Мне неоднократно приходилось наблюдать у выступающих в разных телевизионных программах священников естественные для человека прагматичность, здоровый скептицизм, развитую критичность. Выступают, скажем, в народной программе Малахова какие-нибудь завернутые на астральных делах сумасшедшие, последователи секты Грабового, сатанисты и т. п. Кричат о чудесах, воскрешении мертвых. А присутствующие на программе попы машут рукой с электронными часами и говорят, что все чудеса и воскрешения Грабового – блеф, что сатанист, убивший женщину, был движим никаким не сатаной, а собственным сумасшествием… Нормальные люди, только в рясах! Однако стоит напомнить им о христианстве, как они тут же меняются и превращаются в таких же простаков, которых только что критиковали – начинают верить в ходячих мертвецов, бесов и прочие чудеса. Чем они в таком случае отличаются от сумасшедших сектантов?

Только тем, что за их плечами стоит большая официальная «контора». Со своими интересами. Которая тоже продает свои сказки, «по-настоящему правдивые», в отличие от сказок конкурирующих организаций.

Мало каким попам удается перерасти религию, оставаясь формально в ее рамках. По пальцам одной-двух рук можно перечислить их – Кочетков, Чистяков, Борисов… Этих церковных либералов в межцеховых разборках называют неообновленцами, поскольку они выступают за реформы в церкви. По их мысли, реформы в РПЦ давно назрели и должны приблизить «контору» к конечному потребителю. Дело в том, что сегодня православие в России напоминает АвтоВАЗ девяностых годов, который без конца просил правительство ввести запретительные пошлины на иномарки в целях защиты отечественного производителя. Закон о религии, действующий в России, носит откровенно лоббистский и проправославный характер. Он направлен на поддержание отечественного производителя религиозных услуг и всячески тормозит здоровую конкуренцию на религиозном рынке. Но отсутствие конкуренции вредит прежде всего монополисту – падает качество услуг, загнивает и деградирует менеджмент. Когда-то аналогичным образом вели себя и американские автомобильные корпорации. Они волком выли и требовали правительство оградить их от японских конкурентов, размахивая флагом патриотизма. Слава богу, не оградили. И это позволило американцам поднять качество своих машин, которое до пришествия японцев было не на высоте.

РПЦ в России напоминает неповоротливого мастодонта, который, подобно любому монополисту, всячески противится появлению на рынке маленьких и мобильных религиозных фирм-конкурентов. А ведь общая тенденция постиндустриального мира именно такова – от крупных мастодонтов к мобильным технологичным образованиям, способным быстрее реагировать на требования рынка. Однако задержавшееся в своем развитии российское государство всячески поддерживает «традиционные религии», не понимая того, что просто губит их своим потаканием. Именно поэтому большинство православных попов в России выглядят так, будто вырвались из парка Юрского периода.

Единой православной церкви фактически уже нет. Номинально она еще существует, так же как в 1990 году номинально еще существовал СССР. Но в реальности РПЦ расколота разноголосицей мнений, раскидана по полюсам. Одни попы вообще не считают контрацепцию злом, другие – такие, как Максим Обухов, например – полагают, «что использование противозачаточных средств является смертным грехом, равнозначным убийству». А его приятель по уму протоиерей Дмитрий Смирнов на вопрос, делать ли будущей матери аборт по медицинским показаниям или умирать, отвечает: «Естественно, умирать!..»

Многие из этих деятелей до сих пор верят в телегонию! Практикующий в Москве поп Артемий Владимиров так описывал «Известиям» свое видение биологии: «Человек, лишивший девицу девства (как правило, это люди циничные, развратные, нечистые, больные), отравит всю последующую жизнь не только ей, но и ее детям. Ибо клетки прелюбодея, проникшие в лоно незадачливой романтической девушки, остаются там десятилетиями и затем вступают в сражение с плодом, который заблагорассудится когда-то зачать этой потрепанной жизнью душе. Это одна из основных причин врожденных болезней…»

Ну, скажите, разве не динозавры?..

А вот вам еще историйка… Известно, что для зарабатывания денег любой законный способ хорош. Поэтому власти Великого Устюга, что в Вологодской области, придумали поселить у себя Деда Мороза для привлечения туристов (точнее, их денег). Типа живет он здесь, приезжайте, деньги дорогие!.. Власти ярославской области подхватили идею и с теми же целями «прописали» у себя в селе Кукобой другой мифологический персонаж – Бабу-ягу. Музей организовали, все дела… Так что вы думаете? Местные попы тут же начали строчить во все инстанции протестные письма. Мол, примите меры, товарищи: местные власти пропагандируют чертовщину!..

Такие вот скудные умом попы и поповствующие вкупе с коммунистами в конце 1990-х годов на корню уничтожили программу полового воспитания в школах. Запретили учить детей, «чтоб не развращались».

К чему приводит половое просвещение? К росту использования презервативов (плюс для экономики) и к получению удовольствий, не омраченных тяжкими последствиями (плюс для молодых людей). В общем хорошо делается всем, а плохо – никому.

А к чему приводит дремучесть в вопросах сексуальности? К повышению количества абортов в юном возрасте, к росту числа заболеваний, передающихся половым путем, к человеческим трагедиям и поломанным жизням. Таким образом, запрещая половое просвещение в школах, боговеры плодят грех (число абортов), то есть приходят к результатам, прямо противоположным заявленным.

Феномен достижения результата, обратного намеченному, наблюдается везде, где в качестве социального лекарства выбирается не легализация, а запрет. Вот, скажем, перед насквозь социализированным правительством Флориды встала задача спасти аллигаторов в штате. И они приняли простейшее и лежащее на поверхности решение – запретили убивать рептилий. Но ведь не зря говорят, что любая сложная проблема имеет быстрое, простое, неправильное решение… Хозяева заболоченных участков земли, где водились аллигаторы, зарабатывали тем, что убивали их и продавали мясо и кожу. Теперь убивать аллигаторов было нельзя. Болота перестали приносить прибыль. Поэтому хозяева провели мелиоративные работы, осушили болота и засеяли землю, чтобы как-то заработать. И аллигаторов не стало. Совсем. Так глупые социалисты «спасли» рептилий.

А что нужно было делать? Да всего-навсего не запрещать, а легализовать отстрел. То есть канализировать процесс. Ввести его в рамки. Тогда всем было бы хорошо – и крокодилам, и фермерам.

«Отменить» высокоэнергетичный поток невозможно. Направить его энергию в иное русло – можно. В полной мере это касается и потоков социальных. Не зря же говорится, «не можешь запретить – возглавь»…

Вот вам другой пример – уже московский, из сегодняшнего дня, в котором я пишу эту книгу – осень 2006 года… Сколько лет доморощенные фашисты кричали, что азербайджанская, армянская и прочие «мафии» заполонили рынки и «не пускают за прилавки российских фермеров». Наконец правительство Москвы прислушалось к этим воплям и решило проблему социалистическим методом, то есть методом шведских феминисток – квотированием мест. На московских рынках волюнтаристским решением половина мест была отнята у «врагов народа» и отдана «своим» – социально и национально близким фермерам. По замыслу дураков местные, которых раньше не пускала за прилавки «мафия», тут же набегут и собьют цены. Результат этого решения – половина прилавков на рынке пустует, рынок несет убытки, а российский фермер, как выяснилось, совершенно не горит желанием стоять за прилавком. «У меня нет на это времени», – признался один из них, выразив общее мнение. Из-за отсутствия конкуренции (торговаться-то посетителям рынка не с кем – рынок полупустой!) цены выросли, а ассортимент товаров шире не стал. Напротив, поскольку квотирование (по сути, по национальному признаку) наложило для южан «запрет на профессию», кавказские перекупщики уже не поехали к фермерам за товаром, и урожай начал пропадать.

Современный мир – арена столкновения двух моралей – новой и старой. Или, что то же самое, арена столкновения запретов и легализации, глупости и ума. Новая мораль разрешает, старая запрещает. Новая мораль свободна, старая напоминает концлагерь. Новая мораль гуманна, старая – жаждет крови. Носителей старой больше – над планетой угрожающе трещит огромный демографический навес Третьего мира…

Однако наивно было бы думать, что все носители старой морали сосредоточены в Третьем мире, а в Первом – исключительно урбанисты. Нет, в социальном пространстве планеты сходятся, смешиваясь, две волны, и бурые ментальные потоки первобытного сознания мутят хрустальные родники цивилизации. Но и в грязных глубинах Третьего мира порой пробиваются прозрачные ключи.

Глобализация способствует урбанизации и поумнению в странах Третьего мира. Но она же способствует оглуплению Первого мира. На оглупление Запада работают варваризация общества, его стремление к эгалитаризму (уравнительное социалистическое осреднение, ведущее к торжеству посредственности). А также падение уровня образования, вызванное первым и вторым.

Европейцы порой смеются над уровнем интеллектуального развития людей в мусульманских странах, где количество населения действительно преобладает над его качеством… Мне как-то попалась заметка про известного немецкого иллюзиониста, который, приехав на гастроли в одну из мусульманских стран, решил порадовать граждан фокусами на улице. Как реагировала уличная толпа? Как толпа дикарей! Некоторое время арабы глядели на фокусы, открыв рты, после чего начали кидать в белого колдуна камнями. Средневековье…

Любопытно, что аналогично реагировали на белых людей во времена советской власти в чеченских селах (Кавказ и Средняя Азия в рамках Советского Союза – аналог Третьего мира в рамках планеты). Моей жене довелось там побывать о ту пору:

– Идешь по улице аула или как там у них называется кишлак этот… а в тебя грязные босоногие мальчишки с гортанными криками начинают бросаться камнями. Дикие абсолютно!

Никто не спорит, дикие… Но иногда удивляющиеся дикости мусульман белые люди в интеллектуальном смысле ведут себя немногим лучше. Об одичании Запада мы сейчас и поговорим, но сначала пара слов о дефинициях. Без этого не обойтись…

Про эгалитаризм и его ублюдочные производные – мультикультурализм и политкорректность – читатель наслышан. Именно мультикультурализм и политкорректность заставляют всех думающих людей планеты издеваться над американскими либеральными демократами, из-за которых даже само слово «либерал» стало ругательным. А зря! Тут произошла трагическая путаница, затронувшая даже некоторые словари. Скажем, один из них дает такое определение: «Эгалитаризм (франц. ?galitarisme , от ?galit? – равенство) – положение современной либеральной мысли о необходимости равных возможностей по доступу членов общества к общественным благам».

Фактически, эгалитаризм – один из синонимов социалистической уравниловки. И потому слово «либеральной» в данном определении совершенно излишне. Эгалитаризм и либерализм соотносятся так же, как черное и белое, жара и холод. Мне сложно себе представить, отчего в современном мире эти понятия так по-оруэлловски смешались. Наверное, эклектичный французский лозунг «Свобода, равенство и братство» послужил этой трагической мешалкой.

«Либерализм (фр. lib?ralisme ) – философская и экономическая теория и политическая идеология, которая исходит из положения о том, что человек свободен распоряжаться собой и своей собственностью. Идеалом либерализма является общество со свободой действий для каждого, ограничением государственной власти, верховенством закона, частной собственностью (в том числе на информацию, если это не противоречит свободе слова) и свободой частного предпринимательства» – вот настоящее определение либерализма.

«Эгалитаризм» стоит где-то рядом с «концлагерем», «пайкой» и «свиньями у корыта».

А «либерализм» – возле слов «свобода», «разум», «ответственность», «предприимчивость».

Эгалитаризм – это социализм, братство и равенство. Либерализм – это капитализм, индивидуализм и свобода. При смешении эгалитаризма с либерализмом получается теплое мороженое или борщ с компотом – кому как нравится. В общем, помои. Поэтому если я в своей книге употребляю слово «либерализм», то стараюсь делать это в его прямом, а не помоечном смысле.

Вернемся, однако, к американским «либералам», а по сути, социалистам, которых в Америке именуют демократами и опознают, как правило, по белесому пятну на синем платье подруги. В своих потугах искусственно уравнять женщин с мужчинами, негров с белыми, а богатых с бедными, американо-социалисты закономерно пришли к идее мультикультурализма. То есть к идее равенства разных культур. В самом деле, отчего мы тут кичимся своей теорией относительности, если африканские дикари плетут прекрасное макрамэ? И «дикарями» их называть совершенно не след: просто у них культура другая! Может быть, им вовсе и не нужна была эта теория относительности, поэтому они ее и не изобрели! Зато они очень духовные – не то что мы, погрязшие в обществе потребления белые индивидуалисты. Они больше ценят межчеловеческое общение… Ну да, у нас есть наука, но стали ли мы от этого счастливее? И кто сказал, что наши европоцентрические законы так же хороши и применимы для людей иных культур? Может быть, дать возможность им существовать в рамках своей культуры – чтобы не исчезла с лица планеты их уникальная самобытность?!..

Так думает подавляющее большинство «продвинутых пользователей» американского социализма. И лишь немногие из них, реально побывавшие в диких обществах и посмотревшие на «душевных» дикарей в местах расцвета их культуры, начинают слегка сомневаться в природной доброте и душевности аборигенов. Вот описание обитателей Третьего мира, сделанное методом включенного наблюдения западным корреспондентом: «…кампучийцы по-прежнему очень теплые и сострадательные люди, тактичные во многих отношениях; американцы не выдерживают с этим никакого сравнения. Кампучийцы много улыбаются и всегда готовы рассмеяться. Это, пожалуй, замечаешь в них и в их культуре прежде всего. Но если присмотреться поближе, то под этой улыбающейся облицовкой вы увидите глубокий омут тихого ужаса… Присмотритесь к семьям, сидящим за пикником на траве, и вы увидите, как мать трясет своего годовалого ребенка и с размаху бьет его об землю, как тряпичную куклу. Эту сцену я наблюдал через телескопическую насадку на моей видеокамере. Женщину окружает множество людей, и никто не обращает внимания на происходящее. Никто даже не смотрит в ее сторону».

Такова хваленая национальная культура варваров. А о том, как ее стараются сохранять в Америке, разваливая фундамент самой Америки, вы сейчас узнаете.

В июне 1996 года в журнале «Законодательное обозрение Колумбии» ( Columbia Law Rewiew ) юрист Дориан Колман опубликовала статью «Индивидуализация справедливости с помощью мультикультурализма – дилемма либералов». Она проанализировала серию потрясающих судебных приговоров, в реальность которых в России не поверил ни один человек из тех, кому я о них рассказывал.

Во всех этих удивительных случаях, пишет Колман, «защита представила, а обвинитель или суд учли свидетельство культурного характера в качестве оправдания поведения иммигрантов-обвиняемых, которое в ином случае классифицировалось бы как преступное».

Случай № 1 .

Калифорния. Американка (ее родители были японцами) от огорчения взяла и убила двух своих детей, потом хотела утопиться сама, но ее спасли. Чем же она была так огорчена? В сущности, бытовым пустяком – изменой мужа. Естественно, после чудесного спасения даму до суда поместили в помещение с зарешеченным окошком. А на суде адвокат дамы сделал упор на ее этничность, мол, в Японии есть прекрасный национальный обычай самоубийства родителя с предварительным умерщвлением детей, который даже носит отдельное название – oya-ko-shinzu . И в данном случае бывшая японка, огорченная изменой мужа, просто строго следовала всем канонам культуры своих предков. За что же ее наказывать? Это не она, это все культура ейная виновата! А раз у нас же теперь мультикультурализм, то уголовный кодекс необходимо отодвинуть в сторону.

В результате японка вышла из здания суда на волю.

Случай № 2 .

Нью-Йорк. Китаец убил свою жену. И не просто убил, выстрелив в лоб, а методично забил до смерти. Причем убитая была американской гражданкой. Как же защитил свою гражданку американский суд? А никак. Он «отменил» ее гражданство вместе с законами страны. Потому что на суде убийца сказал, что ничего такого особенного он, собственно говоря, и не сотворил. Просто жена ему изменила, а национальные китайские обычаи требуют смывать позор кровью, и тут уж ничего не поделаешь. Раз у нас теперь мультикультурализм, оправдывайте меня, невинную жертву моей культуры.

Приговор: невиновен. Оправдавших убийцу судейских не смутило даже то, что в самой Китайской народной республике этого урода без долгих соплей поставили бы к стенке. Потому что Китай быстро и с видимым желанием стремится в сторону цивилизованного мира. А Америка – ему навстречу…

Случай № 3 .

Калифорния. Американка была похищена прямо с работы – из университета в городе Фресно – и изнасилована. Насильника поймали. И было бы ему «небо в алмазах», если бы не два обстоятельства. Обстоятельство первое: насильник был по национальности кхмонг, то бишь азиат из Камбоджи. Обстоятельство второе: американская гражданка тоже была этнической азиаткой, только из Лаоса. Ну а раз нацмены, им положено послабление на мультикультурность. «У людей нашего племени принято таким образом невесту выбирать – похищать человека и насиловать его. А у вас разве не так?» – сказал преступник.

Национальным дурачком в современной Америке прикинуться – милое дело. Правда, на сей раз суд был необычайно строг к мультикультурному нацмену: его приговорили к возмещению морального ущерба жертве в размере 900 долларов и к 120 дням тюрьмы. По сравнению с предыдущими приговорами это просто какое-то зверство американской полицейщины, я считаю. Геноцид кхмонгов. Подумаешь, гражданку похитил и изнасиловал. Он же кхмонг, ему все можно…

Вот так стремление к равенству (культур) приводит к неравенству (людей). Одним насиловать и убивать можно, а другим – нет. Отсюда простой вывод: для лучшей защиты человека (индивидуума) в обществе должна быть постулирована юридическая ничтожность любых групповых интересов, обид и пр. А иначе…

Иначе происходит то, что мы видим. Мы видим, как социализм (социальная энтропия) приводит к инфантилизации (оглуплению) общества, в котором нормальный взрослый человек становится настолько несамостоятельным и безответственным, что перестает уже отвечать за собственные действия – как ребенок или сумасшедший. Мы видим, как мультикультурализм уничтожает основу основ цивилизованного общества – законы. Этничность в судах начинает превалировать над гражданством.

Эта инфантилизация, равнение на ребенка проявляется даже в мелочах. Кинорежиссер Дэвид Кроненберг как-то в интервью журналу New Yorker сказал горькую фразу: «Сейчас считается, что каждый фильм должен быть таким, чтобы его мог смотреть ребенок… И потому каждый, кто хочет делать “взрослое” кино, находится под страшным давлением». Это и есть живое отупление Америки. Это и есть социалистически-христианская селекция – в направлении от лучших к худшим.

Этот противоестественный отбор начался в Америке примерно с конца 60-х – начала 70-х годов, когда в США решили отойти от принципов равенства людей и вместо отдельных личностей стали по-социалистически защищать целые классы и группы, объединенные неким формальным признаком – цветом кожи, например, или сексуальными пристрастиями. Это был шаг от индивидуализма к коллективизму. Это был шаг назад, в деревню, в племя.

Стремясь к полному равноправию и защите всяких-разных «угнетенных» от дискриминации, американцы закономерно пришли к противоположному результату – дискриминации, неравноправию и угнетению. Нам уже знаком этот обратный эффект…

Одним из первых шагов к этому театру абсурда стал в 1967 году судебный процесс, в котором судья Скелли Райт своим решением отменил в школах округа Колумбия прогрессивную систему обучения, которая работала в режиме селекции к лучшему. Система образования была устроена так, что более умненькие и более сообразительные дети имели возможность не скучать с отстающими детьми, а обучаться быстрее, по отдельной программе. Почему же судья Райт запретил эту полезную систему? А потому, что счел ее дискриминационной – дело в том, что в отстающих классах оказывались преимущественно негры, имеющие в среднем более низкий IQ, чем белые. А им же обидно, неграм! И вот, чтобы худшим не было обидно, лучших решили искусственно ухудшить, притормозив их развитие и не дав им реализовать свои способности. Должно же быть равенство, не так ли? У нас ведь теперь социализм…

К чему привело это примитивное стремление к уравниловке? К тому, что всех лучших учеников родители из школ забрали и перевели в другие учебные заведения. И сейчас результаты колумбийских государственных школ худшие в стране, а расходы на образование в округе – чуть ли не самые высокие в Америке. Социализм всегда ухудшает эффективность системы неумным регулированием… Любопытно, что аналогичная неприятность произошла и с американской медициной. С тех пор как американцы ввели в действие «социально озабоченную» программу Medicar , значительно расширившую круг тех людей, которым полагалась халявная медицинская помощь, у них значительно просело качество медицинского обслуживания и в десять раз подскочили расходы на медицину. Вообще, как подсчитали американские экономисты, если эта богадельня в виде раздачи пособий сирым-убогим-разным-неграм и дальше будет разрастаться такими же темпами, к 2015 году программы социальных льгот сожрут все поступления от федеральных налогов! То есть средств на оборону, образование, строительство новых федеральных дорог и ремонт старых у правительства не будет вовсе!

…Второе судьбоносное решение, толкающее страну в пропасть социализма, вынес в 1970 году Верховный суд США. Он признал законным квотирование мест в учебных заведениях для негров и прочих «угнетенных» меньшинств. Впервые эту практику ввела Медицинская школа при Калифорнийском университете, заявив, что из 100 студенческих вакансий 16 мест будут забронированы для негров. В социалистическом СССР, если кто помнит, тоже была аналогичная практика – определенный процент мест в вузах резервировался для тугодумов из школ рабочей молодежи и отслуживших в армии… Характерно, что судья Блэкман, оглашая это решение Верховного суда США, заявил, что для соблюдения равноправия, «мы должны к разным людям относиться по-разному». Так впервые, гонясь за равноправием и борясь с дискриминацией, США пришли к дискриминации.

Дальше американская бюрократическая машина этот почин подхватила и развила в меру своих сил и способностей. В Принс-тонском университете даже дали количественную оценку дискриминации: сколько «весит» при поступлении в вуз цвет кожи. Оказалось, подавляющее преимущество имеют негры – им при поступлении сразу добавляют 230 баллов, латиносам плюсуют 185 очков, белые получают кукиш с маслом, но сильнее всех дискриминируются, как ни странно, китайцы – у этих при подсчете проходных баллов сразу отнимается 50 очков – за узкие глаза и желтый цвет кожи. Дело в том, что азиаты оказались самыми смышлеными, и их преобладание в университетах США стало просто бросаться в глаза. А поскольку у нас теперь социалистическое равенство, азиатов решено было ущемить. Так их, косоглазых! Нечего умничать!..

К чему ведет такая система, которая, по идее тупых американских судей и политиков, должна была бы оказывать помощь неграм и латиносам, дав им преимущество в социальном соревновании? Ну, во-первых, конечно, к общему падению уровня образования и уровня профессиональной подготовки специалистов в стране, это понятно. А во-вторых, еще и к тому, что китайцу и белому, как когда-то еврею в СССР, чтобы быть принятым в университет, нужно сдать экзамены «на шестерку». Иными словами, в данном случае для белых и азиатов начал работать механизм правильной селекции – отбор на улучшение. И это значит, что через поколение обыватель будет знать: хороший врач или другой специалист – это белый либо китаец. А к неграм и латиносам лучше не ходить. Доходы черных и латиносов упадут. И это даст очередной повод покричать о дискриминации, скрытом угнетении и о том, что в обществе существуют стереотипы о том, что негры – плохие доктора. И откуда они только берутся, эти дискриминационные стереотипы?..

Подставьте в вышеизложенное вместо слова «негр» слово «женщина», и вы получите все те же рассуждения в отношении женщин, которые тоже имеют преимущество в Америке при поступлении в вуз и на работу. Вот, например, что написано в официальных документах ООН в отношении женщин: «Генеральная Ассамблея сформулировала четкие указания, направленные на поощрение набора женщин… особенно на старших руководящих должностях. Для достижения этой цели предпочтение при наборе сотрудников при прочих равных условиях отдается женщинам».

Что потом происходит с этими женщинами, почувствовавшими себя привилегированным полом, показывает история с заместителем Генерального секретаря ООН Луисом-Марией Гомесом. Одна его бестолковая сотрудница, которую он не повышал по службе, накатала на своего начальника донос – якобы он к ней приставал. Никаких доказательств у нее не было, напротив, сотрудники ООН собрали несколько сотен подписей в защиту Гомеса, но ничто не могло спасти второго человека в ООН от доноса простой феминистки – ему пришлось уйти в отставку.

И подобное происходит не только в США – я имею в виду перекос судебной системы в пользу «обиженных» и «угнетенных». Помните, я рассказывал вам про старенькую журналистку Фалаччи, которая написала правдивую книгу об отношении к женщине в мусульманском мире? Обиженные правдой мусульмане подали в суд на Фалаччи сразу в нескольких странах. Нацменов обижать нельзя. И оскорблять их кровавые национальные обычаи оповещением о них тоже. Поэтому суды нескольких стран выслали старушке повестки, чтобы засудить ее за оскорбление воинов ислама. Швейцарский суд даже потребовал от итальянского правительства арестовать Фалаччи и экстрадировать ее из Италии к ним, в Швейцарию. Уж они-то, справедливые эгалитарные швейцарцы, покажут ей, как мусульман тыкать носом в их дерьмо!

Слава богу, что не такой цивилизованный, как швейцарцы, итальянский министр юстиции заявил, что у них в стране свободу слова мусульмане пока еще не отменили и хренушки швейцарцы получат такую отличную старушку на растерзание. Однако и в Италии мусульмане Фелаччи достали – они заставили суд в Бергамо вызвать-таки больную раком старую женщину на заседание.

В сравнении с вышеизложенным, то, что творят эгалитарно-феминистические мракобесы в Швеции, кажется просто цветочками. Из моего «Феминизма» читателю известно, что страна Швеция тяжело поражена вирусом социал-феминизма. Вы также знаете, что феминизм, эгалитаризм, уравниловка и социализм – это помои из одного бака. Наспех организованная шведская радикальная партия «Феминистическая инициатива» – прекрасное тому подтверждение. Основательница этой партии Гудрун Шуман (партийная кличка Красная Гудрун) – бывшая руководительница Левой партии ленинского толка. Но из Левой партии она была изгнана за воровство и пьянство, поэтому ей перед выборами срочно пришлось сколачивать новую партию. Однако на выборах ее свежеиспеченная «Феминистическая инициатива» набрала 1 % голосов, и воровка горько посетовала прессе, что другие партии «украли у нее победу, потому что украли программу».

Действительно, феминистические пункты есть в программе у каждой партии в Швеции. Хорошим политическим тоном для всех шведских партий считается обещать своим избирателям окончательно стереть грань между мужчиной и женщиной. В до предела феминизированной Швеции даже считающиеся консерваторами Христианские демократы мило улыбались, когда вышла в свет феминистическая Библия, в которой слово «Бог» было заменено гендерно-корректным словом «оно» и даже «она».

Осенью 2006 года победивший на выборах в Швеции политический блок начал подбирать из своих рядов министров и вдруг с ужасом обнаружил, что им некого посадить в министерские кресла! По законам гендерно-социалистической уравниловки из 18 министров 9 должны быть непременно женского полу. А где их взять столько? Пришлось сажать кого попало. И добром это не кончилось. Вскоре выяснилось, что взятые в правительство «за сиськи» министр торговли Мария Борелиус и министр культуры Сесилия Стего Чило оказались замешанными в темных делишках. Им пришлось уйти в отставку. Первая поплатилась за то, что не платила налог за свой летний дом и выплачивала черным налом зарплату нянькам своих детей. Вторая провинилась в том, что у нее нелегально работали гувернантки, а также в том, что в течение 16 лет уклонялась от уплаты налога за обладание телевизором – примерно 30 долларов в месяц. За 16 лет сумма набежала солидная. Сесилия проработала на своем министерском месте 10 дней, из-за скандала уволилась и по добрым социалистическим шведским законам получила выходное пособие в виде годовой зарплаты в размере 200 000 долларов.

Интересный момент… Как известно, в СССР после победы социалистической революции везде как блох развелось всяких ревкомов, реввоенсоветов и прочих новообразований. Парторганизации сохранялись на каждом предприятии вплоть до распада коммунистической системы. Они занимались в том числе и тем, что лезли в чужие постели – разбирали конфликты между мужьями и женами, следили за моральным обликом советских человечков. Аналогичные ревкомы есть и в Швеции. Они называются Комитетами по равноправию. Эти паразитные организации следят за тем, чтобы была справедливость, то есть чтобы женщин в руководстве любой организации было не меньше 40 %. И в науке тоже!

Скажем, половой состав профессоров физики, математики и прочих точных наук, в которые женщины практически не идут, все равно должен быть гендерно-корректным. Некого назначить профессором по половой квоте? Ищите! Хоть из-под земли достаньте! Хоть уборщицу ставьте!.. Бороться с этой глупостью попыталась было группа шведских ученых. Они выступили с возмутительным заявлением о том, что в науку нужно брать людей не по половому признаку, а исключительно за знания. Ушибленное на всю голову шведское общество содрогнулось от гнева, и карьера проклятых сексистов было поломана на корню.

Подстегиваемые революционным скипидаром шведские строители светлого мира справедливости придумали программу «социальности и эмоциональной наполненности обучения» техническим дисциплинам. То есть решили так изменить программу технических вузов, чтобы туда шло побольше женщин – предельно облегчить обучение, убрать всякие лишние формулы, понавставлять веселых эмоциональных примеров… Короче, превратить науки в балаган, а преподавателей – в массовиков-затейников.

Шведское фемино-социалистическое государство в своем желании порегулировать экономику добирается уже и до частного бизнеса. Частный бизнес, он ведь чем руководствуется? Прибылью. А это политически некорректно! Бизнес должен служить обществу! «Социальная ответственность бизнеса» – слышали?.. Вот и пусть бизнес руководствуется принципами социальной справедливости и тоже набирает себе работников не за ум и профессиональные качества, а по половому признаку! Чем он хуже науки?

Однако мне кажется, шведы до многого еще не додумались. Подсказываю: есть масса сфер в обществе, которые буквально вопиют о гендерной справедливости и требуют немедленного государственного регулирования. Не знаю, как в Стокгольме, но в Москве по каким-то загадочным причинам сотовой компанией «Мегафон» пользуются всего лишь 30 % женщин, в то время как у МТС половое соотношение абонентов гендерно-корректно в пределах статистической ошибки: 52 % женщин и 48 % мужчин. Возможно, в Швеции тоже есть свой такой «Мегафон». Уж не ущемляет ли эта проклятая сотовая компания интересы женщины? Почему женщины в нее не идут?.. Если аналогичная гендерно-несправедливая сотовая компания в Швеции существует, туда нужно направить гендерных комиссаров и разобраться в ситуации скрытого угнетения женщин.

Или вот, допустим, продукция некоего завода (джипы) покупается, в основном, мужчинами, а продукцию другого (маленькие машинки) приобретают женщины. Разве это справедливо? Разве это не направлено на поддержание в обществе губительных для феминизма гендерных стереотипов? Однозначно направлено и губительно! Почему такой стереотип, что женщина должна довольствоваться маленькой машинкой? А мужчина – большой? К тому же большой джип неэкологичен, об этом тоже не нужно забывать!..

Здесь я прерву генерацию патетических фемино-рассуждений и дам домашнее задание читателю.

Задание простое: поставьте себя на место прогрессивного шведского правительства и разработайте такую систему мер государственного регулирования, при которой:

а) количество машин, покупаемых женщинами у производителя джипов, сравняется с количеством покупателей-мужчин,

б) количество мужчин, покупающих микролитражки, сравняется с числом женщин, покупающих автоклопиков.

Составив и тщательно обдумав свои предложения, пошлите их шведскому правительству.

А пока самые старательные читатели спасают Швецию, мы тем временем покалякаем о делах наших скорбных. Эту планету уже третью сотню лет сотрясают революции – тихие и громкие. Социальные революции изрядно перекашивают мозги общества – происходит резкое и массовое оглупление. Это связано в том числе и с заменой элит, что всегда бывает после революционных встрясок – на политический верх выбрасывает всякую шваль, которая принимается активно рулить обществом. Коммунистическая шваль начинает рулить экономикой, ликвидируя богатых и зажиточных… Феминистическая шваль начинает стирать грань между мужчиной и женщиной, точнее говоря, ущемлять мужчин и подгонять их поведение под женское. Националистическая шваль начинает активно избавляться от врагов нации…

И что любопытно, все революционеры почему-то активно экспериментируют с языком. Французские революционеры времен Великой Французской революции заменили названия месяцев в календаре. Русские большевики тоже ввели в обиход кучу новых слов. О лингвистических экспериментах фемино-революционерок я подробно писал в «Феминизме». А здесь остановлюсь на словесных экзерсисах националистов.

Едва только нация получает независимость, как сразу начинается лингвистическая модернизация, местами переходящая в прямую агрессию. Именно агрессию, то есть наглые действия, направленные вовне, в другие языки – словно бы в отместку за былые «притеснения». Бирма переименовывает себя в Мьянму и требует от всего мира теперь называть ее именно так! Белоруссия переименовывает себя в Беларусь, и белорусские националисты требуют от сопредельных государств и граждан называть себя только так. Алма-Ата желает, чтобы ее писали и называли «Алматы». Киргизия хочет, чтобы россияне называли ее непроизносимым словом «Кыргызстан».

Но дальше всех пошли хлебнувшие одуряющего воздуха свободы наши «жовто-блакитные» братья. Они решили устроить ревизию не только в сопредельном русском, но и в далеком английском языке, слегка подправив его на политкорректно-незалежный манер. Причем если русский язык еще как-то сопротивляется, то украинизация английского языка, уже изрядно поврежденного феминизмом и политкорректностью, началась вполне успешно. Госдеп США пошел навстречу молодой независимой украинской демократии и слегка подправил английский язык – теперь американские чиновники в официальных бумагах должны писать не Kiev , а Kyiv . Так больше похоже на незалежную мову – украинцы произносят Киев как «Кыив» (ср. украинское «пыво»).

Лингвистическая революция в рамках одной отдельно взятой страны, впрочем, прошла не без эксцессов. Несмотря на то что Госдеп США настоял на этой мини-реформе английского языка, не все соотечественники подчинились требованиям политкорректности. Агентство Associated Press вольнодумно заявило, что продолжит писать название украинской столицы по-старому – Kiev .

Но победа над Америкой – еще полпобеды. Главная задача украинских дураков от национализма – научить клятых москалей правильно говорить по-русски. Мы тут у себя в Москве наивно думаем, что норма русского языка – говорить «я поехал на Украину». Но это уже неполиткорректно, ибо оскорбляет великое и незалежное сопредельное государство. В самом деле, пытаются рассуждать они, почему Украина в русском языке является таким подозрительно-досадным исключением? Ведь могут же эти русские нормально говорить: «в Германию», «в Белоруссию», «в Таджикистан», «в Грузию», «в Америку»… И вдруг – «на Украину»! Почему? Не догадываетесь? Унизить хотят! Желают показать этим вот словечком «на», что Украина не является самостоятельным государством, а все еще полагают ее по старинке частью России! Империалисты проклятые!

Хм… Неужели действительно языковый заговор? Но почему тогда русские говорят «в Тамбов»? Неужели хотят подчеркнуть независимость Тамбова от России? И почему русские говорят «на Кубу»? Неужели хотят подчеркнуть, что Куба – часть России?

С другой стороны, Куба – остров. Может быть, поэтому и едут русские «на Кубу»? Так же как «на Сахалин», «на Канары», «на Галапагосы», «на Мадагаскар»?.. Что ж, поищем в этом направлении. Новая Зеландия – тоже не материк. Но русский язык посылает нас «в Новую Зеландию». И «в Японию». Или это происходит из-за того, что в Новой Зеландии и в Японии не один остров, а несколько, и потому язык посылает нас в «обобщенную» страну? А Куба – это всего один остров и потому – «на Кубу», то есть не в страну , а на остров ?

Хм… Логично. Но тогда почему «в Гренландию»?

Ладно, а как у нас обстоит дело с полуостровами? «На Камчатку», «на Таймыр», «на Малую Землю»… но почему-то «в Крым». Кстати, Крым принадлежит Украине. Что же это получается? Если словечком «на» кляты москали имперски подчеркивают зависимость от России, значит предлогом «в» они нагло демонстрируют независимость Крыма от России. К чему бы это? Как разгадать без бутылки горилки сию политическую шараду? Эту страшную тайну москалей?..

А разгадывать тут нечего – в языке есть свои правила и свои исключения. Кстати говоря, не только в русском языке Украина является досадным исключением. В английском языке названия стран и городов пишутся без артикля « the », и только несчастная, всеми обиженная Украина пишется с артиклем – the Ukraine . В скорбный ряд исключений вместе с Украиной попали тот же Крым ( the Crimea ) и город Гаага ( the Hague ). Хотя вряд ли этот факт сможет утешить истинного бандеровца.

Между тем не только украинские борцы возмущаются иностранными языками. Мне по сию пору памятна одна молодая патриотка из Белоруссии, начавшая в интернете кампанию по переучиванию русских.

– Что еще за «Белоруссия» такая!? – возмущалась она. – Мы давно уже переименовались в «Беларусь»! И извольте нас так называть!

Доводы о том, что на русском языке название ее страны звучит именно так – «Белоруссия», отвергались девкой сходу. А зря. Ну в самом деле, не говорим же мы «Дойчланд» только потому, что так произносят название своей страны немцы. Мы говорим «Германия». Французы тоже не говорят «Дойчланд», а говорят «Альмань». И что самое интересное, немцы не обижаются и не требуют от других стран корежить свои языки, они понимают, что самоназвание – это одно, а чужой язык – совсем другое.

– Так-то оно так, – возражают белорусские националисты. – Но Германия и не переименовывалась, освобождаясь от колониального гнета. А мы, как и бирманцы, чтобы стряхнуть прах колониализма, изменили само название своей страны и требуем уважения к нашему, блин, решению! Да, мы поменяли всего пару-тройку букв, но «Беларусь» – это совсем другое слово, нежели «Белоруссия»! И раз название нашей страны поменялось, все остальные страны тоже должны изменить свои языковые привычки!

Забавно… В соответствии с этой логикой, если германцы поменяют название своей страны с Дойчланд на Дыйчланд и скажут, что это совсем другое слово, мы должны будем произносить «Гырмания»?..

Кыргызстан… Кыив… Пы-ы-ыво… Пынгвын…

Кстати, о пингвинах… Прекрасные птицы! Я бы даже сказал, зеркало оглупления цивилизации. Вот вам несколько историй про этих забавных созданий…

Прослышав, что тасманийские пингвины пострадали от нефтемазутных загрязнений, австралийские любители природы решили, что оградить птиц от нефти могут… защитные костюмчики. Они подняли в прессе шум, и встревоженная общественность в лице австралийских домохозяек начала спешно вязать костюмчики по указанным размерам. Было связано и доставлено на Тасманию около тысячи комплектов одежды для пингвинов, причем среди костюмчиков встречались и кофточки, и балахончики, и даже смокинги с бабочкой… В общем, все шло просто прекрасно, но операция по «спасению» пингвинов провалилась, поскольку никто так и не смог ответить на вопрос – кто и каким образом будет ловить по всей Тасмании и одевать тысячи пингвинов и как они будут плавать в одежде.

На другом конце планеты успешно состоялся другой пингвиний проект. Дело в том, что английские летчики, воевавшие когда-то на Фолклендах, пустили слух, что местные пингвины плохо реагируют на самолеты – они задирают головы, провожая пролетающий самолет, теряют равновесие и тысячами падают на спину, как домино. Восемнадцать лет английская общественность была встревожена этим фактом, периодически поднимался вопрос о запрете всех полетов над островами. Наконец из ВМС Великобритании выбили деньги, патрульный катер и вертолет. В течение пяти недель ученые проводили эксперимент – летали над пингвинами на разных высотах и под разными углами. Ни один пингвин не упал. Налогоплательщику этот эксперимент обошелся примерно в 100 000 долларов.

А относительно недавно большой пингвиний скандал поднялся в немецком городе Бремерхафен. Дело в том, что в местном зоопарке живет пара пингвинов-геев. Так представляете, работники зоопарка решили разлучить влюбленных, подсадив к ним двух самочек!.. Марши протестов правозащитников и гомосексуальной общественности потрясли город. Директор зоопарка вынужден был публично оправдываться: «Мы это сделали только для того, чтобы получить хоть одно оплодотворенное яйцо. В то же время мы, разумеется, признаем создавшиеся однополые мужские пары и не пытаемся силой заставить пингвинов стать гетеросексуальными, в чем нас обвиняют…» Однако оправдания не помогли: под давлением возмущенной общественности эксперимент был прерван.

Не менее напряженная ситуация сложилась с пингвинами и в Америке. В Нью-Йоркском зоопарке тоже жила устойчивая пара пингвинов-геев. Сило и Рой очень любили друг друга и даже пытались вместо яйца высиживать округлый камешек. Работники зоопарка подбросили им настоящее яйцо, из которого вылупился пингвиненок Танго. Пингвины-гомосексуалисты были счастливы и успешно растили птенца. Над этой историей пускала слезы умиления вся гей-Америка. Про семью пингвинов была написана детская книжка «Вместе с Танго их трое»… А закончилось все самой настоящей трагедией – пингвин Сило сменил ориентацию! Он бросил Роя из-за самки, которую привезли из зоопарка Сан-Диего. Вот гнида!.. Американская общественность была потрясена такой нечеловеческой подлостью.

В общем, грустно, господа. А более всего пугает, что сейчас в московском зоопарке ускоренными темпами достраивают пингвинарий…

Глава 14 Идеология без идеологии

Пингвинарий, наверное, уже достроили, пока я тут буквы набиваю… Но не только это учреждение беспокоит меня. Наряду с теми признаками взросления, которые сопровождают вхождение нации в капитализм и которые я уже перечислял, видны в российском обществе и другие тревожные признаки – надвигающиеся встречным валом черты эгалитарно-западного отупления. В наших телепрограммах (лично видел на одном из дециметровых каналов!) уже стали ханжески цензурировать («запикивать») нехорошее слово «наркотики» в рассказе о западных звездах. Ведь если молодежь не услышит в телевизоре слова «наркотики», то она про них и не узнает! Видите, как умно… А в рекламе не-помню-чего, в которой герои скачут с крыши на крышу, бежит по экрану предупреждающая строка «не пытайтесь повторить эти трюки», словно телевизор смотрят не россияне, а тупые американцы. Кажется, нас начали готовить к светлому интеллектуальному будущему…

Впрочем, не все и не везде так уж худо. Даже в Америке кое-кто правильно рубит фишку. На фоне разгула маразматической политкорректности, поразившей наиболее склонные к радикализму ментальные площадки – университетские кампусы, в ряде СМИ Америки периодически появлялись и появляются отрезвляющие статьи, где говорится об опасностях этих новых революционных теорий. Журнал « Atlantic Monthly » тиснул статью «Негуманитарное образование», издание « Maklean’s » опубликовало статью «Паузы», « Outlook » разразился материалом с характерным названием «Новые аятоллы высшей школы», « Newsweek » разместил критический материал «Обиженные». Известный писатель Джон Тэйлор в журнале « New York » сравнил ушибленных на всю голову университетских радикалов политкорректности с членами культовых сект, христианскими фундаменталистами и гитлерюгендом. А Джордж Буш однажды выразился в том смысле, что политическая корректность «заменяет старые предубеждения новыми».

Крайне любопытно, что все эти наезды не остались не замеченными революционерами и радикалами. Причем один (точнее, одна) из них, отмечая эмоциональный накал и убедительность вышеупомянутых публикаций, пишет, что их авторы ведут себя так, «как будто сражаются за само будущее Западной Цивилизации». И ведь правду сказала, дурочка, сама того не осознавая! Действительно, эта насквозь уравнительная социалистическая политика политкорректности и постоянной социальной помощи убогим толкает западный мир в сторону оглупления и нищеты, а не наоборот!

Политика обратного отбора привела к тому, что в середине 90-х годов каждый седьмой американец жил за чертой бедности. Таких в США было 41 миллион человек на 300 миллионов жителей. (Бедным там считается гражданин, который имеет годовые доходы менее 10 000 долларов.)

Демократы (читай, социалисты) у власти успешно плодили бедность щедрыми раздачами пособий по безработице, пособий на детей и так далее. Но пришедшие к власти республиканцы, по счастью, являются чуть меньшими социалистами, чем демократы. Поэтому в 1996 году они продавили через конгресс законопроект, по которому срок получения пособия был резко ограничен. И миллионам людей, вместо того чтобы околачивать груши – в том числе и одиноким матерям! – пришлось идти работать. Американские (социал)-демократы визжали, как недорезанные свиньи, что эти жестокие меры вызовут рост числа бедных и малообеспеченных слоев населения. Однако произошло ровно обратное – количество малообеспеченных (читай, ленивых голодранцев) сократилось на 4 миллиона человек – с 41 до 37 миллионов. А к 2001 году уровень детской бедности упал до самого низкого уровня за последние 21 год.

Вот чем отличается хорошая политика от социалистической. Вот чем отличается жизнь от прекраснодушных розовых соплей. Вот о чем писала незабвенная Айн Рэнд, на могиле которой в день похорон благодарные умные сограждане выложили из цветов большой знак доллара…

Халява – яд. И для человека, и для страны в целом. Именно поэтому либералы в российском правительстве правильно делают, что не транжирят Стабилизационный фонд «на благо населения». Хотя об этом много болтает социалистическая оппозиция. У нас сейчас вообще много о чем болтают – об идеологии, социальной политике и прочей ерунде, превращающей народ в быдло, то есть в несамостоятельных, управляемых людей. Мы знаем, к чему приводит избыток социальности (социалистичности) в политике – к «селекции наоборот» и медленному умиранию страны. И скорость этого умирания прямо пропорциональна темпам нарастания социалистичности… Мы знаем, что никакой единой идеологией нельзя объять разнообразное урбанистическое общество, если только не попытаться прежде превратить его в толпу нищебродов, живущих от подачки к подачке. Быдла в любой стране и так предостаточно – гораздо больше, чем людей умных и самостоятельных, чтобы еще и проводить целенаправленную селективную работу в этом направлении.

Однако два слова об идеологии я все-таки скажу. Да, в нормальном урбанизированном государстве никакая общая идеология невозможна. Но зато возможно практически всеобщее понимание важности того, символ чего был выложен цветами на могиле Айн Рэнд. Только деньги сшивают современных людей в общество. И только основываясь на общем стремлении к их обладанию, можно предпринимать попытку построить псевдоидеологическую систему координат. Например, такую…

Для максимальной экономической успешности страны требуется максимальное раскрытие способностей и предприимчивости каждого человека. Максимальное освобождение творческой энергии и работоспособности каждого индивидуума. Заставить человека раскрыться полностью, иными словами, заставить его суетиться в экономическом пространстве, можно только включив все возможные стимулы. А их только два – кнут и пряник.

Кнут – это голод, нищета, страх перед тем, что твой сосед Смит будет жить лучше тебя и твои дети не получат хорошего образования… Пряник – это доллар, на который можно купить образование, автомобиль, путешествия на экзотические острова. Это твое внутреннее достоинство, твоя свобода и уважение общества. Таким образом, доллар прекрасно совмещает в себе моральные и материальные стимулы, кнут и пряник одновременно. Интегральная ценность!

Из вышесказанного прямо следует, что наиболее успешным и богатым будет общество, заложившее в свою основу идею свободы.

Почему бы такой страной не стать России?

Представьте себе развитое (то есть потребительское) общество, проникнутое, тем не менее, великой идеей – идей свободы . Самоощущение, самосознание гражданина такого общества выглядит примерно так:

«Я живу в самой свободной стране мира! Это проявляется практически во всем и потому признается практически всеми. Законы моей страны минимально ограничивают мою личную свободу. У нас на автострадах даже скорость не лимитирована! В Германии, правда, тоже не лимитирована, зато в Германии правительство настолько не доверяет своим гражданам, что почему-то запрещает им курить марихуану – как с маленькими общаются, ей-богу!.. Правда, в Нидерландах курить траву разрешают. Но там зато правительство настолько не доверяет своему народу, что запрещает ношение оружия. Как будто они такие дураки, что не могут себя контролировать! Смешно… А моя страна взяла все самое лучшее из опыта других стран и именно потому является самой свободной.

Моя страна не ограничивает своего гражданина по мелочам, потому что считает его взрослым и ответственным человеком, превыше всего ценящим личную свободу. Свободу ценили более всего еще в республиканском Риме – и потеряли потом, погрузившись во тьму Средневековья. Лишь много позже – со времен угля и пара, со времен зарождения капитализма люди постепенно снова начали обретать свободу. И вот обрели ее во всей возможной полноте – в моей стране!

Я свободный гражданин! Пожалуй, самый свободный. В своей стране я могу не верить в бога, а могу удариться в любую религию. Моя жизнь принадлежит только мне. Как и мои деньги. И этими ценностями я могу распоряжаться сам – по своему собственному желанию, никого ни о чем не спрашивая. Захочу – под хвост свою жизнь пущу, сопьюсь, сторчусь или просто повешусь. Это личный выбор каждого – кто-то спускает свои ценности в унитаз, кто-то складывает в общую копилку – семьи, церкви или государства. А кто-то тратит исключительно на себя.

Я свободный человек! Мною никто не может распоряжаться. Меня никто не может заставить делать то, что я делать не хочу, например, превратить в раба или временного раба – трудно поверить, но в некоторых странах институт временного рабства еще не отменен, там до сих пор своих граждан забривают в армию против их воли! Дикость какая, и это в XXI веке!

Мне повезло со страной, и я ей за это благодарен. Точнее, благодарен себе, потому что моя страна – это я и такие, как я – свободные от рождения люди.

Когда-нибудь такими же свободными будут и другие народы мира.

Мы им в этом даже поможем…»

Вот, пожалуй, и все…

Да, совсем забыл сказать: Владимир Владимирович П. – это Владимир Владимирович Познер…